Текст книги "Принуждение (ЛП)"

Автор книги: Кэндис Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Я прижимаюсь головой к его груди и вздыхаю.

– Я хочу посмотреть, к чему это приведет, Атлас, но мы движемся так быстро, что я боюсь, что в конечном итоге получу удар хлыстом. Давай просто делать это день за днем. Никаких ожиданий, никаких ярлыков.

– Нет. Блядь, нет. Я хочу все ярлыки. Черт возьми, я бы поставил свое имя на твоей заднице, если бы… – он замолкает, словно обдумывает эту идею, поэтому я тыкаю его пальцем в грудь.

– Если ты попытаешься заклеймить меня, я подожгу тебя.

Он разражается смехом. Видите? Сумасшедший.

– Ладно, никакого клеймения… пока. Я соглашусь, если ты наденешь мое кольцо, – он шлепает меня по заднице, прежде чем уйти, оставляя меня брызгать слюной.

– Атлас! Атлас! – я кричу, но единственный звук, который я слышу, – это смех.

Я улыбаюсь, когда он исчезает, но мои мысли проносятся со скоростью миллион миль в минуту.

Он накачал меня наркотиками. Он. Накачал. Меня. Наркотиками. Я повторяю себе это снова и снова, потому что просто не могу уложить это в голове. И все же, вот я стою здесь, потягивая кофе на его кухне, как будто это нормально.

Мне нужен психотерапевт или, может быть, священник, потому что со мной что-то серьезно не так.

ГЛАВА 22

Я высаживаю Айви у дома и оставляю ее с поцелуем, который удерживает меня в двух секундах от того, чтобы сказать «к черту все», но, зная моего отца, он появился бы у моей двери, и это нарушило бы мои планы.

Я стучу в дверь управляющего на первом этаже и жду, когда он ответит. Он распахивает ее с хмурым видом, который исчезает, когда видит, что это я.

Я пихаю ему пачку стодолларовых банкнот и прижимаю их к его груди.

– Отключи звонок в квартире Айви. Сегодня также придет кое-кто, кому нужно будет войти, не общаясь с тобой.

– Хорошо. Неважно. Я ничего не видел. Я ничего не знаю, – он пожимает плечами, отчего мне хочется врезать кулаком ему в лицо.

Одно дело подчиняться моему слову, но быть таким равнодушным к безопасности Айви? Что ж, это просто выводит меня из себя.

– Я ожидаю, что ты будешь держать ухо востро. Если с ней что-нибудь случится, пока меня не будет, я разрежу тебя от грудины до горла и вырву твои кишки, прежде чем задушить ими тебя.

Его румяное лицо становится белым, немного успокаивая мой гнев.

– Конечно, мистер Монро. В ваше отсутствие с мисс Брукс ничего не случится. Или вообще не случится, – быстро отступает он.

– Хорошо. Тогда ты проживешь еще один день, – я резко отвешиваю ему пощечину, прежде чем направиться к своей машине.

Обычно я бы попросил Пита отвезти меня, чтобы я мог поработать по дороге туда, но мне нужно оставить Пита здесь с Айви. Кроме того, вождение успокаивает меня, дает мне возможность сосредоточиться на чем-то.

Я не оглядываюсь на дом Айви, не доверяя себе, чтобы не вернуться. Вместо этого я выезжаю из города и направляюсь к автостраде, включая радио, чтобы послушать местные новости.

Ничто особенно не привлекает моего внимания: пропавший турист, разгромленная пиццерия и пожар на складе в доках. Должно быть, это относительно медленный новостной день. Я переключаю станцию и оставляю ее на какой-то смутно знакомой песне, которая крутится по кругу, и готовлюсь к тому, чего старик хочет от меня сейчас.

Если мне предстоит лететь обратно в Великобританию, то ему не повезло. Обычно я бы не колебался, но оставить Айви прямо сейчас – это не вариант.

Кроме того, сейчас это больше его работа, чем моя. Я пробыл здесь дольше, чем когда-либо жил там. Я никогда не считал ни то, ни другое место домом, но теперь у меня есть Айви, и я знаю, что такое дом.

Дорога до долины занимает три часа, движение на дорогах ужасное из-за столкновения трех машин и объезда.

Я сворачиваю на длинную подъездную дорожку, посыпанную гравием, не обращая внимания на стук камней по моей покраски. Если я сказал ему починить это один раз, я говорил ему это сто раз. Клянусь, он получает какое-то болезненное удовлетворение, выводя меня из себя.

Я паркуюсь перед чертовски претенциозным фонтаном перед домом и взбегаю по ступенькам, расстегиваю пуговицу на куртке, снимаю ее и вешаю на вешалку у двери после того, как вхожу.

Из кондиционера дует прохладный воздух, пока я иду по коридору в заднюю часть дома, зная, что мой отец в это время дня будет либо в своем кабинете, либо на террасе.

Наполовину отошедший от дел означает, что ему наполовину скучно и он постоянно чем-то недоволен.

Когда в поле зрения появляются стеклянные двери, я замечаю его, сидящего на одном из деревянных стульев с запрокинутой головой и закрытыми глазами.

На несколько шагов ближе видна женщина, которая, вероятно, ровесница Айви, обнаженная, стоящая на коленях между ног моего отца с его членом во рту.

При более пристальном взгляде на ее лицо видны морщинки вокруг глаз и рта, показывающие, что она старше, чем притворяется, судя по косичкам, которые она заплетает, и сброшенной школьной форме на палубе.

Вместо того, чтобы заскочить на кухню выпить, чтобы у меня было пять минут успокоиться, я распахиваю французские двери с такой силой, что они врезаются в стену. Если бы стекло не было пуленепробиваемым, оно бы разбилось.

– Атлас, мой мальчик. Мило с твоей стороны присоединиться ко мне.

– Ты знал, что я приду. Не мог дождаться, чтобы тебе отсосали член, позже?

Его глаза вспыхивают от моего неуважительного тона, но он больше не король замка, а я не тот пехотинец, которым был когда-то.

– Присаживайся. Я подойду к тебе через секунду, – он отпускает меня и снова закрывает глаза.

– Извини, старик, но у меня полно дерьмовых дел, которые не включают в себя наблюдение за тем, как стареющие проститутки притворяются, какой ты замечательный.

Я разворачиваюсь и возвращаюсь тем же путем, каким пришел, игнорируя своего отца, когда он выкрикивает мое имя. Я добегаю до входной двери и хватаю свою куртку, прежде чем он рявкает что-то, что заставляет меня остановиться.

– Было замечено. Деннис Макнелли клянется, что Эмма Уолш вошла в его бар в Сохо.

Я разворачиваюсь к нему, когда он засовывает свой член обратно в штаны.

– Как, черт возьми, он может быть так уверен? Она чертовски сильно изменилась с тех пор, как ей было шесть.

– Потому что он сказал, что это было похоже на видение призрака ее матери. Он довольно хорошо знал Луизу до того, как она умерла. Сказал, что эта женщина была ее двойником.

– Ты хоть представляешь, сколько этих зацепок я отследил за эти годы? Тысячи. Ни одна из них не увенчалась успехом.

– Я не считал тебя гребаным лодырем, парень.

Я подхожу к нему и свирепо смотрю на него сверху вниз, хотя ему на это похуй.

– Следи за тем, как ты со мной разговариваешь, отец, – огрызаюсь я. – Если ты так чертовски уверен, что это она, то почему бы тебе не пойти и не проверить?

– Я стар, Атлас. Ты хочешь руководить, тогда, блядь, руководи, или я найду кого-нибудь другого, кто заменит тебя.

Я фыркаю. Например, кого? Я его единственный наследник, и как бы мы ни бились лбами, для него нет ничего важнее верности.

– Я пошлю Кензо проверить. Если окажется, что это она, я прилечу и покончу с этим раз и навсегда сам. Это все? Как я уже сказал, мне нужно кое-что сделать.

Его плечи опускаются, и впервые за целую вечность я уделяю время тому, чтобы посмотреть на него и по-настоящему увидеть его. За последнее десятилетие он состарился не по годам, потери от уничтожения линии Уолша были намного больше, чем любой из нас мог предсказать.

– Когда ты собираешься подарить мне внука? Я здесь не становлюсь моложе, – я смотрю в окно и вижу обнаженную женщину, которая теперь плавает в бассейне.

– Если ты не будешь осторожен, у меня в конечном итоге будет брат или сестра. Говоря о сестрах, ты слышал что-нибудь от Эбигейл? – я уклоняюсь от разговора об Айви. Он только вмешается и все испортит.

– По-прежнему ничего. Я скажу кое-что в ее защиту, женщина может затаить злобу, особенно за то, что она сама себе причинила.

Я издаю сардонический смешок.

– Ей было пятнадцать. Она облажалась, но это не она открыла стрельбу на свадьбе невинного человека. Это наша вина. Это был твой выбор – забрать у нее ребенка, – напоминаю я ему. – Если ты ищешь прощения, ты его там не найдешь.

Он отмахивается, как будто это не имеет большого значения. Возможно, это не для нас, но я видел ее в больнице в тот день, когда у нее забрали мальчика. Что-то сломалось в маленькой девочке, которую я когда-то знал, что-то, что никогда нельзя было исправить.

– Я ожидал, что к этому времени у нее уже будет много детей, но ее муж бросил ее и уехал на следующий день после свадьбы. Источники сообщают мне, что с тех пор он не возвращался.

Он посмотрел на меня так, словно у меня могли быть ответы на вопросы, почему мужчина уходит, когда у него дома есть молодая жена, которую можно трахнуть.

– Их брак меня не касается. Если она протянет руку, что ж, возможно, однажды все будет по-другому, но ты должен смотреть фактам в лицо: Эбигейл умерла в тот день, когда ты всадил пулю в голову ее матери и любовника.

– Часто самые важные уроки усваиваются труднее всего, – он пожимает плечами, цитируя то, что он говорил на протяжении всего моего детства.

Я хлопаю его по плечу и направляюсь к двери.

– Я дам тебе знать, если Кензо что-нибудь найдет. Если услышишь что-нибудь еще, позвони мне, как нормальный гребаный человек.

– Отвали. Никогда не знаешь, кто может нас подслушивать, – отвечает он, пока я спускаюсь по ступенькам к машине.

Мысль о том, что мне придется ехать домой еще три часа после того, как я только что приехал, должна заставить меня чувствовать себя уставшим и взбешенным, но перспектива увидеть Айви того стоит. Она думает, что меня не будет всю ночь, а это значит, что у меня будет время немного поиграть.

С усмешкой я строю планы, прежде чем позвонить Кензо.

Я говорю, как только он берет трубку: – Мне нужно, чтобы ты вылетел для меня в Лондон. Сегодня вечером, если сможешь достать билет.

– Я думал, ты хотел, чтобы я присмотрел за Айви.

– Я возвращаюсь, так что я ее прикрою. Появилась еще одна зацепка.

– Еще одна? О радость, – огрызается он в ответ, повторяя мои предыдущие мысли.

– Мой отец, кажется, совершенно уверен в этом. Он говорит, что свидетель заслуживает доверия, но я думаю, ты сам это узнаешь.

– Черт. Мне нужен отпуск, – ворчит он, прежде чем повесить трубку.

Я смеюсь, зная, что, сколько бы он ни ворчал по этому поводу, он сделает свою работу.

Дорога домой пролетает незаметно. Когда я подъезжаю к своему дому, на часах только начало восьмого. Я захожу внутрь, замечая, что машины Кензо уже нет.

Быстро приняв душ, я переодеваюсь в черные джинсы и черную рубашку Хенли на пуговицах. Я натягиваю черную кепку и направляюсь в офис, собирая вещи, которые мне понадобятся, и бросая их в сумку.

Закрыв дверь, я выхожу, меняю машину на джип, зная, что Айви его еще не видела.

Я направляюсь прямиком к Айви, паркуюсь на боковой улице и устраиваюсь, зная, что скоро приедет Пит, чтобы забрать Айви на работу.

Конечно же, пятнадцать минут спустя подъезжает Пит, а еще через пять минут Айви выскакивает за дверь с улыбкой на лице, ее растрепанные волосы падают свободными волнами на плечи.

Мой член твердеет при виде нее, как это происходит всегда. Не в первый раз я задаюсь вопросом, какие чары наложила на меня эта женщина.

Я жду, пока машина выедет на дорогу, повернет налево на перекрестке и скроется из виду, прежде чем вылезаю из джипа и беру свою сумку.

Я поднимаюсь в квартиру Айви и открываю дверь ключом, который оставил для себя.

Ее знакомый аромат обволакивает меня, как только я закрываю дверь, заставляя меня остановиться, когда я делаю глубокий вдох и позволяю ему наполнить мои легкие, очищая меня от всего дерьма оставшегося дня.

Я задвигаю сумку под диван, чтобы ее не было видно, и направляюсь в спальню. Обнаружив ее постель в беспорядке, я улыбаюсь, когда я представляю, как она трогает себя на ней.

Видения Айви с запрокинутой головой, выкрикивающей мое имя, заставляют мой член стонать от признательности.

Расстегнув ширинку, я вытаскиваю свой твердый член из джинсов и глажу себя, прокручивая в голове образы, каждый из которых более эротичен, чем предыдущий. Это не занимает много времени, прежде чем я кончаю, изливаясь на ее смятые простыни и подушку.

Знание того, что она будет спать сегодня ночью, не замечая, что моя сперма просачивается на ее кожу, означает, что мой член не размягчится полностью. Я добавлю еще до окончания ночи с такой скоростью.

Пока ее простыни сохнут, я хожу по ее квартире, изучая каждый дюйм, открывая ящики и шкафы, читая почту, проверяя ее банковские выписки и все остальное, что попадается мне под руку. К тому времени, как я заканчиваю, я мало чего не знаю о своей женщине, которая, по сути, просто существовала и не жила по-настоящему, пока я не появился и не встряхнул все это дерьмо.

Вернув все на место, я отправляю Айви сообщение «спокойной ночи», сообщая ей, что увидимся завтра, прежде чем выключить телефон.

Я вытаскиваю сумку из-под дивана и расстегиваю молнию, ищу, пока не нахожу маску, прежде чем запихнуть сумку обратно, оставив ее открытой на потом.

Посмотрев на часы, я думаю, что у меня есть около десяти минут, поэтому надеваю простую черную маску на лицо, достаю из карманов перчатки и натягиваю шапочку чуть пониже, прежде чем отправиться обратно в ее спальню.

Простыни давно высохли, я замечаю это, ложась на пол рядом с кроватью и проскальзываю под нее.

Я слегка дремлю, полностью удовлетворенный, когда слышу, как открывается и закрывается дверь, прежде чем Айви запирает ее на ночь.

Хорошая девочка.

Она бы не хотела, чтобы кто-то проскользнул внутрь незамеченным, не так ли? Я усмехаюсь про себя.

Я слушаю, как она возится, прежде чем включить душ. Представляя ее, я понимаю, что это моя погибель, когда представляю ее гладкую влажную кожу по другую сторону стены. К счастью, это не отнимает у нее много времени, она быстро смывая остатки дня, прежде чем вернуться в спальню.

Я вижу ее босые ступни и изящные лодыжки рядом с кроватью, прежде чем она садится, и кровать прогибается.

Прикусив язык, мне удается сдержать стон, хотя мысль о том, что она лежит на простынях, испачканных моей спермой, сводит меня с ума.

Лампа гаснет, оставляя нас в темноте, пока она двигается, пытаясь устроиться поудобнее. Или это то, что я предполагаю, пока не слышу тихий стон и не понимаю, что моя девочка трогает себя.

Господи блядь.

Расстегивая ширинку так тихо, как только могу, я слегка приподнимаю бедра и стягиваю джинсы и боксеры достаточно, чтобы освободить свой ноющий член.

Поглаживая себя под звук ее тяжелого дыхания, я задаюсь вопросом, что бы она подумала, если бы знала, как я близок к ней? Подумала бы она, что я ненормальный, или была бы так чертовски возбуждена, что раздвинула бы ноги и пригласила меня войти?

Она влажная, я слышу чмокающие звуки ее пальцев, двигающихся в ее узкой дырочке.

Мои движения набирают скорость, желая кончить с ней, если я не могу кончить в нее.

Наши руки танцуют вместе, один из нас в такт, другой безучастно, но в великолепно поставленной синхронности, пока Айви не шепчет мое имя и не кончает со стоном. Мое имя, сорвавшееся с ее губ в момент страсти, бросает меня через край.

Мне удается повернуться ровно настолько, чтобы большая часть спермы оказалась на полу, поэтому я не покрыт спермой, когда мы оба ложимся на спину и устраиваемся на ночь.

Требуется час, чтобы ее дыхание выровнялось до того глубокого мелодичного тона, который сигнализирует, что она уснула.

Как можно тише я выкатываюсь из-под кровати и крадусь обратно в гостиную, чтобы достать камеру из сумки. Это дорогостоящее оборудование, которым я пользуюсь не так часто, как хотелось бы, но благодаря специальным фильтрам для ночного видения оно идеально подходит для съемки в темноте.

Такого рода фотографии, на которые она могла бы не согласиться, если бы не спала.

ГЛАВА 23

Я проснулась, чувствуя себя не в своей тарелке. Я не знаю, что со мной не так, но что-то не так. Не в силах понять, в чем дело, я пытаюсь игнорировать это и с головой погружаюсь в свою работу, прежде чем понимаю, что Генри снова на тропе войны. Я не дала ему ответа по поводу сверхурочной работы. Назовите это трусостью, но мне удавалось в основном избегать его. Этот мужчина подл как змея и отчаянно нуждается в сексе, и это заметно.

Я беру последнее из сложенных полотенец и раскладываю их на полке, прежде чем проверить кабинки на наличие бесплатных туалетных принадлежностей, наполняя те, которые в этом нуждаются. Большинство так и делает – невозможно смотреть на бесплатные вещи и не взять их с собой домой, даже если они, скорее всего, будут пылиться на полке.

Закончив, я поднимаюсь в комнату для персонала, чтобы перекусить. Благодаря тому, что мой будильник не сработал, обед состоит из яблока, лапши быстрого приготовления и плитки шоколада. Мысленно я убеждаю себя, что яблоко уравновешивает все, но на самом деле я знаю, что, вероятно, даже не буду есть эту чертову штуку.

Комната для персонала пуста, когда я прихожу туда, что означает, что я могу для разнообразия насладиться тишиной и покоем, пока закипает чайник для моей лапши.

Я беру свой телефон из шкафчика, решив немного почитать, когда вижу сообщение от Атласа.

Атлас: Что вы скажете, мисс Брукс, сначала десерт, а затем ужин?

Я сжимаю бедра при этой мысли, прежде чем ответить.

Айви: Вы заключили выгодную сделку, мистер Монро

Я переключаюсь на свое приложение Kindle и снова погружаюсь в историю, которую читала, но обнаруживаю, что мои мысли продолжают блуждать. Я сдаюсь и просто ем безвкусную лапшу, глядя на часы, которые, кажется, ползли весь сегодняшний день.

Я заканчиваю, когда дверь распахивается и входит Генри.

Черт. Он редко сюда заходит. Он пользуется своим собственным кабинетом или выходит куда-нибудь пообедать.

– Ах, Айви, я искал тебя. Клиент запросил твои услуги.

Я хмурюсь, услышав это: – Они хотят, чтобы я забрала их полотенца и пополнила их запасы?

Какая, черт возьми, разница, кто это делает?

– Ты делаешь все, о чем они тебя просят. Это очень важный клиент. Меня не волнует, если тебе скажут прыгать на одной ноге, пока ты приносишь чай с пузырьками, сделай это, если хочешь продолжать здесь работать.

Черт. Я действительно, действительно ненавижу этого человека.

– Конечно, Генри.

– Хорошо. У них отдельный номер, так что тебя никто не побеспокоит. Если понадобится помощник, чтобы принести что-нибудь, и он захочет, чтобы ты осталась, тогда позвоните Анджеле. Она будет прикрывать тебя здесь сегодня.

Мне это совсем не нравится. Я понятия не имею, кому я должна помогать, и Атлас сойдет с ума, если этот человек попытается что-нибудь сделать. Не раньше, чем я сойду с ума, конечно. На всем этом написано «плохая идея», но если Генри говорит прыгать, мне приходится стиснуть зубы и спросить, как высоко.

– Во сколько меня ожидают?

– Через пять минут. Приведи себя в порядок, пожалуйста. Ради всего святого, ты представляешь наш бренд, – он вручает мне ключи от частного VIP-номера, которым пользуются в основном известные спортсмены, пользующиеся удобствами, прежде чем повернуться и потопать прочь, как угрюмый подросток.

– Черт, – я выбрасываю остатки лапши в мусорное ведро, мой желудок сводит от мысли о том, что должно произойти. Возможно, я слишком остро реагирую, но никогда не было случая, чтобы сотрудника службы поддержки просили присматривать за VIP-персоной и удовлетворять их прихоти. Что-то во всем этом кажется неправильным.

Я направляюсь в ванную, умываю лицо и руки и разглаживаю свой "конский хвост", зная, что оттягивала столько, сколько могла. Если я опоздаю, это даст Генри повод, который ему нужен, чтобы уволить меня.

Я иду по коридору и вместо того, чтобы спуститься по ступенькам в главную зону, поднимаюсь наверх, вытирая вспотевшие ладони о шорты.

Используя ключ, который дал мне Генри, я захожу внутрь. Меня разворачивают и прижимают к двери, зажимая рот рукой.

На мгновение все останавливается. Звук моего сердца, колотящегося в груди, – единственный звук, который я слышу, когда другая рука протягивается и расстегивает пуговицу на моих шортах.

Это то действие, из-за которого я изо всех сил пытаюсь освободиться.

Мои шорты спущены на задницу, трусики прямо за ними, когда я прикусываю руку, прикрывающую мой рот.

Он ругается, но не отпускает меня, используя свой вес, чтобы прижать меня к двери, пока он возится с застежкой-молнией.

– Перестань бороться со мной, милая. Будь хорошей девочкой и впусти меня.

Моя кровь становится ледяной, затем горячей, когда голос Атласа рычит мне в ухо за секунду до того, как я чувствую его головку у своего входа.

Борьба покидает меня, но мой гнев вспыхивает, вытесняя страх.

– Приподними свою задницу, Айви.

Я хватаюсь за стену и немного прогибаюсь для него, выгибая спину, меняя угол, чтобы он мог скользнуть прямо внутрь, что он и делает одним сильным толчком.

Его рука зажимает мне рот, заглушая мой крик, когда он берет меня жестко и быстро.

Он трахает меня так, как будто наказывает меня, и все же все, что он дает мне, – это восхитительный вкус удовольствия.

Я так долго была сама по себе, пытаясь сбалансировать тысячу вещей, зная, что если я откажусь хотя бы от одной, все рухнет. Давление изматывает. Но Атлас лишает меня этого контроля. Он не оставляет мне иного выбора, кроме как подчиниться его воле. Как бы это ни было страшно, это также освобождает в том смысле, который я не уверен, что действительно понимаю.

Он убирает руку с моего рта и скользит ею вниз к моей киске, играя с моим клитором, пока трахает меня до беспамятства.

Я кончаю со стоном, прикусывая губу так сильно, что чувствую вкус крови.

Атлас кончает со стоном, его сперма брызжет внутри меня, когда мои ноги начинают дрожать.

Когда он, наконец, выдыхается, он высвобождается и кладет голову мне на плечи.

– Я скучал по тебе, – признается он.

Я не отвечаю, не доверяя себе, чтобы не оторвать ему голову и не начать орать как банши за то, что он напугал меня до чертиков.

Наклоняясь, он стягивает с меня шорты и нижнее белье и по очереди поднимает мои ноги, чтобы освободить мои ягодицы, прежде чем повернуть меня к себе лицом.

– Что, черт возьми, это было, Атлас? – я шиплю, когда он хватает край моей футболки и снимает ее через голову.

Он не отвечает мне. Он расстегивает мой лифчик и снимает его с моих рук, оставляя меня в одних белых туфлях-лодочках, которые я раздраженно скидываю.

– Атлас, если ты, блядь, не ответишь мне, клянусь богом… – он засовывает в меня два пальца, заставляя меня задохнуться от удивления.

– Следи за своим языком, – приказывает он, вставая и наклоняясь надо мной, дверь теперь прижата к моей спине.

Используя свои пальцы, теперь обильно покрытые его спермой, он проводит по моим соскам, прежде чем снова погрузить их в меня. На этот раз он втирает свою сперму в мой живот и грудь.

– Мне нравится моя сперма на твоей коже. Мне нравится знать, что ты носишь меня.

– Мне нравится знать, что я в безопасности на работе. Ты напугал меня до чертиков, Атлас. Не круто.

Он замолкает, глядя мне в глаза. Для чего, я понятия не имею.

– Тебе понравилось, – тихо говорит он мне.

– Мне понравилось, когда я узнала, что это ты. До этого я, честно говоря, думала, что меня вот-вот изнасилует какой-нибудь накачанный мудак.

– Я назвал твоему боссу свое имя. Он не сказал тебе, что это я?

Я сдаюсь от его слов. Черт, он думал, что я все это время знала, что это он.

– Генри – придурок. Он сказал мне, что я присматриваю за какой-то важной персоной и должна делать все, что он захочет, несмотря ни на что.

Затем он замирает, его спокойное выражение лица становится мертвенно-бледным. Не нужно быть гением, чтобы понять, куда делась его голова.

– Эй, я в порядке. Я бы ушла, если бы мне предложили такое, – спешу заверить его я.

– Да? А что произойдет, если они все равно решат взять тебя? Я мог бы легко взять тебя, когда ты боролась со мной.

Я ничего не могу возразить, потому что он прав. Если бы Атлас был нападающим, мне был бы пиздец, потому что моя сила не шла ни в какое сравнение с его.

– Расскажи мне об этом Генри.

– Нет, Атлас, перестань. Оставь это. Он того не стоит. Что ты вообще здесь делаешь?

– Ты должна была работать, а я хотел увидеть тебя. Два зайца одним выстрелом.

Я кладу голову ему на грудь и вдыхаю его запах, когда он обнимает меня. Я чувствую себя крошечной в его объятиях, защищенной его силой, в которой я никогда не признаюсь вслух. У него и так достаточно большое эго.

– Я скучала по тебе прошлой ночью, – шепчу я.

– Хм… Скажи мне, Айви, ты трахнула себя, воображая, что это я?

Я смеюсь и качаю головой. У него однонаправленный ум: – Может быть. А как насчет тебя? Ты гладил себя, думая обо мне? – я смотрю на него и прикусываю губу, задаваясь вопросом, когда я влюбилась в него также сильно, как и он в меня.

– Айви, с того момента, как я встретил тебя, я трахал кулаком твой образ. Я мечтал о том, как это будет внутри твоей тугой киски, а реальность, блядь, намного лучше. Ты всегда в моих мыслях. Вместе или порознь, ты все, что я вижу.

– Атлас, – шепчу я, протягивая руку и прижимаясь поцелуем к его губам. Он естественно углубляет поцелуй, но останавливается, прежде чем мы заканчиваем горизонтальное мамбо.

– Ты поела?

– Я съела лапшу. Сегодня утром я немного опоздала.

Он хмуро смотрит на меня: – Скажи мне, чего ты хочешь, и я пошлю Пита.

– Атлас, все в порядке. Я могу… – его палец прижимается к моему рту, заставляя меня замолчать.

– Спасибо, Атлас, звучит здорово, – говорит он, повышая тон, чтобы подражать мне. – Это все, что мне нужно от тебя, Айви.

– Грррр, прекрасно. Могу я сначала хотя бы принять душ?

– Нет.

– Атлас, я отвратительна.

– Ты чертовски идеальна, – ворчит он. – Но я хочу, чтобы ты носила меня на своей коже до конца дня.

Я моргаю, но выражение его лица говорит мне, что он абсолютно серьезен.

– Могу я хотя бы пописать, о великий и могущественный, Оз?

– Я разрешаю это, – великодушно соглашается он.

– Спасибо. Может быть, мне повезет, я щелкну каблуками и окажусь дома, – я закатываю глаза.

– Пока твой дом там, где я, щелкай дальше, сладка.

Он шлепает меня по заднице, когда я прохожу мимо него в ванную, заставляя меня взвизгнуть и послать ему убийственный взгляд через плечо.

Естественно, у него к этому иммунитет.

Я закрываю дверь с большей силой, чем необходимо, и использую ванную, чтобы привести себя в порядок, за исключением моей груди. Мне неприятно это признавать, но он прав. Есть что-то очень эротичное в том, что он кончает на меня. Это похоже на бренд, и хотя никто, кроме меня и Атласа, не знает о его существовании, я чувствую себя востребованной первобытным способом, о котором раньше только читала.

Открывая дверь, я обнаруживаю Атласа прислонившегося к косяку, его глаза устремлены на мою грудь.

– Всё еще там, – мягко отвечаю я на его безмолвный вопрос.

– Хорошо. А теперь расслабься со мной. Скоро придет Пит с едой. Я думаю, мы можем посмотреть телевизор, прежде чем лечь спать.

– Предполагается, что я работаю, – напоминаю я ему.

– Так и есть. Твой босс сказал тебе удовлетворять все мои потребности, верно? Что ж, это то, что мне нужно. Я должен сказать, Айви, твой сервис безупречен, пять звезд. – он ухмыляется, заставляя меня смеяться.

– Отлично, ты победил. С тобой у меня никогда не будет шансов.

– Это из-за моего дьявольски красивого лица и большого члена, верно?

Я качаю головой, теперь и сама улыбаясь. Мне нравится светлая сторона Атласа. Это такой разительный контраст с его темнотой.

Это то, чего людям не хватает. Когда откровенное зло стучится в твою дверь, легко оттолкнуть его и спрятаться под кроватью, пока оно не пройдет. Это так естественно ненавидеть кого-то, когда он изначально плох.

Но они не замечают, что редко кто бывает совсем плохим. Если бы это было так, они бы жили одинокой жизнью.

Люди, в жилах которых течет тьма, тянутся к свету, независимо от того, культивируют они его или вычеркивают из существования. Чтобы сблизиться, им нужно иметь что-то, что привлекает к ним внимание, и это обычно бывает в форме харизмы, красивого лица и сексуального тела. Что-то, от чего даже умные женщины теряют рассудок.

– На самом деле, Атлас, дело вот в чем, – я протягиваю руку и провожу кончиками пальцев по его губам.

Он хмурится в замешательстве.

– Ты, Атлас Монро, морочишь мне голову. Я так часто сомневаюсь в себе рядом с тобой, что больше не доверяю себе. Ты делаешь меня безрассудной, и хотя логически я понимаю, что это неразумно, я не могу отрицать, что ты заставляешь меня чувствовать себя живой. Но как бы сильно ты ни морочил мне голову, именно твоя улыбка творит странные вещи с моим сердцем. Ты не часто улыбаешься, но знаешь, что когда ты это делаешь, это для меня? Да, это может заставить хорошую девочку чувствовать то, на что она не имеет права.

– Такие вещи, как что? Что это заставляет тебя чувствовать?

– Это заставляет меня чувствовать, что я падаю. Нет крыльев, чтобы спасти меня, нет сети, чтобы поймать меня, просто свободное падение и надежда, что каким-то образом я выживу.

Он берет мое лицо в ладони, прижимаясь своими губами к моим: – Я не хочу причинять тебе боль.

Я закрываю глаза и киваю.

– Я знаю, но мы оба знаем, что ты все равно это сделаешь. Что я могу сделать? – я пожимаю плечами.

– Держись за меня, и когда ты упадешь, возьми меня с собой. Я не знаю, что такое любовь, Айви, но если я когда-нибудь и смогу кого-нибудь полюбить, это будешь ты. Я просто не знаю, как упасть.

Я улыбаюсь: – Все в порядке. Я просто возьму Атлас и подтолкну тебя (прим. Атлас-игра слов).

Он заливается смехом и тащит меня к большому мягкому дивану как раз в тот момент, когда звонит его телефон.

– Это, должно быть, Пит.

– Это было быстро.

Он подмигивает и голым идет к двери, заставляя меня застонать и схватить простыни с массажного стола, чтобы спрятаться под ними.

– Клянусь, если кто-нибудь увидит тебя, они подумают, что мы трахались.

– Мы трахались, – он открывает дверь и забирает еду, прежде чем закрыть ее, не сказав ни слова.

– Знаю, но я не хочу, чтобы все остальные здесь знали об этом, – фыркаю я, когда он ставит сумку на диван и начинает распаковывать огромные сочные сэндвичи и бутылки с соком.

Он пожимает плечами, нисколько не обеспокоенный, заставляя меня вздохнуть. Он этого не понимает, и я сдаюсь.

Я откусываю от сэндвича, который он протягивает мне, и стону от удовольствия.

К черту все, я перейду этот мост, когда и если я до него дойду. Прямо сейчас я собираюсь получать удовольствие.