Текст книги "Не упусти радугу"

Автор книги: Каролин Лэмпмен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

27

– Лучше бы мы Касси взяли с собой, а тебя оставили в Чикаго! – бранился Леви. – С сестрой и то интереснее, чем с таким братом.

– Ах так? А по мне… по мне – с кем угодно интереснее, чем с тобой! С любой девчонкой, которая в куклы играет!.. – сжал кулаки Коул.

– Скажите спасибо, что у вас нет сестер, – заметил Патрик. Налив себе вторую кружку кофе, он вальяжно откинулся на лежащее у костра бревно. – Вот, к примеру: брат хоть раз заставлял тебя – или тебя – мыть руки или вытирать ноги?

– Нет! – Такая мысль явно привела спорщиков в ужас.

– А вот сестра меня заставляла. После смерти наших родителей она, вероятно, решила, что ее главная задача – следить за чистотой. Ужасная была придира! К тому же глупая. Подарки – и те ей не нравились! Я подарил ей свою самую лучшую змею – и, кроме визга, ни слова благодарности. В другой раз я нашел жабу величиной вот с эту кружку и положил ее на самом виду, чтобы она, не дай Бог, не испугалась, а она еще громче визжать! Вот я и говорю, брат же не будет орать как резаный из-за какой-то жабы, верно?

Коул и Леви переглянулись.

– Думаю, ваша сестра могла глядеть на это несколько иначе, – вызывающе заметила Кейт, занятая мытьем посуды.

– Это точно. Мы с ней редко глядели на одни и те же вещи одинаково… Но что поделаешь – она ведь была гораздо старше меня! А какая злюка… Сколько раз, бывало, сядет на меня верхом и мучает, и мучает, пока я не начну звать на помощь дядю!..

Даже Джонатан прислушивался с невольной улыбкой.

– Неужели в ней не было так-таки ничего хорошего?

– Конечно, было. Например, в день своего восемнадцатилетия она поступила лучше некуда: сбежала из дома и выскочила замуж.

– И больше вы ее не видели? – спросил Коул.

– Зачем, я часто ее видел. Сама она, правда, к нам домой не ходила, потому что злилась на дядю, но мы с бабушкой частенько к ним наведывались. Надо сказать, что с ее мужем мне было гораздо интереснее, чем с ней самой.

– А как она вас мучила? – сгорая от любопытства, спросил Коул.

– О, как она меня мучила! – Патрик перешел на зловещий шепот. – Я вам о ней такое порасскажу, что у вас кровь в жилах застынет!..

Пока Патрик продолжал свое вдохновенное вранье, Джонатан ловил себя на мысли, что, кажется, сам по себе молодой человек ему даже нравился – если бы не лгал. Глядя на то, как Том Филдинг и Кейт притворяются случайными знакомыми, он просто кипел: два месяца назад они на его глазах обнимались, а теперь впервые друг друга видят? Если у него и оставались какие-то сомнения по поводу лицемерия Кейт, то сегодня утром они исчезли.

Когда Клей явился в сопровождении Тома Филдинга, Джонатану на миг показалось, будто огромный кулак со всего размаха врезался ему в живот. Тут же припомнилось, как задушевно беседовали Клей и Кейт, когда накануне вечером он спустился вниз. Не об избирательных же правах для женщин?

– А какая она теперь, ваша сестра? – спросил Коул Патрика.

– А вот это мне и самому очень любопытно. – Он допил кофе, встал и потянулся. – Ну, мне, пожалуй, пора в караул. – Он нахлобучил на голову шляпу и, лениво раскачиваясь на ходу, удалился в темноту.

– А мне пора на боковую. – Джонатан, не глядя на Кейт, обошел вокруг повозки и направился к своему спальному мешку. Спиной он чувствовал ее недоуменный взгляд, однако не обернулся. «Я ничего ей не должен», – напомнил он сам себе.

Забравшись в мешок, он еще долго слышал, как Кейт ходит от повозки к костру, выплескивая воду из котла, прикрывая валежником костер и доделывая множество мелких дел, в которых он обычно ей помогал. Наконец она все закончила, и он услышал ее удаляющиеся шаги.

Он выполз из спального мешка и быстро оделся. Ему недолго пришлось искать Кейт, а найдя, он тут же об этом пожалел. Кейт и Том Филдинг сидели рядышком на камнях и, склонясь друг к другу, негромко беседовали. Джонатану пришлось напрягать слух, чтобы что-то разобрать.

– Я его видела вчера в Шайенне, на станции, – говорила Кейт.

– Хотел бы я на него взглянуть!

– Зачем? По-моему, он не очень-то изменился.

– Ну, на это я даже надеяться не смею, – улыбнулся Филдинг. – Но в последнее время я все чаще стал задумываться, не зря ли я тогда от него сбежал.

– Шутишь?

– Отчего же? – Филдинг пожал плечами. – То, чем я сейчас занимаюсь у полковника, мне вполне по душе, а ведь работа, в сущности, та же.

– Работа, может, и та же, но зато Клей Лангтон – другой человек.

– Едва ли. Это тебе только так кажется, потому что он с тобой любезничает. – Он встретил ее оскорбленный взгляд невозмутимой улыбкой. – Во всяком случае, я уже подумываю, не махнуть ли мне обратно в Денвер, когда все решится.

– Что решится?

– Понимаешь, Катарина, когда опять появится Кнут, мне так или иначе придется со всем этим кончать. Надоело лгать, скрываться… Видишь, приходится даже делать вид, что мы с тобой незнакомы. – Он вздохнул. – Как думаешь, Кентрелл что-нибудь подозревает?

– Джонатан? Нет. А почему он должен что-то подозревать?

– Не знаю. Но, по-моему, он стал относиться к тебе прохладно.

Кейт принялась разглядывать свои руки.

– Он просто сердится на меня… после одного случая.

– Показала-таки ему свой ангельский норов? Ты ведь у нас без этого не можешь!

– Н-нет… Вернее, да… но не в этом дело. – Она рассеянно вертела у себя на пальце обручальное кольцо. – Я сделала одну большую глупость, и, думаю, он никогда уже меня не простит. Но все равно к тебе это не имеет ни малейшего отношения. – Она наклонилась и поцеловала его в щеку. Я рада, что мы вместе, Патрик. Я так по тебе соскучилась…

Не желая дослушивать до конца их нежности, Джонатан развернулся и пошел назад. Стало быть, парня даже зовут не Том, а Патрик, и он, вне всяких сомнений, любовник Кейт. Джонатан разделся и залез в мешок. Он чувствовал себя так гадко, словно его только что обокрали.

Заслышав шорох в кустах, Кейт выпрямилась и некоторое время напряженно вглядывалась в темноту.

– Слышал?

– Не волнуйся, это просто зверь пробежал. – Патрик взял сестру за руку. – Значит, Лангтон тебе не нужен, и Кентрелл тебе не нужен. Послушай, Катарина, Брайан умер, а ты еще слишком молода, чтобы вдовствовать всю жизнь.

– Знаю. Но не торопи меня… Я пока еще не готова забыть Брая.

С минуту Патрик молча смотрел на нее, потом покачал головой.

– Смотри не тяни слишком долго.

На другой день Джонатан держался еще отчужденнее, с Кейт разговаривал односложно и только по необходимости. Бедная Кейт к вечеру совсем затосковала. Ей казалось, что больше она уже не выдержит.

Ночью Джонатан опять последовал за Кейт и на сей раз без всяких угрызений совести подслушал ее разговор с любовником.

– Ах, надо было мне остаться в Шайенне!

– Зачем? – удивленно спросил Патрик.

– По-моему, я не смогу теперь работать у Джонатана.

– Я думал, тебе нравится твоя работа.

– Да, нравится… Вернее, нравилась, пока Джонатан меня не возненавидел.

– Ты его любишь, да? – тихо спросил Патрик.

– Не говори глупостей.

– Почему глупостей? Он действительно чертовски красив.

– Да, красив, но к тому же самодоволен, вспыльчив, а в последнее время просто отвратителен! Поверь, Патрик, для меня он только хозяин, на которого я работаю, не более. – Она встала и плотнее закуталась в шаль. – Ну, мне пора. – Нагнувшись, она, как и вчера, поцеловала его в щеку. – Я люблю тебя.

Джонатан не верил своим ушам. Когда Кейт по пути к повозке прошла мимо его укрытия, он представил, как позеленели ее глаза в момент поцелуя, и все его существо пронзила острая боль. Какая превосходная актриса! Он-то, дурак, поверил, что в ту незабываемую ночь в ней горела такая же страсть, что и в нем, но, оказывается, это была лишь уловка для того, чтобы сблизиться с ним, лишь часть какого-то их с Филдингом тайного плана?

Гнев от такого вероломства, усугубленный усталостью двух бессонных ночей, вылился в приступ слепой ярости. Без предупреждения шагнув из кустов, Джонатан схватил Филдинга за грудки и со всего размаха нанес ему удар кулаком в лицо. И хотя Патрик, который был на десять лет его младше, отчаянно сопротивлялся, Джонатан вскоре одержал верх и уже готов был размозжить череп своему врагу, когда вдруг сообразил, что ведет себя как полный идиот.

Он поднялся и протянул руку, чтобы помочь Филдингу.

– Что за черт? – Не обращая внимания на протянутую руку, Патрик кое-как встал.

– Я желаю знать, что тут происходит! Патрик недоуменно уставился на него.

– Хорошенькое дело – набросился на меня ни с того ни с сего, а потом меня же еще спрашивает, что здесь происходит?!

– Я слышал весь твой разговор с любовницей!

– С любов… Боже, да он ревнует! – презрительно фыркнул Патрик, ощупывая ушибленную челюсть. – Не понимаю, и почему Кейти считает тебя таким умным?.. Она мне не любовница. Она мне сестра.

– Сестра?!

– Да, черт возьми! И если ты удосужишься взглянуть чуть дальше собственного носа, ты сам это увидишь.

Джонатан вдруг осознал, что сходство между братом и сестрой – особенно сейчас, в минуту гнева, – действительно неоспоримо. Упрямый подбородок, сердитые искры в глазах – все это ему было слишком хорошо знакомо.

– Тогда зачем было ломать комедию? Почему нельзя прямо сказать, что вы брат и сестра?

– Потому что в таком случае ей грозила бы опасность.

– Бессмыслица какая-то. Тогда почему же ты все-таки решил сказать?

– Ничего я не решал. – Патрик прямо посмотрел на Джонатана. – Я и сейчас не уверен, что поступаю правильно, но будем надеяться, что Кейти в тебе не ошиблась. Моя сестра прекрасно разбирается в людях. Бог весть почему, но она тебе доверяет. Возможно, скоро мне придется ввязаться в одну драку. – На скулах Патрика заходили желваки. – И, если что, кроме тебя, о ней некому будет позаботиться.

– Что еще за драка? С кем?

– Какая разница. Лучше скажи, берешь ли ты на себя заботы о ней, хотя бы даже при этом тебя обвинили в сочувствии к конфедератам?

– При чем тут это? Война давно кончилась.

– Не для всех.

– Для меня она кончилась шесть лет назад, и я не хочу больше о ней думать, – сказал Джонатан. – Каждый сражался за то, во что верил, и слишком многим их вера стоила жизни. – Он помолчал. – Так ты собираешься объяснять, в чем дело?

– И не подумаю. – Патрик демонстративно уселся на камень. – Кейти может доверять тебе сколько угодно, это ее дело. Но я лучше помолчу.

Некоторое время Джонатан разглядывал его молча, наконец сказал:

– Хорошо. Я обещаю заботиться о Кейт, в этом можешь на меня положиться. Но что касается тебя самого, то, пока ты не объяснишь мне, в чем дело, вряд ли я смогу тебе чем-то помочь.

– Годится. – Патрик удовлетворенно кивнул. – Во всяком случае, мы поняли друг друга. А теперь отправляйся-ка ты лучше спать. Надеюсь, в два часа ты меня сменишь.

Не говоря ни слова, Джонатан кивнул и зашагал в лагерь. Хотя у него и отлегло немного от сердца, когда выяснилось, что он заблуждался относительно Кейт, однако все происходящее изрядно беспокоило его.

Забравшись в мешок, он решил сразу же по приезде домой написать к Макнесби, у которого остались обширные связи, и если этому Филдингу есть что скрывать, Макнесби живо выведет его на чистую воду.

28

– Что?! – взревел Джонатан.

Патрик и мальчики удивленно оглянулись на повозку, затем Патрик ухмыльнулся, и все трое поскакали во весь опор, предоставив Джонатану и Кейт самостоятельно разрешать свои разногласия.

– Я хочу переехать в домик Хоффлемейера, – повторила Кейт.

– Вот, стало быть, как! Ты нас покидаешь! И кем же прикажешь тебя заменить?

– Меня не нужно никем заменять. Каждое утро, как рассветет, я буду приходить к вам, а вечером после ужина – уходить к себе.

– Вероятно, твое решение как-то связано с вашими с братом делами?

– С братом? – недоуменно обернулась к нему Кейт. – С каким братом?

– Можешь не смотреть на меня своими невинными глазами, – заметил Джонатан. – Прошлой ночью мы с Филдингом немного побеседовали…

– Ах вот откуда все эти ссадины и синяки!

Когда утром мужчины вышли к завтраку изрядно потрепанные, Кейт догадалась, что между ними что-то произошло, но ни Патрик, ни Джонатан не сказали ей ни слова.

– Сперва мы уладили кое-какие разногласия, потом выяснили, кем вы друг другу доводитесь… Но больше он говорил о войне.

Кейт заволновалась. Неужели Патрик передумал и решил все же довериться Джонатану? Или Джонатан просто берет ее на пушку?

– Что он рассказывал о войне?

– Ну, много чего… Говорил о людях, о сражениях.

– А точнее, ровным счетом ничего не говорил. Так?

– Так, – помедлив, признал Джонатан.

– Пожалуйста, Джонатан, не расспрашивай меня о брате, я все равно ничего не скажу, – со вздохом попросила Кейт. – Я не вправе выдавать его тайны. – Кейт накрыла его руку своей. – Но поверь, мой брат не имеет никакого отношения к тому, что я задумала. Он не знает моих планов, а знал бы – скорее всего рассердился бы не меньше твоего… Я переезжаю, потому что я так решила.

– Могу ли я узнать, что тебя заставило принять такое решение? – глядя прямо перед собой, осведомился Джонатан с ледяной вежливостью.

Она убрала руку.

– Эту мысль мне подал Клей. Когда он говорил о новых правах женщин, я вдруг поняла, что теперь я и без мужа смогу получить участок и иметь свое собственное хозяйство. Я хочу попробовать сделать то, о чем мы с Брайаном так мечтали.

– Ты хоть понимаешь, как это трудно?

– Понимаю. Не знаю, может, все это лишь пустые мечты – у меня ведь нет никакого опыта в делах. Но выйдет что из этого или нет – винить мне будет некого, кроме самой себя…

– Ноябрь – не лучшее время для переезда.

– Возможно, но ведь дом уже стоит. У меня будет крыша над головой и – спасибо тому раннему снегопаду – довольно обломанных веток на дрова: как-нибудь, когда мальчики будут свободны, попрошу их наготовить мне запас дров. Глядишь, они за это время меньше напроказничают.

– Не понимаю, зачем такая спешка, – сказал Джонатан. – Почему нельзя подождать до весны?

– Ты знаешь почему, – тихо сказала она, отводя глаза. – Если мы останемся под одной крышей, рано или поздно это кончится так же, как тогда, в Чикаго.

– Ты такого невысокого мнения обо мне? Думаешь, я не смогу перебороть в себе желание? Да будет тебе известно, я еще ни разу в жизни не спал с женщиной, если она была против. Одного твоего «нет» будет вполне достаточно, чтобы я даже не приближался к твоей постели.

– Боюсь, я не смогу сказать тебе «нет».

– Кейт, черт побери! Ты так говоришь, будто я всю зиму собираюсь посвятить твоему совращению. Обещаю тебе, что ноги моей не будет в твоей комнате, особенно после захода солнпа. С моей стороны тебе ничто не грозит!

Кейт опустила глаза и смотрела теперь на свои руки. Вцепившиеся в колени пальцы побелели от напряжения.

– А с моей? – прошептала она. – Мы ведь оба знаем, что никто меня не соблазнял. Я сама… – Она в смятении умолкла. – Скажи я тогда «нет», ты бы остановился.

– Не уверен. Никогда не отличался особым великодушием.

Джонатан взглянул на ее лицо, покрывшееся предательским румянцем, и у него непривычно защемило внутри.

– А если я пообещаю орать как резаный, чуть только ты позволишь себе со мной какую-нибудь вольность? – спросил он в надежде, что шутка хоть немного облегчит ее страдания.

– А ты сдержишь слово? – слабо улыбнулась Кейт.

Джонатан хотел было уверить, что от его воплей обрушится потолок, но что-то в ее взгляде остановило его.

– Нет, – тихо сказал он. – Скорее всего я не пророню ни звука. – В ответ в карих глазах вспыхнули зеленые огоньки, и на сердце у него тотчас потеплело.

– Джонатан, мне тоже нелегко было принять такое решение.

– А если я тебя не отпущу?

– Я ведь не спрашиваю у тебя позволения, – со вздохом сказала Кейт, – я просто сообщаю тебе о том, что намерена делать. Ты, конечно, можешь сколько угодно вставлять мне палки в колеса, но я уже сделала выбор.

– Ты твердо решила?

– Да.

– И не передумаешь, что бы я ни говорил?

– Нет.

Джонатан хлестнул лошадей. Она снова дотронулась до его руки.

– Не сердись на меня, пожалуйста. Я делаю это не тебе назло, а потому, что мне очень нужно иметь что-нибудъ свое. – Она улыбнулась. – Хотя бы свою радугу.

– Это еще как прикажешь понимать? – не понял Джонатан.

– Мой муж был неисправимым оптимистом. Он любил говорить, что в конце грозы бывает радуга, а в конце радуги золотой горшок. И, что бы ни случилось, он всегда и во всем умел видеть хорошее. – Кейт задумчиво смотрела вдаль. – Перед самой смертью Брай велел мне искать свою радугу.

– И поэтому ты хочешь поселиться в собственном доме?

Кейт пожала плечами.

– Это именно то, ради чего мы с ним ехали в Орегон.

На Джонатана вдруг нахлынули сменяющие друг друга картины последних месяцев. Мучительнее всего было воспоминание о том, как Кейт после выкидыша рыдала у него на руках, оплакивая одновременно ребенка и отца. Да, начиная от того момента, когда ей пришлось работать в салуне, до недавних недоразумений между ними обманчивая радуга Кейт Мерфи все время ускользала от нее.

– Па! – издали крикнул Леви, приближаясь к повозке на полном скаку. – Там, впереди какая-то мебель!

Леви развернул лошадь и поскакал обратно по дороге.

– Мебель? – удивилась Кейт. – Как она сюда…

– Тут это не редкость. Иногда переселенцам, которые едут по Орегонской дороге, приходится перед перевалом выгружать из повозок часть вещей. Правда, обычно это бывает несколько выше, перед подъемом на Цепляй-Тащи.

– Какое странное название!

– Странное, пока не увидишь своими глазами, что это за гора, – усмехнулся Джонатан. – Склоны такие крутые, что приходится цепляться за какое-нибудь дерево на вершине и по веревке вытягивать повозки наверх… Да, там, у подножья, осталась не одна семейная реликвия. – Он покачал головой. – В основном все гниет под дождем, но иногда кто-нибудь проезжает мимо, когда вещи еще не успели окончательно испортиться.

– И что тогда?

– Тогда он забирает их и везет к себе домой, – пожал плечами Джонатан.

– То есть – ворует? – Кейт не на шутку встревожилась.

– Почему же ворует? Ведь хозяева не собираются за ними возвращаться. И потом, мне всегда казалось, что те переселенцы, которые выгрузили у перевала свой секретер, были бы рады узнать, что он цел и невредим.

– Ах, вот откуда у тебя этот секретер! – Все начало становиться на место. – И ванна тоже? И плита? То-то она была такая ржавая.

– Наверное. Я, правда, этого не замечал, пока ты не показала.

– И огромные окна оттуда же?

– Нет, – улыбнулся Джонатан. – За их доставку пришлось втрое переплачивать Быкфорду. Зато теперь он мне каждый раз напоминает, как трудно было довезти их до Конского Ручья.

Через несколько минут они поравнялись с Патриком и мальчиками.

– Па, тут только какой-то дамский столик с ящиками и спинки от кровати, – разочарованно сообщил Коул.

Джонатан привязал вожжи к тормозному рычагу и спрыгнул с козел.

– Кейт, идем посмотрим, – пригласил он. Кейт спустилась вниз и подошла к мужчинам.

– Ах, какая прелесть! – воскликнула она при виде туалетного столика вишневого дерева. К столику были прислонены две кроватные спинки на гнутых ножках, явно из того же гарнитура. Мебель была превосходной работы, но все же не удивительно, что она оказалась брошенной на дороге: все три предмета поражали своей громоздкостью. Следы от буксовавшей на подъеме повозки свидетельствовали о том, что хозяева положили немало сил, прежде чем отказаться от милых сердцу вещей.

– Наверное, им нелегко это далось, – пробормотала Кейт, вспоминая, как ей самой пришлось расстаться со своим имуществом.

– Честно говоря, в такое время года им грозит опасность потерять нечто более ценное, чем спальный гарнитур, – заметил Джонатан. – Так что, Кейт, – спросил он, оглядывая туалетный столик. – Попробуем это забрать домой?

– Куда ты собираешься все это ставить? – удивилась Кейт.

– В домике Хоффлемейера полно места. Конечно, придется соорудить сетку для кровати и набить чем-нибудь матрац, но… что-нибудь придумаем.

Его слова привели ее в изумление.

Если он решил сделать вид, будто с самою начала был за ее переезд – что ж, Кейт это вполне устраивает.

Хотя повозка благодаря новой мебели Кейт заполнилась до отказа и скорость пришлось сбавить, все же к середине следующего дня они добрались до дома. Спрыгнув на землю, Кейт первым делом пошла отворять окна и дверь, чтобы проветрить дом. Джонатан с мальчиками еще не закончили разгружать вещи, когда во дворе появился Чарли.

– Чертовски рад вас видеть! Ну, как съездили? – Облокотившись на седельную луку, он внимательно выслушал сбивчивый отчет Леви и Коула.

– Кузина Касси похожа на Леви как две капли воды…

– Это наши лошади, нам их папа купил…

– Миссис Мерфи собирается жить в домике Хоффлемейера…

– Вижу, твои молодчики совсем не изменились. Да и ты, сдается мне, не постарел. А как Кейт? – засмеялся Чарли, сдвинув шляпу на затылок.

– Жива. – Джонатан тоже улыбнулся в ответ. – Уф, кажется, это был самый длинный месяц в моей жизни!.. Как тут у вас?

Спрыгнув на землю, Чарли привязал лошадь к ограде.

– Все тихо. – Он с интересом оглядел кроватную спинку. – Ты что, опять собираешься строиться?

– Да нет. Это мы на дороге нашли. Помоги-ка!

– А не великовата эта штука для твоей спальни, а?

– Это не для меня, – буркнул Джонатан. – У нас, знаешь ли, Кейт теперь помешалась на женских правах. Хочет взять себе участок и поселиться отдельно.

Мужчины вдвоем перенесли громоздкую мебель в сарай. Поставив наконец столик рядом с кроватными спинками, оба остановились на минутку передохнуть.

– А с чего вдруг Кейт захотелось поселяться отдельно? – спросил Чарли.

– По-моему, у нее просто бредовая идея – начать жить совершенно самостоятельно в хижине Хоффлемейера, – пожал плечами Джонатан.

– В ноябре? – нахмурился Чарли. – Ты бы посоветовал ей подождать до весны.

– Я советовал, – вздохнул Джонатан. – Но она мне сообщила, что уже все решила и сделает так, как сочтет нужным.

Чарли долго молчал.

– Джон, это непохоже на Кейт, – наконец сказал он. – Она ведь никогда ничего не делает с бухты-барахты. Может, ты чего не договариваешь?

– Что я могу не договаривать? Ты же сам знаешь, все женщины одинаковы.