Текст книги "Грубиян"

Автор книги: Карина Рейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Она что-то тебе сказала? – слышу его рассерженный голос.

Просто качаю головой, вдыхая запах Макса, который успокаивает меня получше любых таблеток. А может всё дело в самом парне, в руках которого я чувствую себя в безопасности.

– Ого, мы, походу, профукали целый охренительный экшен, – слышу голос Лёши и отлепляюсь от груди Макса, чтобы посмотреть на его друга. Лёша замечает мой взгляд и его лицо озаряет весёлая ухмылка. – Прошу прощения, «похоже, пропустили увлекательно зрелище».

При этом парень так брезгливо морщится, словно его только что попросили съесть живую улитку. Пару секунд я ничего не понимаю, а потом до меня, как и до всех остальных, доходит, что он просто не в восторге от того, что Макс запретил ему ругаться в моём присутствии. Бросаю задумчивый взгляд на своего защитника и вижу, что он едва сдерживает смех, впрочем, как и все остальные, но когда он замечает мой взгляд, его лицо становится серьёзнее.

– Так что тебе сказала Алиса?

– Совершенно ничего, но её лицо сказало за неё всё то, что я так боюсь услышать, – признаюсь я, чувствуя себя при этом по-детски слабой.

Максим целует меня в макушку – он вообще в последнее время очень часто меня куда-нибудь целует – и утыкается в неё лицом.

– Так, я, конечно, понимаю, что у вас – конфетно-букетный период, но можно мы хотя бы сегодня соберёмся мужской компанией? – пробурчал Егор. – А то ряды нашей банды и так потихоньку редеют…

Я по очереди обвожу глазами парней, ненадолго задержав внимание на Косте. Он в разговоры не вмешивался и вообще вёл себя странно… тихо, хотя, если судить по тому, что рассказывал Макс, все парни чудили одинаково.

А ещё я задумываюсь о том, что, если они сегодня соберутся вместе, то это однозначно не для того, чтобы поиграть в шахматы…

– А я могла бы составить компанию Нине, – с восторгом предлагает Ксения.

Я помню, что она хотела как-нибудь встретиться и «поболтать», но всё равно не думала, что это «как-нибудь» наступит именно сегодня. И мне приходится изображать из себя молчаливую мумию, потому что я не знаю, как можно мягко отказаться.

– Не думаю, что это хорошая идея, – произносит Макс. – Нина живёт со мной, а я не привык, что по моей квартире кто-то шарится. Без обид.

– Не понял, – обалдевает Егор. Почему-то его прозвище «Ёжик» кажется мне очень милым. – В каком это смысле она живёт с тобой?

– В самом прямом, – скалится Макс во всю свою волчью пасть.

А я готова в очередной раз за сегодняшний день провалиться от стыда под землю.

– Да какие тут могут быть обиды, – не унывает Ксения и смотрит на Кирилла. – Мой муж, помнится, в свою машину тоже никого не пускал.

По компании проносится волна смешков, и перебраниваясь, мы разбредаемся по автомобилям. Правда, оказавшись внутри тесного слона, вдали от разряжающей обстановку компании, меня снова накрывает страх перед пьяным Максом.

– Я знаю, о чём ты думаешь, – словно всё это время подслушивая мои мысли, тихо говорит парень, когда мы сворачиваем с автострады в сторону его дома.

– Например, о том, почему ты пустил меня к себе, если тебе не нравятся чужие люди в доме, – просто мастерски меняю я тему разговора.

– Ты – совсем другое дело, – усмехается Макс в ответ на моё неуклюжее увиливание, а я пытаюсь понять, в чём именно заключается моя «особенность». – Но мы сейчас говорим не об этом.

Тяжёлый вздох вырывается из меня.

– Тогда, может быть, поговорим о том, что происходит с Костей?

На лице Максима отражается недоумение.

– А что с ним не так?

Закатываю глаза к потолку – все мужчины одинаково невнимательные.

– Да он же как воды в рот набрал. Я от него за сегодня и полслова не услышала, и не только в свой адрес.

Максим пару минут задумчиво хмурится.

– То-то я смотрю, что Лёха такой недовольный. В нашей банде всё гораздо запущеннее, чем я предполагал, так что я просто обязан поехать и всё выяснить. Но это произойдёт не раньше, чем ты ответишь, о чём думала несколько минут назад.

– Мне страшно, если ты об этом.

Макс паркует машину во дворе своего дома. Они с парнями договорились встретиться в каком-то их любимом клубе, носившем название геометрической фигуры – не то в «Квадрат», не то в «Круг» – сразу после учёбы и «пропустить по паре стаканчиков пива», но что-то мне подсказывало, что парой стаканчиков они не обойдутся. Так как я приехала вместе с Максом, ему милостиво позволили сначала отвезти меня домой, а уж потом приезжать на место встречи.

Вновь щёлкает блокировка, и я уже начинаю закипать от недовольства в ответ на эту его вечную уловку.

Поворачиваюсь к нему лицом.

– Перестань так делать!

Макс качает головой.

– Ты не можешь запретить мне всё, это бессердечно. Оставь хотя бы это. – Он укладывает руку на моё бедро и медленно тянет её вверх по моей ноге. – И это. – А после придвигается слишком близко, что бы я могла нормально дышать. – И это тоже.

Последняя фраза выходит совсем шёпотом; он накрывает мои губы своими, так и не убрав руки с бедра, и такой тандем здорово отвлекает меня от всяких мрачных мыслей. Вторую его руку уже чувствую на своей талии, которая прижимает меня всё ближе к парню. Его настырный язык проникает в мой рот, и я чувствую, как тело и душу медленно начинает расщеплять на атомы. Сейчас Макс напоминает мне осьминога, который привязал меня к себе всеми щупальцами.

– Мне жаль, что наш вечер отменяется, но я обязательно это исправлю, – хрипит он в мои губы. – Иди домой, детка. Я скоро вернусь.

Быстрый поцелуй, и я слышу характерный звук своей свободы. Макс выдаёт мне запасной комплект ключей, и из машины я буквально вываливаюсь, потому что ноги до сих пор ватные. Помахав парню на прощание и услышав его ответный гудок, захожу в подъезд.

В доме навожу порядок – если его можно навести в и так чистой квартире – и вожусь с котёнком, вместе с которым и засыпаю прямо на мягком ковре в огромной гостиной.

Не знаю, что именно меня разбудило: кошачьи когти, вонзившиеся в мой живот, грохот чего-то тяжёлого в коридоре или сдавленное ругательство голосом Макса. Вскакиваю на ноги, пытаясь определить, где нахожусь, и на ощупь добираюсь до коридора, но страх сковывает настолько, что ноги заплетаются сами за себя. Выхожу в коридор, щёлкаю выключателем и замираю на месте.

Максим сидит на полу на пятой точке и с грацией бегемота пытается стащить с ног кроссовки, при этом постоянно шикая на них и громким шёпотом прося их не шуметь, чтобы «не разбудить его детку» – меня. При этом он совершенно не реагирует на то, что в коридоре резко стало светло и явно не от взошедшего солнца. Наконец его обувь занимает законное место возле дверей, и Максим поднимает голову, старательно щурится несколько секунд, а после устало трёт глаза.

– Детка, ты почему не спишь? – ворчит он, и мои брови улетают куда-то на затылок. – И почему в моей квартире три твои близняшки?

До меня не сразу доходит, что у него просто всё троится перед глазами от алкоголя.

– Ты в порядке? – опасливо спрашиваю, хотя страха вопреки всему не ощущаю.

Должно быть, это из-за того, что в этом положении на полу Макс выглядел скорее комично, чем грозно. Права была Ксения: в алкогольном опьянении эти парни – то ещё зрелище.

Макс пытается подняться на ноги, но у него ничего не получается, и я задаюсь вопросом, как именно он добрался до дома. Медленно опускаюсь на четвереньки и подползаю к парню, который опёрся спиной о стену и устало вздохнул.

– Тебе помочь?

Парень внимательно и волнующе долго смотрит на меня, а потом заправляет мне за ухо выбившуюся из косы прядь волос.

– Ты такая красивая, – шепчет он, и моё сердце замирает: неужели он говорит правду? – Тебе придётся оставить меня на коврике под дверью, так что буду благодарен, если притащишь подушку.

Упрямо качаю головой и подныриваю под его правую руку.

– Ты заболеешь, если будешь спать на полу.

Тяну его вверх, но он даже не пытается облегчить мне задачу; просто смотрит так, что у меня ослабевают все мышцы разом.

Не замечаю, как оказываюсь на его коленях; быть может, его неспособность подняться – чистой воды бутафория, чтобы ослабить мою бдительность.

– С такого ракурса ты мне нравишься больше, – произносит он абсолютно трезвым голосом, нависая надо мной, и только сейчас до меня доходит, что я не слышала от него запаха перегара, который обычно исходит от пьяных. Макс укладывает меня на сгиб локтя левой руки, а я от удивления даже возразить не могу.

– Ты что, притворялся? – выдыхаю.

Макс целует меня так, что я тут же забываю о том, что жду ответа на свой вопрос.

– Просто хотел показать, как выглядит моё возвращение домой после таких посиделок с парнями. Не хочу, чтобы ты меня боялась.

Его свободная рука подныривает под мою футболку, оглаживая спину, и я моментально загораюсь.

– Покажи своё тату, – вспоминаю неожиданно наш с Ксенией разговор.

Макс усмехается, вытягивает правую руку, и на его предплечье я действительно замечаю замысловатую татуировку, а чуть выше – ещё одну, слишком сложную для моего объятого желанием сознания. Не могу удержаться и дотрагиваюсь до неё кончиками пальцев, обводя чёрные линии.

– Ты меня в могилу вгонишь, – выдыхает Макс и прикрывает глаза.

Перевожу взгляд на его лицо, которое уже свело от напряжения, и чувствую своей пятой точкой, насколько сильно он меня хочет. Тело ожидаемо отзывается дрожью, и я решаюсь – тянусь к лицу парня и приникаю к его губам. Он на несколько секунд совершенно не двигается – от удивления, видимо – а после набрасывается на меня, словно изголодавшийся зверь. Чувствую твёрдую поверхность под своей спиной и слышу, как с обречённым звуком рвётся на мне футболка Макса – его же руками.

– Я очень не хочу этого делать, но вынужден спросить тебя, детка, – прерывисто дышит он. – Хочешь ли ты сейчас, чтобы я остановился? Потом будет поздно: даже если ты одумаешься, притормозить я уже не смогу.

Мне даже думать об этом не хотелось, потому что я до невозможного устала: устала принимать решения, устала от одиночества, устала быть сильной… Если я чего сейчас и хотела, так это Макса – целиком и без остатка. Со всеми его татуировками, родинками, недостатками и даже тараканами в голове.

– Нет.

Едва успеваю ответить, потому что Максим тут же набрасывается на меня снова, не давая возможности передумать, отбирая мой кислород и отдавая собственный. Понимаю, что мы оба лишились одежды только тогда, когда спиной ощущаю прохладу пола, а грудью – горячую кожу Макса.

– В следующий раз это обязательно будет в постели, детка, – стонет он скорее для себя, потому что я уже практически не воспринимаю реальность – Макс мой и во мне. – Обещаю.

Я перестаю что-либо соображать, когда он прикасается губами и руками к воспламенённой коже; хочу лишь кусать и царапать его, пока он наращивает темп, и даже не думаю отказывать себе в этом желании. Мой мир сужается до размеров черепной коробки, а после взрывается на сотни миллионов осколков.

Макс переводит дух и всматривается в мои глаза.

– Ты просто мой космос, детка.

Меня магнитом тянет к его губам, и на задворках сознания улавливаю мысль о том, что я, кажется, серьёзно влипла – в Макса.

8. Максим

Ненавижу этот грёбаный внутренний будильник, по которому в будний день хрен проснёшься на учёбу, зато в выходные вскакиваешь на ноги, когда на улице ещё кромешная темень. Лениво шарю рукой по соседней подушке, но ладонь ловит лишь воздух: очевидно, Нина проснулась ещё раньше, чем я. Вопреки всем своим похотливым мыслям всю прошлую ночь мы просто спали в обнимку, хотя я не мог вспомнить, что бы в моей жизни хоть когда-то были подобные ночи.

По квартире медленно разливался запах чего-то очень вкусного, что против моей собственной воли вытаскивает меня из-под одеяла и тащит сначала в ванную, а после – в сторону кухни.

Нина в одной лишь моей футболке – новой, потому что предыдущую я порвал – стояла у плиты, чуть пританцовывая, и жарила сырники; Бакс-предатель, который до сегодняшнего дня никого кроме меня к себе не подпускал, тёрся об её ноги, и, чёрт возьми, я ревновал её даже к собственному коту. Подхожу к Нине и целую её в плечо, отчего она вздрагивает и поворачивается. Пользуюсь моментом и впиваюсь в её губы, одновременно отпихивая кота в сторону.

– Прости, дружище, но это моя собственность, – говорю Баксу, но при этом не отрываю глаз от лица девушки, которая не разочаровывает меня и застенчиво краснеет. Наверно, я извращенец, потому что этот стыдливый румянец заводит меня похлеще любой самой развратной позы из «Камасутры» или вызывающего взгляда.

Позволяю девушке закончить с завтраком, потому что сегодня суббота, и у меня есть крышесносное количество времени, чтобы сделать то, что я собираюсь. Она выглядит совершенно спокойной, потому что даже не подозревает о том, что её ждёт.

Едва она протягивает руку, чтобы выключить плиту, я тут же разворачиваю её к себе, подхватываю под ягодицы и усаживаю на кухонную тумбу, вклинившись между её ног.

– Макс, – испуганно шепчет девушка. – Что ты делаешь?

Разговоры – это последнее, что мне сейчас нужно; Нина так долго держала меня на расстоянии, что после вчерашнего вечера у меня просто сорвало тормоза. Закрываю её рот поцелуем, таким грубым, что это граничит с садизмом, но сбавить темпа не могу, потому что изнутри буквально разрывает желание. Руки автоматически рвут футболку, потому что терпения снять её у меня не хватает, а если я им так и не обзаведусь, то скоро придётся обновлять гардероб.

Я так хочу её, что мозги заволакивает плотный туман, и когда девушка начинает несмело мне отвечать, голова и вовсе берёт выходной.

– Ты обещал, – рвано выдыхает Нина, когда я перемещаю губы на её нежную шею.

Примерно пару минут я честно пытаюсь вспомнить, о каком обещании она говорит, а когда вспоминаю, сильнее присасываюсь к её коже.

– Чёрт, прости, детка, – хриплю в её правую ключицу. Мой голос вибрирует на её коже, эволюционируя в табун мурашек. – С тобой всё идёт не по плану.

Это было впервые в жизни, что я до такой степени теряю голову от девчонки, что даже друзья отходят на второй план.

И да, эта кухня определённо ещё ни разу в жизни не видела такого жаркого секса.

– Ты хочешь забрать от Алисы свои вещи? – спрашиваю у Нины, которая выжимает влажные волосы полотенцем.

Даже замотанная в махровый халат моей сестры, завалявшийся среди моих вещей, который Нине великоват, она притягивает мой взгляд так, как не притягивало ни одно даже самое короткое и облегающее платье.

Глаза девушки застилает печаль, и мне до жути хочется ещё раз пройтись по роже этой двуличной суки, которая называла себя её подругой.

– Вряд ли она всё ещё бережёт мои вещи в надежде, что я вернусь, – вздыхает Нина. – Видел бы ты, как она смотрела на меня… аж мурашки по коже и волосы дыбом.

Вообще-то я краем глаза заметил выражение лица Алисы, которая преследовала мою девочку до самой парковки – словно собиралась растерзать её прямо там. Видит Бог, если она тронет её хоть пальцем – это будет последним, что она сделает в своей жалкой жизни, потому я её нахер убью.

– Для справки: мне тоже не нравится, когда ты хмуришься, – улыбается Нина, заплетая волосы в косу. Они у неё от природы вьющиеся, и мне это чертовски нравилось. – У меня есть стипендия, я куплю себе новые вещи.

Этот её беззаботный тон не способен меня обмануть: знаю я, какую стипендию получают даже те же студенты-отличники – уходит так же незаметно, как и приходит, и потом «бичуешь» весь оставшийся месяц. Да и к тому же, раз она теперь со мной, хотя пока и не знает об этом, я должен дать ей всё то, что должны были дать недородители.

Пока Нина приглаживает и так идеально лежащие волосы, беру с комода телефон и набираю номер, которому до сегодняшнего дня ни разу не звонил.

– Привет, Макс, – отзывается трубка весёлым голосом Ксюхи.

– Привет, – предвкушающе улыбаюсь я. – Нужна твоя помощь.

– Всегда готова помочь, ты же знаешь.

Действительно.

– У Нины совершенно нет одежды, но я и торговый центр – вещи несовместимые. Не могла бы ты составить ей компанию?

Мой телефон буквально плавиться от этих восторженных воплей Ксюхи, а лично я практически глохну.

– Конечно, я с радостью пройдусь с ней по магазинам! – Девушка понижает голос, внезапно посерьёзнев. – Мне так жаль её, Макс. Ты хороший парень, честно, но иногда ведёшь себя как последний засранец, и мне бы очень не хотелось, чтобы ты её обидел.

Хмыкаю в ответ: более точное определение моему поведению могли дать только парни, но озвучить его означало лишить Нину сознания, потому что такого отборного мата она не слышала даже от родителей.

– Об этом можешь не переживать, – ухмыляюсь во все тридцать два, потому что Нина от возмущения уже даже не бардовая – фиолетовая. – Когда ты сможешь приехать за ней?

Ксюха отвлекается от телефона, и я слышу, как она озвучивает мою идею Киру. Не удивлюсь, если тот растрепит парням.

– Через час устроит?

– Да, вполне, – бормочу я и уже собираюсь отключиться, когда вспоминаю, что я теперь не конченный мудак, и в обществе принято благодарить за помощь. – Спасибо.

– Всегда пожалуйста.

Швыряю телефон на кровать, при этом продолжая смотреть на Нину.

– Ты совсем с ума сошёл, Соколовский?!

Девушка была похожа на жутко злющую свёклу, и я не удержался от смешка.

– Выдохни, детка, а то у тебя сейчас из ушей пар повалит. – Медленно подхожу к ней и укладываю руки на её бёдра; на мне после душа до сих пор нет верхней части одежды, и я нагло пользуюсь её очевидной слабостью перед моими родинками. – Что именно тебе не понравилось?

Наверно, стоило сказать иначе – до сих пор ни одна девушка была не против того, чтобы я раскошелился ей на новые шмотки, в то время как Нина тут же выпустила коготки.

– Я же говорила, что не собираюсь становиться содержанкой!

Недовольно морщусь в ответ: моё желание дать ей всё самое лучшее никак не умещается в это грёбаное слово.

– А я сказал, что мне похер на все эти бредни! – чересчур резко отвечаю ей, забыв на мгновение о том, что передо мной – хлебнувшее дерьма безобидное существо, а не прожжёная шкура, поэтому нежно прижимаю к себе её оцепеневший стан и целую в висок. – Прости, детка.

Нина медленно выдыхает и доверчиво утыкается лицом в мою правую ключицу; всё ещё доверчиво, несмотря на моё не поддающееся оправданию по отношению к ней поведение.

– Зачем? Зачем ты делаешь всё это? Мы ведь чужие друг другу люди и…

Её слова затрагивают какую-то запылившуюся струну в моей душе, которая отзывается печальным аккордом. Чужие… Я не чувствовал её чужой, потому что за прошедший месяц она не покинула мою голову ни на секунду, и с каждым днём становилась всё ближе. Мне не нравилось зависеть от кого-то, делить с кем-то жилплощадь и выворачивать наизнанку душу, разве что это этот кто-то – моя сестра. Но Нина… Нина – исключение из всех правил, которое я делать не собирался, но всё же сделал. Так что я просто зажимаю её рот ладонью и прожигаю таким взглядом, чтобы она точно поняла, что я не шучу:

– Если ты ещё хоть раз скажешь что-то в этом роде, я тебе обещаю – запру в одном помещении с Лёхой, а он у нас любитель поговорить далёким от цивилизованного языком. – Если она меня считала… гм… сквернословом, то Лёха мог смело дать мне сто очков вперёд. – И вот ещё что, – хмурюсь. – Кто сказал, что мы друг другу чужие? По-моему, мы познакомились ближе некуда.

От моего красноречивого взгляда Бэмби вновь краснеет и кивает, и я освобождаю её губы.

Отхожу к кровати, повернувшись к девушке спиной, и слышу её тихий всхлип.

– Макс!

Поворачиваю к ней лицо и вижу слёзы в её глаза. Бля, ну она же всё время была у меня на виду; какого невидимого врага я упустил из поля зрения, что она снова рыдает?

– В чём дело?

– Что с твоей спиной?

Зажмуриваюсь и мысленно даю себе затрещину: я совершенно забыл об этих проклятых ожогах от сигарет. Хорошо, что все остальные следы или уже едва заметны, или спрятаны от её глаз одеждой: не хотелось бы стать вторым Ноем во втором Вселенском потопе…

– Ничего, детка, всё в порядке.

– Ничего не в порядке! – переиначивает мои слова. Чёрт, кажется, у неё начинается истерика. – Кто с тобой это сделал?!

Позволяю себе обречённый вздох.

– Женщина, которую я десять лет называл своей матерью.

Нина застывает на месте столбом, и на её лице отражается неописуемый ужас: она знает, что такое насилие со стороны отца, но, кажется, не представляет, что до такого могла опуститься и мать.

– Боже, Макс, – сильнее всхлипывает Нина. – Мне так жаль…

Даже на секунду не сомневаюсь в искренности её слов, потому что она не тот человек, который стал бы врать. И, если раньше жалость меня раздражала и бесила, то сейчас она показалась мне ментальной версией «Банеоцина».

Девушка обходит меня по кругу и тормозит за моей спиной. К ожогам прикасаются её нежные пальчики, и я готов поклясться, что раны начали затягиваться.

– Не больно? – с тревогой спрашивает Нина.

Её безосновательный страх вызывает у меня улыбку.

– Эти раны давно зажили, детка. – Без обмана: раны на теле всегда затягиваются быстро, а вот на душе могут остаться и навечно. – Перестань реветь и иди сюда. Ксюха мне голову оторвёт, если увидит тебя заплаканной.

Почему-то вот даже не сомневался в правдивости своих слов, но я раньше Ксюхи закатаю себя в асфальт, если сделаю Нине больно.

Бемби вновь обходит меня, прижимается к груди и обнимает так сильно, что мне становится трудно дышать: откуда столько мощи в такой крохотной хрупкой упаковке? А ещё я не мог понять её чувства: не то она пытается во мне раствориться, не то – защитить, и если всё же последнее – то мы определённо не зря ждали друг друга целых двадцать два года.

Пока Нина приводит себя в порядок, я вновь беру в руки телефон и ожидаемо вижу сообщение в общем чате.

«Я слышал, Макса из тюрьмы выпустили», – сдаёт меня со всеми потрохами Кир.

Вот же стервец.

«Что, девчонка не выдержала и сбежала?:)» – ржёт Лёха.

«Ну, хоть кто-то из баб заметил, что он – отпетый дебил:)», – поддакивает Егор.

«Нину моя жена забрала – на шоппинг, – поясняет Кирилл. – Макс, поди, по такому случаю закатывает дома пенную вечеринку с бухлом и девочками:)».

«Это вряд ли, – не соглашается Ёжик. – Что толку шило на мыло менять? Где логика? Наверно, мальчиков позвал…»

«Что, в детском саду отменили тихий час? – закатываю глаза. – Ну ты, Романов, и трепло!»

«У меня был хороший учитель!» – возвращает Кир.

«Я, вообще-то, работаю над процессом преображения, если вы не в курсе», – усмехаюсь я.

«Ты хотел сказать, что медленно становишься подкаблучником?:) – комментирует Лёха. – Чувак, я такое уже видел – это полный финиш. Кирюха вон тоже из плейбоя в домашнюю собачонку превратился. Скоро розовое носить начнёт…»

«Мяучило своё завали!:) – отзывается Романов. – Ты, Шастинский, давно по щам не получал, я смотрю!»

Уже откровенно ржу в голос, потому что осознаю правоту Лёхи по поводу нас обоих.

«Боюсь, ему розовый не пойдёт… – пишу я. Впервые с момента отъезда сестры у меня настроение поднимается выше отметки «критически паршиво». – Как насчёт ванильного?:)»

Я даже не в курсе, существует ли такой цвет, но подвалить Романову хотя бы словесно – дело святое.

«Так может его с девчонками отправить – чтоб они сразу ему подходящий комплектик и подобрали?:)» – ржёт Ёжик.

Пока парни общаются в таком ключе, я вспоминаю слова Нины о том, что с Костяном что-то не так. А ведь он действительно не сказал ни слова, хотя мы переписываемся почти десять минут, и значок его аккаунта активен.

«А куда провалился Матвеев?» – обрываю парней на полуслове.

В чате на несколько минут воцаряется гробовое молчание. Они там что, искать его пошли?

«Действительно, – соглашается наконец Лёха. – Костян, ты там сдох, что ли?»

И вновь эта выводящая из себя тишина. Какого хера вообще происходит?!

– Макс, ты снова ругаешься, – журит меня Нина, и я понимаю, что последнюю фразу произнёс вслух.

– Видимо, ты была права насчёт Костяна… – хмурюсь в ответ.

Девушка смешно морщит лоб.

– Мне кажется, у него проблемы с девушкой.

Я насмешливо качаю головой.

– У него нет девушки.

Нина снисходительно улыбается, будто я несмышлёный ребёнок, которому всё надо объяснять.

– Я бы не была в этом так уверена.

Перевожу взгляд на по-прежнему молчащий телефон.

Я теперь тоже ни в чём не уверен.

Пару минут я тупо гипнотизирую экран и всё же вздрагиваю от неожиданности, когда гаджет в руке вибрирует.

«Не трясись, Шастинский, я ещё тебя переживу!:)» – отвечает наконец Костян, и я облегчённо выдыхаю.

Ну мало ли, вдруг бы правда сдох…

Может, Нина всё-таки ошибается?

«Слушай, Матвеев, – вклинивается Кир. – Ты там случайно по нашим с Максом стопам не пошёл? Ну там, завёл себе кого-то например…»

Я не понял, Романову там тоже Ксюха на уши по поводу Костяна присела? Что это вообще за излюбленная бабская привычка – видеть то, чего на самом деле нет?

«Если ты интересуешься для того, чтобы потом подъёбывать меня так же, как и Макса, то я лучше промолчу:)», – отвечает Костя.

И как это понимать?

«Вот же скользкий гад, как ловко увернулся от прямого ответа! – возмутился Егор. – Сиди теперь и думай: не то правда никого нет, не то прячется от злорадного Кирюхи…»

«Понимай, как хочешь, Ёжик:)», – даёт ему зелёный свет Матвеев.

«Знаешь что, Романов, это ты во всём виноват! Ты первый бабу подцепил и женился, а следом за тобой и мы валимся в этот пиздец!» – подхватывает волну Лёха.

А я наоборот устремляю взгляд на Нину, которая сидит на коленках на полу и играет с котом. И почему только девушки всегда замечают такие мелочи?

«Есть идея!:) – Я вот прям вижу, как светится физиономия Лёхи, когда он печатает это сообщение. Если он сейчас предложит какую-нибудь очередную херню, я его до конца жизни забаню. – Раз уж все сегодня свободны, давайте соберёмся в «Конусе»!»

Пару минут пытаюсь подобрать хотя бы одно «против», но в голову, как назло, ничего путного не приходит. «Остаюсь ждать Нину»? «Помогаю Баксу сожрать кошачий корм»?

Зашибись, короче.

Телефон вибрирует снова, – на этот раз пишет Ксюха, которая приехала и уже ждёт Нину внизу. Мы вместе с Ниной одеваемся и спускаемся вниз, где я быстро целую девушку и сажаю в машину к госпоже Романовой, а после прыгаю в свою тачку и уже на всех порах гоню к клубу: с каждой минутой ситуация в нашей «бойз-бэнд», как сказал бы Лёха, всё больше меня напрягала.

К клубу умудряюсь приехать самым первым – вот что значит нервы не в порядке – выбираюсь из машины и автоматически закуриваю. В голове мелькает интересная мысль о том, что Нине не нравится поя ругань, но при этом она ни слова не сказала против того, что я курю. Вот и пойми после этого женское сознание…

У меня ушло две сигареты, прежде чем машины парней наконец появились на горизонте.

– Что, в Датском Королевстве всё настолько плохо, что ты раньше всех приехал? – скалится Лёха. – Рад, что смог вырваться?

Пускаю дым прямо в его наглую рожу.

– Какой же ты ещё маленький и глупый.

– Так, а Костян где? – хмурится Егор.

Как раз в это самое мгновение на парковку заворачивает машина Матвеева, и уже по одному его взгляду становится понятно: Нина была права.

– Не буду повторять фразу «Я же говорил»… – бурчит Кирилл.

Я удивлённо поворачиваю голову в его сторону: неужели ему наконец надоело вечно оказываться правым?

Мы, не сговариваясь, поднимаемся на второй этаж в бар, но никто из нас даже не думает об алкоголе. Весёлая атмосфера, царившая в чате, испарилась словно утренний туман, стоило нам всем посмотреть на Костяна.

– Ну и кто она? – спрашивает Ёжик.

– Полина Молчанова, – глухо отзывается тот.

Некоторое время хмурюсь, потому что фамилия вроде знакома, но откуда – не могу вспомнить.

Первым лицо светлеет у Романова.

– Дочь того мужика, которого ты чуть не угробил?

Костян болезненно морщится и кивает.

– Она самая.

– И чё ей надо? – непонимающе хмурится Лёха. Если честно, я и сам мало что понимал. – Грозится расправой за любимого папочку?

Матвеев качает головой.

– Хуже.

Мы с парнями переглядываемся.

– Только не говори, что ты снова на него наехал, и твоё дело снова открыто! – стонет Ёжик.

Я пока предпочитаю молчать, потому что на эти выпады парней Костян совершенно не реагирует, а, значит, дело тут совершенно в другом.

– Никто ни на кого не наезжал! – огрызается Костян и бросает страдальческий взгляд в сторону Романова, который подозрительно щурится и, кажется, единственный из всех начинает понимать, что именно происходит с нашим лучшим другом. – Просто я… в неё влюбился.

Видели картину Эдварда Мунка «Крик»? Вот примерно такое выражение застыло сейчас на лицах у меня и парней в ответ на откровение Костяна.

– Да вы оба надо мной издеваетесь! – ворчу я, обращаясь к Егору и Косте. – Чё вас так в прошлое-то тянет? Я оттуда никак сбежать не могу, а они добровольно возвращаются!

Ну, по сути, если рассуждать логически, можно проследить какую-то мистическую взаимосвязь у парней: Оля – девушка, которая четыре года назад чуть не посадила долбоёба-Ёжика – ибо голову надо хоть изредка включать – и Полина – девушка, отца которого тогда же сбил Костян и тоже чуть не сел за это. Мрачно подмечаю, что все последние события, произошедшие в наших жизнях, напоминают мне грёбаный психологический квест – «Найди выход из задницы» называется…

– Ты вообще понимаешь разницу между словами «любовь» и «месть»? – недовольно ворчит Егор.

Пропускаю его слова мимо ушей – Кирилл вон тоже просто собирался выиграть спор у девчонки, которая через два месяца стала его женой. Но напоминать об этом Ёжику не стал – он сам поймёт, когда придёт время.

Перевожу взгляд на Лёху, у которого выражение лица как у человека, которого предал весь мир.

– Вы – худшие друзья, которых только можно представить, – отворачивается он.

Мы коллективно смотрим на Шастинского.

– Кстати, об этом, – широко ухмыляясь, начинает Кирилл. – Когда мы услышим о твоём падении в собственных глазах?

Лёха хмыкает.

– Не дождётесь.

Егор вновь поворачивается к Косте.

– Значит, ты влюбился, а она не оценила?

– Полагаю, глупо влюбляться в человека, по вине которого твой отец чуть раньше времени коньки не отбросил, – бурчит Костян в ответ. – Когда она узнала, кто я, чуть в клочья меня не разодрала.

– Я бы посмотрел на это! – ржёт Лёха, и я отвешиваю ему подзатыльник – кроме него тут больше никому не смешно.

Видимо, потому, что все остальные знают, что это такое – впервые влюбиться в человека, который, на первый взгляд, подходит тебе меньше всего.

Мы проводим в клубе практически весь день, гоняя шары и потягивая вместо бухла настолько крепкий кофе, что вставляло практически одинаково. От Романова, который на отношениях, по его словам, «собаку съел», Костян получает пару советов и вроде как немного успокаивается. Всё-таки, любовь делает из человека идиота; я и сам находился в процессе «отупения» – было, от кого.