Текст книги "Грубиян"
Автор книги: Карина Рейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
10. Максим
– Детка?
Уже который день Нина как будто не со мной; нет, она рядом, но иногда словно выпадает из реальности.
– Ммм? – рассеянно отзывается девушка.
Хватаю её за подбородок и заставляю посмотреть на меня.
– В чём дело? – Нина как-то странно всматривается в моё лицо, и где-то глубоко в её глазах я замечаю слёзы. Какого чёрта? – Что эта сука тебе сказала, что ты перестала на меня реагировать?
Нет, в физическом смысле Нина была очень отзывчивой, а вот эмоционально была где угодно, но только не рядом.
– Макс… – Когда она произносит моё имя таким тоном, моё сердце делает тройное сальто назад. – Пожалуйста, скажи, что ты не спорил со своими друзьями о том, что снова затащишь меня в постель!
При этом она так сильно прижимается ко мне, словно я только что сказал, что собираюсь её бросить. А я застыл памятником самому себе.
– Что, блять? Откуда ты взяла эту херню?!
Мне приходится несколько раз хорошенько встряхнуть девушку за плечи, чтобы заставить прийти в себя.
– Антон сказал, что слышал, как ты спорил с кем-то из ребят, – всхлипывает Нина. – Я не верю ни Алисе, ни ему, потому что парень в неё влюблён и может что угодно сделать ради Кокориной, но на душе так гадко…
Вот же конченная тварь! Ей всё никак неймётся… Что блять я должен сделать, чтобы она забыла даже, как Нину зовут? В асфальт закатать?
На пару секунд задумываюсь, прикидывая, есть ли где-то неподалёку стройка…
Я вновь беру лицо девушки в ладони.
– Ни за что в жизни я не сделал бы тебе больно, тем более таким дебильным способом. Ты мне веришь?
Если в её глазах я увижу хоть намёк на сомнение, я пошлю нахер собственные чувства и прекращу с Ниной любое общение, потому что даже я знаю, что отношения не строятся без доверия.
Но девушка не сомневается ни секунды.
– Конечно, верю, – выдыхает она. – Я просто очень устала от всего; такое ощущение, что я просто прыгаю из грязи в грязь… Можно закрыться здесь с тобой и никуда не выходить?
Я обвёл глазами собственную квартиру. Идея, конечно, заманчивая…
Медленно, нежно и мягко покрываю поцелуями всё лицо девушки, и Нина постепенно расслабляется.
– Видит Бог, я действительно хотел подождать… – шепчу я в её губы, отчего девушка начинает дрожать. – Но, наверно, тебе действительно нужно узнать именно сейчас о том, как сильно я тебя люблю.
Нина застывает и, прежде чем она успевает сказать хоть слово в ответ, накрываю её губы своими в глубоком поцелуе. Целую до тех пор, пока сам не начинаю задыхаться; лишь после этого даю ей возможность ответить.
– Макс… И я тебя очень люблю! – с облегчением выдыхает она и заходится рыданиями. – Боже, я так сильно люблю тебя, что меня разрывает изнутри!
А я ловлю себя на мысли, что Ёжик всё-таки был прав: я действительно хочу сожрать девчонку.
Кидаю взгляд на часы и печально вздыхаю: очень хочется наброситься на Нину, но мы с парнями встречаемся в «Конусе» – впервые за последний месяц.
– Чёрт, я должен идти. И кстати, сегодня я, скорее всего, действительно приду в неадеквате. Я не хочу, чтобы ты меня боялась, но если тебе всё же будет… некомфортно, можешь запереться в одной из гостевых комнат.
Нина притворно хмурится.
– Ты ведь говорил, что никогда меня не обидишь, а я доверяю тебе. Так что заканчивай нести бред и едь к друзьям. Я буду здесь.
Целую девушку ещё раз и, кажется, не могу остановиться. Чёртова функция Макса-собственника…
– Иди, – хохочет Нина и толкает меня в сторону выхода.
Оставляю её на попечение Бакса и выхожу из квартиры. Едва успеваю сесть в тачку, когда на телефоне высвечивается оповещение о сообщении в общем чате.
«Я надеюсь, все собираются приехать?» – впервые за несколько дней подаёт «голос» Костян.
«Смотря, насколько сильно тебе нужна группа поддержкиJ» – усмехается Егор.
«Тебе, Корсаков, она нужна не меньшеJ» – возвращает Костян.
Вот теперь узнаю лучших друзей.
«Нам надо поправить здоровьеJ» – подхватывает Лёха.
Я закатываю глаза.
«Кто о чём, а ты как всегда. Только у тебя фраза «поправить здоровье» означает «нажраться ещё сильнее, чем в прошлый разJ».
«Ооо, какие люди! – тут же реагирует Шастинский. – Натрахался, кролик? J»
«Вот ты сучий потрох, мою реплику спёр! J» – ворчит на Лёху Егор.
«Неужели ваша сексуальная жизнь настолько скучна, что моя покоя не даёт? J» – ржу в ответ.
«Да какой с него кролик? – встревает Кирилл. – Ромео доморощенный…»
«Кто бы говорил, Романов! Сам-то уже даже жениться успел! Кстати, Шастинский, как твой кулак? Ещё не просит поставить вместо себя протез? J»
«Иди к чёрту! – обижается Лёха. – Может, у меня девушка появилась…»
От неожиданности чуть не роняю телефон на пол.
«Не понял… – охреневает Ёжик, а заодно и я вместе с ним. – Это ещё что за новости? Очередная дебильная шуточка? Если второй вариант, то ты, Лёха, по наклонной катишься, потому что они у тебя становятся плоскими…»
«По-твоему, у меня не может быть серьёзных отношений?!»
Я просто молча наблюдаю за перепиской парней, потому что не могу понять, шутит этот клоун или правду говорит.
«Ты себя в зеркале видел? Вы с серьёзными отношениями просто не созданы друг для другаJ», – добродушно хохочет Егор.
Замечаю, что Костян снова замолкает: уж он-то точно знает, каково это – любить.
«Мне надо видеть при этом твою рожу, Шастинский, – поддеваю друга. – Тогда я смогу сказать, врёшь ты или опять функцию шута включил».
Пытаюсь разрядить обстановку, но вместо этого чувствую, что настроение в группе никакое.
Взрослая жизнь – полный отстой.
В клуб на этот раз я приехал последним; парни уже сидели на диванчиках в привычном месте, и, судя по выражениям на их лицах, дела у нашей компашки – хуже некуда. Пожалуй, самым спокойным был Кир: ему никому не надо было мстить, в отличие от Ёжика; в его отношения никто не вставлял палки, в отличие от меня; у него была взаимная любовь, в отличие от Костяна; да и вообще была любовь, в отличие от Лёхи.
Кстати о Лёхе… Выражение его морды лица было самым кислым, и это тоже меня не сказать, что бы радовало.
– Вот же ж… – недовольно бормочу, плюхаясь на диван между Ёжиком и Костяном. – Хоть бы предупредили, что на похороны зовёте…
Костян отвешивает мне подзатыльник под ехидную ухмылочку Лёхи: радуется, гад, что не ему досталось. Но ничего, ещё не вечер…
– Так и будем сидеть и молчать? – приподнимает брови Кир. – Кто первый хочет покаяться?
– Только не на трезвую голову… – бурчит Ёжик.
Лёха конкретно ржёт.
– А на нетрезвую с тобой вообще разговаривать нельзя! Ты ж всякую херню нести начинаешь!
Егор испепеляет Шастинского взглядом.
– Шёл бы отсюда, петушок. Ты, кажись, меня с собой малость перепутал.
– И действительно, – задумчиво чешет затылок Лёха.
– Так-так, парни, – вклинивается Костян. – Не хватало ещё передраться из-за всякой фигни.
– Соберём круг анонимных плейбоев, павших жертвами любви? – скалится Лёха.
Ёжик впервые за весь день ухмыляется.
– Может лучше клуб анонимных дебилов? Ты в эту категорию как-то лучше вписываешься!
Корсаков не успевает увернуться от диванной подушки, которую запускает в него Лёха, ловит её рожей и начинает угорать. Наверно, нервы сдают…
– Предлагаю напиться, – впервые выдвигает подобное Костян, и у меня глаза на лоб лезут.
– Ну вот, кажется, мне готовится достойная замена, – хохочу я. – Скоро поменяемся местами: я стану самым серьёзным, а в твоих венах будет бухло.
– Бухнуть – идея хорошая, – кивает Романов. – Но сначала, думаю, будет лучше, если мы выясним, что происходит с каждым из вас, потому что потом всем как всегда будет на всё похуй.
Закидываю руки за голову.
– Тогда, пожалуй, я начну. – Парни удивлённо смотрят на меня и, кажется, думают, что я сошёл с ума. – Я обожаю свою девочку, но её бывшая подруга в конец охуела и пытается нас поссорить.
Лёха позеленел.
– Блять, Макс, ну серьёзно, ты самый отстойный подставщик из всех! – Делает вид, что его вот-вот вырвет. – А сколько красивых речей загонял о том, что тебя выворачивает наизнанку от этих ванильных нежностей!
– Да-да, а потом взял и влюбился, – с трудом сдерживаю ржач. – Какой я нехороший.
Егор недоверчиво хмурится.
– Ещё один влюблённый? Ну всё, Шастинский, нас конкретно кинули…
Усмехаюсь.
– Позубоскалили и хватит. – Перевожу взгляд на Ёжика, сидящего справа. – Теперь твоя очередь.
Корсаков болезненно морщится.
– Да наворотил я дел с этой грёбаной местью… – неохотно признаётся друг. – Теперь не знаю, как исправить ситуацию.
– Фух! – выдыхает Лёха. – Я уж думал, ты щас тоже выдашь фразу Макса «Я влюбился». Прям от сердца отлегло.
Бросаю красноречивый взгляд на Романова, и тот от моего имени отвешивает Лёхе подзатыльник.
– А ты думал, если сел подальше – я до тебя не дотянусь?
Лёха смотрит на меня тем же взглядом, что и Бакс, когда я забываю его покормить – смесь обиды и недовольства.
– Что именно натворила твоя светлость? – спрашивает Костян у Ёжика.
Судя по тому, что лицо последнего становится похожим на горящий факел – ничего хорошего.
– Расскажу как-нибудь в другой раз.
– А можно я свою историю вообще рассказывать не буду? – бурчит Лёха.
– И упустишь шанс реабилитироваться в наших глазах и доказать, что ты не только раздолбай? – хохочет Кирюха.
– Посмотрел бы я на тебя, если б ты пытался подкатить к девчонке, которую недавно изнасиловали… – глухо бормочет Лёха, и на моих глазах моментально стареет лет на десять.
Смех Романова резко обрывается, и он так странно смотрит на Шастинского, будто знает, о какой именно девчонке идёт речь.
Если б я сейчас сказал, что решил стать геем, думаю, на мои слова никто бы не обратил внимания – в таком ахуе сейчас пребывали парни. В том, что Шастинский не шутил по поводу серьёзных отношений, сомневаться не приходилось – выглядеть так, как сейчас выглядел он, можно только испытав охренительный шок.
– Костян? – переводит Кир ошалелый взгляд на друга. – Не хочешь поделиться своим положением?
Всё это было сказано с намёком на то, что пора поменять тему, пока кого-нибудь из нас инфаркт не хватил. Не могу сказать, что во всём этом было хуже всего – то, что у Лёхи в принципе кто-то есть, или то, что этот кто-то – жертва насилия… Если бы хоть одна сука сделала такое с Ниной, я порвал бы его в такие мелкие клочки, что их невозможно было бы разглядеть даже под микроскопом.
И лучше мне вообще не думать на эту тему, пока крышу окончательно не сорвало.
– Ну нет, я не могу говорить после такого! – отнекивается Костян. – Тут сплошь боевики, фильмы ужасов и трагикомедии, куда мне со своей сопливой мелодрамой…
Не удержавшись, фыркаю, хотя здесь нет ровным счётом ничего смешного…
– А вот я бы для разнообразия и слезливую историю послушал, – ржу и почти получаю очередной подзатыльник: вовремя успеваю увернуться.
– Я – люблю, она – ненавидит, – театрально вздыхает Матвеев. – Вот и весь сказ.
– Слава Богу! – стонет Лёха. – Если мы закончили сеанс соплежуйства, можно я уже нахуярюсь в хлам и уйду в астрал?
– Соскучился по квантовым порталам и астральным насекомым? – ржёт Ёжик и заваливается на левый бок.
Бросаю на него насмешливый взгляд.
– Да уж, один раз тебе на день рождения пожелали «оставаться таким, какой ты есть», и именно поэтому ты до сих пор такой дебил, – ржу во весь голос, и парни подключаются.
Короче, тонна бухла нам в помощь.
Стол активно заполнился стеклотарой, а я поймал себя на мысли, что не испытываю прежнего предвкушения от предстоящего отрыва. Вот ни капли. Такое ощущение, словно кто-то обновил моё системное ПО до более новой версии, в которой Соколовский не пьёт от слова совсем. Да ещё и на душе стало так тоскливо и паршиво, хоть в петлю лезь. Бывали у меня и раньше подобные упаднические настроения, но они были связаны с чем-то или кем-то, а тут новая Чёрная дыра нарисовалась абсолютно из ниоткуда – как будто кому-то сверху просто захотелось, чтобы она там была. В этот момент я был абсолютно апатичен ко всему миру и ушатан собственной жизнью, а я не привык к таким ощущениям.
К своему стакану потянулся чисто автоматически, хотя мозг протестовал и пытался приказать пальцам разжаться и бросить эту дрянь к чёртовой бабушке. Я не только пальцы, но ещё и зубы сцепил покрепче и просто влил в себя коричневую жидкость, даже не потрудившись узнать, что это было. Она обожгла рот и огненной рекой потекла вниз, оставляя после себя выжженный след. Краем глаза заметил, что парни пили практически на таких же эмоциях, как и я сам.
Примерно через пару стаканов – в состоянии опьянения время я измерял именно стаканами – голова приобрела конкретную лёгкость, загоны и проблемы начали куда-то испаряться, кружась в том же водовороте, что и окружающий мир.
Кинул быстрый взгляд на парней, с каким-то идиотским облегчением осознав, что они вроде как воспряли духом; правда, та скорость, с которой Лёха поглощал содержимое бутылки, меня однозначно напрягала. Дождавшись, пока он в очередной раз наполнит свой стакан, я накрыл его ладонью и придавил к столу. У Лёхи на лбу появилась озадаченная складка: кажись, он не мог понять, откуда взялась эта третья рука, которая мешает ему «нахуяриться в хлам».
– Притормози, спринтер, – ржу, наблюдая, как рассредоточенный взгляд Лёхи пытается собраться в кучку. – Мы только начали, а ты уже бутылку оприходовал! Тебя делиться не учили?
Костян наклоняется к Лёхе и пытается вглядеться в его глаза.
– Да у него уже бак полный, – бурчит Матвеев. – Ему нельзя больше. Заберите у него кто-нибудь бутылочку «Фруто-няни».
Шастинский вцепляется в ром – мне всё же удалось опознать этикетку – двумя руками и пытается запихнуть под кофту; парни, поняв, что за бухло пошла жёсткая делёжка, начали хватать со стола бутылки и прятать куда придётся. Закатываю глаза к потолку, отчего голова начинает «плыть по течению».
– Соколовский в пролёте, – ржёт Ёжик, прикладываясь к последней бутылке. – В большой компании клювом не щёлкают!
– Там на втором этаже так-то бар есть, – ухмыляюсь в ответ, а у самого в голове одна мысль – сделать какую-нибудь лютую херню, от которой утром будет чертовски стыдно, но останутся хотя бы обрывочные воспоминания.
– Бля, точно, – хмурится Ёжик, но бутылку возвращать на место не спешит.
Жаловаться на отсутствие бухла не приходится, потому что мне в принципе хватило и той бутылки, которую я сам как-то незаметно успел оприходовать, но организм, привыкший получать всё помногу, требовал ещё.
Скосившись на раззевавшегося Ёжика, выхватываю его бутылку коньяка под протестующее пыхтение последнего.
– Что ты там про клюв говорил? – ржу я и щедро наполняю свой стакан.
– Ну и? – интересуется Лёха. – Куда рванём на этот раз?
– А ты думаешь, в этом городе остался хоть один угол, в котором не было твоей многострадальной задницы? – задаёт встречный вопрос Кирилл.
Лёха задумчиво скребёт подбородок.
– Не может такого быть. Какой-нибудь закуток должен был остаться. К тому же, это Макс у нас любитель находить проблемы.
Согласен. Теперь мы уже все впятером пытаемся представить то место, которому не посчастливится встретиться с нами.
Мне уже его жалко.
Внезапно лицо Костяна светлеет.
– Есть идея! – Почему-то от тона его голоса мне начинает казаться, что сейчас мы дружно отправимся делать то, что моему пьяному мозгу пиздец как хотелось: искать приключения на свою филейную часть. – Давайте поедем по девочкам!
Я окинул его скептическим взглядом, который в точности скопировал Романов.
– Как ты себе это представляешь? Я вообще-то женат, придурок, если ты не забыл.
Костян болезненно морщится.
– При чём тут твоя жена? Тебе её завоёвывать не надо, она и так уже твоя; у Макса тоже вроде всё путём, насколько я понял. А вот у меня проблемы, да и у Ёжика с Лёхой не лучше.
– И что ты предлагаешь?
Кажется, кроме Костяна никто не вдуплял, в чём именно заключается его феноменальная идея.
Матвеев закатил глаза, явно пребывая не в восторге от нашей сообразительности.
– Давайте сгоняем к моей Полинке, а потом к Оле и… – он посмотрел на Лёху, потому что имя его девушки мы так и не узнали.
– К Кристине, – ошалело помогает Шастинский.
– К ней сáмой, – утвердительно кивает Костян.
– И что ты собираешься с ними делать? – непонимающе спрашиваю. – Я понимаю, ТЫ поедешь к своей Полине, Ёжик – к Оле, а Шастинский – к Кристине, но нахрен там МЫ ВСЕ?
– Группа поддержки, тормоз, – огрызается Матвеев.
– Сам ты тормоз…
– Я тебе чё, черлидерша, что ли? – одновременно произносим с Лёхой.
– Ага, щас домой за помпонами сбегаю… – проворчал Кир.
– Да подождите вы! – злится Костян. – Меня одного Полина слушать не станет – пошлёт туда же, куда и всегда, когда меня видит. А при огромной толпе может у меня хотя бы появится шанс поговорить с ней.
Ёжик задумчиво хмурится.
– Ну, вообще-то, может и прокатит… – при этом он явно не Костикову ситуацию имеет в виду. – Может Оля проникнется моим раскаянием и тоже перестанет злиться…
Лёха косо смотрит на друга.
– Ты с ней спал? – Егор морщится и опускает глаза в пол. – Спал, значит… А ты ведь вроде как мстить ей собирался… И когда же твоя месть в горизонтальную плоскость перешла?
– Примерно одновременно с твоими шуточками, – огрызается Корсаков. – И вообще-то это и была месть.
Пару минут стоит тишина, которая нарушается ржачем Романова.
– Это самый дебильный способ мести, о котором я слышал!
– Иди к чёрту!
– Не, давайте лучше к бабам, – гнёт свою линию Матвеев.
А у меня уже отчётливо слышится скрип тормозов.
– Да поехали уже! – взрываюсь я: других вариантов всё равно нет. – Хули тут ловить, кроме вашего детсадовского стёба?
Парни, пару секунд покумекав, кивают, поднимаются на ноги, и мы шаткой походкой направляемся к выходу.
Уж не знаю, каким маршрутом пробиралась наша братия сквозь дебри клуба – в сущности это был обычный прямой коридор, но пьяному мне он казался вторым сезоном телешоу «Последний герой» – но к тому моменту, как мы добрались до выхода, две машины такси уже ждали нас. Первой в списке была Полина, потому что идея «крестового похода» принадлежала Костеньке, который под конец вечера где-то оставил свою совесть; после нас «ждала» Оля – всё-таки там история похлеще, чем у Лёхи, который, на удивление, напортачить ещё не успел. Ну и собственно Кристина, хотя мне наоборот казалось, что уж к кому-кому, а к ней точно не надо тащиться всем табором – стресс-то для её покалеченной психики немаленький… Но я надеялся, что, когда Костян с Ёжиком потерпят фиаско, до Лёхи дойдёт вся бессмысленность этой «гениальной» идеи.
Новенький шестнадцатиэтажный дом, в котором обитала любовь всей жизни Костяна, находился в центре города, – надо же, засранец выбрал себе невесту с приданым… Шикарная детская площадка с развлечениями на любой вкус – даже Лёху пришлось оттаскивать от домика-избушки – он заявил, что нашёл «пентхаус своей мечты» – подземная парковка, да и в принципе облагороженный участок. Не хватало только двухметрового забора и охраны на въезде для полной картины.
Ну и по закону жанра жила эта принцесса на самой верхушке башни – ни дать, ни взять – Рапунцель. Затолкнуться в лифт пятерым здоровым парням тоже оказалось не так-то просто – пока это транспортное средство натужно пыталось затащить нас на шестнадцатый этаж, я пару раз отдавил чью-то ногу и сам получил по морде. На выход нас вытолкнуло словно пробку из бутылки шампанского, и обратно решено было спускаться уже по лестнице.
Квартира за дорогой железной дверью с цифрой «217» располагалась с левой стороны от лифта; распихав нас локтями, Костян проталкивается вперёд и… как бы я хотел сказать, что этот дебил культурно и вежливо постучался… Но нет, он яростно вколачивал кулак в железную поверхность, словно она ему денег должна.
К слову сказать, дверь открылась почти мгновенно. На пороге стояла симпатичная девушка: русые волосы, собранные в небрежный хвост, зелёные глаза, чуть вздёрнутый носик, пухлые губы и лёгкая, едва заметная россыпь веснушек на носу и щеках; из одежды – короткие белые шорты, кремовый топик и пушистые домашние тапочки. На шее – чёкер; на правом плече, перечёркнутая бретелькой топика, – татуировка розы.
Татуха, русые волосы, зелёные глаза… Матвеев что, подбирал женскую версию себя?!
Хотя весь этот домашний вид совершенно не «одомашнивал» девушку: её горящие праведным гневом глаза выдавали бунтарский дух и боевой характер.
Ну и, раз уж она не испугалась пятерых явно подвыпивших парней, появившихся у неё на пороге практически ночью – перед нами была девочка-стержень.
Короче, самое то для Костяна.
– Знаешь, Матвеев, у меня начинает складываться впечатление, что ты – неисправимый дебил, – подаёт «стержень» голос.
Быть может, если б я был свободен, я бы за ней и приударил – люблю бунтарок. Но, стоило мне вспомнить ангела, который сейчас сидел у меня дома и наверняка ждал меня, внутри разливалось приятное тепло, которое посылало нахер всех остальных представительниц прекрасного пола.
Я перевожу взгляд на Костяна, у которого на роже горит неоновая вывеска «Влюблён по уши».
Ну о’кей, помимо Нины у меня была ещё одна причина не приударить за этой лисой.
Хотя с последним высказыванием Полины я в корне не согласен – это гордое и почётное звание у нас носит Лёха. А два дебила на одну банду – это явный перебор.
– Пардон, мадам, – подаю я голос, и недовольный взгляд Полины устремляется на меня. – Вы совершенно не шарите в тонкостях ведения мирных переговоров. Потому что, когда возникает необходимость рыть окопы – это уже угроза здоровью собеседника.
Понятия не имею, что несу, но бросать Костяна без поддержки не хотелось.
Даже если после этого ВСЯ банда получит «гордое и почётное».
Девушка снисходительно улыбается.
– А это кто? – Вновь испепеляет Матвеева. – Подпевал притащил?
– Поль, послушай хотя бы…
– Не называй меня Полей! – рычит девушка. Вот чёрт, она как бракованная граната – хрен угадаешь, когда рванёт. – Я ведь по-человечески просила – не таскайся за мной! Ну почему ты такой непробиваемый?! Как ты не можешь понять – я замуж выхожу! Мне не нужны твои ухаживания и знаки внимания! Или ты всё это делаешь ради прощения? Так я тебя прощаю! Только провались ты уже к чертям собачьим и не появляйся больше в моей жизни!
Напоследок она тыкает Костяну в лицо правой рукой, где на безымянном пальце красуется колечко, и захлопывает перед носом Матвеева дверь.
Почему-то первая мысль в моей голове – «Я любимой девушке кольцо получше бы купил».
Кстати, надо сделать по этому поводу в голове пометку…
Вторая мысль – «А где, собственно, этот самый жених?»
По идее, должен был, как минимум, маячить за спиной любимой невесты, едва заслышав голоса мужиков ночью на пороге её дома. А этот хлыщ даже носа не высунул, – либо труханул, что вызывает сомнения насчёт вкуса у Полины относительно парней, либо он живёт не с ней, что тоже заставляло задаться хреновой кучей вопросов, которые мой пьяный мозг не мог и не хотел обдумывать в эту конкретную минуту.
Кидаю быстрый взгляд на Костяна и на его лице вместо безысходности или, на худой конец, разочарования вижу неприкрытую… ярость. В самом её первозданном обличье. При этом вид у Матвеева такой, словно он собрался вынести нахрен эту железную дверь, взвалить отбивающуюся и матерящуюся на чём свет стоит Полину на плечо и утащить в свою пещеру. Так что подхожу к другу и взваливаю руку на его плечо, недвусмысленно придавливая его к полу.
– Я, конечно, понимаю – рыцарский дух и всё такое, но сейчас не время, не место, и публика не самый адекват, – уговариваю его. – Давай ты проспишься, продумаешь план-перехват и с новыми силами ринешься отбирать Польку из лап этого хлюпика-женишка, который тут сегодня даже не показался.
Пару секунд Костян как будто раздумывает над моими словами, но я вижу, что его гнев чуть поугас; правда, решимость никуда не делась, но это и к лучшему: таких, как Полина, нужно добиваться не нежностью и сантиментами.
Здесь нужен кардинальный подход с радикальными мерами.
По лестнице вниз скатывались медленно, ибо вместо дома отправиться в травмпункт – перспективка та ещё. Сие шествие растянулось на добрых пятнадцать минут, потому что постоянно приходилось оборачиваться и бдить, не вернулся ли Костян исполнять своё желание по завоеванию важных территорий сейчас вместо завтра. Я выбрал именно такой вариант вместо «тащить его за ручку»: выглядело бы совершенно по-идиотски.
Такси простаивало положенное время, и водитель был крайне недоволен этим фактом, но, увидев размер доплаты, как-то сразу подобрел и быстро домчал нас до дома Ольги. Здесь всё было чуть скромнее – обычное панельное десятиэтажное здание, тихий дворик с детской площадкой с минимальным набором развлечений и небольшая территория для парковки.
Я осмотрел двор, а после и сам дом; в одном из окон до сих пор призывно мигали разноцветные огоньки новогодней гирлянды, хотя уже даже не январь…
Короче, я очень удивился, когда Ёжик сказал, что я смотрю на нужное окно… Десятый этаж… Да вы издеваетесь!
Здесь лифт был ещё меньше, так что подниматься решили одновременно двумя способами: Ёжик и Костян – на лифте, остальные – пешком. Я даже малость протрезвел, пока дотащился на последний этаж.
Ну всё, недельная норма от посещения спортзала выполнена в полном объёме, учитывая, что пьяному мне и на первый этаж подняться – третий подвиг Геракла (имеется в виду, когда Геракл гонялся за Керинейской ланью).
Вот Ёжик действительно постучался вежливо; я бы даже сказал, что у него внезапно кончились силы, хотя он поднимался на лифте, и ему срочно требуется помощь для повышения мощности удара.
После непродолжительной тишины я имел честь оценить девушку второго друга и мог с уверенностью сказать, что Полина и Оля – это небо и земля.
Насколько Полина выглядела подвижной и бушующей, настолько Оля – тихой и спокойной; в глазах ни намёка на желание идти по головам для достижения собственных целей или хотя бы железной уверенности в том, что весь мир будет жить по её сценарию.
На девушке были домашние пижамные штаны бардового цвета, белая простая футболка без рисунка и тёплые махровые носки. Над её внешностью явно постарался талантливый скульптор: каштановые волосы, спадающие на спину свободными прядями, большие серо-зелёные глаза, которые сейчас выглядели немного печальными, милый носик, а губы… Чёрт, если Полинкины мне показались пухлыми, то Олины были просто бомба.
И в отличие от Полины девушка была очень даже домашней.
«Всё равно Нина красивее», – пронеслось в голове.
Я невольно ухмыльнулся: ну да, я ведь влюблён; естественно, что у меня свет клином сошёлся…
Оля испуганно смотрела на нашу пятёрку, – вот тут была очень правильная реакция на незнакомых мужиков – но, увидев Егора, сначала расслабилась, а после же нахмурилась.
И поразила меня вовсе не девушка, а реакция Ёжика не её появление: стоило девушке наткнуться на его ответный взгляд, и Егор, как по команде, неожиданно падает на колени и опускает голову.
Сказать, что мы с парнями были в ахуе – ничего не сказать. Мне казалось, что свою челюсть от пола после только что увиденного я отскребу ещё не скоро.
Немая картина длилась довольно долго: убитый раскаянием Ёжик, ошалелые мы и озадаченная Оля, которая не понимала, чего от неё ждут, и что ей делать. За эти бесконечные минуты в её глазах пронеслось с полсотни эмоций – от злости и обиды до растерянности и жалости – и бедная девушка явно не знала, на какой из них остановиться.
Наконец, Корсаков на свой страх и риск поднимает голову и смотрит на Олю глазами побитого щенка – тут уж даже мне стало его жалко, а уж девушке… Тяжело вздохнув, она вцепилась в его плечи и потянула вверх.
– Ты ведь теперь не отцепишься, верно? – устало спрашивает она. Егор категорично качает головой. Видимо, что-то решив для себя, Оля кивает головой и отходит чуть в сторону. – Заходи.
Я уже собираюсь мысленно дать Корсакову «пять», когда замечаю на его лице грозовую тучу.
– Эта сука тоже здесь? – недобро спрашивает он.
Оля вновь вздыхает и качает головой.
– Мы больше не общаемся.
Очень подмывало спросить, про кого идёт речь, но я вовремя прикусываю язык: в конце концов, это не моё дело.
– Эй, а как же я? – возмущается Лёха. – Или свою проблему разрулил, а дальше – хоть трава не расти?
Взгляд Егора пару секунд мечется от Оли к Лёхе и обратно, но девушка подсказывает выход.
– Иди, потом вернёшься. Я подожду. – Очередной тяжёлый вздох. – Кажется, действительно настало время для серьёзного разговора.
Ну, наконец-то, хоть одна адекватная девчонка за вечер…
Я вновь думаю о Нине и ловлю себя на мысли, что хочется поскорее разобраться со всем этим и вернуться к своей любимой девочке – осточертел разгульный образ жизни. Старею, наверно…
К дому Кристины все добирались в разных настроения – мы с Киром всё ещё не отошли от выходки Ёжика, который, кстати, выглядел весьма довольным, Костян по-прежнему был немного зол, а вот Лёха… Пожалуй, я впервые в жизни видел его таким растерянным и неуверенным в себе. И теперь мне стало интересно, что же это за девушка, которая из Шастинского зашуганного кролика сделала.
В общем, мы в течение вечера катились по наклонной: от шикарной многоэтажки до простенькой кирпичной пятиэтажки, местами с обвалившимися кирпичами; двор – полный отстой, потому что были поломаны даже лавочки, а урна возле подъезда была закидана окурками. Ещё и ни одного горящего фонаря я не увидел – не удивлюсь, если на девушку напали именно тут.
Тот ещё райончик, короче…
– Какой этаж? – сразу уточняю я: ещё один подъём на самый верх – даже если это будет пятый – я не осилю.
– Второй, – как-то глухо отвечает Лёха, чем и привлекает внимание всех.
От его прибитого вида мне почему-то хочется закурить, так что я вытаскиваю сигарету; парни садятся на теплотрассу, и пару минут мы просто сидим в полной тишине, если не считать лаявшей где-то неподалёку собаки.
– На её месте я бы вообще не рискнул выходить из дома… – подаёт голос Ёжик. – Мне не по себе в этой дыре, а ведь я парень.
Лёха как-то совсем скис, и мне стало по-человечески жалко друга, потому что такой участи, как у Кристины, я не пожелал бы никому.
Ну, разве что своей матери.
Тушу сигарету и внимательно смотрю на Шастинского.
– Ты уверен, что для неё не будет перебором, если мы заявимся к ней все вместе? – спрашиваю в лоб.
Одно дело боевая Полина и Оля, которая испугалась просто от неожиданности; здесь – девушка, пережившая настоящий кошмар, и не трудно догадаться, к какому выводу она придёт, увидев на своём пороге пятерых подвыпивших парней.
– Поэтому вы будете стоять как можно дальше, чтобы сначала она увидела меня, – кивает Лёха. – Не хочу её напугать.
Мои брови удивлённо поползли вверх: Шастинский, заботившийся о чужих чувствах – это что-то новенькое.
