Текст книги "Не родись красивой, или Точка опоры"

Автор книги: Карина Тихонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

* * *

К дому Стефана я топала на негнущихся ногах.

Да, тяжела ты, шапка Мономаха… Хотя, при чем тут шапка? Просто дали гадостное поручение, а я, как болонка, не смогла воспротивиться.

«Ну, ничего, – пообещала я себе для очистки совести. – Это в первый и последний раз».

Но совесть отчего-то не очистилась и осталась такой же мутной.

Я подошла к калитке дома Стефана и нажала на кнопку звонка. Щелкнул динамик, и голос Марийки сверху спросил:

– Это кто?

Я подняла голову и осмотрела динамик, укрепленный над калиткой.

Странно, но в отличие от остальных домов, видеокамеры рядом с ним не было.

– Это я, Аня.

– Аня!

Замок щелкнул.

Я толкнула дверь и вошла во двор. Марийка ждала меня на крыльце.

– Вы ко мне? – спросила она не то радостно, не то испуганно.

– К сожалению, нет, – ответила я.

– К Стефану Викторовичу? – спросила Марийка, понизив голос.

– К нему. Дома?

– Дома.

– Один?

– Нет, у него Виктория Васильевна.

Я затормозила на полпути.

В присутствии этой стервы передача подарка категорически исключается.

– Мне нужно поговорить с ним наедине, – сказала я. – Что делать?

– Так подождите! – предложила Марийка.

– А если она надолго?

– Нет, – отказалась Марийка. – Недолго. Сама слышала, у нее в шесть какая-то встреча в городе.

Я посмотрела на часы. Половина пятого.

Да, если у Вики в шесть рандеву, то пора собираться в дорогу.

– Подождете? – спросила Марийка.

– Подожду, – решила я. – Только так, чтобы Вика меня не видела.

– Ко мне пойдем, – предложила Марийка. – Через черный ход.

– Пойдем, – согласилась я.

Черный ход располагался позади дома. В комнату Марийки вела крутая узкая лесенка. Мы поднялись и оказались в небольшом закутке с одной дверью.

– Входите, – пригласила Марийка гостеприимно и толкнула дверь от себя.

– Спасибо.

Я вошла в распахнутую дверь, незаметно осмотрелась.

Небольшая чистенькая комнатка. Ничего особенного: кровать, маленький телевизор, гардероб, встроенный в стену, кресло у окна, маленький круглый стол перед креслом…

Уютно.

– Садитесь в кресло, – предложила Марийка. – А я на кровать.

– Спасибо, – повторила я.

Уселась в кресло, оказавшееся удобным и глубоким.

– У Стефана Викторовича сегодня день рождения, – поведала мне Марийка.

– Да? – спросила я без особого энтузиазма. – Он отмечает?

Марийка пожала плечами.

– Не сказать, чтоб сильно отмечал. Раньше – да! Гостей звали, готовили, даже официантов нанимали. А сейчас никого не зовет.

– Ясно, – сказала я.

Тут тишину комнаты прорезало резкое дребезжание, похожее на звук будильника.

Я вздрогнула.

– Что это?

Марийка подскочила с кровати.

– Это Стефан Викторович звонит. Меня вызывает. Спросит, наверное, кто приходил и зачем…

Она посмотрела на меня заговорщическим взглядом и спросила, понизив голос:

– Сказать-то что?

– Скажи, что я тебе рецепт пирога принесла, – ответила я быстро.

– Ага! Поняла! – закивала Марийка.

Повернулась и вышла из комнаты. По лестнице застучали торопливые шаги.

Я осмотрелась. Уютная комнатка. Все говорило о том, что ее обитательница – женщина. И салфеточки, разложенные на столе, и незаконченное вязание в корзинке, и ряд скляночек с недорогими духами на подоконнике.

Идиллию нарушал только мужской пиджак, небрежно брошенный на сиденье стула.

Я подошла поближе и присела на корточки. Двумя пальцами приподняла добротный твид в елочку.

– Ты что здесь делаешь? – спросила я вслух.

На пол со стуком упала одежная щетка.

Ясно. Марийка чистит хозяйский макинтош. Интересно, Стефан проверяет карманы перед тем, как отдать пиджак в чистку? Насколько я знаю, мужчины не слишком аккуратны в этом отношении.

Я прислушалась. Тишина.

Тогда я осторожно протянула руку и залезла в правый накладной карман пиджака.

Пусто.

Проверила другой карман.

Пусто.

– Обида какая! – сказала я вслух.

Подняла с пола упавшую щетку и постаралась придать пиджаку то же самое непринужденное положение.

И тут мои пальцы что-то нащупали во внутреннем кармане.

Похоже на сложенную бумажку. Плотную бумажку.

Я быстро залезла под шелковую подкладку.

Есть.

Достала глянцевый прямоугольник, сложенный вдвое, и развернула его. Прочитала то, что там было написано, и вернула бумагу на место.

Внизу хлопнула дверь.

Я быстренько бросила пиджак на стул и на цыпочках подошла к креслу.

Уселась в него, и через минуту дверь распахнулась.

– Они вас зовут, – сообщила расстроенная Марийка.

– Зачем? – не поняла я.

– Не знаю.

– Ты про рецепт сказала?

– Сказала! – подтвердила Марийка. – А они говорят, проси сюда.

Она развела руками.

– Уж извините…

– Ерунда, – ответила я и встала со стула.

– Вас проводить?

– Не нужно. Они в зале?

– В зале, – ответила Марийка. – Вино пьют.

– Хорошее дело, – констатировала я.

Вышла из комнаты и спустилась вниз. Обошла дом, толкнула дверь парадного входа.

Дверь медленно отворилась. Я вошла в просторное помещение, совмещавшее прихожую, зал и кухню.

– Какие люди! – произнес насмешливый женский голос.

Они сидели у камина. Несмотря на довольно теплый день, в нем горел огонь.

Стефан развалился на диване, Вика облюбовала кресло напротив него. Она же и приветствовала мое появление в столь ироничном тоне.

– Привет, – ответила я.

– Прошу вас, – пригласил Стефан, но с места не поднялся. По-моему, он был уже изрядно пьян.

– Благодарю.

Я сбросила с плеч походную куртку и осталась в обычном ежедневном наряде: джинсы и свитер.

Не снимая сапог, поднялась по длинным плоским ступеням и оказалась в зале.

– Говорят, ты определилась со своей родословной? – все так же насмешливо пропела Вика. Только мне ее насмешки были абсолютно по барабану.

Я задумчиво почесала нос, прикидывая, куда бы сесть.

В принципе, есть еще одно свободное кресло, но мне почему-то кажется, что если я сяду на диван рядом со Стефаном, Вика утратит часть своего хорошего настроения.

Что я и сделала.

Плюхнулась на мягкий пружинистый пуфик, сохранив между собой и хозяином дома небольшую приличную дистанцию.

Закинула ногу на ногу.

Вика прищурила на меня насмешливые злые глаза.

– Говорят, ты готовишь хорошо?

– Хорошо, – не стала спорить я.

– Слава богу! Нужно же хоть что-то уметь в этой жизни.

– Не говори! – согласилась я. – Некоторые женщины и этого не умеют!

Вика расхохоталась.

– Может, ты завтра поможешь Марийке уборку сделать? – предложила она задушевно.

– Отчего же не помочь? Помогу! – ответила я.

Вика снова расхохоталась, но уже с некоторой истерической ноткой в голосе. Наверное потому, что Стефан слишком пристально разглядывал мои ноги в облегающих джинсах.

– Ты, наверное, до того как наследство получила, и полы умела мыть?

– Умела, – ответила я спокойно. Посмотрела в ярко накрашенное лицо перед собой и спросила:

– А сама-то ты давно это делать разучилась? А? Фешенебельная моя…

Вика моментально прекратила смеяться. Зато громко расхохотался пьяный Стефан. Зааплодировал мне твердыми ладонями с красивыми миндалевидными ногтями.

– Ай, браво! В самую точку!

Вика поднялась с места.

– Ты мне за это ответишь, мой драгоценный, – пообещала она задушевно.

Затянула потуже пояс на брюках и сказала:

– Не буду вам мешать. Даже интересно: кто кого сожрет? Он тебя или ты его?

Посмотрела на Стефана и добавила:

– А ты подумай над тем, что я сказала…

Вика сделала небольшую паузу и выразительно подчеркнула:

– … неуловимыймой…

Стефан вскинул на нее тяжелые насмешливые глаза. Но ничего не ответил.

– Будь осторожна, – предупредила меня Вика, направляясь к двери. – Он сильно пьян. А когда он пьян, но непредсказуем.

– Терпеть не могу предсказуемых мужчин, – мило прочирикала я.

– О? – коротко ответила Вика.

Достала свою шубу, набросила на плечи и сказала Стефану:

– Ты тоже не зевай. Девочка не простая.

– Золотая, – договорил Стефан и подмигнул мне пьяным глазом. А я спросила:

– Так я не поняла: за кого ты болеешь? За меня или за него?

– За себя, – ответила Вика, не раздумывая.

Открыла дверь и, не прощаясь, вышла из дома.

Я поднялась с дивана и пересела на ее место.

Стефан наблюдал за моими перемещениями прищуренным взглядом.

– Боишься? – спросил он, усмехаясь.

– Кого? – не поняла я. – Вас?

– Нас, нас…

Я пожала плечами.

– Да нет. Просто отсюда лучше видно…

Минуту он разглядывал меня красивыми карими глазами.

Черный зрачок плавал в них, как долька расплавленного горького шоколада.

– Выпьешь? – спросил Стефан внезапно.

Я посмотрела на стол.

На столе стояла бутылка хорошего грузинского вина.

– Надеюсь, настоящее? – уточнила я.

Он насмешливо скривил рот.

– Обижаешь?

– Тогда выпью.

Стефан поднялся с дивана. Шатаясь, добрел до бара, достал из него еще один бокал. Вернулся назад и впечатал бокал передо мной.

Упал на диван и минуту барахтался среди подушек, пытаясь обрести равновесие.

Я молча наблюдала за его усилиями.

Да. Этот человек был сильно пьян.

Не дожидаясь, пока галантный кавалер сумеет выпрямиться, я взяла бутылку и вплеснула в бокал тягучую темно-бордовую жидкость.

Подняла бокал и поводила носом над его краями.

– Ну, как? – спросил Стефан.

Он, наконец, обрел относительное равновесие и с интересом наблюдал за мной, как наблюдают за игривым котенком.

– Неплохо, – ответила я.

Поднесла бокал к губам и сделала глоток.

Вино обожгло грудь изнутри. Действительно, неплохо.

– Не люблю я вас, – вдруг сказал Стефан.

– А ты и не обязан, – ответила я и сделала еще один глоток. – Мы с тобой не родственники, слава богу.

Он засмеялся.

– Да нет, ты не поняла. Я не о тебе, я о бабах вообще.

– А-а-а! – сказала я равнодушно.

Стефан следил за мной исподлобья.

– А ты решила, что я к тебе на «вы» обращаюсь? – догадался он и присвистнул. – Оптимистка!

– И кого ты теперь любишь? – спросила я, не обращая внимания на его хамский тон. Пьяный человек, что с него взять. – Решил поэкспериментировать с мужчинами?

Стефан икнул.

– Ну да! Только этого мне не хватало!

– Чем же тебя не устраивают женщины?

Стефан неверной рукой поднял свой бокал и одним глотком допил оставшееся в нем вино. Поставил бокал на место, вытер ладонью губы и ответил:

– Черт его знает… Вы же любви требуете, уважения… А за что вас любить? Ответь, за что?

– Видишь ли, когда любят за что-то, это уже не любовь, – заметила я. – Это уже какое-то другое чувство. Впрочем, неважно. Ты меня все равно не поймешь…

Мы немного помолчали.

– Зачем пришла? – спросил Стефан, нарушая молчание.

– Ах, да!

Я встала и пошла назад в прихожую. Достала из кармана куртки бархатную коробочку и вернулась в зал.

Протянула ее Стефану, сухо сказала:

– Это тебе.

Он смотрел на подарок, не делая попыток его взять. Затем неохотно протянул руку. Забрал коробочку, открыл ее. Минуту рассматривал содержимое, затем захлопнул крышку и громко расхохотался.

Меня передернуло. Честно говоря, раньше я считала себя циничным человеком. Но что такое настоящий цинизм, поняла только сейчас, рассматривая пьяного мужика, хохотавшего над подарком безнадежно влюбленной в него женщины.

Подонок.

– Понятно, – сказал Стефан, отсмеявшись. – Ну, давай, выкладывай.

– Что выкладывать? – удивилась я.

– Как что? Элла наверняка сопроводила подарок трогательным устным посланием!

Я с ненавистью посмотрела на него.

– Точно! – сказала я. – Она просила передать, что это чаевые за твои услуги. На мой взгляд, она переплатила. Но что поделаешь? Элла – женщина щедрая…

Стефан перестал смеяться. Посмотрел на меня суровым взглядом и поднял вверх указательный палец.

– А вот это ты врешь, девочка моя.

– Слово в слово! – ответила я дерзко. – Не нравится, не ешь!

Он вздохнул и сгорбился.

– Если бы Элла была способна такое сказать…

Он замолчал.

– То что? – поинтересовалась я. – Ты бы ее убил?

Стефан вскинул на меня быстрый взгляд.

– Я бы… в нее влюбился, – ответил он медленно.

Я сочувственно поцокала языком.

– Как много она потеряла!

Стефан тихо рассмеялся.

– Язва, – сказал он себе под нос.

Сделал усилие, чтобы подняться с дивана, и потерпел сокрушительное фиаско.

Сделал второе усилие. С тем же результатом.

Я откинулась на спинку кресла, скрестила руки и принялась злорадно наблюдать за его возней.

– Что ты лыбишься? – раздраженно набросился на меня Стефан после четвертой безуспешной попытки. – Помоги!

Я встала с кресла, обошла журнальный стол с пустой бутылкой вина и протянула руку хозяину дома.

– Держись!

Он вцепился в мою ладонь.

Я сделала сильный рывок, и Стефан чуть не повалился на меня.

Я брезгливо отпихнула его и торопливо отодвинулась в сторону.

– Не бойся. Я не заразный, – сказал он насмешливо.

– Я на слово не верю.

Он засмеялся.

– Слушай, проводи меня до моей комнаты, – попросил он, кончив смеяться.

– Сам доберешься.

Стефан насмешливо прищурился.

– Боишься? – спросил он подозрительно вежливо.

– Тебя? Нет.

– Тогда подставь мне плечо…

Он помедлил и договорил:

– Пожалуйста.

Я молча подошла к нему и взяла его под руку. Но Стефан вырвался и обхватил мои плечи правой рукой.

– Так удобней, – пояснил он, дыша на меня смешанным запахом вина и водки. – Пошли?

– Пошли, – ответила я.

Я прекрасно понимала, что у него на уме. Наверное, потому и согласилась его сопровождать.

Мне было даже интересно.

Мы поднялись на второй этаж. Перед одной из закрытых дверей Стефан остановился и вынул из кармана ключ.

– Открой, пожалуйста, – попросил он.

Я взяла ключ.

– Ты, что, все двери запираешь?

– Все! – подтвердил он с торжеством. – Не доберешься! Что, съела?

И он злорадно рассмеялся.

– Мне-то что, – ответила я. – Я на тебя видов не имею.

Вставила ключ в скважину и дважды повернула его вправо.

Распахнула дверь и доложила:

– Спальня подана!

Стефан оторвался от стены и снова обхватил меня за плечи. На этот раз двумя руками.

– Язва, – пробормотал он. – Такая красивая и такая язва…

Он наклонился над моими волосами и зарылся в них носом.

– Рыжая, – сказал он хрипло. – Не верю рыжим…

Я не сделала ни малейшей попытки освободиться из его рук. Стояла и смотрела в красивое пьяное лицо, нависшее надо мной.

Стефан сфокусировался и сумел ответить мне таким же пристальным взглядом.

А потом его глаза стали осмысленными, почти испуганными.

– Я тебя где-то видел, – сказал он трезвым голосом. – Где?

Я молча смотрела на него.

Он отодвинулся назад. Еще минуту его глаза торопливо шарили по моему лицу. Потом Стефан схватил меня за плечи и тихо повторил:

– Где?

Он с силой встряхнул меня.

– Где?!

– В ночных кошмарах? – предположила я.

Он попятился. Не отрывая от меня глаз, нашарил ключ, торчавший в замке. Вытащил его, перешагнул порог своей комнаты и захлопнул дверь.

Ключ дважды повернулся.

– Спи спокойно! – пожелала я.

– Пошла вон! – глухо донеслось из-за двери.

Я усмехнулась и пожала плечами.

Вот они, мужчины! Как только убедятся в том, что от женщины им ничего путного не добиться, теряют даже поверхностный лоск!

Я неторопливо поправила растрепанные волосы.

Сошла вниз по лестнице, оделась и покинула дом. В моей душе пели и ликовали райские птицы.

Он меня испугался!

Но через минуту я вспомнила бумажку, найденную в пиджаке, и остановилась.

Нахмурилась, прикинула числа. Сегодня, кажется, первое марта…

Ну, да. Первое. Еще бы неделя, и Стефан явился на свет долгожданным подарком к Международному Женскому дню.

Всеобщий дамский любимец.

«И твой тоже?» – поинтересовался ехидный внутренний голос.

«А как же! – ответила я горячо. – В первую очередь мой!»

* * *

Несколько дней после этого события прошли однообразно.

Утром мы с девочками вместе уезжали в город, а дальше все разбредались по своим делам.

Генриэтта шла в школу, Элла – по магазинам, а я гуляла по столице.

Честно говоря, никакого плана действий у меня не было. Мне просто доставляло удовольствие ходить по улицам и рассматривать витрины.

Весна порадовала горожан щедрым ранним теплом, и я позаимствовала у Эллы черные солнцезащитные очки.

С упорством маньяка я возвращалась к дому на набережной. Обходила его кругом, стояла перед входом, прикидывала варианты: как можно войти и выйти из такого сооружения незамеченным?

Найти решение пока не получалось, и это приводило меня в исступление.

Магазин «Лонжин», как я выяснила, находился в двадцати минутах ходьбы от квартиры Волоховых. А если ехать на машине, то на расстоянии пяти минут.

Выходит, что добраться до магазина в тот день Стефан мог в самые минимальные сроки.

Сначала я подумала, что он переставил часы в квартире Эллы. Ограбили магазин прошлой зимой: в это время года сумерки наступают рано и определить время «на глазок» уже невозможно.

Он мог перевести часы вперед и быстро добраться до магазина.

Но как быть с показаниями охранников, консьержки и соседей, которые видели Стефана во дворе?

Все они единогласно утверждали, что видели его выходящим из дома в девять вечера, плюс-минус пять минут?

Не мог же он перевести часы одновременно у всех свидетелей?!

Да, что-то не складывалось в этой мозаике.

Впрочем, были вещи, которые меня волновали не меньше, чем разгадка событий годовой давности.

Мне не давало покоя поведение железной леди Марьи Гавриловны. Уверена, что в тот день, когда я чуть не заехала ей дверью по лбу, она самым вульгарным образом шпионила. То есть, подслушивала.

Неужели Элла права, и Максим держит в доме соглядатаев для жены?

Гадость какая!

Не верю! Он на это не способен!

Я думаю так совсем не потому, что меня ослепляет симпатия к Максиму. Все как раз наоборот: Максим мне симпатичен потому, что он порядочный человек.

Честно говоря, обстановка в поселке накалялась с каждым днем. Не знаю отчего. То ли был виноват весенний авитаминоз, то ли проснулся и оживился какой-то внутренний раздражитель, до этого пребывавший в зимней спячке…

Не знаю.

Но напряжение витало в воздухе и иногда разряжалось грозовыми вспышками.

Элла снова сцепилась с Викой. Поводом для свары послужили новые портьеры, которые Элла приобрела в городе недавно, и которые Вика назвала «мещанскими».

Собственно, ее мнения никто не спрашивал, но Вика сочла нужным заботливо довести его до хозяйки.

Естественно, Элла не снесла выпада и приняла брошенную перчатку.

Было сказано много разнообразных недружественных слов, пока, наконец, Максим не прекратил словесную перепалку и не увел Вику в свой кабинет.

После ухода Вики разразилась новая свара. На этот раз между Максимом и Эллой.

Элла запретила мужу таскать в дом «эту гадину», на что Максим, не повышая голоса, заметил, что партнеров по бизнесу он буде выбирать себе сам. Без руководящих указаний жены.

На мой взгляд, этот жесткий ответ был совершенно правильным, но Элла настолько не привыкла к такому тону, что выпала в осадок.

Буквально.

Несколько дней после этого разговора она слонялась по дому, как тень отца Гамлета. В разговоры почти не вступала, не красилась и, по-моему, даже не умывалась.

Атмосфера в особняке царила унылая.

Честно говоря, я бы уже давно уехала в город, если бы не считала такой поступок дезертирством. Что-то угрожающее нависло над домом, и убегать оттуда в такой момент казалось мне предательством.

Поэтому я стискивала зубы и молчала.

И каждую утреннюю поездку в город воспринимала как единственную отдушину.

Но, к сожалению, рано или поздно приходят выходные.

В субботу утром Элла повезла Генриэтту в бассейн. Максим после завтрака, на протяжении которого никто не произнес ни звука, закрылся в кабинете.

А я собралась, оделась в свою походную куртку и отправилась гулять в лес.

Снег в городе почти сошел. Весна в этом году выдалась ранняя, теплая, со множеством осадков. Но лесной снег оказался под защитой деревьев, и солнце с дождем сюда еще не добрались.

Первое, что поражает в лесу, это абсолютная неподвижная тишина.

Кажется, что застыл не только воздух, но даже само время остановилось, запутавшись среди оголенных веток. И что эти деревья с морщинистыми старческими стволами и это чистый нетронутый снег существуют здесь вечно.

Впрочем, отметила я, не такой уж он и нетронутый.

Рядом с узкой тропинкой, ведущей из поселка в лес, виднелись глубокие следы.

Интересно, почему человек не шел по протоптанному пути?

«Потому, что по нему шел другой человек», – ответила я сама себе. Двое их было, короче говоря. Один шел по тропинке, а второй держался рядом. Ясно, что эти двое из поселка. Кто у нас может гулять вдвоем?

Элла с Генриэттой в городе. Максим у себя в кабинете. Саша только что вернулся в поселок: я видела его машину, въезжающую в ворота дома.

Остается только сладкая парочка.

«Мы с Тамарой ходим парой, санитары мы с Тамарой».

Откуда этот стишок? Не помню…

Я внимательно пригляделась к глубоким следам рядом с тропинкой.

Сапоги. Причем сапоги немаленького размера. И следы глубокие. Человек, шедший рядом с тропинкой, проваливался в снег почти до колена. Значит, он был тяжелым. Возможно, что он выл высоким.

Да. Это вполне мог быть Стефан. А Вика вышагивала рядом.

Странно, что наш сиятельный Стефан счел себя обязанным уступить протоптанную дорогу даме. Судя по тому, что я о нем знала, он, скорее, должен был отпихнуть даму в сторону и зашагать там, где ему удобней.

Впрочем, отпихнуть он мог только такую женщину, как Элла.

Отпихнуть в сторону Вику не удастся никому и никогда. Вика сама кого хочешь оприходует так, что мало не покажется.

Интересно, зачем они отправились в лес? Природой наслаждаться?

Ха-ха!

Такие люди могут наслаждаться природой только в одном случае: если собираются ее выгодно продать.

Продать лес им вряд ли удастся: это пока государственная собственность.

Значит, они отправились в лес для приватного разговора. Подальше от любопытных ушей домашней прислуги.

Как выразилась моя старая приятельница Марийка: «Прислуга многое знает».

Это точно.

Было очень интересно узнать, о чем у них может идти разговор. Это, конечно, сугубо деловая беседа, а дела Стефана меня очень и очень интересовали.

Такая я любопытная, что же делать?

Поэтому я немного поколебалась и двинулась по следу, как старые охотники в романах Майн Рида.

В лесу тропинка закончилась, и я увидела, что мои логические умозаключения были правильными. На снегу отчетливо пролегли отпечатки ног двоих людей.

Одни, глубокие и большие, я уже видела рядом с тропинкой.

Вторые были значительно меньшего размера и проваливались в снег не так глубоко.

Вика. Кто ж еще?

Я остановилась на краю протоптанной дорожки.

Если я сделаю еще один шаг вперед, то на снегу образуются три пары следов. И эти двое, возвращаясь домой, непременно их увидят.

А мне почему-то не хочется, чтобы они догадались о присутствии свидетеля их дружеской беседы.

Я немного подумала и шагнула в след маленькой ноги.

Поместилась.

Оторвала вторую ногу и поставила ее в другой отпечаток.

Вот так, шагая по Викиным следам, я дошла до небольшой полянки недалеко от лесной опушки.

Они сидели на поваленном стволе дерева. Сидели спиной ко мне и негромко переговаривались.

Я еще раз возблагодарила абсолютную тишину, царящую в лесу. В городе я могла бы услышать их разговор, только вооружившись подслушивающим устройством.

А здесь я слышала каждое слово, сказанное вполголоса, не прикладывая для этого никаких усилий!

Впрочем, вру. Одно усилие я все же сделала. Спряталась за стволом толстого старого дерева. Для этого мне пришлось уклониться от проторенной Викой дорожки, и на снегу образовались мои отпечатки. Но я проявила пионерскую смекалку и замела за собой следы.

В прямом смысле слова. Замела их своими шерстяными варежками.

Итак, я притаилась за стволом старой сосны и внимательно прислушалась к разговору.

– Мне не нравится, что ты тянешь время, – сказала Вика.

– Я проявляю разумную предосторожность, – возразил Стефан лениво.

– Да? – с иронией спросила Вика.

Молчание.

– Мне почему-то кажется, что ты решил меня кинуть, – сказала Вика после небольшой паузы.

– А ты перекрестись, и все пройдет, – посоветовал Стефан.

– Не смей разговаривать со мной в таком тоне, – вспылила Вика, не повышая голоса. – Я тебе не эта клуша Элла.

– Да уж, – согласился Стефан. – Я об этом не забываю.

Вика вздохнула.

– Я посоветовалась со своими адвокатами, – сказала она как бы между прочим.

Стефан повернул голову и внимательно посмотрел на собеседницу.

– Они говорят, что я вполне могу подать на тебя в суд.

Молчание.

– И получить все свои деньги с процентами без всякой головой боли, – договорила Вика.

– Каким образом? – осведомился Стефан. – Денег у меня нет! Кому-кому, а тебе это хорошо известно! Иначе стал бы я…

Он не договорил и умолк.

– Денег у тебя, может, и нет, – медленно ответила Вика. – Зато есть дом.

Стефан хмыкнул.

– Ты решила выставить меня на улицу? – осведомился он учтиво.

– Еще не решила, – ответила Вика. – Но я думаю над этим.

Стефан снова молча хмыкнул, рассматривая свои руки.

– Твой долг перевалил все разумные пределы, – продолжала Вика бесстрастно. – А с процентами это вообще неоплатная сумма. Для человека, у которого нет денег, – насмешливо процитировала она.

Стефан молчал.

– Поэтому я думаю, что дожидаться от тебя наличных бессмысленно.

Она повернула голову в сторону Стефана. Тот все еще разглядывал свои руки.

– Продавай дом, – посоветовала Вика дружеским тоном. – Продавай сам, без постановления суда. Слышишь, Стефан?

– Слышу, – откликнулся тот равнодушно.

– У тебя после выплаты долга останется вполне приличная сумма. Сможешь купить себе какую-нибудь квартирку в городе. Небольшую, конечно, но без крыши над головой не останешься.

Стефан легко вздохнул.

– Ну? – поторопила его Вика.

– Дай мне еще десять дней, – ответила Стефан.

– Не могу.

– Это в последний раз.

– Не могу! – ответила Вика с напором. – У меня есть свои проблемы! Почему я должна думать еще и о твоих?

– Потому, что я тебе небезразличен, – дерзко ответил Стефан.

Я беззвучно фыркнула. Вот ведь тип! Все умеет обращать в денежный эквивалент!

Но я недооценила Вику.

– Угомонись! – призвала она насмешливо. – На мой взгляд, это не стоит денег.

– Совсем не стоит? – не поверил Стефан.

– Совсем, – подтвердила Вика невозмутимо. – Таких мальчиков, как ты, мой любвеобильный, пруд пруди. Я еще не настолько стара, чтобы за это платить. Найдутся желающие и без денег. Так что оставь свои иллюзии. За красивые глазки я тебе долг не спишу. Тем более такой долг.

Она покачала головой и с досадой сказала себе под нос:

– И как я это опростоволосилась? Давным-давно нужно было тебя к ногтю прижимать! Нет, я все цацкалась…

– Ты не цацкалась, – ответил Стефан ровным голосом. – Ты проценты накручивала. Ты очень жадная, Вика. Тебе это никто не говорил?

– Может, и жадная, – не стала спорить Вика. – Хотя, с другой стороны, кто бы тебе еще столько денег одолжил?

– Ты знала, что получишь их обратно, – ответил Стефан очень быстро и очень тихо.

– Я… догадывалась,– поспешно поправила Вика. – Я не знала, я только догадывалась.

Они замолчали, а у меня возникло странное ощущение, что речь сейчас шла вовсе не о деньгах.

– А потом я начала сомневаться, – продолжала Вика. – Уж больно ты скользкий, мой змеистый. И у тебя всегда есть наготове запасной выход. Вот я и стала подумывать о том, как получит свои деньги назад.

– И решила лишить меня крыши над головой.

Вика молча развела руками.

Стефан вздохнул.

– Может, мне тебя убить? – спросил он задумчиво.

Вика пожала плечами.

– Не советую, мой дорогостоящий. Зная тебя, я приняла меры безопасности.

– Да ну? – не поверил Стефан.

– Ну да! – ответила Вика, переставив слова местами. – И потом, даже если бы я этого не сделала…

Она немного помолчала, искоса посмотрела на Стефана и спросила с кривой ухмылкой:

– Тебе не кажется, что вокруг тебя слишком много смертей, безответственный мой?

Стефан задумался.

– Резонно, – признал он наконец. – Это вызовет некоторый дополнительный интерес к моей скромной персоне.

Я поежилась. Они говорили об убийстве так по-деловому, словно разрабатывали план открытия нового ресторана. И прикидывали, выгоден им этот проект или лучше отложить его в сторону?

Впрочем, на то они и деловые люди. Что и подтвердили следующие слова, сказанные Викой:

– Даю тебе пять дней. Если в четверг вечером ты не принесешь деньги, я подаю долговые расписки в суд.

Стефан молчал.

Вика встала с бревна и небрежно добавила:

– Кстати, к долгу добавишь еще один процент.

– За что?! – вскинулся Стефан.

– За неблагодарность! – ответила Вика с улыбкой. – Кто только что собирался меня убить? А? Вот за это и доплатишь… Согласись, у меня очень скромные требования. Свою персону я оценила всего в один процент.

– Ты и этого не стоишь! – не сдержался Стефан.

Вика нахмурилась.

– Добавишь к долгу еще десять процентов, – велела она жестко.

Стефан издал горлом сиплый звук.

– Хочешь еще что-то сказать? – вкрадчиво спросила Вика.

Молчание.

Вика подтянула ремень брюк.

– Очень мудро с твоей стороны, – одобрила она. И напомнила:

– В четверг. Вечером.

– В следующее воскресенье. Не раньше, – сухо парировал Стефан.

– В четверг!

– В воскресенье!

Они секунду сверлили друг друга ненавидящим взглядом, затем Стефан пошел на попятную:

– Пятнадцать процентов…

Вика вздрогнула.

– От общей суммы? – недоверчиво уточнила она.

– Разумеется, не от нашего национального долга!

Она что-то деловито прикинула в уме.

– Хорошо. Воскресенье – последний срок. И если ты не принесешь деньги – все до копейки, – то в понедельник я подаю расписки в суд.

– Принесу, – угрюмо пообещал Стефан.

– Куда ты денешься, – не стала спорить Вика.

Перешагнула через бревно и подвела итоги:

– Воскресенье. Весь долг плюс пятнадцать процентов. Договорились?

– Да.

Вика сделала шаг в мою сторону. Я вжалась в ствол.

– И не вздумай внедрять в жизнь план «Б», – снисходительно посоветовала она.

– Какой план? – не понял Стефан.

– Тот самый, который мы сейчас обсуждали. План моей внезапной трагической кончины. Уверяю тебя, я не блефую: ты пойдешь следом за мной.

– Я верю, – откликнулся Стефан безрадостно.

– И еще одно…

Вика сделала паузу.

– Давно хотела тебе сказать, да все как-то недосуг было… В твоих услугах я больше не нуждаюсь… любовничек.

– Уходишь в монастырь? – невинно поинтересовался Стефан.

– Не зли меня, – предупредила Вика ровным голосом. – А то еще добавлю. Сегодня же верни мне ключи от машины.

– А я на чем ездить буду? – угрюмо спросил Стефан.

– А мне какое дело? – вопросом на вопрос ответила Вика.

Стефан хрустнул пальцами.

– Оставь мне машину до воскресенья, – попросил он почти смиренно. – Она мне для дела нужна. Для того чтоб с тобой расплатиться. В конце концов, я плачу пятнадцать процентов сверху. Вся твоя тачка столько не стоит.

– Ладно, – смилостивилась Вика. – До воскресенья оставлю. И езди осторожно! Чтоб ни одной царапины не было!

– Хорошо, – ответил Стефан и резко рванул ворот теплого свитера, словно он его душил.

– Не скрипи зубами, – посоветовала Вика. – За все в жизни нужно платить. В твоем возрасте пора бы это знать.

Она повернулась спиной к бывшему любовнику и зашагала к выходу из леса.