Текст книги "Тролли тоже плачут (СИ)"
Автор книги: Катерина Снежинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
– Не маху, – пробормотала девушка и длинно, как змея, сглотнула. – У меня пальцы заняты. На примере могу. Смотри, допустим, судьба некой женщины погибнуть под колёсами кареты. А попасть она туда обязана потому, что её толкнёт подвыпивший маляр. И именно не специально толкнёт – мотнёт его. Погибнет же она потому, что гвоздь подковы лошади, пробивший копыто, ударит её по виску.
– Жуть! – восхитился Мастерс, прихлёбывая из своей кружки.
– Не перебивай! Вроде бы, ничего сложного. Но, если посудить, вместе нужно сойтись массе случайностей. Во-первых, они все должны оказаться в одной точке. Во-вторых, кебмен должен не заметить или не обратить внимания на вылезший гвоздь. Маляр выпить больше своей нормы или не то, что обычно. Женщине надеть юбку с оборкой, о которую споткнётся, или поскользнуться на мокром тротуаре. Значит, ещё и дождь должен пройти. Это я так, навскидку. На самом деле, нитей гораздо больше. Начиная с того, что работник пивоварни случайно перевернёт бочку и в кабак, где расслабляется маляр, привезут пиво не того сорта. Понимаешь?
– Примерно, – кивнул оборотень. – И что?
– А то, что это действительно может оказаться нелепым стечением сотни обстоятельств. Ну, вот так сложилось, судьба! – Каро развела руками и, воспользовавшись удобным положением, стащила из пакета ещё одну плюшку. – А может быть те-ка. Это когда духи тщательно и старательно сводят все нити воедино. Чтобы всё произошло так, а не иначе.
– Зачем? – почесал ногтём бровь Мастерс. – В смысле, они развлекаются так?
– Духи не развлекаются! – обиделась Курой. – Точка схода возникает не просто так. Она влияет на всех участников событий. Даже на того мальчишку, который бочку перевернул. Что-то в их жизни кардинально меняется.
– Ну да, – хмыкнул детектив. – Маляра, скорее всего, на каторгу отправят. Ненадолго, на годик так. Для профилактики алкоголизма. А кебмена лишат лицензии и права управления экипажами в городе.
– И такое может быть, – кивнула Каро. – Но в результате маляр может начать писать стихи и станет прославленным поэтом. А кебмен изобретёт какое-нибудь средство, чтобы прохожие не попадали под копыта лошадей. Или, наоборот, мастеровой обозлится, вернётся с каторги и начнёт резать блондинок. А возница станет тираном. Тогда этот случай будет просто частью другого, более глобального те-ка. По сути, вся история мира от самого его рождения – это сплошной путь к те-ка.
– К смерти, что ли? В смысле, к гибели Вселенной?
– Я откуда знаю? – пожала плечами девушка. – Гибели, перерождению, преображению. Главное, что в те-ка нет места случайностям. То, чему суждено сбыться, неизбежно. И Видящий может распознать, что часть неизбежности, а что случайность. Не разгадать весь замысел, а увидеть отдельные ниточки. Собственно, каждый из нас может. Те, кому суждено стать частью те-ка, обязательно сталкиваются друг с другом раньше. Женщина и маляр, владелец кабака и возничий.
– Лошадь и гвоздь... – глубокомысленно протянул Мастерс.
– Может и так, – огрызнулась теург. – Но их как будто водит по сужающейся спирали, они пересекаются, но расходятся, пока... – Каро ударила себя кулаком по ладони, – ... бам! И всё произошло.
– Ну, более или менее суть я уловил. Только не понял, с сего у тебя такой ажиотаж вызвало заявление Яте, что это не те-ка. Понимаю, если бы наоборот.
– Как раз нет! Слишком уж много в деле понамешано всего. Если бы тут духи плели, то ничего удивительного. Значит, им так нужно. Но это замысел живого, понимаешь? Единый замысел!
– Или просто совпадение, – Мастерс спрыгнул со стола, закинул руки за голову, сцепив пальцы на затылке, и принялся расхаживать по тесной кухоньке. – С чего ты вообще взяла, что одно с другим как-то связано?
– А давай посчитаем, – принялась загибать пальцы Каро. – Испорченные кожи – это раз. Проклятье, которое есть, но которого как бы и нет, только следы от него остаются – это два. Дварф, одержимый жаждой мести, но сошедший с ума ни с того ни с сего – это три и четыре. И троллья кожа – это пять.
– Не вижу связи, – хмыкнул оборотень. – Вот убей меня нежно, не вижу.
– А нас на курсе криминалистики учили: «Ищите повторяющийся момент! Если найдёте, то вы имеете дело не со случайностью, а с замыслом!», – с лёгким превосходством над необразованным оборотнем пояснила Курой. – А тут повторяющийся элемент даже ты заметишь – господин Горх. Всё сходится на господине Горхе!
– Точно, это даже я заметил... – задумчиво пробормотал детектив.
Вышел в комнату, остановился рядом с кроватью теги, подозрительно внимательно изучая стену над изголовьем. И ухмыльнулся чему-то своему. Хотя ничего весёлого на стене, вроде, не было. Разве что светлый прямоугольник на том месте, где раньше картина висела.
– Но, дорогая моя учёная, кроме Горха нет там никаких повторяющихся элементов. Всё разное. Участники разные, мотивы разные. И между собой они никак не связаны. На что угодно готов спорить: дроу слыхом не слыхивал ни про каких дварфов. А наш портильщик шкур ничего не знает про троллей.
– Получается, опять тупик? – Каро в расстройстве так дёрнула зубами заусенец на мизинце, что содрадала целый лоскуток кожи.
Курой зашипела, быстро зализывая немилосердно щиплющую ранку. Наверно потому и не заметила, как оборотень рядом оказался. Никаких шагов и шороха одежды девушка не слышала. Мастерс только что у кровати стоял, а потом – р-раз! – уже присел на корточки рядом с теургом, отобрав у неё повреждённую руку и внимательно, словно диковину, осмотрел со всех сторон. А потом взял да и сунул палец теги себе в пасть, легонько посасывая его, как леденец.
– Ты чего делаешь? – почему-то вполголоса спросила Каро.
От удивления, наверное, на шёпот перешла. Не сказать, чтобы ощущение неприятным было. Скорее, странным.
– Ранку зализываю, – невозмутимо ответил оборотень, но палец не выпустил. Наоборот, зубами прихватил. – Никогда не слышала о таком? Кстати, ничего не имею против самобичевания. Иногда полезно бывает. Но самопоедание – это уже слишком.
И опять принялся посасывать, морда мохнатая. Легонечко так, ненавязчиво проводя по содранной кожице кончиком языка. При этом смотрел он на девушку снизу вверх, исподлобья. Глаза оборотня потемнели, сравнявшись цветом с гречишным мёдом – зелень из радужки совсем пропала. А вертикальная щель зрачка расширилась, превратившись в тёмную, слегка пульсирующую линзу.
В принципе, в самом действе ничего странного не имелось. Слюна оборотней действительно содержала какие-то там вещества, от которых кровь сворачивалась. Это Курой ещё из краткого курса медицины, прослушанного в колледже, помнила. Но было во всём этом что-то такое, сложно определимое. Интимное даже. И приятное, чего уж тут. А ещё волнующее. Даже будоражащее. И...
В общем, палец свой тега из пасти оборотня выдернула. Мастерс на это отреагировал спокойно, усмехнулся только. Поэтому теург демонстративно и отёрла ладонь о юбку.
– Не делай так больше, пожалуйста! – поморщилась тега. – Всю руку обслюнявил. Если очень хочется, то себе зализывай.
– Себе не так приятно, – осклабился детектив.
– Ничего, у тебя язык длинный и гибкий. Сумеешь как-нибудь приятно сделать! – огрызнулась Курой.
Рон свесил голову, закусив, а, скорее, даже зажевав нижнюю губу. Скулы его напряглись, желваки вздулись двумя камешками. Теург подумала уж, что оборотень всерьёз обиделся. Такого она никак не ожидала.
Тега соскользнула с табуретки на пол, пытаясь заглянуть Мастерсу в лицо.
– Эй, Рон, ты чего? Ну, прости, я не хотела. Серьёзно! Не подумавши ляпнула, – она дёрнула детектива за рукав, пытаясь заставить оборотня голову поднять.
Вот тут-то Мастерс не выдержал. И заржал. Да так, что не усидел на корточках и на задницу шлёпнулся. Гоготал Рон громко, с удовольствием, до слёз на глазах. Сидел, чуть покачиваясь из стороны в сторону и обхватив себя за щиколотки. И покатывался со смеху, сволочь. Каро вскочила, как ошпаренная.
– Разведчики, молчать! – провыл Мастерс, глянул на Курой и зашёлся в новом припадке. – Не при детях!.. – проскулил Рон, заваливаясь на бок.
Прямо там, где сидел, завалился. На пол.
– Да иди ты... – совет у теурга вышел скорее растерянный, чем злобный.
Видимо, оборотнический юмор находился гораздо выше её понимания.
– Не на-да! – застонал блондин и опять загоготал.
Вот это и его «не нада» и стала последней каплей. Каро пнула-таки покатывающегося от смеха – в самом прямом смысле этого слова – оборотня в бок. Точнее, хотела пнуть. Но вместо этого невесть как оказалась на Мастерсе сверху, верхом. А Рон, растянувшийся во весь рост, да ещё и руку под голову подложивший, удерживал её за талию, не давая и с места сдвинуться.
– Детка, ты нечто! – с удовольствие заявил блондин, мелко прихихикивая.
– Я. Тебя. Убью! – мрачно пообещала тега, безуспешно пытаясь вырваться. – Пусти, скотина!
– Угу, – пообещал Мастерс, повозившись под девушкой.
Видимо, пытался пристроиться поудобнее. А вот самой теге, между прочим, так сидеть совсем некомфортно было. Её ноги Семеро явно не предназначили для подобного положения. Всё-таки талия у блондина смотрелась узкой исключительно на контрасте с его же плечами. В реальности она обхватом могла с хорошим бревном поспорить.
– Итак, для того чтобы найти другой повторяющийся элемент, нам нужно получить дополнительную информацию. Из той, что у нас имеется, уже всё выжато. А для получения новых сведений нужны новые вопросы. У вас имеются новые вопросы, госпожа теург?
И пощекотал Каро под рёбрами. Тега не выдержала, возмущённо фыркнула и показала-таки блондину язык. Ну, не получалось у неё почему-то всерьёз и долго на напарника злиться. Хотя вёл он себя, мягко говоря, возмутительно. Но не получалось – и всё. А щекотки теург не боялась. Да через корсет не особо-то и пощекочешь.
– Не ревнивая[1]? – удивился Рон.
– Ревновать некого! – съехидничала Курой. – А вот ты мне, господин сыщик, лучше скажи. Почему портильщик кожи-то портит? Не из любви же к искусству. Второй вопрос. Где всё-таки наша дварфка добыла артефакт? Или амулет-активатор. Его же подобрать то же знания нужны. Не всякий подойдёт. И почему дроу продавал шкуры именно этому поставщику кож. Конечно, последнее может оказаться и случайностью, – немного подумав, самокритично добавила девушка.
– Ну, и чего сидим, кого ждём? – поинтересовался Мастерс, приподнимая бровь.
– А, может, ты меня, для начала, отпустишь?
– Разве держу? – нагло ухмыльнулся детектив.
Курой послушно глянула на собственную талию и убедилась: действительно, не держит. Даже вторую руку под затылок сунул.
– Всё-таки, я тебя когда-нибудь убью, Кис-кис! – от всего сердца пообещала теург.
– А вот это уже подло! – обиженно протянул Рон.
Каро и не спорила. Иногда можно и подлой побыть. Если ничего другого не остаётся.
***
Курой не знала, свойственна ли хорошая память всем хорькам-перевёртышам. Но вот Гиккори явно обладал зашкаливающей злопамятностью. Он не только не допустил детективов к Фаниру из дома Абасир, но и сам с ними встретиться не пожелал. Только передал через мерзко ухмыляющегося караульного, что занят сильно. И времени на пустопорожние разговоры у него нет.
Каро была уверена, что Мастерс на такое пренебрежение собственной блондинистой персоны разорётся, а то и в драку полезет. И уже судорожно пыталась сообразить, как бы ей побыстрее Росса вызвать. Но оборотень сумел и тут удивить.
Закатывать скандал он не стал. Мило улыбаясь, вежливо поблагодарил караульного. Но отправился, почему-то, не к улице, а в обход здания управления – к тюрьме. По дороге посоветовав теургу прикинуться немой. Серьёзно так посоветовал, рыкнув сквозь зубы. Каро обиделась и спрашивать ни о чём действительно не стала.
Как бы безалаберно относилась полиция Элизия к своим прямым обязанностям, гайки сторожам преступников всё же закрутили. Видимо, Гиккори расстарался. Поэтому вход в тюрьму обошёлся Мастерсу не в пять эльзаров, предложенных изначально – на них комендант и смотреть не стал. А в пятнадцать. С другой стороны, сумма, сравнимая с недельным доходом семьи среднего достатка, заставит забыть инструкции кого угодно. Тем более Рон хотел лишь парой слов с задержанным перекинуться. И на собственном присутствии в камере не настаивал.
На сей раз посещение Каро этого скорбного заведения фурора не вызвало. По совету все того же Мастерса она снова переоделась мальчиком. Кстати, этот костюм теургу нравился всё больше. И девушка уже всерьёз подумывала о революции в моде. И смене юбки на штаны с последующим отправлением корсета на костёр.
А вот дроу выглядел плачевно. Собственная внешность дантиста явно не устраивала. Он то и дело болезненно морщился, то дотрагиваясь до густо-лиловых пятен на физиономии. То поправлял рваные и грязные, смахивающие на тряпку кружевные манжеты. То пытался стряхнуть со штанов пыль и мелкий мусор. Кажется, сидя в камере, он только этим и занимался – безуспешно пытался привести себя в порядок.
– За что это его? – Рон подбородком указал на изрядно отёкшее лицо дроу. – В смысле, я имел в виду, чего это у вас лестницы какие скользкие?
– А таким умным быть не надо, – хмуро посоветовал комендант разом и оборотню, и теургу, и заключённому.
После чего вежливо самоудалился, отойдя на пару шагов. И сделав вид, что не подслушивает.
– Добрый день, господин Абасир, – Мастерс постучал костяшкой пальца по оковке решётки, пытаясь привлечь внимания дантиста.
Тот даже головы в их сторону не повернул, продолжая наглаживать ладонью подранный рукав рубашки. Хотя не заметить посетителей чернокожий никак не мог.
–К дроу из высших родов стоит обращаться по имени, – буркнул заключённый раздражённо. – Никакого понятия о вежливости!
– Прошу простить меня, – покаялся Рон. – И приношу извинения за то, что вас беспокою. Тем более по такому незначительному вопросу. Но Семеро свидетели, без вас никак не обойтись! – у Каро рот сам по себе приоткрылся от удивления, а оборотень знай себе соловьём заливался. – Позволено ли мне будет задать вам всего лишь один крохотный вопросик? И, клянусь, больше я не буду досаждать.
– С чего мне вам помогать? – дёрнул плечом Абасир.
– Вы не обязаны, конечно, – поник Рон. – Да и настаивать я не буду, если откажите. Просто я надеялся, что ваша честь... Вероятно, ошибся. И дроу честь ценят не больше, чем другие. Простите и прощайте.
Оборотень трагично вздохнул. Развернулся к камере спиной, скорбно поникнув плечами.
– При чём тут моя честь? – вскинулся дантист.
– Ну как же? Если этот вопрос останется невыясненным, то виновным в части вашего преступления объявят кого-то другого. Пострадает непричастный, а вы уйдёте от наказания. Не от всего, конечно, но всё же...
Рон беспомощно развёл руками. Дроу, соизволивший, наконец-то, обернуться, подозрительно осмотрел оборотня от макушки до пяток, и обратно. Мастерс был тих и невинен, как майское утро.
– Ладно, задавайте свой вопрос, – смилостивился дантист.
– Я всего лишь хотел узнать, кто посоветовал вам обратиться именно к этому поставщику кож, – оживился детектив, шагнув к решётке. – В смысле, я понимаю, что напрямую его никто не рекомендовал. Вы никогда не интересовались этим вопросом. Но ведь что-то навело вас на мысль пойти именно туда, верно? Чья-то случайно оброненная фраза, может быть намёк? Умоляю вас, вспомните. Ведь дроу высших родов славятся своей крепкой памятью.
– Ну почему же намёк? – тонко усмехнулся дантист, надменно поглядывая на деморализованного собственной ничтожностью оборотня. – Никакого намёка. Мне его порекомендовал лорд Василий. Он тоже заядлый охотник, как и я. Однажды я пожаловался, что во всем Элизии не достать хороших охотничьих сапог. На готовую обувь и смотреть не стоит. А у мастеров не закажешь – на материале они экономят, кожи дешёвые используют. Василий мне и подсказал собственноручно добыть тура или зубра. Шкуру же к этому мастеру отнести. Он выделывает на совесть.
– Откуда вы знаете этого лорда? – вся ничтожность Рона куда-то подевалась.
Оборотень сжал прут решётки с такой силой, что Каро показалось – ещё немного и железо осыплется трухой под кулаком детектива. Мастерс сощурился, уставившись на чернокожего. И лицо у блондина стало неприятным. Пожалуй, на месте дантиста тега бы рассказала всё, что знает. На своём же месте теург только пискнула: « А кто такой лорд Василий?». В ответ детектив дёрнул губой, словно оскалиться хотел. И желание задавать вопросы мгновенно пропало.
– Я был принят в его салоне. И не один раз, – с достоинством ответил Абасир, хотя и слегка посерев лицом. – Когда дела шли неплохо, меня приглашали многие достойные горожане Элизия.
– В качестве ручной обезьянки, надо полагать, – нехорошо усмехнулся Мастерс. – Когда вы говорили про сапоги? Ну?!
– Примерно месяц назад, – дантист передёрнул плечами, словно у него на спине мурашки марш устроили, но подбородок он по-прежнему высоко держал.
Правда и отвечать больше не отказывался. Может, оборотню сразу стоило на него рявкнуть, а не спектакли разыгрывать?
– То есть, тогда, когда дела у вас стали плохи? – уточнил Мастерс.
– Признаться, я и сам был удивлён, – неохотно согласился дроу. – Но с другой стороны, почему мне должны отказать? С лицензией или нет, имея средства к существованию или оставшись без них, я всё равно остаюсь...
– Дрессированной макакой. Готовой по щелчку лорда показывать трюки, – закончил за него Рон.
И больше ни кому и слова не говоря, схватил Каро за руку, потащив тегу к выходу.
Девушке подумалось, что промолчать в данной ситуации – это не самый глупый поступок. Хотя синяки на её запястье взбешённый невесть чем оборотень наверняка оставил. Но уж лучше синяки на руке, чем свёрнутая шея.
***
На улице Мастерс остановился, запрокинул голову, дыша глубоко и медленно. Но руки теги он так и не отпустил. Правда, хватку ослабил. Теург переминалась с ноги на ногу рядом с оборотнем. Ей под дождём было неуютно. Брезентовая куртка и кепка – это, конечно, не шерстяной жакет со шляпкой. Но всё равно мокро. А вот блондин явно наслаждался. Даже рот приоткрыл, ловя холодные капли.
– Пошли, – наконец буркнул Рон. – Мне срочно надо выпить, – опустил голову, глянув на Каро, и добавил, – Крепкого чая.
– Да я не против, – промямлила Курой. – Если надо, то и покрепче чего-нибудь можешь.
– Не могу, – с явным сожалением протянул Мастерс. – А то я полгорода разнесу. И, между прочим, это без всякого преувеличения. Ну, полгорода не полгорода, конечно, а пару кварталов точно. Понимаешь, детка, спецподразделение лорда Александра было лучшим. А в нём лучшим считали меня.
Мастерс злодейски поиграл бровями и направился в сторону от тюрьмы, так и не выпуская ладошки Каро.
– Хвастаешься? – с сомнением уточнила тега.
– Хвастаюсь, – кивнул Рон. И добавил абсолютно серьёзно. – И предупреждаю. На всякий случай. Пить мне нельзя. Особенно на злости.
– Так ты же со мной... Сливовицу эту. Или вишнёвицу?
– А кто тебе сказал, что я тогда пил? – ухмыльнулся детектив. – Для того чтобы девчонку напоить, самому пить необязательно.
– Так ты специально?.. Да ты... Знаешь, ты кто?.. – от возмущения у Курой слова закончились. – Зачем?
– Подвыпившие девушки рассказывают о себе много интересного, – оборотень предупредительно открыл перед тегой дверь чайной, поклонившись, как заправский приказчик. – И в этом интересном много того, что по трезвости они даже исповеднику не говорят.
Теург молча прошла внутрь. Ну, вот как в такой ситуации поступать? Развернуться и уйти? Так ведь дело у них. По физиономии дать? Этой физиономии и кирпич вреда не причинит. Оскорбиться, обозвать? Чувства у Мастерса непробиваемее его собственной морды. Только и остаётся делать вид, что тебя сказанное нисколько не волнует.
Правда, притворяться стоило начать пораньше.
Дожидаясь, пока им принесут заказанное, Мастерс молчал, барабаня пальцами по столу. Этот жест Каро сильно Алекса напомнил. Наверное, блондин даже и сам не подозревал, что шефа копирует.
Интересно, а Росс тоже умеет ухмыляться, как оборотень?
– Ну, что ты там спрашивала? – напомнил Рон, вываливая в свою чашку едва ли не половину сахарницы. – Кто такой Василий?
Курой кивнула, маленькими глоточками прихлёбывая на удивление приличный чай. Обычно в таких заведениях вместо напитков подавали помои по совершено неприличным ценам.
– Василий, детка, это такой урод из лордов, – даже не собираясь понижать голоса, обстоятельно пояснил Мастерс. – Когда-то Ал его считал едва ли не лучшим другом. Они вместе в кадетском корпусе учились. Потом служили вместе. Вместе же и в неприятности со всеми этими революционно-завиральными идеями вляпались. Правда, когда Алекс решил, что с него хватит, друг предпочёл в сторонке постоять.
– А это не его господин Росс подозревал в убийстве троллей? Ну, в политических целях? – вспомнила теург.
– Его, его, – кивнул Мастерс. – И эта скотина доходчиво объяснила Алу, что вопли: «Низшие расы на мыло!» – только политическая игра. И от неё до реального убийство как раком... Гм! Далеко, в общем. А смотри-ка ты, всё же опять в этом деле его длинный нос вылез.
– Действительно длинный? – невинно поинтересовалась Каро.
– Кто?
– Нос.
Оборотень исподлобья глянул на теурга и усмехнулся. Повёл плечами, разминая, и откинулся на спинку дивана. Оставив чашку, которую он в ладонях сжимал, в покое.
– Да я уже в норме, можешь не стараться. Нос у него действительно длинный. Хотя Василия едва ли не первым красавцем двора считают. А на самом деле он первый ублюдок. Помнишь, ты спрашивала, не было ли у Ала с Ольгой романа? Она как раз с Василием любовь и крутила. Ну, это если всех прочих не считать. Но с ним вроде как серьёзно. И вот когда леди начала о покушении на императрицу с консортом поговаривать, наш лорд от неё первым свинтил. Первым же на неё и донёс. За свою шкурку перепугался. Какая уж тут любовь?
– Насколько я понимаю, это как раз нормально, – пожала плечами Каро. – Не думаю, что свет его слишком уж сильно осуждал.
– Нет, за это не осуждал, – хмыкнул Мастерс. – Вот смерть жены ему репутацию подпортила. Вроде как: «Нужно свои рамки знать!».
– А там что не так?
– Не слышала? Дело же совсем недавно было. Хотя, ты газет не читаешь. Слушай тогда романтическую сказку. Про любовь! – Рон переплёл пальцы, сложив их на животе. И затянул заунывным голосом. – Когда-то, давным-давно, взял лорд Василий в жёны достойную леди. С прекрасной репутацией, да ещё и с приличным приданым. В общем, всё, как у них водится. А леди возьми и влюбись в собственного супруга. Непорядок, конечно, неприлично. Но что есть. Понятно, Василий верность хранить и не собирался. Непринято это у лордов. Жена же, как альва воспитанная, на всё глаза закрывала. На всё, кроме Ольги. Так как прелестной племяннице императора особое удовольствие доставляло над несчастной леди измываться. И всячески их любовь с Василием демонстрировать. Ещё тогда многие предсказывали, что Анна не выдержит и руки на себя наложит.
– Наверняка она плясала от радости, когда Ольгу под стражу взяли, – фыркнула Каро. – И что дальше?
– Да ничего, – Мастерсу, видимо, надоело завывать. – Ольга пропала и всё пошло своим чередом. Ну а Василий, как был уродом, так им и остался. Довёл-таки супругу. Траванулась она. Напрочь.
– Давно? – теург насторожилась, как охотничья собака.
– Говорю же, недавно. С месяц, примерно.
– А дело с покушением на императора когда было?
– Ну, тому уж лет десять-то точно есть, как бы не больше. Это надо у Ала уточнять. Я за датами не слежу.
– Пусть десять! – отмахнулась тега. – Десять лет альва неверность мужа терпела. А тут вдруг терпение кончилось?
– Ты думаешь, Ольга опять объявилась? – с сомнением пожевал губами детектив. – Больше похоже на то, что ты заразилась от Ала паранойей.
– Или эта... Как её? Анна? Покончила с собой, наслав на вернувшуюся леди проклятье. Такое сильное проклятье, которое можно сплести, только пожертвовав собственной жизнью.
– Ну, мало ли...
– Мало ли желающих проклясть другого и ради этого руки на себя наложить? – Курой попыталась скопировать ухмылочку оборотня.
Кажется, у неё это даже получилось. Мастерс глянул на напарницу, почёсывая кончик носа костяшкой.
– Короче, надо идти к Алу, вот что я думаю.
– Нет! – решительно тряхнула головой Каро. – В трёх делах мы повторяющийся элемент нашли. В деле дварфа – Ольга. С проклятием она же. А рядом с убийствами троллей её старая любовь маячит. Осталось найти нашу леди в деле с порченными шкурами. А там и до господина Горха доберёмся.
– Ну, как знаешь, шеф, – развёл руками оборотень. – Это твоё расследование.
– Точно! – кивнула Каро.
Кажется, дело действительно начало становиться её расследованием.
[1] Существует поверье, что боящиеся щекотки, отличаются ревнивостью.
Глава двадцатая
Глава двадцатая
Глава двадцатая
Угрызения совести начинаются там, где кончается безнаказанность
Сидеть в засаде занятие вообще малоприятное. А сидеть в засаде рядом с киснувшими в каких-то растворах кожами удовольствие особенное. Каро всё надеялась, что обоняние наконец-то не выдержит издевательств и отключится само. Не отключалось. У теурга возникло стойкое ощущение, что ей глотку гнилым мясом забили. Да ещё и Мастерс раздражал. Оборотню всё нипочём было. Как будто тут никаких неприятных запахов и рядом не витало.
А ещё мухи досаждали. Здоровые, как дирижабли, зелёные мухи. Которым, вообще-то, по всем законам природы полагалось в спячку отправиться. Или что там осенью насекомые делают? Мрут? Так или иначе, но эти на тот свет не спешили. Зато тега им показалась очень привлекательной посадочной площадкой. Причём блондина они в упор не видели.
Рон вальяжно растянулся на мокрой траве, сунув в зубы сухой стебелёк. И покачивал ногой, подставив физиономию солнышку, которое в кой-то веки решило выглянуть из-за туч. По сторонам детектив не смотрел, не бдил и даже намурлыкивал себе под нос что-то такое, лёгонькое.
Естественно, девушку это раздражало тоже. У Курой просто язык чесался испортить напарнику настроение. Ну не всё же ей в одиночестве страдать?
– Рон, а почему ты так лордов ненавидишь? – как бы невзначай спросила Каро.
В кафе она этот вопрос задать так и не решилась. Именно потому, что подозревала – оборотню он будет неприятен.
Мурлыкать Мастерс перестал. Но не вскочил, глазами гневно не засверкал, даже не нахмурился.
– Ты не хочешь знать ответа, – просто сообщил блондин.
Абсолютно ровно и без срывов голоса. Эдакая констатация факта.
– А говорил, что всегда честно отвечаешь на заданные вопросы, – поддела его Курой из чистого упрямства.
Девушка и сама сомневалась, что хочет эту правду знать. Тем более, догадки у неё и так имелись. И ничего приятного в них не было.
– Я и не отказываюсь отвечать, – пожал плечами оборотень. – Просто говорю, что тебе это не понравится. Но если хочешь...
– А вот хочу!
– Да пожалуйста. Понимаешь ли, детка, у лордов, точнее, у аристократических молокососов, очень трудная и проблемная жизнь. Скука их одолевает, делать ребятишкам нечего. Девать себя куда-то надо, а развлечения ограничены. Ну, приёмы, балы. Так это нуднее, чем спать целыми днями. К тому же на таких мероприятиях за соблюдением приличий бдят. И что остаётся? – оборотень сел, обхватив колено ладонями и насмешливо глядя на напарницу. – Вино, наркотики, секс и насилие. А чаще коктейль из всего этого. Но и тут нужно всё самоё-самоё. Вино дорогущее, наркотики какие-нибудь экзотические или особо убойные. Любовь, понятно, извращённая. А боль остаётся болью всегда.
– И при чём тут ты? – старательно косясь в сторону, спросила Каро.
– Наверное, при том, что я после Островов у Ала денщиком[1] числился, – ухмыльнулся Мастерс. – И он меня на подобные мероприятия частенько с собой брал.
– В качестве кого? – ни с того ни с сего севшим голосом просипела Курой.
– А вот этого ты точно знать не хочешь.
Тега только кивнула, соглашаясь. Не хотела она.
– Как-то не верится, что господин Росс всем этим...
– Почему не верится? – хмыкнул оборотень. – Для тебя нормально после еды за собой посуду мыть. А для них нормальны подобные развлечения. Привычка дело такое, устойчивое. Или не привычка, а как это называется? Образ жизни? Чтобы понять, что этот самый образ какой-то не такой, надо на саму жизнь по-другому посмотреть. Только с чего альвам свои взгляды менять?
– Но господин Росс же поменял...
– На то он и господин Росс, а не лорд Александр, – не слишком понятно пояснил оборотень и опять улёгся на травку.
– Нет, я всё равно не верю, что он мог тебя заставлять! – решительно тряхнула головой Каро.
– Я разве сказал, что он меня заставлял? – удивился блондин. – Для леди оборотень экзотика, а для оборотня леди. Опять же, роскошь – дело такое, приятное. И этот, как его? О! Декаданс.
Курой от таких признаний аж подавилась. И помолчала, раздумывая над дилеммой: продолжить расспросы или с неё на сегодня информации хватит?
– Только я всё равно не поняла, откуда ненависть-то? – наконец, буркнула теург. – Раз тебя всё устраивало и даже... экзотика.
– Ты думаешь, все пьяницы нежно любят брагу? А наркоманы порошки? Нет, детка. Большинство из них свою зависимость ненавидят. И тех, кто их к этому делу пристрастил, убить готовы. Вот и я ничем от остальных не отличаюсь.
– Не понимаю я тебя! – взорвалась тега. – Или ты врёшь всё. Или это... Что за выворачивание души, а? Я же не исповедник!
– А я и не исповедуюсь, – абсолютно спокойно ответил Мастерс, сдвигая кепку на глаза. Чтобы солнышко не светило. – Ты спрашиваешь – я отвечаю.
– Да зачем?! В такой честности тоже должен быть смысл!
– А чтобы не получилось как с купленным котом. Который в мешке.
– Каким котом? – оторопела Курой.
– Большим, толстым и ленивым. И, кстати, ещё и голодным. Утренних булочек на весь день явно не хватит. Знаешь ведь: желудок у котёнка не больше напёрстка. А трескает он как бегемот!
– Да иди ты со своими шуточками!.. – обиделась тега.
– А и пойду. Потому как наш клиент изволил прибыть.
Тега, ничего, кроме обычного шума мастерской, не слышавшая, выглянула из-за кустов, встав на колени. И действительно – в ворота въезжала повозка, запряжённая плешивым, надоевшим самому себе осликом. Экипаж имел весьма странную конструкцию. И представлял собой раму, с закреплёнными на ней двухсотвёдерными бочками. А сзади к телеги был принайтован ручной помповый насос. На облучке же, сооружённом из одной-единственной доски, гордо восседал красавчик-ассенизатор. Тот самый «золотарь», счастливый возлюбленный бойцовой крысючихи.
Суетящиеся под навесами дварфы особого внимания на парня не обращали. Махнут рукой приветственно и дальше занимаются делами. Его тут явно считали за своего.
