Текст книги "Убить Рыбку Джонса"

Автор книги: Каро Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

22
Дом Ворона

Элис достала из кармана фонарик и осветила темную комнату. Они заглянули внутрь через выбитое окно двери.

Рыбка вздрогнул.

– Где?

Он показал на демонов грязи, устроившихся на куче старых тряпок. Когда Элис открыла дверь, они повернули головы к внезапным посетителям, их глаза, горящие в свете фонарика, пристально и раздражающе уставились на Рыбку. Один из них оскалил похожие на крошечные иглы зубы. Рыбка краем глаза различал какое-то движение слева, но старательно избегал туда смотреть.

– Угу. Что ж, я вон вижу пауков. – Элис задрала голову к потолку и воззрилась на сеть из паутин. – Фе, гадость.

Прижавшись друг к другу, они проскользнули через кухню в коридор, где обнаружили две закрытые двери. Пол там был выложен плиткой.

– Я возьму сумки, – сказала Элис. – Потом сходим наверх.

Она сунула Рыбке фонарик, подошла к входной двери, открыла ее и втащила внутрь мешки, оставленные на пороге.

Рыбка осторожно осмотрелся, проведя фонариком по полу, стенам и потолку. В коридоре демонов грязи не оказалось. С потолка свисали тонкие паутинки, было пыльно, но не замусорено, ветшать было нечему. Лестница наверх не была застлана ковром, и Рыбка с облегчением обнаружил, что на покрашенных стенах не было обоев, благодаря этому они не кишели демонами. Краска стойкая. Она могла запачкаться, но не гнила, в отличие от бумаги.

Внеся сумки внутрь, Элис бросила их на пол посреди коридора, закрыла дверь, взяла у Рыбки фонарик и устало пошла наверх. Голые доски громко заскрипели у нее под ногами, нарушая ночную тишину. Поколебавшись с минуту, Рыбка поплелся следом.

Добравшись до верхнего этажа, Элис направилась к единственной незапертой комнате. Это была небольшая пустая комнатка, выходившая окнами на задний двор. В ней было светлее – неплотно задернутые старые шторы пропускали внутрь слабый свет ночного неба.

– Так, – сказала Элис, посмотрев на занавески, – держу пари, эти тряпки кишмя кишат всякой нечестью.

Рыбка кивнул. Материя утратила свой прежний цвет и была потертого серо-коричневого оттенка, на ней суетилось множество демонов. Они были маленькими и (в отличие от демонов грязи в кухне) с тупыми зубами, круглые диски их глаз тускло мерцали в полумраке. Элис взялась за шторы и с силой дернула. Демоны градом посыпались вниз и, секунду повалявшись на полу, растворились. Шторы кое-где порвались, но остались висеть на месте.

– Черт, придется как-то лезть наверх. Или можно разведать, что в других комнатах… Это выражение лица стоит воспринимать как отрицание, да? Тогда помоги мне.

Рыбка присел, чтобы она могла встать ему на спину как на стул. Элис скинула ботинки и взобралась на него, немного покачиваясь.

– Вроде бы дотягиваюсь. Но с фонарем несподручно. Не дергайся!

Свет хаотично гулял по комнате, пока она пыталась сбросить демонов на пол.

В двух футах от него мелкий и довольно расплывчатый демон пожирал Рыбку взглядом. Демон зло уставился на него, оголив свои уродливые зубки. Он походил на маленькую рассерженную лягушку, его вид чуть не рассмешил Рыбку. Мальчику полегчало.

– Ура!

Еще больше демонов посыпалось на пол, они бешено вопили и растворялись. Затем упала и сама штора, и в ту же секунду из ее складок стали вылезать новые демоны. Так как они появлялись из сильно прогнившего материала, они открывали глаза через секунды после рождения и быстро росли. Демоны сразу устремляли взор на Элис, которая пыталась снять вторую штору. Покончив с этим, она сползла со спины Рыбки. И завизжала.

Мальчик тут же выпрямился. Элис вцепилась в его руку.

– Прости. Паук. Громадный. Вон. – Она посветила фонариком.

Паук торопливо семенил по ткани. Рыбка поймал его и зажал между ладошек. Было щекотно. Он поднес его к окну, которое Элис с трудом открыла.

– Хорошо, – с облегчением произнесла она, когда мальчик разжал ладони и паук улетел вниз. – Я тогда этим займусь, ладно?

Она собрала грязные шторы в охапку и направилась к двери. Оставшись один, Рыбка осмотрел комнату. В ней царили покой и тишина, сквозь незанавешенное окно струился серебряный свет, падавший на голый пол и стены. Мальчик почувствовал себя лучше. Страх наконец отступил.

Вскоре вернулась Элис, неся с собой мешки. Она опрокинула самый большой из них и вытряхнула меленькое, тонкое, лоскутное одеяло и еще одно, связанное крючком.

– От матраса, а это одеяльце для младенцев. Соорудим постель. Есть еще две надувные подушки. – Она порылась в другом мешке. – Лимонад, печенье, рулон туалетной бумаги. Не предлагаю сегодня посещать ванную, конечно, зато на улице неплохие кусты есть. – Она лучезарно улыбнулась, посмотрев на Рыбку: – Не пропадем.

Рыбка улыбнулся в ответ.

– Ты супер, – сказал он.

* * *

Они устроились на одеяле, не снимая одежды, и накрылись одеяльцем поменьше. За окном дерево щекотало стекло своими ветками, Рыбка различал тихое уханье совы. Казалось, он был далеко-далеко от Соловьиной улицы, на которой городские огни гасили сияние звезд, а тишину ночи нарушал шум машин. Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Элис уже спала. Он слышал ее ровное сопение и чувствовал тепло, исходившее от ее тела. Впервые со вчерашнего утра, когда он и Сьюзан вернулись домой из города и обнаружили, что их жизнь навсегда изменилась, он почувствовал спокойствие.

Закрыв глаза, Рыбка заснул, ночь продолжила свой ход в тиши.

23
Ничего другого не остается

Гримшо стоял в центре города и закипал. Полиция, «скорая помощь» и пожарные уже уехали с места трагедии. Все разошлись, не осталось даже зевак, и в городишко даже вернулось обычное умиротворение. Конечно, остались руины, которые полицейские обнесли лентами заграждения, но огонь был потушен, а тело бедного водителя грузовика увезли. Все было тихо. Над головой показались звезды.

А Гримшо все кипел.

Предназначение вмешалось в план Гримшо, и поэтому демону пришлось импровизировать и показаться человеку в фургоне. Таким образом, мужчина потерял управление и врезался в бензоколонку. На какое-то чудесное мгновение, увидев, как мальчишка подлетел в воздухе подобно мячу, Гримшо подумал, что одержал победу. Но демоны инстинктивно понимают, когда им удается убить жертву, и вскоре стало ясно, что чертов мальчишка все еще был жив.

Гримшо вспомнил, как упивался устроенной не так давно катастрофой, но теперь прекрасное ощущение БАБАХА померкло на фоне многочисленных неудач. Демон едва ли обратил внимание на обжигающие пары облаков или крики людей. Он придавал мало значения гибели невинного свидетеля. Демон думал лишь о том, что Рыбке Джонсу опять удалось улизнуть.

В конце концов, тишина и пустота подействовали на Гримшо отрезвляюще. Больше смотреть было не на что, ничего иного не оставалось, кроме как снова предстать перед Лампвиком.

Единственный путь в Лимб лежал сквозь нулевую отметку хронометра, которая автоматически посылала его к Создателю, и это еще больше разъярило демона. Очень в духе чертова Лимба устроить так, чтобы каждое дурацкое Правило только осложняло полуживым жизнь!

Все же он не собирается задерживаться в склепе дольше, чем придется. Стоя посреди улицы и кипя от злости, Гримшо вдруг осознал, что, прежде чем вновь пытаться атаковать Рыбку Джонса, ему стоило сделать кое-что. Нужно было спросить у Ханута о том странном случае с его третьим Страдальцем. Нужно было заставить шакала рассказать ему, как перехитрить Предназначение.

Гримшо свирепо перевел стрелки часов на ноль, нажал на кнопку и исчез.

* * *

Лампвик оживился, как только Гримшо появился на полу в центре склепа.

– Ага! Вот ты где! Я все ждал, когда ты приползешь назад.

Гримшо зарычал. Прежде чем Лампвик успел зарядить свою тираду, демон отвернулся и начал устанавливать стрелки хронометра. Он на секунду задумался, где вероятнее всего был Ханут – в Британском музее или в пустыне.

– …просто ничтожество… – говорил Лампвик презрительно, – …ты что, правда подумал, что на этот раз тебе все удалось? А парнишка-то сбежал, не получив ни царапинки…

Это было выше его сил. Гримшо застыл.

– У него Пред-наз-на-че-ни-е! – закричал он, крутанувшись на пятках и посмотрев на своего Создателя. – Не доходит? Я тут ни при чем, он под защитой…

– Ах, вон оно что, – насмехался Лампвик, вновь подбираясь к своей тираде про «отговорки». – Не забывайте, бедненький Гримшо не виноват, это все Высшие Силы виноваты…

Его голос оборвался, когда Гримшо повернул стрелки и без промедления нажал кнопку отправки.

Лампвик посмотрел ему вслед, тихо посмеиваясь. Он подумал, не призвать ли существо назад, но решил повременить. Он получал больше удовольствия, когда горемыка прокрадывался к нему сам. А он пока подождет. Будет время придумать новые превосходные оскорбления.

В конце концов, времени довольно. Времени бесконечно много, раз уж на то пошло.

* * *

Далеко на вершине горы в Лимбе о времени размышлял Тан.

Он часто всматривался в панораму внизу, и если неопытному глазу она показалась бы лишь бесцветной пылью, то Тан различал на сером пространстве выпуклости и завитки с бледными очертаниями стран и государств, расстилавшихся до горизонта во всех направлениях. Это был мир, и он лежал у его ног, напоминая демону о тех днях, когда он властвовал над людьми. Он стоял неподвижно и думал о том, что больше у него ничего не осталось – только это. Навеки.

Конечно, в случае Тана навеки означало до тех пор, пока существует гробница дома Омбрей.

Тан потупил взор, содрогнувшись. Проклятие и его Воплощение прекращали свое существование только тогда, когда исполнялось проклятие или если оно теряло свой смысл. Пресытившись бесконечной вереницей из еще бьющихся сердец и подобными ужасами, он полагал, что смерти последнего члена семьи будет достаточно, чтобы исполнить миссию и получить свободу. Но в предсмертных словах Рудольфа Омбрея не уточнялось, что непременно представитель фамилии должен высечь его имя среди имен его предков, при этом семья должна была подвергаться преследованиям до тех пор, пока его желание не будет исполнено. Фактически любой мог бы высечь имя и положить всему конец, но теперь, когда не осталось никого из семьи, кому это вообще могло прийти в голову? Спустя столетия ни одна душа не помнила об имени Омбреев, не говоря уж об их фамильной усыпальнице!

Нет, ключом к завершению проклятия был склеп, склеп, ожидавший, пока то самое, последнее имя не будет начертано на его потемневших стенах. Мраморный склеп размером с особняк был построен в недоступном месте – даже ветер, огонь и вода не могли навредить ему. Поэтому ждать Тану придется целую вечность. Пока земля не изжарится под лучами солнца.

Скрытые тенью глубокого капюшона, глаза демона закрылись. Он боролся с мыслью о том, что приговорил себя на вечное заточение в Лимбе. Он сделал бы все ради того, чтобы вновь попасть в Реальный Мир и почувствовать последние удары бьющегося сердца, зажатого в кулаке. Но сделанного не воротишь.

Последние несколько веков, с тех пор как он довел до сумасшествия последнего Страдальца, вынудив бедного мужчину убить свою молодую жену и дочь, а затем до смерти запугав его самого, Тан все время бился над тем, как вырваться из кошмара, в который превратилась его полужизнь. Существовал единственный способ положить всему этому конец, и он был поистине ужасающим, но претворить его в жизнь было сложно, так как для этого надо было попасть в Реальный Мир, а Тан не мог этого сделать, не имея Страдальцев.

И вот, стоя на горе, размышляя о своем длинном и роковом будущем, Тан ощутил вдохновение!

Его глаза распахнулись, и, будь он сейчас в Реальном Мире, их выражение превратило бы летний день в зимнюю ночь. Может статься, есть еще выход! Гримшо.

Имея еще не убитых Страдальцев, Гримшо мог путешествовать в Реальный Мир. Более того, Гримшо снедало желание искупить свою ошибку, возвратить себе прежнее положение, которого он лишился, опозорившись из-за потери хронометра и неудачи с Рыбкой Джонсом. Маленький демон был зол, но был ли он зол настолько, чтобы воплотить в жизнь ужасающий план Тана? Как ни странно, Тан не подвергал сомнению отвагу Гримшо. Любому, кто мог добровольно отдать себя на растерзание Сестрам Радости, отваги было не занимать. Ее могло хватить, а могло не хватить. Все зависело от случая.

Так что, быть может, если Тан осторожно выложит свои карты, если он правильно и в подходящее время преподнесет свою задумку…

Демон зловеще улыбнулся. К счастью, никто не мог его видеть в этот момент. Он постоял еще немного, продумывая мудреный план, от которого теплело в его холодном сердце. Затем отправился на поиски друга.

* * *

Гримшо появился в центре Британского музея в Лимбе. Здесь, как всегда, царил настоящий бедлам. Хотя Создатели по очереди отсылали прочь свои Воплощения, чтобы стало немного посвободнее, два огромных зала, вмещавшие музейную коллекцию мумий, были переполнены полуживыми и полумертвыми. Создателей здесь было больше, чем Воплощений. Иногда на одного демона приходилось больше одного Создателя, потому что эта роль принадлежала не только царям или знатным особам, чьи тела были защищены проклятием, но и жрецам, обеспечившим проклятие.

– Прошу прощения, – пробубнил Гримшо демону, столь древнему на вид, что он походил на груду жеваных бинтов. Гримшо оказался прямо у него на ноге.

– Ничего страшного, – вежливо ответил тот по-древнеегипетски. – Мы здесь привыкли.

К счастью, в Сером Мире язык не являлся проблемой, так что Гримшо также вежливо поблагодарил незнакомца на викторианском английском и бросил взгляд на его Создателя, египетского царя, который так иссох, что в нем едва ли можно было опознать человека. Царь холодно смотрел на него. Гримшо проигнорировал его и принялся искать Ханута.

Куда бы он ни посмотрел, повсюду были демоны в бинтах, демоны с головами хищных птиц или гладких и голодных кошек. Демоны, обернутые в кожу с зубами как у крокодила, или в одеяниях жрецов, вооруженные внушительного вида серпами и ножами. Среди Создателей многие были по-прежнему в бинтах и мало отличались от своих демонов. Другие были разбинтованы, их тела скукожились и высохли, некоторые (по-настоящему могущественные) и после смерти были облачены в не менее внушительные одеяния и драгоценности, чем при жизни. Гримшо казалось, что все кругом о чем-то спорят, шум стоял невероятный.

Он осторожно дотронулся до забинтованной руки древнего демона, на ногу которого случайно наступил.

– Простите, я Ханута ищу…

– Ах да, Гримшо, верно? Проклятие вора Лампвика? Такая досада с хронометром, но попытка стоящая. Мне особенно понравилось с овцой. Да и взрыв на бензиновой станции был сногсшибательный – показаться тому водителю – просто гениально, хотя я не уверен, что это совсем по Правилам!

– Я не явился Страдальцу, – заметил Гримшо. – По Правилам, я не могу являться Страдальцам. О людях в целом ничего не уточняется.

Древний кивнул.

– В любом случае, это как-то загладило… Ну, ты понимаешь…

Гримшо едва заметно вздохнул. Чего там не понять. Все будут судачить о демоне проклятия, потерявшем свой хронометр.

– Вот новость, – сказал он слегка раздраженно. – Не думал, что кто-нибудь может такое загладить.

– Тебе предстоит над этим долго работать, это правда. Но это было неплохое начало. Было приятно побеседовать. – Древний указал рукой в лохмотьях. – Если тебе нужен Ханут, посмотри в центре зала. Постарайся не наступать на ноги, а то поднимется страшный крик.

– Спасибо, – еще раз поблагодарил Гримшо и удалился, прокладывая себе путь сквозь раздражительных демонов и надеясь, что он слишком мал и его никто не заметит.

Обогнув один-два саркофага, он увидел Ханута. Долговязый демон с головой шакала стоял с аккуратно сложенными темными крыльями подле своей молодой Создательницы, которая была окружена толпой жрецов. Египетская царица, владевшая проклятием Ханута, была некогда не только могущественна, но и красива. Даже мертвые, ее подведенные глаза были прекрасны, а ее стройное тело было украшено нитями жемчуга и сапфирами. Она восседала на своем саркофаге и от скуки стучала по нему ногами. Гримшо удалось просочиться сквозь толпу и оказаться у ног царицы.

Она сразу же заметила его и мигом оживилась.

– Смотри-ка, Хан, – сказала она, – этот забавный третьесортный демон! Который потерял хронометр.

Пара пылающих глаз воззрилась на гостя. Гримшо силился не лишиться от страха чувств. Он расправил плечи и приготовился с достоинством повстречаться со взглядом Ханута.

– Мне нужно знать, – сказал он со всей твердостью, на которую был способен, – о твоем третьем Страдальце, для убийства которого тебе потребовалось три года.

Ему пришлось немного повысить голос, чтобы перекрыть крики демонов в обличье крокодилов, отдавивших друг другу хвосты и теперь споривших из-за этого.

Взгляд Ханута сделался пронзительнее. Он сморщил морду, оголив длинные острые зубы. Гримшо чувствовал, как он напрягся, готовый подвергнуть наказанию это жалкое подобие Воплощения, осмелившееся задавать ему вопросы.

– Ой, Хан, это тот странный, который с первого раза не умер? Ну этот, хромой с горбом? – Царица хлопнула в ладоши и захихикала. – Ты из него такой фарш сделал, после того как его свинья выбежала и нарушила твои планы в тот самый момент, когда ты материализовался, я так смеялась!

Ханут вздрогнул. Гримшо с трудом поверил своим глазам, но так и было. Он вздрогнул.

– Но ты его все-таки прикончил! – Создательница Ханута опять залилась смехом. – Мне так понравилось, как ты сперва содрал с него кожу, вот это было веселье! Мне кажется, нужно чаще так делать. Когда… если у нас появится новая Литания, конечно. – Она вздохнула и надула губки.

Два демона, маленький и большой, обменялись долгим взглядом, в котором читалось понимание. Они одновременно потянулись к хронометрам.

– Помнишь, когда тебе нужно было в Париж, чтобы достать эту штуковину на вершине металлической башни с дырками…

Оба демона нажали на кнопки отправки и испарились из музея…

…и появились в пустыне Лимба у подножия пирамиды, прямо перед Таном.

24
Замысел Тана

– Вот ты где, мелкий, – сказал Тан, всем своим видом игнорируя Ханута. – А я тебя ищу. Собирался уже в музей наведаться. Я подумал, что ты захотел бы узнать больше о странном случае с третьим Страдальцем.

– Тебя он тоже заинтересовал? – с энтузиазмом закивал Гримшо.

Ханут издал громкий вздох. Такой звук издает нож, когда его точат о камень. Тан нарочито вздрогнул и сказал:

– Ах, и ты здесь? Не заметил тебя среди песка. Ты с ним прямо сливаешься.

Демон-шакал раздраженно взирал на него, угрожающе приподняв крылья. Гримшо впервые заметил, что сплошная серая расцветка Ханута действительно гармонировала с окружающей обстановкой. Он также подумал, что после столь внезапного ухода Создательница Ханута может призвать его назад до того, как они успеют поговорить.

– Послушай, – произнес он. – Ты величайший демон…

– Гм! – многозначительно хмыкнул Тан.

– …один из величайших демонов в истории, кроме Могущественного Проклятия, который самый всесильный демон на свете, но, несмотря на это, твой третий Страдалец выжил, когда ты в первый раз попытался его убить. А затем ты оставил попытки на целых три года. И потом ты расправился с ним. Поэтому мой вопрос: почему он выжил, было ли это Предназначение, как у Рыбки Джонса? И как тебе удалось с ним разделаться? Расскажи, пожалуйста. Я понимаю, что я совсем маленькое проклятие, но я потерял хронометр, мой Страдалец все время выживает, и я очень, очень хочу знать.

Надменный и холодный, со скрещенными руками, выражая своим видом неприступность и величие, шакал изучал Гримшо. Тан беззвучно напевал себе под нос, водя ногой по песку и рисуя круги своим костлявым пальцем, не выказывая интереса к их разговору.

– Зачем? – наконец спросил Ханут. – Неужели ты, будучи столь ничтожным мелким созданием, действительно осмелишься тягаться с Предназначением?

– Да! – воскликнул Гримшо. – Я уже тягался! Я тягался и тягался, но ничего не сработало. Но если есть способ, если тебе он известен, тогда я готов пытаться снова, до тех пор пока не одержу верх.

Ханут снова воззрился на него в молчании, но в его взгляде появилась примесь любопытства.

– Ты странный, – сказал он. – Я почти готов, но…

– Он тебе не скажет, – вставил Тан, пытаясь направить разговор в нужное русло. – Он хочет, чтобы ты продолжал считать его могущественным Воплощением, которое каким-то загадочным образом превзошло Предназначение, тогда как нам известно, что он потерпел неудачу в первый раз просто потому, что совершил ошибку.

Ханут яростно зарычал:

– Ты, ты, изъеденный молью МАХРОВЫЙ ХАЛАТ!

Тан усмехнулся:

– Очень оригинально, уже давно не смешно. Но если это лучшее, на что способен твой псиный умишко…

Ханут закинул свою шакалью голову к небу и завыл, отчего Гримшо весь съежился. В ответ Тан поднял руки, его черные одеяния закружились. Вокруг них замерцал свет, Гримшо знал, что в Реальном Мире сейчас стало бы темнеть и холодать. Ханут расправил крылья, откидывая тени даже в Лимбе, что было совсем непросто. Демоны встали напротив друг друга, готовые к нападению.

Гримшо нервно посмотрел в небо. Подобная демонстрация силы непременно привлечет внимание.

– Прекратите! – закричал он. – Вас Всадники услышат!

Предостережение подействовало. Тан и Ханут перестали пожирать друг друга взглядом и обеспокоенно посмотрели на небо. Ханут расслабился и потянулся к хронометру из резного алебастра, намереваясь переместиться в другое место, туда, где безопаснее.

– РАССКАЖИ! – взвыл Гримшо.

– Если есть что рассказывать, – пробубнил Тан.

Египетский демон замер. Тан добился своего, Ханут не мог допустить, чтобы кто-либо подумал, что ему не удалось убить Страдальца из-за ошибки. Он взглянул наверх, еще раз проверив небо. Оно было чистым, за исключением крошечной точки далеко вдали. Это были не Всадники, так что он не обратил на нее внимания.

Тан почти наверняка знал, что собирается поведать Ханут, и если он был прав, то его слова подтолкнут Гримшо в нужном направлении. Конечно, он мог ошибаться. Не будь это ниже его достоинства, он бы затаил дыхание.

– Это было Предназначение, – наконец сказал Ханут своим резким голосом. – Мой третий Страдалец был под защитой Высших Санов.

– Но ты в конце концов убил его! – воскликнул Гримшо.

Ханут рассмеялся, не обращая внимания на пронизывающий взгляд Тана, способный просверлить сталь.

– Повезло. Пока я раздумывал, как поступить, мужчину настигло его Предназначение. Он совершил научное открытие, которое было предначертано ему с рождения, и его защита пала. Он был мой. И я с ним разделался.

Гримшо уставился на Ханута в волнении:

– Хочешь сказать, я должен ждать!

– Другого пути нет, – ответил Ханут. – Предназначение кроет Проклятия, даже такие великие, как мое. Лишь Могущественное Проклятие, самое страшное среди нас всех, достаточно сильно, чтобы побить его.

– Но сколько мне придется ждать? – выпалил Гримшо.

– Кто знает, – быстро вставил Тан, довольный тем, как идут дела. – Мальчик может состариться прежде, чем совершит то, что ему предначертано совершить. Тебе лишь придется смириться с позором на несколько… быть может, на много… долгих лет. Да какое это имеет значение, ты всего лишь мелкий демон.

– Для меня имеет, – завыл Гримшо, его злость выливалась наружу.

– Ну а что тут поделаешь?! – радостно воскликнул Тан.

Гримшо тут же воззрился на него:

– Ты что-то знаешь!

Собираясь было нажать на кнопку отправки, Ханут замер, снедаемый любопытством. Точка на небе приближалась, нацеленная на группу у подножия пирамиды.

Тан откашлялся:

– Я много думал о твоем положении, мой маленький друг, и пришел к мысли, что есть один возможный выход. Если тебе хватит на это мужества. Как тебе известно…

– Выкладывай, – рыкнул Ханут, – не время выслушивать твои монологи.

Тан пронзил его взглядом, но перешел прямо к делу.

– Ты мог бы разбудить Могущественное Проклятие, – сказал он, наполнив своим смертельным шепотом неподвижный воздух Лимба, – и обрушить его рок на весь мир и на все, что в нем есть. Включая Рыбку Джонса.

Наступило гробовое молчание, а затем Ханут задрал голову и взвыл от смеха.

– Идиот, – фыркнул он. – Могущественное Проклятие утрачено, никто не знает, где оно. К тому же это уничтожило бы весь мир!

– Именно, – пробубнил Тан. – Более того. – Глубоко во мраке капюшона блеснули страшные глаза.

Все еще завывая от смеха, Ханут испарился. Гримшо едва заметил, как он исчез. Это правда, Могущественное Проклятие было потеряно, но идея Тана повергла его в беспокойное волнение, он хотел обсудить ее. Оба демона не заметили фигуру на горизонте, которая приблизилась и походила на маленькую змею с крыльями, быстро летящую в их сторону. Видно было не только змею. Ее длинные волосы развевались следом, образуя золотистую вуаль, которая выделялась на фоне тусклого серого неба, и даже на таком расстоянии можно было различить блеск зеленых глаз.

– Но… То есть… Как мы можем узнать, где находится Могущественное Проклятие? Его не может быть в Лимбе со своим Создателем, иначе мы бы знали.

Тан плавно повел рукой.

– Я много думал об этом, мой друг. И полагаю, – сказал он мягко, наклонившись к демону, – у меня есть по крайней мере половина решения. Могущественный Айменга создал проклятие, чтобы оно подействовало один раз, а затем прекратило свое существование. Поэтому, когда он умер, его душа перешла туда, куда отправляются бессмертные души, пытавшиеся погубить мир.

Гримшо прижал уши к костлявой голове. Тан сделал шаг назад, давая ему время обдумать то, что он сказал.

– То есть… ты хочешь сказать… что оно со своим Страдальцем? Оно в Реальном Мире, так?

– Именно!

– Но где в Реальном Мире?

– Эта часть мне неизвестна. Но я подумал… Тебе уже раньше хватило мужества задать вопрос Сестрам Радости, может, ты мог бы попытаться еще раз? Они Воплощения ангелов, хоть и низкого положения, они наверняка должны это знать.

Гримшо с благодарностью улыбнулся Тану, но что-то беспокоило его. Он наморщил лоб.

– Это очень приятно, что ты придумал все это, – медленно сказал он, – ведь это также коснется и тебя.

– О чем это ты, мелкий? – Тан повернул голову в капюшоне, и Гримшо почувствовал на своем лице страшный взгляд друга.

– Ну, если никого не останется в Реальном Мире, некому будет вызывать проклятия, разве все они не нарушатся? Наши Создатели, скорее всего, умрут и направятся к Тому, Что Ждет. А все Воплощения, ангелы и демоны, они… Что станет с нами? – Гримшо повел ушами и вгляделся в глубины капюшона. – Особенно учитывая тот факт, – медленно продолжал он, – что ты столько усилий приложил к тому, чтобы твое проклятие и ты существовали вечно.

Вдруг Гримшо осознал всю правду. Он понял, почему Тан всегда казался несчастным и почему он на самом деле убил последнего представителя дома Омбреев – не для того, чтобы жить вечно, а в попытке прекратить проклятие!

– Это ты хочешь этого! – воскликнул Гримшо. – Прекратить все проклятия, чтобы и ты прекратил существование! – Сгорбив костлявые плечи, демон сердито зашипел на Тана, почувствовав глубокую обиду. – Ты меня используешь!

Слова повисли в неподвижном воздухе Лимба. Все это участие и помощь были не чем иным, как планом Тана освободиться от своего рока.

Тан пристально посмотрел на Гримшо, затем пренебрежительно отмахнулся.

– Так что, мелкий, – холодно сказал он. – Хочешь обсудить тактику или нет?

– ИЛИ НЕТ! – пропел знакомый голос у них над головами.

– Флейта! – Гримшо вскрикнул, когда верткое тело спикировало вниз и две костлявые руки вцепились ему в плечи, отрывая демона от земли.

Застигнутый врасплох, Тан не сразу среагировал, но затем потянулся и схватил одну из удалявшихся задних лап Гримшо.

– Он мой! – взвыл Тан. – Он мне сейчас нужен! Отпусти… гарпия!

Флейта визжала от смеха, все еще таща демона наверх. Тан не разжимал хватки, тогда как Гримшо орал и барахтался, пытаясь избавиться от их рук. Но хоть Тан и внушал ужас, Флейта была сильнее и крепче вцепилась в демона. Почувствовав, как руки друга, державшие его за заднюю лапу, ослабевают, Гримшо заорал еще громче.

– Разыщи меня! – скомандовал Тан, когда Сестра вырвала Гримшо из его руки. Его низкий голос звучал в воздухе подобно похоронному колоколу. – Разыщи меня, мелкий, и я поведаю тебе, что предпринять, чтобы исполнить наше заветное желание!