Текст книги "Домой на Рождество"

Автор книги: Келли Тейлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Глава 34
Мэтт

Кроссовки скрипнули от соприкосновения с линолеумом, я бежал по больничному коридору и едва успел притормозить у поворота в палату деда. Дверь была открыта, и я влетел внутрь. Было темно, но света из коридора вполне хватало, к тому же на стене горел ночник. Я заметил, что занавеска вокруг дедовой кровати плотно задернута.

– Дед! Дед, привет! Это я, Мэтт! – Я торопился обнять его, не обращая внимания на то, что старик на соседней кровати был недоволен шумом. – Дед, это я! – Отодвинув занавеску, я отшатнулся.

Вещи деда еще лежали на прикроватном столике – часы, стакан воды, ключ от квартиры соседки, фото бабушки и номер ежемесячного журнала о мотоциклах, который он так любил читать. Я покупал ему этот журнал в больничном киоске. Тут остался даже пакет от сэндвича, когда мы навещали его вместе с Бет.

Но не было моего деда…

– Простите. – Я приподнял занавеску, которая загораживала вход в сестринскую. Все там было, как и прежде, добавились лишь два небольших украшения по случаю Рождества. Слева на столе стоял пластмассовый Санта-Клаус, он непрерывно покачивался и, казалось, кивал самому себе, а справа на том же столе разместился Снеговик, его нос-морковка торчал задорно вверх.

Дежурная медсестра сидела за столом, уронив голову в бумаги, приподнимая ее только для того, чтобы облизать кончик собственного пальца.

– Простите великодушно, а где мой дедушка?

Сестра О’Рейли взглянула на меня и помрачнела. Я видел такие выражения на лицах у людей: серьезные, тяжелые. Такое выражение было на лице у деда, когда он набрался мужества сказать мне о том, что умерла бабушка. У сестры О’Рейли словно упали шторки на глаза, блокируя всякую надежду. Но я все же видел лучики сострадания, хотя они и были слабыми.

Я так переживал, что пытался унять сердцебиение, прижимая руку к груди.

– Вы Мэтт? – Сестра сдвинула стопку бумаг в сторону и встала.

– Да, это я. – Слова давались мне с трудом. Голос садился.

Господи, сделай так, чтобы с дедом все было в порядке. Я старался сосредоточиться взглядом на часах, приколотых к форме сестры. Стоит просто смотреть на них, не моргая, и тогда все точно будет в порядке. Пока часы идут и вместе с ними идет само время, все будет хорошо. Я старался в это верить. В горле застрял комок, пришлось прокашляться.

– Да, я внук Джека Балларда. Где он? Кто-то позвонил мне утром и велел срочно приехать, и вот я примчался.

– Ну да. – Сестра разгладила подол форменного платья, поправила локон у уха и, обогнув свой стол, приблизилась ко мне. Положила руку на плечо. Рука была тяжелой, словно из свинца, придавливала меня к земле. И несмотря на то что на мне был пиджак, я чувствовал, как жар ее тела переливается в меня через эту удивительную руку. – Пойдемте со мной, Мэтью. – Она как-то особенно произнесла мое имя, без мягкого звука на конце. И мне кажется, я навсегда запомню этот момент. И кто-то другой – какой-то другой Мэтью с твердым «т», не я, – проследовал за сестрой О’Рейли в комнату для родственников, комнату для прощаний с умершими. Это точно был не я.

– Может, присядете?

Но я уже ничего не слышал.

Комната с бежевым ковром на полу и бежевыми стенами. В такой комнате совсем не заметна грязь, а если и заметна, то ее легко отмыть. Никаких рождественских украшений, только стулья. Деревянные стулья с благородной голубой обивкой. Они смотрятся необыкновенно ярко в этой стерильной бежевой комнате. Нет рук, которые я мог бы пожать в эту минуту. Не на кого опереться. Сестра О’Рейли присела рядом и начала говорить.

– Остановка сердца. Никто не ожидал. Вызвали врача. Возникли осложнения. Мы сделали все, что могли.

А потом она произнесла три слова. Три простых слова, которые гвоздями вошли в мой мозг.

– Мне очень жаль.

Я не мог ни говорить, ни двинуться с места, но что-то ледяное зародилось в моем затылке и потекло волной по всему телу, достигая пальцев рук и ног. Оно добралось до живота, потом – до моего сердца. Я не мог нормально дышать, воздух не проходил в легкие. И, казалось, это уже не имеет значения.

Я не помню, сколько просидел так, пока сестра О’Рейли не спросила:

– Мэтью, могу я позвонить кому-нибудь из родственников, чтобы они приехали сюда?

Я покачал головой. Мы долго сидели в комнате, целую вечность, и время от времени сестра заговаривала со мной. Произносила слова утешения, а порой просто молчала. Вскоре я заметил рядом с собой чашку с горячим чаем.

В голове было пусто, в ней билось одно-единственное слово, как птица в клетке. И всякий раз, ударяясь о прутья этой клетки, оно достигало моего сердца, причиняя невероятную боль. Дед. Умер мой дед. Казалось, я дольше не вынесу этой пытки, и тогда мое сознание подсовывало отрицание – я начинал не верить. Нет, нет, нет. Это слово билось во мне еще сильнее и мучительнее, чем предыдущее. В какой-то момент я начал плакать, смотрел, как льются слезы, как падают на руки. Думал, запас слез не иссякнет никогда.

Глава 35
Бет

Когда мой бывший парень ушел прочь, высоко подняв голову и размахивая руками, с меня свалилось чувство вины, как старая кожа, которую я так долго носила. Теперь я была свободна. Да, у нас не было второго шанса, но это меня не пугало и не расстраивало. Если только совсем чуть-чуть, но я почему-то была уверена, что Айден не станет ночь напролет рыдать дома в подушку. Он обязательно встретит кого-нибудь через пару недель. Зайдет по своему обыкновению в бар, возьмет бутылку красного вина, подсядет к ближайшей симпатичной женщине, заведет беседу о ее достоинствах. И, кто знает, вдруг она очаруется?

Я улыбнулась своим мыслям, вынула ключи из сумочки, открыла дверь и вошла домой.

– Лиззи, представляешь, что случилось?

Моя подружка сидела на диване в гостиной, поджав колени к подбородку.

– Что такое?

– А ты не видела нас с Айденом?

– Как же я могла такое пропустить! – У нее изменилось лицо. – Бет, только не говори, что вы снова вместе.

– Нет.

– Я рада, а что надо было этому любителю поесть лук?

– Длинная история, – я поставила сумку на пол у кровати, – я тебе посылала сообщение.

– Ага, – Лиззи посмотрела на свой мобильник, который валялся на столе. – Ну что там такого суперсекретного, что ты не могла мне сказать по телефону? Лучше бы у тебя были хорошие новости, Бет. Вот Натан обещал взять меня на ужин в ресторан «Грейс».

– Прости, – я села с другой стороны дивана, взяла розовую подушку и прижала ее к груди. – Я думала, что будет лучше, если я скажу тебе лично.

Подруга выглядела обеспокоенной.

– Ты же не заболела чем-нибудь ужасным?

– Нет.

– А тогда что?

– Слушай, – я тоже подтянула колени к груди и положила на них подбородок, – с тех пор как мы последний раз виделись, произошло несколько очень важных событий…

И моя верная подруга терпеливо выслушала мой рассказ, начиная с соревнований на собеседовании в Уэльсе (она ужаснулась, узнав, что брюки разорвались на мне прямо во время спуска по скале) и продолжая эпизодом с Мэттом в его гостиничном номере (Лиззи от души посмеялась над злой шуткой Карла, но сразу же извинилась). А к тому моменту, как мой рассказ дошел до эпизода нашего с Мэттом расставания, Лиззи разозлилась.

– Бет, тут какой-то непорядок, – заявила она. – Этот парень – придурок. Ты притащилась, уставшая, навестить его деда, совершенно чужого тебе человека, в больницу, и вот как Мэтт тебя отблагодарил? Свалил рано утром, пока ты спала, и теперь наотрез отказывается общаться с тобой? Хорош парень.

– Знаю, знаю, – меня накрыла волна грусти, но я старалась не поддаваться. Я изо всех сил старалась не думать больше о том эпизоде. – Лиззи, но это еще не самое страшное. Я лишилась работы.

– Да ты что? – У нее отвисла челюсть. – Шутишь? Ты же создана для этой работы!

Я пожала плечами:

– Знаешь, я тоже так думала. У меня был действительно очень толковый бизнес-план, но это уже не имеет значения. Я накричала на Мэтта, сорвалась и даже не понимаю, почему так поступила.

– Бет, может, пожаловаться на него? – Лиззи перебирала все варианты моего спасения. – А если позвонить в их головной офис и сказать, что Мэтт вел себя непрофессионально? Я потрясена тем, что он даже не захотел говорить с тобой по телефону. Я в шоке. Тебе нельзя уходить из «Пикчербокса», это твоя судьба!

– Да. – Я крепче обняла подушку и посмотрела на потолок, пытаясь не заплакать. С трудом верилось в то, что я больше не буду ходить на свою самую любимую работу. – В любом случае, Лиз, я решила уехать. Если не могу изменить того, что случилось…

– Правда? Ты уверена? Бэт, если ты намерена сражаться за свое счастье и свои права, я всегда тебя поддержу.

– Нет, я ведь до конца не уверена, что та работа была именно для меня. «Аполло» собирались перестроить «Пикчербокс», превратив наш кинотеатр в одно из звеньев их огромной сети. И прежним наш «Пикчербокс» никогда не будет. – Я выдавила улыбку. – Но спасибо, Лиззи. Ценю твою поддержку.

– Для того и нужны настоящие друзья. Чтобы вместе бороться с несправедливостями мира, – рассмеялась она. – Ты станешь искать работу?

– Вполне возможно.

– Боже, так вот что случилось, ты устроишься на работу еще куда-то… вот почему ты так срочно хотела со мной поговорить. Ты уедешь!

– Да, я уеду. – Я сжала ее руку.

– А куда? В Нью-Йорк? В Лондон? Только не на необитаемый остров, прошу тебя!

– Я уеду в Австралию. В Сидней.

– Как?

– А вот так. – Мне даже нравилось поддразнивать подругу.

– Обалдеть! – Лиззи подпрыгнула на месте. – А мне и в голову не приходило, что в Австралии могут быть независимые кинотеатры.

– Ты знаешь, а там их нет. Точнее, они там, конечно, могут быть, но еду я не за этим.

– А за чем же? – Лиззи выглядела растерянной. – О, только не говори, что это дело рук твоей мамы! Ты едешь в Австралию, чтобы стать ее секретарем?

– Я дала ей слово. – Пришлось перебить Лиззи, пока она не наговорила глупостей про мою маму. – Я сказала маме, что, если не получу место в «Пикчербоксе», поеду с ней в Австралию.

– Дала слово, дала слово, – передразнила меня Лиззи, – речь идет о твоей жизни, Бет. О твоей судьбе. А она – здесь, в Брайтоне. На, возьми. – Лиззи протянула мне мобильник. – Позвони маме, скажи ей, что не летишь никуда.

– Не могу, я же уже обо всем договорилась, распланировала. Забронированы билеты, все готово…

– А какого черта ты это сделала, даже хорошенько не подумав?

– И кроме того, Лиз, – я вернула ей телефон, – я не могу обидеть маму.

– Бет, ты сама мне говорила, что скорее умрешь, чем станешь секретарем своей мамы.

– Я помню.

– Так почему же ты сбегаешь в Австралию?

– Я не сбегаю, – вздохнула я.

Моя лучшая подруга открыла рот, помолчала, а потом спросила:

– И когда вылет?

– Завтра в полдень.

– Бет, ты же не поступишь так, не правда ли?

– Знаю, что это все неожиданно, и мне придется написать записку в «Пикчербокс», но… – я пожала плечами, – я уверена, что никто не расстроится, если я уеду так вот спешно, тем более в конце года, когда все заняты праздниками. Рэй сказал, что завтра миссис Блэксток собирается посетить «Пикчербокс» лично. Я заеду в кинотеатр по пути в аэропорт и переговорю с ней. Все ей объясню.

– Бет, но завтра 24 декабря, ты не можешь улететь в этот день! Это же канун Рождества! У меня для тебя подарок приготовлен.

– Дорогая, мне действительно жаль. Но у меня билеты на завтра, и я улетаю. Моя новая жизнь начнется с Рождества, в новом месте. Разве плохо начинать новую жизнь с Рождества? Мама считает, что это очень символично.

– Но начнется не твоя новая жизнь, а жизнь твоей мамы! – Лиззи оглядела гостиную, нахмурилась и посмотрела на меня. – Вот почему ты не украсила квартиру к празднику. Знала, что уезжаешь. В прошлом году под Рождество я не могла зайти в квартиру без того, чтобы не задеть головой о какую-нибудь игрушку, не запутаться в мишуре. – Она вздохнула. – И как давно ты уже вынашивала план отъезда?

– Да на самом деле решилось только сегодня, – я отвернулась от подруги, не в силах смотреть ей в глаза, – но понятно было уже пару недель назад, когда я не прошла собеседование и не получила работу. Я все надеялась, что что-нибудь произойдет: мама передумает лететь, или Джеймс, получив должность менеджера в «Пикчербоксе», вдруг откажется, и тогда позовут меня… но ничего из этого не случилось, как видишь.

– А как же твоя комната? Твои вещи?

– Ну… – я вдруг поняла, что о вещах-то и не подумала, – сейчас я смогу взять с собой совсем немного вещей, а остальные попрошу тебя, если не сложно, посылать мне почтой. А что останется – можно отдать в приют. Мама не видит проблем для меня с получением постоянной визы.

– Постоянной? – воскликнула Лиззи.

– Да, – кивнула я, стараясь не замечать выражение ужаса на ее лице, – я уже оплатила следующий месяц по ренте квартиры, и в банке еще остались деньги, чтобы их перевести. Через восемь недель сможешь найти себе новую соседку, Лиззи.

– Неужели ты уедешь? – Она никак не могла поверить в реальность происходящего.

– Да.

– О, Бет, – Лиззи пододвинулась ко мне и обняла меня, – мне будет тебя не хватать.

– И мне тебя тоже. Обещай мне, что будешь себя беречь. – Я отстранилась, чтобы хорошенько разглядеть свою верную подругу. – Я не хочу однажды в новостях услышать, что молодая красивая женщина погибла, застряв в окне пивбара…

– Даю тебе слово, что стану беречь себя, – улыбнулась Лиззи.

– Тогда все отлично! – Я хлопнула в ладоши. – Ты поможешь мне собрать вещи? У меня для тебя есть бутылочка вина, если…

– Вина? – оживилась Лиззи. – Путь к моему сердцу действительно лежит через вино, ты угадала.

Глава 36
Мэтт

– Мэтью?

Я почувствовал, как кто-то коснулся моей руки.

– Мэтью, вы будете прощаться?

Я поднял голову. Сестра О’Рейли так и сидела рядом со мной, как в тот момент, когда я узнал о смерти деда. Руки все еще дрожали от стресса. Да, я хотел увидеть деда больше всего на свете, хотел попрощаться с ним. Увидеть, как его морщинистое лицо светится от радости, когда он слушал мои шутки. Подсмотреть, как дед таращится на грудь медсестры. Услышать, как он говорит, встречая меня: «А не Мэтт ли это, мой единственный любимый внук?». И почувствовать его тяжелую лапу на своем плече. Но деда больше нет.

– Нет, – ответил я, – спасибо. Я не смогу.

Одна маленькая слезинка скатилась по моей щеке и упала на руку. Когда я поднес руку поближе к глазам, чтобы рассмотреть слезинку, оказалось, что та уже растаяла. Слезы иссякли, я наконец перестал плакать.

– Хорошо, – кивнула сестра О’Рейли. – Я понимаю, как вам тяжело, но и вы поймите, что у нас много бумажной работы из-за смерти вашего деда. Так что я вынуждена вас покинуть. Если хотите, я соберу для вас его вещи, те, что остались. Без спешки, только без спешки.

– Да, соберите, пожалуйста. – Слова звучали странно, словно не я, а кто-то другой говорил их.

Взошло солнце. Оно светило сквозь облака, очень робко, словно не хотело быть замеченным. А потом вдруг засияло в полную мощь, охватывая весь мир.

Я шел, держа в руке сумку с вещами деда. Сумка была слишком велика для этой ноши: часы, фотографии, ключи, журналы и вещи деда занимали лишь ее маленькую часть. Но в сумке лежало еще кое-что, что нашла сестра О’Рейли. Дед спрятал это под подушку. Фото, на котором мы с дедом были вместе. Я никогда раньше его не видел, но помню, как нас фотографировали. Мы сидели в саду солнечным летним днем, мне было десять или двенадцать лет. Дед держал в руках огромную рыбу, прижимая ее к груди и глядя в камеру. А я улыбался деду, забывая смотреть в камеру. Я держал его рыболовные снасти. Сеть обмоталась вокруг меня, но я и не замечал этого. Дед был моим кумиром, и в моем взгляде, как и много лет назад, читалось только восхищение. Он был моим героем, я хотел походить на него, когда вырасту.

Проголодавшись и захотев пить, я, совершенно измотанный, вернулся домой. Взглянул на часы – они показывали 9.22. Как такое могло произойти? Прошло всего четыре часа с тех пор, как мне позвонили из больницы, а ощущение было, словно миновало миллион лет. Или всего несколько секунд – не поймешь. Я так устал, что едва мог попасть ключом в замочную скважину. Вскоре я вошел и проследовал в гостиную. Если я посплю пару часов, наверное, смогу…

– Алиса?

Моя бывшая как ни в чем не бывало сидела на диване, положив ногу на ногу. На ней были те же джинсы и тот же джемпер, что и прошлым вечером, только на лице гораздо меньше косметики, и волосы она убрала в «хвост».

– Где ты был, Мэтт?

– Я ездил к… – но дальше я уже не мог говорить, руку оттягивал пакет с вещами деда, мертвого деда, и я вдруг понял, что не могу объяснить этой женщине весь ужас произошедшего. Как будто если произнесу слова вслух, то смерть деда станет еще реальнее, чем она была до этого.

– Язык проглотил? Как типично, в твоем духе!

– Что в моем духе?

Алиса запрокинула голову и рассмеялась. Как будто я только что очень удачно пошутил.

– Ты, Мэтт, бесчувственный и к тому же эгоист.

– Эгоист? – Я понимал, что глупо повторять за Алисой, но не мог остановиться. У меня в голове царил хаос, к тому же я почти не спал и вообще с трудом понимал, что творится вокруг. Только что умер дед, а теперь у меня в комнате на моем диване сидела Алиса и выносила мне мозг. Возникло ощущение, будто я попал из одного кошмара в другой.

– Мне практически пришлось заставить тебя переночевать со мной вчера вечером, – продолжала Алиса. – А потом проснулась утром и не нашла тебя рядом. Ты куда-то ушел. После всего того, что я сказала тебе про поддержку… ты… ты… поступил как говнюк!

И тут я улыбнулся. Впервые за много часов ужаса – вдруг стало смешно. Слово «говнюк» действительно смешное.

– Ты еще и смеешься! Я пыталась звонить тебе, но у тебя не работал телефон! Понятно, что ты просто не хотел, чтобы я знала, куда ты пошел.

– Алиса, дело в том… – Я сел в ближайшее кресло, потому что подкосились ноги. – Дело в том, что я…

– Что? Пошел и потрахал кое-кого еще? У тебя есть кое-кто еще, да, Мэтт?

Я подался вперед и закрыл лицо руками:

– Алиса, я только что из больницы. Мой дед…

– Что с ним? – Ее интонация мгновенно переменилась.

А я все никак не мог выговорить эти простые слова. Повисла удручающая тишина. Потом Алиса выдохнула тихое «боже мой», а я закрыл глаза и стал мысленно молиться, чтобы она ушла и оставила меня в покое.

– Почему ты не разбудил меня, Мэтт?

– Мне позвонили, и я сразу уехал.

– А кто тогда поехал с тобой?

– Никто, я был один.

– Но у тебя же кто-то есть?

– Да черт тебя подери, Алиса! – Я внезапно почувствовал прилив злости. Только что я потерял человека, который был мне дороже отца. А Алиса решила довести меня вопросами о том, изменяю я ей или нет. Что с ней такое? В чем ее проблема?

– Да! – крикнул я. – Да, у меня есть другая женщина, и я ее люблю. Что, ты теперь счастлива?

– Значит, есть, – произнесла Алиса. – Честно говоря, я не ожидала…

– Тогда зачем ты… – Я махнул рукой. – Я больше не могу объясняться с тобой, мне надоело.

Мы пару минут посидели в тишине. Я стал доставать из сумки вещи деда, чтобы убрать их куда-нибудь, а что делала Алиса, я не видел. Старался не смотреть на нее.

– Прости меня, – вскоре сказал я, – мне не следовало орать на тебя. Утром я пережил ад, поэтому сейчас не очень себя контролирую. Честно говоря, Алиса, я и понятия не имею, как там сейчас Бет… та девушка, в которую я влюблен. И мне надо решить, как мне быть. Но в любом случае я не оставлю тебя и ребенка. Поддержу деньгами и морально. Но… – тут я увидел безумные глаза Алисы, – спать с тобой не стану, целоваться не стану, и вообще прекрати изображать мою вторую половинку. У нас нет будущего, мне жаль, но это так.

Я замер в ожидании реакции на свои слова. Думал, что сейчас Алиса забьется в рыданиях, бросит в меня чем-нибудь. Но она спокойно скрестила руки на груди и вздохнула.

– Просить прощения нужно мне, – тихо промолвила она.

– Ты о чем?

– Мэтт, – она начала и тут же остановилась, сидя на самом краешке дивана, нервно постукивая пятками по моему ковру, а руками теребя колени.

– Что?

Алиса взглянула на меня из-под ресниц, а потом отвернулась, словно я чем-то ее обидел.

– Я не беременна.

Второй раз за последние двенадцать часов кровь в моих жилах застыла. Я смотрел на Алису, шокированный ее признанием.

– Повтори, что ты сказала?

Она лишь покачала головой, глядя куда-то поверх моей макушки. Вдруг она села очень прямо, перестала стучать ногами, с лица исчезли все эмоции. Неужели она и вправду сказала то, что сказала?

– Алиса, – я заставил ее посмотреть на меня, – что ты только что сказала?

У нее на щеках туда-сюда ходили желваки. Лишь по этому признаку я мог понять, что она не превратилась в камень.

– Алиса.

– У меня не будет ребенка, – резко проговорила она, отшатываясь от меня. – Я все выдумала, доволен?

Мне показалось, будто я сплю. Это не могло происходить в реальности, просто не могло.

– Но зачем ты это сделала?

– Я думала, что ты откажешься.

– Откажусь от чего?

– От нас. – Алиса играла браслетом на запястье, поворачивая его то одной стороной, то другой. – Я знала, что у нас были проблемы, из-за которых мы и расстались, но была уверена, что ты меня все еще любишь.

– Но я тебя не лю…

– Не надо этого говорить, Мэтт, совсем необязательно додавливать меня. Я не дура, сама все понимаю.

– И зачем же ты притворялась, будто беременна?

– Надеялась, что ты осознаешь, что все еще любишь меня. Мы преодолеем сложности, и все у нас станет хорошо.

– И как долго ты водила бы меня за нос? Ведь все раскрылось бы довольно скоро.

– Я… рассчитывала переспать с тобой и забеременеть.

– Ни фига себе! – Я не мог поверить услышанному.

– Прошу, Мэтт, – Алиса качнулась в мою сторону, – прошу тебя, не прогоняй меня! Мне очень стыдно за свой поступок, я толком не понимала, что делаю – до этого конкретного момента. А ведь я сделала глупость!

– Ты, наверное, шутишь, дорогая.

Нет, она, конечно, выделывала разное, были времена, но чтобы такое…

– Давай я просто уйду? – вдруг предложила Алиса.

Я слишком устал, чтобы злиться. Я просто смотрел, как она надевает пальто, шляпу, обматывает шею шарфом.

– Прости меня, – тихо произнесла Алиса, подойдя к двери. – Я больше не доставлю тебе неудобств, обещаю.

И она ушла.