Текст книги "Нечистик"

Автор книги: Катя Зазовка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

16. Казнь ведьмака

 Сумерки давно уступили место непроглядной тьме. Непроглядной для всех, но только не для Малка. После того, как упырь с колом в сердце оказался погребенным под внушительной земляной насыпью, щедро очерченной семенами мака, ночь боле не представала порождением нечистиков и покровительницей разных тварей, противных человеческому существу. Наоборот, душа окуталась покоем и надеждой, даже уверенностью, что завтра, наконец, все закончится. Вздох принес в легкие приятную свежесть. Эх, жаль, что ведьмак отберет все свои дары по окончании договора. Ну, без обращения в волколака и уж тем паче в жабу (юношу передернуло от представших образов перепончатых пальцев и белесой кожи) Малк бы точно обошелся. Но вот умение видеть в темноте, словно днем, хотелось бы оставить себе навсегда.

   Лада присела на подставленную перчатку.

  – Устала?

   Птица склонила головку. Юноше даже почудилось, что сапфировый цвет глаз несколько потерял свою глубину и насыщенность.

  – Я тоже. Думаю, мы заслужили отдых. Хотя бы короткий. Только вот куда податься?

   Возвращаться в батьковскую хату не хотелось. Идти в дом к Ладе тоже мыслилось неправильным. Хозяйка там все-таки Ядя, хоть и наверняка все еще находится у мельников. Конечно, неплохо было бы заночевать где-нибудь в стогу. Но недалече от ямы, где томился ведьмак. Что ж, вот и решение – надобно направиться к мельнице. Авось, это дурачье давно по домам разошлось. Малк ни за чтобы не поверил, что сын кузнеца выдюжит провести целую ночь в качестве стража ведьмака. Да, и выпивоха, видать, забылся хмельным сном у себя дома.

   Однако юношу ждал неприятный сюрприз. Мало того, что пьянчуга остался сторожить ведьмака вместе с сыном кузнеца. Так к ним еще и мельник присоединился. Малк издали различил недремлющие и даже не согретые пивом фигуры людей. Потому, как бы ни хотелось поделиться с ведьмаком последними событиями, стоило подождать до утра.

   Юноша укрылся под ветвями ели, как когда-то вместе со жрецом. Желудок заныл, сигнализируя о том, что в него давно не опускали ни крошки. Но, ежели это можно было потерпеть, то бороться с набегающим ухватистым сном оказалось довольно трудно. Парень посмотрел на любую, уютно устроившуюся под человечьим боком и, спрятавшую головку под крылом. Ее умиротворенный вид так и призывал отпустить душу на волю сновидений. Но что-то никак не давало покоя. Недавнюю безмятежность, как рукой, сняло. И Малк понял почему. Мельник зачем-то решил нести дозор разом с остальными. И вряд ли это было связано с самоотдачей общему делу и желанием присмотреть за неудачливыми стражами. Не хотелось признавать, но все же, скорее всего, мельник желал воспользоваться ситуацией и расквитаться с ведьмаком. Ежели уже этого не сделал... Внезапно, Малк весь покрылся испариной от страшного предположения. Он резко вскочил на ноги, тем самым разбудив Ладу, и выглянул из-под ели. Троица охранителей не спала, о чем-то оживленно говоря. В душу закралось отвратительное подозрение. Нет, они не могли! Не посмели бы! Андрусь же не велел трогать ведьмака.

  ***

  Тишину пронзил резкий стук в окно. Малыши уже спали. Волколак тоже забылся сном. Лекарка в который раз улыбнулась, мысленно поблагодарив богов, что они дозволили вовремя ей встретить обращенного зверя. Ну, чтобы случилось с этим незадачливым волколаком, кабы он остался один? Вон, спит крепче сурка. Даже острый слух не мешает. А еще охранять всех их собрался. Стук повторился. Кому-то не терпелось попасть внутрь.

  – Сейчас, сейчас подойду. Только не кричи. Пусть детки спят, они достаточно натерпелись, – женщина распахнула окно и увидела на ближней ветке сидящую ворону с куском бересты в клюве. Марыся протянула руку, в которую птица охотно выплюнула свою ношу. Женщина быстро пробежала глазами наскоро нацарапанные слова: "Уводи детей, за ними идут. В деревне еще лютует упырь. Каруша поможет..."

  – Ох ты, милая, – женщина обессилено присела на лавку, словно полученное известие повисло тяжелым камнем на груди. Легкий взгляд из глаз-угольков нежно погладил каждого из сопящих малышей и немного задержался на волколаке. Бедные, их так не хотелось будить. Сколько еще испытаний они все должны преодолеть, прежде чем кровопивец найдет, наконец, упокоение?

  – Ка-а-ар! – громко крикнула ворона, словно призывая женщину поторопиться.

  – А ты, видать, и есть Каруша? – обернулась к пернатой гостье лекарка. – Погодь, я сейчас тебя попотчую. Поди, умаялась? От деревни до черной хаты путь неблизкий, даже для крыла.

  Ворожиха вытащила из печи горшок и вынула из него хороший кусок мяса. Положив скоромную снедь перед Карушей, Марыся тут же стала сбираться. Она и не думала брать слишком много. Да, только ведь неведомо, сколько им в лесу пережидать придется. Детишек кормить чем-то надобно. Волколак-то так и не набрался умения охотится. Совсем скоро дорожная сумка раздулась от содержимого. В ней нашли место хлеб, сало, несколько картофелин да квасок. Не запамятовала знахарка положить и пару порошков да травок целебных. Так, мало ли чего. Одно только ее беспокоило – куда идти? Женщина плохо знала эти места, так как никогда не смела вторгаться во владения ведьмака. А с детишками, даже на спине волколака по болотам далеко не уйдешь. Да и у нее за пазухой уж давно не один и не два десятка годков прожитых.

  Кошка, оттолкнувшись от пола, ловко приземлилась подле клевавшей мясо вороны. Зеленоглазый зверек и не мыслил нападать на птицу. Наоборот, он словно пришел поприветствовать старую знакомую, пропев протяжное "Мя-я-яу". Каруша на мгновение оторвалась от смачного куска и ответила таким же долгим "Ка-а-ар".

  – Просыпайтесь, – с жалостью, но по необходимости стала будить лекарка малышей. Волколак проснулся сам. Еще не совсем понимая, что происходит вокруг, он бестолково вращал желтыми глазами.

  – Подымайтесь, детки, уходить надобно.

  – Зачем? – тер кулачками веки самый крохотный мальчик.

  – А, я поняла! Мы домой возвращаемся! – ошибочно догадалась дочка вдовицы Марьяны.

  – Нет, заинька, пока нам надо подальше от беды уйти. А дома она как раз во всю лютует.

  – Куда ж тогда мы пойдем? Ночь ведь на дворе! – испугалась девочка.

  – В лес пойдем, от греха да лиха подальше. Спрячемся, пока ведьмак с Малком злодея изловят.

  – Но ведь они уже пошли на него охотиться в деревню. Зачем же нам отсюда уходить? – не понимали малыши.

  – Пошли-то пошли. Да только злодей может и про эту хату проведать. Оттого надобно поскорее спрятаться, – и чтобы хоть как-то отвлечь зевающих и собирающихся детишек от мрачных мыслей и воспоминаний о доме, Марыся указала им на ворону. – А вон, поглядите, кто к нам присоединился. Это Каруша. Это она нас и предупредила.

   Малыши разом обернулись в сторону окна, где вопреки привычному круговороту природы мирно соседствовали кошка и ворона.

  – Здорово! А ее можно потрогать? – спросил один из мальчиков.

  – А кошка с нами пойдет? – тут же встрял другой.

  – А волколак?

  – А можно я на волколаке поеду?

  – Нет, я!

  Вопросы сыпались один за другим. Словно крупа из прогрызенного мышами мешка.

  – Погодьте! Не все разом. Давайте ка собирайтесь, а я вам все расскажу, – улыбнулась женщина, довольная тем, что малыши так быстро отвлеклись от расспросов о доме и нечистике.

  ***

   Малк неслышно подбирался к яме, где сидел ведьмак. У него не имелось цели заглянуть внутрь – только удостовериться, что с учителем все в порядке. А для этого было бы довольно и слова полоненного. Как назло, стражи тоже смолкли. Эх, давно юноша не слыхал в голове голоса ведьмака. Неужто тот боле не мог читать его мысли? Сейчас бы это пришлось к месту.

   Юноша распластавшись на земле, вдыхал пряные запахи – и никогда еще жизнь не казалась ему такой хрупкой, такой нежной и такой желанной. Даже тогда, когда Зазовка почти сумела отделить его душу от тела. Даже тогда, когда перед глазами мерещились топор и виселица. Даже тогда, когда на расстоянии выдоха от него проплывали искаженные злобой озерницы. Даже тогда, когда Лесун, а потом и упырь чуть ли ни отправили его в Вырай. Видать оттого, что в этот раз Палянра грозила совсем не Малку.

   Сын мельника подполз еще ближе. Кажись до сих пор его никто не приметил. Он лежал, надеясь, дождаться хоть какого-нибудь знака, говорящего, что учитель жив-здоров.

  – Эй, ведьмин выродок! – к яме подошел сын кузнеца, прочие из стога не показывались. – Жрать хочешь?

   После долгой паузы раздался ответ ведьмака, успокоивший выдающее пляску сердце:

  – Оставь себе, я обойдусь.

  – Что человеческая еда не по вкусу? Тебе крови подавай?! – разозлился отказом страж. – Ну и сиди там один! Чтоб ты сгнил к утру!

  Плевок вырвался изо рта молодого мастера и полетел в яму. В ответ не раздалось ни звука. Жив! Однако возвращаться под ель Малк не спешил. Он боле не доверял батьке. Лучше остаться здесь до утра и проследить, чтобы с ведьмаком не учинили своевольной расправы. Что ж пока кругом правила темнота, это не чудилось сложным. К тому ж охранители-то не по сторонам глядят, а полоненного стерегут. Значит, опасаться быть замеченным не стоило. Юноша подложил сумку под голову и перевернулся на спину. Зябкая свежесть ползла за шиворот, но терпеть оказалось несложно. Все нечета тому холоду, что пробирал их со жрецом в яме. Не выдержавшая одиночества пустельга, сызнова устроилась под теплым боком любого. Серые облака, напоминавшие дым, делили небо, притупляя сияние золотого диска. Почти полнолуние. Видать, уже в такую ночь сила нечистиков возрастает. Как хорошо, что упырь боле ни на кого не сможет напасть.

  Веки наливались тяжестью. Сон накатывал все чаще – и прогонять его становилось труднее. Мысли стали рваться и путаться. Малк на мгновение прикрыл веки, но разлепить их так и не сумел. Поджидавший сон плотно навалился на уставшего юношу.

  ***

   Малку снилось, что упырь вновь вылез из могилы и, улыбаясь отвратительным ртом, произнес:

  – Думал, что расквитался со мной? Ты слишком слаб, чтоб тягаться с нашим братом!

   Юноша, подавляя страх, сжимал в руке верный колдовской меч:

  – Что ж, стало быть, я попробую еще раз!

  Но вдруг клинок стал извиваться, превратившись в лозу Зазовки и, выскользнув из рук, скрылся среди густой травы. Теперь ученик ведьмака представал беззащитным – и подмоги было искать не у кого. Но отступать он не привык. А с некоторых пор нечистики пугали не боле обычных разбойников с большой дороги. Юноша не сводил полного презрения взгляда с упыря. Но то, что стало происходить дальше, заставило сердце, залитое отвагой, позорно бежать в пятки. Лицо нечистика расплылось – и на глазах приобрело черты родного батьки. Изменившийся кровопивец в мгновение ока метнулся к ошарашенному юноше, обнял неодолимыми ледяными руками богатырское тело и прошептал в самое ухо:

  – Не ожидал?

  Острый язык впился в мочку, высасывая из проколотого отверстия теплое благодатное питье. От боли Малк резко распахнул глаза. Подле головы крутилась взволнованная пустельга. Это она поклевывала ухо, силясь разбудить любого. Вот, что навеяло ужасный сон. Хвала богам, что все это оказалось не по-настоящему. Лада дважды отрывисто крикнула, сетуя на медлительность юноши. Малк сел и огляделся. В стороне, где находилась яма с ведьмаком, собралась целая толпа.

  – Опять все в сборе! Да, что ж там случилось на этот раз? – юноша вскочил на ноги и устремился к сборищу. – Хоть бы с учителем ничего не сделали. Надо ж, как это я уснул?!

   В центре опять стоял мельник и в чем-то убеждал остальных. Малк незаметно присоединился к селянам. Одновременно с ним подоспел и сын кузнеца. Интересно, куда отлучался этот неженка? Пробравшись в центр, задыхаясь от бега, тот возвестил:

  – Андрусь и его жена мертвы! Их нечистик высосал!

  – Нет! Сызнова! Как это случилось? – отдельные вопли смешались в общий гул. Каждый второй селянин был готов лишиться чувств от страха. Малком и самим овладел шок – как такое могло произойти, ежели ночью он самолично упыря в землю отправил?

  – Тихо! Смолкните! – крикнул мельник, но толпа его не слышала. Люди почти бились в истерике. Они-то думали, что с поимкой ведьмака должен был наступить покой, а тут такое.

  – Надо бежать отсюда, куда глаза глядят, – вопль Нюрки, выбившийся из общего гула и заглушивший все прочие, окончательно превратил царящее настроение в панику. Люди и хотели последовать ее совету, но боялись сделать шаг в одиночестве.

  – Хватит! – взревел мельник. – Послушайте меня! То, что у многих сегодня исчез али подох скот – еще не беда. Главное, это наши жизни. И они пока еще при нас. Разбежитесь – пропадете все! Тут надобно действовать сообща! Я вам вот, что скажу: во всем этом виноват ведьмак!

  – Но ведь он всю ночь просидел в яме, – неуверенно произнесла Ядя.

  – Сидел! Да только сила его не только в руках и ногах кроется! Натравил какого волколака и делов-то.

  – А откуда вы знаете, что Андрусь и его жена от рук нечистика пали? – не выдержал Малк.

  – О, а вот и ведьмачий прихвостень пожаловал, – возвестил пьянчуга и тут же смолк под гневным взглядом мельника.

  – А я у Андруся на груди дырочку нашел. Маленькую такую, – гордо заявил сын кузнеца. – Не думай, ты не один умный в нашей деревне!

   Последнюю фразу сын мельника пропустил мимо ушей:

  – А у старостихи? – потребовал уточнения Малк. Молодой мастер замялся и залился краской:

  – Я не посмел.

  – Что ж, тогда еще нужно выяснить действительно ли их нечистик намертво высосал.

  – К чему это ты клонишь? – сузил глаза мельник.

  – Ни к чему. У Андруся упырь и раньше кровь пил. Потому и след остался, – Малк врал, он отлично знал, что живая вода залечивает самые страшные раны, не говоря уже о таких. Просто в голове парня нарисовался план. Юноша надеялся выиграть еще немного времени, чтобы прилюдно скормить Ладе кусок плоти упыря, лежащей на дне сумки.

  – Я точно знаю, кто был тем упырем и могу доказать это!

  – Что ж, доказывай, – еще боле сузил глаза мельник.

  – Тогда дайте мне немного времени – и я не только все вам расскажу, но и покажу! – Малк, не дожидаясь возражений, воспользовался общим молчанием и продолжил. – Прежде всего, вам стоит уяснить, что ведьмак тут ни причем. Он – тот, кого мы благодарить, а не бичевать должны. Погодьте, дозвольте мне растолковать! Тот, кто сосал кровь людскую, поселился на постоялом дворе. Именно его описывала Ядя: черные волосы и зеленые глаза. С большой тяжкостью, но мы сумели заарканить этого нечистика. Он сокрушен – и покоится в могиле за кладбищем. Этот упырь не только кровью человеческой довольствовался. Вы давно задавались вопросом, куда Лада делась?

   Люди зашептались, а Малк мысленно подтвердив, что движется в нужном направлении, сызнова стал изъяснять:

  – Она первая решила его изловить. Да только сотворила большую ошибку: захотела сделать это одна. И поплатилась. Упырь обернул ее пустельгой. А вон и Лада, – Малк жестом подозвал птицу, парившую над макушками. Головы устремились к месту, куда только что приземлилась пернатая красавица.

  – Да, что ты мелешь! Поди, тут не идиоты в сказки верить! – брякнул выпивоха – и вмиг оброс множеством сторонников. Поднятый ими гвалт грозил вот-вот сорвать план Малка. Но вперед вышла Ядя:

  – А я ему верю! – и, подойдя к птице ближе, добавила. – Вы только посмотрите на ее глаза. Разве бывают такие глаза у птиц? Ладушка, родненькая... Неужто?

   Женщина зашлась в плаче, протягивая руки к пернатой дочери.

  – Ну, а теперь вам придется мне поверить, всем, даже тем, кто не желает этого! – Малк сунул руку в дорожный мешок и выудил на свет немного жареного мяса. – Как только она это съест, тут же опять станет человеком. Давай, милая.

   Пустельга прыгнула к брошенному мясу и, покосившись на него сапфировым глазом, урвала немного крючковатым клювом. Кусок был проглочен, но ничего не произошло. Все молчали в преддверии чуда. Даже скептически настроенный пьянчуга раскрыл рот в ожидании. Сердце и без того волнующегосяnbsp;

 Малка истошно колотилось уже не в груди, а где-то в горле. Ну же! Но птица и близко не изменила своих черт. Но почему? Что не так? Юноша выполнил все, как научил ведьмак, так в чем же дело?

  – Ага! – заржал гуляка. – Вон, поглядите, у нее уже крылья полиняли, никак в руки обращаются.

   Несколько человек подхватили издевательский смех.

  – Я не уверен, я просто не знаю, сколько времени должно пройти, – Малк ничего не понимающим взглядом полным сожаления посмотрел на Ядю, боле всех ожидавшую возвращения дочери.

  – А давайте подождем до темноты! – ляпнула Нюрка. – А там, глядишь, целое войско упырей пожалует или ведьмак всех нас разом пожрет!

  – Да, что ты творишь! Ты, что же совсем спятил? Как тебе не совестно над бедной женщиной издеваться? – полетело ото всюду.

  – Да, спалить его вместе с ведьмаком проклятым!

  – Стойте! – вмешался мельник, до селе хранивший гробовое молчание. – Он просто зачарован и обманут. Уж мне ли ни знать о том? Я вам говорил: среди нас есть виновник – это ведьмак!

  – Тогда не стоит боле ждать!

  – От него нужно избавиться до появления князя!

  – Отомстим!

  – За деток!

  – За Гурку!

  – За Анруся с женой!

  – Расквитаемся!

  – Сжечь ведьмака!

  – На костер!

   Толпа озверела и кинулась к вырытому острогу. Сила в ней была такая, что ежели б на пути вырос лес, она вмиг бы превратила его в поле. Юноша бросился следом, моля про себя богов, чтоб ведьмак отрешился от своего странного поведения, обернулся али птицей, али волколаком, али кем угодно и убежал прочь. Люд с остервенением вырвал решетку, тем самым разрушив единственную преграду между собой и полоненным. Мужчину вытащили наружу и поволокли.

  – Беги учитель! Спасайся! – взревел Малк, удерживаемый сразу несколькими парами рук. Но ведьмак почему-то бездействовал. Он не противился и тогда, когда его били и пинали со всех сторон. Он словно стал тряпичной куклой, которая, правда, харкала кровью и скручивалась от боли.

  – Беги! Ну что же ты! – орал юноша, не чувствуя, как слезы застилают ему лицо, не слыша довольного смеха сына кузнеца, жадно сжимающего в руке колдовской меч. – Да что ж вы делаете? Он же спас вас! Вы – не люди, вы – даже не звери, вы – намного-намного хуже. Упырь и тот с вами не сравнится!

   Только бы не убили, только бы в ведьмаке осталась хоть крупица жизни, тогда Малк сумеет опоить учителя живой водой. Но даже от таких мыслей боль внутри не стихала. Но Малк сильно ошибался, ежели думал, что все закончится избиением. Разъяренная толпа жаждала крови, а еще удостовериться, что валяющееся под ногами багровое месиво боле никогда не сможет ни на кого напасть. Ведьмака подтащили и швырнули спиной к стогу сена. Юноша с трудом угадывал в сплошном бесформенном алом пятне человека.

  – Одумайтесь! – завопил сын мельника, догадавшийся о страшных намерениях селян. – Не делайте этого!

  – Заткнись! – буркнул сын кузнеца и, улучив мгновение, со всей мощи ударил Малка по дых. В глазах потемнело. Несколько минут парень подобно рыбе открывал и закрывал рот. А когда немного пришел в норму, увидел страшное: сено уже дымилось с нескольких сторон.

  – Не-е-т! – вместо крика из уст юноши вырвался никому неслышимый хрип. Нет, не может так все закончиться! Учитель! Несколько подсыревшее за ночь сено никак не хотело загораться, только сильно чадя. Малк смотрел на беснующуюся толпу – и не желал верить собственным глазам. Захотелось стереть свое прошлое и никогда не знать этих людей. Никогда не видеть этих слепцов, погрязших в темноте древних страхов и с радостью идущих на поводу злобы. Малк понял, что вовек не запамятует этой дикой и ужасающей расправы.

   Сено начало поддаваться и у основания дымков росли и крепчали огни, превращаясь в сплошное пламя. Жар заставил толпу отступить, чад не дозволял рассмотреть ведьмака даже Малку. Юноша с утроенной мощью попытался вырваться из цепких рук. Но добился только того, что его скрутили еще сильнее и несколько раз ударили. Полымя гигантского костра алело на многие-многие сажени. В таком невозможно выжить. Подкармливаемое людской яростью пламя росло и жадно пожирало солому, а вместе с ней... Малк зажмурился – видеть это было невыносимо. Лучше бы его сожгли разом с учителем. Почему, почему и в голове не звучал голос ведьмака?

   Руки боле никто не стискивали – локти освободили от насилия. Однако нынче не хотелось ни двигаться, ни открывать глаза. В еще совсем свежих воспоминаниях ведьмак оставался живым. И мозг отчаянно делился эфемерными, но счастливыми картинками с душой и сердцем.

  ***

  – Ничего-ничего, детки, он скоро вернется. С ним все будет хорошо – и вы еще не раз сможете прокатиться на мохнатой спине. Так ведь, Каруша?

   Ворона подтвердила слова Марыси, склонив голову. Но и это не помогло – малыши плакали навзрыд. Их любимый волколак пропал, пока они спали, устроившись на подстилке у разведенного посреди леса костра.

  – А вдруг на него тоже нечистик напал, тот самый, который из всех нас кровь хотел выпить? – сквозь соленые потоки всхлипывала дочка вдовицы Марьяны.

  – Нет, того быть не может! Вспомни, какой он большой и сильный!

  – Да, я тоже думаю, что он бы смог любого нечистика в клочья разорвать, – не сомневался в мощи волколака самый младший из малышей. Его слезки тут же высохли. А следом и у всех ребят.

  – А что же, вы помните, как выглядел тот, кто напал на вас? – осторожно спросила ворожиха.

  – Да, я помню! – твердо ответила девочка.

  – А я нет!

  – И я нет!

  – А я вообще спал!

  – И я тоже, – испуганно пискнул младшенький.

  – А что же ты видела, милая? – знахарка только сейчас поняла, какую страшную ошибку все они допустили, не догадавшись спросить о нападении у маленьких жертв кровопивца.

  – У него лицо было красное, а еще темные волосы, и глаза синие, как наша река летом...

  – А как же ты это разглядела, детонька, ночью-то?

  – А мама мне всегда оставляет зажженную свечку, пока я не усну.

   Вот те на!.. Вот это весть. Да так поздно открылась. Надо было бы срочно об этом ведьмаку сообщить. Да куда ж волколак запропастился? Не случилось бы с ним чего. Скоро светать начнет. Ворожиха выковыряла уголек из костра и стала им спешно писать на бересте то, что узнала от детей.