Текст книги "Добро пожаловать домой (СИ)"

Автор книги: Карина Пьянкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Жаннет Дюпон в ответ на мое возмущение только рассмеялась.

– Теперь я могу представить, насколько сильным будет взрыв после выхода «Сердца изо льда». Спасибо, племянница. Но через какое-то время читатели успокоятся. И примут выбор моей героини, как приняли бы подобное в реальности.

Мне захотелось побиться головой о стену.

– Но это же неправильно! – попыталась я воззвать к здравому смыслу писательницы я. – Они же четыре книги друг друга терпеть не могли! Харрисон даже убить ее пытался! И не раз. А теперь…

К сожалению, у писателей к таланту не всегда прилагается здравый смысл.

– Ты думаешь, это может помешать любви, Тесса? – снисходительно улыбнулась она.

Ясно. Значит, она не оборвет этот противоестественный роман, и мне придется и дальше страдать, понимая, что Энн Риз так и не станет встречаться с несравненным Эдвардом. А я этого так ждала!

– А что тогда может помешать любви, если не это? – озадаченно спросила я, плюхаясь на «свой» диванчик.

Тетя Жаннет смотрела на меня и продолжала улыбаться таинственно, как Сфинкс.

– Любви, ma chérie, не может помешать ничто на земле, поверь. Если любовь пришла, она возьмет все, что пожелает.

Интересно, она сама любила когда-нибудь? Джейн Эллиот писала о любви так проникновенно… Не приходилось сомневаться, что она испытывала такие чувства… Но я видела Жаннет Дюпон, которая вряд ли так уж часто покидала «Белую розу» последние двадцать лет, находясь здесь в добровольном затворничестве. Вряд ли здесь можно было с легкостью встретить своего прекрасного принца. Разве что тетя полюбила дядю Рене. Но это уже совсем нелепо.

Я подтянула ноги к груди и положила подбородок на колени.

– Звучит на самом жутковато.

Женщина кивнула, соглашаясь со мной.

– Это действительно жутко. К примеру, Андре Арно. Он ведь любил твою мать. И до сих пор любит. Ему не помешало то, что он знал о ее… поступках.

Я замотала головой.

– Он… Это ведь не любовь. Уже не любовь. Одержимость. Он на самом деле не маму любит. Он любит ту Анаис Дюпон, которую сам придумал. Наверняка в его глазах она ангел.

На минуту тетя задумалась. Ее взгляд бесцельно блуждал по комнате.

– Пожалуй, да, ты права. Неверный пример. Андре действительно придумал себе идеальный объект любви… Однако, поверь мне, бывали случаи, когда человек достойный отдавал свое сердце чудовищу, даже зная, что предмет любви этого чувства недостоин. Такая любовь приносила только страдания, но и убить ее было невозможно. Грехи не мешали. Но не волнуйся, роман твоей любимицы будет счастливым.

Слова тети меня никак не утешили. Но не убеждать же писателя, что я лучше знаю, как должна жить ее героиня? Глупо ведь. Хотя и было ужасно обидно за мою обожаемую Энн Риз. Чем она заслужила такой кошмар, как этот Харрисон?

– А сколько вам еще писать новую книгу? – спросила я, сгружая на ее стол уже прочитанное. – Долго?

– Думаю еще пару месяцев. А потом буду долго и мучительно редактировать. Если хочешь, можешь помочь.

– Конечно, хочу! – не раздумывая ни секунды ответила я. Поучаствовать в создании книги… Это же настоящее священнодейство… И огромная честь для любого фаната серии!

Писательница счастливо рассмеялась.

– Так и думала.

Я уже предвкушала очередное погружение в манящий мир книги… Но тетя Жаннет на этот раз желала, чтобы я вернулась в реальность.

– Расскажи мне… о Джое, – внезапно попросила она меня.

Я почувствовала, что сейчас она куда была более напряжена, чем минуту назад. А ведь казалось, будто она не так и много внимания уделила моим словам о том, что я вижу ее несостоявшегося убийцу. По крайней мере, сразу расспрашивать меня о Джое тетя Жаннет не стала.

Но что я могла о нем на самом деле рассказать? То, что он сильно ненавидит всех живых жильцов дома? Или что он даже с мертвыми тут и то не ладит?

– Джой появляется рядом со мной. И говорит мерзости. Чертовски правдивые мерзости, – попыталась я неумело выразить то, что испытывала, когда рядом со мной появлялся призрак убийцы.

Тетя сцепил руки в замок. Она смотрела на меня не отрываясь и даже не мигая.

– Правдивые мерзости? – переспросила она. – Что ты имеешь в виду?

Я задумалась, пытаясь выудить из памяти слова Джоя.

– К примеру, он сказал этим утром, что бабушка видит во мне только маму. Но раскаявшуюся в своих поступках маму.

– И он был совершенно прав… – кивнула тетя Жаннет, словно бы нехотя соглашаясь с собственным несостоявшимся убийцей. – Хотя это не Бог весть какая новость. Ты здесь не пробыла и недели. Никто не успел как следует узнать, что ты за человек. Твой характер, стремления, надежды – все это пока загадка для нас. Зато в Новом Орлеане хорошо помнят Анаис. Но, думаю, скоро все изменится. Ты хорошая девочка, светлая. Рано или поздно, это поймут в Новом Орлеане.

Что-то мне не верилось в это. Даже если и поймут, то уж точно не все. Тот же Кройц… В нем было столько злобы, столько ярости… Нет, Кройц не успокоится, пока не увидит меня в гробу. Я в этом ни капли не сомневалась…

– А кто еще ходит по этому дому?

Отвечала я с готовностью. Тетя умела слушать так, что казалось, будто твои слова для нее подлинное откровение.

– По нижним этажам, по-моему, ходит только прислуга. Я видела тут дворецкого и служанку. На верхних… На верхних людей… то есть призраков, очень много, как мне кажется.

– Никогда бы не подумала, что «Белая роза» такова… – покачала головой я. – Другие этажи… Призраки. Мы, члены Ковена, лишены способности видеть неупокоенные души…

И, кажется, это сильно расстраивало тетю Жаннет. Она бы желала видеть тех, кто делил с ними дом.

– Но, может быть, это кто-то из… почивших Дюпонов избавил тебя от груза ненужных воспоминаний? – предположила тетя.

Эта мысль как-то не приходила мне в голову. А могли ли они в самом деле?..

– Понятия не имею. Я не видела, чтоб кто-то из Дюпонов ходил по нижним этажам. Меня даже наверху расспрашивали про последние новости из мира живых, – проговорилась я и тут же напоролась на возмущенный и одновременно встревоженный взгляд тети. Ну да. Я же не говорила ей, что я не просто видела призраков, а еще и поднималась на несуществующие этажи «Розы».

Жаннет Дюпон выехала из-за стола и приблизилась вплотную ко мне.

– Тесса, ты ничего не хочешь мне объяснить? – с недовольством спросила меня женщина.

Мой болтливый язык однажды меня погубит.

Но отпираться уже было бесполезно.

– Ты что, поднималась наверх? – продолжила допрос тетя.

Ей бы не писателем быть, а прокурором.

– Ну… Да, – понурилась я, предчувствуя разнос. – Поднималась. Но только один раз! И это совершенно неопасно!

В особенности по сравнению с бродящим вокруг дома Кройцем.

На лице тети Жаннет заиграли желваки.

– Тесса, это же призраки! Не живые люди! Призраки! И теперь ты говоришь мне, будто они неопасны?!

Так на меня никогда не орали. Честное слово. Папа голос если и повышал, то совсем немного. Дженнифер так вообще без необходимости со мной не заговаривала. А вот тетя сейчас сорвалась на полноценный крик.

– Я не виновата, что мертвые родственники ко мне относятся лучше живых! Никому там и в голову не приходит сравнивать меня с матерью! По-моему, там вообще знают о ней несколько человек!

На глаза навернулись слезы. Вся та обида, которую я копила в себе с самого приезда, рвалась наружу. Никогда бы не подумала, что одиночество – это так больно.

Тетя Жаннет взяла меня за руку и потянула к себе, вынуждая сползти на пол и уткнуться лицом в ее колени. Это я и сделала. Она… она была добрее ко мне, чем все остальные. И когда ее руки гладили меня по голове, можно было представить, что это руки моей матери. Не той Анаис Дюпон, настоящей Анаис, про которую мне рассказывали в Новом Орлеане, а моей идеальной матери, которую я представляла себе всю свою жизнь.

– Ну что ты такое говоришь, девочка? – мягко приговаривала она мне. – Ну разве мы тебя не любим? Мама не могла говорить ни о чем, кроме твоего приезда, последние несколько недель. Лотта довела всех до истерики, выбирая и обставляя тебе комнату. Рене чуть не сошел с ума, когда ты не отвечала той ночью на звонки. Тесса, ты наша. Наша кровь и плоть. Как мы можем не любить тебя?

Я слушала ее и плакала. Просто не получалось остановиться. И верить ей не получалось. Я хотела… Но не выходило.

– А тетя Вирджини? – спросила я, пытаясь хоть немного успокоиться.

Говорить, что и ее сестра испытывает ко мне исключительно родственную любовь, тетя Жаннет не стала. Правильно сделала. Я бы все равно не поверила в настолько откровенную ложь.

– Она тоже поймет. Смирится. Тесса… Даже если ты права, и на… верхних этажах никто не желает тебе зла, то все равно неправильно прятаться там от жизни. Они мертвы. Но ты – жива.

Я смолчала. Только всхлипнула в последний раз – и поняла, что отпустило.

ГЛАВА 9

Гончие взяли след

Вечер завершился в кругу семьи на удивление мирно в гостиной, где собрались все живые обитатели «Белой розы». Тетя Лотта, кажется, уже успела успокоиться и больше не бросала на тетю Жаннет гневных взглядов. Тетя Вирджини… Она устроилась на подоконнике и просто задумчиво смотрела в окно, не обращая внимания больше ни на что другое. Младшая из сестер не говорила ни с кем и игнорировала любые обращенные к ней вопросы.

Кажется, все было хорошо… вот только разговор никак не клеился. Общих тем у нас упорно не находилось. По крайней мере, не имелось общих тем, которые оказались бы приятными. А обсуждать в очередной раз мою мать сочли неуместным. В итоге родственники разбрелись по спальням еще до десяти вечера. Только тетя Вирджини предпочла остаться в одиночестве в гостиной.

Попытка играть в идеальную семью с треском провалилась. Неудивительно. Как показывал мой опыт, идеальную семью нельзя было сыграть. Семья или идеальна или нет. И соврать тут не получится.

Спать мне не хотелось, для меня было слишком рано, чтобы ложиться, поэтому я предпочла побродить по особняку. Темноты я никогда не боялась, даже в детстве, к тому же я уже успела понять, что именно здесь, в «Белой розе», находилось для меня самое безопасное место в мире. Да и родственники больше не говорили, будто для меня рискованно ходить ночью. Поэтому… почему бы и нет?

Опустевшая «Белая роза» замерла в темноте… и теперь казалась самым настоящим домом с привидениями. Домом, который охотится за неосмотрительными живыми. С верхних этажей не доносилось ни звука. Должно быть, мертвые тоже нуждаются в отдыхе. Или же я просто по какой-то причине не слышала шума с той стороны. Ведь я не всегда видела потустороннее.

И в этой вязкой темноте мой слух уловил звук легких шагов. Кто-то также, как и я, ходил по «Белой розе». Но вот кто это мог быть?

– Джой? – тихо окликнула я, предположив в первый момент, что навязчивый призрак убийцы решил пошутить надо мной таким образом.

Никто не отозвался. Да и не мог это быть Джой, если вдуматься. Он никогда бы не стал прятаться, при мерзкой привычке внезапно появляться рядом со мной, доводя до нервного тика.

Пожав плечами, я не нашла ничего лучшего, кроме как пойти на звук шагов, чтобы самой посмотреть на того, кто так же как и я решил побродить ночью по особняку.

Я пошла на звук шагов. Были ли страшно? Ни капли. «Роза» не пустит в дом чужаков, в это я теперь верила едва ли не больше, чем в Бога. А обитателей «Белой розы» я не боялась вовсе. Ни живых, ни мертвых.

Поэтому я упорно шла вперед, вслушиваясь в темноту. Звук шагов то приближался, то отдалялся.

Коридоры все вились и вились, и в моей душе уже зародилось подозрение, что «Белая роза» может по собственной воле расти не только вверх. Кажется, меняться способны не только верхние этажи, но и те два, на которых обитают живые. Днем дом точно не был так велик. Похоже, «Роза» могла стать такой, как желала она сама…

И у меня не было ни единого шанса догнать того человека, который посреди ночи бродит по дому, если сам дом этого не пожелает.

Но «Роза» пожелала. И после очередного поворота я буквально влетела всем телом в того, за кем так упорно гналась.

Это был мужчина. Я уткнулась лицом ему прямо в грудь, так что сомнений насчет пола быть просто не могло. Разве что пах он странно… Почему-то… фиалками. Едва уловимо, но несомненно фиалками.

Незнакомец не возмутился – только рассмеялся, – когда я едва не сбила его с ног. Крепкие руки на мгновение обхватили меня кольцом, будто оберегая от чего-то, но потом отпустили.

Разглядеть его никак не получалось: темнота словно сгустилась вокруг, не давая рассмотреть лица незнакомца. Видны были только очертания его фигуры. И мне определенно нравилась эта фигура…

– Ты куда-то спешишь? – тихо спросил он мягко, отстраняя меня от себя.

И тут я поняла две вещи: это он приходил ко мне в спальню прошлой ночью, и в этого человека можно было влюбиться из-за одного только голоса, глубокого, бархатного, выразительного. Этот голос проникал под кожу, обнимал… Этот голос сам по себе был как ласка.

– Кто ты такой? – выпалила я первое, что пришло в голову.

Только бы не ушел…

Он лишь рассмеялся в ответ.

– Тебе все равно ничего не даст мое имя. Так зачем тебе его знать?

Мне, может быть, и ничего. А вот дяде Рене, к примеру, оно, наверное, могло бы многое объяснить. Или тете Жаннет.

– Зачем ты стер мою память?

На этот раз я спросила едва ли не с обидой.

– А зачем тебе нужна эта память, девочка? – спросил он меня в ответ. – Ты хочешь помнить изуродованные тела? Или тебе не хватает ночных кошмаров? Для чего тебе эта память? Разве ты хочешь страдать?

Если на мои вопросы он отвечать не хотел, то я на его ответить просто не могла. Потому что мне действительно не нужны были те ужасы в моей голове, все верно. Я вовсе не хотела страдать. Но… Но это мои воспоминания, моя жизнь и мои кошмары.

– Но ты мне не только память стер! Почему… почему меня теперь начало тянуть делать странные вещи?

Мой собеседник рассмеялся.

– К примеру, красиво и женственно одеваться? Я всего лишь забрал с собой лишний нелепый страх. Тебе он был тоже ни к чему, ma petite, – пояснил он без тени раскаяния в голосе.

И это злило до зубовного скрежета.

– Разве я об этом просила?

Он приблизился ко мне и в самое ухо шепнул:

– Но разве теперь тебе стало хуже?

Как будто бы я знала. В том-то и заключался ужас произошедшего: во мне что-то изменилось, изменилось без моего ведома или желания, а я даже не могла понять – к лучшему эти изменения или к худшему.

– Это была часть меня! Я имею права сама решать, что будет твориться в моей голове! И кто же ты такой? Ты ходишь по «Розе», и можешь делать то, что по силам только тете Жаннет и дяде Рене! Кто ты?

– Скажу. При случае, – рассмеялся он снова, а после резко толкнул меня назад, в темный зев коридора… И я с изумлением поняла, что передо мной появилась стена.

«Белая роза» не просто пустила незнакомца внутрь. Она ему подыгрывала, служила как верный пес…

– Что за черт… – обиженно вздохнула я.

Ко всему прочему, я еще и оказалась недалеко от собственной спальни, хотя бродила по коридорам никак не меньше получаса. Шутки дома…

Утром меня разбудил ненавидимый мной джаз. Музыка была настолько жизнерадостной, что оставалось только застонать от расстройства. Мелодия была на слуху, но я не знала ни ее названия, ни имени композитора. Наверняка в Новом Орлеане это было своеобразным святотатством. Чертов город джаза…

Я поспешно оделась, уже не заостряя внимания на том, что руки будто бы сами потянулись к юбке. Бабушка Мэгги все твердила мне, что такие ноги грех прятать. А я не слушала ее и натягивала широкие джинсы. Потому что не верила. Мне не нравилось, как я выглядела. По сравнению с портретами мамы, в окружении которых я росла, мое отражение напоминало мне исключительно серую невзрачную мышь.

Мелодия французской колыбельной все еще звучала в голове, придавая уверенности и радости. Заодно она отвлекала от звуков джаза.

Колыбельная… Нужно было рассказать о незнакомце, которого я встретила, тете Жаннет или дяде Рене. Это ведь важно, что по «Розе» так спокойно расхаживают посторонние. Да не просто расхаживают… «Белая роза» явно на стороне чужака.

Часы говорили, что меня разбудили просто неприлично рано. И это тоже не радовало. Стоило только мне не выспаться, как весь день шел наперекосяк.

– Тесса, поспеши! – услышала я из коридора голос тети Лотты. – Мы сегодня завтракаем раньше. Мадам уже ждет.

Не стоит заставлять Мадам ждать больше необходимого…

Первым, на что я обратила внимание, было то, что в столовую явилась еще и тетя Жаннет, которая обычно игнорировала семейные трапезы. Но не на этот раз.

За столом выяснилось, почему на этот раз накрыли завтрак так рано. Родственники в полном составе покидали «Белую розу». Какие-то дела Ковена, про которые мне никто не стал ничего подробно разъяснять. Я кивнула, приняв к сведению. Рассказ о вчерашней встрече пришлось отложить до вечера.

– Ты не испугаешься остаться одна? – спросила с легким беспокойством бабушка. Ей явно не нравилось, что кроме меня в особняке останутся только горничные.

Вопрос меня сильно озадачил.

– Мне семнадцать лет, я уже не ребенок.

Эти слова не успокоили никого, кроме разве что близняшек. Но те считали, что и в свои тринадцать они уже состоявшиеся мужчины…

– Не выходи за порог «Розы», – потребовал у меня дядя Рене. – Что бы ни случилось. В доме ты будешь в полной безопасности.

В безопасности? Возможно… Все же тот странный ночной певец ничего не сделал мне… Почти ничего.

– Не выйду, – пообещала я. – Но… после занятий ко мне должна прийти Мари. Я ее пригласила.

Тетя Вирджини брезгливо поморщилась. А вот тетя Жаннет довольно улыбнулась. Её моя странная дружба с внучкой королевы вуду вполне устраивала.

– Ты член семьи, дом тебя принял, – пожал плечами дядя Рене. – Ты спокойно можешь впустить внутрь своих гостей. Только не разгромите особняк. Все же это историческое наследие Нового Орлеана.

Последние слова были… шуткой. Я уставилась на дядю с немым изумлением. Он пошутил. Действительно пошутил. Стало быть, все-таки живой человек…

– Постараюсь, – неуверенно улыбнулась я мужчине. – Хотя не думаю, что «Роза» позволит хоть кому-то себя разгромить.

– Какая идиллия, – едко прокомментировала наш разговор тетя Вирджини. В ее голосе было… омерзение. И ненависть. Не такая сильная, как у Кройца, но мне и этого хватило, чтобы почувствовать тревогу.

Тетя Жаннет ничего не сказал младшей сестре. Она просто… посмотрела. Выразительно посмотрела. И больше вторая моя тетка не произнесла ни одного слова.

Когда за родственниками закрылись двери, я почувствовала себя… странно. И почему-то одиноко. Пусть особо общительной меня назвать было нельзя, но само знание того, что я не одна, что могу в любой момент пойти к кому-то из родственников, как оказалось, успокаивало.

Вздохнув, я поднялась в комнату и включила очередной старый фильм. «Большие гонки». Всё-таки Тони Кёртис – красавчик.

Я спокойно досмотрела фильм до приезда героев в маленький город Бораччо, когда меня потревожила Эмми. Первый раз на моей памяти она возникла прямо посреди комнаты. Раньше она всегда проявляла вежливость и не демонстрировала, что не является человеком.

– Мисс! – взволнованно воскликнула она. – Мисс, в «Белую розу» вошел чужой! Тот молодой человек, что поджидал вас у ворот!

У меня сердце ёкнуло…

– В «Розу» никто не может войти… – неуверенно произнесла я, с ужасом глядя на призрака.

Горничная заломила руки.

– Если кто-то из хозяев не пустит! – воскликнула она уже с откровенной паникой. – Бегите, мисс! Он уже рядом!

Бежать? Но… как? Может, проще запереть дверь?.. Ведь если я выйду из дома, то стану совершенно беззащитной.

Откуда-то издалека доносился довольный голос Джоя. Он все твердил «Сдохнешь, все-таки сдохнешь. Мать придумала ловушку, но попала в нее уже дочь».

Призрак радовался тому, что скоро меня убьют. Чертовски сильно радовался. И это заставляло желать жить. Я еще слишком молода, чтобы оставаться на верхних этажах. Я не хочу этого.

Подперев дверь стулом, я набрала номер дяди Рене. Но его телефон был отключен. Как и телефоны тети Жаннет и бабушки…

– Девчонка Дюпон, я пришел за тобой! Хватит прятаться!

Кройц был недалеко, он даже знал, где моя комната… Тот, кто пустил его, еще и все рассказал.

– Я не смогу вам помочь, мисс! – почти плакала служанка. – Мы бессильны! Мы не можем противостоять живым! Выбирайтесь через окно! Там плющ! Вы сможете спуститься!

О да… Если не свалюсь и не сломаю себе что-нибудь…

– Это пес, мисс! Его ненадолго задержит дверь!

Девушке приходилось верить… Выругавшись, я натянула на себя толстовку потеплей, сунула кошелек и мобильный и открыла окно. В «Белой розе» были высокие потолки… И только сейчас я поняла, что это означало еще. До земли было чертовски высоко.

А высоты я всегда боялась. С самого детства… Практически до обморока. Но если останусь в комнате – то наверняка умру. Кройц пришел за моей жизнью. Ничто другое его больше не интересует…

– Поспешите! – поторопила меня Эмми. – Он уже близко! Совсем близко!

– Au clair de la lune, mon ami Pierrot… – дрожащим голосом выдавила я, пытаясь вызвать то чувство покоя и радости, которое подарил мне ночной гость.

Не получилось. Но спускаться вниз все равно было нужно.

Как я лезла вниз, я не помнила. Пришла в себя только на земле, тупо глядя на покрасневшие саднящие ладони. Из дома донесся грохот. Кажется, Кройц уже пытается выломать дверь в мою комнату… Если уже не выломал… Надо было убираться. Срочно. Чем быстрее – тем лучше.

Развернувшись, я побежала прочь сломя голову, молясь только о том, чтобы никто не поджидал за воротами.

Только бы Кройц пришел за мной один, не позвал никого… Но это только отсрочка, ведь пес никогда не потеряет след, если раз его взял. Он будет преследовать меня до конца, пока один из нас не умрет. И не знать мне ни сна, ни покоя…

Бежала я сломя голову и не глядя по сторонам, пару раз даже врезалась в прохожих и, не извиняясь, бежала прочь. Легкие горели, ноги заплетались, но остановиться я не могла… Наверное, со стороны могло показаться, что я просто рехнулась…

В итоге, перебегая улицу в очередной раз, я едва не попала под машину. Та затормозила буквально в сантиметре от меня. Спасибо Господу за хорошую реакцию водителя и отлаженные тормоза.

Поняв, что у меня были все шансы умереть в обычной аварии безо всякого участия Кройца, я едва не расхохоталась. А из машины тем временем вышел разъяренный водитель, тут же накинувшийся на меня с возмущенными воплями.

– Ты что, ослепла?! Смотри, куда идешь, идиотка! На тот свет торопишься?!

Он оказался… красивым. Это все, что я могла понять, взглянув на его лицо. Высоким. Молодым. Красивым. И жутко разозленным моей выходкой.

– Я… – выдавила я и поняла, что по щекам текут слезы.

Больше ничего сказать не удалось. Но, слава Богу, и не потребовалось. Водитель посмотрел на меня внимательней и махнул рукой с недовольным вздохом.

– Садись, ненормальная, куда тебя отвезти, в полицию? У тебя ведь что-то случилось.

Полиция… Как будто мне может помочь полиция…

Где же дядя Рене… он ведь так нужен… К кому мне обращаться? Может быть… к миссис Смит? Но я не знала ее адреса… Зато в памяти намертво отпечаталось название стриптиз-клуба, где работала Бридж, девушка Ди.

Ди же говорил, что если случится что-то, а его рядом не будет, то я могу обратиться к его девушке. Ди… Ди был особенным. Он смог войти в сад «Белой розы», что не удалось сделать Кройцу, а ведь он наверняка этого хотел.

– Отвезите меня в «Пентхаус клуб»! – выпалила я, понимая, что меня после такой просьбы наверняка поймут не так.

Мужчина посмотрел так, что если бы не была напугана до полусмерти, то покраснела бы до свекольного цвета.

– Пожалуйста! – взмолилась я. Наверняка меня сейчас пошлют куда подальше. – Это вопрос жизни и смерти!

Водитель недоверчиво хмыкнул и… внезапно согласился. Хотя представляю, о чем он мог подумать.

Когда мы уселись, и машина тронулась с места, я увидела в зеркале заднего вида взбешенного Кройца. Еще бы пара секунд…

– За тобой? – тихо и серьезно спросил меня мужчина.

Хотя… Какой он на самом деле мужчина? Присмотревшись, я с удивлением поняла, что мой спаситель молод, очень молод, лет двадцать на вид, никак не больше. И он… он просто невероятно красив, как ангел с иконы. Тонкие правильные черты лица, чересчур большие для мужчины серые выразительные глаза, вьющиеся темно-русые волосы… Его лицо портили только темные тени, залегшие под глазами. Вряд ли этот парень живет спокойной и размеренной жизнью.

В такого парня можно было влюбиться. Запросто.

– За мной, – убито согласилась я. – Спасибо. Ты меня спас. Действительно спас.

Он пожал плечами.

– Мелочи.

– Я Тесса, – представилась я. На него хотелось произвести… хорошее впечатление. Если это вообще возможно после того, как я попросила отвезти меня в стриптиз-клуб.

– Эжен, – с мягкой улыбкой произнес он и вдавил педаль газа до упора. Машина тут же разогналась настолько, что даже страшно стало.

Услышав в очередной раз французского имя, я только тихо застонала.

– Так ты тоже креол? – обреченно спросила я, уже внутренне содрогаясь от мысли, что этот Эжен может тоже оказаться дальним родственников. Который знает о том, кто такие Дюпоны.

– Да, – легко подтвердил он. – А ты, стало быть, не местная. Можешь звать меня Юджин, если так тебе будет проще.

– Проще, – с благодарностью отозвалась я.

Кажется, это был первый нормальный человек, с которым я столкнулась с момента приезда в этот безумный город.

– Ты в курсе, что пропахла насквозь табаком и каким-то алкоголем? Вроде бы ром… Много куришь и пьешь?

Тяжело вздохнув, спросила:

– А что, глядя на меня, можно так подумать?

Чертов Ди… Все из-за него. Теперь приятный и, что самое важное, нормальный парень, которому хочется понравиться, будет думать обо мне всякие мерзости.

– Нет. Ты явно хорошая девочка. Хорошая домашняя девочка, – с иронией отозвался Юджин. – Поэтому-то и странно.

Больше он со мной не заговаривал. А я сама завязывать беседу не пыталась. Просто не решалась. Только смотрела на него искоса, любовалась. Он явно замечал мой интерес и чуть лукаво улыбался. Ну да. Такой красавчик наверняка привык к вниманию. И ему это внимание должно было нравиться. Не могло не нравиться.

Но не только красота в нем привлекала. От парня буквально исходило спокойствие и уверенность. И сила. То, что бабушка Мэгги называла обычно «настоящим мужчиной».

Юджин добросил меня прямо до дверей стриптиз-клуба, пожелал удачи и уехал, стоило мне только выйти из его машины. Попросить у него телефон я так и не решилась, а сам он, разумеется, даже и не подумал об этом. В отличие от него я была… обычной. Самой обычной, и никогда особо не нравилась парням. Но пожалела об этом в первый раз.

Несколько секунд я с тоской смотрела вслед уехавшему автомобилю, а потом, внутренне содрогаясь, вошла в стриптиз-клуб, даже не сомневаясь, что меня тут же погонят на улицу. У меня на лбу крупными красными буквами было написано «несовершеннолетняя».

Да и как мне искать внутри Бридж? Она вроде бы говорила, что я не должна никого расспрашивать, и она найдет меня здесь сама…

Внутри клуба я почувствовала себя просто ужасно. Хотелось провалиться сквозь землю прямо здесь и сейчас. Повезло еще, что на меня никто не тыкал пальцем, да и вообще не обращали внимание. Люди привычно занимались своими делами. Клуб готовился к открытию, так что все носились как угорелые.

Бридж сказала, никого не расспрашивать… Но как же тогда она сама узнает, что я пришла к ней за помощью?

Когда мое терпение уже заканчивалось, и я собиралась обратиться за помощью хоть к кому-нибудь, рыжая стриптизерша вышла ко мне сама, как и обещала. Выглядела она также впечатляюще, как я запомнила, но на этот раз хотя бы была совершенно точно одета. Точней, у нее были прикрыты все стратегические места: на груди едва не лопался коротенький топ, открывающий живот, а шорты были настолько короткими, что по справедливости должны были бы продаваться в магазине нижнего белья.

– Пришла ко мне, воробушек? – дружелюбно улыбнулась мне девушка Ди, и прошествовала ко в мою сторону, покачивая бедрами.

У ее туфель были настолько высокие каблуки, что я все ждала, когда стриптизерша подвернет ногу… Но, разумеется, этого не произошло. Профессионалка… Наверняка она и танцевать могла в такой обуви.

– Д-да, Ди говорил… – залепетала я, затравленно озираясь по сторонам. Но нет, до нас никому не было дела.

Девушка вздохнула и обняла меня, заставив уткнуться лицом в ее плечо. Она пахло чем-то сладким и душным, как благовония в доме миссис Смит.

– Говорил, что если ты попадешь в неприятности, а его не будет рядом, ты можешь обратиться ко мне. И он не обманул. А ты, кажется, действительно вляпалась в паршивую историю.

Я только кивнула, едва удерживаясь от слез.

– Меня убить пытаются… И… его кто-то впустил в дом. Кто-то из моих родственников впустил Кройца в «Розу».

Рыжая мягко погладила меня по голове.

– Успокойся, воробушек, – ласково произнесла она. – Ты до меня добралась, стало быть, все теперь будет хорошо. А уж меня никому не запугать. Не рыдай. Ты же Дюпон. А Дюпоны – люди из стали, иначе и быть может.

Понемногу становилось легче и куда спокойней.

– Бридж, кто ты такая? – тихо спросила я. – И кто такой Ди? Вы из вудуистов?

Если бы они действительно были жрецами вуду, то все стало бы куда проще.

Накрашенные непристойно алой помадой губы стриптизерши растянулись в довольной улыбке.

– Да, мы из вудуистов. Но ты ведь с ними неплохо ладишь, верно? – легко согласилась с моей версией рыжая стриптизерша.

Вот только кое-что не клеилось в этом. Ди – да, он мог быть членом культа вуду, но Бридж? Бридж – белая. Просто неприлично белая для того, чтобы связываться с вуду.

– Верно. Я даже понравилась миссис Смит…

– Вот видишь. Так что никаких проблем, воробушек. Не волнуйся, страшная собака не подойдет к тебе близко, пока я с тобой, – весело фыркнула Бридж и потрепала меня по голове. – Так что не бойся. Лучше пойдем, поедим пончиков в кафе поблизости. Отличный день, чтобы поесть пончиков, не так ли? А потом ты позвонишь своему всемогущему дяде и, вот увидишь, на этот раз он наверняка ответит тебе.

Я… я ведь не говорила Бридж, что мои родственники все до единого выключили мобильные. Откуда подружка Ди узнала о том, что я не смогла дозвониться до дяди, я даже не стала задумываться. Точка невозврата уже была пройдена. Я просто воспринимала все странности, которые то и дело происходили вокруг меня, как должное, как органичную часть новой реальности. Той, где моя мать была чудовищем, а отцу я была безразлична…

Да и, честно говоря, после того, что происходило в «Белой розе», удивляться еще чему-то выходило плохо…