Текст книги "Тэлон (ЛП)"
Автор книги: Кериен Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)
Глубоко вздохнув, я решаю позволить себе прочесть только последнюю страницу и впиваюсь глазами в следующую запись.
Я не знаю, как пробиться сквозь стену, которую она вокруг себя возвела. Понятно, что ей, должно быть, страшно. Знаю, что немного накосячил, но я стараюсь исправить то, что натворил. У меня совсем не получается говорить о своих чувствах. Я стараюсь показать ей, что чувствую, но не уверен, что из этого что-то выходит. Иногда мне кажется, что она совсем не представляет, как много она уже для меня значит. Хотелось бы мне, чтобы она сделала хоть что-то, хоть как-то показала мне, что я ей нужен. Я согласился на все это, чтобы почувствовать себя нужным, желанным, любимым просто так, потому что я – это я, потому что я могу быть с ней тем, кто я есть, но, черт возьми, сейчас я ничего не понимаю. Я знаю, что небезразличен ей, но сблизиться с ней у меня не получается. Раньше я не замечал за собой любви к няшкам-обнимашкам-целовашкам, а с ней мне хочется даже этого. Мне нужно больше. Может быть, я полный говнюк, но секс для меня очень важен. С ней, правда, это важно уже по-другому. Я вообще уже ни хрена не соображаю, что пишу. Боюсь, что чем дольше все будет продолжаться как сейчас, тем больше мы будем превращаться в просто соседей по квартире, которые иногда поддразнивают друг друга. Я уже совсем не понимаю, где во всем происходящем моя жена, и как мне выманить ее из созданной ею же раковины.
Я полными слез глазами смотрю на слова, едва ли не нацарапанные на бумаге его забавным кривоватым почерком. Дрожащей рукой кладу дневник на место в точности так, как он лежал, когда я его нашла, и быстро выхожу из комнаты.
Вот уж никогда бы не подумала, что он способен на такие чувства.
А я-то думала, что это он большую часть времени относится ко мне, как к своему другану.
Все это только подтверждает, что у нас впереди огромный путь. Мы оба в замешательстве и, очевидно, одна из самых больших наших проблем – неумение элементарно общаться, говорить о своих чувствах.
Теперь у меня есть цель, нужно только придумать идеальный способ осуществить задуманное. Что я могу сделать такого, чтобы показать ему, что хочу его? И доказать, что я вовсе не маленький убогий щеночек, с которым и спать-то можно только из жалости. Это должно быть что-то особенное. Что-то из разряда шоковой терапии. И обязательно с сексуальной изюминкой. С целой пригоршней изюма!
Глава 22
ТЭЛОН
Я всегда верил в то, что волшебство случается по ночам, когда все мы спим. Думаю, это связано с тем, что, когда мы с братьями были маленькими, бабушка часто укладывала нас спать, поправляла нам засыпающим одеяла и уговаривала закрывать поскорее глаза, чтобы волшебные существа, которые живут в темноте, могли наконец выйти из тени, поиграть и нашептать нам в уши сюжеты сказочных снов.
Этой ночью я просыпаюсь в три часа, ощущая невероятное и приятное тепло, окутывающее мой член. Спросонья я не сразу понимаю даже где нахожусь, пока не поднимаю глаза на потолок спальни, на который мои часы-будильник, стоящие на прикроватном столике, огромными зелеными цифрами проецируют текущее время. Поначалу мне даже кажется, что мне снится странный сон, но, когда я опускаю взгляд в сторону изножья кровати, то сразу вижу ее, расположившуюся на коленях между моих ног. Ее длинные шелковистые волосы накрывают мои бедра, а губы осыпают мой возбужденный член легкими поцелуями. В голове мелькает мысль, что это она, наверное, спит, и, как лунатик, во сне решила немного пошалить, так что следовало бы разбудить ее. Но… обычно же говорят, что будить лунатика во время приступа нельзя? А, была не была!
– Детка, – осторожно прикасаясь к ее затылку, тихонько шепчу я.
В ответ где-то внизу раздается сексуальный тихий стон, восхитительной вибрацией отдающийся по всему моему хозяйству. Не в силах сдержаться, я откидываю голову назад на подушку и сам выдыхаю со стоном.
О боже мой! Она точно не спит!
Про себя я быстро начинаю прокручивать события сегодняшнего дня и вечера. Что я сделал или сказал такого, что могло бы сподвигнуть ее наконец-таки прикоснуться ко мне, да еще и по собственному желанию? В голову не приходит ничего особенного.
Да и наплевать мне, если честно. Все, что я сейчас в состоянии понять, так это то, что ее язык – теплое влажное воплощение рая, обволакивающее кончик моего члена, а ногти – воплощение ада, впивающееся мне в бедра. Но и на это мне наплевать… Чем дольше она облизывает и посасывает мой пенис, тем более явным становится необычное, щекочущее, одновременно и горячее, и прохладное ощущение, в разы усиливающее удовольствие от ее нежного рта. Да чтоб я во сне обкончался!!! Это у нее на губах что-то такое феерическое, что мой бедолага уже готов взорваться от сумасшедшего экстаза.
В кулаке одной руки я сжимаю прядь ее волос, а другой убираю пряди, что закрывают ее лицо. Хочу видеть ее в процессе. Несколько сантиметров моей плоти ритмично исчезают за ее плотно сомкнутыми губами и снова появляются – ни с чем не сравнимое, завораживающее зрелище. Она делает минет так же, как все остальное – нежно, ласково, иногда поддразнивая. Вот она опускается глубже и слегка задевает зубами чувствительное место у основания головки. За что мне это?! Поверить не могу, она запомнила. Я, кажется, говорил ей, что мне это очень нравится. Я улыбаюсь, как придурок.
Азия, словно поняв, что справиться с моими размерами одним только ртом не получится, берется рукой за основание члена, и, плотно обхватив его, начинает двигать ладонью вверх-вниз в унисон с движениями своих губ. Я как будто лечу в рай по длинному, узкому, влажному, теплому тоннелю.
Обычно во время минета я могу продержаться не меньше часа, но рот у моей девочки – само, черт его, совершенство, да и управляется она так, словно неделю голодала, и я чувствую, что в сочетании с этим сумасшедшим холодно-горячим средством, которое у нее на губах, долго не выдержу.
Кладу руку ей на макушку и в следующую секунду уже взрываюсь у нее во рту, к своему стыду, не успев даже предупредить девушку. Молча про себя молюсь, чтобы она не стала давиться, но вместо этого Азия проглатывает все, что я выдал, и продолжает осторожно посасывать и изредка игриво облизывать мой член, пока я вздрагиваю от наслаждения, а эротический туман в моей голове не рассеивается.
Слегка приподнявшись, я рывком притягиваю ее к себе на грудь, и начинаю жадно целовать. И снова мое внимание привлекает необычный, отдающий мятой, вкус ее губ, перемешанный с моим собственным вкусом.
– Черт возьми, детка, если бы мы не были женаты, я бы, блин, женился на тебе прямо сейчас. – Я опять целую ее, и, опустив руки вниз вдоль ее тела, сжимаю в руках ее ягодицы в крошечных трусиках. – Это было просто офигительно!!! – выдыхаю я. – Что за чертовщина у тебя на губах? Ощущения зашибенские.
– Всего-навсего особый бальзам для губ. – Азия застенчиво улыбается, крепко обнимая меня за шею. – Я специально для тебя сделала.
– Мне очень нравится. – Я снова прижимаюсь губами к ее рту.
Руки у меня так и чешутся прямо сейчас стащить с нее эти дурацкие трусики и футболку и оттрахать наконец до потери сознания, но я не даю себе воли. Ни за что не хочу испортить этот момент, как я умею это делать и постоянно практикую. Она только что сделала огромный шаг из своей зоны комфорта, подарила мне самый крутой минет за всю мою жизнь, а это очень громкое заявление, поэтому, пожалуй, не буду дергать удачу за хвост. Вместо этого я продолжаю обнимать и целовать ее, медленно лаская руками ее миниатюрное тело, изучая его долго – слишком долго – скрывавшиеся от меня изгибы.
– Ты – самый удивительный сюрприз, который мне преподносила жизнь, – шепчу я, проводя костяшками согнутых пальцев по ее бархатной щеке.
Она поднимает на меня свои огромные, мистические глаза, молча смотрит, не отрываясь, несколько мгновений, а затем начинает плакать, цепляясь руками за мои плечи.
– Азия, маленькая, что случилось? – испуганно спрашиваю я, целуя ее мокрые щеки. – Не плачь. Не могу видеть, когда ты грустная.
– Я не грущу, Тэлли. – Она прислоняется лбом к моему лбу. – Просто хочу, чтобы у нас всегда было, как сейчас.
Одним быстрым движением я перекатываюсь в сторону так, что она оказывается снизу. Локтями упираюсь в подушку с обеих сторон от ее головы, и наши лица оказываются в сантиметрах друг от друга.
– Азия, у нас вряд ли когда-то будут идеальные отношения, со мной это едва ли возможно, но у нас всегда будет, как сейчас. Что бы между нами ни было, оно всегда будет здесь, с нами. Это я тебе обещаю.
– Как ты можешь такое обещать?
– Чувствую нутром. Вот это – настоящие мы.
Она раздвигает ноги, словно приглашая меня расположиться между ними; мой член прижимается к ее прикрытой одной только тонкой тканью трусиков киске. Поверить не могу, мы с ней вместе уже два месяца, а это, по сути, первый раз, когда я смог по-настоящему прижаться к ней. Она медленно обнимает меня за спину и скользит руками вниз, вдоль позвоночника, а я начинаю нежно целовать, изредка покусывая, ее шею. Я так хочу ее, хочу заняться с ней сексом, сделать ее своей, чтобы она больше никогда не вздумала даже расцепить эти объятия, что чуть не схожу с ума.
– Так приятно, что ты наконец прикасаешься ко мне, – бормочу я. Она сгибает одну ногу в колене, приобнимает меня ею и слегка поглаживает мою ногу. – Ты не представляешь, как сильно я хотел почувствовать, как ты ко мне прикасаешься.
– А мне приятно к тебе наконец прикасаться, – шепчет она. – Неужели ты настоящий?
Ее руки скользят вдоль моих ребер, вокруг плеч, спускаются к рукам, и снова возвращаются к спине, и по новой повторяют замысловатую дорожку вниз, к пояснице. Нежность ее прикосновений отдается щемящим чувством у меня в сердце. Ее прикосновения словно проникают внутрь, сквозь татуированную кожу, мышцы и кости, и согревают мою душу. Теперь я знаю, почему Ашер, Лукас, Шторм и Вэндал сходили с ума по своим девчонкам. В этой вселенной нет ничего, что можно было бы хотя бы близко поставить рядом с этим чувством.
– Ты дрожишь? – спрашивает она, целуя мою грудь, и поднимает на меня колдовские глаза.
– Да, кажется, есть немного.
– Почему? Что с тобой?
– Я хочу стать для тебя всем, о чем ты мечтаешь. Просто не знаю, как. Постоянно все порчу.
– Нет, Тэлон, ты ничего не портишь. Ты все делаешь правильно, просто не осознаешь этого.
Она притягивает меня за шею к себе, как бы просит поцеловать ее, и слегка поводит бедрами, прижимаясь к моему члену, который становится тверже с каждой минутой. Я в ответ льну к ней и, проведя рукой по ее хрупкому телу, цепляю пальцем край ее трусиков и слегка тяну их вниз.
– Азия… я… – Я замираю. Мне, кажется, в первый раз в жизни трудно найти слова, чтобы объяснить, как сильно я хочу ее.
– Да. Я хочу тебя, – заканчивает она вместо меня начатую фразу. Опустив одну руку к бедру, она сама с другой стороны тянет вниз свои трусики, и мы вместе стаскиваем их. Наши тела сливаются в одно целое, как только клочок красной шелковой ткани оказывается на полу. Я прижимаюсь головкой члена к ее теплым складочкам и жадно целую в губы.
– Ты уверена? – шепчу я между поцелуями. – Я хочу, чтобы ты была уверена.
Она берет мой член в руку и начинает сама ласкать им свою влажную киску. Я больше не могу сдерживаться, поэтому переплетаю свои пальцы с ее, завожу обе ее руки ей за голову, и медленно вхожу в нее. Она тихонько стонет, я снова накрываю ее губы поцелуем и проникаю чуть глубже. Азия трепещет и вздрагивает, пока я продолжаю как можно медленнее и осторожнее входить в нее, в ужасе осознавая, что даже сейчас мои действия причиняют ей дискомфорт. Боже, неужели нет ничего в этой жизни, что бы я мог сделать, не причинив ей боль физически или эмоционально?
Я продолжаю ритмично двигаться, прижавшись губами к ее щеке и слушая ее неравномерное дыхание и стоны, то ли от удовольствия, то ли от боли. Мы уже не целуемся, но губами все равно прижимаемся друг к другу. Я много раз фантазировал о том, как буду заниматься с ней сексом. Представлял, как сначала доведу ее до исступления ртом и пальцами, а потом буду трахать во всех возможных и невозможных позах на каждой более-менее подходящей горизонтальной поверхности в доме до изнеможения, а потом буду трахать еще немного.
Но это… Происходящее между нами сейчас вообще не про секс, это скорее про то, как двое находят все возможные точки единения и становятся одним целым. Это похоже на своего рода перемирие. Мы, словно наконец сдавшись и наплевав на предосторожности, подбрасываем в воздух свои хрупкие сердца, отчаянно надеясь, что другой не оплошает, не пропустит бросок, и нам не придется собирать разлетевшиеся в стороны миллионы осколков.
Я убираю волосы от ее лица, снова целую и вхожу в нее еще немного глубже. В ответ Азия раздвигает бедра пошире, а спустя несколько секунд обнимает меня за талию ногами, словно неуверенно приглашает к активным действиям. Твою мать, какая она сладкая!
Я и без того уже на грани, когда она начинает потихоньку двигаться вместе со мной. С губ ее все чаще слетают быстрые вздохи и всхлипы. Она сама задает ритм и глубину проникновения, а я продолжаю целовать ее и сжимать в объятиях. Спустя какое-то время она впивается пальцами в мои плечи, льнет ко мне всем телом, шепчет мое имя; я чувствую, как начинает сокращаться от оргазма ее лоно, увлекая меня за собой, и понимаю, что остановить собственный оргазм я уже не в силах.
После мы еще долго целуемся, словно в забытьи или полусне, но даже когда кровь перестает бешено шуметь у меня в голове, а дыхание снова становится ровным, я не хочу выпускать Азию из объятий. Я даже просто из виду не хочу ее выпускать. Сам не понимаю, каким образом, но эта девчонка сумела пробраться в мое сердце.
Я перекатываюсь на бок, и, продолжая обнимать ее, покрываю ее щеки, веки и лоб сотнями быстрых маленьких поцелуйчиков. Хочу, чтобы она почувствовала, как дорога мне, как драгоценна для меня. Больше всего боюсь, что она будет сожалеть о том, что ослабила оборону, поддалась порыву, не желая этого на самом деле. Меня вряд ли можно назвать нежным, внимательным любовником, но с ней мне хочется таким быть.
Мы лежим в полной тишине, слушаем шелест листьев и ветра за окном, не говорим, не поддразниваем друг друга, как обычно. Но ее руки, неспешно ласкающие мою кожу, и мои поцелуи говорят больше, чем самые красивые слова. Она кладет голову мне на грудь, зарывается лицом мне в шею, крепко обвивает меня тонкими руками, будто боится, что я исчезну, как только она уснет.
Ни за что на свете!
Я так и лежу, почти не шевелясь, пока по ее ровному легкому дыханию не понимаю, что она уже заснула, и только тогда позволяю себе закрыть глаза и уснуть. Я уже довольно давно так делаю, несколько недель. Все в моей жизни постепенно приходит к тому, что Азия должна быть на первом месте, и я совершенно не против такого положения вещей.
Глава 23
АЗИЯ
– Вот это, и это. И вот это. И вот эту хрень тоже.
Я c изумлением качаю головой, наблюдая, как Тэлон нагружает огромную тележку для покупок рулонами ткани разнообразных текстур и всех цветов радуги.
– Нужно отрезать от рулона кусок нужной длины, – объясняю я.
– Нет, давай возьмем целый рулон. Мне нравится. Мы точно будем все это использовать, так что не переживай.
– Ладно…
Мы обходим магазин тканей и фурнитуры вдоль и поперек, набирая больше материалов, чем я успела купить за все пять лет, что занимаюсь изготовлением одежды. Он битком набивает тележку нитками, кружевом, красками по ткани, клеем, тонкими кожаными шнурами и просто полосками кожи, кисточками, тесьмой – всем, что только можно придумать.
– Тэлон, да тут на целое маленькое состояние, – шепчу я. Выросшая в бедности маленькая девочка во мне просыпается каждый раз, когда он выкидывает что-то подобное.
– Детка, не переживай, – он резко наклоняется и целует меня в щеку, и мое сердце начинает трепетать от счастья. Всякий раз, когда он ко мне прикасается, я теперь вспоминаю о нашей ночи четыре дня назад, когда я разбудила его мятным минетом, а потом мы занимались сексом. От одних воспоминаний о том, как он прикасался и целовал меня, как смотрел на меня, когда вошел в меня первый раз, и как обнимал после, бабочки порхают в животе, и я таю. Не ожидала, что он окажется таким нежным и ласковым, и, должна признаться, после той ночи я влюбилась в него чуточку больше.
С тех пор, однако, мы больше не занимались сексом. Наверняка отчасти это из-за того, что я снова стала невольно отгораживаться от него, поскольку все время переживаю, что могла разочаровать его в тот раз. Он тогда даже не снял с меня футболку. Может быть, это полная чушь, но я все время думаю о том, почему он ее не снял: то ли оттого, что все случилось довольно быстро, или потому, что считает мое тело до такой степени непривлекательным. Слова, которые он сказал мне в тот день, когда мы впервые встретились, до сих пор звучат у меня в голове, особенно сейчас.
Тэлон расплачивается на кассе своей золотой картой, а я стараюсь не рухнуть в обморок от количества денег, которые он только что потратил. Но напоминаю себе, что большую часть одежды, которую мы будем конструировать, достанется музыкантам из его же группы, девушкам из «Шуга Кисс», а также многочисленным онлайн-клиентам, заказами которых меня в буквальном смысле завалило за последнюю неделю.
Когда мы подходим к нашей припаркованной у магазина машине, толкая впереди себя тележку с покупками, к нам откуда-то подлетает молодая белокурая девушка.
– Тэлон! Привет! – бросается ему в объятия юное создание, и в ответ он тут же крепко обнимает ее, улыбаясь от неожиданности. Она потрясающе красива: длинные светлые волосы, пухлые губки, зеленые глаза и миниатюрная, аппетитная фигурка.
– Привет, родная! Что ты здесь делаешь?
Родная?! Он даже меня так никогда не называет. Они, наконец, перестают обниматься, но девушка продолжает смотреть на него, лучезарно улыбаясь.
– Мы остановились взять кофе в соседней кофейне, – объясняет она, махнув рукой в сторону брутального вида парня на мотоцикле в нескольких парковочных слотах от нас. Я тут же отмечаю про себя покрытые татуировками мускулистые руки и собранные на затылке в хвост черные волнистые волосы. Вау! Похоже, красивые люди все же имеют тенденцию сбиваться в стаи. Иногда мне кажется, что все знакомые Тэлона – или ослепительно красивые девушки, или невероятно сексуальные, мускулистые парни.
Между тем Тэлон, подняв руку, приветствует мужчину на мотоцикле, а тот кивает и машет в ответ.
– Ты сюда с Тореном приехала? – переспрашивает он.
– Ага… – отвечает девушка, слегка чересчур небрежно, на мой взгляд. – Он согласился подвезти меня домой. А по дороге мне захотелось взять латте.
– Если я не занят, всегда могу сам тебя подвезти. Просто позвони или напиши сообщение.
Теперь я уже разглядываю девушку, даже не волнуясь о том, что это может быть слишком очевидно. Не представляю, кто это может быть. Подруга? Бывшая девушка? Может быть, фанатка?
– Ничего страшного, дядя Тэлон. Так значит, это твоя жена? – Она поворачивается ко мне, приветливо улыбаясь.
О, Боги! Неужели это в самом деле его племянница! А я тут уже пять минут стою да ревную! Ну конечно, теперь я замечаю, что внешне они даже похожи немного.
– Черт! – Тэлон, улыбаясь, хлопает себя по лбу ладонью. – Ну что за невежа! Где мои прекрасные манеры, когда они нужны? Азия, познакомься – это моя племянница Кензи. Кензи, это Азия.
Я протягиваю милому созданию руку.
– Очень приятно познакомиться.
– Так жаль, что я не попала на вашу свадьбу. Я была в отъезде, гостила у тети.
– Мне тоже жаль, но я рада, что теперь мы познакомились.
– Вы, ребята, что, типа шопитесь?
– Да, мы, типа, шопимся, – поддразнивает Тэлон. – Азия хорошо шьет и согласилась сделать для нас офигенные костюмы для сцены. Точнее, мы вместе с ней будем их делать.
– Ого! Это так круто! Надо будет обязательно посмотреть на ваши наряды, когда те будут готовы. Может быть, ты и мне согласишься что-то сшить? У меня никогда не получается найти одежду, которая бы сидела так, как я хочу.
– Ну конечно, – радостно киваю я. – Приезжай в любое время, я почти всегда дома. Покажешь, что тебе нравится, я посмотрю и сделаю, что смогу.
– Было бы просто здорово! – даже подпрыгивает от восторга она. – Ладно, мне пора бежать. Тор ждет.
Быстро приобняв нас обоих по очереди, она почти вприпрыжку убегает к своему приятелю.
– Я не знала, что у тебя есть племянница, – комментирую я, пока мы складываем пакеты с покупками на заднее сиденье автомобиля и усаживаемся сами.
– Да, есть. Это дочка Ашера.
– Да ну? Сколько ей лет?
– Семнадцать.
В боковое зеркало я наблюдаю, как мотоцикл с Кензи и кудрявым красавцем выезжает с парковки.
– Он для нее, кажется, староват, – замечаю я.
– Они не встречаются, Аз, – усмехается Тэлон, сдавая назад. – Она знает его всю свою жизнь; он практически член семьи. Торен с Ашером дружат с тех пор, как пошли в школу, лет с шести, кажется.
– Хм. Он держал ее за бедро, когда они отъезжали отсюда, – недоуменно хмурюсь я.
– Не сходи с ума, детка. Он, может быть, просто хотел убедиться, что она крепко держится. Ты же видела, какая она шустрая. Того и гляди, свалится. Я и сам не в восторге от того, что она в таком возрасте катается на мотоцикле, но Тор опытный байкер, машину он водит очень редко. У его семьи здесь в городе магазин и сервисный центр мотоциклов.
– Ладно, просто показалось, что это странно, поэтому сказала.
– Не моя печаль, не моя забота, – отмахивается он и затягивается электронной сигаретой. – Они с моей сестрой практически ровесницы. С тинейджерами лучше не связываться. Я точно долго не протяну, если буду пытаться влезть в их безумные девчачьи движухи. Пожалуй, приберегу стрессы, связанные с воспитанием подрастающего поколения, до тех пор, пока не появятся свои собственные дети.
Я все же не могу избавиться от мысли, что Торен прикасался к ней очень двусмысленно, но если он и в самом деле друг семьи, то, возможно, я правда слишком резко реагирую, и на самом деле все нормально.
– Хорошая мысль, – в конце концов соглашаюсь я с мужем. – Раз уж зашел об этом разговор, сколько детей ты хочешь?
– Двоих было бы неплохо. А ты?
Я киваю и, задумавшись, отворачиваюсь к окну, пытаясь представить, каково было бы забеременеть и родить ему детей. Думаю, когда Тэлон немного повзрослеет, он будет хорошим отцом. Так и представляю его, такого большого и сильного, прижимающим малыша к мускулистой, покрытой татуировками груди. Черт, до чего же сексуальный образ.
– Думаю, двое детей – это классно. По одному каждого пола, было бы идеально.
– Ты сейчас принимаешь какие-то таблетки? Я имею в виду контрацептивы.
– Поздновато ты об этом задумался, как считаешь? – улыбаюсь я.
– Да, не без того, – смеется он в ответ и берет меня за руку. – Просто подумал, что ты бы меня остановила, если бы не была уверена, что все нормально. Мелькнула тогда мысль в голове, но совсем ненадолго, признаюсь.
– Все в порядке. – Я слегка сжимаю его ладонь в своей. – Я начала принимать таблетки за пару недель до свадьбы, но думаю попробовать перейти на пластырь. От таблеток часто болит голова.
– А это безопасно? Может быть, ты просто заболела?
– Нет, не думаю. Нужно будет обсудить с доктором. У меня нет страховки, поэтому я не смогла сразу обратиться к врачу, когда начались головные боли. Перед свадьбой Кэт одолжила мне денег на поход к врачу. Оказывается, без назначения контрацептивы не продают.
Он бросает на меня укоризненный взгляд и снова отворачивается к дороге.
– Детка… Ну как же так. У меня индивидуальный план мед страховки, а мне даже в голову не пришло спросить тебя об этом. Я позвоню своему агенту, узнаю, можно ли вписать тебя в мою страховку. Если нет, купим тебе отдельную. Сделаем все, что нужно.
– Тэлон, не надо. У меня вообще никогда страховки не было, и, тем не менее, все хорошо.
– Азия, я дал обещание заботиться о тебе. – Молодой человек сжимает крепче мою руку. – Я просто идиот и не подумал об этом раньше. Прости.
– За что ты извиняешься?
– Мы все исправим. Если хочешь сходить к доктору прямо сейчас, иди обязательно. Расплатишься кредиткой, которую я тебе дал.
– Это не так срочно, Тэл. Правда. Давай пока уточним, что и как, а потом уже я схожу. От легкой головной боли еще никто не умер.
– Я знаю, но мне не хочется думать, что ты можешь заболеть или просто почувствовать себя плохо, когда меня не будет рядом. Если я в турне, например. Ты будешь дома одна, а головная боль может быть не только легкой. У Ашера и Шторма иногда бывают мигрени, поэтому я знаю, что это такое.
– Я была одна довольно долго. Не переживай, справлюсь, – заверяю его.
– Это я понимаю, но все равно мне хочется сделать для тебя что-то. Позаботиться. Так что тема закрыта.
– Ты очень милый. – Я целую его в щеку, перегнувшись через панель управления между нами. Слегка потеревшись носом о его щеку, я усаживаюсь обратно на свое место. Внутри у меня опять порхают успевшие стать родными бабочки. Обо мне никогда раньше никто не переживал так, как Тэлон. А от того, что и для него это все в новинку, я чувствую себя еще особеннее.
Как только мы добираемся до дома, Тэлон перетаскивает покупки в мою мастерскую, в то время как я направляюсь на кухню: покормить кошку и приготовить для нас двоих фруктовые смузи.
– Пойдем, Пикси. Если будешь себя хорошо вести, я, может быть, надизайню тебе зашибенских нарядов, как у настоящей рокерши, – зовет он, и Пикси послушно бежит за ним по коридору.
В последнее время она частенько забирается ему на плечо и ездит там. Мне кажется, это самая милая и в то же время сексуальная картина, что я видела в жизни. Я даже выложила такую его фотографию в социальных сетях, и в течение часа она разошлась по интернету. Очевидно, от рок-музыкантов и котят девушки просто без ума.
Когда я спускаюсь в мастерскую, обнаруживаю, что он босиком сидит на полу в окружении материалов. Его красные кеды «Конверс» валяются неподалеку, а посреди всего многообразия тканей и аксессуаров для шитья валяется и на всю комнату мурлычет Пикси. Он поднимает ее и убирает в сторону, но она тут же забирается обратно.
– Как ты вообще умудряешься что-то сделать с этой кошкой? Меня она совсем не слушается.
Я протягиваю ему его напиток, подхожу к рабочему столу, достаю кошачью игрушку-шуршалку и кидаю ее на пол для Пикси. Тэлон с интересом наблюдает, как Пикси, мгновенно забыв о куче на полу, бежит за игрушкой и начинает гонять ее по полу.
– Ага! Значит, у тебя есть секретное оружие. Я это запомню.
– Обычно я работаю на столе, но, если она начинает мне надоедать, приходится выдворять ее и закрывать дверь. Кошачья шерсть на одежде – это ужас. Перед тем как отправить готовые вещи клиенту, я всегда тщательно прохожусь по всей поверхности липким роликом.
– Ладно, тогда давай закупим липких роликов побольше, – отвечает Тэлон улыбаясь и встает на ноги. – Окей, расскажи, как у тебя организован весь процесс. Сначала делаешь наброски или сразу приступаешь к дизайну?
– Как правило, начинаю с рисунка, – соглашаюсь я, отпивая глоточек из своего стакана. – После этого подбираю ткани. Ты сам, наверное, представляешь, какие ткани лучше подойдут к определенному стилю, какие вообще не подойдут.
Следующие несколько часов мы проводим у стола, обсуждая разнообразные стили в одежде, ткани и дизайны. Я с удивлением обнаруживаю, что Тэлон, оказывается, отлично рисует. Прямо как настоящий художник. Его наброски – настоящее произведение искусства…
– Нет, Тэл, серьезно, есть что-то такое, что ты не умеешь делать? – Я не в силах оторвать взгляд от его рисунков, разглядываю тщательно прорисованные детали. Теперь мне еще больше не терпится начать сам процесс работы над этими эскизами с ним вместе. – Как думаешь, сможем завтра начать?
Закрыв наконец альбом для рисунков, я откладываю его в сторону. Тэлон в свою очередь закрывает коробки с материалами и складывает их на место в углу комнаты, где я обычно храню свои запасы.
– Как только вернусь домой из студии, можем начать. Я постараюсь приехать пораньше, не задерживаться.
– Было бы здорово. Я, пожалуй, позвоню Кэт. Ты не против? Несколько дней ее не слышала, и она уже пару раз писала, спрашивала, жива ли я вообще.
– Ладно. Я буду на веранде, побренчу немного, пока есть настроение. Приходи, как закончишь. Можно потом кино посмотреть, если захочешь.
Мой рокер-муж теперь частенько проводит вечера за просмотром кино: уютно устроившись на огромном диване в гостиной, открыв при этом окна, чтобы было слышно, как поют сверчки, и чтобы в комнату свободно задувал свежий ветерок, способный пошевелить легкие занавески. Это мои любимые вечера. В такие моменты мы с ним больше всего похожи на обычную пару, и становится почти возможно забыть, что мы были совсем незнакомы, когда женились. Иногда я думаю о том, что самая неприятная часть эксперимента, на который мы согласились, как раз то, что мы упустили тот конфетно-букетный период отношений, когда люди только начинают встречаться. Нам не довелось делать все то, что делают пары в начале: звонить друг другу и болтать часами, ходить на настоящие свидания, узнавать друг друга и то, что нам нравится или нет, ну и, в конце концов, естественным образом дать ответ на самый важный вопрос – симпатичен ли нам человек настолько, чтобы продолжать встречаться. Я почти уверена, что познакомься мы с Тэлоном как-то иначе, в обычной жизни, мы, скорее всего, и до конца первого свидания не продержались бы.
Я набираю номер мобильного Кэт, но она не отвечает, поэтому я быстро набираю и отправляю ей сообщение о том, что все в порядке, я жива, здорова и позвоню ей завтра. Я хотела бы предложить ей устроить ужин на четверых: мы с Тэлоном и она с Робом, поскольку после свадьбы мы почти не общались, не считая того дня, когда они ненадолго заезжали к нам в гости, чтобы поздравить с новосельем. К сожалению, в тот день вокруг был полный хаос, и у нас не получилось толком поговорить.
В конце концов я выбираюсь на огромную веранду, ведущую на задний двор, и вижу, что Тэлон босиком сидит на полу, что-то негромко напевает и подыгрывает себе на акустической гитаре. В какой-то момент я узнаю мелодию, и у меня замирает сердце. Это «Надежда умирает последней». Голос у него потрясающе красивый, с едва заметной хрипотцой, эмоциональный; он поет эту песню даже лучше, чем тот вокалист, который исполнил ее. Я присаживаюсь рядом с ним на полу, обуреваемая целым вихрем чувств. Обожаю эту песню. Уже, кажется, несколько лет, каждый раз, когда мне невыносимо тяжело и нужно почувствовать, что еще не конец, и жизнь продолжается, она звучит откуда-то, как знак, что еще не время сдаваться.
