Текст книги "Не упусти радугу"
Автор книги: Каролин Лэмпмен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
36
– Что это там варится в котле на дворе? – спросил Коул, хватая печенье с только что вынутого из духовки противня.
– Это голубая краска, индиго. Я ее купила у одного уличного торговца в Саутпасс-сити. – Кейт шлепнула руку, снова потянувшуюся за печеньем. – Только после обеда!
– Я просто хотел взять по штучке для Леви с папой…
– Сомневаюсь я, что эти штучки когда-нибудь к ним попадут! Пусть лучше сами зайдут возьмут.
Коул заискивающе улыбнулся.
– А краска для чего?
– Я уже давно хотела сшить вам, всем троим, голубые рубахи, но у миссис Клайн не было голубой ткани. Зато у нее оказался вполне приличный белый муслин.
– И вы его теперь будете красить?
– Ну да.
– А что с краской сделаете, когда закончите?
– Вероятно, выплесну. – Кейт подозрительно покосилась на него. – А что?
– Просто интересно, – пожал плечами Коул.
– Выкинь это из головы!
– Что? – Коул изобразил крайнее удивление.
– То, что ты надумал сделать с краской. Ничего не выйдет, так и знай!
– Не понимаю, о чем вы, – пожал плечами Коул.
– Хм-м! – Кейт начала готовить второй противень. – Где уж тебе меня понять! Вы с братцем никогда… Коул Кентрелл! – Но Коул, схватив еще два печенья, уже кинулся к двери. – Нет, эти двое меня в гроб вгонят, – пробормотала она.
И все же, все же со времени ее возвращения из Саутпасс-сити радостно-приподнятое настроение ни на миг не покидало ее. Даже счастливое возвращение в свой собственный дом, с копиями всех необходимых документов в руке, блекло в сравнении с ее вчерашним появлением у Кентреллов. Она, конечно, не преминула поворчать на них за чудовищный беспорядок в доме – зато так приятно было снова убедиться, что она им нужна.
Джонатан говорил скупо, но хандра, владевшая им накануне ее отъезда, по-видимому, прошла. Он встретил ее обезоруживающей улыбкой, и это чуть не погубило Кейт – потому что стоило ему улыбнуться, как тотчас перед ней с безжалостной отчетливостью замелькали запретные картины. Как она еще сразу не выпалила, что передумала и согласна быть его любовницей! Впрочем, нельзя сказать, чтобы эта мысль не приходила ей ъ голову и раньше. Точнее, после той незабываемой мартовской ночи она вовсе от нее не уходила.
Кейт потрогала приколотую под воротничком платья камею. Этот жест быстро вошел у нее в привычку, поскольку брошь она носила каждый день, и каждый раз от прикосновения к гладкой поверхности на сердце у нее теплело. Джонатан Кентрелл, думала она, мужчина, красивее и умнее которого она в жизни не встречала, мог бы выбрать для себя любую женшину, но ему нужна она, Кейт Мерфи.
И хотя Абигейл Клайн, помнится, как-то отозвалась о ней пренебрежительно – «тьфу, смотреть не на что!» – Джонатан находил ее прекрасной, и от этого на душе у нее делалось светло и хорошо.
Кейт, конечно, догадывалась, что рано или поздно ей придется пожалеть о ночи, проведенной в объятиях Джонатана, но разве она могла предположить, что окажется причиной ее страданий? Ведь более всего она мучилась сейчас оттого, что не могла найти для себя убедительный предлог, чтобы не попасть снова в те же самые объятья. Наконец, отбросив бесплодные угрызения, она отправилась за белым муслином.
Во всяком случае, пока она будет занята получением искомого оттенка голубого, мысли ее, быть может, не залетят слишком далеко.
Когда свежеокрашенная ткань висела на веревке, а Кейт, вполне довольная результатом, прикрепляла последнюю прищепку, сильные мужские пальцы неожиданно обхватили ее талию с боков и сомкнулись впереди.
– Я давно хотел проверить, насколько тонка твоя талия. – От волнующе-низкого голоса и теплого дыхания над самым ухом дрожь пробежала по всему ее телу.
– Джонатан, как не стыдно! – Изо всех сил пытаясь сдержать улыбку, Кейт для виду все же шлепнула его по рукам. – Разве можно так пугать человека?
– Значит, из-за этого у тебя так сердце заколотилось? Из-за того, что я тебя напугал?
– С чего ты взял, что оно заколотилось?
– Так ведь слышно.
– Не говори ерунды!
– Я уязвлен, – скорбно объявил Джонатан. – Что прикажете делать с женщиной, которая не желает вам верить?
– Можно попробовать поменьше ее изводить, – предположила Кейт, однако когда Джонатан опустил руки, ей вдруг показалось, будто она лишилась чего-то хорошего.
– В таком случае, остается только выпить чашечку кофе. Коул сказал, что там, на кухне, остывает какое-то печенье. Кстати, – бросил он через плечо, уже направляясь к дому, – если ты согласишься составить мне компанию, мы бы могли обсудить с тобой один вопрос.
– Какой еще… Джонатан, постой! – крикнула она и поспешила вслед за ним.
Джонатан улыбался в предвкушении разговора. Он два дня ждал подходящего момента и наконец дождался. Кейт как раз перестала сердиться за учиненный в доме беспорядок, Чарли с мальчиками только что уехали на пастбище – так что по меньшей мере час им никто не должен мешать. Этого с лихвой хватит на то, чтобы сделать предложение и получить ответ.
– Эй! – послышался сзади чей-то голос. – Хозяин! – Во двор въезжали два незнакомца на лошадях. Судя по тому, что оба насквозь пропылились и щеголяли изрядно отросшей щетиной, они, вероятно, провели в пути несколько дней.
– В поселке одна дамочка сказала, что вы искали работников.
Говоривший был настоящим великаном, так что даже Джонатан, несмотря на свой рост и атлетическое сложение, казался рядом с ним подростком.
– Верно, – досадуя на помеху, кивнул Джонатан и внимательно оглядел обоих. Великана он как будто уже где-то видел, хотя и очень давно. – Работали когда-нибудь со скотиной?
– Да, приходилось. Перегоняли пару раз стада из Техаса.
– Железная бригада, – неожиданно сказал Джонатан. – Вот где мы сталкивались. Джексон, кажется?
– Джонсон. Сэм Джонсон, из тридцать шестого Висконсинского пехотного. К Железной бригаде нас придали только при Геттисберге. Там как раз меня ранили, – он указал на белеющий из-под шляпы шрам, – и я мало что помню.
– Меня тоже, – вздохнул Джонатан. – Но я, к сожалению, помню все. Работа только на время клеймения, – резко меняя тему, сказал он. – Плачу по тридцать долларов каждому, еда три раза в день. Спать можете в сарае.
– Надолго вам нужны работники? Джонатан пожал плечами.
– Думаю, в месяц уложимся. Завтра же к полудню и начнем.
– Ну что ж, идет, – кивнул Джонсон. – Считайте, что наняли.
– Добро. Идемте покажу, где можно расположиться.
– Через час будет готово рагу, – неуверенно сказала Кейт. Великан, впрочем, продолжал смотреть на Джонатана, будто ее тут вовсе не было.
– Долго ехать пришлось, хозяин. Во рту пересохло. Если не возражаете, мы бы скинули свое барахлишко, да до вечера назад, в поселок.
– Тоже дело. Подождите меня у сарая, я вас сейчас догоню. – Когда они немного отъехали, Джонатан обернулся к Кейт. – Придется наш разговор немного отложить. Я скоро вернусь.
Он нагнулся ее поцеловать, но Кейт, сосредоточенно глядящая вслед новым работникам, даже не шевельнулась.
– По-моему, не стоило их нанимать.
– Почему? – Джонатан выпрямился от неожиданности и проследил за ее взглядом.
– Не знаю. – Сложив руки под грудью, Кейт задумчиво потирала пальцами локти. – Этот огромный мне чем-то не нравится.
Джонатан улыбнулся.
– Думаю, просто его размеры внушают тебе опасения. На самом деле Сэм Джонсон настоящий герой. Во время войны солдаты слушались его безоговорочно.
– Люди меняются.
– Да, бывает, – согласился Джонатан. – Особенно во время войны. У иных потом на всю жизнь остаются какие-нибудь странности… Но все же попробуем. – Он скользнул губами по ее лбу, дотронулся до щеки и ушел с улыбкой.
Джонатан понимал Кейт: Сэм Джонсон и впрямь устрашал многих одним своим видом.
Когда агента Кентрелла направили в Железную бригаду с заданием выяснить, через кого происходит утечка сведений к конфедератам, лейтенант Сэм Джонсон был одним из главных подозреваемых. Он не только имел доступ к весьма и весьма секретным сведениям, но был к тому же прирожденным вожаком, за которым солдаты готовы были идти в огонь и в воду. Однако вскоре выяснилось, что преданность Сэма Соединенным Штатам не подлежит никакому сомнению. Скорее уж коробило его чересчур горячее стремление стереть конфедератов с лица земли.
Тем временем Кейт, уже забыв о Джонсоне, озадаченно смотрела Джонатану вслед. Что это еще за вопрос он собрался с ней обсуждать? Неужели вопреки данному слову он все-таки решил затащить ее в постель? Сможет ли она ему противиться? А главное, захочет ли? Нахмурившись, Кейт повернулась и пошла в дом.
Чем больше она размышляла о своем положении, тем больше злилась. Джонатан Кентрелл, кажется, вообразил, что, стоит ее только пальчиком поманить, она тут же прибежит… А что самое неприятное, у нее самой имелось подозрение, что можно даже и не манить.
Кейт помешивала на плите рагу, когда в дверь постучали. «Не Джонсон ли?» – мелькнуло у нее. Торопливо вытирая руки о фартук, она распахнула дверь.
Прежде всего ее изумленному взору представился огромный букет полевых цветов, а уж потом она увидела над цветами улыбающееся лицо Клея Лангтона.
– Привет, Кейт. Я, как видишь, припозднился с приездом на целых два месяца, так что вот – спешу к тебе с повинной.
Кейт восхищенно ахнула и зарылась лицом в букет.
– Боже, какие чудесные цветы!
– Прекрасные цветы для прекрасной дамы.
Кейт ощутила смутное беспокойство: тягучий южный выговор Клея, такой знакомый, сегодня почему-то смущал ее более обычного. Впрочем, она тут же взяла себя в руки и шире распахнула дверь перед гостем.
– Вижу, ты все такой же льстец.
Клей снял шляпу и шагнул через порог.
– Милая моя, я говорю чистую правду. – Заметив, что она хочет что-то сказать, он примирительно поднял руку. – Знаю, знаю, по-твоему, это все лесть и комплименты – посему я умолкаю.
– Да нет, я просто хотела поблагодарить тебя за цветы. Ты уже совсем вернулся?
– Да. Наша работа в Шайенне уже две недели как закончилась. – Он хитровато приподнял бровь. – А почему ты не спрашиваешь, подписал ли губернатор законопроект об избирательном праве для женщин?
– Неужто подписал?
– В сентябре можешь уже участвовать в первых выборах, – усмехнулся Клей.
– Надо же! – Кейт налила ему кофе. – Представляю, как Джонатан обрадуется, когда узнает, что у меня теперь тоже есть право голоса, – язвительно заметила она и, поставив печенье на стол, жестом пригласила гостя садиться.
– Клей! – на кухню торопливо ворвался Джонатан и чуть ли не по пятам за ним Коул и Леви. Надо сказать, что Джонатан без особого восторга встретил вернувшихся раньше времени сыновей, но при виде белоснежного жеребца Клея у дверей он и вовсе взвился как ужаленный. Стоило ему представить Кейт на кухне наедине с галантным южанином, как в нем опять взыграла ревность, и, бросив Сэма Джонсона с напарником на своего компаньона, он чуть не бегом припустил к дому.
Довольный тем, как ловко он научился скрывать свои истинные чувства, Джонатан крепко пожал соседу руку и, с неестественной, словно приклеенной к лицу улыбкой, сел напротив. Глядя на это дружеское приветствие, никто бы не догадался, что в эту минуту ему больше всего на свете хочется дать своему гостю хорошего пинка под зад, чтобы он катился ко всем чертям!.. Никто, кроме его сыновей, которые успели обменяться очень многозначительными взглядами.
Усевшись с двух сторон наподобие двух маленьких стервятников, они внимательно выслушали все разговоры о новых законах, о зиме, о ценах на скот, о лошадях и о новоприобретенном быке Джонатана. И только когда Клей по-особенному ласково улыбнулся Кейт, подливавшей ему кофе, и губы Джонатана сжались плотнее обычного, а щека едва заметно задергалась, только тогда мальчики понимающе переглянулись.
Правда, в следующую секунду Джонатан вслед за Кейт уже уговаривал Клея остаться к обеду, а по его лицу решительно ничего нельзя было определить. И все же от сыновей не ускользнула некоторая натянутость в поведении отца, которая не исчезла даже с появлением Чарли.
– Джон, ты еще не видел, как твой новый работник, Сэм Джонсон, управляется с плеткой? – спросил Чарли. – Он ею только что на моих глазах крысу придушил.
– То есгь как? – вздрогнул Джонатан.
– А вот так. Сидит себе в седле, разговаривает со мной, потом вдруг повернулся чуть в сторону, и из руки у него как молния блеснула. Смотрю – у сарая уже дохлая крыса валяется, а он спокойненько так плетку свою сворачивает. Нет!.. – Чарли сел за стол и покачал головой. – Все-таки неприятный он тип. Меня от него аж в дрожь бросает.
Джонатан задумчиво тронул усы.
– Работников нынешней весной маловато, а этого Джонсона я хотя бы знаю. Впрочем, присмотреть за ним, конечно, не помешает.
– Как вы думаете, – во все глаза глядя на Чарли, спросил Коул, – мистер Джонсон мог бы нас научить так размахивать кнутом?
– Не знаю. Сдается мне, это такая штука, которой трудно научиться. И, между прочим, опасно.
– Почему – опасно? – спросил Леви.
– Знавал я одного парня – он тоже умел выделывать всякие фокусы со своей плеткой вроде этого Джонсона. Раз, помню, правил он упряжкой, а муха возьми да и сядь передней лошади прямо на ухо. Так он ее, милую, кончиком хлыста так ловко сшиб, что остальные лошади даже не дернулись. Но как-то раз вышла незадача: подул страшный ветер и отшвырнул ему этот самый хлыст прямо в лицо. И что вы думаете? Носа как не бывало – чтоб мне провалиться на этом самом месте!
– Ему же, наверное, было больно? – заволновался Леви.
– Да уж наверное. Хорошо хоть, парень не растерялся, подобрал нос да отвез домой. А там уж жена пришила его обратно. Ничего, зажило как на собаке. Только вот беда, жена у него была подслеповата и пришила нос вверх ногами. С тех пор стоит бедняге чихнуть, как всякий раз шляпа с головы долой.
Посередине рассказа у Кейт как будто что-то забрезжило в памяти, но так смутно, что она и сама не поняла, что это было. Представив, с каким вниманием мальчики в следующий раз будут разглядывать нос Сэма Джонсона, она невольно улыбнулась.
Обед закончился, но Джонатан все тянул и никак не хотел уходить. Наконец Чарли кое-как уговорил его пойти осмотреть приведенную с пастбища телку.
Когда они ушли, Кейт, которая догадывалась о цели сегодняшнего визита Клея, занялась посудой.
– Заезжай как-нибудь взглянуть на мой дом, – предложила она Клею. – Я ведь взяла себе бывший участок Хоффлемейера и уже даже выправила все бумаги. Знаешь, друзья устроили мне такое новоселье! Сначала перекопали весь пол, потом начали плясать, а потом…
– Кейт, – послышался голос Клея совсем рядом, и она ощутила его теплое дыхание на своей шее. – Ты ведь знаешь, зачем я здесь.
– Ну конечно. Всякий сосед после долгого отсутствия заехал бы…
Он мягко, но настойчиво взял ег за плечи и развернул к себе лицом.
– Кейт, я приехал не как сосед. – Клей достал из кармана золотое кольцо с бриллиантом. – Знаешь, ты была праза. Колечко действительно получилось неплохое. Нравится?
– Да, конечно, очень, но… Клей…
– Я не знал твоего размера, но ничего, подправим, если не угадал. – Он взял ее левую руку с обручальным колыгом.
– Кейт, по-моему, это кольцо уже пора снять. Как ты думаешь?
– Нет, Клей, – сказала она и забрала у него руку. – Прости меня, я…
– Я знаю, что твой муж очень много для тебя значил, но нельзя же носить два кольца, его и мое. Так просто не принято!
– Знаю, но…
– Кейт, я пришел, чтобы сделать тебе предложение.
– Я уже поняла, Клей, но… я не могу его принять.
Углы его рта опустились вниз.
– Мне казалось, мы уже обо всем договорились.
– Разве?
– Я прекрасно помню, как мы обсуждали этот вопрос осенью, накануне моего отъезда в Шайенн.
– Да. Тогда я действительно надеялась, что из этого что-то может получиться. – Она рассеянно крутила кольцо на своем пальце. – Но… я не люблю тебя, Клей. Думаю, и ты не любишь меня по-настоящему.
– Ну и что?
Теперь настала ее очередь удивиться.
– Если ты даже не думаешь, что влюблен, зачем же ты хочешь на мне жениться?
– Затем, что нам будет удобно и хорошо вместе. Мне нравится твое общество, и ты мне нравишься, да и я, кажется, тебе не совсем безразличен.
– Конечно, ты мне не безразличен. Я всегда рада тебе…
– Вот видишь!.. Ты – именно то, что я искал, Кейт. Немногие женщины вообще способны понять мои устремления, не говоря уж о том, чтобы помочь мне их воплотить. Только представь, как ты можешь украсить мой дом. – Улыбаясь, он приподнял двумя ладонями ее лицо. – Я уже придумал, куда мы поедем в свадебное путешествие. Я часто представляю, как мы вместе будем там ходить по лучшим магазинам и выбирать платья, достойные моей супруги, и как ты в них преобразишься…
Кейт вдруг вспомнилась картина из недавнего прошлого, она стоит на земляном полу своей хижины в одном стареньком халатике, а Джонатан называет ее восхитительным существом… Она отогнала воспоминание.
– Клей, а тебе не хотелось бы влюбиться? Он пожал плечами.
– Люди моего круга редко женятся и выходят замуж по любви.
– Зато с людьми моего круга это бывает. – Она с грустной улыбкой взяла его за обе руки и поцеловала одну из них, прежде чем отвести от своего лица. – Клей… Друг мой… Я не могу выйти за тебя замуж, зато могу дать тебе хороший совет. Не ищи себе жену, с которой тебе будет удобно или которая сумеет лучше украсить твой дом. Найди такую, чтобы при виде ее у тебя сердце заходилось в груди и голова кружилась бы от желания, и если по ночам вы будете счастливы с ней до безумия, все остальное не имеет значения. Влюбись, Клей. Будь счастлив.
От ее неожиданной откровенности у Клея вдруг потемнело в глазах.
– Это не при виде ли Джонатана у тебя от желания кружится голова? Вон в чем, оказывается, дело! – Он вырвал у нее руки и отступил на шаг. – Кейт, он просто пользуется тобой! Джонатан никогда на тебе не женится, так и знай! – Клей со злостью нахлобучил на голову шляпу. – Надеюсь, тебе не придется жалеть до конца жизни, что ты отвергла единственную достойную партию, на которую могла здесь рассчитывать!
– Так вот почему ты хотел на мне жениться! – Кейт ощутила неожиданный прилив гнева. – Тебе нужна благодарная жена, чтобы знала, что, кроме тебя, никто на нее не позарится!
Клей долго смотрел на нее.
– Нет, – ответил он наконец. – Мне не нужна благодарная жена. Мне нужна такая, с которой я мог бы прожить всю жизнь. – Он рывком отворил дверь и захлопнул ее за собой с такой силой, что Кейт вздрогнула.
Не успела она перевести дух, как с улицы послышался полный ярости вопль.
– Кентрелл!!! Проклятье, я убью их! Клянусь, я их убью!.. Нет, на этот раз твои поганцы зашли слишком далеко!..
С самыми ужасными предчувствиями Кейт распахнула дверь – и ахнула. Любимый жеребец Клея, великолепный Галлахад, мирно стоял у ограды и пережевывал овес. Его, по-видимому, нимало не беспокоило, что все его тело было выкрашено в небесно-голубой цвет.
37
– По-моему, вы что-то поздновато. – Кейт на секунду перестала месить тесто и вопросительно взглянула на двух братьев. – Вы должны были чистить конюшню мистера Лангтона час, а не три часа.
– Мы и чистили час, но там оказались такие славные жеребята, двойняшки. Точно как Галлахад!
– Да? – Кейт вернулась к тесту. – И что, они теперь тоже голубые?
Мальчики недоуменно переглянулись.
– Да нет, просто мистер Филдинг разрешил нам ему помочь, и мы решили, что если мы немного поухаживаем за жеребятами, может, мистер Лангтон будет меньше сердиться…
– Этим вы не исправите положение, все равно, пока Галлахад не станет таким же, как до вчерашнего дня, придется вам каждое утро по часу проводить у мистера Лангтона и делать все, что он прикажет, – сказала Кейт. – И кстати, не забывайте, что дома у вас тоже есть обязанности.
– Значит, нам теперь даже мистеру Филдингу нельзя помочь?
– Значит, нельзя. И вообще, я бы на вашем месте держалась подальше от мистера Лангтона. Думаю, вы бы вчера света белого невзвидели, не подоспей первым ваш отец.
– Да и он тоже был злющий-презлющий, – вздохнул Коул. – В жизни не слыхал от него столько ученых слов подряд. Хуже ремня, ей-богу.
Леви кивнул.
– А мистер Лангтон ни слова не проронил. Стоял и смотрел, скрестив руки. Как думаете, папа теперь правда построит отдельный сарай для порки – как Чарли говорил?
– Стоило бы! Надо же, так мучить бедное животное. И как только вы додумались до такого? Мистер Лангтон всегда к вам так хорошо относился…
– Вы за него замуж собираетесь, да?
– Нет, и при чем тут… – В этот момент мальчики обменялись торжествующими взглядами, и она умолкла. – Господи, так вы что же, решили его таким образом… отвадить?
Леви постарался принять смиренный вид.
– Миссис Мерфи, мы не хотим, чтобы вы от нас уходили.
– Лучше оставайтесь здесь, выходите за нашего папу и будьте нашей мамой, – сказал Коул.
– К вашему сведению, я и без вас отказалась выйти замуж за мистера Лангтона, так что вы только зря издевались над Галлахадом. А о том, чтобы выходить за вашего отца, и речи быть не может.
– Почему? – воскликнул Леви.
– Разве он вам не нравится? – удивился Коул.
– Конечно, нравится, но мало ли кто кому нравится! Все же не могут из-за этого друг на друге пережениться. Кроме того, ваш папа и сам не имеет ни малейшего намерения жениться на мне. – Кейт удовлетворенно отметила, что хотя слова Клея до сих пор жгли ее огнем, все же ее голос прозвучал достаточно твердо. – И вообще: что вы тут вертитесь, вам что, нечем заняться?
– Угу. Утром, когда мы уходили к мистеру Лангтону, папа забыл нам дать на сегодня работу. А вот теперь мы вернулись, а он, наоборот, уехал в поселок.
– Зато мы уже поговорили в сарае с мистером Джонсоном. Он тоже сидел ждал папу, но так и не дождался.
– Ага. Чарли говорил, что вряд ли мистер Джонсон захочет с нами разговаривать, но, по-моему, мы ему очень понравились. Он задавал нам разные вопросы. И про мистера Лангтона, и про мистера Филдинга, даже про Луноцветку.
– Вы, верно, сами ему надоедали? Что-то сомнительно, чтобы мистер Джонсон любил посплетничать о людях, которых он знать не знает.
– Не, мы ему правда понравились. Он нам даже прозвище свое назвал. Кнут!
– Что? – Руки Кейт вдруг замерли на полпути.
– Кнут. Его так прозвали за то, что он с кнутом управляется лучше всех.
– Боже милостивый! – Все вдруг встало на свои места. Вот он, Кнут Джонсон, жестокий убийца, от которого столько лет скрывается ее браг! – Он не говорил, куда они с напарником направились?
– Нет, но по-моему, к Чарли, – неуверенно сказал Леви.
– Точно, я видел, они поскакали в ту сторону.
– Помогите мне оседлать лошадь, – бросила Кейт и, схватив ружье, с которым мальчики ходили на охоту, метнулась к двери.
– Миссис Мерфи, что случилось?
– Пока не знаю, но Кнут Джонсон – очень опасный человек Нужно предупредить Луноцветку и мистера Филдинга.
Через пять минут Кейт уже сидела верхом на Молнии.
– Разыщите мистера Филдинга, – трогая поводья, торопливо говорила она, – скажите ему, что Кнут Джонсон здесь.
– А вы куда?
– К Чарли. Торопитесь!
Дорога казалась Кейт бесконечной. Что нужно этому чудовищу от Луноцветки? Может, его ненависть распространяется не только на южан, но и на индейцев?
Подъезжая к участку Чарли, она еше издали услышала отчаянный вопли Луноцветки. Голос индеанки, к ужасу Кейт, становился все слабее и слабее, а к тому моменту когда между деревьями показалась хижина, и вовсе превратился в тихий стон.
Кейт спрыгнула с лошади, намотала поводья на какой-то куст и с ружьем в руке начала пробираться между деревьями. На лужайке глазам ее предстало зрелище, при котором у нее от гнева болезненно сжалось сердце.
Луноцветка, пытаясь прикрыть голову руками, извивалась у ног Кнута. Ситцевое платье, что сшила ей Кейт, клочьями свисало с ее спины. Стоящий над ней Кнут Джонсон зловеще постукивал плеткой о голенище.
– Вот так-то, сучка! Я предупреждал тебя, что будет, если осмелишься от меня сбежать!.. Выходит, пока я тебя целую зиму караулил в лагере твоего папаши, ты себе прохлаждалась в каких-то десяти милях от того места, где я тебя потерял? – Он уже занес ногу, чтобы пнуть беспомощную Луноцветку, но тут внутри у Кейт что-то словно оборвалось.
Не думая о последствиях, она взвела курок и выступила из-за деревьев.
– Только попробуй ее еще раз тронуть! Голову размозжу!
Кнут удивленно обернулся.
– Это кто же к нам пожаловал? Неужто Кентреллова потаскушка? – ухмыляясь, произнес он. – Интересно, и что же ей тут надо?
– Не смей с ней так обращаться!
– Да кто ты такая, чтобы указывать, что мне сметь и чего не сметь? Она моя жена! Как хочу, так и обращаюсь.
– Жена?.. – Стало быть, этот «настоящий герой», как представил его Джонатан, и истязавшее Луноцветку чудовище – одно и то же лицо? Кейт припомнила иссеченную рубцами спину Луноцветки, и ей чуть не сделалось дурно. Может, он хлестал ее вот этой самой плеткой, которую держит сейчас в руке?
– Да, жена. – Он презрительно оглядел скрючившуюся в три погибели Луноцветку. – Она получила по заслугам, потому что сбежала от мужа и спуталась с другим! И ни один суд в мире не возьмется ее защищать. Да что суд, ее же собственные родичи отрезали бы ей за это нос.
– Пусть даже она тебе жена, ты не имеешь права ее убивать!
Он расхохотался.
– Когда мне надо кого-нибудь убить, я берусь за кнут. – И не успела Кейт опомниться, как он молниеносно нагнулся, в следующую секунду тугая кожаная косичка обвила ствол ружья, кнутовище дернулось, и ружье вылетело у нее из рук.
– С-сука! – прорычал Кнут, стряхивая ружье на землю, и хлесткая волна снова взвилась в воздух. – Я т-тебя научу, как мне угрожать!
Кейт оцепенела от ужаса. Когда огненная лента прожгла тонкую ткань ее платья и, сдирая кожу, поползла по плечу, она пронзительно вскрикнула, а Кнут опять расхохотался.
– Это только так, для острастки. В другой раз цацкаться с тобой не стану, так и знай! – Он кивнул своему сообщнику. – Ступай-ка разыщи ее лошадь. Раз ей так нужна моя жена – пусть сама и возится теперь с этой дрянью. – Свернув плетку, он нагнулся и рывком поднял Луноцветку с земли.
При виде ее лица Кейт забыла собственную боль. Луноцветка была изуродована до неузнаваемости. В нескольких местах из ссадин сочилась кровь, глаза заплыли, верхняя губа была рассечена. Индеанка пошатывалась как пьяная и не падала только потому, что ее поддерживала жесткая рука Кнута. Стоило ему разжать пальцы, как она качнулась и стала оседать на землю.
Кейт бросилась на помощь, но едва коснулась спины подруги, как та вскрикнула от боли. Кнут разразился громким хохотом, и Кейт послала ему взгляд, который любого другого, вероятно, испепелил бы на месте.
– Ну, хватит тут возиться с бабьем! – сказал Кнут и заткнул свернутую плетку за пояс. – Есть дела поважнее. Все, Патрик Макейнспи, пробил твой час!
Джонатан возвращался домой. Завидев вдали своих сыновей, он нахмурился. Ему казалось, что после вчерашнего они должны были хоть чему-то научиться, но вот – не прошло и суток, а они уже скачут по дороге за несколько миль от того места, где им сейчас полагалось быть.
По-видимому, наказание, от которого его самого до сих пор передергивало, не возымело действия на его отпрысков. Ему совсем не хотелось браться за ремень, но Клей так разъярился, что ничего другого просто не оставалось. К тому же шалопаи, безусловно, заслужили порку, так что Джонатан даже не чувствовал угрызений совести, пока все не кончилось.
Однако, как ни старался он это скрыть, все же в глубине души он был чертовски рад бесславному изгнанию Клея Лангтона. До этого он беспокоился, как бы Клей раньше него не сделал Кейт предложение и не услышал бы от нее «да». Теперь же у соперника оставалось мало шансов его опередить: пожалуй, в ближайшее время Клей Лангтон вряд ли у них покажется.
Джонатан улыбнулся. Сегодня он обязательно найдет возможность поговорить с ней наедине. Он представил, как Кейт страстно целует его и признается, что любит его безумно… Он уже не раз прокручивал эту сцену в своем воображении.
– Па!.. Па!.. – Отчаянные крики сыновей вернули Джонатана к действительности.
– Что случилось?
– Нам надо сказать мистеру Филдингу, что Кнут Джонсон здесь.
– Миссис Мерфи поскакала на помощь к Луноцветке…
– Она говорит, что Кнут опасный человек!..
– Подождите! – оборвал их совершенно сбитый с толку Джонатан. – Что Джонсон сделал с миссис Мерфи?
– Ничего.
– Просто мы с ней разговаривали, и только она услышала, что у мистера Джонсона прозвище Кнут, как тут же вся побелела и схватилась за ружье.
– Мы ей оседлали Молнию! – кивнул Коул. – А нам она велела скорее разыскать мистера Филдинга.
– Па, она правда сильно перепугалась.
В голове у Джонатана все закружилось. Что, если Чарли был прав насчет Сэма Джонсона? Да этот великан может растерзать Кейт голыми руками!
Джонатан торопливо схватил ружье и спрыгнул с повозки.
– Давайте Грома мне, а сами живо в повозку и отправляйтесь домой. Я поеду к мистеру Лангтону. Если миссис Мерфи там нет – тогда к Чарли. Встретите Чарли раньше меня – скажите ему, что у нас беда, и объясните, где меня найти.
Не успели Коул и Леви скатиться на землю, как Джонатан вскочил в седло и погнал лошадь вскачь.
По дороге к ранчо Клея отдельные обрывки выстраивались в его мозгу в общую картину. Джонсон говорил, что после войны он долго преследовал бандитов и партизан, которые запугивали мирных жителей именем Конфедерации… Вот откуда, вероятно, Кейт известно его прозвище. Неудивительно, что Макнесби так заинтересовался Филдингом и его сестрой. Для него эти двое – заурядные военные преступники.
Нет, тут же поправился он, Кейт не преступница – на сей счет ее брат высказался совершенно определенно. Да, теперь все, что он говорил, встало на свои места. Филдинг – гнуснейший из злодеев, убийца невинных людей, посягнувший на все, что свято для Джонатана, – и как таковой заслуживает самой мучительной смерти!..
Доскакав наконец до усадьбы Лангтона, Джонатан убедился, что драма уже в полном разгаре. Клей, с закрытыми глазами и окровавленной грудью, лежал на земле, непонятно, живой или мертвый.
Зная, что в любом случае ничем ему сейчас не поможет, Джонатан лишь мельком взглянул на Клея и сосредоточил все свое внимание на смертельной схватке, которая, повидимому, происходила в этот момент между двумя заклятыми врагами. Стоя в нескольких шагах друг от друга, они медленно передвигались по кругу и даже не заметили его появления.
– Ну, что ж ты, Кнут? – подначивал Филдинг, стараясь держаться на безопасном расстоянии от смертоносного хлыста. – Видно, стареешь, раз уж даже твоя подлая плетка не может сбить меня с ног?
Впрочем, вид его мало вязался с такой бравадой. На груди, между лентами иссеченной плетью рубахи, вздулись кровоточащие рубцы, правая рука, по-видимому, сломанная, безвольно болталась.
