Текст книги "Доза красивого яда (ЛП)"

Автор книги: Келси Клейтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Ты потрясающая, – бормочу я.

Комплимент застает ее врасплох, но прежде чем она успевает вдуматься в него, я наклоняюсь и слегка провожу кончиком языка от ее пупка вверх к центру груди, а затем к шее. Она извивается, выгибая бедра в поисках трения, которого я ей пока не даю.

Мы прижимаемся друг к другу, хватаемся руками везде, где только возможно, чтобы притянуть друг друга ближе. Но когда она начинает расстегивать мои джинсы, я останавливаю ее.

Ее брови хмурятся. – Разве ты этого не хочешь?

Что? – Это глупости. Конечно, я хочу, – говорю я ей. – Та ночь была потрясающей, но я лишил тебя девственности на переднем сиденье своего грузовика. Я не лгал, когда сказал, что ты заслуживаешь лучшего, чем это дерьмо.

– Ну, теперь мы в постели. Так почему ты не трахаешь меня прямо сейчас?

Боже, она просто мечта. Все мои сексуальные фантазии собрались вместе и воплотились в ней, просто чтобы испытать меня на прочность.

– Я собираюсь, но на этот раз спешить некуда. – Я снова соединяю наши губы. – Я собираюсь наслаждаться каждым твоим гребаным дюймом, и если ты не уйдешь отсюда, не ощущая меня при каждом движении, я не выполнил свою чертову работу.

Схватив ее за бедра, я переворачиваю ее так, чтобы она оказалась на мне сверху, затем скольжу руками вниз к ее заднице. Я притягиваю ее к себе и выгибаюсь навстречу. Это именно то трение, которого она жаждала, и она хнычет мне в рот.

– Слишком много одежды, – вздыхает она. – Пожалуйста. Мне нужно чувствовать тебя.

– О, ты многое почувствуешь, детка, – рычу я.

Она продолжает тереться обо меня, и мне неловко от того, как легко я мог бы кончить в штаны прямо сейчас. Мои яйца болят, а член тверд как сталь, отчаянно желающий разрядки, но я отказываюсь устраивать еще один быстрый трах.

Садясь, я беру ее с собой и поворачиваюсь, чтобы снова уложить на спину. Мои пальцы расстегивают ее джинсы, стягивая их вниз вместе с кружевными трусиками, которые сочетаются с ее лифчиком. Я делаю мысленную заметку, чтобы после этого она снова надела только эти два предмета одежды.

Ее киска такая влажная, блестит на свету. Я провожу по ней рукой и наслаждаюсь тем, как напрягается все ее тело. Я облизываю губы, дразня ее вход. Я хотел прикоснуться к ней губами с тех пор, как впервые увидел, как она распадается на части под моими пальцами.

– Скажи мне, Рочестер. – Я смотрю ей в глаза. – Кто-нибудь когда-нибудь касался ртом твоей киски? Заставлял тебя кричать, когда ты каталась верхом на их лице?

Она сглатывает и качает головой. – Нет.

– Хорошо, – говорю я ей, сползая вниз. – Черт возьми, пусть так и остается.

В тот момент, когда я провожу языком по ее киске, я знаю, что никогда не смогу насытиться. Ее сладкий вкус покрывает мой язык, и то, как она откидывает голову на мою подушку, когда звуки ее стонов наполняют комнату, – это все.

Я хотел немного подразнить ее. Чтобы заставить ее заплатить за трюк с бананом и за то, что она мучила меня бесконечными синими шарами последние несколько дней. Но для этого потребовался бы определенный уровень самоконтроля, которого у меня явно нет.

Мой язык погружается в ее киску как раз перед тем, как я снова поднимаю его вверх. Я поджимаю губы и втягиваю ее клитор в рот, и все ее тело содрогается в конвульсиях. Ухмыляясь, я просовываю в нее два пальца и чувствую, как она сжимается вокруг них.

– Святое дерьмо, – выдыхает она. – Срань господня.

Чем быстрее я двигаю пальцами внутрь и наружу, тем быстрее лижу и посасываю ее клитор. Она не может оставаться неподвижной, как бы сильно я ни старался вдавить ее бедра в матрас. И когда она наклоняется, чтобы схватить меня за волосы, я стону, прижимаясь к ней.

– Не стесняйся, детка, – бормочу я, мой язык все еще тянется, чтобы попробовать ее еще немного. – Продолжай. Потрись о мое лицо.

Она начинает медленно, едва притягивая меня к себе, когда выгибается навстречу. Но через минуту она начинает чувствовать себя более комфортно. Еще более безрассудно. Она ласкает себя моим ртом, и я засовываю пальцы глубоко внутрь нее, загибая их вверх, чтобы ударить по маленькому комочку нервов внутри нее.

– Ты нужен мне, – умоляет она. – Пожалуйста, Хейс. Ты нужен мне внутри.

– Ни за что, черт возьми, – бормочу я ей. – Ты будешь хорошей девочкой и кончишь мне на язык. Я хочу ощутить каждую каплю твоего удовольствия. Заставь меня, черт возьми, утонуть в этом.

Она хнычет, и ее дыхание учащается, когда она приближается к своему оргазму. Все мои чувства поглощены ею. Ее вкус. Ее запах. Все это так чертовски опьяняет. Каждый раз, когда она притягивает меня ближе, мне становится трудно дышать, но я бы с радостью задохнулся от этого.

– Вот и все, – бормочу я. – Кончи мне на лицо, детка. Ты такая хорошая маленькая принцесса со мной.

То, как она мгновенно взрывается в ту секунду, когда последняя фраза слетает с моих губ, шокирует меня больше, чем когда-либо, но прямо сейчас у меня есть работа, которую нужно сделать. Ее киска напрягается, когда она сжимается вокруг моих пальцев, и хватка, которую она держит за мои волосы, не ослабевает, когда она притягивает меня к себе. Я посасываю ее клитор, обводя его языком и заставляя ее оргазм длиться как можно дольше, пока все ее тело не расслабляется.

– Это не навык, – говорит она, тяжело дыша. – Это чистое колдовство.

Я облизываю губы и слизываю ее соки со своих пальцев. – Ты чертовски вкусная.

Вставая, я запечатлеваю в памяти ее вид, лежащей обнаженной на моей кровати, и стягиваю футболку через голову. Лейкин прикусывает нижнюю губу, пока ее взгляд скользит по моему прессу. И когда я одним быстрым движением сбрасываю штаны и боксеры, она смотрит на мой член так, словно это ее любимая игрушка.

Лучше бы, черт возьми, так и было.

Я беру его в руку, медленно дергая, подхожу к прикроватной тумбочке и достаю презерватив. Разрывая его зубами, я собираюсь надеть его, но она садится и смотрит на меня из-под опущенных ресниц.

– Можно мне? – спрашивает она, и это выглядит как невинность и грех в одном флаконе.

Не доверяя своему голосу, чтобы ответить прямо сейчас, я протягиваю ей презерватив, но сначала у нее другие планы. Она обхватывает рукой мой член, заставляя меня зашипеть от соприкосновения. Накачивая его пару раз, она высовывает язык и облизывает кончик, как леденец на палочке, а затем тихо стонет, пробуя меня на вкус.

– Научи меня.

Весь воздух мгновенно выходит из моих легких. – Лей.

Она облизывает мой член от центра до кончика. – Вот так? Тебе это нравится?

– Значит ли это…

Я даже не могу закончить вопрос, потому что она открывает рот и обхватывает губами мой член. Мышцы моей задницы напрягаются, когда я изо всех сил стараюсь не кончить, и моя рука ложится на ее голову, нежно оттягивая ее.

– Детка, – говорю я мягко.

В ее глазах появляется нерешительность, когда она смотрит на меня. – Я сделала это неправильно?

Я качаю головой еще до того, как вопрос полностью слетает с ее губ. – Нет. Нет, ты само совершенство. – Я провожу большим пальцем по ее губам. – Такой талантливый маленький ротик. Я просто знаю, что если я в ближайшее время не войду в тебя, есть большая вероятность, что я сойду с ума.

Ее настроение меняется, и она натягивает презерватив по всей моей длине. Как только он надежно закреплен, я отталкиваю ее назад и ставлю одно колено на кровать. Выпрямляясь, я медленно погружаюсь в нее. То, как она растягивается вокруг меня, так же, как и прошлой ночью, и она пытается скрыть это, но я вижу, как она морщится от боли.

Я двигаюсь медленно, но не останавливаюсь, пока полностью не окажусь внутри нее. Моя голова откидывается назад, когда я говорю себе не кончать. Нам редко выпадает шанс сделать это, и я не собираюсь упускать его, продержавшись всего две секунды. Я сосредотачиваюсь на своем дыхании, и как только я чувствую, что отступил от края, я вытягиваюсь почти до конца, просто чтобы скользнуть обратно.

– Мне нравится, как ты заставляешь меня чувствовать себя такой наполненной, – стонет она. – Хочу вот так проводить каждую секунду с тобой внутри меня.

Наклоняясь над ней, я обхватываю рукой ее горло. – Тебе бы это понравилось, не так ли? – Она кивает, и мои глаза сужаются, когда я пристально смотрю на нее. – Ты такая хорошая девочка, не так ли?

Ее веки закрываются, и она стонет, обхватывая пальцами мое запястье.

Я вырываюсь, переворачиваю ее и поднимаю ее задницу в воздух, только чтобы снова вонзиться обратно в ее киску. Ракурс намного лучше, мой член трется о ее стенки, и я чувствую, как ее оргазм уже снова приближается.

Я наматываю ее волосы на руку и использую их, чтобы откинуть ее голову назад, когда начинаю входить сильнее. – Посмотри на себя, ты так хорошо принимаешь мой член. Моя хорошая девочка.

Звук шлепков моей кожи о ее смешивается с нашими стонами. И чем выше становится ее голос, тем точнее я понимаю, что она близко. Я шлепаю ее по заднице, достаточно сильно, чтобы оставить след, и она вскрикивает.

Ее дыхание замедляется, и я жду ее реакции. Если бы я не уделял этому столько внимания, то, возможно, пропустил бы это мимо ушей. Но то, как она шепчет: «Сделай это снова», врезается в мой мозг и поселяется там навсегда.

– Черт возьми, – стону я, снова шлепая ее и наблюдая, как подрагивает ее ягодица.

Тот факт, что отпечаток моей руки остался на ее коже, говорит о той части меня, которая хочет завладеть каждым дюймом ее тела. Запереть ее там, где только я смогу до нее дотянуться. Единственная часть меня, которая когда-либо думала о чем-то большем, чем просто взаимное сексуальное удовлетворение.

Я перемещаю свою хватку с ее волос на шею и притягиваю ее к себе, пока моя грудь не прижимается к ее спине. Касаясь губами ее уха, я покусываю мочку.

– Я так горжусь тобой, детка, – шепчу я ей на ухо. – С тобой мне так хорошо.

Ее голова откидывается на мое плечо, когда она отдается удовольствию. Я убираю руку с ее бедра и перемещаю к ее киске, оказывая давление именно там, где ей это нужно.

– Дай мне это, Лейкин. – Я втираю круги прямо по ее клитору, и она вздрагивает от того, насколько она чувствительна. – Я знаю, что это там, и я хочу этого. Кончи на мой член. Покажи мне, какая ты хорошая.

Еще несколько секунд трения и усиленной хватки на ее горле, и она теряет самообладание. В ту секунду, когда я чувствую, как ее киска сжимает мой член, я отпускаю ее горло и наклоняю ее вперед, врезаясь в нее всем, что у меня есть, когда я выстреливаю все, что у меня есть, в презерватив.

Она прижимается ко мне и стонет от того, насколько глубоко я нахожусь, и я ухмыляюсь. Второй раз занимаясь сексом, и она уже рок-звезда, точно так же, как и все остальное, что она пробует в жизни.

В последний раз шлепнув ее по заднице, я выхожу и падаю на кровать рядом с ней. Она поворачивается ко мне лицом, и мы вдвоем ждем, пока наше дыхание успокоится.

– Ты – самая безумная мечта любого парня, ты знаешь это?

Она моргает в ответ, ее голова покоится на предплечье. – Даже твоя?

Я знаю, что не должен, но не могу остановиться, когда переворачиваюсь и легонько целую ее. – Особенно моя.

Самодовольная ухмылка на ее лице – это то, о чем я должен сожалеть, но я этого не делаю. Не тогда, когда она выглядит такой счастливой, как сейчас. И определенно не тогда, когда мы оба испытываем блаженство после секса.

Говоря о… – Итак, есть еще какие-нибудь… увлечения, которыми ты хочешь поделиться со мной?

Ее щеки розовеют, и она отводит взгляд. – Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Мм-хм. Итак, если бы я обхватил рукой твое горло и назвал тебя моей хорошей де—

Она закрывает мне рот рукой, не давая закончить то, что я говорил. Она вздыхает и смотрит в потолок, и я могу сказать, что она нервничает.

– Я не знаю, что это такое, – признается она. – В этом есть что-то обнадеживающее, и мне это нравится.

Я перекатываюсь на бок и кладу руку ей на лицо, поворачивая ее голову, пока она не смотрит на меня. – Эй, тебе не нужно смущаться. Не из-за этого. Это чертовски сексуально.

Она улыбается и наклоняется, чтобы поцеловать меня, медленно и лениво. Когда она отстраняется, то быстро чмокает меня в кончик носа и садится, сбрасывая ноги с края кровати. Мой взгляд сразу же фиксируется на татуировке, идущей вдоль ее позвоночника.

Это неуловимые светло-серые чернила на фоне ее кожи, но они так хорошо смотрятся на ней.

Я сажусь и прикасаюсь к ней губами. – Твои родители знают, что у тебя это есть?

Она оглядывается на меня через плечо, выдыхая, когда я оставляю несколько легких поцелуев вдоль ее позвоночника. – Нет. Они бы убили меня. Вот почему это в таком месте, где я могу это спрятать.

– От всех, кроме меня, – уточняю я.

Ее глаза закатываются, когда она ухмыляется. – От тебя ничего не скроешь.

– Рад, что ты начинаешь понимать.

Я никогда не любил обниматься. Сама идея лежать вместе, не зная, где заканчивается один из вас и начинается другой, просто ради того, чтобы быть рядом, всегда казалась мне слишком романтичной. У меня не было к этому никакого интереса. Но когда Лейкин положила голову мне на грудь, когда я запустил фильм, я не смог найти в себе сил остановить ее.

Я не мог найти в себе желания остановить ее.

Кончики моих пальцев касаются ее спины, пока она спит. Она потеряла сознание чуть больше часа назад, а я просто лежал здесь, прокручивая в голове события последних нескольких дней.

Я знаю, что должен разбудить ее. Отвезти ее обратно к машине, чтобы она могла добраться домой. Но я не хочу этого делать.

Пока нет.

Я просто хочу лежать здесь, где нет ни осуждения, ни страха, ни сомнений. Просто дай мне почувствовать тяжесть ее головы на своей груди, когда запах ее волос расслабляет меня так, как никогда не расслабляло пиво.

Дай мне это, пока у меня еще есть возможность.

17

Когда я начинаю просыпаться, до моих ушей доносится щебетание птиц, но что-то не так. Мое тело слишком сильно вжимается в кровать, и мне теплее, чем было бы в моей комнате. Когда мой мозг начинает осознавать окружающее, все это обрушивается на меня.

Я все еще в доме Хейса.

Его руки обнимают меня, когда он спит, прижавшись к моей спине. Это напоминает мне о прошлой ночи – о том, как он притянул меня к себе, когда трахал меня. Мне до смешного больно, и я ощущаю это при каждом движении, но я уже жажду этого снова.

– Эйч, – шепчу я, надеясь, что он не злится.

Мы никогда не обсуждали, что я останусь у него ночевать. Насколько я знала, вчера вечером я должна была вернуться к Мали в какой-то момент. Слава Богу, я сказала родителям, что переночую у нее, так что они не ждали меня домой в определенное время. В противном случае они, вероятно, прямо сейчас подали бы заявление о пропаже человека.

Я снова пытаюсь разбудить его, на этот раз немного громче. – Хейс.

Он стонет, убирая одну руку из-под меня, когда перекатывается на спину. Слепо дотягиваясь до своего телефона, он нажимает кнопку, чтобы посмотреть время, и ворчит.

– Слишком рано. Мне нужно поспать.

Его рука снова накрывает меня, и я поворачиваюсь к нему лицом. Его глаза закрыты, и он выглядит таким умиротворенным, но когда он приоткрывает один, я не могу удержаться от улыбки.

– Привет, – тихо говорю я.

Он что-то бормочет. – Привет, извращенка.

То, как уголки его рта непроизвольно поднимаются вверх, говорит мне о том, что он не сердится. Может быть, немного капризен, но точно не злится.

– Наверное, хорошо, что я не сама приехала сюда вчера, – говорю я ему. – Моя машина простояла бы у твоего дома всю ночь.

Он снова закрывает глаза, явно слишком вымотанный, чтобы просыпаться прямо сейчас, и я почти следую его примеру, но когда слышу, как открывается и закрывается входная дверь, мое сердце, черт возьми, почти останавливается, когда меня начинает охватывать паника.

– Э-э, Эйч?

Он бормочет в ответ.

– Кто-то только что вернулся домой? – Я бросаю взгляд на дверь спальни, но, к счастью, она закрыта.

Он делает глубокий вдох, а затем выдыхает. – Расслабься. Вероятно, это просто Девин.

Я приподнимаюсь на локте, подпирая голову рукой. Хейс, должно быть, чувствует мой взгляд, потому что его глаза снова открываются.

– Что?

Мои брови приподнимаются. – Ты ни капельки не беспокоишься о том, что Девин узнает о нас?

Он вздыхает и потягивается, прежде чем хрустнуть шеей. – Нет. Девин – одна из примерно четырех человек в мире, которым я доверяю.

– О, да? – спрашиваю я. – А кто остальные трое?

– Моя мама, Кэм… – он делает паузу и ухмыляется мне, – … и динозавр Барни.

Я падаю обратно на кровать и начинаю смеяться. – Солидный третий выбор.

– Эй, он всегда был рядом с тех пор, как мне исполнилось три года, ясно?

– Угу.

Конечно, какая-то часть меня надеялась, что он скажет, что я третья, но думать так – значит просто обрекать себя на разбитое сердце. Я точно знала, что это такое, с того самого момента, как это началось. Просто потому, что мы провели ночь, прижавшись друг к другу, это не значит, что что-то внезапно изменилось.

– Который час? – спрашиваю я.

– Чуть за девять, – отвечает он. – Тебе на работу в полдень, верно?

Я киваю. – Нам, наверное, стоит одеться.

Он скулит, явно желая еще немного поваляться в постели, и я его не виню. Я бы ничего так не хотела, как провести весь день здесь, лежа с ним вот так, но у меня нет другого варианта.

Вероятно, у меня никогда не будет такого варианта.

– Ладно, прекрасно, – ворчит он, сбрасывая одеяло.

Я встаю и оглядываюсь в поисках своей одежды, и когда замечаю ее на стуле, поворачиваюсь, чтобы взять ее. Хейс оглядывает меня с ног до головы с блеском в глазах.

– Чего бы тебе стоило надевать только это каждый раз, когда мы остаемся наедине?

Взглянув на мои лифчик и трусики, я вспоминаю, как прошлой ночью он вернул мне только эти две вещи и отказался отдать мне остальную одежду. Не то чтобы я возражала. Он остался в своих боксерах. Если бы я полностью оделась, я бы чувствовала себя странно.

И, кроме того, то, как он не мог оторвать от меня глаз, стоило того.

Мали и магазин нижнего белья в выигрыше.

Я напеваю и прикладываю палец к губам. – Сделай это своим ртом еще раз, и ты сможешь получить все, что захочешь.

– Договорились, – соглашается он и пытается затащить меня обратно в постель, но я неохотно останавливаю его.

– У нас нет времени, – говорю я ему с грустью. – И, кроме того, Девин бы нас услышала.

– Пусть. Мне похуй.

Посмеиваясь, я хватаю его за руку и тяну, пока он не садится. – В следующий раз.

Он смотрит вниз на то, как его стояк натягивает боксеры. – Посмотри, что ты наделала.

– Это была не я. Это все ты, – говорю я. – Никто не просил тебя смотреть на меня.

Хейс усмехается. – О, да. Предполагается, что я просто должен иметь великолепную полуобнаженную девушку в своей комнате и не смотреть. Конечно.

Я качаю головой, посмеиваясь. – Ты ненасытен.

– Я знаю. Я виню тебя.

– Меня?

Он кивает. – Я был в полном порядке, пока ты не начала мастурбировать у меня на глазах.

Раздается взрыв смеха, и я прикрываю рот рукой. – Ты имеешь в виду, когда ты подглядывал за мной через окно в крыше, как последний гребаный извращенец? Я бы вряд ли классифицировала это как мастурбацию перед тобой.

– Ты смотришь на это по-своему, а я буду смотреть на это по-своему, – говорит он, целуя меня в лоб и вставая с кровати.

Мои глаза игриво закатываются. – Ты всегда создаешь свою собственную реальность?

Он наклоняет голову из стороны в сторону. – В значительной степени, да.

Я натягиваю брюки и застегиваю их, прежде чем надеть футболку. Хейс берет пару вещей из своего комода и натягивает их, прежде чем направиться в ванную.

Пока я одна, я думаю о том, какой невероятной была прошлая ночь. Я имею в виду, я знала, что он хорош в постели, особенно после того, что случилось в его грузовике, но я понятия не имела, что он настолько хорош. Не может быть, чтобы секс был настолько хорошим с кем-то постоянно. Никому никогда не удастся добиться такого результата.

Нет. Только с ним.

Он разрушил меня для всех остальных, прежде чем кто-либо успел даже попытаться.

Выходя из ванной, он протягивает мне леденец. – Мята?

Я скрещиваю руки на груди. – Ты хочешь сказать, что тебе не нравится мое утреннее дыхание?

Вместо того, чтобы подумать, что я на самом деле обиделась, как я надеялась, он закатывает глаза и хватает меня сзади за шею, притягивая к себе, для глубокого поцелуя. Он заставляет меня открыть рот и переплетает свой язык с моим, только для того, чтобы засунуть мятный леденец, который он, должно быть, только что положил себе в рот, в мой.

Еще раз чмокнув, он отстраняется и хватает еще одну мятную конфету, с подмигиванием засовывая ее в рот.

Я смотрю вниз и улыбаюсь про себя, когда следую за ним из его спальни по коридору. Но как только мы входим в гостиную, его окликает мамин голос.

– Милый, это ты?

Мои глаза расширяются, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Хейса, но прежде чем мы успеваем обернуться, из-за угла выходит его мама. Кажется, она приятно удивлена, увидев меня.

– О, Лейкин. Я не ожидала тебя увидеть, – говорит она. – Как у тебя дела?

– Действительно хорошо, – честно отвечаю я. – Как дела?

– О, ты знаешь. Просто, как всегда, провожу три четверти своей жизни на работе. – Она делает паузу и смотрит на Хейса. – Это и попытка держать этого идиота в узде.

Я смотрю на Хейса, и мне требуется каждая капля самообладания, которая у меня есть, чтобы не улыбаться как идиотка. – Ну, что бы ты ни делала, я думаю, это работает.

– Приятно это слышать, потому что иногда я задаюсь вопросом.

Хейс раздраженно вздыхает, закатывает глаза и отводит взгляд, заставляя нас с его мамой смеяться.

– Итак, ты пришла с Кэмом? – спрашивает она и начинает смотреть мимо нас. – Где он? У меня такое чувство, что я не видела его целую вечность.

Тьфу. Это не то, чего я ожидала, когда проснулась этим утром. Не с учетом того, что Хейсу, казалось, было все равно, когда я услышала, как закрылась дверь.

Хейс кашляет. – Его здесь нет, мама. Я как раз собирался отвезти Лейкин домой.

Я сжимаю губы и смотрю куда угодно, только не на нее, когда она улавливает суть.

– Ох. Хорошо. Что ж, думаю, увидимся, когда ты вернешься домой. – Она снова отступает в сторону кухни. – Было приятно увидеть тебя снова, Лейкин.

– Мне тоже! – любезно отвечаю я.

Положив руку мне на поясницу, Хейс выводит меня через парадную дверь, и мы забираемся в его грузовик.

Во мне так много эмоций, но самая большая из них – это страх. Его мама, которая так рано застукала нас за этим делом, наверняка отпугнет его. Он собирается отменить это, еще раз сказав мне, что не может так рисковать. Или мама Хейса могла бы проговориться Кэму.

Или еще хуже – моим родителям.

Я тревожно грызу ногти и смотрю в окно, когда Хейс протягивает руку и отводит ее ото рта.

– Расслабься, – говорит он мне.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, и он на секунду переводит взгляд на меня, но остается сосредоточенным на дороге.

– Не делай вид, что ты не сходишь с ума, – говорит он. – Я вижу это по твоему лицу.

Честно говоря, удивительно, насколько он спокоен, но это немного помогает мне дышать.

– Я не сходила с ума, – уточняю я. – Просто меня никогда не ловили с парнем, с которым я тайно сплю.

Он ухмыляется так, что угрожает растопить меня на месте. – Посмотри на меня, крадущего все твои первые.

Я усмехаюсь, закатывая глаза, но чувствую себя лучше, зная, что он не психует. Тяжесть спадает с моей груди. Если он не паникует, то почему я должна?

Все затихает на минуту, прежде чем он снова нарушает тишину.

– Ты была так напугана.

И я даже не могу отрицать этого, как не старайся.

Моя машина стоит в конце подъездной дорожки у дома Мали. Хейс паркуется на улице перед ее домом и отстегивает ремень безопасности. Мои брови хмурятся, когда он поворачивается ко мне лицом.

– Я, э-э… – Он потирает затылок. – Я хочу сделать тебе подарок на твой день рождения.

Подожди, что? – Ты не придешь на вечеринку?

Ежегодная вечеринка по случаю моего и Мали дня рождения стала еще большей традицией, чем наши летние костры. Это самая большая вечеринка лета в моем доме, и я не думаю, что Хейс пропустил хоть одну за последние шесть или семь лет.

– Нет, я буду там, – уверяет он меня. – Но я ничего не дарю Мали, и я не хочу, чтобы Кэм слишком много думал о том, что я делаю подарок только тебе.

Потянувшись в бардачок, он достал конверт, и я никогда еще не была так смущена. Сначала я безнадежно решила, что это любовное письмо, написанное от руки и говорящее мне, что все, что он говорил о том, что не хочет отношений, – ложь. Но когда я открываю его, то обнаруживаю, что внутри на удивление кое-что получше.

Мои глаза расширяются, и я ахаю. – Ты достал мне билеты на концерт Томаса Ретта?

Томас Ретт – мой любимый певец, второй после Курта Кобейна, но, очевидно, я не смогу увидеть его на концерте. Я понятия не имела, что он вообще устраивает концерт где-то поблизости. И места невероятные.

– Святое дерьмо, – говорю я, не веря своим ушам. – Спасибо тебе. Ты не должен был этого делать.

Он улыбается, когда я целую его. – Теперь, когда я думаю об этом, я мог бы просто дать тебе один, а Мали – другой.

Я замираю, обдумывая идею, которая, возможно, безумна, но попробовать стоит.

Нервно покусывая внутреннюю сторону щеки, я заставляю себя спросить. – Что, если я хочу, чтобы ты пошел со мной?

Он сразу выглядит неуверенным, говоря мне, что даже не рассматривал эту идею, когда покупал билеты. – Я не знаю, Лей. Это на публике.

– Да, но это больше чем в часе езды, – указываю я. – Шансы увидеть там кого-нибудь из наших знакомых невелики. И, кроме того, Кэму даже не нравится Томас Ретт.

– Мне тоже.

– Да, но тебе нравлюсь я. – Слова вылетают из моего рта прежде, чем у меня появляется шанс остановить себя.

Его брови приподнимаются, и я собираюсь взять свои слова обратно или извиниться, но решаю не делать этого. Я ему нравлюсь, хочет он это признать или нет. Нельзя спать с человеком, который тебе хотя бы немного не нравится.

Вместо этого я использую другой подход.

Выпячивая нижнюю губу, я слегка надуваюсь. – Пожалуйста?

Он выдыхает весь воздух из своих легких. – Вот это просто несправедливо.

Я улыбаюсь и наклоняюсь через центральную консоль, прижимаясь губами к его уху.

– Пожалуйста? – Повторяю, на этот раз потише.

Повторяя это слово, как молитву, я прикусываю мочку его уха, и его дыхание становится тяжелее. Как только я провожу рукой по его ноге к члену, он хватает меня за запястье, чтобы остановить.

– Не начинай того, что не можешь закончить, – предупреждает он.

Я отступаю ровно настолько, чтобы посмотреть на него. – Скажи, что пойдешь со мной.

Он прищуривается, глядя на меня, и мы мгновение смотрим друг на друга, прежде чем он вздыхает. – Хорошо. Я пойду.

Сияя от счастья, я благодарю его и целую еще раз. Я открываю дверь грузовика и вылезаю, но когда иду закрывать ее, вижу, как он игриво смотрит на меня.

– Ты играешь нечестно, – говорит он.

Я усмехаюсь. – Я знаю.

С этими словами я закрываю дверь грузовика и направляюсь к Мали за ключами, оглядываясь только раз, чтобы посмотреть, как Хейс уезжает.

18

Возвращаясь к себе домой, я знаю, что меня ждут неприятности. Я сделал вид, что в том, что моя мама застукала нас, не было ничего особенного, но это только потому, что Лейкин выглядела так, словно была на грани срыва. Я не мог оставить ее в таком состоянии до конца дня.

Ее ночевка не входила в планы. Я намеревался разбудить ее, когда закончится фильм. Но потом я заснул. И как бы мне ни было неприятно это признавать, это был один из лучших снов в моей жизни.

Я заезжаю на подъездную дорожку и вылезаю из своего грузовика, делая глубокий вдох, чтобы подготовиться к предстоящему допросу. Если бы я знал, что это она вернулась домой, я бы тайком вытащил Лейкин через мое окно. Оглядываясь назад, легко говорить о том, что уже произошло, но все, что я могу сейчас сделать, это сорвать пластырь.

Войдя в дом, я застаю свою маму сидящей за кухонным столом с чашкой кофе в руках. Я подхожу к холодильнику и беру пиво, зная, что оно мне понадобится для этого разговора, но я должен был знать, что она никогда бы этого не допустила.

– Мальчик, всего лишь десять утра, – говорит она с недоверчивым видом.

– Значит, в Италии сейчас пять часов, – шучу я, но ее плотно сжатые губы говорят мне, что ей не смешно.

Она приподнимает одну бровь, глядя на меня. – Положи это обратно.

Слава богу, Лейкин здесь нет, чтобы увидеть это. Наблюдать, как моя мать командует мной, – это то, чего она никогда бы мне не позволила пережить. Я могу только представить, как бы она прокомментировала эту ситуацию.

Заметка для себя: не позволяй им находиться в одной комнате дольше нескольких минут.

Я ставлю пиво обратно и заменяю его Ред Буллом, что по-прежнему не делает ее счастливой, но она знает, что нужно выбирать свои битвы. Когда я открываю его и подношу к губам, она вздыхает.

– Ты понимаешь, что делаешь?

Я веду себя непринужденно. – Разрушаю свои внутренности?

Моя мама смотрит на меня в ответ, ее глаза похожи на лазерные лучи. – Хейс Беккет.

Я съеживаюсь от того, как она использует мое второе имя. Ставя Ред Булл на прилавок позади меня, я тяжело вздыхаю.

– Мы просто веселимся, мам.

– Она знает это?

Мой первый инстинкт – сказать да. Я сказал ей об этом в первую ночь, когда отбросил осторожность на ветер. Но что-то удерживает меня. Я закрываю рот, когда в моей голове прокручивается прошлая ночь, а затем сегодняшнее утро, когда она смогла убедить меня пойти с ней на концерт.

Черт. Это свидание, не так ли?

Когда я не отвечаю, моя мама встает и относит свою пустую кружку в раковину. – Не играй с ее чувствами, Эйч. Эта девушка заслуживает большего.

Я киваю, зная, что она права. Я часто думаю о том, чего заслуживает Лейкин. Может, она и хочет меня, но это не значит, что она не заслуживает гораздо лучшего. Это так. Но чтобы она поняла, мне пришлось бы сопротивляться ей, а я не могу этого сделать.

Я пытался.

– Кстати, что ты делаешь дома? – спрашиваю я. – Ты всегда спишь в больнице, прежде чем сесть за руль.

Она усмехается. – Мне удалось вздремнуть несколько часов во время моей смены. Но в следующий раз я предупрежу тебя, чтобы ты смог увести Лейкин до моего возвращения домой.

– Ты трахаешься с Лейкин? – Голос Девин гремит по комнате.

Черт! – Немного громче, Дев. Я не думаю, что весь город слышал тебя.

– Ты знаешь, я должна, – рычит она в ответ. – Может быть, один из них сможет вбить в тебя немного здравого смысла.

Я закатываю глаза. – О, отвали. Что ты вообще здесь делаешь, в любом случае? Я думал, ты вернешься домой позже.

– Планы меняются, – говорит она, отмахиваясь от темы. – Но забудь об этом. Лейкин? Серьезно?

– Оставь это в покое, Дев, – рычу я, стискивая челюсти.