Текст книги "Собрание сочинений, том 19"

Автор книги: Карл Генрих Маркс

Соавторы: Фридрих Энгельс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 47 страниц)

Для социалистического мировоззрения это новое понимание истории было в высшей степени важно. Оно доказало, что вся история и поныне идет путем антагонизма и борьбы классов, что всегда существовали господствующие и подчиненные, эксплуатирующие и эксплуатируемые классы и что огромное большинство человечества всегда было обречено на суровый труд и жалкое существование. Почему же это? Просто потому, что на всех предыдущих ступенях развития человечества производство было до того мало развито, что историческое развитие могло совершаться лишь в этой антагонистической форме, что исторический прогресс в общем и целом был предоставлен деятельности незначительного привилегированного меньшинства, между тем как огромная масса была обречена на добывание себе скудных средств существования и, кроме того, на постоянное увеличение богатств привилегированных. Но это же понимание истории, естественно и разумно объясняющее существовавшее до сих пор классовое господство, которое иначе можно объяснить только злой волей людей, приводит также к убеждению, что вследствие колоссального развития в настоящее время производительных сил исчезает, по крайней мере в наиболее передовых странах, последнее основание для деления людей на господствующих и подчиненных, эксплуатирующих и эксплуатируемых; что господствующая крупная буржуазия сыграла уже свою историческую роль, что она не только не способна более руководить обществом, но даже превратилась в тормоз для дальнейшего развития производства, как это доказывают торговые кризисы – особенно последний грандиозный крах[62]62
  Имеется в виду экономический кризис 1873 г., охвативший Австрию, Германию, США, Англию, Францию, Голландию, Бельгию, Италию, Россию и другие страны, отличавшийся большой силой и глубиной.


[Закрыть] – и угнетенное состояние промышленности во всех странах; что историческое руководство перешло теперь к пролетариату – к классу, который по всем условиям своего общественного положения может освободить себя только тем, что устранит всякое классовое господство, всякое рабство и всякую эксплуатацию вообще; что общественные производительные силы, выросшие настолько, что буржуазия не может с ними более справиться, лишь ждут того, чтобы объединившийся пролетариат ими овладел и установил такой строй, который предоставит каждому члену общества возможность участвовать не только в производстве, но и в распределении и управлении общественными богатствами и который путем плановой организации всего производства увеличит до таких размеров производительные силы общества и создаваемые ими продукты, что каждому будет обеспечено удовлетворение его разумных потребностей в постоянно возрастающих размерах.

Второе важное открытие Маркса состоит в окончательном выяснении отношения между капиталом и трудом, другими словами, в раскрытии того, каким образом внутри современного общества, при существующем капиталистическом способе производства, совершается эксплуатация рабочего капиталистом. С тех пор как политическая экономия выдвинула положение, что труд является источником всякого богатства и всякой стоимости, неизбежно возник вопрос: как же это возможно совместить с тем, что наемный рабочий получает не все произведенное его трудом количество стоимости, а должен часть ее отдавать капиталисту? Тщетно пытались и буржуазные экономисты и социалисты дать научно обоснованный ответ на этот вопрос, пока наконец не выступил Маркс со своим решением. Это решение заключается в следующем. Современный капиталистический способ производства предполагает существование двух общественных классов: с одной стороны, капиталистов, обладающих средствами производства и жизненными средствами, с другой – пролетариев, лишенных и того и другого и обладающих лишь одним товаром для продажи: своей рабочей силой; а продавать свою рабочую силу они вынуждены, чтобы получать необходимые жизненные средства. Но стоимость товара определяется количеством общественно необходимого труда, овеществленного в его производстве, а стало быть, и воспроизводстве; следовательно, стоимость рабочей силы среднего человека в течение дня, месяца, года определяется количеством труда, овеществленного в массе жизненных средств, необходимых для поддержания этой рабочей силы в течение дня, месяца, года. Предположим, что для производства жизненных средств рабочего на один день требуется шесть рабочих часов или – что одно и то же – заключающийся в них труд равен шести часам труда; в таком случае стоимость рабочей силы в продолжение одного дня будет выражаться в сумме денег, также воплощающих в себе шесть рабочих часов. Предположим далее, что капиталист, предоставивший занятие рабочему, платит ему эту сумму, т. е. полную стоимость его рабочей силы. Если бы, таким образом, рабочий трудился на капиталиста по шесть часов в день, то он целиком возмещал бы капиталисту понесенные тем издержки, т. е. шесть часов труда за шесть часов труда. В этом случае ничего, конечно, не досталось бы капиталисту; поэтому последний представляет дело совсем иначе: я, – говорит он, – купил силу этого рабочего не на шесть часов, а на целый день, и потому он заставляет рабочего трудиться, смотря по обстоятельствам, 8, 10, 12, 14 и больше часов, так что продукт седьмого, восьмого и последующих часов является продуктом неоплаченного труда и попадает прямо в карман капиталиста. Таким образом, на службе у капиталиста рабочий не только воспроизводит стоимость своей оплаченной капиталистом рабочей силы, но сверх того производит еще прибавочную стоимость, которая сначала присваивается капиталистом, а в дальнейшем по определенным экономическим законам распределяется среди всего класса капиталистов в целом и образует тот источник, из которого возникает земельная рента, прибыль, накопление капитала, – словом, все те богатства, которые потребляются или накопляются нетрудящимися классами. Тем самым, однако, было доказано, что обогащение современных капиталистов не в меньшей степени, чем это было у рабовладельцев или эксплуатировавших крепостной труд феодалов, происходит посредством присвоения чужого неоплаченного труда и что все эти формы эксплуатации отличаются друг от друга лишь тем способом, каким этот неоплаченный труд присваивается. Но тем самым у имущих классов было выбито последнее основание для лицемерных фраз, будто в современном общественном строе господствуют право и справедливость, равенство прав и обязанностей и всеобщая гармония интересов, и современное буржуазное общество было разоблачено не в меньшей степени, чем предшествующие, разоблачено как грандиозное учреждение для эксплуатации громадного большинства народа незначительным, постоянно сокращающимся меньшинством.

На этих двух важных основаниях зиждется современный научный социализм. Во втором томе «Капитала» будут развиты дальше эти и другие, не менее важные научные открытия в области изучения капиталистической общественной системы, а вместе с тем будут подвергнуты коренному перевороту и те стороны политической экономии, которые не были еще затронуты в первом томе. Пожелаем же, чтобы у Маркса оказалась возможность в непродолжительном времени сдать этот том в печать.

Напечатано в альманахе «Volks-Kalender», вышедшем в Брауншвейге в 1878 г.

К. МАРКС
ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ «ОТЕЧЕСТВЕННЫХ ЗАПИСОК»[63]63
  Письмо Маркса в редакцию «Отечественных Записок» было написано им вскоре после появления в названном журнале в октябре 1877 г. статьи идеолога русского народничества Н. К. Михайловского «Карл Маркс перед судом г. Ю. Жуковского» («Отечественные Записки» № 10, Современное обозрение, стр. 320—356), содержавшей ложную трактовку «Капитала». Письмо осталось неотправленным и было найдено Энгельсом в бумагах Маркса уже после его смерти. Энгельс снял с письма копии и одну из них вместе с письмом от 6 марта 1884 г. направил члену группы «Освобождение труда» В. И. Засулич в Женеву. В Женеве письмо было опубликовано в 1886 г. в № 5 «Вестника Народной Боли». В русской легальной печати письмо Маркса было опубликовано в октябре 1888 г. в журнале «Юридический вестник».


[Закрыть]

Господин редактор!

Автор статьи «Карл Маркс перед судом г. Жуковского» [Н. К. Михайловский. Ред.] – человек, по-видимому, умный, и если бы он нашел в моем изложении «первоначального накопления» хотя бы одно место, подтверждающее его выводы, он бы его привел. Так как такого места нет, он оказался вынужден ухватиться за побочную деталь, за полемическое замечание против одного русского «беллетриста» [А. И. Герцена. Ред.], напечатанное в добавлении к первому немецкому изданию «Капитала»[64]64
  К. Marx. «Das Kapital. Kritik der politischen Oekonomie». Bd. I, Hamburg, 1867, S. 763.


[Закрыть]. В чем же я там упрекаю этого писателя? В том, что он открыл русскую общину не в России, а в книге прусского регирунгсрата Гакстгаузена[65]65
  A. Haxthausen. «Studien uber die innern Zustande, das Volksleben und insbesondere die landlichen Einrichtungen Ruslands», Th. I—III, Hannover—Berlin, 1847—1852 (А. Гакстгаузен. «Исследования внутренних отношений, народной жизни и в особенности сельских учреждений России», ч. I—III, Ганновер—Берлин, 1847—1852).


[Закрыть] и что в его руках русская община служит лишь аргументом для доказательства того, что старая, прогнившая Европа должна быть возрождена путем победы панславизма. Моя оценка этого писателя может быть правильной, она может быть и ложной, но она ни в коем случае не может служить ключом к моим воззрениям на усилия «русских людей найти для своего отечества путь развития, отличный от того, которым шла и идет Западная Европа» [Цитата из статьи Михайловского воспроизведена в рукописи Маркса по-русски. Ред.] и.т. д.

Первая страница письма К. Маркса в редакцию «Отечественных записок»

В послесловии ко второму немецкому изданию «Капитала»[66]66
  К. Marx. «Das Kapital. Kritik der politischen Oekonomie». 2. AufL, Bd. I, Hamburg, 1872, S. 817 (см. настоящее издание, т. 23, стр. 18).


[Закрыть], – которое автору статьи о г-не Жуковском известно, так как он его цитирует, – я говорю о «великом русском ученом и критике» [Н. Г. Чернышевском. Ред.] с высоким уважением, какого он заслуживает. Этот ученый в своих замечательных статьях исследовал вопрос – должна ли Россия, как того хотят ее либеральные экономисты, начать с разрушения сельской общины, чтобы перейти к капиталистическому строю, или же, наоборот, она может, не испытав мук этого строя, завладеть всеми его плодами, развивая свои собственные исторические данные. Он высказывается в смысле этого последнего решения. И мой почтенный критик имел по меньшей мере столько же оснований заключить из моего уважения к этому «великому русскому ученому и критику», что я разделяю взгляды последнего на этот вопрос, как и из моей полемики против «беллетриста» и панслависта сделать вывод, что я эти взгляды отвергаю.

Впрочем, так как я не люблю оставлять «места для догадок», я выскажусь без обиняков. Чтобы иметь возможность со знанием дела судить об экономическом развитии России, я изучил русский язык и затем в течение долгих лет изучал официальные и другие издания, имеющие отношение к этому предмету. Я пришел к такому выводу. Если Россия будет продолжать идти по тому пути, по которому она следовала с 1861 г., то она упустит наилучший случай, который история когда-либо предоставляла какому-либо народу, и испытает все роковые злоключения капиталистического строя.

II 

Глава о первоначальном накоплении претендует лишь на то, чтобы обрисовать тот путь, которым в Западной Европе капиталистический экономический строй вышел из недр феодального экономического строя. Она изображает, таким образом, исторический процесс, который, отделяя производителей от их средств производства, превращает первых в наемных рабочих (пролетариев в современном смысле слова), а владельцев средств производства – в капиталистов. В этой истории «составляют эпоху все перевороты, которые служат рычагом для возвышения возникающего класса капиталистов; в особенности же перевороты, которые, лишая значительные массы людей их традиционных средств производства и существования, внезапно выбрасывают их на рынок труда. Но основой всего этого процесса является экспроприация земледельцев. Радикально она осуществлена пока только в Англии... но все другие страны Западной Европы идут по тому же пути» и т. д. (французское издание «Капитала», стр. 315[67]67
  К. Marx. «Le Capital». Paris, [1875] (см. настоящее издание, т. 23, стр. 728). Разночтения между текстом этой цитаты и текстом данного места в 23 т. объясняются тем, что Маркс цитирует первый том «Капитала» по французскому изданию 1875 г., а русский перевод в 23 т. сделан с 4-го немецкого издания 1890 года.


[Закрыть]). В конце главы историческая тенденция капиталистического производства сводится к тому, что оно «с неизбежностью процесса природы само порождает свое собственное отрицание»; что оно само создало элементы нового экономического строя, дав одновременно величайший толчок росту производительных сил общественного труда и полному развитию каждого индивидуального производителя; что капиталистическая собственность, в основе которой фактически уже лежит коллективная форма производства, не может не превратиться в собственность общественную. В этом месте я не привожу никаких доказательств по той простой причине, что это утверждение само является только общим резюме обширных исследований, заключающихся в предыдущих главах о капиталистическом производстве.

Итак, что же мог извлечь мой критик из этого исторического очерка в применении к России? Только следующее. Если Россия имеет тенденцию стать капиталистической нацией по образцу наций Западной Европы, – а за последние годы она немало потрудилась в этом направлении, – она не достигнет этого, не превратив предварительно значительной части своих крестьян в пролетариев; а после этого, уже очутившись в лоне капиталистического строя, она будет подчинена его неумолимым законам, как и прочие нечестивые народы. Вот и все. Но этого моему критику слишком мало. Ему непременно нужно превратить мой исторический очерк возникновения капитализма в Западной Европе в историко-философскую теорию о всеобщем пути, по которому роковым образом обречены идти все народы, каковы бы ни были исторические условия, в которых они оказываются, – для того, чтобы прийти в конечном счете к той экономической формации, которая обеспечивает вместе с величайшим расцветом производительных сил общественного труда и наиболее полное развитие человека. Но я прошу у него извинения. Это было бы одновременно и слишком лестно и слишком постыдно для меня. Приведем пример.

В различных местах «Капитала» я упоминал о судьбе, постигшей плебеев Древнего Рима. Первоначально это были свободные крестьяне, обрабатывавшие, каждый сам по себе, свои собственные мелкие участки. В ходе римской истории они были экспроприированы. То самое движение, которое отделило их от их средств производства и существования, влекло за собой не только образование крупной земельной собственности, но также образование крупных денежных капиталов. Таким образом, в один прекрасный день налицо оказались, с одной стороны, свободные люди, лишенные всего, кроме своей рабочей силы, а с другой стороны – для эксплуатации их труда – владельцы всех приобретенных богатств. Что же произошло? Римские пролетарии стали не наемными рабочими, а праздной чернью, более презренной, чем недавние «poor whites» [«белые бедняки». Ред.] южной части Соединенных Штатов, а вместе с тем развился не капиталистический, а рабовладельческий способ производства. Таким образом, события поразительно аналогичные, но происходящие в различной исторической обстановке, привели к совершенно разным результатам. Изучая каждую из этих эволюции в отдельности и затем сопоставляя их, легко найти ключ к пониманию этого явления; но никогда нельзя достичь этого понимания, пользуясь универсальной отмычкой в виде какой-нибудь общей историко-философской теории, наивысшая добродетель которой состоит в ее надысторичности.

Написано К. Марксом, около ноября 1877 г.

Опубликовано в журнале «Вестник Народной Воли» № 5, Женева, 1886

Печатается по рукописи

Перевод с французского

Ф. ЭНГЕЛЬС
РАБОЧЕЕ ДВИЖЕНИЕ В ГЕРМАНИИ, ФРАНЦИИ, СОЕДИНЕННЫХ ШТАТАХ И РОССИИ

Лондон

Социалистическое движение в Германии развивается великолепно. В настоящее время там насчитывается 62 социалистических периодических издания, из которых 46 – газеты в собственном смысле слова, 1 – журнал и 15 – органы профессиональных союзов. Кроме того, в Швейцарии издаются на немецком языке 4 газеты и 1 журнал, в Австрии – 3, в Венгрии —1, в Америке – 6. Общее число социалистических периодических изданий на немецком языке таково:

Германия – 62

Австрия – 3

Венгрия –   1

Швейцария – 3

Америка —6

ВСЕГО = 75

Таким образом, периодическая литература немецкого социалистического движения насчитывает больше органов, чем выходит социалистических изданий на всех других языках, вместе взятых. В это число я не включаю имеющие более или менее социалистическую окраску газеты (кате дер-социалистов), речь идет лишь о признанных партийных органах.

Когда было совершено покушение на Бисмарка[68]68
  Речь идет о неудавшемся покушении на Бисмарка 7 мая 1866 г. в Берлине.


[Закрыть], то один буржуа писал мне: «Вся Германия (буржуазная) радуется тому, что Бисмарк не был убит». Я ответил ему: Мы тоже довольны этим, потому что он работает на нас так, как если бы ему за это платили. Вы знаете, что я был прав, потому что, не будь преследований и страданий, милитаризма и непрерывно растущих налогов, мы не имели бы таких успехов, какие имеем сейчас.

Хотя кризис во Франции[69]69
  Энгельс имеет в виду борьбу за республику во Франции против монархических сил и, в частности, возникший после выборов 1876 г. конфликт между монархическими кругами и республиканским большинством палаты депутатов. В этом конфликте победили республиканцы, и во Франции утвердилась парламентарная республика.


[Закрыть] дал весьма малоудовлетворительный результат, он приведет, как мне кажется, к такому положению вещей, которое позволит французским социалистам действовать через печать, собрания, союзы и организоваться в рабочую партию, – а это все, чего мы можем добиться теперь, после бойни 1871 года. Кроме того, является несомненным фактом, что во Франции налицо два больших достижения: переход крестьян на сторону республики и образование республиканской армии. Государственный переворот Дюкро, Батби и компании не удался потому, что солдаты решительно отказались идти против народа.

В Америке рабочий вопрос поставлен в порядок дня кровавой забастовкой персонала железнодорожных магистралей[70]70
  В 1877 г. в США широко развернулась борьба рабочего класса с предпринимателями. Одним из крупнейших событий этой борьбы была стачка железнодорожников в июле 1877 г., вызванная снижением на 10% заработной платы на трех главных железнодорожных линиях, ведущих на Запад, – Пенсильванской, Балтимора – Огайо и Нью-йоркской Центральной. Стачку удалось подавить только при помощи правительственных войск и буржуазных вооруженных отрядов.


[Закрыть]. Это – событие, которое составит эпоху в истории Америки: таким образом, дело создания рабочей партии в Соединенных Штатах подвигается вперед большими шагами. В этой стране события развиваются быстро, и мы должны следить за их ходом, чтобы для нас не оказался неожиданностью какой-нибудь значительный успех, который обнаружится в скором времени.

Россия – это страна, которая, я думаю, в ближайшем будущем будет играть наиболее важную роль. Положение, сложившееся в результате так называемого освобождения крепостных, было невыносимым еще до войны. Эта великая реформа была проведена так ловко, что в конце концов разорила и дворян и крестьян. За ней последовала другая реформа, которая проводилась якобы с целью дать губерниям или уездам выборную администрацию, избираемую в условиях относительной свободы от вмешательства центрального правительства, но привела лишь к увеличению и без того невыносимых налогов.

На губернии просто были возложены расходы по управлению ими, так что государство тратило теперь меньше, продолжая, однако, получать те же самые налоги; отсюда – новые налоги для покрытия губернских и местных расходов. Позже была введена также всеобщая воинская повинность, что равносильно новому налогу, более тяжелому, чем остальные, и означает создание новой, более многочисленной армии.

В результате стал быстро надвигаться финансовый крах. Уже до войны страна находилась в состоянии банкротства. Русская государственная казна, приняв широкое участие в мошеннических аферах периода 1871—1873 гг., ввергла страну в финансовый кризис, который разразился в 1874 г. в Вене и Берлине и на долгие годы подорвал русскую промышленность и торговлю. Таково было положение вещей, когда началась «священная» война против «турка»[71]71
  Имеется в виду русско-турецкая война 1877—1878 годов.


[Закрыть], и так как нигде за границей займа получить не удалось, а внутренние займы не дали того, что требовалось, пришлось прибегнуть к миллионам банка (резервные фонды) и к выпуску ассигнаций; в результате бумажные деньги изо дня в день обесцениваются, и скоро – всего через год или два – их курс падет до минимума. В общем, мы имеем налицо все элементы русского 1789 года, за которым неизбежно последует 1793 год. Каков бы ни был исход войны, русская революция уже назрела и вспыхнет скоро, – может быть, в этом году; она начнется, вопреки предсказаниям Бакунина, сверху, – во дворце, в среде обедневшего и frondeuse [фрондирующего. Ред.] дворянства. Но раз начавшись, она увлечет за собой крестьян, и тогда вы увидите такие сцены, перед которыми побледнеют сцены 93 года. А раз уж дело дойдет до революции в России – изменится лицо всей Европы. Старая Россия была до сих пор огромной резервной армией европейской реакции; она действовала в качестве таковой в 1798, 1805, 1815, 1830, 1848 годах. А когда эта резервная армия будет уничтожена – вот тогда посмотрим, как обернется дело!

Написано Ф. Энгельсом 12 января 1878 г.

Напечатано с сокращениями в газете «La Plebe» № 3, 22 января 1878 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с итальянского

На русском языке публикуется впервые

Ф. ЭНГЕЛЬС
ЕВРОПЕЙСКИЕ РАБОЧИЕ В 1877 ГОДУ[72]72
  Настоящая статья была написана Энгельсом для американского еженедельника «The Labor Standard» («Знамя труда»), издававшегося в 1876—1900 гг. эмигрировавшим в США деятелем ирландского рабочего движения Мак-Доннелом. В 1931 г. статья была опубликована на немецком языке в журнале «Die Gesellschaft» (Jahrg. 8, Bd. II) и на русском языке в журнале «Борьба классов» № 6—7.


[Закрыть]

Написано Ф. Энгельсом в середине февраля – середине марта 1878 г.

Напечатано в газете «The Labor Standard» (New-York) 3, 10, 17, 24 и 31 марта 1878 г.

Подпись: Фридрих Энгельс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

I

 Истекший год был богат событиями и оказался плодотворным для рабочего класса Европы. Почти во всех странах достигнуты большие успехи в деле организации и роста рабочей партии. Единство, находившееся одно время под угрозой со стороны маленькой, но активной секты[73]73
  Имеется в виду дезорганизаторская деятельность анархистов.


[Закрыть], было фактически восстановлено. Движение рабочего класса все более и более выступало на передний план текущей политики, и – что является верным признаком близящегося торжества – политические события, какой бы оборот они ни принимали, так или иначе всегда складывались благоприятно для роста этого движения.

С самого начала 1877 год был ознаменован одной из крупнейших побед, когда-либо одержанных рабочими. 10 января на основе всеобщего избирательного права состоялись выборы в германский парламент (рейхстаг), происходящие раз в три года; выборы, которые уже начиная с 1867 г. давали германской рабочей партии возможность подсчитать свои силы и продемонстрировать перед миром свои хорошо организованные и постоянно растущие батальоны. В 1874 г. кандидаты рабочих получили четыреста тысяч голосов; в 1877 г. – больше шестисот тысяч. Десять рабочих кандидатов были избраны 10 января, а еще двадцать четыре должны были баллотироваться на дополнительных выборах, которые произошли через две недели. Из этих двадцати четырех были фактически избраны только немногие, ибо против них объединились все остальные партии. Но не утратил своего большого значения тот факт, что во всех крупных городах и промышленных центрах империи движение рабочего класса пошло вперед гигантскими шагами, и на следующих выборах в 1880 г. все эти избирательные округа перейдут несомненно в его руки. Были завоеваны Берлин, Дрезден, Целые фабричные округа Саксонии и Золинген. В Гамбурге, Бреславле, Нюрнберге, Лейпциге, Брауншвейге, в Шлезвиг-Гольштейне и в фабричных округах Вестфалии и Нижнего Рейна коалиции всех прочих партий еле удалось победить кандидатов рабочего класса простым большинством голосов. Германская социал-демократия стала силой, притом быстро растущей силой, с которой впредь должны будут считаться все другие, правящие или неправящие, силы страны. Впечатление от этих выборов получилось потрясающее. Буржуазия была охвачена настоящей паникой, тем более, что буржуазная пресса постоянно изображала дело так, будто социал-демократия теряет теперь всякое значение. Рабочий класс, воодушевленный своей собственной победой, продолжал борьбу с обновленной энергией и на всяком подходящем поле сражения; а рабочие других стран, как мы увидим, не только праздновали победу немцев как свой собственный триумф, но под ее влиянием сделали много новых усилий, чтобы не отстать в соревновании за освобождение труда.

Быстрый прогресс рабочей партии в Германии завоевывается ценой значительных жертв со стороны наиболее активных ее участников. Правительственные преследования, денежные штрафы, а еще чаще тюремные заключения обрушиваются на них градом, и им уже давно пришлось настроиться на то, что большую часть своей жизни они проведут в тюрьме. Хотя в большинстве случаев эти приговоры выносятся на короткие сроки, от двух недель до трех месяцев, однако и долгосрочные заключения отнюдь не являются редкостью. Так, чтобы уберечь важный горнозаводский и фабричный район Саарбрюккена от заражения социал-демократическим ядом, недавно два агитатора были осуждены на два с половиной года каждый за то, что осмелились ступить на эту запретную землю. Эластичные законы империи предоставляют множество поводов для таких мер, а там, где этих поводов оказывается недостаточно, судьи большей частью весьма охотно делают натяжки, чтобы сослаться на ту из статей, какая требуется для осуждения.

Большим преимуществом германского движения является тот факт, что профессиональная организация работает рука об руку с организацией политической. Непосредственные выгоды, которые дает профессиональная организация, втягивают многих обычно индифферентных людей в политическое движение; в то же время общность политического действия сплачивает обычно изолированные профессиональные союзы и обеспечивает их взаимную поддержку.

Успех, достигнутый нашими немецкими товарищами на выборах в германский парламент, побудил их попытать счастья и на других выборах. Так, им удалось провести рабочих при выборах в парламенты двух более мелких государств империи, а также проникнуть в довольно большое количество магистратов; в саксонских фабричных округах многие города оказались под руководством социал-демократических управлений. Так как избирательное право при этих выборах ограничено, то на большие успехи рассчитывать не приходится; все же каждое завоеванное место помогает доказать правительствам и буржуазии, что отныне им придется считаться с рабочими.

Но наилучшим доказательством быстрого развития сознательной организации рабочего класса является растущее число ее периодических органов печати. И здесь мы должны перешагнуть границы «империи» Бисмарка, потому что влияние и деятельность германской социал-демократии отнюдь не ограничиваются ими. К 31 декабря 1877 г. на немецком языке издавалось в общем не менее 75 периодических органов, обслуживавших рабочую партию. Из них в Германской империи – 62 (в том числе 15 органов такого же числа профессиональных союзов), в Швейцарии – 3, в Австрии – 3, в Венгрии —1, в Америке – 6; всего – 75, больше, нежели число рабочих органов на всех других языках, вместе взятых.

После битвы под Седаном[74]74
  Речь идет об одном из крупнейших сражений франко-прусской войны 1870—1871 гг., происходившем 1—2 сентября 1870 г. и закончившемся победой немецких войск, капитуляцией французской армии под командованием Мак-Магона. Поражение французских войск под Седаном ускорило крах Второй империи.


[Закрыть], в сентябре 1870 г., исполнительный комитет германской рабочей партии объявил своим избирателям, что в результате войны центр тяжести европейского рабочего движения переместился из Франции в Германию и что тем самым на немецких рабочих возлагаются новая ответственность и более высокие обязанности, требующие с их стороны новых усилий. 1877 год доказал правильность этого и в то же время показал, что пролетариат Германии вполне достоин возложенной на него задачи временного руководства. Какие бы ошибки ни совершали отдельные вожди, – а ошибки эти и многочисленны и разнообразны, – массы двигались вперед решительно, непоколебимо и в правильном направлении. Их выдержка, организованность и дисциплина представляют разительный контраст той слабости, нерешительности, угодливости и трусости, которые так характерны для всех буржуазных движений в Германии. И в то время как германская буржуазия завершила свою карьеру тем, что опустилась до более чем византийской лести «Вильгельму Победоносцу» и, связанная по рукам и ногам, отдалась на милость Бисмарка, – рабочий класс идет от победы к победе, и его движение ускоряется и усиливается даже теми мерами, которые изобретаются правительством и буржуазией для его подавления.

II 

Как ни велико было впечатление от германских выборов в самой стране, еще гораздо сильнее было оно за границей. И прежде всего оно восстановило в европейском рабочем движении то согласие, которое в течение последних шести лет было нарушено притязаниями небольшой, но весьма деятельной секты.

Те из наших читателей, которые следили за историей Международного Товарищества Рабочих, вспомнят, что непосредственно вслед за падением Парижской Коммуны в недрах великой рабочей организации возникли разногласия, которые на Гаагском конгрессе 1872 г. привели к открытому расколу, а затем и к распаду. Виновником разногласий был русский, Бакунин со своими приверженцами, которые, не брезгая никакими средствами, стремились занять господствующее положение в организации, где они составляли лишь незначительное меньшинство. Их главным патентованным средством было принципиальное возражение против какой бы то ни было политической деятельности рабочего класса; и они в этом отношении шли так далеко, что в их глазах участие в выборах представлялось изменой интересам пролетариата. Они не допускали никакого другого способа действий, кроме прямой насильственной революции. После Швейцарии, где прежде всего пустили корни эти «анархисты», как они себя называли, они распространили свою деятельность в Италии и Испании, где они некоторое время действительно господствовали в рабочем движении. Внутри «Интернационала» они нашли некоторую поддержку у бельгийцев, которые, хотя и по другим мотивам, также высказывались за воздержание от политической деятельности. После раскола бакунисты сохраняли видимость организации и устраивали конгрессы, на которых дюжины две всегда одних и тех же людей, притязавших на представительство от рабочего класса всей Европы, проповедовали от его имени свои догмы. Однако уже германские выборы в 1874 г. и та большая польза, которую принесло немецкому движению участие в парламенте девяти человек из числа наиболее активных деятелей этого движения, заронили элементы сомнения в среду «анархистов». В Испании в ходе политических событий движение было подавлено и исчезло, не оставив почти никаких следов. В Швейцарии партия, стоявшая за политическую борьбу и работавшая рука об руку с немцами, крепла с каждым днем и скоро численно превысила кучку анархистов в отношении 300 к 1. В Италии после ребяческой попытки совершить «социальную революцию» (Болонья, 1874 г.), в которой «анархисты» проявили себя не с лучшей стороны как по части разума, так и по части мужества, подлинно рабочие элементы начали искать более рациональные средства борьбы. В Бельгии движение зашло в тупик вследствие политики воздержания со стороны вожаков, политики, которая лишила рабочий класс всякого поля практической деятельности. Действительно, в то время как политическая деятельность немцев вела их от успеха к успеху, рабочий класс тех стран. где лозунгом дня было воздержание, терпел поражение за поражением, пока ему не надоело движение, не дававшее никаких результатов; его организации были преданы забвению, его печатные органы исчезали один за другим. Более здравомыслящей части этих рабочих такой контраст не мог не бросаться в глаза. В Италии, как и в Бельгии, вспыхнул бунт против доктрин «анархизма» и воздержания, и люди стали задавать себе и другим вопрос, почему они должны в угоду глупому догматизму отказываться от применения как раз тех средств борьбы, которые оказались наиболее действенными. Таково было положение вещей, когда крупная избирательная победа немцев положила конец всяким сомнениям и преодолела все колебания. Перед лицом такого упрямого факта невозможно было никакое сопротивление. Италия и Бельгия высказались за политическую деятельность. Остатки итальянских сторонников воздержания с отчаяния пытались произвести еще одно восстание близ Неаполя[75]75
  Речь идет о выступлении анархистов, захвативших в 1877 г. небольшой город Летино в Италии в провинции Беневенто; выступление было быстро подавлено полицией.


[Закрыть]; человек тридцать анархистов провозгласили «социальную революцию», но о них быстро позаботилась полиция. Все, чего они достигли, было лишь полным крахом их собственного сектантского движения в Италии. Так анархистская организация, притязавшая на руководство движением рабочего класса от одного конца Европы до другого, была вновь сведена к своему первоначальному зародышу, к каким-нибудь двумстам человек в Юрском округе в Швейцарии, где они из своего уединенного горного убежища продолжают протестовать против победоносной ереси остального мира, сохраняя истинное правоверие, возвещенное их ныне покойным императором, Бакуниным. И когда в сентябре прошлого года в Генте, в Бельгии, собрался всемирный социалистический конгресс, – конгресс, который сами они созвали, – они оказались на нем в незначительном меньшинстве лицом к лицу с делегатами объединенной и единодушной великой организации европейского рабочего класса. Конгресс, энергично отвергнув их смехотворные доктрины и высокомерные притязания и установив тот факт, что он отверг всего лишь мелкую секту, проявил к ним под конец великодушную терпимость.