Текст книги "Соло (ЛП)"
Автор книги: Кайли Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
– У Лены спроси, – процедил Джимми.
– Не могу. Твоя рубашка настолько отвратна, что она рыдает.
Я засмеялась еще сильнее. Что-то подергало меня за штанину, а затем раздался рык.
– О-у, Киллер. Что скажешь по поводу рубашки дядюшки Джимми, а? – я взяла на руки великолепного щеночка, пока он не прогрыз в брюках дырку. – Она изумительна, не так ли?
– Эй, – позади меня и Дэвида втиснулся Мал, заглядывая за наши плечи. – Это что, ванное собрание? Мне поискать Бена?
Джимми выпалил еще парочку ругательств и поспешно надел свой пиджак.
– О, так на тебе рубашка с оленьими перепихушками, – сказал Мал, почесывая Киллера по голове и, по сути, дразня его. – Классно, чувак. Я подарил ее отцу в качестве прикола несколько лет назад. Но знаешь, как по мне, это офигенно здорово, что ты так уверен в себе и своей мужественности, чтобы выйти туда в таком виде.
– Мне кажется, ему идет, – улыбнулась я. – Она отражает его душевную красоту, что удается далеко не каждой рубашке.
– Верно, верно, – на этот раз Мал улыбнулся, и эта улыбка была больше похожей на привычную. Это определенно лучшая попытка за сегодня. – Мне нужно вернуть этого паренька его маме. Его пора укладывать.
Я протянула щенка.
– Пока, Киллер.
Держа щенка на высоко поднятой руке, Мал пошел вниз по коридору.
– Ты заставил его улыбнуться, – сказал Дэвид.
Джимми перестал хмуриться и вертеть пуговицы на пиджаке.
– Хоть кому-то это принесло пользу.
– Ты был молодцом на похоронах, – Дэвид скрестил руки на груди, облокотившись о дверной косяк. – Действительно молодцом. Речь была прекрасная.
Джимми потер затылок.
– Как думаешь, мы уже можем отправиться в отель? Хочу в качалку.
Абсолютное уклонение от слов брата, что, видимо, было сделано с целью избежать смущения, словно в мире Джимми не было места для такой вещи как похвалы. Что странно для рок-звезд. Учитывая то, каким суетливым он становился при появлении брата, можно было бы подумать, что он греется в любом внимании со стороны Дэвида. Этот парень был ходячим противоречием.
Неудивительно, если бы ответ Джимми повлиял на выражение лица Дэвида. Но тот всего лишь улыбнулся.
– Конечно. Найду Эв и Бена.
– Хорошо.
Дэвид не сдвинулся.
– Слушай, по поводу недавнего с мамой. Я не хотел...
– Все нормально, – оборвал его Джимми. – Не парься.
– Просто я... я не перестал в тебя верить. Кажется жестоким не предоставить ей такого же шанса.
Джимми резко втянул воздух.
– Ты был готов бросить меня. Черт, ты угрожал это сделать, помнишь? Да все вы. Но я не об этом. Последние несколько лет я предоставлял ей столько возможностей. А все, что она делала – выжимала из меня деньги при каждой гребаной возможности. Ей не нужна помощь. Она счастлива жить в сточной канаве.
Дэвид вздрогнул.
Я уставилась в пол и стояла молча. Разрезать ножом воздух не получится: для этого, по меньшей мере, потребуется цепная пила.
Чертовски неловко.
Если бы Дэвид не стоял в проходе, то я бы быстренько удалилась, давая им личное пространство, чтобы выяснить отношения. Но я застряла, поневоле неся бремя свидетеля. Вряд ли Джимми оценит, что я столько узнала о нем за один день. Не в физическом плане, а в смысле его секретов, его прошлого. Такая информация связывает людей, и мой босс относился к тем, кто меньше всего желает чего-то подобного. Смотря на него, понимаешь, что мои попытки не заводить отношения и оставаться одной кажутся детской игрой. И напряженные отношения, которые он завязал со своим братом, с которым он тоже работает вместе, были тому главным примером.
– Да, – выдохнул Дэвид, оборачиваясь, чтобы уйти. – Наверное, ей помощь ни к чему.
Я ждала, пока мы с Джимми останемся одни, чтобы поговорить. Долгое время единственным звуком была капающая вода из крана. Пришло время нарушить молчание.
– Он прав, – сказала я. – Речь получилась идеальной.
Джимми посмотрел на меня из-под своих темным бровей. В его глазах бушевал ледяной ураган, а челюсть была стиснута.
– Ты проделал превосходную работу, – сказала я, сосредотачиваясь на позитивной части его разговора с братом. – Правда, просто фантастика. Как я и говорила.
Уголок его губ дернулся. При виде этого внутри меня что-то встрепенулось от облегчения.
– Ты поняла это еще тогда, да? – спросил он.
– Да, поняла.
Он покачал головой.
– Здорово. Разве я не сказал тебе уходить?
– Ты всегда посылаешь меня. Я была бы уже на полпути к Юкону [территория на северо-западе Канады – прим. перев.], если бы на самом деле слушалась тебя, – я как следует зевнула. Если бы не было так прикольно подкалывать его, тогда я бы с большой вероятностью перестала это делать. Причем с вероятностью, близкой к нулю.
– Ты так и не сказал, действительно я уволена или еще нет.
Он изогнул брови, ожидая ответа.
– А как ты думаешь, Лена?
– Я думаю, несмотря на все то, что срывается с твоего языка, ты продолжаешь мне платить. А деньги решают все.
Он ничего не ответил.
– А еще я думаю, что если я в самом деле уйду, то ты будешь скучать по мне, Джимми Феррис.
На мгновение запутанная, нуждающаяся частица меня жаждала, чтобы он согласился, что было полным безумием. Мне нужно вырезать эту глупую частицу и сжечь ее, убрать из своего тела. Потому что не сомневаюсь: она сделает со мной то же самое. Любое нелепое желание, возникающее после нечто похожего на нежную эмоцию со стороны Джимми, было большой ошибкой. Его нельзя рассматривать в качестве объекта привязанности, к тому же какие бы то ни было слабинки в его характере были зарыты глубоко внутри давным-давно руками той суки эпических масштабов, его матери. И помимо прочего быть одному намного лучше, думаю, мы оба знаем об этом. В связи с ситуацией, в последние дни нам просто случилось проводить время вместе. Наверное, так было лучше, чем справляться в одиночку.
– Да неужели? – он одарил меня равнодушным взглядом. – Почему бы тебе не уйти, после чего мы и узнаем?
Я улыбнулась.
– Заметано.
4 глава
Два дня спустя…
– Что? – спросил Джимми, не отрывая глаз от телевизора. На экране вовсю бушевал хоккей, какая-то одна команда играла против какой-то другой. Нет, мне, правда, было побоку, кто с кем там играл.
Уже прошло два дня с момента нашего возвращения в Портленд, и мы вернулись к обычной рутине, только с одним или двумя небольшими поведенческими различиями.
– А? – спросила я, водя пальцами по экрану своей электронной книжки.
– Ты продолжаешь странно на меня смотреть.
– Нет, я не смотрю.
– Да, ещё как, – разозлился он, бросая на меня беспокойный взгляд, который я заметила краем глаза. – И делаешь это целый день.
– Ничего подобного. Ты всё выдумываешь.
Ничего он не выдумывал. С того самого дня в Кёр-д’Ален всё изменилось. Я изменилась. Я не могла смотреть на него, слушать его или находиться рядом с ним без своей соответствующей реакции, хотя искренне её не хотела. Вопреки надеждам, мои чувства не исчезали. Вместо этого, они, казалось, крепко осели, внедряясь всё глубже и глубже в моё сердце и разум. Все проблески его души и его проблемное прошлое безвозвратно изменили моё отношение к нему. То, как теперь я смотрела на него и то, как часто. Горькая правда заключалась в том, что эта ужасная идиотская влюблённость или, чем бы это ни было, скорее всего, отражалась на моем лице каждый раз, когда я к нему поворачивалась. Именно так, не иначе.
– Я не собираюсь снова срываться или типа того, Лена, – сказал он. – Успокойся.
Пауза.
– Да не-е, я знаю. Насчёт этого я не переживаю.
– Тогда перестань уже смотреть на меня, – проворчал он.
– Да не смотрю я! – возразила я, тайком бросая на него взгляд.
Он сильнее вжался в угол дивана, а его красивое лицо нахмурилось. Джинсы и чёрный пуловер без воротника «Хенли» были обычным домашним нарядом Джимми. Сильно сомневаюсь, что на модели этот наряд смотрелся бы так же хорошо. У парня был врождённое чувство стиля и классный вид. А я с волосами, в беспорядке завязанными на макушке, и с очками на кончике носа, скорее всего, выглядела как кандидат на роль кошатницы. Дайте мне выводок котят и образ готов.
Я отложила электронную книжку, бросая чтение, как гиблое дело. Когда он был в комнате, у меня, по-видимому, случался сбой концентрации из-за четырёхлетнего воздержания от сладенького. Но ещё и потому, что на самом деле на то была определённая причина.
– Ты не перезвонил своему брату.
– Хм-м.
– Он звонил два раза.
Он пожал плечами.
За окном текли крошечные ручейки из дождевой воды, а вдалеке светил уличный фонарь. Типичная погода для этого времени года. Лишь от одной мысли, каково будет оказаться на улице, меня пробирала дрожь.
– Могу принести телефон, если хочешь, – сказала я. – Я как раз собиралась пойти попить.
Он пригладил волосы ладонью.
– Почему ты тут? Обычно по вечерам ты сидишь в своей комнате.
– Мое присутствие представляет проблему?
– Я такого не говорил. Просто интересно, что изменилось?
Куча всего изменилось. Куча, ещё кое-что и немного прочего, с большей частью которого я до сих пор пыталась разобраться. Ни одного чёткого вывода пока что не наблюдалось. Я могла немного приврать, сказав, что не переживаю за него. Он вроде как был в порядке. Но это не означало, что мне нужно перестать за ним присматривать. Похороны и его огромный срыв до сих пор оставались свежими в памяти.
– Ничего не изменилось, – солгала я. – Наверное, мне просто стало скучно одной.
Я глубже завернулась в свой свободный зелёный кардиган, чувствуя неловкость. К тому же, по какой-то причине люстра ярко светила на полную мощность. Давайте не будем выяснять, почему. Но то, что я его раздражала, нельзя было отрицать, причём мне для этого было достаточно просто дышать, такой уж была вся прелесть характера Джимми. Хотя меня это никогда особо не волновало. Наверное, я становилась мягче. Может, мне не стоило спускаться. Может, просто нужно было провести промежуточную проверку его состояния и удалиться к себе в комнату.
– Ок, – сказал он.
И всё. Сколько душевных переживаний, а он даже не удосужился договорить целое слово по поводу моего присутствия. Полагаю, ему на самом деле было всё равно.
– Ты замёрзла? – спросил он.
– Что, прости?
Он откинул голову на спинку дивана и медленно обвёл меня взглядом. Его лицо никак не изменилось, но вот глаза, казалось, как-то потеплели. А может, мне просто показалось.
– Ты так закуталась, – сказал он. – Хочешь, чтобы я включил термостат?
– Нет. Спасибо.
Что мне было нужно, так это подкладка в лифчик, чтобы меньше было видно, в каком состоянии из-за него находились мои соски. Но в комнате было уютно и тепло, а диван под попой ощущался невероятно удобным. Джимми не скупился на роскошные вещи. Он не дешевил.
– Не беспокойся, – сказала я.
Кивок в ответ.
– Так, кто ведёт в счёте? – я подтянула под себя свои, затянутые в обтягивающие джинсы, ноги.
– Я не особо слежу за игрой. Можешь выбрать что-нибудь другое, если хочешь.
– Хорошо.
Я потянулась за пультом.
Он издал лёгкий смешок. Это был крайне необычный, но, безусловно, восхитительный звук, который пробежался по моей коже и вызвал странные, но, в тоже время, приятные ощущения. Если он когда-нибудь рассмеётся в голос, то я пропаду.
– Нет, Лена, ни за что. Только я пользуюсь пультом. Я буду переключать каналы, а ты скажешь, если что-нибудь заприметишь.
– Пультом пользуешься только ты?
– Ага.
– Самодур, помешанный на контроле.
– Это современный домашний кинотеатр, Лена. Его мне доставили из Германии, по спецзаказу, – он взмахнул броским чёрным пультом, будто тот был скипетром. Прям король Джимми. Размечтался. – Поэтому я не доверю его тебе ни в коем случае.
– Что? – у меня аж рот открылся. – Что значит, не доверишь?
– Вспомни кофеварку.
Он взял подушку и подложил её под свою дурацкую голову, переключая на первый канал. Шла кулинарная передача.
– Клацай дальше.
Мне нравилась еда. Просто я не испытывала особого желания входить в число тех, кто её готовит. Дома готовкой всегда занималась мама, что меня вполне устраивало.
– Я едва притронулась к кофеварке. Виной всему какие-то странные механические неисправности со стороны Вселенной.
– Да пофигу.
Дальше шел какой-то фильм 80-х годов. О времени можно было судить по укладкам волос, таким высоким и блёклым. Какие чудеса кератиновое лечение могло бы сотворить с теми несчастными женщинами. А эти огромные плечи у одежды... Ну и гадость.
– Переключи, пожалуйста, – сказала я. Здесь показывали старую серию «Дневников вампира».
– Ох, Иэн, милашка. Но я уже видела эту серию, так что клацай дальше.
– Слава яйцам.
Джимми нажал на кнопку, и по телевизору начали показывать документалку о природе. Или, по крайней мере, я надеялась, что это была документалка, потому что на экране блестящий чёрный жеребец взобрался на слегка испуганную кобылу.
– Эй, смотри, прям как на той рубашке, что ты взял у мистера Эриксона! – я с радостью и немного злым умыслом хлопнула в ладоши. – Лошадки резвятся, какая прелесть!
– Ты от этого балдеешь, да? – спросил он лукаво.
После очередного нажатия на кнопку экран заполнился несчётными милями голых и упругих тел. Кроме парня, засунувшего голову между титек одной из девушек. Её малышки оставались устрашающе неподвластными законам гравитации. И, в отличие от моих, они не были ни на каплю заострёнными.
– Как мило, – вздохнула я. – Ничто не выразит настоящую любовь так, как двойное проникновение.
Джимми подавил смешок и переключил канал: по гоночному треку с рёвом гнали машины.
– Почему у стольких мужчин чувство юмора сводится только к шуточкам на тему зловония, прыщавого лица и пошлятины? – задумалась я вслух.
– Не находишь это очаровательным? – спросил он, выгнув бровь.
– Странно с моей стороны, знаю, – я схватила подушку и прижала к груди. – Как-то был у меня парень, который подумал, что будет весело... а знаешь, вообще-то нет. Не хочу рассказывать эту историю. Никогда.
– Продолжай.
– Нет. Я гораздо счастливее, притворяясь, будто его и не существовало. Давай оставим мои постыдные предпочтения кавалеров в прошлом.
– Это едва ли честно, – сказал он. – Тебе много чего известно о моей жизни.
Не успела я сформулировать ответ, как «Формула – 1» сменилась на «Аббатство Даунтон», и я завопила в восторге:
– Не переключай. Стоп!
Джимми поморщился, потирая ухо.
– Ради всего святого, используй внутренний голос.
– Это отличный сериал.
Влюбленная парочка из сериала, одетая в обычном великолепном английском стиле дворян, вела разговор. Обалденно.
– И, мне кажется, он особенно уместен в нашей ситуации.
– Да? – сделав губки бантиком, он уставился на экран. Похоже, его не впечатлило великолепие сериала. Плебей.
– Он о жизни во всех её проявлениях на рубеже веков в Англии.
– Ага. Это как бы можно понять по замку и по тому, во что они одеты.
– Разве их наряды не прекрасны? – я счастливо обняла свою подушку. Я бы всю жизнь проходила и умерла в джинсах, но о платьях было приятно помечтать.
– Дело в том, что в сериале рассказывается о богатых лордах и леди, у которых есть всё, и об их слугах, в карманах которых нет ни гроша. Слугам приходится вращаться вокруг лордов и леди, в течение всего дня выполняя их прихоти, не получая за это даже благодарности. Да ещё к ним относятся, как к гражданам второго сорта, и они полностью отданы в распоряжение своих господ. Ну не варварство ли это?
Ответом на мои пронизанные иронией комментарии послужил стон. Хотя, по правде говоря, в стон он мог вложить много эмоций, изменяя его тональность и характер. Издавая его, Джимми говорил предложение, а иногда и несколько. Он превращался из пещерного человека в эдакое произведение искусства.
– А это леди Мэри, – я указала на экран. – Она говорит кучу ужасных вещей, которые не имеет в виду, и всегда скрывает свое «я» за этим злым грубым образом. Тогда как внутри у неё чуткое, нежное сердце и совесть, как у всех. Это описание никого не напоминает?
– Ты много болтаешь, – он зевнул. – Так мы смотрим его или как?
– Ты будешь смотреть его со мной?
– Неплохо, когда могут составить компанию.
Он не отводил глаз от экрана. Кажется, в его голосе я услышала намёк на уныние. Возможно, Эв была права, и он чувствовал себя одиноким. Раньше в течение дня к нам частенько приходили ребята. Но сейчас Мал вместе со своей семьёй проводил время в Айдахо, и группа ушла в отпуск. Джимми был более неугомонен, чем обычно, не зная, чем себя занять. Но даже ночами в большом доме обычно было тихо.
– Да, верно, – сказала я.
Мы некоторое время сидели в тишине, глядя на экран. Ну, не считая тех мгновений, когда я время от времени поглядывала на него. К моменту моего отъезда из Портленда я стану экспертом в области скрытых отношений.
Он закинул руки за голову, его лицо было расслаблено, а глаза открыты. Весьма любопытно то, что его, видимо, зацепила драма в сериале. Что ещё раз доказывает, что не стоит судить о книге по обложке. Было приятно сидеть в его компании, вместо того, чтобы тусоваться самой в комнате. Мне стоит почаще так делать. Ради его блага, разумеется.
– Уверен, что не хочешь позвонить Дэвиду? – спросила я.
Уголок его рта опустился вниз.
– Могу запросто вернуть на игру, если пожелаешь.
– Меня это не касается, ты прав. Давай просто насладимся в тишине сериалом. Что скажешь?
– Давай, – сказал он низким голосом.
***
Четыре дня спустя...
– Лена, ты не видела мою старую футболку с «Лэд Зеппелин»?
– Нет.
– Уверена?
Его брови сошлись в одну угрюмую капризную линию. Царапины на его лице быстро заживали, спасибо, Господи. Хотя желание придушить его мать от этого не уменьшалось.
– Нет, я её не видела.
– Нигде не могу её найти…
– Во дела, да? – я засунула руки в карманы своих чёрных джинсов. – Джимми, у тебя одежды больше, чем у Шер, Бритни и Элвиса вместе взятых. И кое-что из этого просто обязано теряться.
– Точно её не видела?
– Ради всего святого, Джимми, за кого ты меня принимаешь? Неужели ты думаешь, я украла её, чтобы спать в ней ночами или ещё для чего? – горько рассмеялась я. Чертовски уверена, что правда заслуживала хорошей насмешки. В своей подлости я опустилась слишком низко.
У меня даже мысли не было красть эту дурацкую вещь, но несколько дней назад футболка попала в корзину для стирки вместе с моим бельём. Она оказалась сверху в стопке вещей, к которой я приложила руку, выйдя из душа, и готовясь идти спать. Не подумав, я надела её, и она оказалась такой мягкой, а сквозь аромат стирального порошка просачивался его запах. С тех пор каждой ночью, когда дело близилось ко сну, я обнаруживала, что надеваю её. У моего стыда не было границ. И да, я всё ещё не перестала этого делать.
Он нахмурился.
– Нет.
– Что у меня есть коварный секрет, связанный с желанием быть к тебе ближе, результатом которого стала кража твоей футболки, словно я какая-то жуткая извращенка?
– Конечно, я ни хрена так не думал, – ответил он капризно, потянувшись вверх, чтобы ухватиться за верхнюю часть дверного проёма. Все его выпуклые мышцы, скрытые под белой футболкой, вырисовывались самым приятным образом. Я изо всех сил старалась не захлебнуться слюной. Биение сердца отдавалось где-то в районе промежности. И кто был в этом виноват? Уж не я. Может, если я перепихнусь, то это пройдёт, и всё вернётся в норму. Такой вариант казался безопаснее, нежели тереться о какого-нибудь парня и в порыве страсти снова начать встречаться. Но эта новая ситуация изменила всё.
– Тогда, конечно же, нет! Это было бы безумием.
И разве это не было правдой чистой воды? Без-з-зумием. Закройте меня и выбросите ключ, потому что мне ли не знать об этом лучше всех.
– Просто не могу понять, где, чёрт возьми, она может быть.
У ангелочков не получилось бы так мило улыбнуться. Хотя они могли бы попытаться, но ничего бы у этих маленьких крылатых сквернословящих лжецов не вышло.
– Джимми, я не знаю, где она. Но чуть позже я поищу её, ладно?
– Ага, – ответил он и затем, будто с запоздалой мыслью, добавил, – и перестань на меня так странно смотреть.
– Да не смотрю я!
***
Шесть дней спустя...
– Нет, хватит тебе, – завопил он. – Я видел его. Опять тот взгляд.
– Что?
– Ты посмотрела на меня.
Его острый палец угрожающе завис у моего носа.
Я по нему ударила.
– Мне что, нельзя на тебя смотреть? Серьёзно? Это что-то из серии тех странных указаний от знаменитостей, о которых ты наслышан? Никому не разрешено разговаривать с тобой или смотреть на тебя, и с этого момента везде, куда бы ты не пошёл, должны стоять чашки с шоколадным пудингом?
Он сощурил глаза.
Глубоко внутри меня я должна была ощущать немного вины. Но дело касалось выживания, и у меня не оставалось выбора.
– Я ничего не принимаю и не собираюсь снова слетать с катушек, – пробормотал он.
– Я знаю об этом.
– Знаешь?
– Да.
– Тогда дело не во мне, а в тебе.
В голове завопили сирены и сигналы тревоги.
– О чём ты вообще говоришь?
– Отрицай, сколько хочешь, но я прав. С тобой что-то происходит, – сказал он низким голосом. – Не знаю, что за долбанная хрень. И знать не желаю. Я просто хочу, чтобы это прекратилось. Это ясно?
– Джимми, серьёзно, ничего не происходит.
Я подняла волосы и связала их в конский хвостик, занимая свои руки, лишь бы они меньше тряслись, доказывая мою вину, сволочи.
– И ты ещё не связался с Дэвидом? Он снова звонил. Мне уже надоело выгораживать тебя.
– Я был занят, – он повернулся ко мне спиной, уставившись в окно.– И я плачу тебе за то, чтобы ты меня выгораживала.
– Я подумываю над тем, чтобы начать просить о сверхурочных за враньё. Кто-то же должен платить за то, что я мараю свою душу ложью.
Ответа не последовало. Казалось, его широкие плечи согнулись под каким-то грузом, а спина ссутулилась. Плохой знак. В таком его состоянии я не могла шутками поднять ему настроение.
– Знаешь, в последнее время ты был очень напряжён, – сказала я. – Почему бы мне не забронировать для тебя массаж? Разве не здорово? И уже после него мы сможем расслабиться и посмотреть телевизор.
Он посмотрел на меня из-за плеча, на его челюсти подёргивалась мышца.
– Конечно, звучит здорово. А я пойду на пробежку.
– Там дождь идёт.
– Не растаю.
Без дальнейших церемоний он ушёл, исчезнув в коридоре. Конечно, он был прав: со мной что-то происходило. Но то, что происходило между ним и его братом, беспокоило меня куда больше.
***
Семь дней спустя...
– Ты опять это делаешь! – Джимми замер посреди отжимания, по его прекрасному лицу стекал пот. – Я не выдумываю. Ты, мать твою, опять это делаешь.
– Хм-м? – спокойно ответила я, сидя за кухонной стойкой. Из чёрно-белого итальянского мрамора, потому что для Джимми подходило только лучшее. Его дом был до неприличия дорогим и роскошным. Снаружи он представлял собой серые стены в три этажа, а декор внутри был выполнен в чёрно-белых тонах. В принципе, дом выглядел так, будто сделав полдела, постмодернист бросил его, а декоратор решил не заморачиваться и побыстрее закончить работу. Можно подумать, капелька цвета кому-то повредит. Я подумывала о покупке аксессуаров противно ярких радужных цветов: подушек и парочке ваз, чтобы затем разбросать их по дому в знак протеста, просто, чтобы увидеть его реакцию.
– Ты постоянно странно на меня смотришь.
– Нет, я сортирую твою почту. А это совершенно другое дело, – я отвела взгляд от его горячего (во всех смыслах этого слова) тела и вернулась к ноутбуку. – Ой, посмотри. Девчушка в нижнем белье прислала тебе ещё одну фотку. На этот раз лифчик ярко-розовый с открытыми чашечками и косточками. Думаю, к коже косточки приятно прикасаются. Она даже прикрепила видео, в котором качает грудью. Какая заботливая.
– Удали его.
– Но что, если она говорит что-то важное?
– Это совершенно незнакомая мне девушка, которая шлёт свои фотографии почти в обнажённом виде, где она танцует и наклоняется у мебели.
Я хмыкнула.
– Да, в наши дни есть такое устройство, как стиральная машинка. Вроде как очень сексуальная вещица для домашней эротики. Я думаю, это мощное феминистическое заявление. Эта девчонка глубоко мыслит.
– Ну да, – он продолжил отжиматься. – Она не скажет мне ничего из того, что я хочу услышать.
Снаружи небо осветила вспышка молнии, отчего я подпрыгнула. Дальше последовал раскат грома.
– Как близко, – я наблюдала за тем, как он продолжает отжиматься, не обращая внимания на погодные заскоки. – Некоторые твои фанаты сумасшедшие. К счастью, остальные – само очарование.
Ворчание в ответ.
Проблема в отжимании заключалась в том, что оно в большой степени напоминало акт занятия сексом. (В лежачем положении. Хе-х). Весь этот пот, напряжение мышц, поднимание и опускание спины и бёдер. Как отвратительно. Отжимание следует запретить. А ещё, мне, правда, нужно с кем-то перепихнуться или хотя бы найти кого-нибудь, способного удерживать мои руки при себе. Может, я достигла пределов физической развращённости и изголодалась по прикосновениям. Боже, надеюсь, так и есть. То, как он держал меня на похоронах, пробудило определённые желания, которые я, к сожалению, не могла сама удовлетворить. И то, что мы тусовались вместе, делу не помогало. У нас вошло в привычку каждую ночь проводить в обществе друг друга, споря, кому выбирать что смотреть.
Это было мило. Слишком мило.
Прошлой ночью, когда я вошла в гостиную, он действительно почти улыбнулся и перебрался в свой уголок дивана. Словно ждал меня или вроде того, предвкушая моё появление. Наверное, я не так всё поняла. Я неловко улыбнулась, присела и просмотрела четверть футбольного матча, прежде чем собралась с мыслями – настолько я была удивлена. Даже если я и ошибалась, это был как раз подходящий момент, чтобы нарушить запрет на мужчин, секс и романы. Или, хотя бы, на его часть – с мужчинами и сексом. Я не могла перестать таскаться за Джимми, слово влюблённый подросток. Проблема в том, что время, проведенное с ним, оказывало успокаивающее действие. Утоляло потребность в общении или тоску по друзьям, которых я оставила позади, когда несколько лет назад решила отправиться в большой плохой мир. Когда всё пошло коту под хвост.
Если бы он не был так хорош. Я скрестила ноги и сжала бёдра. На его футболке выступали пятна пота, а прилипшая ткань очерчивала каждую мышцу вдоль и поперёк. Блин, а их у него было много, взять хотя бы руки...
– Лена!
– Что?
– Прекрати.
Я закрыла рот.
– Ты всё время смотришь на меня, и от этого у меня мурашки по коже. Я больше так не могу.
О боже, он прав.
Я не могла совладать с собой, то и дело смотрела на него. А когда не могла смотреть, то думала о нём. В основном о том, что не хочу ничего к нему чувствовать, но это всё равно происходит. Я влюблялась в него. Вообще-то, если быть предельно честной, то это случилось ещё в Кёр-д’Алене. Мое дурацкое сердце пропустило удар, словно подтверждая признание. Все глупые чувства, что я к нему испытывала, с каждым днём становились сильнее, выталкивая последние остатки здравого смысла.
Так не должно продолжаться.
Я не могу снова наступать на те же грабли.
– Я должна уйти, – пробормотала я. Бросить его – всё равно, что выковырять свое сердце пластиковой ложечкой, но что я могла поделать?
Он замер.
– Что?
– Я хотела сказать... что устала и что усердно работаю. Думаешь, легко возиться с твоей почтой?
– Никто не просил тебя возиться с письмами от моих фанов. Ты сама взялась за это дело.
– Ну, я же не могу просто целый день ходить за тобой, ничего не делая. Мне нужна умственная стимуляция.
Раздражённо простонав, Джимми, как гимнаст, вскочил на ноги. Ну и выпендрёжник. Я готова поспорить, в постели он был офигенный. Хотя нет, скорее он относился к категории самовлюблённых любовников, слишком увлечённых своим отражением в зеркальном потолке, чтобы заметить, что творится перед их носом. Поэтому урагану между моих ног следовало угомониться.
Между его бровей появились маленькие морщинки.
– Объясни-ка мне, как просмотр фотографий с танцующими в нижнем белье девицами оказывает тебе умственное стимулирование. Мне нужно это услышать.
– Они не все такие. Некоторые довольны милы, и просто хотят от тебя фотку с автографом или ответа из разряда «спасибо, что написали мне, рад, что понравился альбом». А ты их игнорируешь. Это грубо.
– С ними могут разобраться менеджеры. И если ты устала, то пойди вздремни, и исчезни с глаз моих, вместе со своими странностями.
Он посмотрел на меня так, будто меня оставили не по ту сторону стен в психлечебнице. Что вполне справедливо, правда.
– Ладно, – я ударила по клавиатуре, закрывая ноутбук. – Так и сделаю.
– Господи, ну у тебя в последнее время и настроение. Похуже моего.
Я издала смешок.
– Джимми, неужели ты только что на самом деле пошутил про себя?
Уголок его рта немного приподнялся. Боже милостивый, это что, был намёк на ямочки? Мой пульс взлетел, как фейерверк на Четвёртое Июля. Я охренеть как обожаю ямочки. Их так и хочется лизнуть, настолько они божественны.
– Лена, – прорычал он.
Я тут же стала влажной.
– Извини. Я просто... а это что ещё такое?
Я замерла и принюхалась. В комнате витал странный дымный запах, исходящий от мускусного пота Джимми, вперемешку с остатками его одеколона. Я уже подумала, что у меня разыгралось воображение, но нет. Сердце ушло в пятки. Судя по происходящей картине, ничего хорошего в этом не было.
– Ты о чём? – спросил он.
– Запах сигарет, – стоя на месте, я принюхивалась к воздуху у стола. – Он исходит от тебя.
Он присел на корточки.
– Не понимаю, о чём ты.
– Ещё он исходит от твоей куртки.
Его взгляд метнулся к упомянутой вещице, оставленной на спинке кухонного стула. Это была серая демисезонная куртка, без особых причуд, но, готова поспорить, стоила она очень дорого. Идеально подходящая для того, чтобы спрятаться снаружи и покурить. Он облизнул губы, внезапно посмотрев с опаской.
– Лена...
– Ты опять начал курить, да?
– Твоего разрешения мне не требуется. Я могу делать всё, что захочу.
– Тогда почему ты это от меня скрывал?
Он вскочил на ноги, отряхнув руки.
– Потому что это тебя не касается.
– Плохая попытка, дружок. Попробуй ещё раз. Ты и твоё здоровье как раз меня касаются.
Он потянулся за курткой. К его прискорбию, я была отлично осведомлена о развернувшейся игре. Я схватила куртку, прижала её к груди и одной рукой нырнула в карман. Вполне вероятно, это происходило уже длительное время. Но всё-таки, мне стоило быть бдительнее, заметив, когда это началось.
– Дай сюда, – сказал он, дёргая за болтающийся рукав.
Вытянутую из бокового кармана золотистую пачку сигарет я прижала к груди, подальше от него.
– Хватит, Джимми. Ты столько усилий приложил, чтобы выздороветь, и сейчас ты не можешь взять и сорваться.
– Что дальше, будешь дрючить меня за то, что я пью кофе? – выхватив куртку из моих рук, Джимми отбросил её в сторону. Его влажные волосы упали на лицо, а глаза сверкали яростью. – Это просто обычные грёбаные сигареты. Со всем остальным я завязал. Давай их сюда, Лена.
