Текст книги "Доза красивого яда (ЛП)"

Автор книги: Келси Клейтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Я, с другой стороны, становлюсь на шаг ближе к Мали. Возможно, это глупо – раскрывать свои карты единственному человеку, который использовал бы их против меня, если бы это означало сделать счастливой ее лучшую подругу, но прямо сейчас я не могу найти в себе сил для беспокойства.

– Дай мне посмотреть.

Она протягивает мне свой телефон, и я пролистываю фотографии. Выбрав лучшую, я отправляю ее себе. Вибрация в кармане сообщает мне, что сообщение получено.

– Спасибо, – говорю я ей, возвращая телефон.

На ее лице появляется самодовольная ухмылка. – Мило. Очень похоже на то, что ты дурачишься.

Я отмахиваюсь от нее, уходя и направляясь к водительской стороне своего грузовика. Когда я сажусь в машину, Лейкин с любопытством смотрит на меня.

– Что это было? – спрашивает она.

Наклоняясь, я целую ее просто потому, что могу. – Не забивай этим свою хорошенькую головку. Ты взяла удостоверение личности?

– Да, – отвечает она. – Мы должны заехать в полицейское управление. Мой друг-полицейский так гордился бы мной.

Я смеюсь. – Может быть, в следующий раз.

Когда я завожу машину, мой телефон снова вибрирует. Я достаю его из кармана и вижу второе сообщение от Мали. Когда я открываю его, там оказывается фотография поцелуя, который я только что подарил ей, а под ним – маленькая записка.

Подумала, что это тоже может тебе пригодиться. 😘

Я закатываю глаза и сохраняю обе фотографии, затем печатаю свой ответ.

Спасибо. Теперь удали их все со своего телефона.

Тьфу. Я не знаю, что она в тебе нашла.

Вступай в клуб.

– Все в порядке? – спрашивает Лейкин.

Я киваю, убирая телефон обратно в карман. – Ага. Готова пойти посмотреть на Томаса Ретта?

– Да, – говорит она, сияя. – Я составила плейлист для поездки туда и все такое.

Мне требуется все, что у меня есть, чтобы не сморщиться. Я ничего не имею против него. Я уверен, что он замечательный. Просто музыка кантри – не моя фишка. Но она делает Лейкин счастливой, а это моя фишка, поэтому я радостно улыбаюсь и выезжаю на дорогу.

– Звучит здорово, детка.

Все полтора часа поездки прошли в самом лучшем смысле этого слова – слушали, как Лейкин подпевает музыке, перебрасывались шутками друг с другом и смеялись. Думаю, именно поэтому я не могу насытиться, сколько бы я ни находился рядом с ней. С ней я чувствую себя так, как будто общаюсь с одним из своих лучших друзей. Нет ни осуждения, ни беспокойства. Мы просто наслаждаемся временем, проведенным вместе.

Единственное затишье в дороге – это когда она начинает рассказывать о том, чем вчера занимались она, Мали и Монти. Очевидно, Мистеру Толстосуму пришла в голову блестящая идея пригласить их на обед в одно из самых дорогих заведений города, а затем пройтись по магазинам, где Лейкин купила тот наряд, который на ней сейчас. Я уже подумываю спросить, она ли это оплатила или он, но сейчас мне меньше всего хочется затевать ссору.

Мы заезжаем на парковку, и я показываю свой пропуск служащей. Она сканирует его и говорит, в какую сторону ехать. Все вокруг кишит людьми, одетыми в деревенские наряды. Серьезно, если вы ищете парня в ковбойской шляпе или девушку в сапогах, просто придите на такое мероприятие. Вы практически гарантированно уйдете счастливыми.

Нас направляют к месту парковки, и я ставлю машину на стоянку, поворачиваясь к Лейкин. Улыбка на ее лице почти заставляет меня сомневаться в том, что я собираюсь сказать, но я должен это сделать. Ей это не понравится, и мне будет неприятно стирать эту улыбку с ее лица, но само присутствие здесь – это уже риск.

– Послушай, – мягко говорю я ей. – Мы должны быть осторожны. И под осторожностью я подразумеваю отсутствие КПК.

Конечно, она перестает улыбаться, закатывает глаза и вздыхает. – Мы находимся буквально в полутора часах езды, а Кэм остался в Колдер-Бей.

– Я знаю, но здесь может быть кто-то еще. Он популярный исполнитель.

Наклонившись над центральной консолью, она нежно целует меня, а затем берется за ручку двери. – Сейчас я могла бы высказать столько замечаний, но ладно. Никаких КПК.

– Спасибо, – говорю я, но чего она не знает, так это того, что часть меня тоже ненавидит эту идею.

Места просто потрясающие, прямо по центру сцены и так близко, как только можно, не находясь в яме. Лейкин с трепетом оглядывается по сторонам, воспринимая все происходящее. Наблюдая за ней и видя удивление в ее глазах, я уже мысленно корил себя за то, что завел правило «Никакого КПК».

Я купил билеты, думая, что она возьмет с собой Мали. Они вдвоем постоянно включают его музыку в машине Мали. Я представлял, как они обе едут сюда, разодетые, и отрываются по полной программе, прыгая и подпевая. Но как бы я ни сопротивлялся тому, чтобы поехать с ней, я очень рад, что я здесь, чтобы увидеть это.

Независимо от того, какое шоу покажут сегодня вечером на этой сцене, оно даже не сравнится с представлением рядом со мной.

Ладно, признаюсь.

Я не совсем ненавижу концерт.

Толпа сходит с ума, когда он выходит, и, кажется, они становятся только громче, подпевая каждой песне. Лейкин раскачивается в такт музыке, ее губы шевелятся при каждом слове. И когда он начинает петь «Жажду тебя», я чувствую, как ее рука касается моей.

Это не полное нарушение правил, но это переступает черту. И все же я не могу найти в себе сил остановить ее, даже когда ее пальцы переплетаются с моими. С той секунды, как мы вышли из моего грузовика, я хотел прикоснуться к ней снова. Чувствовать, как ее тело прижимается к моему.

Вслушиваясь в текст, я понимаю, почему она выбрала именно эту песню для проверки моих пределов. Каждое слово точно попадает в цель, в самый центр. Это именно то, что я чувствую по отношению к ней.

Я делаю мысленную заметку добавить его в свой плейлист позже.

Плейлист, о существовании которого она никогда не узнает, если мне будет что сказать по этому поводу.

Пока концерт продолжается, и он переходит к другой песне, я замечаю, что парни по другую сторону от Лейкин все время смотрят на нее. Если судить по тому, как они переглядываются между нами, они пытаются понять, вместе мы или нет.

И если есть что-то, что заставит меня нарушить все мои чертовы правила, так это пара придурков, проверяющих мою девушку.

Не задумываясь, я сунул руку в ее задний карман, поцеловал в макушку и посмотрел на парней, которые, кажется, не могут понять, что перед ними сцена. Лейкин слишком увлечена концертом, чтобы понять, что происходит, или что я предъявляю претензии, которых у меня на самом деле нет, но я чувствую себя гораздо лучше, когда они понимают, что она не свободна, и отвлекаются от нее.

И поскольку я уже послал к черту свое собственное правило, я могу наслаждаться этим.

Я перемещаю ее так, чтобы она стояла передо мной, и обнимаю ее за талию. Она прислоняется ко мне спиной, делая вид, что в этом нет ничего особенного, но розовый оттенок ее щек говорит о другом.

Из всех вещей, которые я ожидал получить сегодня вечером, метафорический удар кулаком в грудь от очередной его песни не входил в этот список. Но когда он начал петь «Выходи за меня», именно это и произошло.

На протяжении всего выступления я не могу перестать представлять себе это.

Лейкин в белом платье, сжимающая одной рукой букет, а другой – руку отца.

Ее прическа с фатой, идеально уложенной на макушке.

И она идет к алтарю к кому-то, кто не я.

От одной только мысли об этом у меня заныло в животе. Не думаю, что меня бы там не было. Ее брат – мой лучший друг. Даже если бы она попыталась не пригласить меня, у нее не было бы оправдания.

Мне не останется ничего другого, как стоять и смотреть, как она обещает провести остаток своей жизни с человеком, который, возможно, даже не осознает, как ему повезло.

И это, блядь, уничтожит меня.

Песня подходит к концу, и я обнаруживаю, что притягиваю Лейкин к себе невероятно близко. Я знаю, что может наступить время, когда это станет моей реальностью. Я был бы наивен, если бы думал, что она будет вечно довольна нашей ситуацией. Но это не значит, что я не воспользуюсь тем временем, когда она принадлежит мне.

Это все, за что я буду держаться, когда она уйдет и найдет своего прекрасного принца, а я останусь вспоминать девушку, которая заставила меня почувствовать то, о чем я даже не подозревал.

Концерт подходит к концу, и все идет слишком гладко. Я уже говорил и скажу еще раз: удача – это не то, что мне сопутствует. Она никогда не бывает на моей стороне, как будто Вселенной нравится смеяться над моими несчастьями. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Лейкин хочет остановиться у киоска с сувенирами, прежде чем мы уйдем, а девушка рядом со мной начинает переходить границы, которых ей следовало бы избегать.

– Тебе стоит купить эту кепку, – говорит она, указывая на серо-голубую бейсболку. – Она тебе очень идет.

– Спасибо, – говорю я пренебрежительно. – Я подумаю об этом.

Видимо, намеки не являются ее сильной стороной, потому что она хихикает и хватает меня за руку. – Я серьезно. Как насчет этого, мы обменяемся. Я окажу миру услугу и куплю тебе кепку, а ты взамен дашь мне свой номер телефона.

Буквально ни одна часть меня не заинтересовалась. Не поймите меня неправильно, она привлекательна, но сейчас она не в центре моего внимания. А та, что в центре внимания, похоже, готова сразиться с этой цыпочкой.

– Спасибо тебе, – говорю я ей, стараясь не быть грубым. – Но я пас.

Вытащив руку из ее хватки, я ухожу и тяну Лейкин за собой, пока ее действительно не арестовали на этот раз. У нее явно изменилось настроение, и, возможно, мне не стоит спрашивать ее об этом, но это долгая поездка домой, которая станет еще длиннее, если провести ее в тишине.

Кроме того, у нас была хорошая ночь. Зачем позволять такой мелочи испортить ее?

Лейкин идет на пару шагов впереди меня, когда я останавливаю ее, схватив за руку. Она оборачивается, смотрит на меня с нетерпением, но ничего не говорит.

– Что случилось? – спрашиваю я, хотя и знаю ответ.

Мне нужно услышать это от нее, но она не собирается облегчать мне задачу.

– Ничего, – лжет она.

– Давай, – умоляю я, притягивая ее ближе. – Просто поговори со мной.

Она качает головой и смотрит куда угодно, только не на меня, и это задевает за живое. Если бы это была она, спрашивающая меня, она бы нажимала, пока не получила ответ. Так что это именно то, что я планирую сделать.

– Я бы действительно предпочел не тратить всю дорогу домой на то, что ты злишься на меня.

Ее глаза закатываются, когда она усмехается. – Прекрасно. Тогда я поеду на Uber.

Развернувшись, она достает телефон и собирается уйти, но я ее останавливаю. Ни за что на свете она не сядет в машину к какому-то случайному водителю и не будет ждать, что он отвезет ее обратно домой, а не в какое-нибудь заброшенное здание, где они заправляют сексоторговлей.

Вырывание телефона у нее из рук только сильнее злит ее, но мне все равно. Она собирается поговорить со мной, нравится ей это или нет.

– Отдай мне мой телефон, – требует она.

– Нет. Не раньше, чем ты скажешь мне, что не так.

– Ты знаешь, что не так! – Ее голоса достаточно, чтобы люди посмотрели на нас, но сейчас меня это не беспокоит.

Чувствуя себя смущенной, она поворачивается, чтобы уйти, но я не позволил ей раньше и не собираюсь этого делать сейчас.

– Прекрати, – рычу я. – Просто скажите мне, какого черта я сделал, что тебя разозлило.

– Я не знаю, Эйч, – огрызается она. – Может быть, это связано с той девушкой, которая вся накинулась на тебя.

Я фыркаю от ее выбора слов. – Она дотронулась до моей руки. Это вряд ли можно назвать тем, что она на меня накинулась.

Но ее это не забавляет. – Неважно. Называй это как хочешь. Мне не понравилось, что она к тебе клеилась.

Улыбаясь так же, как она в ночь своего дня рождения, я поднимаю брови, глядя на нее. – Итак, кто из нас ревнивец?

– Говорит парень, который буквально поджег номер другого парня, – возражает она.

– Это было другое. Он мне не нравился.

– Ну, она мне тоже не нравится.

Что? – Почему бы и нет?

Она вскидывает руки в воздух. – Потому что она к тебе клеилась! Не тормози!

Из меня вырывается смех, но Лейкин явно не находит это смешным. Она отворачивается от меня, а когда я пытаюсь подойти ближе, она отталкивает меня от себя. Это первый раз, когда она так поступает, и я надеюсь, что последний, потому что мне это не нравится.

Достаточно людей, включая меня, говорят мне, что я не должен находиться рядом с ней. Мне не нужно, чтобы она тоже это говорила.

– Да ладно, – говорю я с отчаянием. – Что ты хотела, чтобы я сказал? Извини, не трогай меня, потому что моя тайная девушка находится прямо там и мысленно сжигает тебя заживо?

Она пытается удержать свое плохое настроение, но оно быстро рассеивается, когда она ухмыляется. Это настолько быстрая перемена, что грозит вызвать у меня головную боль. А то, как она смотрит на меня, заставляет меня задаться вопросом, что, черт возьми, изменилось за последние три секунды.

– Что? – спрашиваю я.

Прикусив нижнюю губу, она, кажется, не может сдержаться. – Ты только что назвал меня своей девушкой.

Конечно, она это уловила.

Я даже не думаю, что делаю это в первый раз, но впервые я говорю об этом вслух. По всем понятиям, она – моя девушка. С того момента, как мы начали стирать границы между нами, я даже не думал о том, чтобы переспать с кем-то еще. Но даже несмотря на то, что она счастлива, я ничего не могу с собой поделать.

Мне нужно поговорить с ней об этом, особенно после того, как мы только что поссорились.

– Да, – говорю я, делая вид, что смущен. – Ты – девушка, которая является моим другом.

Улыбка сползает с ее лица, и она собирается уйти, но я ожидал этого. Черт, она уже достаточно сделала это только за последние пять минут.

Уже не заботясь об этом, я хватаю ее за запястье и тяну назад. Она крутится на месте и врезается в мою грудь, поднимая голову, как раз вовремя, чтобы я поцеловал ее посреди толпы.

Она задыхается, прижимаясь к моему рту, но я использую это как возможность углубить поцелуй. Ее язык движется навстречу моему, а мои пальцы вплетаются в ее волосы, чтобы удержать ее на месте. Это все, что мне нужно после ссоры. Даже такая короткая, как она была, каждая секунда была несчастной.

Я могу добавить ее нежелание быть рядом со мной в список вещей, с которыми я, кажется, не могу справиться.

Когда мы прерываем поцелуй, чтобы перевести дыхание, я прижимаюсь лбом к ее лбу.

– Может, у тебя и нет титула, но это не отменяет того факта, что ты единственная, кто привлекает мое внимание.

Она улыбается и собирается поцеловать меня снова, но в тот момент, когда ее губы касаются моих, кто-то прочищает горло.

Моя первая мысль – Кэм, и я мысленно прошу у Бога прощения. Если я собираюсь умереть, то сейчас самое время это сделать. Но когда мы смотрим на виновника, то видим Монти, который стоит там с неодобрительным и в то же время убитым горем видом.

Что-то подсказывает мне, что добром это не кончится.

22

Момент был идеальным. Не то чтобы я думала, что Хейс встречался с кем-то еще, кроме меня. При каждом удобном случае мы, кажется, были вместе. Но эта мысль всегда была у меня в голове. Поэтому, услышав от него подтверждение того, что я единственная, я сразу оживилась.

Мы были в своем собственном маленьком пузыре, а толпа людей, идущих вокруг нас, не имела никакого значения.

И тут Монти лопнул пузырь.

Он стоит и смотрит на нас так, будто только что раскрыл дело. Я наполовину ожидаю, что Хейс отступит – не хочет, чтобы нас поймали и все такое. Но вместо этого он обхватывает меня за талию и притягивает к себе.

– Чем мы можем тебе помочь, Роллинс? – спрашивает он.

Монти усмехается. – Знаешь, мне показалось, что между вами на вечеринке что-то было, но до сих пор я не был уверен.

– Вот почему ты не мог перестать смотреть на нее, верно? – возражает Хейс.

Я поворачиваюсь, чтобы сердито посмотреть на него. Такое отношение неуместно. Но то, что Монти говорит дальше, застает меня врасплох еще больше.

– А Кэм знает, что ты вонзаешь ему нож в спину? – прошипел он. – Думаю, нет, раз ты держишь руки при себе, когда он рядом. Хотя для нее это, наверное, лучше. Не хотелось бы, чтобы люди узнали, что она развлекается с тобой.

Хейс отпускает меня и делает шаг к нему. – Что, черт возьми, ты мне только что сказал?

Я перехожу к действиям и оказываюсь перед Хейсом прежде, чем он доберется до Монти. Сейчас я могу контролировать ситуацию. Монти – мой друг, и я могу попытаться образумить его. Но если Хейс наложит на него руки, нам придется иметь дело с гораздо худшими вещами, чем то, что о нас узнает мой брат.

– Остановись, – говорю я ему. – Ты не хочешь этого делать.

– Тебе стоит послушать ее, – усмехается Монти.

Хейс снова движется к нему, когда я поворачиваю голову. – Может, ты заткнешься?

Монти закатывает глаза и отводит взгляд, но мое внимание приковано к Хейсу. Я подношу руки к его лицу в попытке успокоить его.

– Позволь мне разобраться с этим, – мягко говорю я. – Иди. Встретимся в грузовике. Хорошо?

Выражение его лица и убийственный взгляд, которым он стреляет в сторону Монти, говорят мне, что он хочет с этим поспорить. Больше всего на свете он хотел бы немного поколотить его. Но он знает, что не может.

Для него не было бы испытательного срока, который получил Кэм. Отец Монти не остановился бы, пока Хейс не оказался за решеткой.

Ничего не говоря, он наклоняется и прижимается своими губами к моим. Мне лучше не думать, что этот поцелуй имеет ко мне какое-то отношение. Это все ради Монти. Но ничего хорошего не будет, если я сейчас оттолкну его.

Только не тогда, когда он в ярости и полон собственнического тестостерона.

Прервав поцелуй, он бросает на Монти еще один мрачный взгляд, а затем направляется к парковке. Я наблюдаю за тем, как он пробивается сквозь толпу, и, убедившись, что это не просто способ добраться до Монти, не рискуя при этом причинить мне боль, выдыхаю.

– Пошли, – рычу я на Монти, хватаю его за запястье и тащу за собой в менее оживленное место, чем выход.

Может быть, он и мой друг, но все, что сейчас произошло, неприемлемо. И если придется выбирать между ним и Хейсом, то выбор будет сделан в пользу Хейса. Легко. Каждый божий день.

– Ну, тогда понятно, почему он меня ненавидит, – шутит он.

Я провожу пальцами по волосам, усмехаясь. – Можешь ли ты винить его? Что, черт возьми, это было?

– Да ладно, – возражает Монти. – Он начал это дерьмо. И я не проверял тебя. Когда ты растешь так, как я, ты учишься наблюдать за всеми, кто тебя окружает. Это способ держать себя в безопасности.

– Даже если так, то замечание, которое ты сделал о Кэме, ни хрена не крутое! Ты понятия не имеешь, что между нами происходит.

Он фыркнул. – Да, знаю. Лейкин, он относится к тебе так, будто ты его собственность. Иначе зачем бы он убивал меня взглядом каждый раз, когда я оказываюсь рядом? Он искренне верит, что ни одному парню не позволено даже смотреть на тебя.

– Ты был рядом с ним всего два раза, – нахально заявляю я. – Вряд ли этого достаточно, чтобы судить, так что не надо говорить о нем так, будто ты его знаешь.

Видя, что я на взводе, он вздыхает. – Ладно, хорошо. Но какой у тебя план? Ты просто собираешься остаться в Колдер-Бей? Останешься маленьким грязным секретом Хейса до конца своих дней? Этого тебе никогда не будет достаточно, да и не должно быть. Ты намного лучше этого.

Это не то, о чем я не думала раньше. Черт, иногда это не дает мне спать по ночам. Чем больше я влюбляюсь в него, тем больнее мне будет, когда все закончится. Но это не значит, что какая-то часть меня не надеется, что он передумает и захочет быть со мной, как я хочу быть с ним.

Открыто, не прячась в тени.

Целует меня, когда мы проходим мимо друг друга между работой и хоккейной тренировкой, не заботясь о том, кто может нас увидеть.

Просто потому, что он хочет, чтобы я была его, чего бы это ни стоило.

– Я знаю, – соглашаюсь я. – Но мне нужно, чтобы ты доверился мне и не вмешивался. Я знаю, что делаю.

– Так ли это? Неужели? – давит он. – Что будет, если все пойдет не так, как ты хочешь? Что, если все закончится плохо? Сможешь ли ты выдержать постоянные встречи с ним после того, как он разобьет тебе сердце?

– Я не знаю! – огрызаюсь я. – Я не знаю, что произойдет и что я буду чувствовать, если или, когда это закончится. Я знаю только то, что он делает меня счастливой. Теперь ты можешь либо принять это и держать то, что ты видел сегодня, при себе, либо рассказать Кэму, и мы будем это отрицать. – Его лицо опускается, но я еще не закончила. – Я попрошу Мали поддержать меня, и Кэм подумает, что ты просто скучающий богатый ребенок, которому захотелось устроить драму.

– Лейкин, – выдыхает он.

Я пожимаю плечами. – Продолжай. Но если ты расскажешь ему, просто знай, что я никогда больше с тобой не заговорю.

Боль в его глазах очевидна, но я не собираюсь отступать. И в ту секунду, когда он осознает это, он смягчается. Он опускает голову и кивает.

– Ладно, мне жаль, – говорит он. – Я не думал, что все так серьезно. Я думал, что он просто кто-то, кто использует тебя в своих интересах. Но ты права. Ты знаешь, что делаешь, и если ты говоришь, что у тебя все под контролем, я тебе верю. Со мной твой секрет в безопасности.

Облегчение захлестывает меня. – Спасибо.

Я не блефовала. Если бы он рассказал Кэму, мы бы немедленно перешли в режим контроля ущерба. И, скорее всего, нам бы это сошло с рук. Но это фактически положило бы конец нашим с Хейсом отношениям. Кэм начал бы уделять мне слишком много внимания, и Хейс не стал бы рисковать.

– Должен ли я… – Он поморщился. – Мне пойти и извиниться перед Хейсом?

– Нет, если ты не хочешь стать жертвой на дороге, – говорю я ему, только наполовину шутя. – Если я знаю его так, как мне кажется, он переедет тебя еще до того, как ты откроешь рот.

Монти нервно посмеивается. – Вполне справедливо. Думаю, я этого заслуживаю.

– Ты думаешь?

Улыбка прорывается наружу, и мы оба смеемся, разряжая обстановку. Я уверена, что Монти всю жизнь посещал занятия по самообороне, но я видела, как Хейс ввязывается в драки во время хоккейных матчей. И это на коньках.

Могу только представить, какой ущерб он может нанести, не заботясь о льде под ногами.

– Я надеюсь, он хорошо к тебе относится, – говорит мне Монти.

Моя улыбка становится шире, когда я киваю, думая о том, как мне нравилось, когда он обнимал меня, когда мы смотрели выступление Томаса Ретта. – Он такой. Он действительно такой.

– Хорошо, – радостно говорит он, но в его словах есть намек на грусть. – Это действительно хорошо.

Когда мы направляемся к выходу, я подталкиваю его локтем. – Не волнуйся. Для тебя тоже найдется парень.

Он хмурит брови, и я понимаю, что, наверное, мне не стоило ничего говорить, пока он не открылся мне. Насколько я знаю, он еще никому не открылся. Но, по крайней мере, так он будет знать, что я не осуждаю его за это.

– Увидимся завтра? – спрашиваю я, когда приходит время расходиться в разные стороны.

Он кивает. – Еще бы. Тебе понравится это место. Там самые лучшие мимозы.

– Мило. Я обязательно возьму с собой свое поддельное удостоверение личности.

– Не беспокойся. Никто не будет у тебя их спрашивать, когда ты будешь со мной.

Я хихикаю. – Стиль жизни богатых и знаменитых, верно?

Он стягивает с головы солнцезащитные очки и надевает их на лицо. – Ты знаешь это.

И вот он уже идет к черному внедорожнику, который ждал его в VIP-зоне. Я делаю глубокий вдох и направляюсь к машине Хейса. Он сидит на заднем сиденье и курит сигарету.

– Все в порядке, – говорю я ему. – Он ничего не скажет.

Он спрыгивает вниз и роняет сигарету, затушив ее ногой. Выдохнув дым в воздух, он притягивает меня к себе и целует так, что у меня перехватывает дыхание.

Может быть, он нервничал так же, как и я – знал, что это может стать нашим концом, и не хотел, чтобы это заканчивалось. Может быть, в нем действительно есть часть, которая хочет меня так же сильно, как и я его.

Я прерываю поцелуй и откидываю голову назад, чтобы посмотреть на него. – Ты такой пещерный человек.

– Ты знаешь это, детка, – говорит он, еще раз целуя мои губы. – Я, Тарзан. Ты, Джейн.

Фыркая, я морщу нос. – Я не уверена, что то, что он король джунглей, делает его пещерным человеком.

– Не знаю. Я никогда его не смотрел.

У меня отвисает челюсть, когда он целует кончик моего носа и отпускает меня, закрывая дверь багажника.

– Хорошо, – решительно говорю я. – Я знаю, чем мы займемся при первой же возможности.

Мы забираемся в машину, и он поворачивает ключ в замке зажигания. – Ты имеешь в виду, пока Толстосум держит рот на замке.

– Он будет, – уверяю я его, но он не выглядит убежденным.

Когда он выезжает на дорогу, где все ждут своего часа, он смотрит на меня. – Он все еще хочет тебя.

Я не могу сдержать смех, который вырывается из меня. – Он гей!

– Да, хорошо, – говорит он с сарказмом. – А я становлюсь монахом.

– Неужели? – поддразниваю я. – Это здорово. Я уверена, что твоя мама будет гордиться тобой. – Повернувшись, чтобы посмотреть на него, я коварно ухмыляюсь. – Хотя, наверное, это означает, что я не смогу сделать тебе минет по дороге домой.

И то, как он резко поворачивает голову в мою сторону и чуть не врезается в стоящую перед нами машину, заставляет меня смеяться до боли в животе.

Хейс высаживает меня у Мали, чтобы я могла забрать машину, но я решаю сначала зайти внутрь. Может быть, она и разозлила меня раньше своей фигней о том, что нам нужно сфотографироваться, но она также провела весь день взаперти, чтобы никто не узнал, что ее не было со мной на концерте.

Кроме того, теперь у меня есть наша с Хейсом фотография.

Проходя через дверь, я здороваюсь с мамой Мали и поднимаюсь наверх. Мали в своей комнате, лежит на кровати и что-то делает на компьютере. Она поднимает глаза и улыбается, когда я вхожу.

– Ты вернулась. Как прошел концерт?

– Потрясающе, – ворчу я, падая лицом вниз на ее кровать.

Она фыркает. – Вот черт, детка. Постарайся не говорить слишком восторженно. Я могу начать ревновать.

Я переворачиваюсь и прижимаю руку ко лбу. – Нет, концерт был замечательный. Это после концерта было хреново.

Ее брови нахмурились, когда она остановила свое занятие и посмотрела на меня. – Мне нужно сделать ему больно?

– Если ты имеешь в виду Хейса, то нет.

– Кого еще я могла бы иметь в виду?

– Монтгомери. – Я тяжело вздохнула. – Он застал нас целующимися на концерте и пригрозил рассказать Кэму.

– Нет! – выдыхает она. – Хейс зарезал его? Кто-нибудь видел, как он это сделал? Подожди, дай мне переодеться, и я помогу тебе спрятать тело.

Я смеюсь, когда она действительно начинает вставать с кровати. – Мэл, прекрати. Никто не умер. Хотя, я не могу обещать, что кто-то не умрет, если он выдаст нас к Кэму.

– Ты думаешь, он это сделает?

– Не знаю, – пожимаю я плечами. – Он сказал, что не выдаст, но я не настолько хорошо его знаю, чтобы доверять ему.

Она хмыкает, думая об этом. – С тобой все должно быть в порядке. Он из высшего общества. Им нет дела до того дерьма, с которым сталкиваемся мы.

Я киваю, понимая, что она права, но, похоже, его это действительно волновало, пока мы стояли там. С моей стороны было неправильно угрожать ему так, как я это сделала. Он просто пытался присматривать за мной. Но когда речь идет о том, что у меня есть с Хейсом, я готова пойти на все, чтобы защитить это.

Кроме того, Монти не был в моей жизни достаточно долго, чтобы вразумить меня, или что он там пытался сделать.

– Да, – выдохнула я. – Ты права. Я уверена, что беспокоиться не о чем.

Мали закрывает свой ноутбук и переворачивается, кладя голову мне на плечо. – А если есть, то я тебя прикрою. Мне все равно, сколько у него денег. Ты моя девочка.

– Ну как тут не прослыть настоящей золотоискательницей, – поддразниваю я.

Она стонет и отталкивается от меня. – Не то чтобы я с ним встречалась. И если баловать друзей – это его идея хорошего времяпрепровождения, то кто я такая, чтобы его останавливать?

Усмехаясь, я хватаю ближайшую подушку и бью ее ею.

Господи, помоги тому мужчине, который окажется с ней.

23

Пару дней все было напряженно. Каждый раз, когда у Кэма звонил телефон, я раздумывала, не Монти ли это. Даже когда мы с Мали пошли на бранч с Монти, я все время сидела и думала, не выдал ли он мой секрет. Но пока ничего не изменилось.

Кэм по-прежнему не знает.

Монти ведет себя так, будто все нормально.

А я продолжаю все сильнее влюбляться в Хейса, даже если это означает, что мое сердце может разлететься на миллион мелких кусочков.

Я ничего не могу с этим поделать. Я знала это с самого начала. Когда дело касается его, я безнадежна. Остается только надеяться, что он все-таки не разобьет мне сердце.

Я вхожу в серф-магазин, держа в руках рожок мороженого, который я купила перед тем, как зайти. Хейс поднимает глаза от прилавка и улыбается, увидев меня.

– Привет, – приветствует он меня, взглянув на время. – Ты ведь знаешь, что я не освобожусь от работы еще час?

– Да, я знаю, – говорю я ему. – Но Мали не могла подвезти меня позже, поэтому мне пришлось приехать немного раньше.

Он поднимает брови, видя, что я несу чушь, и через несколько секунд я сдаюсь и закатываю глаза.

– Прекрасно. Я скучала по тебе, – ворчу я. – Подай на меня в суд.

Он усмехается, наклоняется через стойку, чтобы поцеловать меня, а затем возвращается к своим делам. Тем временем я сажусь на табурет рядом с ним.

Проходит всего несколько минут, прежде чем я начинаю понимать, что, наверное, было плохой идеей брать этот рожок. Он тает быстрее, чем я успеваю его съесть, и каждый раз, когда он капает, мне приходится ловить это языком, чтобы не устроить беспорядок.

Все мои облизывания и причмокивания, должно быть, доходят до члена Хейса, потому что он опускает голову и тихо смеется. Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, но это, вероятно, было плохой идеей с его стороны. Высунув язык, я провожу им по мороженому и обхватываю кончик ртом.

– Что? – невинно спросила я его.

Он сужает глаза. – Ты жестокая, ты знала об этом?

Уголок моих губ приподнимается, и я ухмыляюсь. – И у тебя односторонний ум. Ты знал об этом?

Покачав головой, он возвращается к компьютеру. – Конечно, проблема во мне. Это не имеет никакого отношения к тому, что ты отсасываешь рожок мороженого, как будто это твой любимый член, или что-то в этом роде.

– Я имею в виду, что я бы предпочла заняться этим по-настоящему, – поддразниваю я. – Но ты занят работой и все такое.

Он закрывает глаза и стонет. – Это несправедливо. Зачем ты меня так мучаешь?

– Потому что это забавно, – язвительно замечаю я.

– Угу, – говорит он, вставая и направляясь к задней части зала. – Посмотрим, насколько забавным тебе это покажется позже.