Текст книги "Соло (ЛП)"

Автор книги: Кайли Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– Дай повторю вопрос. Ты спятил?

– Сказал ведь, что не собираюсь менять сожителя. Поэтому я помогаю тебе помочь себе. Мы будем выполнять то небольшое руководство, чтобы ты избавилась от этих своих глупых чувств. Если кто-то и сможет убить твоё влечение ко мне, то это – я.

– Ты знаешь, куда можешь засунуть это руководство. И, если тебе потребуется моя помощь, то дай мне только взять резиновую перчатку со смазкой, и я помогу тебе.

Вздохнув, Джимми выпрямился. Он вытянул руку вверх и начал медленно разжимать пальцы. Высоко-высоко над моей головой висели мои симпатичные шёлковые чёрные трусики.

– Скажи, что отправишься со мной на пробежку, и я верну их.

– Как же мне сейчас хочется заехать тебе по яйцам и покончить с этим. Посуди сам, чему быть, того не миновать, да?

Он не пошевелился, чтобы прикрыться, не показал слабины. Вместо этого уголок его рта изогнулся, и на щеке появилась ямочка. У меня сердце рухнуло в груди. Я была права. У него точно есть, как минимум, одна ямочка. Он покачал трусиками в воздухе. Учитывая мой невысокий рост и то, что у Джимми этого роста было в избытке, я ни за что не смогла бы до них дотянуться.

– Ты, правда, думаешь, что я начну подпрыгивать, как идиотка? – сухо спросила я.

– Меня бы это позабавило.

– Не заставляй меня прибивать тебя в столь ранний час, Джимми. Это неинтеллигентно.

Полуулыбка исчезла, и он уронил трусики в мою протянутую руку.

– Спасибо.

– Ты подумала насчёт руководства?

Положив руки на бёдра, он смерил меня взглядом.

Подумала, причём долго и старательно. И хотя вариант с тем, чтобы уйти подальше от Джимми был логичным, в то же время он причинял мне боль. Постоянно проявлялось чувство вины. А вдруг он и тот человек, который придёт мне на смену, не поладят, ведь мы с Джимми частенько не ладили. Но при этом нам удавалось держать его на плаву, и он находился в трезвом и работоспособном состоянии. Так что, если оценивать самый главный результат, наше кривобокое партнёрство было успешным.

– Чего ты хочешь, Лена?

Он потёр висок.

– Я знаю, в прошлом ты общалась с некоторыми придурками, но сейчас это не та ситуация. Я не собираюсь причинять тебе вред. Всё, что я хочу, – это чтобы ты выполняла свою работу.

– Знаю.

– Блин, – простонал он. – А если я скажу: «Пожалуйста!», это поможет?

– Не уверена, – честно ответила я. – Может быть. Ты хотя бы знаешь, как сказать это слово, не придавая ему чрезмерного сарказма или иронии?

Он откинул голову назад, словно взывая к небесам в беззвучной мольбе.

– Пожалуйста.

– Пожалуйста, что?

– Пойдём со мной на пробежку. Пройди руководство. Останови эту хрень. Лена, пожалуйста?

Вроде бы, он говорил искренне. И он был прав. Я не на все сто процентов хотела уехать. К тому же важно поощрять хорошее поведение.

– Хорошо, Джимми. Давай попробуем.

***

– Боже милостивый, я тебя ненавижу, – пыхтела я, таща свою жалкую задницу за сволочью, которой адресовалось это высказывание.

– Видишь? Уже работает,– Джимми даже ещё не вспотел. Эта атлетически сложенная задница могла без труда ходить на длительные прогулки. – Плюс, будешь здоровее. Все в выигрыше.

– Я и так здорова. Я ем фрукты.

– В пирогах не считается.

Если бы я только могла стрелять лазерами из глаз. Чёрт подери эти отсталые технологии.

– Я не говорю, что с тобой что-то не так, – сказал он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня. Не переставая при этом бежать, долбаный выпендрежник. Вот бы он шлёпнулся на задницу, я бы с радостью на это посмотрела. Его взгляд прошёлся по мне, задерживаясь слишком долго на моих бёдрах. Но не так, чтобы это показалось подозрительным. – Ничего не имею против широких бёдер.

Ругательства я прошептала, поскольку мне не хватило воздуха, чтобы произнести их громко вслух.

– Будем каждый день ходить на пробежку, медленно увеличивая расстояние, и ты сможешь есть больше пирогов. Как тебе такое?

Эти слова прозвучали так снисходительно, будто их произнёс кретин, осуждающий меня. Я в ответ показала Джимми неприличный жест.

– Лена, посмотри на меня.

Я остановилась, посмотрела. А ещё согнулась и втянула воздух, потому что для современной женщины очень важно уметь делать несколько вещей одновременно.

– Ты симпатичная девушка, и у тебя классные формы, – сказал он, до сих пор бегая на месте. – Но дополнительная зарядка твоему здоровью и внешнему виду не повредит. Повысь свои энергетические запасы или что-то типа того.

Джимми назвал меня симпатичной?

Разумеется, он мог это сказать по доброте душевной. В любом случае это было не особо важно. Поэтому бабочкам в моём животе стоило угомониться и перестать порхать, как сумасшедшим. Хотя я до сих пор не отошла от его насмешек насчёт пирогов. Сотрудники местного ресторана забивали холодильник всякими салатами, бифштексами, пастой и да, иногда, пирогами. Можно подумать, что я заставляла их делать это под дулом пистолета или вроде того. Что я ела, его не касалось, и его мнение не должно было для меня что-то значить.

Не должно было, но всё-таки значило.

– Я не обязана соответствовать твоим идеалам прекрасного, – сказала я, как только восстановила дыхание.

Он смотрел на окружавшие нас высотные дома, опавшие листья и голые деревья, но затем резко перевёл глаза на меня.

– Конечно, не должна, я и не говорил такого.

– Не все мы были рождены с идеальной внешностью, как у тебя, Джимми.

– Ты разозлилась? – он подошёл ближе. – Лена, у меня куча недостатков. Мы были тесно связаны с тобой пару месяцев, так что, тебе ли не знать об этом. Но неприязнь к твоему внешнему виду не относится к моим недостаткам. Если хочешь попилить меня, выбери другую тему, потому что насчёт моего мнения о твоей внешности ты глубоко ошибаешься.

Некоторое время мы оба молчали. Мы смотрели друг на друга, выдыхая пар в холодный утренний воздух.

– Меня, как бы, может слегка заносить на эту тему, Джимми, – спустя какое-то время признала я.

– Я, как бы, заметил.

Он убрал волосы с лица.

– Да и я, наверное, выразился не совсем правильно. Добавь к списку моих недостатков проблему с самовыражением.

– Особенно по части социально принятых устоев.

Джимми одарил меня ехидной улыбкой.

– Тебе не всё равно, что подумают остальные?

– Иногда. В какой-то степени.

Он фыркнул.

– Ты не можешь повлиять на мнение окружающих, Лена. Если им хочется думать худшее, то они так и думают. Я не трачу энергию на то, чтобы сделать всех счастливыми. Мне хватает заботы о том, чтобы самому не расклеиться.

В его словах был здравый смысл, хотя, может быть, они были и не совсем правильно сформулированы.

– Люди будут осуждать в любом случае, – сказал Джимми. – Каждый охренеть как обожает свою точку зрения и с радостью швырнёт её тебе в лицо, хочешь ты этого или нет. Поэтому достаточно быть довольным самим собой.

– Да. Но тебе не всё равно, что думают твои парни из группы, – сказала я.

– Конечно.

Он снова побежал. На этот раз медленнее. Спасибо тебе, Господи, обитающий на небесах.

С огромной неохотой я поплелась за ним. Мои бедные ножки горели огнём. Не сомневаюсь, они дико ненавидели меня, и я их за это совсем не винила.

– И Эв с Энн. Их мнение тоже тебя волнует.

Он заворчал.

– И мистера Эриксона.

Как ни прискорбно, но даже на минимальной скорости я прилагала все усилия, чтобы не отставать от него.

– Хотя иногда ты рубишь с плеча, не заморачиваясь тем, чтобы сначала подумать. Но разве не все так делают?

– Давай перейдём к другому недостатку, – сказал Джимми.

– Не вопрос.

Я порылась в своих затуманенных мозгах в поиске средства нападения.

– Что насчёт...

– Я эгоистичен.

– Ага. Что есть, то есть. Ты довольно высокомерный и самовлюблённый.

Мимо пробежала девушка, с головы до пят одетая в обтягивающую форму из спандекса. Она одарила Джимми широченной улыбкой, так и говорящей «возьми меня прямо на месте». Он кивнул ей, а затем снова сосредоточился на дороге.

– Ты такой не без причин, соглашусь. Но ты ни с кем не встречаешься, – сказала я, остановившись. К счастью, он тоже остановился. Бегать и говорить одновременно явно не для меня. Та же история с бегом и дыханием. – Так почему? Ты столь тщательно следишь за собой. Качаешься. Покупаешь классные шмотки. И эй, могу тебя поздравить, это работает. Но ты никуда не ходишь, кроме деловых встреч. Или же куда-нибудь с парнями. Можно сказать, ты отшельник.

– В этом монологе прозвучал вопрос?

– Почему?

– Почему я слежу за собой, или почему я отшельник?

– Давай начнём с первого, – сказала я.

Джимми пожал плечами.

– Я тщеславен. Что скажешь на это?

Ха-х.

– Значит, ты полностью собой доволен?

– С моей-то внешностью? Естественно.

Он выгнул бровь.

– Моя внешность – это единственная вещь, которая всегда играет мне на руку, всегда привлекает внимание. Если на обложке журнала поместить моё фото с надутыми губами, то это увеличит продажу дисков. Факт. Я не поэт, как Дэвид, и не одарённый музыкант. Пою я, конечно, неплохо. Но мой козырь – это моё лицо. С его помощью я делаю мой вклад в наш бизнес. И, как известно, в этом бизнесе используют любое преимущество, какое только есть.

С хмурым видом я уставилась на него, потрясённая услышанным.

– Ты действительно в это веришь.

Он нахмурился в ответ.

– Джимми, ты – это не только симпатичная мордашка. У тебя прекрасный голос.

Уж я-то знала. Его голос часто звучал по ночам в наушниках моего айпода, пока я не засыпала.

– Боже, сколькими «Грэмми» тебя наградили?

– Всё дело в популярности, ни больше ни меньше, – он облизнул губы. – А ты?

– Что я?

– Ты довольна своей внешностью?

Впервые я решила воспользоваться собственным советом и подумать, прежде чем отвечать.

– По-видимому, нет, если вспомнить наш недавний разговор. Но я стараюсь изменить своё мнение. Что не всегда просто, когда перед глазами в газетах и журналах постоянно маячат представления о красоте, бла-бла-бла. Мне никогда не стать шестифутовой красоткой с ногами от ушей, и, как ты сказал, я обожаю пироги. И я не собираюсь прекращать есть их в ближайшие пятьдесят лет лишь для того, чтобы ушки на бёдрах стали меньше. Без маленьких радостей в жизни никак.

– Да, это точно, – тень улыбки коснулась его губ. – Ну, а мой мудрый план по жизни состоит в том, чтобы не вернуться к вредным привычкам. Секс, наркотики, алкоголь – всё это пагубно для меня. Только изменив свою жизнь, оградив её от разрушения, понимаешь, что может стать спусковым крючком.

– После реабилитации у тебя не было секса?

– Нет.

– Серьёзно?

– Да.

Мои глаза чуть не вылезли из орбит.

– О!

Ого, довольно экстремальное поведение, но, видимо, так нужно. В этом он был убеждён. По правде говоря, его открытость и честность ошеломили меня. И, полагаю, он был серьёзно настроен по поводу моей программы нейтрализации.

– Ты пил или употреблял наркотики, когда оставался один?

Джимми вздрогнул.

– Да, было дело. Именно поэтому рядом со мной должна быть ты или кто-нибудь из парней. Просто на всякий случай.

– Это не всегда возможно. Но ты продолжаешь сопротивляться порывам, – заметила я. – Как по мне, чтобы изменить свою жизнь, как это сделал ты, требуется немалая отвага и настойчивость.

Он нахмурился.

– Не оправдывай меня, Лена. Я не хороший парень. Я трахнул девушку моего брата. Ты знала об этом?

Я покачала головой.

– Да, я разбил его сердце. Я так сильно завидовал ему, что едва ли мог дышать. Я лгал. Я предавал. Я крал. Я уничтожил всё, что было мне дорого, и ранил всех, кто был рядом. Я постоянно отключался, у меня два раза был передоз, я чуть не умер. Как, думаешь, это сказалось на них... на парнях? То, как они навещали меня в клинике, видя, в каком я состоянии?

Джимми смотрел куда угодно, но не на меня.

Между нами подул холодный ветер.

– Вот она, правда. Вот такой я. Не оправдывай меня. Я всё тот же угрюмый эгоистичный у***к, каким и был раньше. Неважно, трезвый или нет.

Он часто дышал, хотя мы стояли на месте.

– Правда в том, что тебе никогда не узнать всех прелестей жизни, пока ты будешь у меня на побегушках. Тебе лучше держаться от меня подальше. И, хотя я прекрасно знаю об этом, мне всё равно наплевать. Вот, Лена, какой я на самом деле.

Я не нашла, что ему ответить.

Джимми развернулся и направился домой.

7 глава

На праздничный ужин мы собрались всей группой накануне Дня Благодарения. Я долго объяснялась с мамой, почему не смогу приехать домой. К счастью, она поняла.

Ужин проходил в новом кондоминиуме Мала и Энн. Он был расположен как раз напротив старого кондо Дэвида и Эв. Старого, потому что они прожили в нём около полугода или типа того. Обе квартиры были великолепны, с кучей всего блестящего, дорогого и нового. Словами просто не рассказать. С балконов открывался вид на Перл Дистрикт. Очень красивый.

Почётное место на камине занимала фотография Лори, мамы Мала. Когда мы только пришли, Джимми ненадолго возле неё задержался. Спустя некоторое время к нему подошёл брат, и они начали тихо разговаривать. Не думаю, что в ближайшее время боль от её утраты сойдёт на нет.

По всей видимости, Бен никому не рассказал о том, что я заявляла о своём уходе. Я была чрезвычайно благодарна ему за это.

Джимми едва обмолвился со мной парой слов после нашего вчерашнего разговора. Но, к несчастью, этим утром на рассвете он снова затарабанил в мою дверь и швырнул в меня моими же кроссовками. Я, как жалкое создание, плелась за ним, не переставая обливаться потом. Тяжело судить о том, сколько мы с ним пробежали. Для меня всё смешалось в бесконечную агонию после нескольких первых ярдов. Позднее днём меня пришёл побаловать массажист-косметолог, выполнив тем самым ещё один пункт из списка. Должна признать, эти три часа блаженства, оплаченные Джимми, стоили моих мучений во время пробежки. Хотя не всех. Но большей их части. Этот его жест был вроде молчаливого извинения или, быть может, ободрения с его стороны. А, может быть, очередной приманкой для того, чтобы убедить меня остаться с ним.

Сейчас Джимми сидел за столом напротив меня. Идеально уложенные волосы обрамляли его лицо. Он развалился на стуле с таким изысканным видом, словно был царём всея земли. Несмотря на мои попытки внушить себе, что он не мой тип, его привлекательность нельзя было отрицать. Он всегда оставался внешне таким элегантным, таким идеальным, что можно было не заметить хаос и боль, находящиеся внутри него. Но его слова снова и снова звучали в моей голове. Боже, он плюнул в душу своему родному брату. Не удивительно, что их отношения порой были напряжёнными.

Все присутствующие за столом продолжали общаться. Но меня интересовал не столько разговор, сколько Джимми. Он был двойственным воплощением всего хорошего и плохого, прекрасного и отвратительного.

Он снял свой чёрный шерстяной пиджак и повесил его на спинку стула, закатав рукава своей рубашки с непонятным узором. Моя одежда выглядела куда проще и состояла из ботильонов, обтягивающих джинсов и вязаной туники. В плане того, что можно надеть на себя в спешке, он меня уделал. Слегка придвинувшись к столу, Джимми положил на него свой локоть. Я обратила внимание на то, какие у него крупные запястья. Раньше я этого не замечала. Я подумала, что, наверное, у него сильные руки. Хотя, когда недавно мы с ним сцепились из-за пачки сигарет, он был нежным. Нежным настолько, насколько это возможно, когда двое барахтаются на полу. Мою голову заполонили воспоминания о том, как он прижимал меня своим телом к полу. Спасибо тебе, младенец Иисус, что с сигаретами покончено. Джимми дал мне слово и держал свое обещание. На его правой руке был узор татуировок, состоящий из сплетения звезды, сердца, пламени и каких-то слов. Мне захотелось рассмотреть их поближе, очень тщательно. Я сделала глоток воды, моё внезапно пересохшее горло потребовало увлажнения. Две верхние пуговицы на его рубашке не были застёгнуты, и в расстёгнутом вороте виднелось несколько тёмных волосинок. Неплохо.

А ещё на этом придурке были сапоги с довольно толстой подошвой. Я поняла это, когда один из них опустился на мою нежную, ничего не подозревающую ногу.

Я вскрикнула.

– Лена, к тебе обращается Энн, – сказал он.

Вот дерьмо. Я опять на него пялилась. Сам виноват. Сядь Джимми рядом со мной, а не напротив, такой возможности у меня бы не было. Я попыталась ударить его в ответ, но не достигла цели. Нога не коснулась ничего, кроме воздуха. К чёрту его! И его длинные ноги.

– Джимми, ты что, только что её пнул? – спросила Эв, поджав губы.

– Нет, – соврал он.

Эв с любопытством вопросительно посмотрела на меня, будто я должна была открыть ей правду.

– С его стороны было бы мелочно и по-мальчишески глупо так поступить. Но нет, он этого не делал. Я просто слишком резко выпрямилась, – сказала я. – Наверное, я несколько перевозбудилась.

– У неё бывает такое периодически, – подтвердил Джимми. – Нашу Лену легко возбудить.

Я продемонстрировала ему свою лучшую из натянутых улыбок.

Мама Энн, наша гостья, сидевшая в конце стола, сильно нахмурилась. Хорошего впечатления от вечера как не бывало. И это при всём том, что мы старательно пытались вести себя нормально, не сходя с ума. Не говоря уже о таких мелочах, как обойтись без ругани. Точнее, пытались все мы, за исключением Киллера, безумного щеночка Мала и Энн, которого давно уже сослали в его клетку, обеспечив тем самым тишину. Бен также был в немилости за то, что раздразнил Киллера. Но, в отличие от щенка, ему, однако, пришлось остаться за столом. Собаке стоило подать жалобу на предвзятое отношение к себе, потому что по всем параметрам это было до жути несправедливо.

Джимми громко прочистил горло, чтобы привлечь внимание всех сидящих за столом.

– Не уверен, что говорил вам об этом. Лена подумывает об увольнении.

Бум! Я попала в засаду.

«Что?», «Почему?», «Как?» и другие звуки, выражающие удивление и недоумение, заполнили комнату. Их было гораздо больше, чем я ожидала. С противоположной стороны стола мне ухмыльнулся Джимми, затем последовал его взгляд, говорящий: «А чего ты, мать твою, ожидала!». В ответ я стрельнула в него глазами, говоря: «Придурок, это было необязательно, и так подло с твоей стороны!». По ходу, мы и вовсе могли общаться без слов, взглядами.

Зашибись.

– Не-е-ет, – протянул сидевший во главе стола Мал. – Да ладно тебе, Лена. С чего тебе уходить? Ты единственная, кто без вопросов влился в нашу компанию, и кто не ноет из-за того, что живет с Джимом. Даже не представляешь, насколько особенной это делает тебя.

Меня окружало море грустных лиц. Ну, кроме мамы Энн, которая просто играла со своей едой. Даже сестра Энн, Лиззи, выглядела подавленной от услышанной новости, а мы-то и виделись всего сколько, дважды? Такой уровень привязанности удивил и одновременно растрогал меня.

Как только меня накрыло волной одиночества, глаза сразу наполнились слезами. Я даже не догадывалась, что была одинока, но забота этих людей обо мне застала меня врасплох. Они действительно хотели, чтобы я была членом их компании.

– Что ты, б****, натворил? – рыкнул Дэвид на своего брата.

С лица Джимми исчезла ухмылка.

– Ничего, – сказала я, моя защитная реакция тут же встала на помощь Джимми. – Джимми ничего не сделал. Я просто подумала, что, возможно, пришло время двигаться дальше. Я ещё не решила.

Дальше между братьями началась напряжённая игра в гляделки. По всей видимости, победил Джимми, потому что первым, нахмурив брови, отвёл взгляд Дэвид. Эмоциональные брови у Феррисов – это, видимо, семейное.

– А чем ты занимаешься, Лена? – спросила мама Энн. Её звали Джен, у неё были рыжевато-русые волосы, и на вид ей было около пятидесяти.

– Она мой трезвый сожитель и ассистент, – мгновенно, без колебаний ответил Джимми. – Она не даёт мне начать пить. И принимать наркотики.

Народ замолчал, глядя по сторонам. Рот у Джен раскрылся, как у золотой рыбки, если не сказать больше. Исходя из того, что я знала от Энн о её матери, Джен была последним человеком, который мог бы осуждать других. За последние двадцать лет она не особо заслуживала звания «Родитель года».

Обычно, собираясь большой компанией, мы не обсуждали проблемы Джимми, и, если уж на то пошло, вообще не затрагивали эту тему. Мир был в курсе всех грязных подробностей его истории, так что говорить об этом не было ни малейшей нужды. Когда он отправился на реабилитацию, новости о произошедшем с ним крахе были повсюду. Но, видимо, Джен почему-то их пропустила.

Тишина затягивалась. Она была неправильной. И эта тишина терзала моё сердце. Сидящий напротив меня Джимми, напрягшись, начал уходить в себя. Холодные, как арктический лёд, его глаза уставились в никуда. Допустим, людей могла смущать его история, но скажите, кто не без греха. Да, он опустился ниже, чем другие, но ведь выправился. Сила характера проявляется по-разному. Я всегда считала, что тема о его бывших пагубных привычках не поднималась из-за соблюдения личного пространства.

Почему, чёрт побери, никто ничего не говорил? Например, я.

– Мне нравилось работать у Джимми, – я подняла свою салфетку и положила её на стол. – И до сих пор нравится. Проблема во мне, не в нём.

Глаза Джимми немного потеплели, а застывшее лицо вернулось к жизни.

– А в чём конкретно проблема? – спросил Дэвид.

– Это личное. Я бы предпочла это не обсуждать.

– Делать ей нечего, вот в чём проблема, – высказался Джимми, отодвигаясь от стола, чтобы дать себе больше пространства. – Ей нужна небольшая встряска. Находиться со мной двадцать четыре часа в сутки не так уж сладко, как кажется на первый взгляд.

Дэвид улыбнулся уголком рта.

– Ей стало скучно? – Энн, которая сидела через три места от моего стула, пристально смотрела на меня. – Скуку мы можем исправить.

И насчёт всего этого у меня было плохое предчувствие.

– Ребята, это моё личное решение, а не групповой проект. Спасибо за заботу, но...

– Нет, Тыковка, – Мал посмотрел на меня поверх бокала красного вина, который он держал. – Сдаётся мне, ей не столько скучно, сколько нужен дружок. Особенный дружок, если понимаешь, о чём я.

– Уверена, что для вас, парней, это решение всех проблем, – рассмеялась Эв.

– Эй! Но-но. Все нуждаются в ком-то особенном для перепиха и обнимашек. В этом нет ничего постыдного, – ответил Мал, не обратив внимания на прозвучавший резкий вздох Джен, поражённой его словами. Что интересно, Энн при этом явно не выглядела обеспокоенной. – И Лене нужен кто-то, но не Джимми, по очевидным причинам.

В конце стола Дэвид сел на своё место.

– Почему не Джим?

– Потому что она у меня работает? – встрял мой босс, дёргая воротник рубашки. Кажется, самому быть темой для разговора ему нравилось намного меньше, чем отдать меня на съедение волкам. Вот не повезло, бедняжка.

– Дэйви, ну, в самом деле, – Мал продолжал разговор, не отвечая Джимми, словно тот ничего не говорил. – Включи мозги и подумай. Все, с кем он когда-нибудь переспал, заканчивали тем, что начинали ненавидеть его.

– Неправда, – сказал Джимми.

– Нет? Назови хотя бы одну женщину, с которой у тебя был секс, и которая всё ещё с тобой разговаривает.

Время шло, но Джимми не спешил отвечать. И никто не приходил к нему на помощь.

– Видишь, о чём я. Тебя не заботят последствия. И вот результат! – Мал повернулся к Дэвиду. – У него даже не хватает вежливости сделать вид, будто он заинтересован в последующих встречах. Он не берёт ни номера телефона, ни чего-то другого. Это попросту грубо.

– Это просто ужасно, – сказала я, безумно довольная собой. Только благодаря божьей помощи в этот раз мне удалось избежать встречи с сапогом Джимми. Он промахнулся, попав по ножке моего стула. А я лишь одним взглядом насмехалась над ним.

– И ты! – Мал ткнул пальцем в мою сторону. – Ты всегда дрючишь его. Просто не можешь удержаться. Сейчас у вас двоих мелкие перепалки, что мило, забавно, и все мы можем смеяться над этим за вашими спинами. Но, Дэйви, блин. Только представь, что будет, если они действительно начнут спать вместе. Да мы бы каждые праздники только и выслушивали, как они цапаются и ругаются за столом, устраивая сцены. Так не пойдёт.

У меня отвисла челюсть.

– Что бы ни случилось, вы оба не смейте трахаться. Я хочу, чтобы вы дали слово, – Мал ещё раз потыкал пальцем, теперь уже покачивая им. – Если вы это сделаете, то жизнь для всех нас станет невыносимой.

Мама Энн вскочила и выбежала из-за стола.

– Я вообще когда-нибудь говорил, что мы с Леной будем вместе? – Джимми с длинным стоном посмотрел наверх в поисках помощи. – Кто-нибудь заткните его. Пристрелите его. Или сделайте что-нибудь, что угодно.

Бен почесал голову.

– Лена и Джим много ругаются.

Дэвид и Эв находились просто в лёгком недоумении.

– Постойте-ка, так мне стоит уйти или остаться? – спросила я. – Никак не пойму.

– О, ты просто не можешь уйти, – продолжил Мал. – Кто-нибудь знает, когда у Джимми в последнее время был друг, кроме нас, которого он не использовал бы в своих целях или для своего удовлетворения, хм-м?

Спустя какое-то время Дэвид отрицательно покачал головой.

– Честно, не могу припомнить.

– Может, в школе? – вставил Бен. – Он дружил с тем парнем, который был нашим роуди (прим. перев. – администратор группы) в выпускном классе.

– Боже, вы правы! – воскликнула Эв. Её глаза светились от какого-то воодушевления. – Лена – его единственный друг. Мы не можем дать ей просто уйти.

– Она не единственный мой друг, – щёки Джимми залились краской.

– Помолчи, Джимми, – приказал Мал. – Взрослые разговаривают.

– Но я и не уверен, что свести их вместе будет хорошей идеей, – сказал Бен.

– А может вам с Малом не стоит совать нос в чужие отношения? – Дэвид закинул руку на плечо Эв.

– Какие пары не ругаются? – спросила Энн.

– Но она же провоцирует его, Тыковка, – заметил Мал. – Я сам видел. Ей кажется забавным тормошить его. Что же она за человек такой? – его глаза блестели от любопытства.

Я выпрямилась.

– Ладно. Я думаю, что этот разговор пора заканчивать.

– А знаешь, во втором классе была одна девчонка, которая постоянно со мной препиралась. Но каждый раз, когда мы играли в догонялки на поцелуи, она сломя голову мчалась за мной, – Мал повернулся к Энн. – Не переживай, Тыковка. Я был быстрым. Ей так и не удалось меня поймать.

– Какое облегчение, – улыбнулась Энн.

– Тогда я немного побаивался девчонок, думая, что могу подхватить какую-то заразу. Но Лена с Джимми напоминают мне ту девочку. Я рассказывал тебе о том, что Дэйви как-то застал их катающимися по полу?

– Это было только профессиональное вмешательство, – уточнила я.

– Джим, чисто из любопытства, как много вмешательств со стороны Лены доходило до физического контакта? Замечал ли ты, что она частенько находит поводы, чтобы, так сказать, применить силу?

– Ничего подобного, – вспылила я, повысив голос.

– Только поглядите, как она взбесилась, когда я попытался узнать об этом побольше, – сказал Мал. – Поэтому ты и думаешь об увольнении, так? Может, из-за того, что боишься сильно к нему привязаться?

– Мал, хватит, – вмешалась Энн. – Оставь девушку в покое.

Внутри меня закипал гнев, обжигая своими горячими волнами. Моё терпение подошло к концу. Я вскочила на ноги, оттолкнув назад свой стул.

– Ты вообще не имеешь понятия, о чём говоришь.

– Ради всего, мать твою, святого, – Джимми встал и потянулся через стол, чтобы схватить моё запястье. – Лена, успокойся.

– Но...

– Успокойся, – повторил Джимми. – Он дурачится.

Я фыркнула.

– Ага, – ответил Мал. – Угомони свою подружку, Джимми.

– Мал, – Джимми посмотрел на хозяина квартиры взглядом, наполненным огромным недовольством. Он успокаивающе поглаживал моё запястье своим большим пальцем туда-сюда. Сомневаюсь, что он вообще понимал, что сейчас делает и как это выглядит. – Я серьезно. Это же День Благодарения, хватит этой хрени, – он повернулся ко мне. – Хорошо?

Всё желание ругаться испарилось. Как это ни странно, но я была совсем немного раздражена, поскольку его утешение уже сработало.

– Да.

Мал больше ничего не сказал. Но он смотрел на руку Джимми на моём запястье с самодовольной улыбкой. Чёрт, барабанщик нас разыгрывал.

К сожалению, его внимание заставило Джимми посмотреть вниз, на наши руки. Хмурый и недоумённый вид Джимми, когда до него дошло, что он всё ещё гладит моё запястье, был для меня поистине впечатляющим зрелищем. Как будто его пальцы были чужими и принадлежали кому-то другому, не ему. Я вырвала руку, перейдя от болтовни к делу, и села на своё место.

Сколько в этой комнате было всего интересного. А парень напротив меня и выражение его лица, каким бы прекрасным оно не было, меня совершенно не волновали. К примеру, Энн потирала виски. Если бы мой парень был таким же сумасшедшим, как Мал, то я бы тоже, скорее всего, так делала. Тем временем Лиззи копалась в своём телефоне, пока Джен садилась обратно за стол. Эв, Дэвид и Бен до сих пор обсуждали вероятность того, что мы с Джимми станем парой. Чудесно, этот ужин официально отправился ко всем чертям. И никакие тыквенные пироги не могли это исправить. А всему виной Джимми, решивший поднять эту тему в самом, чтоб его, начале ужина.

– Так. Ну-ка, все заткнулись, – Джимми стукнул кулаком по столу, прерывая разговоры, заставив зазвенеть на столе посуду. – Лена не увольняется, мы не трахаемся и не делаем ничего в таком духе, так что все вы просто... от***итесь.

Некоторое время все молчали.

Мал с невозмутимым лицом откинулся на спинку стула.

– Так из-за чего тогда был весь этот сыр-бор, чувак?

– Господи, – Джимми потёр ладонями лицо. – Слушайте, Лена подумывает об уходе. Но у меня есть идея, как заставить её остаться. Вообще-то, пригодилась бы ваша помощь, народ. Если бы только за весь вечер, хотя бы одну грёбаную минуту, нам удавалось вести себя адекватно.

Я была так напугана, что могла задохнуться от страха.

– Джимми.

– Ей действительно нужно почаще выбираться из дома. Встречаться с людьми. Общаться, – сказал он. – Поэтому... Бенни, ты же сводишь Лену на свидание, да?

– Что? – мой мозг отключился.

– Замечательная идея, – завопила Эв, в то время как Дэвид кивнул в знак согласия.

Бен одарил меня широкой любезной улыбкой.

– Конечно, Джим. С удовольствием.

– Хорошо, – сказал Джимми, твёрдо игнорируя мои попытки привлечь его внимание. – Но не завтра, на завтрашний вечер есть планы. Послезавтра.

– Не вопрос, – ответил Бен.

– Круто. Куда вы пойдёте?

– Эй! – я пощёлкала пальцами перед лицом Джимми. Вышло грубовато, но зато эффективно, он взглянул на меня. – Прекрати. Я не хочу, чтобы ты сводил меня с кем-то.

– Да мне в радость, не парься.

Он снова повернулся к Бену.

– Джимми, – зарычала я, предостерегая его.

Окружающие старательно переводили глаза с меня на него и обратно, увлечённые происходящим. Сколько всего произошло в столь хороший праздник Дня Благодарения, а теперь всё быстро превращалось в войну.