Текст книги "Богиня пустыни"

Автор книги: Кай Майер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

На последних метрах спуска ее смыло песком, словно волной, она упала на колени, обожгла ладони. Сендрин подняла голову и увидела перед собой, на расстоянии нескольких десятков шагов, руины города. Песок снова поглотил их, очень давно. Лабиринт светлых контуров и шпили башен, выбеленные тысячелетиями сурового жара солнца, доходили ей до пояса. У Сендрин болели мышцы рук и ног, ей никак не удавалось подняться. Было такое ощущение, будто на ее спину давит невидимая длань, требуя покорности и безмолвного восхищения. Енох, первый город человечества! На какое-то мгновение Сендрин показалось, что она услышала голос, голос женщины – безжизненный, словно ветер пустыни. Это не был громкий призыв – из далекой дали раздавался шепот, похожий на шелест песка. Сендрин.Женщина прошептала ее имя. Тогда ей удалось подняться. Спотыкаясь, она тронулась в путь, приближаясь к руинам в центре долины дюн. С каждым шагом она все глубже утопала в песке, сначала по икры, затем по колени.

Двигаться становилось все труднее, почти невозможно. Расстояние до руин никак не сокращалось, скорее наоборот: руины Еноха с каждым метром, который она проходила, все больше удалялись, становились расплывчатыми. Или нет, дело было не в расстоянии. Это песок. Ветер безжалостно гнал его вперед жестокими волнами, заметая все, что оставалось от прежнего великолепия города, скрывая за едкими вихрями верхушки стен. Песок поднимался все выше и выше и наконец полностью поглотил остатки руин. Смолк и голос женщины.

Сендрин снова споткнулась, упала вперед, грудью и лицом в песок, и осталась лежать. Жара была так мучительна, словно она лежала на плите, но у нее больше не осталось сил подняться. Перед ее глазами Енох утонул в пучине пустыни, и вскоре ничто больше не указывало на то, что он когда-либо был здесь.

Ландшафт изменялся с неистовой скоростью. Дюны вырастали, катились по равнине, создавали новые долины и цепи холмов. Но и они исчезали, разглаживались, до тех пор, пока горизонт не натянулся тугим канатом в раскаленной белой дали.

Из последних сил Сендрин пыталась приподняться, пока не оказалась сидящей на коленях. Пустыня стала совершенно другой, бесконечной и гладкой, ее поверхность сверкала под мерцающей синевой неба. Свет был ослепляющим, и Сендрин моргала, чтобы вообще хоть что-нибудь рассмотреть.

Непосредственно рядом с собой она обнаружила на песке свои следы. Странно, что они не были развеяны ветром, как и дюны. И еще кое-что было странным: следы вели мимо нее, далее, в сверкающее сердце пустыни.

Это были не ее следы! Они не могли быть ее следами! Еще кто-то находился здесь поблизости, он только что прошел мимо нее.

Она едва осознала свою мысль, только поняла, что значило ее открытие, когда свет перед нею померк. Тень словно выстрелила в нее, упав на ее лицо. Перед нею оказался высокий силуэт, темный в центре, со сверкающим контуром; это выглядело так, как будто бы свет, словно раскаленная армия муравьев, вгрызался в контуры фигуры.

Следуй за мной!Эти слова возникли в ее мыслях. Голос мужчины как бы прозвучал в ее голове.

Силуэт снова удалился, быстро стал маленьким. Сендрин увидела, что на человеке была широкая развевающаяся одежда, о чем-то шелестящая в шквалах ветра пустыни. Чем дальше уходил мужчина, тем светлее становился его силуэт. А когда темный контур исчез, она увидела странника в белых одеждах. Он не оглядывался на нее, но она слышала его призыв: следуй за мной.

Она встала. Теперь ей было легче сделать это. Ее ноги утопали в песке всего лишь по лодыжки. Сначала медленно, затем все быстрее она пошла по следам мужчины.

Она чувствовала какое-то прикосновение к своей спине, едва заметный поток воздуха играл ее волосами. Невидимые пальцы, которые сзади ложились на ее плечи, пытались удержать ее.

Далеко впереди нее мужчина шагал все быстрее, заметно удаляясь. Неужели он не чувствовал движения воздуха за своей спиной?

Сендрин повернулась, сделав усилие над собой. Очень медленно, в ожидании нового кошмара, она посмотрела через плечо. То, что она увидела, превзошло все ее опасения.

Небеса и пустыня смешались в хаосе песка и теней явно под воздействием сил, находящихся по ту сторону человеческого осознания. Вихрь, высотой до звезд, разрывал мир, он был похож на башню, которая, как резиновая, растягивалась, извивалась и расширялась, превращаясь вверху во вращающуюся воронку, разверзшуюся над пустыней на многие километры. Центр бури – крохотная точка, в которой острие вихря касалось земли, – был еще далеко, но широкое отверстие воронки бушевало уже в вышине над головой Сендрин.

Следуй за мной, – возник шепот странника в ее сознании.

Она оторвалась от созерцания величественной картины разрушения и стряхнула с себя оцепенение транса, овладевшее ее сознанием. Она в растерянности смотрела вслед удаляющейся фигуре в развевающейся белой одежде.

Странник стал казаться совсем крохотным, настолько далеким, что Сендрин уже едва могла разглядеть его. Не делая видимых движений, он шагал по песку навстречу ничего не знающим о нем дальним землям, в то время как за ним бушевал вихрь, который следовал за ним по пятам, двигался по его следу.

Вихрь становился все сильнее. Когда она наконец решила повиноваться приказу странника, было уже слишком поздно. Она находилась во власти предвестников торнадо, возникающих за много километров от его центра. Духи ветра, удерживающие ее, дергали ее за волосы и конечности, заставляя широко расставленными руками и ногами как бы натягивать поводья перед стеной из клокочущего воздуха, делая ее похожей на лошадь перед тележкой.

Следуй за мной, – призывал странник, но его слова рассыпались, превращаясь в шелест, который постепенно становился все громче, резче, сильнее.

Буря приближалась, не спеша, двигаясь над пустыней по направлению к Сендрин и белой фигуре, – смертельный Минотавр у выхода из своего лабиринта… таран перед воротами Трои… всемирный потоп, который поглощает весь мир… образ оживших мифов – титан в невидимых кандалах.

Посланники бури подняли Сендрин с земли, распяв ее на ветрах.

Мир возопил: Следуй за мной!

* * *

Она проснулась в том же состоянии, в каком и заснула: взъерошенная, обеспокоенная, полная неопределенных страхов.

Первый город мира, находящийся где-то там далеко, в море пустыни, был не более чем странным воплощением того, о чем она читала или мечтала. Но немилосердная буря все еще была перед ней, более того, стоило ей закрыть глаза, как вихрь начинал вращаться в темноте за ее веками, словно хотел всосать в себя ее глазные яблоки.

Она вспомнила также о том силуэте – о мужчине в белых одеждах и о его призыве. Ей снились и другие странные вещи, но они никогда раньше не казались настолько реальными, такими ощутимыми. Такими грозными!

Еще что-то всплыло из ее воспоминаний. Книга, обтянутая тонкой кожей. Записки Селкирка.

Она, выпрямившись, подскочила на кровати. Дневной свет падал через окна на ее постель, окрашивая ее в пронзительно белый цвет. Не было и следа кожаной книги, ее не было ни на одеяле, ни под ним.

Тем не менее она была уверена, что книга не была частью ее сна. Она читала ее почти всю ночь, она точно помнила ее содержание, ощущала тяжесть ее листов и даже запах хрупкого клея переплета.

Она перегнулась через край кровати, поискала на полу, посмотрела даже под кроватью. Ничего. Книга исчезла.

Взволнованная, она вскочила, встряхнула одеяло и подушку и еще раз опустилась на колени, чтобы обыскать каждый сантиметр пола. Книга исчезла. Безуспешными оказались и поиски у камина, под креслами и в эркере.

Босая, кинулась она к двери комнаты. Сендрин не была уверена, запирала ли она ее вчера вечером. Ключ торчал в замке, однако не был повернут. Она, не подумав о том, что на ней была только ночная сорочка, рывком открыла дверь и окинула взглядом коридор. Обоих сторожей-санов, стоявших здесь вечером, уже не было. Может быть, их отослала Мадлен? Если мужчины действительно простояли здесь всю ночь, то они должны были видеть того, кто заходил в ее комнату, чтобы украсть книгу. Но ведь никто не мог знать о ней! Сендрин обнаружила дневник только накануне вечером, никто не мог предполагать, что он оказался у нее.

Она забежала обратно в комнату и посмотрела на позолоченные часы, стоящие на камине. Половина десятого. Занятие с близнецами должно было начаться полтора часа назад. Почему никто не разбудил ее? Это могло означать только одно: Мадлен дала указание не мешать ей выспаться. Даже после испытаний прошедшего дня Сендрин не ожидала от своей хозяйки такого участия.

Она лихорадочно начала умываться и одеваться и чуть было не провалилась в отверстие тайника в полу. Проклиная все на свете, она потянула каменную плиту на место, но не удержалась, чтобы еще раз не ощупать ее шершавую поверхность и вырезанные узоры. Был ли это действительно камень, доставленный из-под песка Еноха? Какими неописуемо древними должны были быть тогда эти узоры! Покачав головой, она отбросила прочь свои мечтания и быстро раскатала ковер над тайником.

В тот момент, когда она уже хотела покинуть комнату, у нее мелькнула еще одна мысль. Может, она вечером поставила книгу на полку, к детским книгам? Она спешно подошла к ней и исследовала корешки книг. К своему разочарованию она убедилась, что записок Селкирка среди них не было.

Она хотела было отвернуться, как ее взгляд упал на старую Библию. Отделанное золотом писание было потрепано, кожаный переплет оторван. После некоторого промедления она вытащила книгу и задумчиво пролистала ее. Название Енох встретилось уже на одной из первых страниц.

И познал Каин жену свою; и она зачала, и родила Еноха. И построил он город; и назвал город по имени сына своего: Енох.

Это было первое и единственное упоминание о городе Каина; неизвестной оставалась и его участь во время всемирного потопа, посланного Богом на этот мир. Пользовался ли Селкирк другими источниками? Трудно было поверить, что его привело в Калахари упоминание о Енохе в одном этом предложении.

Она хотела поставить Библию на место, но что-то все же удержало ее. Ей понадобилось время, прежде чем она поняла, что это было.

Мужчина в пустыне. Странник в белой одежде. Не было ли похожей сцены в Новом Завете? Сендрин вспомнила, что Иисус также однажды отправился в пустыню и встретил там зловещего мужчину.

На этот раз ей понадобилось гораздо больше времени, пока она нашла нужные отрывки.

Тогда Иисус возведен был Духом в пустыню, говорилось в Евангелии от Матфея, для искушения от диавола. И, постившись сорок дней и ночей, напоследок взалкал. И приступил к нему искуситель.

Несколькими строками ниже она нашла еще одно упоминание:

Потом берет Его диавол в святый город и поставляет Его на крыле храма, И говорит Ему: если ты Сын Божий, бросься вниз.

Сендрин закрыла Библию обеими руками и поставила ее обратно на полку.

Следуй за мной,сказал мужчина в ее сне. Куда бы он привел её? Подразумевался ли под святым городом Иерусалим, или же существовал еще другой город, несравнимо более старый? И потребовал бы странник от Сендрин также броситься в бездонную пучину?

Что за бессмыслица!

Она покинула комнату в большой спешке и, мчась по дому в поисках близнецов, не раз смотрела себе за плечо, пугаясь каждого светлого пятна.

Глава 3

Мадлен действительно приказала не будить ее, но Сендрин узнала об этом лишь за обедом. Госпожа ни одним словом не напоминала о событиях предыдущего дня, вместо этого она сообщила, что утром поместье посетили несколько военных. Офицер, попросив разрешения побеседовать с ней, с радостью сообщил, что в этой местности теперь нет угрозы нападения туземцев. Конечно, подчеркнул он, это никого не должно подталкивать к легкомысленным, необдуманным поступкам, но, по крайней мере, дорога отсюда до Виндхука считается теперь вполне безопасной.

Сендрин воспользовалась моментом всеобщего ликования, чтобы обратиться с просьбой: не позволит ли ей Мадлен еще раз съездить в Виндхук, чтобы она могла заплатить за плащ священнику и купить себе еще несколько предметов одежды? Кроме того, на ходу придумала Сендрин, она хотела бы отправить на почтовой станции письмо родственникам в Бремен.

По лицу Мадлен отчетливо было видно, что наглые требования Сендрин вызвали ее неудовольствие, но, видимо, она вспомнила о том обстоятельстве, что Сендрин не была одной из ее рабынь. Поэтому Мадлен настояла лишь на том, чтобы она поехала в сопровождении швейцара, который также должен был выполнить в городе кое-какие поручения. Это, конечно, совершенно не устраивало Сендрин, но она не стала перечить хозяйке и сказала себе, что в городе как-нибудь отделается от Йоханнеса.

Поездка прошла, вопреки затянувшемуся дождю, без инцидентов. Экипаж был запряжен не двумя, как обычно, а четырьмя лошадьми. Кроме того, на облучке сидели два вооруженных сана, готовых защитить пассажиров в случае опасности.

Йоханнес за время поездки едва проронил пару слов, он лишь односложно отвечал, если Сендрин спрашивала его о чем-нибудь, и проявлял крайнюю сдержанность по отношению к кучерам. Йоханнес в совершенстве овладел нюансами поведения швейцара и, кажется, был чрезвычайно горд своим высоким положением в доме Каскаденов. Его больше ничего не связывало с конюхами и кучерами, и точно так же он старался отмежеваться и от других санов. Он не стал, например, заговаривать с Сендрин о ее посещении деревни. Только однажды, когда она прямо спросила его об этом, он заметил, что ему претит суеверие туземцев – он на самом деле сказал «туземцев», хотя речь шла о людях его народа. Сендрин даже не знала, улыбнуться ей маленькому мужчине или выказать ему свое отрицательное отношение. В конце концов она решила, что будет относиться к нему с тем же безразличием, с каким он относился к ней. Она больше ни разу к нему не обратилась.

Они добрались до Виндхука к трем часам. Сендрин вышла из кареты перед магазинами у вокзала, договорившись с кучерами, что они заберут ее здесь около шести часов. Трех часов должно было хватить для того, что она запланировала.

Она подождала, пока экипаж со швейцаром повернет за ближайший угол, затем подошла к магазину бывшего священника. Впервые она заметила, как громко раздавались ее шаги на пустой деревянной веранде.

То ли этот шум побеспокоил старика, то ли он наблюдал за ее прибытием из окна, осталось непонятным. Он распахнул дверь, прежде чем она коснулась щеколды, а его любезная улыбка говорила о том, что он поджидал ее.

– Входите, – он сделал шаг в сторону после того, как поприветствовал ее сердечным рукопожатием. – Должен сказать, что плащ смотрится на вас действительно превосходно.

Она поблагодарила и прошла мимо него в магазин. Ей было немного не по себе, но она попыталась скрыть свое смущение сильным кашлем.

– Надеюсь, вы не простудились? – проговорил священник Гаупт и закрыл за ней дверь. – Погода в это время года… ах, да что там! Вы же знаете.

Она кивнула в ответ на его улыбку.

– Я пришла, чтобы заплатить за плащ.

Он замахал руками.

– Но я же сказал вам…

– Я помню, что вы говорили, – перебила она его. – Позвольте мне все-таки заплатить за него.

Гаупт глубоко вздохнул, затем пожал плечами.

– Как хотите, – он назвал сумму, которая, без сомнения, была слишком заниженной, и, более не отказываясь, взял у Сендрин деньги и положил их в кассу Витрина была застекленной, под стеклом лежало дамское нижнее белье из шелка и кружев.

– Могу я предложить вам еще что-нибудь? – спросил он и указал широким жестом на полки и стойки.

Сендрин обратила внимание на то, что в магазине Гаупта были хорошие товары, чего трудно было ожидать ввиду устрашающего фасада магазина. Следует ли посоветовать ему, чтобы он по-новому декорировал витрину? Но нет! В конце концов, это ее совершенно не касалось.

– Если быть честной, – проговорила она, – я хотела бы попросить вас кое о чем совершенно ином.

Он не выглядел удивленным.

– О чем же идет речь?

– Я не хотела бы показаться назойливой, но…

– Не стесняйтесь, – прервал он ее, улыбаясь. – Скажите только, что я могу для вас сделать.

Она сглотнула.

– Речь идет о нескольких отрывках из Библии. Я подумала, что вы, возможно, могли бы мне их объяснить. Гаупт тихонько вздохнул.

– После смерти моего брата я больше не священник. Моя последняя проповедь была произнесена много лет тому назад. Но я думаю, что определенные вещи не забываются. Я сделаю для вас все, что смогу.

– Этот магазин принадлежал вашему брату?

– Откуда вы знаете?

– Я… – начала она неуверенно, – ну, я просто так подумала. Священники не обязательно должны уметь разбираться в дамском нижнем белье.

– О, – возразил он со смехом, – можете мне поверить, со временем я стал настоящим специалистом. Но вы правы: магазин был основан моим братом. Мы вместе прибыли на Юго-Запад… сколько же лет тому назад? Девятнадцать, если я не ошибаюсь. Одиннадцать лет назад погиб мой брат. – Его взгляд омрачился. – Несчастный случай. В колониях часто происходят несчастные случаи. Число соборований, которые я провел здесь, в Виндхуке, многократно превосходит число тех обрядов, что я совершал, будучи священником в Германии.

– Мне очень жаль… я имею в виду то, что ваш брат умер.

Он пожал плечами, но по нему было видно, что воспоминания все еще причиняют ему боль.

– Это было давно, – сказал он.

Она хотела было рассказать ему, что ее собственный брат пропал на Юго-Западе, но затем передумала. Речь шла не о поисках Элиаса. То, что она хотела узнать от Гауптане имело ничего общего с ее братом. Кроме того, она испытывала угрызения совести, не позволяющие ей упоминать в присутствии священника еще и имя Элиаса.

Не будь глупой, подумалось ей. Он – твой брат. Ты любишь его. Каждый может знать об этом.

– Говорит ли вам что-нибудь имя Енох? – спросила она.

Прошло несколько секунд, прежде чем он кивнул.

– Конечно. Это сын Каина. И сын Иареда. Это уже два Еноха, о которых говорится только на первых страницах Библии. Возможно, имеются еще какие-то упоминания, я не уверен. О первом Енохе не известно ничего, кроме того, что Каин зачал его с женщиной, имя которой никогда не называется. О втором Енохе известно, что он прожил триста шестьдесят пять лет, – Гаупт усмехнулся. – Однако, если верить Святому писанию, тогда в этом не было ничего необычного. Отец Еноха Иаред прожил девятьсот шестьдесят два года.

Сендрин заставила себя улыбнуться в ответ.

– Но Енох – это не только имя нескольких библейских фигур, не так ли?

– Вот как, – произнес Гаупт, высоко подняв бровь, – тогда вы, очевидно, имеете в виду город, который Каин построил на земле Нод.

– Нод? – повторила она, наморщив лоб.

– Да, – сказал Гаупт, – после того как Каин убил своего брата Авеля и был за это наказан Богом бессмертием, он, посланный Господом, поселился на земле Нод, где его жена родила первого сына, Еноха. Тогда Каин основал город, о котором мы говорим, и назвал его именем своего сына. Необычный поступок, вы не находите? Я никого не могу вспомнить из основателей городов, кто сделал бы подобное.

– Эта земля Нод – где она может находиться?

– В этом Библия так же неточна, как и в большинстве других вещей, – он снова улыбнулся. – На восток от Эдема, – так там говорится. Не думаю, что это может удовлетворить вас.

– Кажется, вы тоже не особенно убеждены во всем этом, – заметила Сендрин.

– Видите ли, если вы признаете существование Еноха и Каина, вы должны тогда признавать также существование Адама и Евы и, кроме того, садов Эдема. И грехопадение со всеми его последствиями. Выспособны на это?

– Вы были священником, не я.

– Должен ли я поэтому каждое слово в Святом писании принимать за чистую монету? – Он покачал головой, словно хотел избавиться от сомнений, о которых, как ему казалось, он давным-давно позабыл. – Я думаю, в данном случае мы имеем дело с символами, метафорами и несущественными подробностями. Все это позволяет вольно интерпретировать события. Это мое убеждение.

Мысли Сендрин смешались. Земля Нод, на восток от Эдема. Это могло означать все что угодно.

Гаупт обратил внимание на ее молчание и через некоторое время заговорил вновь:

– Я могу еще чем-нибудь вам помочь?

Она отрешилась от своих мыслей и, вернувшись к действительности, кивнула.

– Если это вас не затруднит.

– Вы же видите, какой у меня наплыв клиентов, – заметил он, подмигнув. – Нет, нет, моя фрейлейн, все земное время – мое. Спрашивайте, о чем пожелаете.

– Что вы знаете о Каине? Я имею в виду не только то, что он был сыном Адама и Евы и убил своего брата. Но есть ли о нем еще какие-нибудь сведения?

– Это полностью зависит от того, кого вы спрашиваете. Церковь стремится к тому, чтобы считать место Каина в истории веры и человечества столь незначительным, насколько это возможно. Но многие совершенно иного мнения.

– Насколько иного?

– Нельзя забывать о том, что Каин был первым человеком, родившимся из лона человека. И в то же время он был первым убийцей. Сочетание, которое, вероятно, многое говорит обо всех нас.

– Почему Каин убил Авеля?

– Каин был земледельцем, который обрабатывал пашню, в то время как Авель пас овец. Когда оба преподнесли Богу жертву, Господь призрел на Авеля и дар его, а на Каина и на дар его не призрел. Когда Каин из-за этого разгневался, Бог упрекнул его, что у дверей того грех лежит, и велел господствовать над ним. Каин, однако, выйдя с братом на поле, убил брата своего от ярости и ревности. – Гаупт замолчал, сморщил лоб, затем сказал: – Я, пожалуй, приведу текст дословно. Подождите секунду.

Он повернулся и исчез за узкой дверью, пройдя в заднюю часть магазина. Сендрин попыталась было заглянуть туда одним глазком, но Гаупт быстро закрыл за собою дверь. Через две минуты он вернулся назад, держа в руках Библию.

– Я почти забыл, где она лежит, – сказал он несколько смущенно. – Так, теперь давайте посмотрим… Ага, вот это. Первая книга Моисея, четвертая глава. И сказал Бог Каину: что ты сделал? Голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли. И ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей… ты будешь изгнанником и скитальцем на земле.Каин подумал, что это означает, что отныне всякий сможет охотиться на него и убить – по собственному усмотрению. Он оказался вне закона, если вам так угодно. Но Бог имел относительно него другие планы. Вот, несколькими строками ниже. И сказал ему Господь: за то всякому, кто убьет Каина, отметится всемеро. И сделал Господь Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его.

Сендрин обеими руками облокотилась на прилавок.

– Значит, Бог проклял Каина, велев ему путешествовать всегда и вечно по миру, не имея возможности умереть, не имея надежды, что кто-нибудь освободит его от такого существования.

Гаупт оторвал взгляд от страниц Библии и заглянул в глаза Сендрин.

– Теоретически это означает бессмертие. Фактически – вечное проклятие.

– Что случилось потом?

– То, о чем мы только что говорили. Каин ушел на землю Нод, родил Еноха и построил город, названный его именем. После этого он исчезает со страниц Святого писания. Больше нет никаких упоминаний о его дальнейшей участи.

– Я заблуждаюсь или в этом есть противоречие?

– Какое противоречие вы имеете в виду? Библия полна ими.

– Каин и Авель были ведь до тех пор единственными детьми, рожденными Евой, не так ли?

Гаупт кивнул.

– Позднее добавилось еще несколько, Адам ведь дожил до девятисот тридцати лет, если принимать на веру Старый Завет, – но верно, до смерти Авеля Каин и Авель были его единственными детьми.

– Откуда же тогда появилась женщина, с которой Каин зачал своего сына? – спросила Сендрин. – Есть ли какие-либо объяснения этому?

Старик выглядел пораженным.

– Вы хорошо слушали.

–  Существует ли какое-нибудьпояснение? – повторила она настойчиво.

– Не в Библии. Были, конечно, разные предположения. Целый ряд теологов занимались этим вопросом; разумеется, результаты их исследований не были предназначены для широкой общественности, и, уж конечно, они приводились не с одобрения церкви. Тем не менее ответ на этот вопрос был найден.

Некоторое время царило молчание. Затем Сендрин озарила догадка, и она прошептала:

– Ева!

Он кивнул.

– Довольно рискованно, не правда ли? Сначала Ева поддается соблазнам змеи и становится причиной того, что Бог изгоняет ее и Адама из Эдемского сада: Но этого ей мало, она оставляет своего мужа и уходит к своему согрешившему сыну. Хуже того, она рожает от него ребенка.

– Существуют ли какие-либо доказательства этому?

Гаупт с усмешкой постучал по обложке Библии.

– Доказательств практически не существует, если вы намерены искать их здесь. Есть волшебное слово верить.Можете верить в это или нет, но никогда не требуйте доказательств. – Он положил книгу на витрину, над неглиже из красных кружев. – Установлено, что после рождения Каина и Авеля о Еве больше в Библии не упоминается. Позже, когда Адам производит на свет своего третьего сына, Сифа, речь идет только о «его жене», но ее никогда не называют по имени.

Постепенно у Сендрин закружилась голова от стольких библейских фигур и событий. Ее удивило, насколько хорошо владел Гаупт всей этой информацией. В конце концов, он получил церковное образование, а она, конечно, никогда не исследовала тему измены Евы с ее собственным сыном.

Но что, если исходить их того, что все, о чем говорил Гаупт, было правдой? Разумеется, это было нелепо, но что было бы, если?Какое наказание наложил бы Бог на двоих людей, злоупотребивших его доверием не один раз, но дважды обманувших его? Ева сорвала яблоко в Эдемском саду, Каин убил своего брата – и вместе они обманули Адама, а значит, снова согрешили, нарушив завет Бога. Какое проклятие наложил бы Господь на эту пару? Что могло быть хуже, чем вечное странствие, на которое уже был обречен Каин?

– Что говорят об этом светские науки? – поинтересовалась Сендрин.

– Для них, разумеется, Каин – не более чем миф, – ответил Гаупт. – Тем не менее его фигура чрезвычайно важна.

Он показывает людям, как важно быть ответственными за свои поступки. После убийства Авеля Каин не раскаивается и говорит Богу: «Ты виновен в том, так как ты создал меня». Нет, настолько Библия не облегчает нашей участи. Вина Каина лежит только на нем самом, и в соответствии с этим ему определяется и наказание. Зло, ранее представляемое только в образе змеи, как некая таинственная неземная сила, в результате преступления Каина очеловечивается. Становится ясно: зло находится в человеке, а не вне его сущности.

– Каин и змея – одно и то же, – задумчиво проговорила Сендрин, – ведь все сводится к этому, не так ли? Человек и черт неразделимо связаны друг с другом.

Гаупт пронзительно взглянул на нее, словно пытаясь прочитать ее мысли. Удивлялся ли он, почему она всем этим так сильно заинтересовалась?

– Человек и черт – едины, – повторила она еще раз.

Гаупт пожал плечами.

– Мы всегда пытаемся извлечь нечто поучительное из старых легенд и преданий. Что касается мифа о Каине, то он действительно заставляет желать лучшего, согласны?

Ирония в его словах не могла ускользнуть от нее. Она попыталась сменить тему.

– В Новом Завете есть место, где описывается, как Иисус идет в пустыню и…

Гаупт перебил ее.

– Он идет в пустыню и встречает искусителя. Это первое появление черта в Новом Завете, равнозначное тому, что первым в Старом Завете показан его раздор с Адамом, Евой и Каином. Вы намекаете на эту связь?

Его предположение потрясло ее. Она удивленно покачала головой.

– Я это не осознавала. Нет, мне казалось, что речь идет о чем-то ином. Если черт и человек едины, не было ли то, что вводило Иисуса в пустыне в искушение, просто его человеческой сущностью? – Так же как это было собственным безумием Селкирка, погнавшим его в Калахари и ввергшим в еще большее безумие? – Или Иисус действительно встретил кого-то в пустыне? – Насколько реальным был мужчина, которого я сама встретила в пустыне? И насколько реальным вообще может быть сон?

– Спросите об этом исследователя Библии, а не меня. Я всего лишь простой священник, кроме того, бывший, о котором люди шепчутся, будто он отрекся от веры.

– Не скромничайте.

Он только пожал плечами и промолчал. Через несколько секунд Сендрин проговорила:

– Я благодарна вам. Вы уделили мне столько времени!

– Вы – учитель. Это делает нас почти коллегами, не так ли?

– Откуда вы знаете об этом?

Когда он ухмыльнулся, на его лице образовалось еще больше морщин.

– Поместье Каскаденов, может, и находится на порядочном расстоянии отсюда, но как вы могли подумать, что люди в Виндхуке не узнают о том, что у Каскаденов появилась новая гувернантка? Тем более такая молодая и красивая.

– Я полагаю, вы говорите мне комплименты потому, что вы сложили сан, не правда ли?

Его ухмылка стала еще шире.

– Я могу это делать так часто и так продолжительно, как мне захочется. При условии, что это не мешает вам.

Она вздохнула.

– Иногда очень полезно для разнообразия услышать что-нибудь приятное.

Он кивнул с полным пониманием.

– Мадлен Каскаден определенно непростая женщина.

– Да, пожалуй. – Сендрин секунду помедлила, обдумывая, должна ли она добавить к этому что-нибудь еще, но ограничилась тем, что еще раз выразила благодарность мистеру Гаупту. Затем она попрощалась с ним и покинула магазин.

Старик остался стоять в дверях, глядя ей вслед.

– Приходите в любое время, фрейлейн Мук. Слышите меня – в любое время, когда вам это будет угодно!

Она напоследок улыбнулась ему, затем перешла на другую сторону улицы.

* * *

Гаупт наблюдал за тем, как Сендрин удалялась, затем зашел обратно в магазин и повесил на окно табличку «Закрыто». Усталыми шагами он пересек помещение и открыл узкую дверь в задней части магазина.

– Она ушла, – сказал он, обращаясь к кому-то в задней комнате. – Ты можешь выходить.

Он мог бы и не говорить так громко, так как Адриан все равно не мог его слышать. Он лишь смотрел, как двигаются губы Гаупта, – этого было достаточно.

Вздыхая, Адриан вышел из комнаты и посмотрел в сторону двери. Он ощутил легкий запах ее духов, который все еще витал в воздухе. Сендрин использовала их крайне сдержанно, чаще всего она вообще не пользовалась духами, но Адриан даже по очень легкому запаху мог определить, кто был в помещении.

– Что ты ей рассказал? – спросил он старика.

– Все, что она хотела узнать.

– Она спрашивала о санах? Или о шаманах?

– Нет.

– Тогда о чем?

Отеческая улыбка заиграла на тонких губах Гаупта.

– Между мужчиной и женщиной существуют вещи, о которых не рассказывают посторонним лицам, ты не знал об этом?

– Ну давай же, Якоб, – проговорил Адриан, вздыхая. – Твой шарм неподражаем. Но что ей нужно было от тебя?