Текст книги "Нечистик"

Автор книги: Катя Зазовка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

  Его источал невиданной красоты черный жемчуг, размером с человечий глаз. Камень был впечатан в стену.

  – Не место этакому великолепию прозябать в глубине черной пещеры, – решил сходу Малк. – Такой жемчуг должен радовать и восхищать людей, а не томиться в недрах стены. Вот нежная шея Ладушки подходила для него как нельзя кстати. А здесь-то на камень и смотреть-то было некому. А озерницы, ежели что, сумеют найти еще. Чай раковин на дне немало.

  Верный меч легко выскреб необыкновенный самоцвет. Но это оказалось большой ошибкой. Лишь только рука сжала увесистую добычу, как в пещере что-то запищало. Юноша отпрянул:

  – Что за...

  Звук стал расти. Соседние дома тут же подхватили его – и в мгновение ока одинокая маленькая пищалка преобразовалась в лавину и заполнила собой всю зеленоватую толщу. В ответ сверху заревели водяные девки. Малк, так и не успев ничего рассмотреть, бросился прочь из города. Нужно было обязательно добраться хотя бы до водорослевых зарослей. Там бы он смог затеряться. Авось, озерницы не заметят!

   Тело изгибалось так быстро, словно его били конвульсии. В мозге пульсировала злость, смешанная со страшным желанием поскорее выбраться наружу. Зачем же он полез внутрь пещеры?! Зачем посягнул на чужое добро? Ведьмак же предупреждал! Малк корил себя, на чем свет стоит, но легче не становилось. Едва достигнув гарцующих лент, юноша почувствовал, как вокруг него заколыхалась вода. Он выдавшимся наружу хребтом чуял: в город возвращается разгневанное полчище. Озерницы молчали, но вода словно нагрелась от их ярости. Малк замер, прижав к груди меч, ось и камень, не смея шелохнуться. Лишь его ступни-ласты на сведенных вместе ногах еле заметно разгребали воду, по капельке преодолевая очередной аршин. Только бы разминуться. Только бы из-за какой-нибудь водоросли не вылезла зеленовласая голова. Юноша впервые за все свое пребывание в Гиблом озере ощущал себя чужеродным и беззащитным – и это ему сильно не нравилось. Даже вода вдруг превратилась из желанной стихии во враждебный омут. Но сын мельника продолжал плыть. Казавшиеся сначала такими густыми водорослевые заросли теперь представали редколесьем, готовым выдать в любое мгновение непутевого новоявленного озерника истинным владычицам озера. Все вмиг обратилось против него. Но Малк не собирался сдаваться просто так. Слишком многое зависело от него. Ах, ну почему же он раньше это не вспомнил и не перебил свое любопытство, когда лез в чужую пещеру и брал самоцвет? Болван! Тупица!

   Водяные девки беззвучно шныряли туда-сюда в поисках наглого вора. Юноша уже не в первый раз заметил мелькнувший силуэт всего в десятке вершков. Он страшно волновался и был невероятно рад, что его изменившееся сердце не способно выдать местонахождение хозяина редким и глухим бульканьем. Надо же, когда это изумрудные ленты успели так вырасти? Когда же закончится этот подводный лес? Не отличавшийся терпением, Малк самую малость прибавил скорость. Озерницы продолжали исследовать заросли. Их силуэты замелькали еще чаще. Юноша не переставал двигаться, но отчетливо понимал, что его терпение не способно боле тягаться с выдержкой водяных плутовок. "Еще чуть-чуть, еще капельку, еще немного...". Но предательская чащоба Тихони разрослась на сажени вверх и даже близко не собиралась заканчиваться. Вода накалялась, напряжение разбухало. Ну же, надобно потерпеть, еще хотя бы с дюжину четвертей. Но Малк все хуже и хуже слышал голос разума, его порывистая сущность практически вытеснила все здравомыслящие доводы. "Погоди, ты можешь все окончательно испортить". Но тоненький голосок рассудка стих под натиском взорвавшегося терпения. Юноша, крепко прижимая к себе драгоценные предметы, резко устремился вверх, не замечая ничего вокруг.

  – Вон он! Хватайте его! Вор! – послышались сдавленные пучиной голоса позади. Но Малк плыл во всю прыть, не оглядываясь. В голове билась одна мысль: только бы добраться. Каждая клетка осязала погоню. Несколько раз сын мельника даже ощущал, как чьи-то скользкие ласты смыкались вокруг щиколотки, и, хвала богам, тщетно соскальзывали под напором очередного рывка. Доплыть, главное доплыть!

  – Не дайте ему сбежать! – звучали истошные приказы Ласкатухи. Наконец, гарцующие водоросли оборвались. Малк уже отчетливо видел грань между озером и воздухом. Тело бешено извивалось. Зеленоватая толща под ступнями-плавниками бурлила. Странно, что это еще водоворот не вызвало. Наступили последние мгновения сумасшедшего плавания – и вот, подобно вынырнувшему карасю, юноша уже летел над водой в сторону берега. Плямс! Изменившее плотность тело больно шмякнулось о землю, в нескольких местах коряги вспороли нежную кожу. Юноша, ничего не выронив из рук, попытался встать на ноги, чтобы убежать как можно дальше от Гиблого озера. Но поскользнувшись, вновь распластался на берегу. Легкие жгло огнем, тело саднило. Малк опять постарался подняться, но его щиколотки тут же полонили прохладные руки озерниц. Жертву с неимоверной силой потащили в воду. Юноша мгновенно избавился от оси и жемчуга, забросив их подальше, но меч из рук выпустить не решился. Освободившаяся ладонь ухватилась за один из корней, обнажившийся от долгого соседства с водой.

  – Учитель! Помоги! Я здесь! – заорал сын мельника. Цепкие озерницы с невиданной силой тянули к себе. Малк отчаянно боролся.

  – Быстрее, меня надолго не хватит! – юноша не решался посмотреть на свои ноги, боясь встречи с колдовским взглядом. Рука стала млеть. И хотя борьба длилась всего несколько мгновений, чудилось, что уже пролетела целая вечность.

  – Учитель, Волосяник тебя подери, где ты?! – появилось ощущение, будто рука, державшаяся за корень, удлинилась вдвое. Малк понимал: его силы на исходе. Что ж, придется воспользоваться мечом. Мутный взор искал подмоги, но знакомый силуэт нигде не прорисовывался.

  – Не уйдешь, – nbsp;радовалась водяная бестия. Неужели одна тянет? Вот так силища!

  – Ве-е-дьма-а-ак! – вырвавшийся из уст дикий вопль наверняка услышали даже в деревне.

  – Да не ори ты. Я тут, – ведьмак откупорил какой-то очередной сосуд и, высыпав его содержимое себе на руку, подошел к самой воде. Зеленовласая девка зашипела. Малк почувствовал, что ее сила возросла. Наверняка подмога подоспела.

  – Ну, чего ты медлишь?! Они же сейчас меня к себе утащат, – юноша рискнул оглянуться. Хвала богам, он избежал взглядов озерниц.

  – А не нужно было лезть туда, куда не просили. И брать то, что тебе не принадлежит, – ровным голосом с оттенком стали ответил ведьмак и, не обращая внимания на усилившееся шипение и недовольства Малка, подул на ладонь. С руки сорвался черный вихрь и прочной сетью накрыл преследовательниц. Те, отпустив юношу, с дикими воплями и угрозами скрылись в мутной пучине Гиблого озера. Последняя острастка адресовалась учителю: "Ты поплатишься, ведьмак! Не смей боле сюда приходить!". Юноша предположил, что слова принадлежали той самой Ласкатухе.

  – Я думал, ты уже никогда не появишься, – задыхался, поднявшийся на ноги и отпрыгнувший на пять больших шагов от ненавистных вод, сын мельника. Легкие пекло уже гораздо меньше. Да и зрение намного улучшилось.

  – Где ось? – ведьмак грубовато вырвал меч из уже человечьих рук Малка. Юноша указал в сторону, куда кинул добытую с боем деревяшку.

  – Послушай, мы же справились, чего ты злишься?

   Ноги приняли свой естественный вид. Кожа на глазах темнела. Позвоночник боле не определял движение ветра.

  – Ну, прости, я сильно сглупил.

   Учитель потоптался в зарослях и, подобрав обнаруженную ось, спрятал ее в дорожном мешке. А найденный черный жемчуг швырнул обратно в Гиблое озеро. Малк с грустью проводил диковинный самоцвет, осознавая, что никогда ему не видать чудный камень на шее своей любой. Но, ограничившись лишь печальным вздохом, спросил:

  – А где моя одежа?

   Ведьмак вновь пошарил в сумке и без предупреждения бросил в Малка рассыпающуюся на лету кипу. Юноша практически все поймал, но один сапог больно лягнул в лоб.

  – Ай. А поаккуратнее нельзя?

  – Ты еще и не того заслуживаешь, – злился ведьмак, – одевайся, некогда нам тут рассусоливать.

  – А они не вернутся? – как приятно было ткнуть в сторону озера пальцем, не связанным с остальными тягучими перепонками.

  – Покамест нет.

12. Возвращение в деревню

 – Послушай, а когда мои волосы станут прежними? – Малк в очередном ручье с отвращением рассматривал свое лицо в обрамлении зеленой шевелюры. Ну что за уродство?

   Ведьмак упорно молчал всю дорогу.

  – Слушай, ну я же извинился.

  – Не думал, что стану, но я сильно жалею, что тебе все же удалось избавиться от страха пред неведомым. Лучше бы ты, как и раньше, оставался во власти дремучих забабонов. Они, во всяком случае, удерживали тебя в черте дозволенного.

  – Чей-то я не пойму – ты о чем это?

  – Все о том, – окончил короткий разговор ведьмак. Юноша только вздохнул. Он уже давно понял, что вытянуть хоть слово из учителя, ежели тот не захочет, не получится. Не стоит даже пытаться. Интересно, что же ведьмак имел в виду?

   До деревни оставалось совсем немного. Болота, озерницы, Лесун мелькали уже в прошлом. Нынче предстояло сразиться с упырем, спасти Ладушку да и прочих. Нет, нельзя было оставаться в таких отношениях с учителем.

  – Я, правда, понимаю, что повел себя глупо, очень глупо. Обещаю боле не своевольничать и во всем тебе повиноваться.

  – Уверен? – ответил ведьмак к радости Малка.

  – Да.

   Учитель остановился и, приглядев здоровенный валун с уплощенной поверхностью, подошел к нему. Юноша с облегчением последовал за мужчиной. Простил! Ведьмак снял перекинутый через плечо дорожный мешок и бережно водрузил его на камень. Развязав свою странную сумку, не имевшую дна, он вытащил на свет стянутую лозой пустельгу. От беззащитного вида любой с сомкнутыми очами сердце Малка зашлось острой болью.

  – Она жива?

  – Жива.

   Ведьмак щелкнул пальцами – и змеиные путы сползли с птичьего тела. Затем мужчина стащил с шеи флягу с живой водой и отдал ее ученику.

  – Что я должен делать?

  – Ты ведаешь.

   Малк откупорил бутыль и налил несколько капель в клюв Ладе.

  – Почему она не просыпается? – забеспокоился юноша.

  – Погоди.

   Но прошло еще пара мгновений, а глаза так и не распахнулись. Парень умоляюще посмотрел на учителя. Тот спокойно ждал, не сводя внимания с пустельги.

  – Что же она?.. Она... Она просыпается!

   Птица открыла глаза – и Малк снова восхитился их глубочайшей синевой. Разве могло быть что-то прекраснее? Пустельга встрепенулась и быстро встала на ноги. А затем, расправив крылья, крикнула. Малк был счастлив: его любая вернулась. Пройдет еще немного времени и она предстанет во всей своей человечьей красе.

  – Милая, наконец, ты очнулась! – юноша протянул руки к превращенной девице, но пустельга клюнула за палец.

  – Ай, ты чего? – одернул кисть Малк. Птица демонстративно отвернулась от сына мельника и взметнулась в воздух.

   Ведьмак довольно хмыкнул. Видать, догадывался о такой реакции.

  – Я не понял, за что это? Может, не узнала? – Малк выдрал со своей головы пару волос, но они уже приобрели привычный цвет.

  – Ну, думаю за то, что Зазовке поддался.

  – Но причем тут я? – обиженно крикнул вдогонку удалявшейся фигурке птицы Малк.

  – Ну, не она ж собиралась подарить лесной деве душу.

   Лицо юноши резко приобрело цвет спелой земляники, и сын мельника решил перевести тему:

  – Что теперь?

  – Теперь в деревню. Посмотрим там, что к чему, – ведьмак по-хозяйски похлопал вновь переброшенную через плечо сумку, где уже покоились фляга с живой водой змеиная лоза.

  – Стемнеет скоро, может лучше утра дождаться?

  – Нет, ночь – самое время попытаться упыря выявить. Он ведь только ночью оживает, а с рассветом падает замертво. Пойдем.

  – А с чего ж начать? Нам же вдвоем всю деревню не занять. Как мы узнаем, ежели в какой хате нечистик объявится?

  – Прежде всего, надобно постараться как можно дольше скрывать наше возвращение от селян.

  – Это еще зачем? – удивился Малк.

  – А затем, что наше возвращение ночью может навести на дурные подозрения – это ни к чему. Сначала надобно жертв упыря опоить живой водой. Авось, кто из них чего запомнил?

  – Дело говоришь. К кому наперво пойдем?

  – К Яде. Ее кровь нечистик дважды, а то и более сосал. Ежели кто что и мог заприметить, так это она.

  – Эх, кабы Лада могла говорить... – взгляд отыскал в сумеречном небе реющей силуэт любой. Как только они расправятся с упырем и вернут прежний облик девице, Малк тут же на ней женится. И тогда уж сможет уберечь ее от всякой напасти.

   Мужчины продвигались настолько скоро, насколько им дозволяли нехоженая тропа и усталость. Странно, что Малк еще вовсе не рухнул наземь, ведь он не ел и не спал довольно давно. Едва ли это было бы возможно без действия живой воды. Неожиданно перед глазами явственно предстали образ жреца и его внучки, так напоминавшей Ладу.

  – Послушай, а что же стало с деревней жреца, им самим и Немирой?

  – Они прожили счастливые жизни. Благодаря тебе, Макаш переткала нити их судеб.

  – Как это?

  – Твое путешествие в прошлое пошло немного не так, как должно было.

  – Это хорошо али плохо?

  – Для кого как. То, что ты и жрец сбежали, сильно изменило историю. Иноземный владыка так и не раскрыл секреты живой воды. И вместо многовекового порабощения народов на земле, он, после того, как вы покинули яму, был убит одним из нанятых наемников. А войско мавров, растащив остатки богатств своего владыки, разбежалось. Немира, схоронив на святом острове деда, покинула храм и однажды нашла истинную любовь. Ее потомки и поныне живут в этих краях.

  – Ничего себе. Это ж сколько лет миновало с тех пор?

  – Почитай больше четырех сотен.

   Малк присвистнул:

  – Скажи, а тот остров, он все еще существует?

  – Я никогда не бывал там. И даже не слыхивал, чтобы кто-то упоминал о нем. Но, думаю, да, он все еще существует, – с какой-то странной тоской произнес учитель.

  – Хотел бы я там побывать сызнова. Положить на могилу жреца веточку ольхи.

  – Авось и доведется. Помнишь, как тебе было сказано: "Туда может попасть только тот, кто уже ведает проход. Но ни один человек али колдун не сумеет отыскать это место, ежели не знает, где оно находится, разве что случайно...".

  – Но ведь вокруг все так изменилось... – Малк попытался вспомнить те места, которые он пересек со жрецом по дороге в храм.

  – Так ли уж и изменилось? – блеснули хитринкой нефритовые глаза. – Кто захочет – найдет. Но пока у нас есть дело, и его надо завершить.

  Ведьмак указал в сторону деревни. Малк поднял голову – ночь почти соскребла с неба блеклые остатки солнечных лучей. Ежели б не диковинное зрение, то едва ли удалось различить очертания Лады. Лес же полностью укутался в густую темноту.

  – А мы не можем обратиться в волколаков, дабы быстрее до деревни добраться? – Малк даже удивился своему вопросу. Давно ли он ненавидел все, связанное с колдовством? И, кажись, не опоен ничем, да и вода живая все зелье выжгла... А! Вот что имел в виду ведьмак, когда говорил о том, что юноша сумел-таки избавиться от "дремучих забабонов". Неужто и впрямь получилось?!

  – Мы уж слишком близко от поселения. Ежели вдруг нас кто-нибудь приметит, то мы даже объяснить ничего не успеем, как окажемся в огне.

  – Да, ты прав.

   Еще некоторое время юноша пытался до конца увериться, что боле не чурается нечистиков и всяких там ведьмаковских штучек. Для этого Малк представлял себе то Лесуна, то Зазовку. Но, даже вспомнив подводный город озерниц, тело боле не била дрожь, а сердце не стискивали оковы безудержного страха.

  – Кстати, а я так и не заметил среди водяных девок на Гиблом озере ни одного мужика. Али они тоже с бабскими грудями? – захохотал Малк.

  – Тише. Не забывай, ночь кругом. А ты своим гоготом не то, что упыря, любого мертвяка поднять сможешь.

  – Прости, – осекся юноша, силясь прогнать от себя образ зеленовласого мужика, с синеватой кожей, ластами заместо рук и ног, бабскими грудями и прочими мужскими атрибутами. С трудом сдерживая очередной взрыв подступающего смеха, Малк метнул незаметный взгляд на учителя и готов был поклясться Выраем, что по лицу ведьмака скользнула улыбка. Небось, углядел в мыслях парня образ озерника.

  – Кто знает, может, и нет их. Но озерницы завсегда ими страшили.

  – А не потому ли все эти водяницы и таскают мужиков на дно, что боле не с кем позабавиться?

  – Может быть. Никогда не думал об этом, – ведьмак еще никогда так не откровенничал с Малком. Юноше вдруг даже стало жаль, что придет время – и они должны будут расстаться.

  – Ты тоже проявил себя хорошим учеником, мельников сын.

  – Все еще читаешь мои мысли?

  – Теперь с трудом.

  – Почему?

  – Как только ты начал меняться, моя власть над тобой стала нищать. Так всегда бывает. Колдовство сильнее действует на тех, кто его страшится, – признался ведьмак. – Ну, да теперь нам точно нужно смолкнуть. Авось и, правда, где тут кровопивец ходит. Не хватало еще, чтобы он наши разговоры почуял. У них, упырей, ведь слух получше, чем у собак будет. Нечистик не должен понять, что мы по него пришли. Затаится – вовек не сыщем. Тогда ни Ладе твоей, ни волколаку человечий облик не вернем, да деревни от напасти не избавим. Потому сперва надобно понять, кто же кровопивец есть, да где его искать. Свой ли, пришлый ли...

   Юноша внимательно слушал учителя, запоминая каждое слово. Конечно, хотелось, чтобы поскорее наступил момент, когда он сможет сжать в объятьях Ладушку. Но спешка нынче – первый вораг. Малк слишком многое преодолел, чтобы сейчас пойти на поводу горячности. В озере ничего хорошего это не принесло.

  – А ты сам как думаешь? Подозрения имеются? – мысленно спросил Малк, однако ответа не последовало. Внезапно остановившись, ведьмак весь напрягся как струна. И за необъяснимым поведением учителя послышался волчий вой. Причем донесся он явно из деревни.

  – Кто это? – не выдержав, спросил вслух юноша.

  – Точно не наш волколак. Да и не обычные волки тоже.

  – Никак упырь сызнова на кого напал?!

  – Бежим! – скомандовал ведьмак и бросился в сторону села.

   Малк не отставал. Только бы успеть. Было бы просто замечательно, кабы они поймали нечистика прямо на месте злодеяния. И чужих вопросов бы избежали, и людей спасли, и Ладу с волколаком к жизни вернули...

  – Погоди, не строй преждевременных иллюзий. Нам хватит и того, если упырь никого не тронет, аль кровью скотины обойдется, – затормозил понесшиеся рысью мечты Малка ведьмак. – Что вряд ли. Кто ж захочет на траву перейти, когда перед носом гусь запеченный лежит?

   Спутники бежали изо всех сил. Их и деревню разделяло лишь тонкая полоса редкого леса. Именно здесь совсем недавно Малк искал теле, что волколак у Нюрки утянул (как позже выяснилось). Повеяло домом. Такой аромат никогда и ни с чем не спутать. Он самый желанный, самый любимый. Ведьмак сызнова остановился, да так резко, что юноша с трудом не сбил его с ног. Они прислушались, но, как и в тот вечер, боле вой не повторился.

  – Что делать будем?

  – Придется действовать, как договорились, пойдем сперва в дом к Ладе. Ежели по дороге боле не учуем чего. Ее матери сейчас прежде других подмога нужна.

   Учитель и ученик уже через несколько минут прибыли к Гуркиной хате. Но та опустела, а ставни и двери плотно затворились. Даже скот из хлева не подавал признаков жизни. Мужчины обошли хозяйство покойного лесничего, внимательно приглядываясь и прислушиваясь. Ведьмак даже несколько раз попробовал на вкус землю – след упыря выискивал. Но так ничего и, не выяснив, они быстро поняли, что их затея провалилась.

  – Может, Ядю и ее малых...

  – Нет, – учитель не дал полностью произнести сыну мельника страшное предположение. – Смертью не пахнет. Хотя упырь топтался здесь, и не раз. Видать, их кто-то к себе забрал.

  – Куда ж теперь?

   Ведьмак пожал плечами. По его лицу пробегали мысли одна за другой, но он никак не мог определиться. Вдруг подле самой головы парня мелькнуло что-то черное, словно камень с неба упал. То прилетела Лада. Птица уселась на крыльцо и стала неистово бить клювом в двери.

  – Ну, Ладушка, успокойся. Ежели их тут нет, это еще не значит, что с ними что-то случилось, – попытался угомонить птицу парень. Пустельга смолкла, но, так и не давшись в руки, растворилась в облачной дымке, гуляющей по ночному небу.

  – Луна почти в колесо обратилась – скоро наступит самое время для разгулья упыря. – заключил учитель, проводив пустельгу взглядом.

  – А пойдем ко мне. Батьке моему поможем. Он – мужик толковый, напраслину наводить не станет.

  Спустя минуту раздумья, подавив гуляние желваков, ведьмак ответил:

  – Пойдем.

  – Ты, что ж это... Али встречался с ним?

  – Бывало, – отрезал мужчина и решительным шагом направился к мельнице. Ошарашенный новостью Малк поплелся следом. Никогда батька не рассказывал о встречах с ведьмаком. Юноша хребтом чуял, что здесь кроется какая-то занятная история. Ничего, со временем он обязательно выяснит какая. И ежели не от учителя, так от батьки.

   Показалась мельница. Лопасти поскрипывали, но не сходили с места. Что ж, мельник сном забылся, сын пропал – кому зерно молоть? Хорошо хоть с ней вовсе ничего не случилось. Кормилица ведь. Опытный взгляд очертил родную хату и прилегающую к ней землю. Хвала богам, ничего дурного не нашлось. Хижина молчала, но даже воздух говорил, что изба полнена людьми. Странно. Кто ж еще там мог быть кроме матери да больного отца?

  – Давай сперва ты, а уж я – следом, – уточнил ведьмак.

   Юноша кивнул и постучал в двери. Внутри послышался тихий разговор, а потом раздался голос матери искаженный гнетом страха:

  – Кто там? Чего надобно?

   Малк никогда еще не слыхивал от нее столь неприветливого тона и поспешил с ответом:

  – Я – это, мать. Малк!

   Скрипнул замок, но тут же послышался еще чей-то шепоток:

  – Не открывай, авось это нечистик! Он нас тут всех положит! – тот же голос следом задал вслух вопрос юноше. – А чем докажешь, что ты – Малк?

  – Вот те на. Вернулся к себе домой, а еще что-то доказывать должен, – но осекшись о недовольство ведьмака нехотя ответил. – А о чем рассказать-то? Может о том, как с дерева упал, когда свою пятую весну встретил? Али о том, как у Нюрки птенцов в четыре года тягал?

  – Я же говорю, это сыночек мой! Отойди, Марьяна! Сейчас, Малкушка, сейчас отворю.

   Стало ясно, что по щекам матери потекли слезы. Хрястнуло, скрипнуло – и дверь, наконец-то, приоткрылась.

  – Да, пусти ж ты, Марьяна! Он – это, не видишь, что ли? – женщина оттолкнула подругу и крепко стиснула в объятьях нашедшегося сына-богатыря. – Похудел-то как! Где ж ты был? Я все глаза выплакала, думала, тебя нечистик утащил.

   Женщина зашлась в рыданьях, отчего рубаха на груди Малка мигом вымокла.

  – Ну, мать, будет тебе. Пусти в дом. Да и не один я.

  – А кто ж с тобой? Ладушка? – женщина отстранилась, вытирая глаза от слез и силясь высмотреть в темноте, кто ж пожаловал с сыном. Ведьмак подошел ближе. Лицо мельничихи исказил ужас.

  – Погодь, только не ори. Он нам помочь пришел.

   Женщина сдержала крик. Слова сына немного расслабили ее лицо, но не сумели полностью изгнать страх из глаз. Она, молча, потащила Малка за руку в дом.

  – Идем, – позвал ученик ведьмака. Юноша видел, как непросто мужчине далось решение ступить на порог дома мельника, как внезапно угрюм тот стал.

  – Ведьмак? – ахнула вдовица Марьяна. – А тебя Тарас искать пошел. Как же он тепереча один-то? Рядом нечистик рыщет...

  – Погодь, – упредил Малк готовые вот-вот сорваться с глаз женщины слезы. – Может Тарас уже вернулся. Ты когда его последний раз видела?

  – Поутру.

  – Да, мог и не успеть до темноты, – потер подбородок юноша. – Все равно рано выводы делать, надобно ждать.

  – Дело, сынок говоришь, – на лице матери Малка проступило удивление и гордость за сына, от которого так и веяло рассудительностью.

  – Ой, да что ж это мы лясы точим? Ты чай больных осмотреть хочешь? – затараторила Марьяна, обращаясь к ведьмаку.

  – Больных? – переспросил Малк.

  – Да. Кроме твоего батьки, здесь еще Ядя с дитями. Остальные мужики в своих хатах лежат, – пояснила мельничиха.

  – Показывайте, – только и вымолвил ведьмак. Бабы стихли и повели прибывших за собой. Опочивальня родителей Малка превратилась в настоящее скопище больных. На супружеском ложе лежала Ядя с тремя малышами. А на лавке у стены беспробудно спал мельник. Ведьмак склонился над бескровным лицом женщины, и какое-то время всматривался в ее закрытые очи. Затем приложил ухо к Ядиной груди и зажмурился, шепотом отсчитывая глухие удары сердца. Наконец, раскрыв кошачьи глаза, он изучил махонькую дырочку на коже женщины и кивнул.

  – Ну что? – не вытерпел юноша.

  – Погоди, сейчас, – ведьмак стащил с себя дорожную сумку и выудил из нее хорошо знакомую Малку флягу, откупорил и пролил не больше капли на ранку, оставленную нечистиком. Еще немного живой воды он влил женщине в рот. Также он поступил со всеми жертвами упыря кроме мельника.

  – А как же батька? – не понял Малк.

  – Позже.

   Бабы только охнули, а парень сердито поджал губы. На глазах свершалось чудо. Малк мгновенно запамятовал о своем недовольстве и стал внимательно наблюдать за происходящим. Ему, конечно, уже была ведома живительная сила воды. Но он и не представлял, как все это выглядит со стороны. Бледного лица Яди словно коснулась кисть незримого мастака – на щеках вдруг проступил легкий румянец, губы сызнова напомнили сочные агаты (совсем как у Лады). Веки задрожали и распахнулись. Мутный, ничего не различающий взор стал приобретать ясность, наливаясь жизнью:

  – Где я? – раздался хрипловатый вопрос.

  – У меня, Яденька, у меня, – присела на постель к женщине мельничиха.

  – Хвала богам! – в хате воцарилось общее оживление.

  – А где малыши? – спросила пришедшая в себя женщина.

  – А вот они, подле тебя, тоже просыпаются.

   Ядя повернулась, куда указала мельничиха. Мальчики друг за другом раскрывали глазки. Мерклость их взоров по цепочке замещали страх, удивление, а затем спокойствие при виде мамы.

  – Мальчики мои, – обняла сыновей женщина.

  – Боле нельзя ждать, – заключил ведьмак. Ядя вздрогнула и поспешила прикрыться покрывалом.

  – Скажи, ты помнишь, кто на тебя напал? – спросил ведьмак.

   В хате мгновенно повисла глубокая, как Гиблое озеро, тишина. Даже дыхания не различались – все ждали ответа.

  – Я... Так это был не сон... Я не знаю его. Никогда не видала ранее.

  – Пришлый. Видать, на постоялом дворе обосновался, – предположил сын мельника.

  – Погоди, Малк, – остановил догадки учитель. – Расскажи все, что помнишь.

  – Я пряла дома, ждала Ладушку. А где Ладушка? Где моя дочь? – заволновалась женщина.

  – Потерпи, все узнаешь, рассказывай, – велел ведьмак.

  – Я ждала Ладу, вспоминала Гурку, – Ядя на мгновение смолкла и часто заморгала, вздохнула и продолжила. – Тут неожиданно из сеней донесся скрип. Я подумала, дочка вернулась и, схватив свечу, подошла к дверям, чтобы отворить. Но прямо сквозь них нечто просочилось. Это был мужчина. Я не успела его толком разглядеть. Помню, что он имел черные волосы... как у тебя, – неуверенно проговорила последнюю фразу женщина.

  – И зеленые глаза... как у тебя, – еще неуверенней, даже с каким-то подозрением добавила она. – Он жутко улыбался. А когда подступил ближе, то оказалось, что у него по два ряда зубов и отвратительный, словно жало, язык.

  – Это все? – уточнил ведьмак.

  – Да... Боле ничего не помню, – завершила рассказ Ядя, не отрывая взгляда от лица мужчины.

  – Этого, конечно, маловато, но все же, хоть что-то, – изрек ведьмак и протянул сосуд с живой водой юноше. – Возьми флягу, сделай то же самое с батькой. И расспроси его обо всем.

  – А ты?

  – Делай, я подожду тебя на улице, – бросил учитель и поспешно вышел из хаты.

  – Добре.

   Бабы переглянулись.

  – Мам, а почему ведьмак не боится ночью на улицу ходить, там же волколак бродит? – спросил один из близнецов.

  – Потому что он сам может в волколака оборачиваться, – сообщил младшему брату Юраська.

  – Как это? – ужаснулся малыш.

  – Обыкновенно.

  – Тише, не мешайте, – прекратила разговоры детей Ядя.

   Сын мельника стал оживлять отца по примеру учителя. Совсем скоро родные черты из маски превратились в живое лицо.

  – Хвала богам! Наконец-то все позади! – зарыдала мельничиха, бросившись целовать мужа.

  – Батька, – обрадовался Малк, приобняв отца.

  – Что... Как это я тут? – просипел мужик.

  – На тебя и других нечистик напал. Гурку на смерть высосал, а остальных в забытье вверг. Только Тарас уберегся. – пояснила женщина. Мельник кивнул.

  – Батька, а ты что-нибудь помнишь о нападении?

   Мельник призадумался, пытаясь извлечь хоть что-то из памяти. Но потом отрицательно помотал головой.

  – Совсем?

  Мельник еще раз наморщил и расслабил лоб:

  – Нет, ничего. А кто ж меня вылечил?

  – Малкушка... с ведьмаком, – ответила жена.

  – Что? Ведьмак? Здесь? В моей хате?! – заревел, словно медведь, мельник. Быстро же вода вернула ему силу.

  – Он снаружи ждет, – отшатнулся от непонятно почему разгневавшегося отца юноша.

  – Какого Лесуна ему тут надо? – еще больше рассвирепел мужчина.

  – Он помочь пришел. Мы с ним вместе воду живую добыли...

  – Не хочу ничего слышать об этом отродье!

   Малк впервые видел батьку таким взбешенным. Он сейчас сам на себя не походил и скорее напоминал разъярившегося зубра. Ноздри мельника неистово трепетали, пропуская туда-сюда кубы воздуха. Дети спрятались под покрывалом.

  – Успокойся, – зашептала мужу на ухо мельничиха. – Не пугай мальчиков. Он помочь пришел. Боле некому.

  – Батька, ты лишь благодаря нему к жизни вернулся.

  – А что ему стоит: одного забрал, другого вернул, – ярость мельника немного поубавилась, но освободившееся место заполнила горечь.

  – Не надо. Будет тебе, – тихонько проговорила мельничиха.

  – А ты что ж это, давно ль с ведьмаком спутался? – лицо мужчины все еще не избавилось от багрового цвета.

  – Мы ж людям помочь хотим, – ответил Малк.

  – Это кто помочь хочет? Это порождение Навья?

  – Ты его не ведаешь, – попытался защитить учителя юноша.

  – Это я не ведаю? Да...

  – Будет тебе, – прикрикнула мельничиха, ткнув в сторону, ничего не понимающей, Яди да льнущей к ней ребятни. – Не втравливай сюда людей. Нече сор из души выносить!

   Малк обомлел еще больше – мало того, что батька ведет себя противоестественно, так еще и мать впервые посмела на мужа голос повысить. Нет, юноша, конечно, знал, что они никогда особо ведьмака не жаловали. Но, чтобы вот так?! Да и учитель... Что тут творится? Не время, не время нынче выяснять, позже. Сейчас нужно остальным помочь.