Текст книги "Служебный роман для богини любви (СИ)"

Автор книги: Катерина Заблоцкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

31

Вахтерша спала. Я даже не думала, что мне может настолько повезти, но сомнений в этом не было ни малейших. Храп, стоявший в холле, подстроить было нельзя. Я никогда еще в своей жизни не слышала, чтобы человек так сильно храпел.

– Какой кошмар, – пробормотала я себе под нос.

– Хр-р-р! – кажется, вахтерша была со мной солидарна и от своего храпа особого удовольствия не получала, но справиться с ним никоим образом не могла.

Я, крадучись, прошла мимо неё. Женщина на секундочку затихла, а потом завела новую руладу, ещё громче предыдущей.

Выдохнув с облегчением, я продолжила свой путь. Ступала медленно и максимально тихо, надеясь, что сейчас под ногами у меня ничего не будет скрипеть и трещать. Нельзя сказать, что это мне чудесно удавалось, но через несколько минут я все-таки поднялась по широкой парадной лестнице наверх.

Конечно, глупо было красться, отправляясь в архив, где хранилась информация из Канцелярии Любви, ведь я имела полное право там пребывать, но я все равно осторожничала. Меня не покидала уверенность, что сейчас лучше такую информацию максимально держать в тайне. Даже если я пока что ничего не нарушаю, неизвестно, какие требования и вопросы потом будут возникать у Матильды.

Слишком серьезен враг, чтобы сражение с ним прошло очень просто.

Добравшись до нужного отделения Архива, я на секунду остановилась. Еще не поздно было повернуть назад и сделать вид, что меня здесь и не было.

Но я услышала в коридоре чьи-то шаги и поняла, что отступать поздно. Если меня сейчас застанут на месте преступления, то сказать, что я просто проходила мимо, не получится. Так я хоть гляну, что именно искала внутри Милена! А то было бы смешно попасться, так ничего и не сделав.

Осторожно прикрыв за собой дверь, я прислушалась к шагам снаружи. Было достаточно тихо, словно этот некто тоже выжидал, не появятся ли его возможные преследователи. А потом половицы заскрипели, и я поняла, что незнакомец или незнакомка направляется именно в мой архив.

Надо было прятаться. Причем срочно. Я понятия не имела, кто то мог быть, но интуиция буквально вопила о том, что личное столкновение ни к чему хорошему не приведет. Руководствуясь здравым смыслом и тем, что сердце колотилось вдвое быстрее обычного, выдавая мой собственный страх, я тихонько нырнула в узкий проход между двумя стеллажами, забралась за коробки, в которых лежали ещё не разобранные бумаги и списанные по негодности разнарядки пятидесятилетней давности, и затаилась.

Дверь тихонько открылась. Сквозь щели между коробками я могла различить силуэт чьих-то худых и, судя по туфлям, женских ног.

Гостья архива прикрыла за собой дверь и только тогда зажгла принесенную с собой свечу. Я же никакой светильник прихватить не удосужилась, но решила, что пока мне и не надо. Темнота нынче мой друг, в ней можно схорониться.

Незнакомкой оказалась Милена. Осторожно ступая по скрипящим половицам, она подошла к самому дальнему стеллажу.

Угол обзора, конечно, был не из лучших, но я все равно видела, как шарила по стене руками, пытаясь что-то нащупать, Милена.

– Куда ж ты, гадина, его спрятала! Был же! – шипела она.

Я и сама помнила, что, когда отгоняла Милену прочь, заприметила что-то вроде тайника. И мне показалось, что Милена уже несколько раз провела ладонями по нужному месту, вот только ничего нащупать так и не смогла.

Поскольку больше ничего сделать у меня не было возможности, я лишь пожелала, чтобы глава Архива ничего там не отыскала.

Прямо у рук Милены полыхнуло светлым. Я втянула голову в плечи, проклиная себя за то, что вообще попыталась воспользоваться магией.

Теперь меня точно заметят!

Но нет.

Милена как будто ничего не заметила. Ни свечения, ни того, что у неё под руками появилось что-то определенно напоминающее тайник. Она как будто была слепа, а еще имела проблемы с тактильными ощущениями.

Ну, или моя магия скрывала от неё тайник.

– Не понимаю, – пробормотала Милена. – Теперь тут вообще ничего не осталось!

Она оставила в покое тот стеллаж, где, очевидно, и хранилось то, что она искала, и перешла к следующему. Я же выдохнула с облегчением, устроилась на полу поудобнее и просто ждала, пока Милена наконец-то разберется со своим поиском и уйдет отсюда.

Увы, но спокойно дождаться этого момента мне было не суждено.

– Может, ты тут? – пробормотала женщина.

Я насторожилась. До этого она возилась у дальней стены, но теперь, судя по тяжелым шагам, направилась ко мне. Ориентируясь на тяжелые шаги, я подалась вперед и с удивлением обнаружила, что Милена направляется ко мне.

Черт!

И что её сюда как магнитом тянет!

А Милена тем временем опустилась на корточки и принялась перебирать папки, прикрывавшие меня от её пристального взгляда.

Я сползла на пол, чувствуя, как перехватило дыхание. Милена рылась в бумагах так близко ко мне, что стоило ей только сдвинуть несколько папок и поставить в нужном месте свечу, как она увидела бы меня.

В эту секунду мне очень сильно хотелось стать невидимой. Увы, но все мои желания не имели ровным счетом никакого значения. Исчезать, растворяться в воздухе, телепортировать я не умела.

Милена отодвинула папки и уставилась прямо на меня.

Я молчала. Решила, что не буду выдавать себя ни звуком, даже если она попытается меня потрогать. Пусть думает, что я ей привиделась.

– И тут нет, – подытожила Милена. – Ладно…

Она вернула папки на место, поднялась на ноги и, цокая каблуками по рассохшимся половицам, уверенно двинулась к выходу.

Я выдохнула с облегчением.

Неужели не заметила?

Может быть, тут достаточно темно? Мои глаза адаптировались уже, а её – еще нет, вот она и приняла меня за какую-то груду тряпья или просто за коробки с очередными документами.

Вне зависимости от того, почему Милена меня не заметила, я была очень благодарна судьбе за это. Не собираясь больше проверять свою удачу, выбралась из-за коробок и хотела уже уйти, но тайник напомнил о себе таинственным свечением.

Отступать было некуда.

Я, крадучись, подошла поближе к нужному стеллажу, опустилась на колени и потянулась к тайнику. Пальцы скользнули по рифленой поверхности, и меня словно укололи какой-то тоненькой иглой. Не знаю, как Милена могла этого не почувствовать!

Или она оставила тут какую-то ядовитую иголку, а я, как набитая дура, пошла проверять?

Но пальцы не болели, я не спешила падать без сознания или хрипеть, убиваемая ядом, а значит, ничего такого страшного не случилось. Велев себе успокоиться, я надавила наконец-то на углубления в этом барельефе.

Сначала ничего не происходило. Я даже разочаровалась уже в этом тайнике и собиралась встать, как вдруг раздался тихий щелчок, и дверца отъехала в сторону.

Внутри оказалось что-то вроде сейфа с небольшим экраном. Больше всего это походило на датчик для проверки отпечатка пальца, и я решительно прижала его к сканеру.

Устройство изволило немного подумать и, кажется, идентифицировало меня как его владелицу. Отворилось практически бесшумно. Я с недоверием уставилась на содержимое.

В сейфе на первый взгляд было пусто.

Однако, когда я присмотрелась и потрогала рукой, то обнаружила какой-то странный знак. Он был плоским, тонким, наверное, миллиметра два толщиной, если не меньше, и очень теплым. Я осторожно подцепила его ногтем, вытащила наружу, но рассмотреть витиеватые формы в темноте не смогла.

Я взвесила предмет на ладони. Он оказался куда тяжелее, чем я могла предположить изначально, и пугал остротой своих граней. Но в целом выглядел достаточно… безобидно, и я, тяжело вздохнув, велела себе не придумывать всякой ерунды.

Надо забрать знак с собой и рассмотреть его на свету.

Набравшись решимости, я схватила знак, сунула его в карман и решительно направилась к выходу. Об осторожности позабыла и вовсе. Конечно, мне хватило мозгов не грохотать дверью и не петь развеселые песни, но по коридору я шла, не особенно таясь. А следовало бы скрываться, чтобы случайно никто не обратил на меня внимание и не полез обыскивать карманы.

Например, та же Милена.

Вот только об опасности я вспомнила только тогда, когда, выскочив в центральный коридор, столкнулась с нею почти что нос к носу. Милена стояла ко мне спиной и, кажется, читала какую-то книжку. Я не рискнула подойти ближе и заглянуть ей через плечо, только попятилась и укрылась за стеной.

Благо, глава Архива нашла дела поважнее, чем попытки вычислить, кто тут шастает по её коридорам. Вздохнув и укоризненно пощелкав языком, она, бесконечно недовольная итогом собственных поисков, удалилась прочь.

Я же бросилась к ступенькам со всех ног, надеясь покинуть Архив как можно скорее. Нет уж, довольно с меня! И так уже столько страха натерпелась…

Вахтерша продолжала упорно храпеть. Я невольно заподозрила, что на неё наложили какое-то усыпляющее заклинание, но проверять, само собой, не решилась. Что-то подсказывало мне, что искушать судьбу не лучшая идея.

Что-то? Здравый смысл подсказывал, кто ж еще!

Прислушавшись к мудрым речам подсознания, я выскочила на улицу и в воцарившейся уже темноте со всех ног понеслась к тому месту, где мы договорились встретиться с Себастьяном.

Бог смерти уже стоял там. Я помахала ему рукой, окликнула даже, но – ноль реакции! Вместо этого мужчина повернулся к двери, сквозь которую Вериар просунул единственное, что пролезало – голову, то есть.

– Ну, и куда она запропастилась? – мрачно поинтересовался Себастьян. – В кабинете нет, тут тоже нет, в коридорах нет… А если с нею что-то случилось!

– Да что может случиться со взрослой женщиной! Может, она поехала домой сама? – уточнил дракон.

– Она не могла!

Конечно, она – я, то есть, не могла.

– Эй, я тут! – попробовала окликнуть я его.

Мужчина обернулся на звук.

И, судя по выражению его лица, ничего не увидел.

– Мне показалось, она говорила, – вздохнул Себастьян. – Эдита, ты тут?

– Да, я тут! – отозвалась я.

– Странно, – он подошел ко мне поближе. – Я точно уверен, что её слышал. А ты, Вериар?

– А я точно уверен, что мне пора спать, – отрезал раздраженно дракон, – а не заниматься поиском всяких пропадающих куда-то там девчонок. Потому попрошу тебя больше не морочить мне голову. Найдется.

Я подумала, что, возможно, это из-за таинственного предмета в моем кармане. Даже выбросила его в траву и помахала ладонью перед глазами Себастьяна. Ровным счетом ничего не изменилось.

Я поспешила подхватить знак с травы. Обежала Себастьяна по кругу. Дернула его за плечо. Он обернулся и посмотрел вроде бы в мою сторону, но так, словно ничего не видел.

– Эдита? Ты тут?

– Да увидь же меня наконец!

В моем голосе, очевидно, было достаточно отчаянья, чтобы Себастьян наконец-то обратил на меня внимание.

– Небеса, Эдита! – воскликнул он, фокусируя свой взгляд на мне. – Ты как будто из-под земли появилась. Где ты была? Я тебя искал…

– Я стою тут уже минут пять, – мрачно промолвила я. – А ты меня не видел.

– Ты пользовалась магией?

– Я? Нет! Или да, – я растерялась, а потом выпалила. – Я была в архиве и хочу кое-что тебе пока…

Себастьян не дал мне договорить. Он прижал палец к моим губам, а потом подтолкнул меня к повозке. Скелетоподобные лошади, недовольно переминавшиеся с ноги на ногу, скептически покосились на меня, но не выдали никоим образом своего недовольства из-за задержки. Но повозка задрожала, словно они собирались сорваться с места.

– Ночью ими управлять труднее, – сообщил Себастьян. – А тут ещё и подпитались энергией смерти… В общем, полет обещает быть нескучным.

В подтверждение своих слов он уселся рядом со мной и ударил по какой-то кнопке. У повозки выросли стены, появилась крыша. Мне больше нравилось ездить в закрытой, потому я даже обрадовалась этому, но не удивляться не могла. Себастьян не раз подчеркивал, что в таком виде ему очень неудобно управлять лошадьми, и что он с удовольствием продолжал бы поездку в открытой повозке даже тогда, когда будет идти снег такой силы, что мы по пути сможем слепить снеговую бабу.

– Теперь можешь говорить, – разрешил наконец-то он. – Сейчас нас никто не услышит. Но будь осторожна. Не нравится мне все это. И случившаяся сегодня катастрофа тоже не нравится.

– Так а что произошло?

– Пожар в одном многоквартирном доме. Мы были уверены в том, что там окажется куча смертей, но, к счастью, большинство жителей обошлось легким испугом. Так, все в пределах стандартов. Кто-то обжегся. Ни одного погибшего.

– Так это же отлично!

– Это-то отлично, но там был такой огонь, что мы рассчитывали не менее чем на три десятка, – отозвался Себастьян. – А в моем кабинете кто-то лазил. Ты не заходила?

Я отрицательно покачала головой.

– Плохо, – подытожил мужчина. – Но да ладно, с этим будем разбираться позже… Ты что-то хотела мне рассказать?

Вместо этого я добыла из кармана тот самый таинственный металлический знак и продемонстрировала его Себастьяну.

– Вот. Нашла это в архиве. Его пыталась найти и Милена. Это какой-то ключ, мне кажется. Но я никак не могу вспомнить, где я видела что-то похожее…

– Я б с удовольствием тебе помог, если б сам знал, – протянул мужчина. – Действительно, какая странная вещица…

Он вопросительно изогнул брови, будто спрашивая, можно ли взять предмет, и я безропотно вложила знак в руку Себастьяна. Ему я доверяла безоговорочно. Если б бог смерти желал причинить мне вред, он бы давно уже это сделал. И я не сидела бы тогда здесь, общаясь с ним, а проводила время в одном очень интересном месте под названием крематорий.

– Подумаем после, к чему она может подойти. А сейчас домой, – решительно промолвил Себастьян. – Заодно расскажешь мне, как прошел твой сегодняшний день.

Я вздохнула.

– Это будет долгий рассказ.

– Мне кажется, мы не настолько спешим, – усмехнулся Себастьян. – А вдвоем думать всегда лучше, чем одному, не так ли?

А вот с этим я как раз склонна была согласиться.

32

– Эдита!

Я вздрогнула и вскинула голову.

– Эдита, мы стоим тут уже минут пять, – мрачно напомнил о себе Димитрий. – Что с тобой произошло?

Я опустила взгляд на стол. На нем, если присмотреться, можно было обнаружить следы от моих пальцев и нарисованный на скользкой поверхности знак, который я поспешила прикрыть знак очередной невыполненной разнарядкой.

Мы с Себастьяном вчера так и не сумели обнаружить, что должен был открыть этот неведомый ключ. Крутили его в руках и так, и сяк, но без толку.

Да и к чему его прикладывать? Ко лбу?

Я не могла избавиться от ощущения, что где-то видела углубление, в которое этот предмет встал бы очень точно, как в паз. Наверное, тогда что-то бы открылось. Но что то было за место? Откуда я о нем знала? К сожалению, в моей голове так и не нашлось достойного ответа на этот полный растерянности и ужасных сомнений вопрос.

Велев себе не думать о том, что я никак не могу изменить, я перевела взгляд на Димитрия.

– Ты стрелы забрал?

– Ну конечно! – воскликнул он, отступая в сторону и предъявляя мне забитую стрелами тележку. – Георг сказал, что оставил там для тебя какое-то письмо.

Я окинула взглядом горку стрел. Да, она была куда больше, чем в прошлый раз, словно кто-то наконец-то решил прислушаться к моим словам и увеличить норму выработки для купидонов. А это означало, что сегодня счастливых людей станет еще больше!

– Ты так улыбаешься, – протянул купидон, – словно все эти стрелы будут втыкать в тебя, а ты от этого поднимешься просто на вершину любви!

– Я так улыбаюсь, потому что мы несем людям добро, – исправила я его. – И это, как по мне, просто замечательно. Что за письмо?

– Не знаю, я его не открывал.

– Да неужели, – подозрительно прищурилась я. – С каких это пор, Димитрий, ты стал таким образчиком примерности и законопослушности?

– С тех самых, как ты окончательно с катушек слетела, – проворчал он. – Там печать на письме. Не мог я её вскрыть.

– Боялся, что я узнаю?

– Боялся, что меня шибанет магией.

Трусость Димитрия вполне вписывалась в логику его поведения. Я покосилась на парня, потом на письмо, но сургучная печать действительно осталась нетронутой. Были шансы, что Димитрий к ней даже не прикасался.

Я тяжело вздохнула и, взвесив письмо в руке, провела большим пальцем по изгибам печати. Она оказалась красивой, но какой-то очень колючей наощупь, а коричнево-красный оттенок почему-то вызывал у меня стойкие ассоциации с кровью.

– Когда там должны прилететь другие купидоны?

– Ты о тех, которые у нас со стрелами? О, через несколько минут, – скривился Димитрий. – Слушай, тут же больше стрел? Может быть, ты дашь одну мне?

– Нет.

– Ну однехоньку!

Я подозрительно взглянула на купидона. Он, облаченный в привычный розовый наряд, смотрел на меня полными мольбы глазами.

– А где все остальные? – поинтересовалась я. – Горе-работники, которые в прошлый раз страшно перетрудились, выгребая мусор из шкафа?

– Их припряг Рене, – скривился Димитрий. – Он и мне пытался выдать задание. Сказал, что раз у нас так хорошо получается с каталогизацией разнарядок, самое время приступить за оцифровку архива. Фу! Только он может так измываться над людьми.

Я усмехнулась. По моему мнению, Рене все очень даже правильно делал. Купидоны, и Димитрий в том числе, распустились донельзя, и труд пошел бы им исключительно на пользу.

По крайней мере, мне очень хотелось в это верить.

– Будем считать, что они действительно туда дошли, – вздохнула я. – Ну, а раз ты так предан мне, то будешь заниматься сверкой. Вот, видишь стопку? Это все разнарядки, которые мы еще не успели разобрать. Как раз приступишь к ним.

Димитрий скривился. Желания работать у него не было совершенно никакого. Тем не менее, перехватив мой мрачный взгляд, Димитрий по какой-то причине спорить не решился. Он уселся на стул, придвинул к себе стопку, взял первую же разнарядку и принялся ее читать.

– Понятия не имею, – протянул он, – по какой такой причине этим людям дают право на любовь, дарованную свыше. Работали бы, как все остальные, над собой, заслужили бы эти чувства и без всяких богинь любви влюбились бы.

– По мнению Рене, – я попыталась поддеть сургучную печать, – из-за того, что наш отдел стал работать хуже, влюбленных в стране стало гораздо меньше. Количество браков уменьшается, процент разводов увеличивается…

– А все потому, что они такие несамостоятельные.

– А все потому, – язвительно протянула я, – что некоторые – не будем указывать пальцем на одного блондинистого купидона в розовых штанах! – стреляли не в тех, в кого было нужно.

И, окончательно разозлившись, я сорвала-таки эту чертову печать.

Письмо вывалилось из моих рук и с шелестом раскрылось. Димитрий, по природе своей существо крайне любопытное, поспешил податься вперед и попытался заглянуть внутрь, но я уже подхватила лист бумаги и быстренько поднесла его к глазам, надеясь, что никто другой не успеет сунуть сюда свой нос.

«Раздай стрелы всем купидонам, работающим на тебя.

Матильда».

Больше на бумаге ничего не было. Только в самом низу я обнаружила коротенькую приписку, которая по содержанию, сказать честно, совершенно меня не порадовала.

«Иначе будет хуже».

Я нахмурилась.

Хуже?

Да куда уж тут хуже!

Впрочем, увиденное совершенно не радовало. Если Матильда опустилась до прямых требований и угроз, значит, дело было серьезнее некуда. И мне следовало уделить всему этому куда больше внимания, чем я уделяла сейчас.

Я сложила бумагу в четыре раза и сунула её под стопку разнарядок. Димитрий удивленно покосился на меня, но ничего спрашивать не стал. Вместо этого сделал вид, будто ему страшно интересно, на кого выписана самая нижняя разнарядка.

– Не лезь, – мрачно проронила я. – Я все вижу. Это письмо не для твоих глаз.

– Оно от Матильды? Это же её печать, не так ли? Она чем-то недовольна? – хитро поинтересовался Димитрий. – А?

– Ага. Спрашивает, почему один мой купидон – светловолосый такой, любитель розовых штанов да розовых рубашек, – до сих пор не отправлен к ней на жертвенный стол.

Димитрий аж позеленел. От страха, злости или неожиданности – я так и не поняла, но зато убедилась в том, что его совершенно не радует возможность оказаться в лапах Матильды. Очевидно, Истинная обладала отвратительной репутацией, и вызов к ней мог испугать кого угодно.

За исключением Рене.

Но Рене вообще оказался… Одним сплошным исключением, если можно было так выразиться.

В какую-то секунду мне даже подумалось, что Матильде уже обо всем известно. Может, она каким-то образом проверила, что я из другого мира? Или под этим «хуже» имеется что-то такое, о чем я даже не догадываюсь? Кто ж может точно сказать, что за дела были у Матильды и моей предшественницы. Знать бы, что Эдита творила прежде…

– Ты ей братца своего лучше подсунь, – раздраженно проворчал Димитрий. – Не знаю, что он там с нею делает, что она, вместо того, чтобы из него силы тянуть, наоборот свои передает, но это определенно эффективно. Я тоже так хочу! Хочу магию, хочу такую морду!..

– Ага. А мозги такие ты не хочешь? – язвительно поинтересовалась я. – Тебе бы не помешало! А тогда сразу к Матильде, соблазнять. А то ей, судя по всему, по вкусу именно умные мужчины.

– Ни один умный мужчина к твоей подружайке бы не полез!

– Подружайке?

Димитрий отвернулся.

– Ну, – протянул он, – вы же раньше вроде как общались?

– Это было давно, – вздохнула я, едва сдержавшись, чтобы не добавить, что кроме давно это было еще и не со мной. – И вообще… Ты завидуешь Рене?

– Да было б там чему завидовать!

Он вновь потянулся к письму, но я только решительно ударила его по рукам. Другие купидоны должны были прибыть с минуты на минуту, а у меня еще было время подумать, позвать тех, кого Рене привлек к принудительной трудовой деятельности, и предложить им тоже пострелять.

Но…

Я знала, чем это закончится.

Они сейчас возьмут стрелы, а потом их соблазнят каким-то срочным заказом. После этого мне прилетит амулет, явственно свидетельствующий об ошибке.

Что мне за это будет?

Разумеется, Георг больше не станет выдавать увеличенное количество стрел. Увольнять меня никто не станет. Я продолжу тыкать каждому купидону по одной стреле в руки и собирать вперемешку амулеты о выполненной качественно и не особо работе. Димитрий тоже вернется к своему промыслу.

Определенно, увольнять меня никто не станет. Рене подумает, что его сестра просто вернулась к привычному образу жизни, а Себастьян посмотрит на это письмо и признает, что я поступила правильно, потому что себя в любом случае надо беречь. Не могу же я погибнуть только потому, что вздумала встать на пути у самой Хранительницы Времени.

В целом, счастливы будут все. А я буду жива, здорова и с камнем на сердце. А так, возможно, вместо сердца мне этот камень вставят. Или оно просто банально остановится, когда я окажусь под колесами уже один раз едва не убившей меня машины.

Но свое решение я уже приняла.

Я выдернула из-под разнарядок письмо и скомкала его в руке. Бумага загорелась сама собой и пеплом посыпалась с моей руки.

– Это что ты делаешь?! – воскликнул пораженно Димитрий.

– Отказываю человеку, который мне писал.

– Матильде?!

– Не могу же я позволить привязать тебя к жертвеннику и ждать, пока она выпьет все твои силы, не так ли? – пошутила я, хотя на самом деле было совсем не до веселья. Я понимала, что ввязываюсь во что-то не очень хорошее, но теперь назад пути не было.

Матильда определенно чувствовала опасность. Они с Эдитой крутили какие-то интриги, хотя я не понимала, какие именно. Во всем этом был некий таинственный замысел. И, определенно, выйти сухой из воды мне не удастся.

Но мне хотелось действительно сделать что-нибудь полезное! А не посмотреть на этот мир и довольно так заявить, что я сдалась только потому, что у меня не было иного выбора.

Он был.

В окно постучали, и я вздрогнула, выпадая из потока своих размышлений. Под окнами топтались мои купидоны, которые, кажется, выглядели очень вдохновленными работой. Теперь белые крылья я видела не только у одного паренька, еще не успевшего достаточно нагрешить. Несколько мужчин, прежде стыдливо прятавших свои серые перья, теперь с гордостью расхаживали туда-сюда по полянке.

Я распахнула настежь окно и окликнула их:

– Вижу, у нас намечается неплохой прогресс!

– Вернулись после пятнадцатой стрелы, достигнувшей цели! – гордо отчитался один из мужчин. – Я давно не чувствовал себя настолько… Настолько светлым!

Не улыбнуться в ответ было практически нереально. Я против своей воли расплылась в радостной улыбке. Да что мне та Матильда и её угрозы, если то, что я делаю, действительно возвращает купидонам крылья?

Значит, мы на правильном пути.

– Пятнадцать стрел, – прошептал Димитрий. – Всего пятнадцать, и ему уже вернули крылья… Эди, слушай, может быть, ты выдашь мне хоть одну?

Одна стрела, не достигнувшая цели, означала бы, что весь мой прогресс полетит коту под хвост. Казалось бы, ничего страшного, может, даже Георг не станет сильно урезать количество стрел, а я вроде как выполню приказ Матильды, но…

Это означало лишить какого-то хорошего человека любви. И дать Димитрию возможность испортить жизнь кому-нибудь ещё. Да, пусть цена казалась не такой огромной. Как если бы я отдала все стрелы этой бездумной братии, но все равно…

Какое я имела право решать, скольких людей сегодня стоит лишить их настоящей любви, одного или сразу десятерых?

– Ты еще не достоин, – мрачно отрезала я. – Так что, Димитрий, садись к разнарядкам. И подай мне вон ту стопку! Думаю, сегодня тем, у кого появились крылья, придется постараться, чтобы, во-первых, закрепить результат, а во-вторых, принести любовь новым кандидатам на неё!

Я осмотрела купидонов. Лица у всех были открытые, в глазах светилась радость. Не все еще обрели крылья, но у многих во взгляде появилось нечто иное, отличающее их от себя-прежних. Те, у кого перья уже было выпадали, теперь вроде тоже немного восстанавливались.

И все, как один, выглядели такими вдохновленными!

Потому я не собиралась отступать от поставленной цели. Наблюдая за тем, как купидоны выстраивались в очередь, я испытала настоящую гордость за то, что делаю. Может быть, я и вляпываюсь в достаточно серьезные неприятности, но, по крайней мере, делаю это ради хорошего дела.

Кто еще может похвастаться таким результатом?

Точно не Матильда. У неё синоним «хорошего» это «ненужное дело».

Я принялась раздавать стрелы. Очередь была длинная, и каждый теперь хотел побольше, наверное, желая со временем присоединиться к своим крылатым коллегам, но я четко придерживалась норм, которые сами же и установила. Выдавая мальчику, самому юному и самому старательному работнику отряда, шесть его стрел, я обнаружила, что осталась всего одна.

– О! – радостно воскликнул Димитрий. – Это как раз для меня! – он уже потянул к предмету руки, но вместо моего согласия получил только затрещину.

– Забудь даже думать об этом, – остановила его я, а сама повернулась к мальчишке. – Если я дам тебе еще седьмую стрелу, ты справишься?

Паренек задумался.

– Справлюсь, – через несколько минут ответил он. – Думаю, это будет не так сложно. Я же летаю быстро! – и он взмахнул огромными, почти ангельскими крыльями за спиной.

– Вот и замечательно, – кивнула я, вручая ему седьмую стрелу. – Тогда я не буду волноваться, что она не долетит к цели… А ты иди разбирать разнарядки, тунеядец!

Димитрий скривился. Сомнений в том, кто именно из присутствующих здесь лентяй, не возникало даже у него.