Текст книги "Тэлон (ЛП)"
Автор книги: Кериен Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)
Глава 34
АЗИЯ
Только поздно вечером, когда я лежу в постели и, неспособная уснуть, читаю книгу, слышу, как наконец звонит лежащий на тумбочке возле кровати мобильный. Мне даже все равно, что на часах почти час ночи, я просто рада, что он звонит. Со времени его последнего сообщения, того, где он написал, что ему нужно подумать, прошел целый день. Этот бесконечный день ожидания, когда он возьмет в руки трубку и даст о себе знать, превратился для меня в настоящую пытку.
Но когда я поднимаю с тумбочки мобильник, то на экране вижу высветившееся имя Ашера.
– Алло? – Я замираю и надеюсь, что Тэлон по какой-то причине просто решил воспользоваться телефоном брата. Может быть, на его мобильном села батарейка?
– Азия, это Аш. Извини, что звоню так поздно… – начинает он.
Черт!
– Ничего страшного. Все в порядке? – Я сажусь в кровати, и моя книга с глухим стуком падает на пол.
– Нет. Тэлон сегодня вечером упал со сцены. Мы в больнице, у него берут какие-то анализы, проводят тесты, но мне кажется, тебе нужно приехать. Есть ощущение, что это что-то серьезное.
– О боже! – вырывается у меня! Сердце, кажется, сейчас вырвется из груди. – Что случилось? Как он?
– Мы пока не знаем точно. Похоже на обморок. Все случилось за какие-то секунды. Только что он стоял у края сцены, играл, а потом вдруг рухнул вниз. У него несколько синяков и ссадин, а еще он сильно ударился головой об пол.
– Господи, боже! – Выпрыгиваю из кровати, подбегаю к шкафу и начинаю судорожно вытаскивать первые попавшиеся вещи, скидывая их на кровать.
– Он последние несколько дней был немного не в себе. Ему казалось, что у него отит или какое-то воспаление уха. Если это на самом деле так, то голова у него вполне могла закружиться, и он, видимо, потерял равновесие. Такое бывает.
– Да, наверное. Он еще с Рождества жаловался на головные боли.
– Точно. Скорая доставила его в местную больницу, врач пока только парой слов с нами перекинулся. Мы ждем, когда нам скажут что-то еще. Мне кажется, тебе лучше приехать.
– Конечно.
– Я посмотрел варианты, выбрал для тебя подходящий рейс. Вылетает в 5:30 утра из Манчестера, значит, ты будешь здесь незадолго до полудня. Я попрошу водителя встретить тебя в аэропорту и привезти сразу сюда, а уже отсюда забронируем отель. Пришлю тебе сообщением всю информацию, когда попрощаемся.
– Хорошо. Спасибо тебе, Ашер. Ты уже звонил родителям? – Полдень еще так далеко; еще почти двенадцать часов, прежде чем я смогу сама увидеть Тэлона.
– Да, звонил. Они в Калифорнии, обсуждают продажу прав на экранизацию маминой книги, но постараются вылететь сюда завтра ночью.
– Ладно. Мне нужно собрать кое-что из вещей, и я сразу выезжаю.
– Сможешь сама доехать до аэропорта?
– Да, конечно. – Даже поездка ночью за рулем не пугает, лишь бы добраться до самолета и моего бедного мужа.
– Веди аккуратно, не спеши. Я вышлю информацию. Постарайся не волноваться раньше времени. Увидимся завтра.
– Спасибо за помощь! Пожалуйста, не оставляй его одного.
Я кладу трубку и бросаю телефон на кровать. От страха и перевозбуждения меня немного трясет, поэтому с усилием заставляю себя собраться. В голове крутятся слова Ашера – если у Тэлона в самом деле воспаление уха, у него могла закружиться голова, и он потерял равновесие. Но еще он сказал, будто ему показалось, что ситуация серьезная, и именно эти его слова не выходят у меня из головы.
Вытаскиваю из шкафа свой маленький, видавший виды чемоданчик и начинаю складывать в него одежду, когда на кровать, прямо на кучу вещей, запрыгивает Пикси, явно намереваясь устроить себе гнездо среди моего барахла.
О, нет! Что же мне делать с кошкой, если нужно срочно уехать?
Подумав пару секунд, снова достаю телефон и набираю номер Кэт. Остается только надеяться, что она ответит на звонок в такое позднее время. После пятого гудка в трубке наконец раздается слегка охрипший, приглушенный голос:
– Азия? – шепчет Кэт. – Что случилось?
– Кэт, прости, что звоню так поздно, но мне нужно тебя попросить об огромном одолжении.
– Конечно… Да, без проблем. А сколько сейчас времени? У тебя все в порядке?
– Да. То есть нет… Тэлон попал в больницу во Флориде, и мне нужно срочно туда вылететь. Но я хотела попросить тебя присмотреть за Пикси. Можешь пожить здесь с ней несколько дней?
– Какой кошмар! Как он? Что с ним стряслось?
– Пока не знаю точно. – Вытаскиваю кошку из чемодана и застегиваю молнию, чтобы потом не увезти с собой впопыхах Пикси. – Мне позвонил Ашер, рассказал, что Тэлон упал со сцены.
– Твою мать! Он был пьян?
– Кэт! Нет, он бы не стал пить! Говорят, у него отит или что-то вроде того, но голос у Ашера был очень обеспокоенный. Тэлон ударился головой, когда упал. Мне нужно как можно скорее добраться туда, самолет вылетает в 5:30.
– Самолет? Ты собираешься лететь на самолете? – Кэт даже не пытается скрыть свое удивление.
– Придется. Мне нужно быть с ним рядом, Кэт. Он так и не отошел после нашей ссоры, и я чувствую себя ужасно. Если с ним что-то случится, я никогда себе не прощу. – На глазах у меня выступают слезы.
– Ладно, как скажешь, дорогая. Пожалуйста, не плачь. Мне приехать прямо сейчас?
– Было бы здорово, если можешь. Прости, что пришлось тебя побеспокоить.
– Ради бога, Азия! Не извиняйся. Буду у тебя через полчаса.
В ожидании Кэт я составляю для нее списки: чем и когда кормить Пикси, коды доступов к системам сигнализации, номера телефонов, которые могут пригодиться. Кроме того, я оставляю ей несколько сотен долларов из тех, что Тэлон всучил мне, когда уезжал в турне в прошлом октябре.
Еще раз перечитываю присланное Ашером сообщение, в котором указаны номер перелета, название и адрес больницы и отеля. Он приписал в конце, что еще не разговаривал с врачом, но я и без того уверена, что он сообщит, как только узнает что-то новое, не дожидаясь моего приезда.
– Я так рада, что поживу в шато Валентайн! – восклицает Кэт, едва войдя в фойе дома и крепко обняв меня. – Не переживай, Азия. С ним все будет хорошо. Ты бледная, как приведение.
– Спасибо, что приехала так быстро. Я не представляю, когда вернусь, но…
– Не волнуйся, – отмахивается она. – Я побуду с Пикси сколько потребуется. Роб наверняка сможет выбраться сюда вечером, если заскучает. Обещаю, мы не испоганим твой очаровательный дом.
– Я знаю, Кэт. В холодильнике полно еды, и я оставила немного денег на случай, если тебе или Пикси что-то понадобится… В гостевой спальне все готово, белье на постели чистое – там, кажется, вообще никто еще никогда не спал. Все в твоем распоряжении. На столе в кухне список паролей от сигнализации. Если не включишь ее до полуночи или когда будешь уходить, нам прилетит оповещение.
– Круто!
– Только не садись за руль монстр-трака, – подшучиваю я.
– Ну мам! – в шутку ноет она. – Черт, ты испортила всю малину! Я как раз собиралась прокатиться по ночному бездорожью.
Поднимаю с пола Пикси и целую ее в мохнатую макушку.
– Слушайся тетю Кэт! – ласково предупреждаю я, почесывая ее за крошечным ушком, а потом еще раз поворачиваюсь к Кэт. – Не знаю, как тебя благодарить.
– Прекрати. Ты знаешь, как ехать в аэропорт? Могу подвезти.
– Не нужно, я знаю, как туда добраться. Машину оставлю на парковке.
– Дать тебе успокоительное? Пригодится в полете.
– Зачем ты все время предлагаешь мне таблетки?
– Затем, что ты и без того на нервах, а еще и на самолете никогда не летала.
– Не надо. Справлюсь так, – вздыхаю я, поднимая с пола чемодан и небольшой рюкзак. – Хочу быть в трезвом уме, когда увижу Тэлона.
– Позвони или напиши, когда доедешь, – просит на прощание подруга, еще раз обнимая меня у самой двери в гараж. – И не волнуйся.
Дорога до аэропорта занимает всего сорок минут, и я добираюсь почти без приключений, только один раз свернув не на тот съезд на одной из чересчур запутанных развязок. Следуя за указателями, заезжаю на долгосрочную парковку и, оставив машину, спешу к нужному терминалу.
Зарегистрировавшись на рейс и сдав чемодан в багаж, прохожу досмотр и жду объявления о начале посадки. Страх охватывает меня только когда я оказываюсь внутри самолета. Кто бы мог подумать, что здесь будет так тесно: кресла расположены вплотную друг к другу. Совершенно незнакомые люди вынуждены сидеть едва ли не прижавшись друг к другу – слава богу, на этом рейсе пассажиров не так много – и все это высоко в небе! Жаль, я не последовала совету Кэт и отказалась от успокоительных. Тэлон в больнице с непонятно какой серьезной болезнью, а у меня приступ клаустрофобии в тесной жестянке в небе – тут и до нервного срыва недалеко.
Дышать. Дышать глубоко.
Я сжимаю пальцами подвеску-шарик с парашютиками от одуванчика, которая висит у меня на шее. Обычно это помогает мне успокоиться.
Я всегда с тобой.
Я закрываю глаза и молю про себя: «Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо. Пожалуйста, помоги ему простить меня за глупость. Пожалуйста, дай нам сил справиться с этим».
Когда я выхожу из самолета, меня, как и обещал Ашер, встречает водитель, готовый отвезти в больницу. Спустя полчаса захожу в просторный холл, на ходу набирая сообщение Кэт, и в буквальном смысле врезаюсь в Ашера.
– Ты вовремя, – говорит он, целуя меня в щеку в качестве приветствия.
– Как он? Я очень волновалась.
– Давай присядем. – Он указывает на диванчик в стороне от спешащих людей, чуть поодаль от ресепшена, но мне не хочется сидеть. Я хочу увидеть мужа. Прямо сейчас. Ашер приобнимает меня за плечи и уверенно ведет в сторону диванов. – Я разговаривал с врачами полчаса назад. Они провели кучу тестов, взяли массу анализов и сейчас уверены в диагнозе.
Диагноз. Звучит устрашающе. То есть это не просто «эй, да у вас, голубчик, отит». У диагноза есть настоящее название, и чтобы его поставить, пришлось провести кучу тестов. Кроме того, Ашер хочет сначала обсудить его со мной наедине.
С трудом проглатываю комок в горле и жду продолжения, чувствуя, как начинают дрожать коленки.
Ашер, видимо, замечает мое смятение и берет меня за руку, совсем как Тэлон. Его и без того ласковый взгляд становится еще теплее.
– Ты, похоже, совсем напугана. Ничего смертельного с ним не случилось, Азия. – заверяет он меня уверенным, тихим голосом, который в самом деле действует успокаивающе. Словно с плеч свалился тяжеленный груз.
– Что они сказали? Что с Тэлоном?
– Они уверены, что это болезнь Меньера.
Болезнь. Болезнь. Болезнь.
– Что… Что это значит? – Я никогда не слышала о такой болезни. Что, скорее всего, означает, что она очень редкая.
– Я не совсем понял техническую белиберду, которую несли доктора, но из того, что до меня дошло, это какое-то расстройство внутреннего уха. И оно вызывает сильные головокружения, звон в ушах, утомляемость, раздражительность, давящее ощущение в ухе – ну, знаешь, как будто продуло ухо. – Я киваю, думая, что это все, но Ашер продолжает: – Еще среди симптомов временное ухудшение слуха. И, как вишенка на торте, он, скорее всего, через некоторое время совсем перестанет слышать одним ухом. Уже сейчас тесты подтвердили частичную глухоту с одной стороны.
Я молча смотрю на него, стараюсь осознать список симптомов, который сейчас услышала и который моему мужу предстоит перенести, и чувствую, как у самой начинает кружиться голова и к горлу приливает тошнота. Тэлон будет в отчаянии, если потеряет слух; в этом можно не сомневаться.
– Это только временно? Я хочу сказать, после лечения все пройдет? Все закончится? – с надеждой спрашиваю я.
Ашер качает головой.
– К сожалению, нет. Я немного поискал в сети, пока ждал тебя, и судя по тому, что успел прочитать, периодические приступы будут продолжаться. Они могут начинаться совсем внезапно, как тот, что случился вчера на сцене, или могут проходить легче и мягче, но длиться по несколько часов или даже дней. Головокружение может вызывать рвоту. Его рвало всю ночь и все сегодняшнее утро.
– Ему хуже? И это навсегда? Он будет болеть всю жизнь?
Не может быть! Он был абсолютно здоров еще несколько дней назад. Да, он устал, был раздражен, в целом немного не в себе, да и голова у него побаливала. Но не настолько.
– Да. ЛОР сказал, что иногда, через несколько лет после начала болезни, симптомы проходят, но лечения как такового нет. Хотя он также сказал, что случаи бывают разные. У Тэлона, возможно, приступы будут случаться несколько раз в год и продолжаться будут по паре часов или дней. Потом может быть затишье на год или даже дольше. Ну а в сложных случаях приступы случаются каждый месяц или даже неделю. Сейчас невозможно предсказать, насколько нам повезет.
– Боже мой, Ашер. Как такое могло с ним случиться? Он же здоровый, активный, молодой человек, полный сил. Не представляю, как он с этим справится!
– Поверь мне, я тебя хорошо понимаю. – медленно кивает он. – Нам остается только стараться не впадать в отчаяние.
Наверное, Тэлон поэтому был так резок со мной во время той глупой ссоры из-за Дэнни. Он, видимо, уже тогда был болен.
– Врач разговаривал с ним самим?
– Да, сегодня утром врачи с ним поговорили, так что он знает, что с ним. Должен тебя предупредить, Тэлон очень зол и раздражен. Видно, что он напуган.
Я в замешательстве сжимаю пальцами виски. Ситуация, которую описал Ашер – настоящий кошмар наяву. Как Тэлон сможет оправиться после такого удара? Он будет раздавлен.
– Что будем делать дальше?
– Доктора хотят провести еще несколько тестов, чтобы определиться с лекарствами, которые Тэлон будет принимать, пока не сможет обратиться к своему ЛОРу дома. Они предполагают, что смогут выписать его через два дня. Сейчас самое опасное – обезвоживание. Это из-за постоянной рвоты. Поэтому он постоянно под капельницами. Лететь ему пока будет нельзя, перепад давления в салоне может серьезно ухудшить его состояние, поэтому нам нужно придумать другой способ доставить его домой с максимально возможным комфортом.
– О, боже! – меня начинает трясти, и на спине выступает холодный пот.
– Давай я принесу тебе воды. Посиди здесь.
Я не двигаюсь с места, поскольку не уверена, что могу устоять на ногах, и жду, когда вернется Ашер. Как такое вообще могло случиться? Тэлон такой молодой, здоровый и жизнерадостный. Он занимается спортом, тренируется каждый божий день. Ежедневно занимается музыкой. И слушает ее, почти не переставая. Не представляю, как это все отразится на его музыке, да и на всей его жизни тоже.
– Вот, возьми. – Ашер протягивает мне бумажный стаканчик с водой и снова садится рядом. – Азия, я понимаю, как тебе тяжело, но посмотри на все это с другой стороны. Он жив, и у него все будет в порядке, он найдет способ справиться со всем этим, поверь. Да, ситуация – полный отстой, но вы двое справитесь. Он – хороший парень и слишком любит жизнь, чтобы долго киснуть. Вы научитесь с этим жить.
– Он не заслужил такое…
– Не заслужил, ты права. Но с хорошими людьми тоже случаются плохие вещи. Это несправедливо, но такова жизнь. Никто не знает этого лучше, чем я. Вопрос в том, как ты решишь поступить, когда жизнь подложила свинью. Если рядом в сложной ситуации есть близкий человек, бороться значительно легче, а у Тэлона есть ты. Когда любишь кого-то, все, что случается с ним, случается и с тобой. Или вы будете бороться вместе, или беда разделит вас навсегда. Разве не так?
– Именно так. – Киваю я и смахиваю с щеки дурацкие слезы. – Я не позволю болезни одержать над ним верх и буду рядом каждую секунду этого ада.
– Я знаю, – подмигивает он. – Пойдем к нему сейчас? Он на третьем этаже. И думаю, будет рад тебя видеть.
Что ж, я очень на это надеюсь.
Пока я жду за дверью, Ашер заходит в палату первым, специально предупредить Тэлона, что я здесь. По дороге сюда, в лифте, Ашер рассказал, что им удалось выбить для нас отдельную палату. На вчерашнем концерте начался нешуточный переполох, и местные фанаты группы знают, что Тэлон здесь, поскольку некоторые в буквальном смысле ехали вслед за машиной скорой помощи.
Несколько секунд спустя из-за двери слышится голос Тэлона: «Нет, я не хочу, чтобы она видела меня в таком состоянии».
– Она твоя жена, Тэл.
– Я сказал, что не хочу ее здесь видеть. – Его слова как нож ранят меня в сердце, сама не знаю, смогу ли удержаться от слез. После нашей ссоры, перелета и после ужасной новости о его болезни я чувствую себя совершенно выжатой.
– Не заставляй меня напоминать тебе, как тебе повезло, что у тебя есть жена, которая хочет и может быть рядом. Прекрати истерику или я тебе еще одну шишку на башке устрою, – заявляет Ашер, но тон его голоса – серьезнее некуда, этого нельзя не заметить.
– Отвали, пожалуйста. Очень тебя прошу. – за несколько месяцев, что я его знаю, Тэлон никогда не казался мне таким раздраженным и озлобленным. Как будто разговаривает совершенно другой человек.
Ашер выходит в холл и улыбается как ни в чем не бывало.
– Он немного раскапризничался. Можешь зайти. Все остальные пока в отеле, поэтому я тоже сейчас туда съезжу, приму душ. Звони на мобильный, если что-то понадобится. Я вернусь через несколько часов.
– Спасибо, Аш.
Я тихо вхожу в палату, совершенно неготовая к тому, как ужасно выглядит Тэлон: бледный и непривычно маленький в тонкой зеленой больничной пижаме, съехавшей с одного плеча. Он полусидит, облокотившись на подушку, на коленях металлический таз, видимо, на случай рвоты, в мускулистое предплечье воткнута капельница. Волосы у него свалялись в неопрятную массу, несколько прядей прилипли к влажному лбу, на котором красуется широкая марлевая повязка.
– Тэлон… – спешу я к кровати, не сумев сдержать слезы, и наклоняюсь, чтобы поцеловать его в щеку.
– Тебе не надо было приезжать, – хриплым голосом огрызается он, отворачиваясь, не давая притронуться к себе.
– Нет, надо. Мое место рядом с тобой, – настаиваю я, присаживаясь на край кровати, и беру в руку его ладонь.
– Как ты сюда попала?
– Прилетела на самолете.
– Ты же боишься летать, – замечает он, прикрывая на мгновение глаза.
– Ты прав. Но не быть рядом с тобой я боюсь больше.
Он наконец поворачивается ко мне лицом, но его глаза начинают хаотично двигаться из стороны в сторону, и я понимаю, что страшнее в жизни ничего не видела.
– Тэлон… – наклоняюсь я к нему.
Он резко отталкивает меня одной рукой, одновременно склоняясь над металлическим тазом, и его начинает рвать. После мой несчастный муж откидывается на подушку тяжело дыша и крепко хватается руками за края кровати.
– Голова кружится, все вокруг кружится… – с трудом выговаривает он. – Когда же это закончится!
Обо мне никогда никто не заботился, когда я болела. Несколько раз, когда я хватала где-то ротавирусные инфекции, приходилось просто самой отлеживаться на полу ванной, поближе к унитазу, потому что бегать туда-сюда была не в состоянии. Еще пару раз я лежала по несколько дней в кровати с жуткой температурой и мечтала поскорее умереть. Что угодно бы тогда отдала, чтобы рядом был кто-то, кому не все равно, что со мной станет.
Я забираю таз с его коленей и отношу его в крошечную ванную при палате, чтобы промыть, а потом возвращаю на место.
– Азия, пожалуйста.
– Отдыхай спокойно, – тихо перебиваю я, и, еще раз заглянув в ванную, приношу небольшое полотенце, смоченное холодной водой. Снова присев на край кровати, осторожно кладу влажную прохладную ткань ему на лоб.
– Так немного лучше? – спрашиваю я.
– Да… – осторожно кивает он. – Спасибо.
– Я сейчас вернусь.
Пройдя по длинному коридору, я останавливаюсь напротив поста медсестер и жду, пока одна из них не поднимает на меня вопросительный взгляд.
– Вы что-то хотели?
– Здравствуйте. Я жена Тэлона Валентайна. Хотела спросить, можно ли ему попить немного имбирного напитка? Может быть, он поможет справиться со рвотой и избавиться от ужасного вкуса во рту после нее.
– Да, пожалуйста. Я и сама хотела ему предложить, но он накричал на меня и выгнал из палаты. Не самый приятный пациент.
– Простите, он не привык болеть.
– Мужчины почти все такие, – улыбается она сочувственно. – Я принесу вам бутылку и стакан со льдом.
– Можно попросить еще несколько чистых полотенец и пару подушек? – У Тэлона пунктик по поводу качества постельного белья и количества подушек. Не удивлюсь, если он так раздражен в том числе и оттого, что простыни кажутся ему слишком грубыми.
– Да, конечно. Я сейчас вернусь.
Я жду ее возвращения тут же, у стойки, размышляя про себя, как здорово было бы, если бы Тэлона выписали уже сегодня. Уверена, окажись он у себя дома, в знакомой обстановке, его самочувствие бы улучшилось на порядок.
– Утром ваш муж не позволил никому из нас и близко подойти к нему, – сообщает вернувшаяся медсестра. – Удачи вам!
– Ему назначили что-нибудь от головокружения и тошноты?
– Еще нет. Но врач должен вернуться после обеда, и, скорее всего, тогда назначения будут сделаны.
– Хорошо. Спасибо за помощь.
– Пожалуйста. Я сегодня работаю до восьми. Позовите, если что-то еще понадобится. Меня зовут Лорен.
Я киваю и возвращаюсь в палату к Тэлону. Он все так же лежит, прикрыв лоб и глаза влажным полотенцем. Сложив принесенные вещи на диванчике в углу, я снова сажусь рядом с ним на край кровати.
– Я принесла тебе имбирный напиток, – говорю я, открывая крышку и наливая немного в стакан со льдом. Он не шевелится, то ли игнорирует меня, то ли не слышит, поэтому я осторожно поднимаю край ткани и протягиваю ему стакан. – Попей немного маленькими глотками. Это поможет.
– Перестань со мной нянькаться. Лучше возвращайся домой. Мама скоро должна быть здесь.
– Отлично, значит, будем нянькаться с тобой вдвоем.
– Пожалуйста, уезжай.
Я отказываюсь позволить ему вот так вот оттолкнуть меня, хотя слышать его слова очень больно. Знаю, он ведет себя так только из страха, и я не позволю страху победить. Ни в коем случае.
– Я не уеду, Тэлон. Никуда не уеду. Сделай несколько глотков, пожалуйста.
– Ладно, – бормочет он и отпивает немного.
– По чуть-чуть, небольшими глоточками, иначе тебя снова вырвет.
Он бросает на меня убийственный взгляд, но все же продолжает делать мелкие глотки через соломинку, а потом ставит стакан на столик рядом с кроватью и снова откидывается на подушку, закрыв глаза.
– Ашер тебе рассказал? – спрашивает он. – О том, что со мной.
– Да, рассказал.
– Со мной все кончено, – усмехается он невесело.
– Какая глупость! – уверенным тоном заявляю я, наклонившись и убирая волосы с его лица. – Ничего подобного. И не надо так говорить.
– Это правда. Я скоро оглохну. Твою мать, я уже сейчас этим ухом едва слышу. Я чувствовал, что что-то не так. Уже несколько недель какая-то херня творилась, и периодически как будто звон в ухе. Просто думал, что это обычная инфекция.
– Все будет хорошо. И вообще, не время об этом говорить. Сейчас наша задача сделать так, чтобы тебе стало лучше, и ты смог вернуться домой.
– Я свалился с гребаной сцены, Аз.
– Я знаю, родной. Но это не страшно. Ты заболел, все это понимают.
– И я не закончу турне. Столько сил и нервов вбухано в этот альбом, а теперь я за бортом.
– Твое здоровье гораздо важнее альбома. Поклонники все поймут, – повторяю я, хотя сама представляю, какой бедлам творится на странице группы в интернете. И в социальных сетях тоже. Наверное, мне стоит написать что-то на своей странице, дать знать, что с ним все в порядке.
– Завтра они выдвигаются дальше, чтобы не переносить следующий концерт, а я застрял в этой треклятой постели и палате, которая кружится вокруг меня без остановки, и блюю в тазик без остановки.
– Тэл, перестань.
– А знаешь, кто займет мое место на следующих концертах? – спрашивает он с невеселым смешком. – Этот мудила Финн.
– Финн?
– Ага. Он же лучший друг Лукаса, вот тот и убедил его быстренько запрыгнуть в самолет и закончить турне вместо меня.
– Ну и что? Разве это не хорошее решение для группы? Было бы намного хуже, если бы пришлось отменить остальные концерты?
– Еще бы. Но только я ненавижу этого говнюка.
– Я знаю, но он помогает твоей группе, разве это не самое главное?
– Он не просто помогает, Аз. Он меня тыкает мордой прямо в это дерьмище.
Я тяжело вздыхаю. До меня наконец дошло, что его отношение к происходящему в ближайшем обозримом будущем в лучшую сторону не изменится.
– Уверена, ты преувеличиваешь. Постарайся отдохнуть. Вот что сейчас самое важное.
– Какая на хрен разница? При таком раскладе как сейчас я через неделю буду инвалидом.
– Это неправда.
– Где кошка? – спрашивает он неожиданно.
– Дома.
– Одна?
– Нет, – отвечаю я. – Кэт согласилась побыть у нас, пока мы не вернемся.
– Тебе лучше вернуться прямо сейчас. Мне ты здесь не нужна.
– Мне все равно. Я тебя не оставлю, – ласково поглаживая его руку в районе запястья, сообщаю я. Осторожные медленные надавливания на точки запястья могут уменьшить тошноту. – Я остаюсь здесь, нравится тебе это или нет.
– Помогает немного, – спустя несколько минут уже спокойнее признается он. – Я по тебе скучал.
– Я тоже по тебе скучала, – признаюсь я, чувствуя, как тает мое сердце от одного проблеска того Тэлона, к которому я привыкла.
– Дэнни сейчас наверняка выглядит жутко привлекательно на моем фоне, а?
– Нет, – яростно мотаю головой я. – Совсем нет.
Его глаза опять начинают двигаться из стороны в сторону.
– Кажется, меня сейчас снова вырвет.
До самого вечера в состоянии Тэлона ничего не меняется: он немного разговаривает, потом начинается головокружение, следом идет приступ рвоты, он начинает злиться, и все начинается сначала. Мне очень его жаль и хочется хоть как-то облегчить его мучения. Никогда еще не чувствовала себя такой беспомощной.
Наконец-таки появляется врач. Он, в основном, пересказывает все то, что Ашер уже объяснил мне ранее, только с большими медицинскими подробностями. Я наблюдаю за тем, как Тэлон, мрачнее тучи, молча слушает его.
– Мы хотим начать лечение несколькими препаратами, которые должны облегчить ваше состояние. Если все пойдет по плану, послезавтра мы сможем вас выписать. Я направлю вас к врачу, практикующему в вашем городе, и вам нужно будет обратиться к нему немедленно, чтобы разработать план систематического лечения.
– Вот здорово! – с сарказмом восклицает Тэлон и отворачивается в сторону.
Я провожаю доктора в коридор, когда он выходит из палаты.
– Есть надежда, что слух в этом ухе восстановится? – спрашиваю я, стараясь говорить потише.
– Боюсь, нет, – хмурится он в ответ. – Скорее всего, потеря слуха будет прогрессировать. Обычно при болезни Меньера происходит именно так. Имеет смысл рассмотреть возможность приобрести слуховой аппарат. Некоторые пациенты отмечают улучшение качества жизни со слуховым аппаратом.
Сердце у меня сжимается. Тэлон не согласится на слуховой аппарат; он слишком гордый.
– Мой муж – музыкант. Слух для него очень важен.
– Я понимаю, миссис Валентайн. К сожалению, в вашем случае мы не очень много можем сделать. Мне очень жаль.
Я лишь киваю в ответ. Реальность происходящего наконец укладывается у меня в голове. Жизнь моего мужа кардинально изменится. За те короткие пять месяцев, что я его знаю, у нас было много хороших и плохих моментов, но масштабы новоявленного несчастья представить сложно. Ашер прав – нам нужно быть сильными, чтобы вместе справиться с бедой, и, хотя сама я уверена, что останусь преданна ему, несмотря ни на что, сомневаюсь, что у меня было достаточно времени доказать Тэлону, что я ему настоящая жена, в полном смысле этого слова. В болезни и здравии, в беде и в радости. Это не про то, чтобы продержаться до конца эксперимента, надеясь, что все получится, это про то, чтобы быть вместе всю жизнь.
Чуть позже навестить брата заходят Ашер и Шторм. Они сообщают, что родители приедут завтра. Откровенно говоря, я не уверена, будет ли Тэлону легче или тяжелее оттого, что рядом родители. Похоже, пока мы лишь раздражаем его всё сильнее.
– Кажется, лекарства начинают действовать, он из-за них такой вымотанный, – говорит Шторм. – Нам лучше вернуться обратно в отель.
– Вы, парни, поезжайте. Я побуду здесь еще немного.
– Тебе тоже нужно отдохнуть, – напоминает Ашер. – Завтра перед отъездом мы еще заглянем.
Шторм поворачивается в мою сторону:
– Эви просила позвонить ей, если захочешь поговорить.
– Спасибо, – улыбаюсь ему я. – Позвоню ей завтра.
После того как они уходят, я немного прибираюсь в палате и приношу мужу еще одну бутылку имбирной содовой и стакан воды, а также свежую влажную примочку на лоб. Похоже, они ему нравятся. С тех пор как медсестра принесла Тэлону выписанное врачом лекарство, рвота прекратилась, так что есть надежда, что сегодня ему удастся немного отдохнуть.
– Тебе тоже пора в гостиницу, – замечает он, когда я снова сажусь рядом с ним. – Ты, наверное, устала.
Я устала, но уходить пока не хочу. Неприятно даже думать о том, что ночью ему может стать хуже, его опять будет тошнить, и он будет лежать здесь в одиночестве.
– Не хочу оставлять тебя. Я могу остаться с тобой… только если хочешь. Вряд ли медсестры заставят меня уйти, – признаюсь я, наклоняясь, потом провожу рукой по его щеке и осторожно целую в губы.
Он в ответ слегка улыбается. Совсем немного – слабая гримаса, карикатура на его привычную неотразимую улыбку.
– Ты серьезно? Останешься здесь? Думаешь, мы вдвоем уместимся на этом подобии постели?
– Конечно.
Его темные глаза на несколько мгновений впиваются в мое лицо, как будто он не может решиться, позволить ли мне остаться или оттолкнуть от себя.
– Оставайся, – произносит он наконец.
Я быстро сбрасываю туфли и выключаю свет, пока он осторожно передвигается немного в сторону на кровати и поправляет подушки. Я забираюсь к нему и устраиваюсь рядом, а он обнимает меня и притягивает к себе. Мы обнимаемся крепко-крепко, я кладу голову ему на плечо, закидываю на него одну ногу и чувствую, как из груди у него вырывается тяжелый, вымученный вздох.
– Мне страшно, – шепчет он в темноте, и в сердце мне словно вонзается острый нож.
– Все будет хорошо, – повторяю я как можно увереннее уже заученную мантру.
– Твой голос звучит так, как будто ты очень далеко. Мне это не нравится.
– Все будет хорошо, родной, – стараюсь успокоить его я, ласково гладя рукой по щеке. – Мы вместе со всем справимся, обещаю.
Мне всегда нравилось то, каким он бывает, когда уже почти спит: трогательным и беззащитным. Но не таким как сейчас. Слышать от сильного, уверенного в себе мужчины, что ему страшно, кажется ужасно неправильно. Эти слова как будто невозможны для него.
Я мысленно клянусь сделать все, все что угодно, чтобы помочь ему справиться.
