Текст книги "Родник счастья"

Автор книги: Каролин Лэмпмен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

23

– Я думала, ты поехал пастбища осматривать, а не подбирать прохожих, – ехидно заметила Никки, смерив Аманду враждебным взглядом.

Эмили заметила, что Аманда вся растрепанная и бледная как мел.

– Великий Боже! Что случилось?

– Небось с лошади упала, – пробормотала Никки, пытаясь подавить ревность, проснувшуюся в ней при виде того, как Аманда прильнула к Леви.

Леви спустил Аманду на землю.

– Нет, под ней убили лошадь.

– Что-о? – изумилась Никки.

– Она ехала по прерии, и кто-то пытался ее убить.

– Кто?

– Понятия не имею. Должно быть, те, кто ворует скот у Лоувелла.

Эмили осторожно ощупала поврежденное запястье Аманды.

– Да нет, не похоже, чтобы оно было сломано. Просто сильное растяжение. Я перевяжу руку и дам вам обезболивающее. И вам следует отдохнуть, прежде чем ехать домой.

– Ладно, – сказал Леви, взглянув на солнце, – тогда мы с Питером съездим и осмотрим то место – не найдется ли каких следов. Вернемся где-то через час.

– Хорошо, – кивнула Эмили. – Мисс Лоувелл как раз успеет отдохнуть.

– Вы так любезны, мистер Кентрелл. – Аманда смотрела на него с откровенным обожанием. – Вы ведь отвезете меня домой? Только с вами я буду чувствовать себя в безопасности.

Леви с трудом подавил тяжкий вздох. Да, в одиночку Аманда на лошади не удержится. Неужто придется все пять миль везти ее в своих объятиях? Он до сих пор ощущал прикосновение горячего молодого тела. Это чересчур сильное искушение для мужчины.

– Леви, сегодня вечером повозка свободна, – сказала Никки, словно прочтя его мысли. – Наверно, Аманде так будет удобнее, чем верхом на лошади.

Когда Леви уехал, Аманда осталась на кухне. Она сидела, глядя, как Никки варит кофе. Эмили отправилась за своей сумкой.

– Я так и не побывала у тебя с тех пор, как приехала. Даже не имела случая сказать тебе, как мне жаль твоего отца.

В голосе Аманды прозвучала точно отмеренная доза вежливого сочувствия.

– Спасибо, – буркнула Никки – ей эти соболезнования были неприятны.

– Ну что ж, ты хотя бы не одна. Знаешь, я плохо помню твою маму, но, по-моему, твоя тетя на нее совсем непохожа, да?

– Непохожа.

– А твоя кузина, она какая?

– Застенчивая немножко, но мы с ней подружились.

– Я уверена, что она мне понравится. Она похожа на тебя?

Никки улыбнулась – в первый раз за это время.

– Посмотришь – скажешь, есть ли между нами семейное сходство.

Тут Аманда увидела в окно Леви с Питером.

– Какой замечательный человек этот мистер Кентрелл, правда? Прямо как рыцарь в сияющих доспехах.

– Прямо как что? – переспросила Никки. Ее матушка никогда не рассказывала ей сказок. – О чем это ты?

Аманда рассмеялась и похлопала ее по руке.

– Ну, не притворяйся. Знаешь, такие люди, которые жили в замках и все время спасали девиц. Мистер Кентрелл – прямо герой. Он примчался на своем могучем жеребце и вырвал меня из лап смерти.

– Вообще-то он ездит на кобыле, – заметила Никки.

– Ах, Никки, в твоей душе нет совершенно никакой романтичности. – Аманда возвела глаза к небу. – Ты, наверно, даже не думаешь о том, какой он красивый.

– Не замечала, – сухо сказала Никки

– Ты безнадежна. Мистер Кентрелл – самый привлекательный мужчина, какого я встречала. – Аманда покачала головой. – У него на подбородке такая ямочка – просто прелесть. И у него такие замечательные мускулы… – Она мечтательно зажмурилась. – Как это ты ничего не замечаешь?

– Не знаю. Наверно, меня это просто не интересует.

– Ты знаешь, я уверена, что он в родстве с теми Кентреллами, что живут за Конским Ручьем, – продолжала Аманда, словно не слыша слов Никки, – тех, у которых большой конский завод. Папуля говорит, у них лучшие лошади во всем Вайоминге и стоят они целого состояния.

– Да брось ты. Если он из этих Кентреллов, зачем бы ему работать на нас? Люди с такими родственниками не нуждаются в работе, – сказала Никки.

– Никки, – вдруг удивленно спросила Аманда, – кто это?

Никки обернулась и увидела, что в дверях стоит Лиана.

– А, Лиана! Познакомься. Это Аманда Лоувелл, наша соседка. Аманда, это Лиана, моя кузина.

– Здравствуйте, – вежливо сказала Лиана. – Никки мне много о вис рассказывала. – Она выжидательно помолчала, потом, видя, что Аманда не отвечает, спокойно продолжала: – Извините, что не могу остаться поболтать с вами, но мне нужно идти. Рада была познакомиться.

Она улыбнулась и вышла из кухни, не оборачиваясь.

Аманда уставилась вслед Лиане.

– Она китаянка! – прошептала она, как только Лиана удалилась настолько, что не могла ее слышать.

– Да ну? Ты уверена? – Никки сделала изумленное лицо. – Надо же! И как это я раньше не заметила?

На лице Аманды появилось отвращение.

– Терпеть не могу, когда ты издеваешься.

– Ты сказала глупость. И не очень-то вежливо обошлась с моей кузиной.

– Я просто удивилась, – Аманда покраснела. – Могла бы и предупредить.

У Никки уже вертелся на языке уничтожающий ответ, когда она вдруг осознала, что сама виновата в том, что произошло. Ведь она нарочно не сказала, что Лиана китаянка, чтобы удивить Аманду. Она даже не подумала, что поведение Аманды может оскорбить Лиану.

– Извини, я не подумала. Понимаешь, наверно, я сама об этом почти забыла.

В эту минуту вернулась Эмили со своей сумкой.

– Извините, что задержалась. Никак не могла найти подходящей перевязи.

Невежливость Аманды и выходка Никки скоро были забыты. Эмили соорудила перевязь для ушибленной руки и дала Аманде небольшую дозу настойки опия, но на нее лекарство, похоже, не подействовало: она почти целый час болтала без умолку. Болтала она в основном о настоящих и воображаемых достоинствах Леви Кентрелла. Никки аж зубами скрипела от злости.

– А куда делся Чарльз Лафтон? – спросила она наконец.

В глазах Аманды вспыхнула боль.

– Лорд Эйвери попросил его отвезти срочное письмо дедушке, герцогу.

– И он уехал в Англию?

– Да. – Аманда вдруг принялась разглядывать дырочку на юбке. – И… и, наверно, больше не приедет. – Она с вызовом посмотрела на Никки. – Ну и что? Это все в прошлом.

Разговор был прерван возвращением Леви. Лицо у него было мрачное.

– Мы нашли лошадь и место, где была засада. Но кто это сделал – неясно.

Он снял шляпу и вытер лоб.

– Засада! – Аманда сорвалась со стула, бросилась к Леви и вцепилась в его руку. – Вы что, думаете, меня нарочно поджидали?

– Похоже на то. Но вряд ли они хотели вас убить. С такого расстояния они бы не промахнулись. Лошадь застрелили одной пулей, точно промеж глаз.

– Бессмыслица какая, – сказала Никки. – Зачем кому-то убивать ее лошадь?

– Может, попугать хотели. Я так думаю, что она наткнулась на тех воров, что донимают ее отца, но следов никаких.

Аманда смотрела на него снизу вверх расширенными от ужаса глазами.

– Вы… вы думаете, они будут охотиться за мной?

– Не знаю. Но, по-моему, вам не стоит больше ездить одной.

– Ох, конечно! Я так рада, что вы можете проводить меня домой. С вами так спокойно, – сказала она с восхищением.

– Ну, так пора отправляться, – сказал Леви, с трудом удерживаясь, чтобы не отнять у нее руку. Да, Аманда Лоувелл и святого из себя выведет!

Никки очень хотелось отправиться с ними, но она не смогла придумать предлога, который позволил бы ей не выглядеть ревнивой. Стоя в дверях и глядя, как Леви подсаживает Аманду в повозку, она старалась не думать о том, насколько это близко к истине.

– До свиданья, Аманда! Заезжай еще! – крикнула Никки им вслед. – И поменьше заглядывайся на его замечательные мускулы, – добавила она сквозь зубы.

Она не видела, как Эмили улыбнулась у нее за спиной.

От Чендлеров до ранчо Лоувелла по прямой было миль пять, но по дороге – все девять. И Леви скоро пожалел, что нет более короткой дороги. Слушая вполуха, как Аманда стрекочет о своих успехах в обществе на Юге, Леви не мог не сравнивать ее с Никки. Никки могла спорить из вредности, она могла вывести из себя, она могла наговорить глупостей – но чем она не была, так это занудой. Завидев большую усадьбу, Леви вздохнул с облегчением, несмотря на предстоящую встречу с Германом Лоувеллом.

Да, годы тяжкого, упорного труда явно воздались сторицей Герману Лоувеллу. Огромные загоны для скота и множество построек говорили о процветании, но больше всего Леви был восхищен домом. Деревянное здание, окруженное множеством деревьев, стояло в глубине небольшой долины. Огромный каменный дымоход с одной стороны и галерея вдоль всего фасада придавали дому особую прелесть.

Когда повозка въехала во двор, навстречу им выбежал из сарая сам Лоувелл, белый как мел. Не видя никого и ничего, кроме дочери, он снял ее с повозки.

– Аманда, солнышко, с тобой все в порядке?

– Да, папуля, все прекрасно.

– Бак приехал и сказал, что нашел твою лошадь, мертвую. Мы как раз собирались ехать тебя разыскивать. – Отступив назад, он увидел перевязанную руку и нахмурился: – Что случилось?

– Кто-то убил подо мной Принцессу и в меня стреляли. Если бы не мистер Кентрелл…

Только тут Лоувелл обратил внимание на спутника своей дочери.

– А, Кентрелл. Я думал, вы уехали.

«Это вместо „спасибо“», – насмешливо подумал Леви.

– Всего на несколько недель.

– Как это вам удалось оказаться рядом именно тогда, когда моей дочери нужна была помощь?

– Я осматривал пастбище и увидел издали ее амазонку. Я подъехал посмотреть, что там такое, а она спряталась в овраг. У нее растянуто запястье и несколько ушибов, а так все в порядке. Могло быть гораздо хуже.

– Папуля, – промурлыкала Аманда, – ты не хочешь поблагодарить мистера Кентрелла за то, что он спас мне жизнь?

– Я не уверен, что это не он стрелял в тебя.

– Папочка!

– Будь это правдой, зачем бы мне трудиться отвозить ее домой? – вздохнул Леви.

– Может быть, затем, чтобы втереться в доверие.

– Ну, в таком случае мне это удалось, не так ли? – ехидно спросил Леви, подбирая вожжи. – На вашем месте, мистер Лоувелл, я бы лучше подумал, кто это устроил на самом деле.

– Нетрудно догадаться. Поблизости никого нет, только вы да Чендлеры.

– Папа, как тебе не стыдно! – Аманда вырвалась из рук отца и топнула ножкой. – Никки здесь ни при чем, и мистер Кантрелл не мог в меня выстрелить. Он приехал совсем с другой стороны. А потом, у тебя столько людей, которые следят за домом Чендлеров – наверняка кто-то из них наблюдал за ним. Вот он приедет и все тебе расскажет.

– Аманда! Это не твое дело! – оборвал ее Лоувелл. – Ступай в дом.

– Но, папочка…

– Я сказал, ступай в дом!

Она обернулась к Леви и одарила его печальной улыбочкой, рассчитанной на то, чтобы разбить сердце мужчины.

– Ну что ж, до свидания. Спасибо вам за то, что спасли мне жизнь. Я… я вас никогда не забуду! – Ее голосок прервался, она опустила голову и убежала в дом.

Леви с трудом удержался, чтобы не закатить глаза при виде этой мелодраматической сценки, но Герман Лоувелл, очевидно, принял это несколько иначе.

– Слушайте, Кентрелл, я не знаю, какую игру вы ведете, но, черт возьми, держитесь подальше от моей дочери! И передайте Никки Чендлер, что я могу и передумать насчет покупки ее ранчо. Она еще пожалеет, что не продала его, пока было можно. У меня скотина дохнет от жажды, а я буду сидеть и смотреть, как она играет в земледелие? – Он развернулся на каблуках и сердито зашагал прочь. – Будь моя воля, молния поразила бы любого, кто возьмется пахать землю, – бросил он на прощание.

24

– Полегче, полегче, Сэм. Умница, Бесс, хорошая девочка.

Никки понукала лошадей, которые изо всех сил натягивали постромки, приводя в движение здоровенную машину. Доски скрипели и стонали, пока огромная люлька с тяжелым грузом ползла вверх, но сено благополучно добиралось до Леви, который ждал наверху.

Никки отвела лошадей назад, и люлька опустилась, чтобы принять новую порцию сена. Обычно скирдовать сено было довольно скучным занятием, но сегодня все было иначе. Сегодня наверху стоял Леви. Он работал вилами, разгружая сено, и его рубаха, вымокшая от пота, липла к спине и рукам, обрисовывая мощные линии торса.

Глядя на его «замечательные мускулы», которыми так восхищалась накануне Аманда, Никки почувствовала странную дрожь в животе. За удовольствие целый день любоваться, как Леви скирдует сено, приходилось платить. Когда Никки увидела, что наверх пошла последняя люлька с сеном, и поняла, что сейчас Леви закончит работу и окажется рядом с ней, ей сделалось совсем не по себе.

Никки испугалась, что выдаст себя взглядом, когда Леви посмотрит ей в глаза. Поэтому она поменялась лошадьми с Питером и повела его пару в сарай. Как это Леви удается каждый раз сводить ее с ума?

Смущенная и встревоженная обуревавшими ее чувствами, Никки остановила лошадей и выпрягла Молли из граблей. Леви сказал, что Стефани вернется в Вайоминг к началу августа. И тогда он, наверное, уедет, и она больше никогда не увидит его. Никки принялась выпрягать Оскара. Он внезапно всхрапнул и помчался в сторону. Никки не удержалась на ногах, а руки ее запутались в постромках. Она беспомощно висела на боку у лошади, и все, что она могла, – это молиться да держаться покрепче. Она лишь наполовину успела выпрячь Оскара из граблей, и теперь грабли волочились следом. Если бы Никки отпустила руки, то могла угодить либо под копыта, либо под деревянные зубцы.

Мимо промелькнул сад. Грабли зацепились за дерево у ручья, раздался жуткий треск, но это лишь заставило Оскара повернуть назад, к сараю. Они промчались мимо пруда, поленницы, угла дома, оставляя за собой обломки граблей. Наконец Оскар влетел в открытую дверь сарая и остановился.

Никки все еще висела на лошади, тяжело поводящей боками, и ее ноги болтались в нескольких дюймах от земли. Так и застал ее Леви. Он что-то говорил ей, отдирая ее пальцы от сбруи, но она ничего не слышала. Она прижалась к нему, дрожа от пережитого страха, обняла его за шею и спрятала лицо у него на груди.

Леви присел на ящик с гвоздями и стиснул ее в объятиях. Он дрожал, пожалуй, не меньше ее самой. Никки судорожно всхлипывала. Да, это жуткое зрелище – Никки, беспомощно болтающуюся на боку огромной рабочей лошади – он, наверно, не забудет, пока жив.

Придя в себя, Никки поняла, что Леви держит ее на коленях, гладит ее по голове и нашептывает на ухо какую-то чепуху, только чтобы успокоить. Он прижимал ее к себе, и она вдруг поняла, как ей хочется, чтобы он поцеловал ее – просто затем, чтобы убедиться, что она еще жива.

Ее снова окатило волной отвращения к себе. Как же она забыла отстегнуть гужи? А все из-за того, что думала не о деле, а о Леви Кентрелле. Едва не погибла из-за него и снова его хочет!

– Черт возьми, Кентрелл, я не маленькая! – прошипела она сквозь зубы, вырываясь из его объятий. – Если бы Питер сделал такую глупость, ты что, тоже укачивал бы его на коленях, как двухлетнего ребенка?

– Я… – Леви совершенно растерялся от неожиданной атаки.

– Нет, наверно! Ты небось дал бы ему по шее за то, что он не отстегнул сперва гужи. Как ты не можешь втемяшить себе в башку, что я не желаю, чтобы со мной обращались как с безмозглой бабенкой?!

Она круто развернулась и едва не наткнулась на Эмили с Лианой. Обе они ошеломленно поглядели ей вслед.

Питер как раз успокаивал Оскара и тоже проводил ее недоуменным взглядом. Он не слышал разговора и не знал, что происходило у него за спиной.

«Чего она опять взбесилась?» – удивленно спросил он у Леви.

– Не знаю. Я так понял, что она хотела получить от меня по шее.

Решившись раз и навсегда покончить с этим наваждением, Никки заперлась у себя в комнате, поклявшись не высовывать носа, пока не преодолеет это дурацкое влечение к Леви Кентреллу. Она была вся в синяках, у нее болели плечи, но она не обращала на это внимания. Душевная боль была куда страшнее физической. Всю свою сознательную жизнь Никки старалась не быть похожей на свою мать. И вот она обнаружила, что все это было напрасно: она так же похотлива, как Саманта.

Но к утру Никки решила, что можно проиграть битву и все же победить в войне. Все, что нужно, это твердая решимость и полное безразличие к Леви Кентреллу. Приняв такое решение, она наконец-то погрузилась в сон.

Наутро Никки попросила у Эмили мази натереть плечи, но в остальном вела себя так, словно ничего не случилось. Она позавтракала на скорую руку, оседлала Огневушку и отправилась на пастбище. Леви привез довольно мрачные вести, и она хотела увидеть все своими глазами. Ей не потребовалось много времени, чтобы убедиться, что Леви еще смягчил краски.

Позади раздался стук копыт. Никки вспомнила про нападение на Аманду и собралась удрать, но сперва оглянулась посмотреть, кто это. Она узнала гнедую кобылу Леви и вздохнула с облегчением. К тому времени как Леви догнал ее, Никки уже успели принять безразличный вид.

– Доброе утро, – весело приветствовал ее Леви. – Что-то я не видел тебя за завтраком.

– Я завтракала раньше.

– Нельзя ли спросить, куда мы едем? – Мы?

– По-моему, после того что случилось с Амандой Лоувелл, в одиночку лучше не ездить. Мы с Питером обсудили это сегодня утром, и он со мной согласился. С сегодняшнего дня поодиночке никто ездить не должен, никто, понятно? – В его глазах блеснул лукавый огонек. – Так что, если не хочешь, чтобы я ехал с тобой, может, ты согласишься поехать со мной?

– Кентрелл, мне уже двадцать лет. Не надо обращаться со мной как с ребенком.

– Вообще-то я всегда обращался с тобой как со взрослой, даже когда ты вела себя, как маленькая. – Леви тяжело вздохнул.

– Да? А вчера?

– Господи, Никки, вчера ты меня напугала до смерти. Что же еще я мог сделать? Я увидел тебя и решил, что ты сейчас погибнешь, а я ничем не могу тебе помочь! Ты представляешь, что это такое? Может, мне надо было убедиться, что с тобой все в порядке, а может, это мне самому надо было успокоиться, я не знаю. Питер или Эмили сделали бы то же самое, если бы подбежали раньше меня.

– Я просто не думала, что делаю, – сказала Никки. – Я-то знаю.

– Ну, ошиблась. С кем не бывает? Главное, все кончилось хорошо, так что забудь об этом.

– Я все-таки… – она осеклась, глаза ее расширились, – Леви, погляди!

У самой тропы лежал мертвый теленок. Кто-то перерезал ему глотку и содрал шкуру – но клеймо ранчо Чендлеров оставил.

Никки спешилась и склонилась над теленком.

– Что за бессмыслица! Вор не оставил бы мяса, да и шкура с такой дырой никуда не годится. Кто же это натворил?

Леви тоже спешился и осмотрел следы в пыли. Потом покачал головой.

– Не знаю. Но тот, кто это сделал, хотел, чтобы мы это нашли.

– Герман Лоувелл!

– Это еще неизвестно.

– Черта с два! Кому же еще?

Леви поднял голову и окинул взглядом горизонт.

– Может быть тот, кто застрелил лошадь под Амандой?

В следующие несколько дней Никки все больше убеждалась, что Герман Лоувелл начал войну против их ранчо. За теленком последовали поваленные столбы и перерезанная проволока. Питер с Леви только и успевали, что чинить изгородь.

– Опять? – Никки с тоской посмотрела на Питера. – Третий раз за три дня! Если так будет продолжаться, у нас проволоки не хватит.

– Коровы хотят пить, – ответил Питер. – Проволока не пускает их к воде. Людям Лоувелла проволоку порезать недолго, а чинить ее тяжело. Они это знают. А потом, есть еще одна проблема.

– Что он еще задумал, этот Лоувелл?

– Лоувелл здесь ни при чем. Саранча.

– Саранча?

Эти надоедливые насекомые, конечно, портили посевы, но особого вреда никогда не причиняли.

Но, добравшись до ближайшего овсяного поля, Никки поняла, почему Питер и Леви так озабочены. Тысячи насекомых покидали высохшую прерию и перебирались туда, где была пища. Земля словно шевелилась.

– Боже милосердный! – Никки не могла оторвать глаз от этого ужасного зрелища. – И что, везде так?

– На этом поле хуже всего, но они ползут и на другие.

– И что же делать?

– Мы с Питером решили, что ничего не остается, как скосить все на сено.

Никки пришла было в ярость. Ах, они решили! Значит, с ней советоваться уже не обязательно! Но она тут же взяла себя в руки. Дурить некогда. Надо спасти то, что еще осталось от урожая.

– А бобы?

– Бобы они пока не трогают. Может, просто их не любят.

– Как же мы будем сгребать сено, граблей-то нет? – спросила Никки.

– Я думаю, можно будет как-нибудь наладить, – отозвался Леви. – Питер управляется с упряжкой лучше нас с тобой, так что пусть он начинает косить, а мы пока будем чинить грабли.

Исправив изгородь, они тотчас же отправились в сарай, и через полчаса косилка была готова к работе.

– Начнешь с того места, где больше всего насекомых? – спросил Леви, когда Питер влез на козлы.

Питер покачал головой.

«Если у них отобрать еду, они переползут на другое место. Лучше сначала скосить там, где кузнечиков мало».

Леви сперва удивился, потом кивнул.

– Хорошая мысль, – улыбнулся он. – Знаешь, может, тебе удастся когда-нибудь и меня выучить земледелию.

Питер только ухмыльнулся в ответ, стегнул лошадей и отправился на поле. Леви повернулся к Никки.

– Нам тоже пора шевелиться, а то не успеем починить грабли.

Пустив в ход все свое воображение, они наконец сколотили, собрали и связали из остатков граблей нечто, способное их заменить. Никки с трудом удавалось сохранять невозмутимый вид, работая рядом с Леви.

На следующее утро все трое встали на рассвете и отправились в поле. Питер заканчивал косить, а Никки с Леви сгребали то, что было скошено накануне.

Наконец в половине девятого, когда стало слишком темно, измученные лошади и не менее измученные люди вернулись домой. Несмотря на усталость, все трое испытывали чувство законной гордости: это была тяжкая битва, но они вышли победителями.

– Много еще осталось? – спросила Эмили после ужина.

– Меньше половины поля, – ответил Леви, подбирая ломтем хлеба остатки соуса. – Работы на пару часов.

«Я спать пошел. До завтра.» – Питер зевнул, потянулся и встал.

Леви совершенно случайно поднял голову и увидел, как Питер с Лианой встретились глазами. Они обменялись взглядами, Лиана чуть приметно кивнула. Они явно что-то сказали друг другу – интересно бы знать, что?

– О, Господи! – вскричала наутро Никки, выглянув в окно. На поле преспокойно паслось небольшое стадо, подъедая оставшееся в поле сено. – Вон отсюда! – заорала она, выскочив из дома и размахивая руками.

Остальные подоспели ей на помощь, и скотину отогнали обратно в прерию.

– Если этот Лоувелл думает, что ему удастся избавиться от нас с помощью мелкого вредительства, то он сильно ошибается. Чендлеры не сдаются, и пора доказать ему это, – кипятилась Никки.

Она повторяла это все утро. Наконец Питеру это надоело.

«Знаешь, – сказал он, – Лоувелл мог бы поджечь сарай или перестрелять лошадей. Он пока просто играет с нами».

– Ах вот как? Может, мне съездить поблагодарить его за любезность? – Даже жесты Никки выглядели ядовитыми.

«Никки, не дури. Если ты выведешь его из себя, он соберет всех своих людей, и нам придется драться. Нам не выстоять».

– Не уверена. Мы ведь не боимся драться, а Лоувелл на это не рассчитывает.

Питер возвел глаза к небу, покачал головой и удалился. Леви благоразумно оставил свое мнение при себе.

Как и говорил Леви, они управились с сеном еще до полудня. Никки решила, что сейчас самое время почистить упряжь. Она думала, что в сарае никого не будет, и удивилась, увидев Леви, который стоял у единственного окна и брился.

Никки знала, что, когда Леви вернулся, Эмили вынесла бритвенный прибор и зеркало Сайреса в сарай, но как-то не задумывалась об этом. Теперь, глядя на это старое зеркало, знакомое до боли, Никки вспомнила, сколько раз она уговаривала отца купить себе новое.

Тоска по отцу часто настигала ее именно в такие моменты, как теперь, когда Никки меньше всего ожидала этого. Леви намылил щеку и теперь с сосредоточенным видом проводил по коже острым лезвием. Сколько раз она видела, как Сайрес делал то же самое перед этим зеркалом! На глазах у нее выступили слезы.

– Я тебе нужен? – спросил Леви, споласкивая бритву.

– Нет. Я просто хотела почистить упряжь. Ничего, потом зайду.

– Ты мне совсем не мешаешь, – улыбнулся ей Леви. – Закончу – помогу тебе.

– Ну, если хочешь… – улыбнулась в ответ Никки.

Заставляя себя не думать об отце, Никки прошла мимо Леви, сняла со стены тяжелый хомут и принялась чистить кожу седельным мылом.

Наступило уютное молчание, нарушаемое лишь поскребыванием бритвы и шорохом суконки. Боль Никки ослабла, снова превратившись в привычную глухую тоску, и Никки стала разглядывать Леви. В своей рубахе навыпуск, расстегнутой почти до пояса, с закатанными рукавами он выглядел таким близким и домашним. Выгоревшие волосы на руках Леви золотились на солнце, когда он поднял голову, чтобы выбрить шею.

Наблюдая за тем, как Леви бреется, Никки испытывала странное ощущение. Сейчас у нее не колотилось сердце, как тогда, у подъемника. Ей просто стало хорошо и спокойно. Пока она обдумывала это, Леви кончил бриться, стер с лица остатки мыла и вышел выплеснуть воду.

Когда он вернулся, Никки подняла голову и увидела, что он стоит, облокотившись на столик, и улыбается, застегивая рубашку.

– И что смешного?

– Да я не смеюсь. Просто подумал, как здорово это у тебя получается.

– Что «это»? – удивленно нахмурилась Никки.

– Чистить кожу.

– Да это любой дурак может.

– Ничего подобного. – Леви снял с крючка упряжь и уселся напротив. – Одна моя хорошая знакомая чуть не погубила пару ботинок. Она сперва намочила их, а потом попыталась намылить, как простым мылом.

– Что-о? – изумилась Никки. – Она, должно быть, полная идиотка.

– Да нет, просто не знала. Стефани решила, раз это мыло, значит, им и пользуются как любым другим мылом.

Опять Стефани. Господи, как Никки ненавидит это имя!

– Как ты думаешь, она уже в Вайоминге?

– Не знаю. Надеюсь, что да.

Леви с головой ушел в работу и потому не заметил, что Никки прикусила губу и принялась ожесточенно тереть хомут.

– Никки, погляди-ка, – неожиданно сказал он. – Вот почему Оскар взбесился. Острый конец впился ему в кожу, когда ты стала отстегивать пряжку.

Никки увидела металлическое кольцо, лежавшее на ладони Леви, и глаза ее расширились.

– Надо же, сломалось. Интересно, как это Питер не заметил – он ведь проверял упряжь на той неделе.

– Оно не сломалось, Никки. Его разрезали.