355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Катерина Заблоцкая » Служебный роман для богини любви (СИ) » Текст книги (страница 1)
Служебный роман для богини любви (СИ)
  • Текст добавлен: 16 декабря 2020, 20:30

Текст книги "Служебный роман для богини любви (СИ)"


Автор книги: Катерина Заблоцкая



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

1

Единственное, что я помнила – это то, что я умерла. Глупо так, случайно, по неосторожности. Было очень больно, потом перед глазами все померкло, и я, так ничем хорошим или плохим не отличившись в жизни, безвременно её покинула. И даже как-то себя не жалко, сама ведь дура. Плакать по мне никто не будет. Бабуля и дедуля давно уж на том свете, а женишок мой…

Ах да, простите. Бывший мой женишок точно рыдать не будет.

Козел.

Тело противно заныло. Я удивилась. Разве тело может ныть, если ты умер? Разве после смерти вообще есть тело? Чтобы решить эту загадку природы, я открыла глаза – сначала один, потом второй, – и осмотрелась. На больницу, где я могла бы оказаться в случае случайного выживания, не похоже. На рай – тоже. На ад… Ну, смотря что считать адом. Если какое-то жуткое помещение со сковородками, то это, конечно, не он. А если нечто серое, напоминающее смесь кабинетов замшелого чинуши и противной тетки из ЖЭКа, отказывающейся даже слушать о таких минимальных человеческих потребностях, как отопление в январе, когда на улице минус двадцать, то как раз.

Может, я попала в чистилище? И теперь моя участь – отработать на должности той самой тетки? Ой, нет. Надеюсь, нет…

Я осторожно повернула голову. Вроде цела, и шея, которая по логике вещей сейчас должна быть сломана, отлично так себя чувствует. Не болит даже.

Напротив меня сидела какая-то барышня. Вся разряженная в пух и прах, в красивом голубом платье, белокожая, с темными волосами, рассыпавшимися по плечам, пухлыми, подведенными алым губами, карими глазами с такими длиннючими ресницами, ещё и настоящими, что я аж охнула бы от зависти, если б сейчас было до этого. На плече у красавицы восседал голубь.

– Здравствуй, – проворковала незнакомка.

– Здравствуйте, – отозвалась я, пытаясь сесть. – А вы кто? И где я? И что это за место?..

Девушка прижала палец к губам, призывая меня к молчанию, и я, решив, что задавать жизненно важные вопросы буду после, попыталась сесть. Лежала я, как оказалось, на каком-то узком и крайне неудобном диванчике. Сидеть на нем было всё так же неприятно, но я, по крайней мере, могла как-то защититься, если вдруг нападут. Хотя… Я ж мертвая, да? Но у мертвых не должны затекать ноги. А у меня затекли.

– Это Канцелярия, – сообщила загадочным голосом незнакомка.

– Ну, это заметно, – коротким кивком подтвердила я, рассматривая серые стены и скопившуюся по углам пыль да грязь. – Я-то тут что забыла?

– Это Канцелярия, – нетерпеливо повторила девушка, – Богини Любви!

Я от неожиданности аж присвистнула. Потом спохватилась, вспомнила, что это не культурно в высоком обществе, но… Какое к чертям высокое общество? Я нахожусь в самом сером и безликом кабинете, который когда-либо видела, и это – Канцелярия Богини Любви? Той самой, из-за которой мне так в жизни не везло, по ходу? Потому что все мои любовные приключения сводились ровно к одному случаю, когда я обзавелась женишком.

Логичнее будет сказать, что женишком обзавелась оставшаяся в наследство от бабушки квартира, потому что ходил он к ней, а не ко мне. И отношения, судя по всему, тоже собирался строить с ней. Гад ползучий! А теперь квартира уйдет государству, завещание-то мне некому было оставлять.

И отлично.

Но это все если я умерла, конечно…

– Да, ты погибла.

Ну вот, что и требовалось доказать.

– И мы находимся в другом мире.

Если б я лежала – наверное, скатилась бы с этого диванчика. Поскольку сидела – едва не рухнула обратно в лежачее положение, но под строгим, уничижительным взглядом красотки осталась сидеть ровно. Приосанилась даже, а то стыдно при незнакомке, кем бы там она ни была, сидеть, съежившись и втянув голову в плечи.

– Зачем? – только и спросила я, поняв, что от меня ждут чего-то, а услышать ответы на предыдущие вопросы – не суждено.

– Ух ты! – радостно захлопала в ладоши девица. – Ты такая умная! Я очень рада, что ты задаешь такие правильные вопросы! Значит, ты не пропадешь в этом мире и будешь достойной заменой!

– Заменой? – переспросила я.

Но, кажется, незнакомка плевать хотела на мое недоумение.

– Понимаешь ли, – она кокетливо накрутила локон на палец и глупо хихикнула, – боги у нас – это, ну… Это тяжелая работа. Подниматься рано утром, идти на работу вот в это здание, столь запущенное тремя моими предшественницами… – она обвела рукой комнату. – В общем-то, приятного тут очень, очень, очень мало. Невероятно мало, я б даже сказала! И больше всего на свете мне бы хотелось, – она подалась вперед и, будто секретничая, прошептала, – свободы. И теперь я смогу её обрести.

– Рада за вас, – осторожно отозвалась я. – А как?

– Понимаешь ли, – протянула она, – я поняла, что тянуть лямку Богини Любви – довольно сложная затея… Но уволиться я не могу. Уволиться – это умереть, а я жить хочу. Я встретила возлюбленного, и мы с ним сбежим в другой мир. Да хоть в ваш!

– А я? – уточнила я, чувствуя, что в чем-то тут есть подвох.

– А ты, – довольно протянула девица, – останешься тут и будешь вместо меня работать Богиней Любви!

Сказать, что я оторопела – не сказать ничего. Поперхнувшись, я удивленно подняла на незнакомку взгляд и хотела было переспросить, не использовала ли она какой-нибудь опасный наркотик, когда придумывала вот это все. Но, столкнувшись с лихорадочным блеском в её глазах, я внезапно для себя осознала: нет, она говорит правду. Ну, или верит в то, что говорит.

– Понимаешь ли, – вовремя осознав, что у меня могут быть сомнения относительно собственной компетентности как какой-то там богини, завела девица, – в параллельных мирах у всех есть двойники.

– Да?

– Ну, конечно, – утвердительно кивнула она. – Судьбы у них неодинаковые, хотя кое-что, конечно, может совпадать. И обязательно совпадает внешность, данная на старте! Ваш мир – это наглая копия вашего. Демиурги… Ты знаешь, кто такие демиурги?

– Те, кто творит миры?

– Именно, – подтвердила она. – Так вот, демиурги – они ж не все прям такие разумные и взвешенные. В общем, кто-то из них – не знаю, наш или ваш, – придумал неплохую модель мира. А второй её слизал. Вот потому наши судьбы развиваются параллельно… Не суть важно. В общем-то, ты – мой двойник из того мира.

Я вытаращила на неё глаза.

– Что?! Двойник?!

– Ну да! Ты разве не видишь, что мы с тобой похожи? Как две капли воды!

Никаких двух капель воды я не наблюдала. Я выглядела совершенно иначе. Девушку напротив меня можно смело назвать красавицей, я же – вполне обычная… Довольно симпатичная, но не более того. И ни малейшего повода считать себя двойником богини любви не имела.

– Мне кажется, наше сходство не столь очевидно, – мрачно отметила я.

– Это всё потому, – отмахнулась богиня, – что ты, Эдита – кстати, а я тоже Эдита! – лучше вписываешься в здешний антураж!

Несомненно, я в своих вечных джинсах, клетчатой рубашке, с волосами, затянутыми в хвост, без макияжа и в очках, куда больше вписываюсь в окружение. Ну да! Тут же как раз самое место для серой мыши. Для погибшей серой мыши!

– К тому же, – продолжила моя тезка-богиня, – уверена, ты отнесешься к работе более ответственно, чем я. К сожалению, у меня есть определенные трудности с самоорганизацией… Ну, и всё такое. Ты все поймешь, когда будешь разбираться с делами.

Мне это не понравилось. «Когда», не «если».

– Но вдруг я не согласна? – уточнила я опасливо.

– Тогда ты умрешь, – безропотно заявила богиня. – Потому что во время смерти человека можно, воспользовавшись сильным выхлопом энергии, открыть межмировой портал и спасти его. А потом на его место поместить его двойника и залатать пространство. Я даже не пострадаю! Время будет идти как шло, а это досадное искривление, случившееся из-за всей этой нелепости с перемещениями, очень быстро выровняется. И я получу свою свободу! А ты, – она подалась вперед, – чтобы не считала себя слишком несчастной, ты помни, что получишь собственную жизнь. Это дорогого стоит!

Я даже не сомневалась, что чего-то это таки стоит, но, взглянув на богиню, подумала, что не может всё так хорошо для меня сложиться.

Нет, уверена, жизнь здесь будет ещё хуже, чем привычная, моя.

– Через пять минут, – продолжила Эдита, – мне пора в твой мир. И я буду свободна! А ты тут обустраивайся, разбирайся с делами… Скоро должны новую любовную документацию занести, Себастьян ещё будет…

– Кто такой Себастьян? – мигом насторожилась я.

– Ой, – скривилась Эдита. – Жутко занудный тип. Бог смерти. До него богом работал старый дедуля по имени Базилий, смирный такой, спокойный мужчина, но он, как ты понимаешь, умер. А Себастьян… Это ходячая проблема! Но ты его не бойся. Вот кто-кто, но Бастиан не причинит тебе вреда! Даже если ты проткнешь его насквозь стрелой… Но нет, стрелой не надо. А то его уже проткнули. Ещё купидоны залетят…

– Это такие младенцы с крылышками? И с луками?

– Это такие придурки, – исправила меня Эдита. – С крылышками. И с луками. Но они давно уже не младенцы, хотя многие из них всё-таки достаточно пухлощекие…

Я с сомнением покосилась на неё. Почему-то жизнерадостное «жить всегда лучше, чем умирать» теперь казалось для меня издевкой.

– Ну всё, – вдруг заявила Эдита. – Пора мне. Ты тут не скучай, работай… И особенно не запаривайся, люди, они и без любви жить привыкли. Быть богиней любви – это не какая-нибудь высокая профессия, как раньше считалось, это обыкновенные будовые трудни… Тьфу! Трудовые будни…

Она хотела сказать что-то ещё, но не успела закончить. Выдохнула ещё несколько нечленораздельных звуков… И внезапно растворилась в воздухе. Я только и успела вскрикнуть, броситься к ней, но вместо того, чтобы поймать за юбку, сказать, что никакие мы не близнецы, а я очень, очень плохо гожусь на роль богини любви, только и сделала, что зацепилась за торшер и полетела на пол. А следом за мной упал, собственно говоря, и торшер, да не абы как, а прямо мне на голову. Не успела трудоустроиться, уже умираю опять, что ли?

Затылок нещадно ныл. Я дернулась, сбросила с себя торшер – он со звоном откатился в сторону, – и крепко зажмурилась. Сейчас приду в себя в больнице и узнаю, что авария была пусть крайне неприятной, но всё-таки несмертельной, и я, вся такая страх как переломанная и с перспективами провести всю жизнь в инвалидной коляске, обреченная на прозябание…

Но боль в затылке прошла, во всём остальном теле не появилась, но я продолжала его ощущать. С трудом встала и осознала, что ничего вокруг не изменилось. Та самая таинственная Канцелярия оставалась всё такой же грязной, замызганной и откровенно пугающей, а я сама, не понимающая, что вокруг происходит, отлично смотрелась в рамках этого странного здания.

Пришлось встать. Получилось не с первого раза, но, оказавшись на своих двоих, я почувствовала себя как-то увереннее. Моей тезки-богини больше не было, была только я…

Она всерьез полагала, что нас примут за одного и того же человека? Или я как-то изменилась при переходе из мира в мир?

Я оглянулась в поисках хоть какого-то зеркала. Неужели в этом любовном заведении нет даже во что посмотреться? Кошмар какой-то!

Зеркало обнаружилось неожиданно. Втиснувшееся между двумя громадными шкафами, щерблённое, поцарапанное, да ещё и замызганное, оно воплощало в себе все недостатки, которые только могут быть у зеркала. Выглядело совершенно не романтично и не привлекательно, но я велела себе смириться с этим печальным событием.

Ладно. Как-то оно будет.

Отражение меня нисколечко не удивило. Всё та же я – абсолютно обыкновенная, ничем не отличающаяся серая мышь. Но сейчас, рассматривая собственную внешность дотошнее, я вдруг поняла, что черты богини, которые сочла такими привлекательными, были и моими чертами. Оттенок волос у нас схожий, рост, комплекция… Вот только она за собой следила, а я – ну, мягко говоря, не очень. Ни косметики, ни роскошной прически, ни дорогостоящего платья.

Впрочем, права была та Эдита. Я подходила к этому зданию куда лучше, чем она. Вон, такая же серая, как стены, такая же невзрачная, как шкафы, такая же запущенная, как зеркало это. Тьфу, противно даже смотреть.

Но всё же, что со мной произошло? Я переместилась в другой мир? Поступила на должность… Богини любви?!

Скорее уж, исполняющая обязанности богини любви.

А мой двойник сбежал в мой мир, займет там сейчас мое место и будет жить моей жизнью!

Ну, что я могу сказать. Не лучший вариант она для себя выбрала. По крайней мере, должность богини любви я ей точно не предложу, нет, что-то куда проще и куда скучнее. Вот только мне надо самой как-нибудь выжить. Пристроиться здесь! А я ж ничего не понимаю!

И…

Погодите-ка, она говорила, что сюда придет бог смерти?! Мамочки! Это ж я – неучтенная жертва его коллеги! Кошмар какой!

А если он узнает о подлоге? А если отправит меня к праотцам, где, собственно, мне и место после того, как я умудрилась умереть? Это же будет кошмарно!

Зеркало услужливо продемонстрировало то краснеющую, то бледнеющую меня. Подыгрывать не собиралось, раскрывать во мне красавицу не собиралось.

Нет, всё же, общего у меня с той роскошной девой – только имя! И богиней любви мне не быть. Так, исполняющая обязанности. Но пристраиваться-то надо. Я не питала надежд по поводу возвращения и очень сомневалась, что мне удастся открыть какой-то там портал и кого-то откуда-то вытащить… Интересно, а что у них тут с техническим прогрессом? Всё ли нормально?

Я почему-то очень сильно в этом сомневалась…

– Попала ты, Эдита, – обратилась я к собственному отражению. – И серьезно так попала… И дернул же тебя черт перейти там дорогу!

Дернул. Или двойник мой дернул – дернула, точнее, что я, законопослушная гражданка, поперлась дорогу переходить черте где! Никогда прежде так не делала, а тут вдруг решила срезать дорогу, потому что спешила и не была готова делать получасовый крюк. Вот

То полчаса, кажется, и выиграла богиня, позволяя нам остаться вдвоем в её мире.

Интересно, а у неё ж есть магия? Черт! А у меня-то никакой магии нет, даже близко… И что делать теперь? На голову встать? Черт, черт, черт! Ну что за проклятье?!

Я не успела и настроиться, как в дверь постучали. Едва не подпрыгнула на месте, бросилась к столу, надеясь, что спрячусь за ним, но, зацепившись за край коврика, умудрилась растянуться на полу.

– Любимая? – раздался из дверного проема глубокий бархатный голос. – Всё в порядке? Позволишь тебе помочь? И… ты носишь очки?

– Ношу, – буркнула я…

И только потом, оглянувшись, осознала, что любимой меня только что обозвал бог смерти. Ну, или кто у них тут ещё любитель готических нарядов и каких-то странного содержания букетов?!

2

Незнакомец был самым правильным из возможных воплощений влюбленного бога смерти, что я когда-либо видела. И… Ну как незнакомец? Мне показалось, что я пару раз видела этого мужчину – очевидно, он был каким-то актером или моделью. Или певцом. Или просто чертовски красивым мужиком, при виде которого любой барышне положено падать в обморок от восторга.

Но сейчас я подозревала, что в обморок свалюсь скорее от испуга. Потому что смотреть на этого, как там говорила Эдита, Себастьяна было как-то… Жутковато.

Нет, вне всяких сомнений, он был хорош собой. Высокий, стройный, хорошо сложенный, с широкими плечами и узкой талией, как и полагается привлекательному мужчине. Одет был готичненько, но элегантно: в черное пальто, черную рубашку и черные же брюки. Я б не сказала, что это лучший выбор для темноволосого и черноглазого мужчины, ещё и со смуглой кожей, но в целом…

В целом, отнюдь не его одежда и не его внешний вид были главной проблемой. Главной проблемой было то, что в руках он держал букет. Обернутый в красивую и жутко шелестящую бумагу, всё как положено, состоял он…

– Это что, кости, что ли?! – возопила я.

– Дорогая Эдита, – Себастьян сделал шаг вперед, встряхнув букетом, – мне почудилось, ты кричала? Что-то произошло?

Я попятилась. Отступать было некуда, за спиной у «дорогой Эдиты» оказался шкаф, и я уперлась в него, чувствуя себя беззащитной мышкой, на которую напал страшный-престрашный ворон.

– Что. Это. Такое? – чеканя слова, повторила я, тыча пальцем в букет. – Это кости?! Ты даришь даме сердца кости?!

В глазах Себастьяна вспыхнуло что-то вроде сожаления.

– А что, не подходят, да? – печально поинтересовался он. – А я думал… Ну красиво же. Они никогда не увянут, – гордо сообщил он. – В конце концов, кости столетней выдержки – подарок получше, чем трупы цветов!

– Не хочешь дарить трупы цветов, – огрызнулась я, – подари мне какой-нибудь вазон! Только чтобы там было растение, а не прикопанная голова Цербера!

Себастьян оживился.

– Кого-кого?

О, у них нет Цербера?

– Забудь, – мотнула головой я, отбирая у него букет. – Ну и что мне с этим делать? Поставить это в воду и ждать, пока на них появятся почки? Тьфу, – я вздрогнула. – Я имела в виду зеленые побеги, а не человеческие органы!

Мне кажется, очередная брошенная невпопад фраза заметно заинтересовала Себастьяна. Потому что он, прищурившись и присмотревшись ко мне, ни с того ни с сего протянул:

– А ты как-то изменилась.

Я, крепко прижав к груди букет – ничего, если что, отбиваться буду! – серьезно взглянула на бога смерти. Местная Эдита не показалась мне невинным ангелочком, но так то мне! А может, для Себастьяна она была ласковая да нежная нимфа? У него наверняка не слишком приятная специфика работы… Впрочем, как я понимаю, быть богиней любви тоже не ах как приятно. Тут так грязно и серо, что у меня аж мороз по коже! Хотя… Не буду отрицать, мороз по коже может быть совершенно по другим причинам. Например, по той, что я в руках держу букет из костей!

– В каком это смысле, изменилась?! – поспешила возмутиться я. – Если женщина утром не успела накраситься, то это не значит, что называть её публично страхолюдиной входит в рамки приличий!

Себастьян нахмурился. Он хотел сказать что-то серьезное, но вместо этого выдал:

– О свет очей моих! – я отодвинулась ещё на несколько сантиметров и выставила вперед букет. Что-то мне его поведение не нравится! – О ясные звезды на моем небе! Ты всегда невообразимо прекрасна, и никто не сравнится с твоей красотой… – так, что-то с ним не то. – Тьфу! Какой стрелой меня подстрелил этот козел?!

– Какой козел? – удивилась я.

– Купидон твой, – огрызнулся Себастьян. – Стрела его! «Раскрывает тайные чувства и дарит людям возможность делиться ими в благопристойной форме»! В общем, Эдита, – он окинул меня внимательным взглядом, – ты и так великолепно выглядишь. Но ведешь ты себя как-нибудь не так.

Я вздохнула. Настоящая Эдита говорила что-то о том, что Себастьян заколдован… Проткнут, точнее, стрелой купидона. Если верить Себастьяну, стрела не из тех, что влюбляют, а из тех, что заставляют выпускать настоящие чувства на свободу. И, очевидно, вот этот свет очей – это как раз обращение, которое пришлось бы по душе Эдите. Я ни малейшего удовольствия от подобных песнопений никогда не испытывала, потому сейчас могла только наблюдать за богом смерти.

Интересно… Если он был влюблен в Эдиту – ну, не в меня же? – то почему не почувствовал, что был совершен подлог? Это меня смутило. Либо такие уж истинные эти его чувства, либо Себастьян что-то скрывает, либо…

Стрела бракованная.

– В первый раз, – поделился внезапно бог смерти, придвигаясь ко мне чуточку поближе и совершенно не смущаясь того, что букет с косточками теперь оказался зажат между нами, – когда я увидел тебя, ты именно такая и была. Простая, настоящая, не требующая высоких фраз и этих разукращенных во все цвета радуги тряпок. Я уж был уверен, что никогда не увижу тебя так ясно, как в том зеркале… Странно, что ты каким-то образом попала в перечень подозрительных убийств, если ты жива, Эдита, – ещё полшага, и свободного пространства между нами не осталось и вовсе. – Но сейчас я чувствую, что ты такая, как ты есть. И ты будешь принадлежать мне. Мне и только мне.

Я невольно втянула голову в плечи. Что значит, ему и только ему? И…

Проклятье. Он был влюблен не в местную Эдиту. Потому что в зеркале с подозрительными убийствами он её видеть точно не мог. Он был влюблен в меня. В очкастую, мышеподобную, загнанную, иномирную меня!

Черт, что делать-то?

Насчет вопроса «что делать» у Себастьяна был один очень толковый ответ: он планировал меня поцеловать. Склонился ко мне так близко, что случайно ускользнуть от поцелуя не получится, выдернул наконец-то мешающий ему букет и швырнул его на пол – тот разлетелся на мелкие косточки, заплясавшие по всему кабинету, – и склонился ко мне.

– Ты мой подарок… разбил… – пискнула я.

– Тебе не понравился. В следующий раз будет вазон, – пугающе пообещал Себастьян – и поцеловал меня.

Вообще, я намеревалась воспротивиться. Как раз перед тем, как перейти дорогу и, собственно, влететь под колеса автомобиля, я поклялась, что больше никогда в жизни не буду иметь ничего общего с мужчинами. Я торжественно, клятвенно заявляла, что всё это не к добру, что с мужчинами меня ничего хорошего не связывает, а в жизни нет места свободе, если рядом тащится какая-то скотина противоположного пола и пытается ещё свои проблемы перевесить на шею…

В общем, я была очень зла на своего несостоявшегося женишка, мысленно проклинала всех и вся за то, что пустила его в своё сердце и в свою квартиру, а никакие боги смерти с их поцелуями не входили в мои скромные планы начинающей мужененавистницы.

Но сопротивляться, когда тебя целует красавец-мужчина – это одно. А когда этот красавец-мужчина ещё и почти в курсе, что ты – неучтенный несостоявшийся мертвец, жертва случайности и коварства местной богини, то как-то оно…

Не до сопротивления.

И да, что уж греха таить. Себастьян был не просто пугающим, он ещё и оказался привлекательным. И я, по глупости умудрившись даже потерять очки, потянулась к нему и ответила на поцелуй настолько искренне, насколько от меня этого вообще можно было ждать.

Когда Себастьян наконец-то ослабил хватку, я осознала две вещи. Во-первых, я неплохо видела и без своих очков. А во-вторых, предыдущая Эдита очень зря сбежала от этого мужчины.

Или не зря. Потому что она явно понимала, что увидел он не её, а её двойника.

– Ты сменила духи. От тебя больше не пахнет той чертовой карамелью, – отметил вдруг он.

Нет, оно-то правда, я терпеть не могла сильные ароматы и пользовалась легким, почти неощутимым, но… Он же может понять, что я – подставная! От заявления Себастьяна я аж подпрыгнула, врезалась затылком в шкаф – и, увы, умудрилась этот самый шкаф перевернуть. Уж не знаю, что за горе работнички его конструировали, но антресоли, очевидно, державшиеся на соплях, решили объявить бой простуде, вылечить насморк и от этих самых соплей избавиться.

Иначе как объяснить то, что они с грохотом полетели вниз? А следом и та огромная кипа бумаг, которая там хранилась?

Себастьян среагировал первым. Он швырнул меня на диван, а сам свалился сверху. Получил по голове и по спине несколькими папками, а по ноге даже полочкой, но, в принципе, был куда более цел, чем если бы всё это свалилось нам на затылок. Я же умудрилась ушибить копчик – почему этот диван такой твердый?! – а теперь понятия не имела, как бы выбраться из-под Себастьяна, да желательно поскорее. Он прижимал меня к дивану всем своим немаленьким весом, и я чувствовала себя, если честно, полной идиоткой.

Моя ненависть к мужчинам грозилась пасть смертью храбрых. Вон, даже забрать её трупик будет кому, сам бог смерти валяется рядом.

Извините, не рядом.

На мне.

– Эти духи лучше, – сообщил мне на ухо Себастьян и нагло, нисколечко не задумываясь о том, что я могу быть против, поцеловал меня в шею.

– Слезь! – запротестовала я, но он держал достаточно крепко, чтобы не было ни малейшего шанса без жертв выбраться на свободу. – Бастиан!

Так, кажется, надо было сокращать его имя?

Он подозрительно покосился на меня, а потом вдруг выдал:

– Эдита, замуж за меня пойдешь?

Да что ж такое! Первое предложение делали моей квартире, второе – моему двойнику, а мне настоящей – никто ничего не предлагает, даже место в троллейбусе не уступали! Впрочем… Может, Себастьян действительно в меня влюбился, с первого взгляда, но только он наверняка по долгу службы должен будет отправить меня на тот свет, когда узнает всю правду о том, кто я и как здесь оказалась.

– З-замуж? – заикаясь, поинтересовалась я. – Я не планировала замуж! В ближайшие лет эдак…

А сколько они тут живут? Как обычные люди? Или Себастьян будет молод и красив где-то лет до трехсот, а я старухой истлею к семидесяти?

И меня не то беспокоит! Если я сейчас же как-нибудь от него не избавлюсь, то старухой я истлею к своим двадцати четырем, и ничем хорошим эти не закончится! А я умирать не хочу. Я хочу жить, даже если для этого придется работать богиней любви.

Хорошо, что не жрицей.

…От попыток ответить Себастьяну отказом меня спасла с грохотом раскрывшаяся дверь. И чужой наглый гогот.

– О, госпожа Эдита, – протянул подозрительно знакомый голос. – А говорили, пошлете, откажете, не нужен он вам, не в вашем вкусе…

Гонимая страшными подозрениями, я набралась наглости и даже стряхнула с себя Себастьяна. Тот, вовремя поняв мой настрой, всё же изволил слезть с дивана, а заодно и с меня, отряхнулся, а теперь разгневанно смотрел на незваного гостя.

Я тоже встала. И смотрела в том же направлении. Вот только то, что я увидела, меня, мягко говоря, не порадовало. Потому что голос я опознала правильно.

В дверях, облаченный в совершенно розовый, кричащего, кислотного оттенка наряд, стоял мой несостоявшийся женишок. Точнее, его двойник, но от этого мне легче не стало.

Выглядел он по меньшей мере странно. Хоть и был блондинист и светлоглаз, как в более привычной для меня ипостаси, но эти ядовито-розовые бриджи и не менее розовая рубашка, два крыла, неаккуратно привязанных к спине, да лук со стрелами с не менее розовым оперением вызывали у меня совершенно нелестные ассоциации. И вообще…

Я до сих пор на него злилась. Достаточно, чтобы взять эту стрелу и запихнуть куда-нибудь…

– О, армия твоя пришла, – протянул моментально помрачневший Себастьян. – Сейчас будут стрелами размахивать да защищать… Здравствуй, Димитрий.

Димитрий? В моем мире его звали просто Митькой, но в паспорт я не заглядывала, может, там и Димитрий вместо ожидаемого Дмитрия значился. Мы, к счастью, ни до ЗАГСа, ни до юриста, чтобы дарственные писать, не добрались, так что мало ли, вдруг меня бы ждал любопытный сюрприз? Но я предпочитала не вникать в такие тонкие материи.

Главная моя проблема, точнее, две моих главные проблемы, сейчас стояли друг напротив друга, эдакие черное и розовое пятно, и сверлили друг друга взглядами.

Только не говорите, что этот Димитрий был у предыдущей Эдиты любимчиком!

– Димитрий, – мрачно промолвила я, – ты что-то хотел?

– Ну так как же. Отчетность сдать надобно, – промолвил он. – Купидонью. Зря я, что ли, с этим луком над людьми летаю?

– Ты не летаешь, – мрачно напомнил Себастьян. – Ты ходишь. Потому что твой зад от земли эти два крыла оторвать не в состоянии.

Нет, тут Бастиан, конечно, прав. Димитрий был парнем подкачанным, никаких претензий – кроме того, что он выглядит, как мой бывший, – но вот эти два куриные крыла у него за спиной совершенно не были предназначены для полета.

Вот и сейчас, купидон – а ведь этот парень, очевидно, таки трудился на должности купидона! – задергал ими возмущенно, а в воздух ни на сантиметр не поднялся. Себастьян только усмехнулся.

– Это разве магия, – протянул он. – Фу.

– Девушкам, – гордо вскинул голову Димитрий, – нравится! Это же так романтично, что кавалер может поднять даму в воздух…

Я кашлянула. Надо было как-то отреагировать, но я не хотела совсем уж выбиваться из образа Эдиты, которая мне до сих пор казалась слишком… Противоречивой личностью. Всё-таки, странно она как-то себя вела. То тут, то там вылезали удивительные нюансы, и я до сих пор не могла понять, какой линии поведения придерживаться.

– Романтично? – вскинулся Себастьян. – Романтично! Если кавалер способен взлететь! Вот я – способен, – и он зло прищурился. – А ты и эта петушиная армия – нет!

Его плащ встрепенулся, и я сама вздрогнула, наблюдая за тем, как стремительно трансформировалась ткань. За спиной у Себастьяна появилось два крыла – не с перьями, а гладких, кожистых, но сильных. В том, что он способен взлететь на вот этом, я как-то не сомневалась.

Выглядел бог смерти грозно. Достаточно грозно, чтобы Димитрий от неожиданности даже попятился и боязливо отступил на полшага назад, явно намереваясь скрыться за дверью.

– Ну что? – язвительно поинтересовался Себастьян. – Как там романтика?

Нет, это надо срочно прекратить!

– Вообще-то, – мрачно произнесла я, – мне надо работать. Так что будет неплохо, если вы сложите свои крылья… И крылышки, – я строго взглянула на Димитрия, пользуясь тем, что я вроде как его начальство, – Ты зачем пришел?

– Так отчеты же!

– Я не вижу у тебя в руках никаких отчетов.

– В руках? Ты хочешь, чтобы я надорвался, Эдита? – сопровождаемый мрачным взглядом Себастьяна, протянул купидон. – Вот они, – и посторонился, демонстрируя мне внушительных таких размеров тележку, загруженную доверху какими-то папками. – Это за весь мой отдел. Другие попозже привезут. Ну, как обычно…

– Как обычно? – мрачно поинтересовалась я, но, спохватившись, повернулась к Себастьяну. – Я… Мне работать, наверное, надо. Так что…

– Понял, – усмехнулся бог смерти. – Ухожу. Но, возможно, ты позволишь проводить тебя до дома?

Ну, учитывая то, что я понятия не имела, где живу, это была не такая уж и плохая идея.

– Только после работы, хорошо? – предложила я. – Мне тут… Разобраться надо. Купидонов перестроить.

– Но я зайду за тобой. Вечерком, – будто угрожая, промолвил Себастьян.

Я вздохнула. Улыбнулась, хоть и несколько натянуто. И кивнула.

– Конечно. Заходи. Буду рада тебя видеть.

…Судя по выражению лица Димитрия, на нормальную Эдиту это мало походило, да?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю