Текст книги "Любовь на острове (ЛП)"
Автор книги: Карина Халле
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Он пожимает плечами.
– Если есть самое лучшее снаряжение, хорошая еда и надежная лодка в умелых руках, то нет. Это всего лишь на десять дней, – он залпом выпивает стакан воды, затем изучает меня. – Я бы не поехал, если бы не мог справиться с этим. И, честно говоря, в каком-то смысле я рад, что так получилось. Я уверен, что Ричард и Лейси прекрасно справились бы сами на другой яхте, но… Не хотелось бы, чтобы их застигла буря, ведь у Ричарда нет опыта.
– В смысле? Буря?
– Сейчас самое подходящее время года. Все будет хорошо.
Он ставит стакан и делает несколько неторопливых шагов ко мне.
– По крайней мере, у нас все будет хорошо. Но я не уверен насчет тебя.
– Что это значит?
– Сейчас ты выглядишь немного болезненно.
– У меня похмелье.
– О. Я знаю.
– Я уверена, что у всех нас похмелье.
– Это была хорошая вечеринка. Я просто надеюсь, что ты не упадешь за борт. Не хочу вылавливать тебя из океана и укладывать в постель, как прошлой ночью.
– Я упала в океан? – в ужасе спрашиваю я.
Ты уложил меня в постель?
Уголок его рта приподнимается.
– Нет, но тебе очень хотелось искупаться нагишом. Мне пришлось бороться, чтобы ты не сняла с меня одежду.
– Что?
Внезапно несколько образов просачиваются сквозь мой мозг, как пыль.
О боже мой. Он не шутит. Я помню свои руки на его рубашке, и как пыталась расстегнуть пуговицы, помню, как он смеялся и пытался убрать мои руки от себя.
– Черт, – ругаюсь я, прижимая руку ко лбу.
Я краснею. До Третьей Томатной стадии.
– Эй, нечего стесняться, – говорит он, но в его голосе слышится насмешка.
О, господи.
– Я знаю, что тебе пришлось нелегко, – продолжает он. – Этот Крис, видимо, был настоящим придурком.
– О боже, я говорила о Крисе?
– Скорее, ты плакала из-за Криса. Потом ты выпила несколько шотов и потеряла сознание, а я отнес тебя в постель.
Я чувствую, что сейчас упаду в обморок.
– Не волнуйся, я вел себя как настоящий джентльмен.
– Моя ночнушка была надета задом наперед!
– Я дал тебе ночнушку и вышел из комнаты. Не знаю, что ты с ней делала, – он проходит мимо меня к входной двери, кивая подбородком на диван. – Я спал там прошлой ночью, и не волнуйся, на яхте я тоже буду спать на диване. У меня есть манеры.
Он открывает дверь и выходит.
– Лучше иди собирайся, – кричит он, направляясь к своему грузовику. Я стараюсь не пялиться на его задницу. – Нас ждут южные моря.
О нет.
Во что, черт возьми, я вляпалась?
Глава 6
Дейзи
Это была большая ошибка.
Я стою на причале, окруженная Лейси, Ричардом и грудами сумок, багажа, снаряжения и еды, и смотрю на яхту «Атаранги», на которой мы должны отправиться в путешествие.
Она маленькая.
Выглядит намного меньше и старее, чем я себе представляла.
Хотя Тай хвастался. Яхта моего бывшего бойфренда была по меньшей мере вдвое больше и новее. С другой стороны, она принадлежала его отцу-богачу, который сколотил состояние на акциях «Apple».
– Как странно, – замечает мама у меня за спиной. – Она…
винтажная.
Сегодня рано утром нас провожает небольшая толпа. Мои родители, мама Ричарда – Эдит (точная его копия вплоть до очков), и Уэйкфилды тоже здесь, что меня удивляет, учитывая, что Тай, наверное часто куда-то плавает.
– Не глумитесь над ее состоянием, – кричит Тай маме из кабины. – Она идеально подходит для плавания по голубым водам. В
наши дни мало осталось таких океанских лодок, как эта.
Ну, это немного обнадеживает.
И по крайней мере, сегодня спокойное, ясное утро, никакого красного неба в поле зрения (или как там говорится в той Матросской пословице). Только что рассвело, и солнце медленно поднимается над домом Тая позади нас, который он несколько раз называл «Бахом 50-х годов», что бы это ни значило. Его дом такой же ретро-шикарный, как и яхта, стоящая в потрясающем месте в частной бухте, окруженной густыми зарослями кустарника.
Мы проснулись сегодня утром, когда было еще темно, я доехала сюда с в машине Уэйкфилдов вместе с Эдит, а мои родители повезли
молодоженов. Вчера вечером мне удалось разобраться со своим рейсом, я доплатила за измену даты.
Конечно, мои вещи не предназначались ни для чего другого, кроме багажника автомобиля или полок самолета.
И Тай решил, что на борту нет места для моих блестящих чемоданов.
– Вот дерьмо, – ворчит он, бросая на меня злобный взгляд. – Можешь отдать один чемодан родителям?
– Мне нужны мои вещи! – протестую я, уже чувствуя себя уязвимой.
– Мы предлагали, – говорит мой отец, поднимая руки в защите.
Это правда. Мои родители предложили отвезти большой чемодан обратно в США, и я уверена, что с моей стороны было бы умно согласиться. Но там есть вещи, которые мне нужны, например, закуски, которые я взяла из дома, бутылки вина, новозеландский шоколад со вкусом киви (очень вкусный) и одежда всех видов. Кто знает, какая там будет погода.
Лейси закатывает глаза в своей манере.
– Отлично. Теперь лодка утонет от перегруза.
Я сердито смотрю на нее в ответ.
– Пофиг. Чемоданы водонепроницаемы. Мои вещи останутся сухими, даже если мы утонем.
– Это не самый лучший разговор перед поездкой, – вздыхает миссис Уэйкфилд.
Я поворачиваюсь и быстро улыбаюсь ей.
– Простите. Я уверена, что все будет хорошо. Мы в надежных руках вашего сына.
Последняя часть не была саркастической, но я слышу насмешку Тая.
Итак, прощание начинается.
Должна признаться, я плачу, когда обнимаюсь с родителями, как будто больше их не увижу. Я давно не проводила с ними так много времени. Даже когда я приезжаю домой на Рождество и Пасху, это кажется формальностью. Как будто я обязана это делать, и у меня всегда было впечатление, что они чувствовали то же самое. Как будто Всевышний заставляет их приглашать меня, а не только потому, что они хотят этого.
И за эти дни я словно познакомилась с новыми версиями родителей, взрослыми версиями, которыми они становятся вне дома, вне окружении миллиона чертовых яблок.
Нам пора отчаливать.
Кабина довольно маленькая, но там достаточно места для всех нас, с Таем за рулем. Тросы брошены, Ричард бегает вокруг и расставляет их по своим местам, мотор заводится с добродушным урчанием, и мы отъезжаем от причала.
Небольшая толпа наших близких машет нам, и мы машем в ответ, когда лодка выходит из маленькой бухты в гавань.
Это горько-сладко и волнующе одновременно. Есть что-то такое бодрящее в том, чтобы быть на воде в ранние утренние часы, отплывая в далекую страну, и чувствовать, как легкий ветерок треплет твои волосы.
– Чтонибудь сделать? – я не спрашиваю ни у кого конкретно, пока лодка плещется по воде.
– Не путайся под ногами, – говорит Тай.
Я кладу руку на бедро и смотрю на него.
Ладно, не стану врать, что от одного его вида у меня бабочки трепещут в животе. Никогда не думала, что меня привлекают моряки, особенно потому, что они, как правило, неопрятные.
Но Тай – полная противоположность. Он больше похож на пирата.
Конечно, он в поношенных джинсах и серой футболке с жирным пятном на ней, что кажется его стандартной униформой, и на нем бейсболка и пара солнцезащитных очков-авиаторов, прикрепленных к воротнику. Но то, как его большие, загрубевшие руки держат руль, то, как он принимает командную позу, как его глаза скользят по воде перед нами, – все это равносильно какому-то новому уровню фетиша, о котором я никогда не подозревала. Сначала Тай, поедавший яблоко, а теперь Тай – большой босс, пиратский папочка, капитан корабля.
Затем его глаза встречаются с моими, и я ожидаю увидеть в них намек на улыбку.
Улыбаюсь.
Он не улыбается в ответ.
– Я же тебе сказал, – говорит он срывающимся голосом. – Просто не путайся под ногами.
Я моргаю. Ух ты.
Злобный пират.
Я прищуриваюсь, прежде чем перебросить волосы через плечо и обернуться. Тут же вспоминаю, как мала эта лодка и что Лейси и Ричард оба слышали его слова.
– Почему бы тебе не спуститься вниз и не попытаться убрать свои чемоданы с дороги? – предлагает Лейси, пытаясь подвинуть меня.
– Но не клади их ни в носовую, ни в кормовую каюту, – говорит Тай и замолкает. – Это значит спереди и сзади.
– Я знаю, что это значит, – огрызаюсь на него. – Я не идиотка.
Жду, что ктонибудь из них посмеется, но, к их чести, они этого не делают. Еще слишком рано ссориться.
И подумать только, еще десять подобных дней впереди.
Дерьмо.
– Пошли, – говорит Лейси. Она подходит к люку и толкает его назад, пятясь вниз по лестнице в брюхо зверя.
Спускаюсь следом.
И я впечатлена.
Почему-то яхта внутри не кажется такой маленькой. Наверху было немного тесно, ведь кокпит расположен немного впереди, здесь более открыто, и все сделано из великолепного тикового дерева. Эта лодка должна быть в музее.
– Ух ты, как мило, – говорю я. Может быть, все будет не так уж и плохо.
Справа от меня кухня, или, как говорят, камбуз, слева – штурманский стол и кресло. Передо мной – зона отдыха с двумя маленькими диванами и столом, а за ней – вид на каюту спереди. На стенах висят маски маори с глазами-панцирями пауа, а также несколько личных вещей Тая, которые придают интерьеру ощущение жизни.
Это очень инстаграмно.
Поэтому, конечно же, я достаю свой телефон и начинаю фотографировать. Может быть, если я не вернусь в спортивную сферу, смогу начать продавать лодки.
– Там сзади есть кабина, – говорит Лейси, указывая нам за спину. – так называемые апартаменты владельца. Но она наша на время путешествия.
– Хорошо, у меня есть своя каюта, – говорю я, подходя к самой передней и заглядывая в нее. Тут есть небольшой шкаф и отдельный туалет. Ура!
– Тай объяснил тебе про смены? – спрашивает Лейси, наблюдая, как я поднимаю свои чемоданы на кровать и начинаю расстегивать их.
– Смены? – спрашиваю я, роясь в своих вещах.
В шкафу не хватит места для всего, поэтому я просто сложу все ненужные вещи в маленькую сумку, вытряхну содержимое большого чемодана и положу эту сумку внутрь. Я уже горжусь собой за идею экономии пространства.
– Я так понимаю, что нет, – неохотно говорит Лейси. – На палубе должен быть хотя бы один человек, следить, чтобы все было в порядке и мы не столкнемся с какой-нибудь другой яхтой.
Я останавливаюсь и смотрю на нее широко раскрытыми глазами.
– Так бывает?
– Ты что, не видела фильм с Робертом Редфордом? Да, такое случается. Вот почему мы все должны сменяться. И так как нас четверо, мы будем делать это по двое. А это значит, что мы с Ричардом будем дежурить в свою смену, а ты с Таем – в другую.
– Подожди минутку. Почему я должна быть с Таем?
– Ну, в каждой смене должен быть профи.
– Я бы хотела быть с Ричардом.
Она поправляет очки.
– Ага, размечталась. Помни, что это наш медовый месяц.
– Я помню.
– Послушай, Тай нормальный… просто… не раздражай его.
Я смеюсь.
– Ты думаешь, я нарочно его раздражаю?
– Может быть, – задумчиво произносит она. – Я думаю, что ты его раздражаешь просто, как личность.
Я вздрагиваю.
– Что не так с моей личностью?
Теперь пришло время для Лейси смеяться, хотя и сухо.
– Если ты еще не заметила, Тай относится к тем людям, которые все воспринимают всерьез. Он прошел через многое в своей жизни, у него нет времени на людей, которые… плывут мимо.
Только одна фраза привлекает мое внимание.
– Он через многое прошел? Что случилось?
– Не важно, и это не твое дело, – говорит она.
Окей…
– И кроме того, я не плыву мимо, – говорю я ей.
Она пристально смотрит на меня, словно взвешивая, что сказать.
– Так было всегда. Ты делаешь это прямо сейчас.
Я раскидываю руки в стороны.
– В смысле?
– Ну, во-первых, ты бесплатно едешь на Фиджи, справляя медовый месяц своей сестры.
– Ты меня пригласила!
– А я не думала, что ты согласишься!
О боже мой. Правда вышла наружу.
– Ну, ахринеть теперь! Давай развернем эту чертову лодку и отвезем меня обратно!
Мне все равно, что я говорю как капризный ребенок, я марширую прямо вверх по лестнице на палубу.
– Разворачивай лодку, я возвращаюсь! – кричу я Таю.
Он едва замечает меня.
– Ты меня слышишь? Я никому здесь не нужна, и не собираюсь следующие десять дней разрушать чей-то медовый месяц.
– Слышу, – спокойно говорит Тай, глядя на горизонт.
– Я тоже слышу, – говорит Ричард, проходя вдоль борта. – С
прискорбием сообщаю, что на этом корабле нет никакого уединения, мы всё всегда будем слышать.
– И мы не вернемся, – говорит Тай. – Ты взяла на себя обязательства по этому путешествию. Пути назад нет.
– Она не знает значения слова «обязательство», – говорит Лейси.
Мне трудно подобрать слова против ее безжалостной атаки, она похожа на пиранью в очках.
– О чем, черт возьми, ты говоришь? Я выполняла свои обязательства перед Крисом!
– Как и перед всеми своими прежним бойфрендам, от которых ты так легко отказалась?
Стоп, стоп, стоп. Зачем она будоражит эту тему?
– Я имею право расставаться с людьми, – говорю. Я почти упоминаю, что это лучше, чем довольствоваться первым парнем (с фамилией Стояк), который обратил на нее внимание, но знаю, что это откроет портал в ад, с которым я не готова иметь дело.
– Потому что ты не можешь связать себя обязательствами. И
если бы Крис не изменил тебе, я уверена, ты бы в конце концов вышвырнула его на обочину. Просто хоть раз в твоей благословенной жизни что-то пошло не по плану.
Я вся киплю от злости.
– И ты этому радуешься, не так ли? Тому, что я потеряла своего парня и работу. Ну, знаешь что, моя полоса невезения еще не закончилась. Я на этой лодке с вами, и, видимо, никуда не смогу сбежать.
– Ирония в том, что мы все застряли друг с другом на обозримое будущее, – говорит Ричард, смеясь своим глупым дурацким смехом.
Это не ирония, в этом-то все и дело, черт побери.
Ричард откашливается и смотрит на свою разгневанную женушку.
– Но если мы все хотим пережить это, Лейси, тебе нужно начать быть более вежливой со своей сестрой. У нее добрые намерения, несмотря на то, как она себя ведет.
– Спасибо, – сухо отвечаю я. Это настоящий комплимент.
Лейси только фыркает, скрестив руки на груди. Она едва может смотреть на меня.
Наконец она говорит:
– Извини.
– Ну вот, – говорит Ричард. – Все хорошо.
Да, конечно. Мы еще даже не выбрались из залива, а уже готовы убить друг друга.
Или, по крайней мере, все готовы убить меня, и я их. Эта поездка превратится в нечестную битву трех против одного, трех гребаных ворчунов, против меня, единственного нормального человека.
К счастью, утренний спор не задал тон всему остальному дню.
На самом деле все прошло довольно мирно, вероятно, потому что я приложила некоторые усилия, чтобы держать рот на замке и не путаться под ногами. Хотите верьте, хотите нет, но я не профи в конфликтах, и яхта недостаточно велика, чтобы справиться со всеми моими тревогами.
Мы также придумываем что-то вроде распорядка на следующие десять дней, что, по словам Тая, чрезвычайно важно, когда ты заперт на лодке и кажется, что время течет по-другому.
Ночью Лейси и Ричард будут дежурить с десяти вечера до трех утра, а потом мы с Таем проснемся и будем дежурить с трех до восьми утра.
В десять утра я буду готовить завтрак (единственная еда, которая у меня получается хорошо).
В час дня Ричард готовит обед
В шесть вечера Тай организовывает ужин.
В любое время дня Лейси будет печь хлеб или печенье, она, как и я, не профи в подобном. Но Тай говорит, что печь хлеб на лодке – хорошее занятие во время долгого путешествия, и что мы все будем с нетерпением ждать ее выпечки.
Затем, на закате, мы все садимся наверху и пьем пару коктейлей, крепкое пойло запрещено, так как мы все на страже, и думаю, что падение за борт – вполне возможно… Тай презрительно посмотрел на меня, когда сказал это.
А пока я завела свою собственную традицию. После того, как убрала все свои вещи (ну, почти все, ведь большой чемодан занимает целый диванчик), я достала один из чистых блокнотов, которые купила в аэропорту СанФранциско. У него великолепная обложка, текстурированные цветочные узоры поверх металлического розового цвета. Я решила превратить его в своего рода дневник.
Сейчас я сижу на палубе, отвернувшись от Ричарда, который сидит за штурвалом, в то время как Тай готовит ужин внизу. Дневник у меня в руке, как и новая ручка с изображением моста «Золотые ворота» – маленькое напоминание о доме. Земля исчезла из виду несколько часов назад, и Ричард говорит, что мы прошли около ста морских миль. Солнце низко в небе и вокруг нас нет ничего, кроме океана.
Я начинаю писать.
Дневник Дейзи: день первый
Я пишу этот дневник в надежде получить хоть какую-то передышку от того, что, несомненно, станет бурным путешествием через море.
Ладно, не знаю, почему пишу так, будто это 1881 год и это ктото прочитает, лол.
Я никогда не была хороша в ведении дневника, но надеюсь, что на этот раз мне удастся, ведь понадобится кто-то, с кем можно поговорить помимо трех ворчунов на борту.
Наверное, Ричард, он же Маленький Стояк, не такой ворчун, как Тай, и не такой сверхсерьезный, как Лейси. Но он придурок, и он в сговоре с этими двумя, так что ему нельзя доверять.
Сейчас, когда я пишу эти строки, он смотрит на меня сквозь толстые стекла очков. Он – гибрид Билла Гейтса, Милхауса Ванхаутена, с примесью Росса Геллера. Не верите мне? Я задала вопрос о киви и получила часовую лекцию об опылении, пчелах и меде «Манука».
Если не считать Ричарда, все остальные вроде бы успокоились.
Это было довольно напряженно. Я очень надеялась, что Тай довезет меня до пристани и высадит, но не тут-то было. Мы все в этом замешаны, а значит, будем бесить друг друга.
Но да, Лейси остыла, и даже Тай немного расслабился. Я слышу, как внизу играет музыка, какаято регги-группа, Лейси и Тай оживленно беседуют о чем-то интересном. Я с нетерпением жду ужина, просто чтобы посмотреть, какую еду может приготовить Тай. И потом, конечно, будет коктейль-час, в котором мы все отчаянно нуждаемся. По крайней мере, я.
Я хочу выпить с тех пор, как ступила на эту лодку.
Что ж, думаю, на этом все.
Мне немного любопытно (окей, очень любопытно), что Лейси имела в виду о прошлом Тая… Она сказала, что он через многое прошел. Это могло бы объяснить, почему он такой колючий… Или, может быть, у него просто такой характер. В любом случае, мне хотелось бы узнать о нем побольше. Я думаю, на нашей смене, возможно, будет такая возможность.
Конечно, это не значит, что я получу какие-то ответы.
Конец связи.
Глава 7
Тай
– Выпьем. За первый день в море, – говорит Ричард.
Мы все поднимаем бокалы перед заходящим солнцем, золотые лучи которого создают призматический эффект сквозь бокалы, искажая свет.
Молодожены пристально смотрят друг другу в глаза за очками, пока пьют, видимо, из-за приметы про семь лет неудач (или плохого секса).
Я подумал, что Дейзи тоже захочет, так как у нее много неудач в последние дни (не знаю насчет секса, и знать не хочу), но она избегает моих глаз, вместо этого глядя на закат.
Она выглядит поразительно красивой, рыжие волосы в этом свете похожи на огонь, танцующий вокруг ее лица из-за океанского бриза. У меня щемит в груди, когда я пью вино, наблюдая за ней. Я
был немного резок с ней. Наверное, мы все были резки, хотя причины Лейси, я уверен, отличаются от моих.
Мои довольно просты.
Дейзи отвлекает.
Она сама не любит ходить под парусом, и мешает, независимо от того, что она делает, и еще редко замолкает. Этот переплыв не так прост, как кажется, и мне нужно сосредоточиться на том, чтобы доставить нас всех на Фиджи в целости и сохранности, если мы все не убьем друг друга.
Прямо сейчас я должен осматривать горизонт в поисках грузовых судов, но вместо этого наблюдаю за ней. Я всегда смотрю на нее, когда она не видит. Мне нравится изучать ее настоящую, ту, что прячется за яркой улыбкой, делая вид, что все в порядке.
Хотя, должен сказать, в последнее время ей было трудно это делать. Лейси доставала ее, и хотя их соперничество не мое дело, я
держусь в стороне, но думаю, что она немного несправедлива к ней.
Что, конечно, заставляет меня чувствовать себя мудаком за то, что я ничего не делаю.
Эй, да, я не бессердечный. Дейзи, может быть, отвлекает и досаждает мне, но я сочувствую ей.
Я просто не могу позволить себе чувствовать к ней слишком много чувств. Я уже проходил этот путь.
По крайней мере, все вроде бы успокоились. Напитки, конечно, помогли. Хотя я не хочу пить и пытаться устраивать какие-то светские ужины, остальные так расслабляются. Но с Ричардом и Лейси это нелегко, и Дейзи может зайти слишком далеко в выпивке, пытаясь расслабиться.
Суди о ней сколько угодно, но тебе нравилось, как она вела себя на свадьбе.
Я прогоняю этот голос в своей голове.
Для ясности, скажу, что в этом есть доля правды.
Когда свадебный прием начался, Дейзи как счастливая пьяница бегала вокруг, фотографируя всех подряд. Я продолжал наблюдать за ней, задаваясь вопросом, сфотографируется ли она со мной в конце концов.
Должен сказать, я завидовал, что она уделяла остальным столько внимания. Мне показалось, что она почувствовала запах ревности, исходящий от меня, потому что потом обратила свое внимание на меня и не унималась.
Я притворился, что меня это раздражает. У меня хорошо получилось.
На самом деле мне все нравилось.
Она заставляла фотографироваться, и я подчинялся. Мне нравилось чувствовать ее руку на своей шее, нравилось смотреть, как она улыбается, смеется и краснеет, особенно мне нравилось
прижиматься своей щекой к ее груди. Ее кожа теплая, шелковистая и греховно мягкая.
Потом она пригласила меня на танец.
Это была медленная песня, какой-то Эд Ширан, и я сказал «нет».
Наверное, я понял, к чему она клонит, и струсил. Не могу точно сказать, почему, просто в последнее время это часто случается со мной, когда появляется возможность пообщаться с женщиной. По этим дорогам я не хочу идти. Даже если это всего лишь на одну ночь, они всегда потом требуют большего и начинают выносить мозги.
На мгновение она выглядела грустной из-за отказа. Я вернулся в бар и наблюдал за ней, думая, что она обратит свой взор на кого-то другого. Вместо этого она вышла на танцпол и закрыла глаза, покачиваясь в такт музыке, одинокая среди моря парочек.
Не знаю, почему это зрелище так сильно на меня подействовало.
Я вернулся и обнял ее прежде, чем она успела что-то сказать.
Она навалилась на меня мертвым грузом. Поэтому я держал ее, потому что мне нужно было поддержать ее, и потому что мне нравилось держать ее. Она была такой мягкой, теплой и нежной. Чтото шевельнулось глубоко внутри меня, и нет, не член. Хотя могу сказать, что я был чертовски возбужден. К счастью, она была слишком пьяна, чтобы заметить это. Я даже не думаю, что она помнит хоть чтото.
После танцев я понял, что правильнее будет уложить ее в постель.
Но у Дейзи были другие планы.
Она сбежала с танцпола и побежала по пляжу к воде.
«Пойдем купаться нагишом!» – крикнула она.
Мне неприятно признавать, что я был полной свиньей и просто стоял там, надеясь, что верх платья сдвинется и эти великолепные сиськи будут выставлены на всеобщее обозрение.
Но ее грудь оставалась прикрытой. Наверное, это к лучшему. Не уверен, что бы я сделал тогда. У меня даже сейчас встает при одной мысли об этом.
– Тай? – спрашивает Ричард, заставляя меня подпрыгнуть на стуле.
– Что? – говорю я, прочищая горло, инстинктивно собираясь встать на ноги и посмотреть на радар, но из-за эрекции остаюсь на месте.
Ричард внимательно наблюдает за мной, затем бросает взгляд на Дейзи, которая потягивает вино и все еще смотрит на волны, на небо, окрашенное пурпурными и розовыми тонами. Великолепный закат и невыносимо красивая девушка.
– Я хотел узнать о нашей СЛ, – он снова смотрит на меня, приподняв бровь.
Точно.
СЛ – это скорость лавировки, которая показывает, как быстро вы плывете к точке маршрута, рассчитывается тригонометрией. Ричард обожает тригонометрию.
– Сейчас около ноль целых-пять десятых, – говорю я ему, что не очень хорошо.
Ветер пытается оттолкнуть нас от Фиджи, а это значит, что сразу после обеда нам пришлось сделать некоторую коррекцию курса. Будем надеяться, что ветер сменится.
Я ограничиваю себя одним бокалом вина, хотя на самом деле мне хочется виски с содовой, или с лаймом. Но мне нужно оставаться начеку, особенно если я собираюсь просыпаться в 3 часа ночи.
С Дейзи.
Да, для этого мне нужно быть особенно трезвым.
~
Будильник срабатывает в 2:45 ночи.
Не помню, когда мне в последний раз приходилось вставать в такое время, может быть, когда мы с Холли плавали в залив Мальборо.
Мысль о бывшей жене заставляет проснуться. Я испытываю облегчение от того, что у меня нет никаких злобных чувств из-за этой мысли, в конце концов, прошло уже несколько лет после нашего развода. Это просто странное чувство, когда так много воспоминаний связано с одним человеком, который больше не является частью твоей жизни. Это несправедливо. Если они не существуют в нашей жизни, они не должны существовать в наших воспоминаниях.
Но ведь жизнь не справедлива, правда?
Я вылезаю из постели, пока мои мысли не стали еще мрачнее. Не помогает и то, что я неудобно спал. Даже с затычками в ушах, которые я терпеть не могу, было трудно не слушать, как Лейси и Ричард разговаривают во время своей ночной смены. К тому же диван ужасен для сна, слишком короткий, моя поясница ужасно болит.
«Неудивительно, что меня называют ворчуном», – думаю я, направляясь к плите, чтобы вскипятить воду для кофе. Жалуюсь, жалуюсь, жалуюсь.
Пока вода кипит, я высовываю голову наверх.
– Доброе утро, – говорю я Ричарду и Лейси, которые обнимают друг друга. Лейси спит, похрапывая, Ричард одной рукой держится за руль.
– О, слава богу, – тихо говорит Ричард. – Я боялся, что больше не выдержу. Я даже в университете так поздно никогда не засиживался.
Это меня нисколько не удивляет.
– Иди, – говорю я ему. – Ты официально освобожден от должности.
Я спускаюсь вниз, пока он будит Лейси, и иду прямо в каюту Дейзи.
Стучу, но никто не отвечает.
Клянусь, я видел, как она включила будильник на своем телефоне. Наверное, ей следовало бы воспользоваться настоящим будильником, как у меня. Нельзя доверять телефонам в критической ситуации.
– Дейзи? – зову я. Открываю дверь и смотрю на нее.
Горит лампа. Она спит на спине, открыв рот и пуская слюни. Я с трудом сдерживаю смех. На груди у нее лежит телефон, поднимающийся и опускающийся с каждым вдохом.
Она точно не создана для этого.
– Дейзи, – говорю я громче, протягивая руку и тряся ее за плечо, пока телефон не соскальзывает с нее.
– А, что? – бормочет она, переворачиваясь на другой бок, пока не видит меня.
Потом вытирает слюни с лица.
– Черт. Извини. Сколько время?
– Пора вставать.
– Наверное, я выключила будильник, – говорит она, смущаясь.
Она милая, когда краснеет.
– Давай вставай.
Я жду, пока она не потянется за толстовкой, убеждаясь, что она снова не заснет. Да, я мог бы позволить ей продолжать спать, я прекрасно проведу остаток ночи в одиночестве.
Но хочу, чтобы она прошла через все это. На тот случай, если Лейси права и Дейзи привыкла от всего отказываться, думаю, ей не помешает поработать над собой.
Пока она собирается, я захожу на кухню, наполняю термос кофе, беру кружки, а затем поднимаюсь наверх. Лейси и Ричард уже крепко спят внизу, в своей каюте.
Я сажусь за руль и откидываю голову назад, любуясь ночным небом.
Быть на яхте ночью – это вид, который никогда не перестанет захватывать дух. Бархатное черное небо, такое плотное, что могу поклясться, видно, как глубоко простирается вселенная. Звезды похожи на белые алмазы, некоторые из них полностью сформированные призмы, другие просто крапинки и повсюду звездная пыль, как будто кто-то бросил сахар в ночное небо, и он застрял, кружась в галактике.
– Святые угодники, – говорит Дейзи, появляясь на палубе и выглядя очень маленькой в своей толстовке с капюшоном. Она с открытым ртом смотрит в небо над головой. – Это реально?
Я киваю.
– Только темное небо, – говорю я ей. – Никакого городского загрязнения. Нигде не увидишь столько звезд, как здесь.
– Ух ты, – говорит она, задыхаясь. Мне нравится ее удивление, как будто она смотрит на звезды в первый раз.
– Наверное, в СанФранциско часто бывает туман, – замечаю я.
– Да, но даже на ферме моих родителей небо никогда не выглядело так, как сейчас.
Я протягиваю ей чашку кофе.
– Поможет тебе проснуться.
– Я уже проснулась, – говорит она и смотрит на меня своими большими голубыми глазами. Даже в темноте они светятся. – Но все равно спасибо.
Она тянется за кружкой, и наши пальцы соприкасаются.
Это ничего не должно значить. Это не должно быть чем-то особенным.
Но так и есть.
Ощущение ее пальца, когда он касается моего, не должно превращать меня в глупого влюбленного подростка. Но дело не только в этом. Между нашим контактом возникает жужжание, электричество, которое не может быть воображаемым.
«Возьми себя в руки», – говорю я себе и смотрю на горизонт.
– Значит, у нас ночной дозор, – говорит она, садясь слева от штурвала и сжимая кружку в руках.
– Штиль, скукота.
Она бросает на меня взгляд.
– Похоже. А что, нельзя ничего поделать?
– Если бы ветер дул в нашу сторону, мы могли бы проскочить. А
так, можем просто сидеть сложа руки.
– Звучит неплохо, – говорит она, ставя кружку между колен и заправляя волосы под капюшон.
– Это плохо. Ветер продолжает толкать нас в неверном направлении. Но со временем это должно прекратиться. Может быть, добавит день к нашему путешествию.
При этих словах она напрягается.
– Не волнуйся, – говорю я ей. – Не все дни будут такими, как сегодня.
Я отчасти лгу, потому что всё, вероятно, будет только хуже.
– Я надеюсь на лучшее и ожидаю худшего, – криво усмехается она и вздыхает. – Что довольно печально, потому что когда-то я надеялась на лучшее и ожидала тоже лучшего.
Я внимательно наблюдаю за тем, как она теребит губу между зубами.
– Знаешь, я думаю, что именно так мы все хотим жить. Тебе повезло, что ты так долго это делала.
Она запрокидывает голову и смотрит на звезды.
– Я слышала это всю свою жизнь. Что мне повезло. Теперь я уже не так в этом уверена.
– Почему ты так говоришь?
Она пожимает плечами.
– Даже не знаю. Для меня не было ничего легко… Я много работала, вопреки всему, что говорит Лейси.
– Лейси может говорить все, что угодно, но ее там не было, она никогда не была на твоем месте.
Ее глаза фокусируются на моих, и озорная улыбка играет на ее губах.
– Ты что, заступаешься за меня?
– Не преувеличивай.
– Ты такой хитрый, – она размышляет. Затем слегка хмуриться, когда смотрит в свой кофе. – Лейси думает, что мне все досталось просто так из-за того, что родители держали под надзором только ее.
– В смысле?
– Она всего на три года старше, но кажется, что больше, когда вспоминаю, как мои родители воспитывали её и меня. Они слишком религиозные, заметил? Не в плохом смысле. Они всегда поддерживали нас. Но… с Лейси они были очень строги. Я думаю, что мама очень долго пыталась забеременеть, и они так боялись потерять Лейси, что никогда не выпускали ее из виду. Они не позволяли ей заводить много друзей, никогда не покупали ей новую одежду, никогда не позволяли ей есть вредную пищу, никогда не отпускали на вечеринки с ночевкой.
