Текст книги "Служебный роман для богини любви (СИ)"
Автор книги: Катерина Заблоцкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
25
Не дав дому передумать, я буквально вылетела из кладовой и обнаружила, что дверь в дом распахнута настежь, а на пороге застыл удивленный и слегка взъерошенный Себастьян. Вид у него был весьма и весьма настороженный.
– Что-то случилось? – поинтересовался он.
– Ага, – кивнула я. – Я открыла кладовую. Зашла. Зажгла свет. Там, – я указала шваброй на темнеющую за спиной комнату, в которой уже погас тот самый сияющий шарик, – оказались какие-то консервы. Ну знаешь, огурцы, помидоры. Крысы, жабы. Все как положено. Швабра вот, – продемонстрировала я отвоеванный предмет. – А потом дверь захлопнулась. Ну… И я велела ей открыться.
Себастьян удивленно заморгал.
– Просто велела открыться – и все?
– Ага, – утвердительно кивнула я, шумно втягивая носом воздух. – Забавно, конечно, получается… – я усмехнулась краем губ и сделала шаг вперед. – Кажется, я таки владею какой-то магией. Ну, или тут все построено по технологии «умный дом».
– Чего?
– Забудь, – махнула рукой я. Ни о каком умном доме, скорее всего, ни Себастьян, ни прочие жители этого мира понятия не имели.
Что ж, значит, я таки владею магией.
Отойдя немного от шока, я все-таки посторонилась, впуская Себастьяна в кладовую. Дверь вновь попыталась совершить диверсию и захлопнуться за мужчиной, но бог смерти предупредительно швырнул в неё несколькими искрами. Помогло. Дверь приветливо распахнулась обратно и больше признаков жизни не подавала.
Банки тоже не спешили прыгать на Себастьяна, отбрасывая крышки назад и стреляя струями плесени. Я уж подумала было, что мне почудилось их излишнее оживление, но, судя по тому, как скривился Себастьян, нет… Все же, было тут что-то колдовское и очень опасное.
– Странная кладовая, – все-таки прокомментировал он. – Какая-то она… Откровенно нехорошая, – мужчина покосился на меня. – Понятия не имею, что тут и как происходит, но особого доверия к этому месту я б не питал.
– Да какое доверие! – отмахнулась я. – Я вообще не знаю, что в этом доме происходит! Он весь какой-то… Странный!
– Ну, резиденция богини любви.
– Хочешь сказать, что в твоей квартире тоже столько всего?
– В квартире нет, – покачал головой Себастьян, – а вот дом бога смерти – специфическое место, далеко не каждый рискнул бы там, скажем, остаться на ночь. Его, между прочим, одним из первых покинули.
– Ты там был хоть когда-то?
Себастьян покачал головой.
– Нет, мама была.
– Мама?! – удивилась я.
– Да, – кивнул он. – Моя мать была богиней смерти.
– А почему, – я смутилась, – была? Она… Извини, мне не следует об этом спрашивать.
– Да жива она, – рассмеялся Себастьян. – Все в порядке. Просто даже боги могут уйти в отставку. Мужчинам проще, потому их чаще выбирают в боги смерти. Женщины же, когда беременеют, обычно теряют склонность к управлению душами. Некоторые выбирают путь оставаться бездетными и служить смерти, пока им самим не приходит время уйти. А некоторые уходят со службы в тот момент, когда решают завести ребенка. Мама была чем-то средним между этими двумя вариантами. Её дар не просто ушел, он перешел ко мне. Потому, когда я наконец-то оказался в возрасте, подходящем для такой работы, Истинные остановили свой выбор на мне.
– И что там? В доме богов смерти?
– Не знаю. Мама никогда не рассказывала подробностей, их с отцом обычно передергивает, стоит только вспомнить об этом. Папа говорит, что тоже бывал там однажды, и место показалось ему ох каким недружелюбным. Когда я был маленьким, говорили, что рано мне о таком знать, стал постарше – уже и интересоваться перестал.
– Но ты же можешь туда поехать?
– Могу, но не хочу, – пожал плечами Себастьян. – Давай для начала с твоим домом разберемся? А то тебе же здесь жить!
Я покосилась на банки.
– От этого надо избавиться.
– Я понимаю, – подтвердил Себастьян. – Но ты уверена, что оно не живое? И что не начнет кусаться, если я вдруг начну это выносить? Надо хоть как-нибудь подстраховаться…
– Ну, я могу носить, – вздохнула я. – Оно вроде не такое и тяжелое.
– Приехали! Только этого ещё не хватало, чтобы ты таскала тяжести!
Я скривилась.
– Ну а что тогда? Не могу же я просто сказать банкам «выйдите, выстройтесь в строй и немедленно отправляйтесь на улицу»!
Что-то зазвенело, и Себастьян с какой-то особенно таинственной усмешкой протянул:
– Кажется, все-таки можешь…
Банки ни с того ни с сего решили проявить инициативу по уборке и, спрыгивая со своих полок, гордой шеренгой направились на улицу. Какие-то из них подпрыгивали, какие-то – катились, другие – тяжело сунули по полу. Под ними скрипели и потрескивали половицы, а кладовая стремительно опустошалась. Через несколько минут там остались только пустые, затянутые паутиной полки да несколько перевернутых ящиков на полу. Где-то из угла доносился мышиный писк, но я сделала вид, что ничего не слышу. И ничего не вижу – не то в пору уже падать в обморок при виде паука едва ли не с кулак размером, плавно спускающегося откуда-то с потолка.
Очевидно, я не понравилась пауку ещё больше, чем он мне. Так или иначе, он спустился на землю и дал деру, перебирая всеми восемью лапами. В кладовой стало совсем уж пусто и спокойно, только Себастьян присвистнул.
– Твоя магия, кажется, набирает обороты.
– Ну, или это очень послушный дом, – предположила я.
Половицы под ногами заскрипели, хотя ни я, ни Себастьян не сделали ни шагу. Определенно, дом посмеивался над нами, утверждая, что до послушного ему ещё ох как далеко.
– Жаль, что коробкам нельзя приказать выйти, – вздохнула я. – Как у тебя с ними?
– Да уже почти все разобрал, – отмахнулся Себастьян. – Может быть, помочь тебе на кухне?
– Попробуем. Я не везде достану.
…Опытным путем удалось определить, что швабра в руках Себастьяна стирать грязь со стен не желала. Оказавшись же в моих руках, она с помощью смоченного водой с содой фартука совершала чудеса уборки. Стоило только провести по стене, как там появлялась белая полоса идеальной чистоты.
Вымыв все то, что было в пределах достижимости, я вооружилась стремянкой и направилась приводить в порядок и верхнюю половину стен да подкопченный потолок. Себастьян порывался было помочь, но я отказалась – что ж это, впервые в жизни делаю генеральную уборку, что ли? Тем более, с волшебными способностями! Да, швабра – не самое удобное приспособление на свете, но ничего, справиться можно! Лучше уж я буду тереть ею потолки, чем таскать тяжелые коробки на улицу, избавляясь от всякого хлама.
Вдохновившись идеей в два счета превратить дом в нечто новое и буквально сверкающее чистотой, я забралась на самую верхнюю ступеньку и с так яростно стала тереть застаревшее пятно на потолке, что позабыла об элементарных правилах безопасности. Стремянка, тоже не первой свежести, в какую-то секунду решила, что никакая я не пушинка, и вообще, от меня давно следует бы избавиться. Заскрипев и зашатавшись подо мной, она как-то в один момент, не дав ни отступить, ни спастись, внезапно рухнула.
А я рухнула следом, издав полный ужаса вопль.
…До земли долететь не успела. Не знаю, каким чудом Себастьян оказался рядом, но он успел подхватить меня на руки. Швабра, разумеется, потерявшая контроль, так и осталась висеть под потолком, а я, вцепившаяся в плечи бога смерти, смотрела на него полными ужаса глазами.
– Ну что ж ты так неосторожно, – укоризненно промолвил мужчина, кажется, даже и не думая ставить меня на землю. – А если б я не заглянул случайно, и ты б на землю упала? То что б случилось?
– То я б свернула шею и поломала позвоночник, – нервно хихикнула я. – Ох… Спасибо тебе большое.
– Всегда пожалуйста, – хрипло отозвался Себастьян. – Могу спасать тебя хоть каждый день… Только ты все-таки больше не падай.
– Постараюсь.
Я хотела попросить Себастьяна поставить меня наконец-то на землю, но вместо этого подняла взор на швабру. Та падать не спешила.
– Может быть, – язвительно протянула я, забыв о том, что в этом доме надо очень осторожно относиться ко всем словам, – ты ещё и сама все вымоешь?
Швабра коварно засветилась.
– Под все я имела в виду потолок в этой комнате! – предупредительно воскликнула я, заметив, как она медленно начинает опускаться.
Швабру буквально впечатало обратно. Она крутнулась вокруг своей оси и принялась возить совсем уж истертым фартуком по потолку.
Я уж было испугалась, что волшебного средства не осталось ни капли, и все, что сделает волшебное приспособление – это только развезет грязь, но нет. Удивительно, но швабра просто замечательно справлялась со своими обязанностями. Потолок стремительно светлел, явно демонстрируя желание полностью избавиться от грязи.
Мы с Себастьяном с таким восторгом наблюдали за всем происходящим, что, кажется, и забыли о том, в какой неудобной позе застыли. Впрочем, что-то мне подсказывало, что Себастьян ничего не забыл, судя по тому, как крепко он прижимал меня к своей груди.
– Может быть, – прошептала я, напоминая о своей самостоятельности и способности к прямохождению, – ты меня все-таки отпустишь?
– Возможно, – голос Себастьяна зазвучал как-то особенно хрипло. Он наконец-то осторожно поставил меня на пол, но вместо того, чтобы выпустить из своих объятий, только крепче прижал к себе. Я потянулась к нему за поцелуем – на этот раз куда более страстным, чем все те, что были у нас прежде. В эту секунду я была почти готова сознаться мужчине в любви – мы были так удивительно близки, что сомнений в чувствах не осталось и вовсе…
И аккурат в эту секунду, когда я почти выдохнула нужные слова, швабра, решив, что она перетрудилась и тоже жаждет мужской ласки, свалилась прямо на Себастьяна.
Он вскинул руку в защитном жесте, вероятно, даже не поняв сразу, что именно произошло. В воздухе что-то полыхнуло, и яркая искра, пронзившая пространство, подожгла швабру. Та в одну секунду вспыхнула, как спичка, и до земли долетела уже пеплом.
– Прости, – смутился Себастьян.
– Что это было?
– Я просто… – он покосился на меня. – Я… А что ты имеешь в виду?
– Конечно же, сожженную швабру, – выдохнула я. – А что же ещё?
До меня только сейчас дошло, что, наверное, поцелуй тоже мог бы меня смутить. Равно как и внезапное желание сознаться в своих чувствах. Но это казалось сейчас таким естественным, что я даже не хотела обсуждать совершенное.
– О, это ничего особенного, – отмахнулся Себастьян. – Стандартное колдовство богов смерти. Понимаешь ли, когда забираешь души, некоторые тела, хм, не очень хотят их отпускать.
– Как зомби? – удивилась я.
– Ну если под «зомби» ты имеешь в виду «оживший труп», то да, это оно и есть, – подтвердил Себастьян. – Явление редкое, но все-таки случающееся. Конечно, можно попытаться его подчинить, есть и такая магия…
А я и не знала, что в этом мире есть что-то сродни некромантии.
– Но зачастую достаточно просто уничтожить. А оно хорошо уничтожается огнем. Такая себе защитная искра.
– Она у тебя произвольно получается? – уточнила я. – Или ты можешь вызвать её, когда пожелаешь?
– Когда пожелаю, хотя зачастую это происходит как реакция на опасность. Сама понимаешь, такой искрой не разожжешь костер. Производимое ею пламя именно уничтожающее. Даже пепла остается очень мало.
Я опустила голову и посмотрела на горстку у наших ног – все, что осталось от швабры. Потом подняла голову вверх и обнаружила, что, во-первых, потолок был невероятно чист, а во-вторых, фартук все ещё висел в воздухе и продолжал дотирать какие-то едва заметные пятнышка. Очевидно, швабра была ему не нужна.
– Может быть, – обратилась я к своей импровизированной тряпке, – ты потом и стены в других комнатах помоешь? Например, в кладовой избавишься от паутины?
Фартук так бодро задергал завязочками, подтверждая, что немедленно за это возьмется, что я даже испытала определенную гордость за то, что так уверенно распоряжалась магией. Все-таки, приятно хоть иногда не просто старательно и много работать, а с легкостью повелевать подчиненными.
– Вот чтоб меня так купидоны слушались, как ты, дорогой, – улыбнулась я. – Но, Себастьян, в связи с последними событиями у меня появилась замечательная идея.
– И какая же? – насторожился мужчина.
Я таинственно усмехнулась.
– Ну, – протянула, заинтересованно косясь на него. – Мне, например, не надо то чучело медведя или крысы. И ещё целая гора всего, что мы вытащили на улицу… И если эта искра твоя не очень энергозатратна… Не очень же?
– Нет, – отмахнулся мужчина. – На самом деле, заклинание достаточно простое, только во вред живому его не направишь. Тому, чего нет в разнарядках. А неодухотворенное или трупы – это пожалуйста.
– Ну вот. У нас как раз снаружи очень много неодухотворенного. И трупов тоже хватает, – я вспомнила лягушачьи глаза, испуганно смотревшие на меня сквозь стекло банки, и содрогнулась. Отвратительное зрелище, конечно, а самое гадкое, что они, очевидно, и умирали в этом спирте, запихнутые туда какой-то очередной богиней любви.
Какой все-таки кошмар.
– Так может, – продолжила я, стараясь не думать о муках лягушек и вспомнить о том, что очень хотела привести в порядок дом, – мы его испепелим? Хотя бы частично. А пепел потом можно будет просто зарыть в землю. Потому что эта гора снаружи будет скоро больше дома.
Я думала, что Себастьян начнет сомневаться или и вовсе будет возражать против таких действий, но он, кажется, наоборот обрадовался.
– Давай! – воскликнул он довольно. – Это же отличная идея.
– Ты правда так считаешь?
– Ну конечно! – подтвердил он действительно ну уж очень радостным тоном, как для того, чтобы это было наиграно. – А что?
– Я думала, – невольно смутилась я, – что ты будешь против. Ну, это все же вещи… Для кого-то они память…
– Эдита, – он серьезно взглянул на меня, – тебе поеденная молью крыса дорога как память или заспиртованная лягушка?
Я хмыкнула.
– Я б с удовольствием с этой памятью больше никогда в жизни не пересекалась.
– Значит, – решительно заявил Себастьян, – будем жечь. И прочь все сомнения по этому поводу!
26
Снаружи на улице потрескивало колдовское пламя. Сквозь открытое окно я могла чувствовать горьковатый запах дыма, но, если честно, даже радовалась ему.
Хлама в доме оказалось настолько много, что вчера мы его разобрать так и не успели. Продолжили ещё и сегодня. Я, если честно, наслаждалась приобретенными способностями по уборке – как приятно все-таки было приказать тряпкам что-то там вытирать и вымывать, а потом наблюдать за тем, как они покорно этот самый приказ выполняли! Да, я испытывала легкую усталость, но куда меньшую, чем могла бы, если б действительно бегала со шваброй и все самостоятельно отмывала.
Больше всего преобразилась кухня. Себастьян вытащил отсюда все непригодное, начиная от поломанных кастрюль и заканчивая столом с тремя выжженными дырами сантиметров в пятнадцать диаметром, очевидно, являвшимися последствием какого-то неудачного колдовства. В обеденной зоне теперь красовался стол, утащенный из жилой комнаты, застеленный чистенькой, свежей скатертью.
Холодильный шкаф был заполнен продуктами из все той же службы доставки – какое, однако, чудесное изобретение и свидетельство прогресса этого мира! Конечно, курьер был крайне удивлен, когда ему пришлось обходить гору с полыхающими огнем подношениями и прочим хламом, но проявил профессионализм и комментировать происходящее не стал.
Действительно, то, что мы решили утилизировать, горело не слишком активно. Конечно, были предметы, которые вспыхивали, стоило только искре коснуться их, и падали вниз горсткой пепла, но вот со многими другими приходилось повозиться. Сегодня утром Себастьян повторно разжег магический костер и наблюдал за ним, чтобы тот случайно не перекинулся на траву и дом. Ну, и периодически подбрасывал что-то новое, благо, этого добра в доме хватало!
Я же осталась на кухне. Теперь тут все сверкало, начищенные кастрюли, столовое серебро, отмытые тарелки да чашки использовать было одно удовольствие.
В своем мире я любила готовить, вот и сейчас наконец-то взялась за такое знакомое, несложное, в какой-то мере даже примитивное, но зато и отлично успокаивающее дело. Наточенные Себастьяном ножи резали отлично, продукты тут были превосходного качества, да и мир отличался, кажется, куда лучшей экологией, чем наш, и я просто наслаждалась процессом.
Тут все должно было получиться гораздо вкуснее!
На кухне у богини любви оказалась и духовка, и плита, хоть и несколько старомодные. Себастьян показал, как ими пользоваться, и я с удовольствием воспользовалась этим навыком. Аромат запеченной курицы уже разлетался по всему дому, борясь с неприятным дымным, проникавшим сюда снаружи. Благоухал и уже запеченный пирог. Увы, но такого чуда, как кухонный комбайн, тут не оказалось, но да и без него можно было справиться, вымесив тесто руками. Я любила работать с мучным, потому была горда за полученный результат.
Оставалось только дождаться, пока курица дойдет до нужного состояния, и приготовить какие-то салаты. Все-таки, мне очень хотелось впечатлить Себастьяна своими умениями. Не только же ему покорять меня!
Хоть бог смерти и говорил, что его любовь – это нечто неизменное, и никакие мелочи не смогут её разрушить, мне все равно не хотелось поддавать чувства испытанию. Да и было в этом что-то необыкновенно приятное – поддерживать все вокруг в идеальном состоянии, чтобы нравиться своему мужчине, хоть он будет любить меня даже тогда, когда в доме грязно, а в холодильнике пусто…
Хлопнула входная дверь, и я громко позвала мужчину:
– Себастьян, мой руки и иди сюда, будем обедать!
– А меня пригласите?
Я едва не подпрыгнула на месте.
На кухню заглянул Рене. Он удивленно окинул взглядом чистые стены, покосился на благоухавший пирог, уже занявший почетное место на столе, и протянул:
– Однако, тут все очень сильно изменилось…
– Да я решила немного убраться, – я почувствовала, что краснею, но только не от смущения, а от волнения. Рене, увидев такие разительные перемены, мог что-то заподозрить, а я все ещё прекрасно помнила, чем именно мне грозило раскрытие подмены.
– Немного? – усмехнулся Рене. – Ты отдраила весь дом.
– Это было не настолько сложно. И я довольно долго над этим работала.
– Ну, может быть, – кивнул мужчина. – Я давненько уже здесь не был… А что там за жертвенный костер снаружи? Себастьян так и не ответил, наговорил мне какой-то ерунды.
Конечно, ерунды, мы же с ним легенду не обсудили!
– Это всякий хлам, который я решила уничтожить, – решительно заявила я, решив что самая лучшая ложь – это та, которая тщательно перемешана с правдой. – А то тут за долгие годы накопилось столько всего ненужного… Представляешь, мы с Себастьяном обнаружили чучело крысы! Он говорит, кому-то из прежних богинь приносили такое подношение.
– Может быть, – недоверчиво протянул Рене.
Он ещё раз скептически осмотрел кухню, заставив меня едва не порезать себе палец от волнения, а потом протянул:
– Пригласишь на обед, сестренка?
– Конечно, – расплылась в улыбке я. – Иди, мой руки и присоединяйся… И Себастьяна позови с улицы, если тебе несложно.
Рене удалился, а я же зависла над духовкой, даже забыв, что должна была достать оттуда курицу. В голове роилось огромное количество мыслей, и большинство из них были очень далеки от приятных. В горле пересохло от волнения, и я закусила губу, пытаясь таким образом привести себя в чувство.
Надо избавиться от мыслей, что меня могут раскрыть. Продолжу и дальше так старательно сводить себя с ума – доведу до того, что получу нервное истощение ещё раньше, чем у кого-либо вообще возникнут вопросы относительно моей личности.
Убедив себя в том, что горелая курица делу не поможет и не докажет Рене, что его привычная сестренка вернулась, я открыла духовку и извлекла оттуда ароматное блюдо. Чудом не обожгла руки, пока разбирала курицу на порционные кусочки и раскладывала по тарелкам гарнир – обыкновенное картофельное пюре, которое я почему-то очень любила.
Рене и Себастьян пришли уже через несколько минут. Оба выглядели совершенно спокойными, и я тоже велела себе отбросить в сторону все дурацкие переживания. Никто меня не съест и не убьет, и Рене – абсолютно нормальный человек, который просто наведался к сестре в гости.
– Пахнет просто восхитительно, – заявил он, занимая свободный стул. – Эдита, когда это ты научилась так вкусно готовить?
– Если уж вставать на путь исправления, то полноценно, – усмехнулась я. – Так что решила, что готовку мне тоже необходимо покорить. Надеюсь, получилось съедобно?
На самом деле, в том, что блюда нормальные, я не сомневалась – все же, кулинарный опыт никуда не исчез, – но вот местная Эдита ничем подобным похвастаться не могла.
Несколько минут мы провели в молчании, а потом Себастьян, поняв, очевидно, насколько я неловко себя чувствую, проронил:
– Эдита, ты просто богиня кулинарии! Готовишь великолепно!
– Спасибо, – я действительно смутилась. Хотела сказать, что это ведь очень простые блюда, и нет ничего удивительного в том, что я сумела с ними справиться, но в последнее мгновение одернула себя. Для настоящей Эдиты, судя по всему, вытереть пыль было подвигом, что уж там говорить о запеченной курице или сваренной картошке?
К тому же, вышло хоть и просто, но зато вкусно.
– И вправду, – оценил Рене. – А ведь раньше, сестренка, у тебя получалась какая-то отрава. Один только борщ чего стоит…
– Борщ? – опасливо уточнила я.
– Да, от него ещё пятно осталось на стене… Вон там, – мужчина как ни в чем ни бывало указал на то место, где прежде был размазан по белой поверхности кетчуп. – Вижу, ты наконец-то тут все оттерла. А говорила, что его ни одно средство не берет.
– Мне Себастьян помог, – я почувствовала, что стремительно краснею. Помочь-то помог, но только летающие швабры, тряпки, сами оттирающие грязь, да заколдованная сода тоже не входили в перечень способностей прежней Эдиты. Да и бог смерти вряд ли так хорошо управлялся с уборкой, чтобы Рене поверил в наспех сооруженную легенду.
– Ну да не важно, – смилостивился все-таки надо мной Рене. – Самое главное результат! А теперь в доме чисто и уютно…
– Да, – напряженно улыбнулась я. – Но что мы все о доме…
– Верно, – кивнул брат, – что мы все о доме, – он выразительно покосился на Себастьяна, потом на меня. – Я так понимаю, вы все-таки наладили отношения?
Черт! Рене хоть и не вызывал у меня негативных эмоций, но все же был слишком умен, чтобы с ним удалось вот так спокойно пообедать. Вот и сейчас, чувствуя, как он прожигает меня взглядом, я мечтала провалиться сквозь землю. Ещё и вопросы такие задает… Вроде бы все нормально, просто внимание брата к своей же родной сестре, но я не могла избавиться от ощущения, что мужчина что-то заподозрил.
– Да, – ответил вместо меня Себастьян и, подтверждая свои слова, накрыл мою ладонь своей. – Мы с Эдитой действительно вместе.
Кажется, Рене это не расстроило.
– Ну и отлично. Наконец-то ты, Эдита, обратила внимание на достойного человека. И, надо сказать, ваши отношения замечательно на тебя влияют.
– Эдита сильно изменилась, – вновь взял инициативу в свои руки Себастьян. – Такую, как она, невозможно полюбить.
Наверное, если б я решила сейчас сделать маску из огурцов, то вся жидкость из них испарилась бы в момент, так сильно горело мое лицо. Я потупила взгляд, но высвобождать ладонь из пальцев Себастьяна не стала. Да что там, мне действительно было приятно держаться с ним за руки, наслаждаться теплотой мягких прикосновений и просто быть рядом.
В какую-то секунду я поймала себя на мысли, что это были бы идеальные отношения, если б им так сильно не мешали внешние обстоятельства в виде того, что я – гостья из другого мира.
Даже если по ауре этого не видно.
– Вы действительно замечательная пара, – хмыкнул Рене, впрочем, без любой издевки в голосе. – И насколько далеко зашли ваши отношения? Может быть, мне предстоит скоро стать дядей? Или, скажем, выдать младшую сестренку замуж?
– Рене! – воскликнула я возмущенно. – Ну каким дядей!
– Насчет замуж ты так не оскорбляешься, – вредно заметил он.
Мы с Себастьяном переглянулись.
– Этот вопрос мы ещё не обсуждали, – протянул Себастьян, – потому в ближайшую неделю можешь сюрпризов не ждать.
Я почему-то зацепилась за эту «ближайшую неделю». А потом? Считать это намеком, или Себастьян сказал это лишь для того, чтобы Рене все-таки от него отцепился? Конечно, я могла уточнить и напрямую, но боялась услышать то, что меня совсем не порадует. Себастьян стал мне слишком дорог за это время.
– Давай сменим тему, – попросила бога красоты и искусств я. – Я ж не спрашиваю тебя о свадьбах и племянниках, правда?
Увидев, как стремительно мрачнеет Рене, я осознала, какую глупость ляпнула, но забирать свои слова назад было уже слишком поздно. Он все-таки выдавил из себя печальную улыбку и тихо произнес:
– К сожалению, неосуществимость этого слишком очевидна, чтобы задавать эти вопросы.
– Прости, – опустила взгляд я.
– Да ничего, – отмахнулся Рене. – Где я, а где свадьба и дети? Это не нужно ни мне, ни Матильде.
Сейчас как раз уместно было сказать, что я – богиня любви, и прекрасно вижу, что именно ему нужно, но у меня язык не повернулся такое заявит. В конце концов, это их личное дело, что делать с отношениями и как относиться друг к другу. Мне кажется, Рене и без моих комментариев прекрасно понимал, что его отношения с Матильдой очень странные и мало походят на любовь двух взрослых, сознательных людей. Матильда просто использовала его – но делала это так мастерски, что только держала на своем крючке.
Вот только, кажется, этот самый крючок ей причинял проблем не меньше, чем самому Рене.
– Я ещё пирог приготовила, – попыталась сменить тему на более нейтральную я. – Может быть, ещё заварить чаю?
– Не откажусь, – усмехнулся Рене. – Приятно чувствовать себя как дома… – он откинулся на спинку стула и мечтательно протянул: – Помнишь, мама нам пекла песочное печенье и делала к нему какао?
Я буквально слетела со стула. Конечно же, ничего такого я помнить не могла, потому что жила в другом мире и совершенно в других условиях. Упоминание о родителях обожгло меня, будто пламенем. Так и хотелось спросить, живы ли ещё мама и папа, но я не сомневалась, что Рене этот вопрос не просто насторожит, а даже повергнет в шок.
– Помню, – отозвалась я. – Хорошее было время…
– Она, кстати, расстраивается, что ты к ней не заглядываешь, – продолжил Рене, как будто не поняв, что именно так меня насторожило. – Вот уж несколько месяцев как у неё не была… Ещё и повздорили в прошлый раз.
– Если честно, уже даже не помню, из-за чего, – почти честно отозвалась я. – Но ссоры – это всегда такая глупость… А потом стыдно смотреть в глаза. Сам понимаешь.
– Понимаю, – рассмеялся Рене. – Слушай, твой пирог изумительно выглядит!
Я поставила поднос на стол и вернулась обратно на ту половину кухни, где готовила еду. Поставила чайник со свежей водой и принялась искать заварку – точно помнила, что мы её покупали, и я поставила коробочку на одну из бесчисленных полок.
Пока я была занята чаем, мужчины заговорили о чем-то своем. Я уже почти успокоилась, радуясь, что Рене потерял интерес к моей скромной персоне и больше не задает никакие провокативные вопросы, но, очевидно, расслабилась слишком рано. Не прошло и нескольких минут, как до меня долетела короткая фраза:
– А вы уже все разобрали? Даже на втором этаже?
Я совершенно забыла о том, что здесь вообще был какой-то второй этаж. Прежняя Эдита, наверное, туда и не поднималась, ведь ступеньки были наполовину развалены, да ещё и забросаны всякими коробками.
– Когда-то, – продолжил Рене, разбивая возможные версии ответа, – ты ведь любила проводить там много времени, правда, Эдита?
– Ну, это было так давно, – отозвалась я, – что я уже и позабыла, как там что выглядит. А теперь ступеньки прохудились, так что мне туда и не подняться. Вон, только-только с Себастьяном смогли разобрать завалы. Поверь мне, братец, это было непросто! А починить лестницу ведь ещё сложнее.
– Да, конечно, – подтвердил Рене. – Но можно же воспользоваться укрепляющим заклинанием.
– Я им не владею, – отметил Себастьян.
– Ты нет, – согласился бог красоты и искусств. – Но ведь Эдита, судя по тому, как тут вокруг все сверкает, уже давно открыла в себе эту часть магии. Ведь если б не укрепляющее заклинание, ваш пол не был бы столь прочен.
Я посмотрела себе под ноги. Да, я возила тряпкой по полу, и она уже привычно светилась, но для меня это было всего лишь признаком того, что уйдет грязь. Никакого укрепляющего заклинания.
– Моя магия все ещё не так хорошо реагирует на мои приказы, – неуверенно протянула я. – Так что это не лучшая идея – экспериментировать…
– И все же, – возразил Рене, – пока там закипит этот чайник, давай попробуем подняться наверх? Мне всегда было интересно, что же там таится. Все-таки, ты не просто так никого туда не пускала.
– Это я в целях безопасности, – я почувствовала, что краснею. – Но если ты хочешь… Пойдем.
Наверное, лучше бы я этого не предлагала, но сейчас, когда Рене с такой легкостью загнал меня в тупик, почему-то чувствовала: у меня нет другого выбора.
