Текст книги "Любовь на острове (ЛП)"
Автор книги: Карина Халле
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
Это из-за алкоголя, который я выпила из-за того самого бывшего.
– Тем лучше. У меня только двухместная машина. Один из вас ехал бы в кузове.
И по его взгляду видно, что именно меня бы он туда засунул.
– Ну, здесь только я.
Одна.
– И весь твой шкаф, – замечает он, разглядывая мои чемоданы.
– Эй, это же не только на свадьбу, мне здесь еще жить. Знаешь ли ты, сколько аксессуаров и дополнительной одежды нужно на неделю?
Он пожимает плечами.
– Откуда мне знать. У меня только смокинг, вот и все. Пошли.
Он наклоняется и выхватывает обе ручки чемодана из моих рук, наши тела соприкасаются.
Затем он поворачивается и уходит, волоча их за собой.
Ладно, это было довольно по-джентльменски с его стороны, но он выглядит так, как будто крадет их. Я бегу за ним. Медленно, чтобы еще раз не блевануть.
– Я справлюсь сама, – говорю я, догоняя его, мои маленькие ножки быстро двигаются, когда мы выходим через автоматические двери аэропорта на тротуар.
– И все же я уверен, что ты привыкла к таким вещам, – лениво говорит он мне. – Когда за тебя всё делают.
– Что это значит?
Он останавливается на перекрестке и смотрит направо.
– Значит, если хочешь назвать меня своим водителем, то я вполне могу сыграть эту роль.
Я издаю насмешливый звук и смотрю налево, дорога пустая.
Выхожу на дорогу, и в ослепительном порыве он быстро протягивает руку как раз в тот момент, когда скрипят колеса и сигналит машина, а чемоданы с грохотом падают на землю.
Мое сердце глухо стучит в груди.
– Ты гребаный осел!!! – кричит Тай, грозя кулаком такси, которое чуть не сбило меня. – Зебра означает, что пешеходы переходят дорогу, тупорез!
Кажется, что Тай собирается разбить окно такси и вытащить водителя за шиворот, но водитель давит на газ и мчится по пешеходному переходу, к счастью, никого не задев.
Цвет лица Тая становится темно-красным, когда он снова смотрит на меня. Я собираюсь поблагодарить его за спасение моей жизни, но его глаза горят.
– Почему ты не смотришь, куда идешь, мать твою? Смотри направо, а не налево.
Я теряю дар речи и краснею до Первой Томатной стадии. Мало того, что я забыла, что тут ездят по другой стороне, так еще и Тай делает мне за это выговор.
Но я отказываюсь пресмыкаться перед ним.
– Дай мне передохнуть, я только что прилетела, – говорю я ему, надеясь, что он не уловит дрожи в моем голосе.
Он свирепо смотрит на меня и хватается за ручки чемодана, снова оглядываясь по сторонам, прежде чем перейти дорогу.
Мой пульс бешено колотится на шее, когда я следую за ним. Он действительно очень волнуется, и я не знаю почему. Наверное, думает, что я идиотка.
Скорее всего, потому, что он привык к Лейси. А я – ее легкомысленная сестра.
Да, слова резкие. Я знаю, что я ни в малейшей степени не легкомысленная, просто иногда туплю. Обычно потому, что я стараюсь смотреть на вещи позитивно (ну, старалась до потери работы и парня), а люди думают, что если ты всегда улыбаешься, то ты тупая. В то время как кто-то вроде моей сестры, которая редко улыбается и всегда серьезна, кажется умной по сравнению со мной.
Ладно, не кажется, она правда умная. Получила чертову докторскую степень по ботанике. Она врач и выходит замуж за своего столь же умного жениха. А я, ну… Была главой отдела маркетинга штанов для йоги и уходовой косметики. Я вообще не должна была держаться за эту работу.
Я делаю несколько глубоких вдохов через нос, следуя за Таем на парковку. Я уже вся взбудоражена, а ведь только что приехала.
Мы не разговариваем, я иду прямо за чемоданами. Он даже не оглядывается, чтобы посмотреть.
Наконец, мы останавливаемся у блестящего красного пикапа, старой модели, который выглядит прямо как в 50-х. Он беззаботно бросает мой багаж на заднее сиденье.
– Эй, у меня там хрупкие вещи, – говорю я ему, но он, кажется, не слышит меня. Полагаю, он ничем не отличается от работников в аэропорту, которые отвечают за багаж.
Затем он садится на свою сторону, которую я на мгновение принимаю за пассажирскую, прежде чем снова вспоминаю, что тут все по-другому.
Моему бедному похмельному мозгу это совсем не нравится.
По крайней мере, к тому времени, как я сажусь на пассажирское сиденье, мое лицо больше не красное.
Хороший грузовик, блестящие коричневые кожаные сиденья, но тут ужасно тесно. Он не шутил насчет кузова. Мои бедра почти касаются его, и я не готова к такой близости с этим человеком.
Мне нужно не обращать на это внимания, хотя в такой близости я чувствую запах его одеколона или, может быть, шампуня. Что-то соленое и бодрящее, как океанский воздух. Это определенно не лосьон после бритья, так как у него щетина, которая пощекотала бы мягкую кожу между ног.
О боже, прекрати.
Я моргаю и пристегиваюсь, пытаясь перенести свой вес в другую сторону. Нельзя мыслить в таком ключе, ведь этот парень, кажется, ненавидит меня непонятно за что.
Надеюсь, мне не придется общаться с ним на свадьбе.
– Итак, откуда ты знаешь жениха и невесту? – спрашиваю я, когда он платит за парковку.
– Я вырос с Ричардом, – говорит он, когда парковщик возвращает ему банковскую карточку.
– Ого, – говорю я. – Я еще даже не познакомилась с ним.
– Я знаю. Лейси сказала, что ты никогда не навещала ее.
– Ну, вообще-то… Я была очень занята. Она тоже.
Он ничего не говорит, но по тому, как он нахмурился, видно, что для моей сестры это важно. Думаю, пять лет – это очень долго.…
Я прочищаю горло.
– Я так понимаю, вы близки с Лейси.
Он кивает.
– Я подружка невесты, – говорю я ему, как будто пытаюсь доказать, насколько и мы близки с Лейси.
– Знаю, – мрачно говорит он. – Я шафер.
Шафер? Так он все время будет рядом? Что ж, здорово.
Я сглатываю и смотрю на часы на приборной панели. Уже почти полдень.
– Сколько времени займет поездка до… Роберта?
Он качает головой.
– Рассела, – поправляет он меня.
– Прости! До Рассела.
– Четыре часа.
Четыре? В этом грузовике? С этим человеком?
При этих словах у меня внутри все переворачивается.
Это будет настоящий ад.
Глава 3
Тай
Я всегда представлял себе ад не как горящее пространство, а как бесконечную комнату со стенами из попкорна и жужжащими флуоресцентными лампами, заполненную медлительными людьми, говорящих «сыро», «вкусняшка», «оздоровление», громко спорящих по телефонам, остывший кофе на шатких столах, собак, бегающих без поводка и гадящих повсюду. Место, где нет розеток, все марает одежду побелкой и полное людей, жаждущих дать непрошеный совет.
Я думал, что это и есть Ад с большой буквы.
Пока мне не пришлось забрать Дейзи Льюис из аэропорта.
Теперь я знаю, что ад – это застрять в грузовике на четыре часа, везти незнакомую девушку, которая ведет себя так, как будто она предпочла бы быть в другом месте, и кажется, совершенно не благодарной за то, что я приехал ради нее. Да еще и отпускает колкие замечания.
Да, можно сказать, что она просто отвечает на мои колкие замечания, но я не хочу быть справедливым.
Кроме того, она, похоже, из тех девушек, которых нужно ставить на место. Она напевает себе что-то под нос… Ради бога. Хуже всего то, что я не могу понять, что это за песня. Мне хочется спросить ее об этом, но в то же время я не осмеливаюсь начать разговор.
Мы только что проехали Вангерей, когда я наконец срываюсь.
– Что это за песня? – спрашиваю я, не в силах сдержать раздражение в голосе.
– Я не знаю, – говорит она так, что я не могу понять, шутит она или нет. – А что, нравится? – она добавляет милую улыбку.
Она часто так улыбается. И мне не нравится ни она, ни эта улыбка.
Вообще.
Это делает ее до смешного хорошенькой. Что совершенно необоснованно.
Дейзи Льюис размером с хоббита с узкой талией и изгибами, от которых перехватывает дыхание, если заглядываться. У нее длинные темно-золотисто-рыжие волосы, напоминающие осенние поля на закате, изящно вздернутый носик, бледная кожа, усеянная веснушками, и этот вид напоминает мне о юношеских увлечениях.
А еще глаза.
Опасные глаза.
Невероятно большие и льдисто-голубые.
Я уверен, что такие глаза привыкли держать мужчин в заложниках.
Конечно, она не идеальна. У нее торчат уши и большие передние зубы. Я пытался сосредоточиться на этом, а также на ее раздражающем характере.
– Нравится, – говорю я ей, зная, что если скажу правду, она будет продолжать петь. – Пожалуйста, продолжай.
Она прищуривается и некоторое время изучает меня, прежде чем выглянуть в окно.
– Как называются эти деревья? – спрашивает она.
Я вздыхаю. Она была ужасно любопытна всю поездку, задавая вопрос за вопросом о Новой Зеландии, что, я думаю, не так уж плохо.
Я просто не привык так много говорить, и меня бесит, что она не перестает.
– Каури, – говорю я ей и колеблюсь. – В северных землях их очень много.
Она задумчиво произносит «ха», и тут я снова чувствую на себе ее взгляд.
Не смотри ей в глаза, съедешь с дороги.
Я практически чувствую ее понимающую ухмылку.
– Последнюю фразу ты не хотел добавлять, да? Знаешь, разговаривать с тобой – все равно что вырывать зубы. Тебе ктонибудь об этом говорил?
Я сжимаю руль в раздражении, желая, чтобы она не была так близко ко мне. Иногда до меня доносится запах ванили и роз – должно быть, это её духи. Должен сказать, что, хотя временами она немного встревожена, она выглядит чертовски хорошо для той, которая провела в самолете тринадцать часов.
– Я молчаливый, – говорю и тут же жалею, что дал ей хоть какую-то информацию. Она использует это против меня, да?
Дейзи слегка поворачивается, ее бедро прижимается к моему.
– Расскажи, откуда ты знаешь Ричарда. Ты говорил, что вы были соседями.
– Да. Мы были соседями.
– Угу. А где выросли? В Окленде?
Я стискиваю зубы, гадая, как бы покороче ответить.
– В Расселе.
– Ой, в Роберте то есть? – шутит она, и это заставляет меня слегка зарычать в ответ. – Просто шучу.
Она толкает меня локтем в бок.
Я пытаюсь отодвинуться в сторону. Мне щекотно.
– Пожалуйста, не делай этого, пока я за рулем.
– Господи, – медленно произносит она. – А тебе ктонибудь говорил, что ты ворчун?
Мне не нужно отвечать на этот вопрос.
– Итак, в Расселе, – продолжает она через минуту, разбивая все мои надежды на то, что она заткнется. – Ты прожил там всю жизнь?
– Да.
– А Ричард был твоим соседом?
Я выдыхаю как можно громче.
– Да. Да. Мы это уже обсуждали.
– Я просто поддерживаю разговор. Пытаюсь узнать тебя.
– Пожалуйста, не надо.
– Говорить или узнавать тебя получше?
– И то и другое.
Она скрещивает руки на груди.
Я не буду смотреть на ее декольте, я не буду смотреть на ее декольте.
– Ты ворчун, – говорит она через мгновение.
– Да, черт возьми, я ворчун. На моем месте ты тоже была бы такой.
– Я не знаю, каково это-быть на твоем месте, ведь ты не рассказываешь о себе.
– Я имею в виду, что сегодня я раздражен, потому что мне пришлось вернуться и забрать твою неблагодарную задницу.
– Я ценю это, – протестует она, но это звучит довольно слабо.
– Неужели?
Она пренебрежительно машет рукой.
– Ладно. Злись дальше. Это не значит, что я не могу узнать тебя получше. Ты шафер, и я хотела бы узнать почему. Как ты в это ввязался?
Я бросаю напряженный взгляд, на мгновение задерживаясь на ее груди, а затем снова смотрю на дорогу.
– Я родился в Расселе. Ричард переехал в соседний дом, когда ему было шесть лет. Мы вместе ходили в школу. Все дети дразнили Ричарда, потому что он был тощим занудой, вечно падал, рыдал и не умел плавать. Но поскольку я был соседом Ричарда, мне стало его жалко. Я начал вступаться за него. С кулаками. С тех пор мы дружим, – я останавливаюсь, на мгновение отрывая пальцы от руля.
– Теперь довольна?
Она задумчиво кивает.
– Похоже, Ричард был ботаником с самого начала. Надо было тебе жениться на моей сестре. К тому же его фамилия созвучна со
«стояк».
Я чуть не смеюсь.
– Его фамилия и есть Стояк.
– Но произносится как Стойэк, – исправляет она.
Я поджимаю губы, прежде чем посмотреть на нее. Она серьезна.
– Ты думаешь, его фамилия Стойэк? Нет. Ричард Стояк. Вот почему над ним смеялись всю жизнь.
Она качает головой, широко раскрыв глаза.
– Этого не может быть. Когда он добавил меня на Фейсбуке, я сразу же начала высмеивать его фамилию, и Лейси утверждала, что произносится как Стойэк.
– Лейси наврала, – говорю я ей. – Неужели ты не поняла, почему она не решается взять его фамилию?
– Я думала, чтобы продолжать наш род и наследие Льюисов.
Значит… Она может стать Лейси Стояк, – она хихикает. – Если она лжет об этом, что еще она скрывает?
– Не знаю, и мне все равно. У тебя свои проблемы.
– Что это значит?
Почему я открыл рот? Я должен был перестать говорить еще несколько часов назад.
– Что это значит, Тай? Если это твое настоящее имя.
Я бросаю на нее взгляд.
– А почему это не мое имя?
– Звучит выдуманным.
– Не выдуманное, я маори1.
Она на мгновение замолкает.
– Ого, ты маори?
Я киваю. Моя кожа становится темной на солнце, и сейчас конец лета, так что я сильно загорел, но, возможно, это не очевидно для нее.
– Да. Маори по материнской линии.
– Так что же означает «Тай»?
– «Великий экстрим».
Она трет губы, как будто пытается не рассмеяться.
– Что? – раздраженно спрашиваю я.
– Великий в чем? В обществе ворчунов?
Я закатываю глаза.
– Как бы ты меня ни называла, мне все равно. Тебя вообще назвали в честь сорняка.
– Не знаю, как вы их здесь называете, но у нас маргаритки2 —это цветы. Красивые вообще-то, – она так возмущена, что я почти улыбаюсь.
– Сорняки.
Она чуть ли не подпрыгивает на сиденье.
– Маргаритки не сорняки! Это цветы!
– Это сорняки, и я скашиваю их каждую весну, – я ухмыляюсь ей в ответ.
В ее глазах снова появляется блеск.
– Забудь о ворчуне, ты настоящий мудак.
Я пожимаю плечами.
– Как я уже сказал, называй как хочешь, мне все равно.
И тут она, кажется, замолкает.
Я бросаю взгляд на часы на приборной панели и внутренне вздыхаю от того, что время течет жутко медленно. Адский день.
Я проснулся рано, провел ночь на яхте, на которой на прошлой неделе отправился из Бей-оф-Айлендс в Оклендскую гавань к клиенту.
Встретился с ним, передал яхту, а затем выехал на автостраду обратно в Рассел.
Именно тогда Лейси позвонила мне в истерике, сказав, что ее сестра Дейзи приехала на день раньше и никто не может ее забрать.
Наверное, если бы она приехала завтра, ее бы подобрал кто-то из других гостей. Во всяком случае, мне показалось странным, что Дейзи приехала в день свадебной репетиции, как будто она пыталась приехать как можно быстрее. Но Лейси иногда отзывалась о сестре как о чокнутой и избалованной, я понял, что это вполне нормально.
Естественно, Лейси была занята последними свадебными делами с родителями и Ричардом, так что я был её единственной надеждой.
Можно было бы посадить Дейзи в автобус, так было бы легче, но мне очень нравится Лейси, хотя она может быть злючкой, и я оказал ей услугу.
Наверное, это не самое худшее, что может случиться, по крайней мере сейчас, когда Дейзи наконец успокоилась и у меня появилось время подумать.
Так продолжалось до тех пор, пока мы не проехали городок Опуа, где у меня есть яхты. Когда мы проезжаем по мосту, пересекающему залив, я вытягиваю шею, пытаясь разглядеть пристань.
– На что смотришь? – спрашивает она.
– На лодки.
– Никогда не видела так много лодок, – говорит она, словно любуясь ими на изумрудно-зеленой воде. Потом она бросает взгляд на мою рубашку. – Я предполагаю, что ты имеешь к ним какое-то отношение?
Я киваю.
– Я владелец чартерной компании. Всего у нас двенадцать яхт, здесь и в Окленде.
– Ух ты, – говорит она. – Впечатляюще, – и она действительно кажется впечатленной. – Сразу видно, что ты неплохо управляешь своими руками.
Теперь она смотрит на мои руки, на костяшки пальцев, покрытые маленькими шрамами.
– Ты когданибудь ходила под парусом? – спрашиваю я вопреки здравому смыслу.
– Хах, – говорит она. – Да, однажды. С бывшим. И я была бесполезна. Просто пила коктейли.
– Тот бывший, который должен был ехать в кузове?
Она снова одаривает меня одной из своих милых улыбок, и это почти выбивает из меня дух. Я заставляю себя сосредоточиться на дороге.
– Я думала, ты хотел меня туда посадить! Изменил свое мнение обо мне?
Ага, конечно.
Она смотрит в окно, ее плечи опускаются.
– Нет, – устало отвечает она. – Это был другой бывший.
Моим последним бывшим был Крис.
Я должен забить на это. Воспользоваться возможностью побыть в благословенном молчании. Но если она будет тыкать в меня, то я буду тыкать в нее.
– Так что же случилось?
– Очень прямолинейно.
– Я такой. Что случилось? Почему его здесь нет? Ты заговорила его до смерти?
– Знаешь, я болтаю только тогда, когда нервничаю.
Я ухмыляюсь ей.
– Значит, я заставляю тебя нервничать?
– Нет, – говорит она нерешительно и затем прикрывает глаза.
– Кажется, я впервые вижу, как ты улыбаешься. Ктонибудь когданибудь тебе говорил, что твои зубы ослепляют?
– Ктонибудь когданибудь говорил тебе, что ты слишком часто говоришь «ктонибудь, когданибудь»?
Она медленно выдыхает через губы.
– Мне Крис так говорил. Он мне много чего говорил, пока однажды я не пришла домой готовить обед и не застукала его за сексом с бывшей коллегой.
Черт.
Я тихо присвистываю.
– Это очень грубо.
– Да. А за несколько недель до этого меня уволили с работы, где я пахала десять лет.
– Дерьмо.
– Мгм, – она начинает постукивать пальцами по бедрам.
– И что же ты делала? Кем работала?
Еще один вздох.
– Я была главой отдела маркетинга в компании, занимающейся спортом. Ну, знаешь, одежда для йоги, товары для оздоровления и все такое.
Я внутри содрогаюсь при слове «оздоровление».
– И что же ты сделала? – повторяю я. – То есть, почему тебя уволили?
– Меня не уволили, – огрызается она, и ее лицо начинает краснеть. – Сократили.
– Ладно, успокойся, Рыжая бестия.
– Рыжая бестия?
Я пожимаю плечами. Ей это прозвище подходит.
– Значит, уволили из компании. Это, наверное, отстой.
– Мне следовало вообще не приезжать сюда. Остаться дома и найти другую работу, чтобы забыть Криса.
– Ты бы так поступила со своей сестрой?
Ее плечи приподнимаются.
– Даже не знаю. Честно говоря, я не знаю, будет ли это волновать Лейси. Я не видела ее пять лет, мы уже не так часто общаемся, как раньше.
Она ловит на себе мой взгляд и широко улыбается непринужденной улыбкой, в которой большинство не заметили бы фальшь.
Но я заметил.
– В любом случае, я здесь, – она садится прямее, в ее голосе звучит наигранная бодрость. – И я буду наслаждаться этой поездкой.
Может быть, после всего пережитого дерьма, это шанс начать все сначала, понастоящему найти себя. Знаешь, может быть, я последую совету, которым меня травила компания все эти годы. «Отправляйтесь в духовное путешествие» и все такое.
Я смеюсь.
– Похоже, ты движешься в правильном направлении.
Она кивает, улыбаясь.
Но я не думаю, что она верит в это.
Глава 4
Дейзи
Это была, без сомнения, самая долгая поездка в моей жизни.
Четыре часа – это долго, как ни крути, но четыре часа в тесном пространстве со сварливым парнем, с его свежим океанским запахом, большими руками и рычащим голосом, парнем, который не мог скрыть своего презрения ко мне, даже если бы попытался (а он не пытался), подтолкнули мое здравомыслие к пределу.
Не говоря уже о том, что большая часть дороги была извилистой, и моя тошнота снова дала о себе знать. Тай, вероятно, был благодарен мне за то, что я заткнулась, но я просто пыталась не блевануть.
Последнее, что мне было нужно, – это еще больше опозориться.
Представьте, если бы я изгадила его раритетный грузовик? Он, наверное, вышвырнул бы меня и заставил ехать автостопом, даже не обернувшись.
По правде говоря, я была почти готова сделать это. Просто чтобы позлить его.
Наконец мы добираемся до симпатичного городка Рассел, с причудливыми магазинами и людьми, толпящимися вдоль сверкающей гавани с рожками мороженого в руках. Но мы продолжаем ехать, поворачиваем в лес, пока не заезжаем на узкий полуостров, полный домов. Заезжаем на подъездную дорожку и паркуемся.
Я пытаюсь быстро выбраться из грузовика, и практически вываливаюсь из него. К черту свадебную вечеринку, я надеюсь, что это был последний раз, когда я застряла в такой близости с Таем.
Я улучаю момент и прислоняюсь к пассажирской двери, сразу же делая глубокий, успокаивающий вдох. Мы находимся в конце длинной гравийной дорожки, по обеим сторонам которой тянутся зеленые холмы, спускающиеся к широкому бледному пляжу и бирюзовой воде за ним. Если бы мне пришлось описать Новую Зеландию одним словом, я бы сказала «насыщенная». Каждый цвет, от зелени до синевы неба, яркий и притягательный, как будто контраст увеличили с помощью цифровых технологий.
А воздух здесь… Такой свежий, что мне кажется, будто он лечит мое похмелье.
Я перевожу взгляд на большой белый дом перед нами и кучу машин, припаркованных на траве. Тай залезает в кузов и без особых усилий вытаскивает тяжелые чемоданы. Его загорелые мускулы напрягаются, и мне приходится отвести взгляд, прежде чем он поймет, что я пялюсь на него.
– Где мы? – спрашиваю я, оглядывая окрестности. – Я думала, мы едем в отель.
– Это дом моих родителей, – неохотно говорит Тай, волоча мой багаж по гравию к мощеной каменной дорожке, ведущей к парадной двери.
– Родителей? – я бегу за ним. – Ты вырос здесь? Это великолепно.
И это действительно так. Дом двухэтажный, с верандой, под каждым окном ящики с цветами. Напоминает дом моих родителей в Орегоне, за исключением того, что белая краска здесь чистая и блестящая, а мои родители покрасили свой дом однажды в 90-х годах и с тех пор оставили всё на волю стихии. Мама говорит, что это шеббишик, но я знаю, что они просто слишком заняты фермой, чтобы обращать внимание на что-то еще, например, на дом или своих детей.
Кстати, пока я глазею на прелесть родительского дома Тая, парадная дверь открывается, и мои родители выходят на крыльцо.
– Так, так, так, – говорит отец, спускаясь по тропинке к нам.
– Ранняя пташка, – он кивает Таю. – Спасибо, что привез ее. Я бы не винил тебя, если бы ты оставил ее в аэропорту. Я знаю, каково это – возить Мисс Дейзи.
– Спасибо, пап, – говорю я, закатывая глаза, когда Тай неодобрительно хмыкает и исчезает внутри.
Я не видела своих родителей с Пасхи прошлого года. Они всегда были религиозны, поэтому пропустить Пасху с ними в местной церкви – это все равно что отречься от них, хотя зимой я провела Рождество с Крисом, что, оглядываясь назад, было неправильным решением.
Мой папа хорошо выглядит. У него всегда был загар, потому что он много работает на улице, но темные круги под глазами исчезли, и его лицо выглядит более пухлым и счастливым.
– Ты отлично выглядишь, – говорю я, когда он обнимает меня.
От него исходит знакомый и успокаивающий запах, и я даже не представляла, как сильно нуждаюсь в ласке от близких.
– Это из-за вина, – говорит мама у него за спиной, пока Тай уносит чемоданы в дом.
Моя мама выглядит так же, как и всегда, такая же маленькая, как я, но худенькая, как птица, а не спортивная и фигуристая. Она одета в шорты цвета хаки и клетчатую рубашку, те же самые вещи, которые она носит дома круглый год, хотя сейчас у нее сандалии на липучках, вместо галош.
Мы очень разные. Я не думаю, что она когданибудь пользовалась косметикой, у нее длинные вьющиеся седые волосы, всегда собранные в хвост. На голове у нее неизменная бейсболка и очки. Должно быть, она иногда смотрит на меня и гадает, откуда я, черт возьми, взялась.
Она оглядывает меня с ног до головы. Она не из тех мам, которые делают какие-то сопливые или пассивно-агрессивные замечания, вместо этого она держит все при себе и смотрит на меня, как на инопланетянина.
Прямо сейчас я чувствую себя таковой. Странно видеть своих родителей здесь, в чужой стране, не окруженными грудами сельской работы и яблок.
Я иду обнять маму, и она легонько похлопывает меня по плечу.
Она никогда не была хороша в объятиях или физической привязанности, что, вероятно, каким-то образом передалось и мне.
– Я рада, что ты здесь, – говорит она и отстраняется. – Ты в порядке? Из-за смены часовых поясов? Ты спала в самолете?
– Вроде того, – отвечаю я. – Я просто устала с дороги. И не понимаю, почему мы все здесь. Я думала, что мы будем в отеле.
– Таков был первоначальный план, – говорит папа. – Но раз свадьба состоится на пляже за домом, может быть, всем будет проще остаться здесь.
– Проще? – повторяю я. – Полагаю, ты говоришь не о Лейси.
– У меня горят уши, – раздается тихий голос сестры из-за спины мамы, и мы оборачиваемся, чтобы увидеть, как она выходит из дома.
Вау. Странно видеть ее после стольких лет, хотя я постоянно вижу ее фотки в социальных сетях.
Лейси на пять дюймов выше меня, унаследовав рост от папы, а худощавое телосложение – от мамы. Ее стиль тоже не сильно изменился: удобные сандалии, джинсы, хотя на улице довольно жарко, черная блузка, от которой даже мне стало жарко. Ее светлые волосы собраны в длинный пучок, и, к моему удивлению, она подкрасила губы пурпурным блеском, возможно, пытаясь принарядиться. Она всегда носила очки, но с этими новыми выглядит как сексуальная секретарша.
Лейси прекрасна. Она соответствовала бы фантазии каждого парня, но из-за стервозного лица парни в средней школе боялись ее.
Они доверяли мне, а ее считали горячей, но слишком умной, слишком пугающей, слишком серьезной. Добавьте к этому тот факт, что мои родители были очень строги с ней, и она выросла, никогда понастоящему не зная, насколько красива.
Все, что ее волновало, – это школа.
– Привет, – весело говорю я ей. – Я сделала это!
Она подбегает ко мне, и быстро обнимает. Она пахнет шампунем «Пантин», и я немедленно переношусь назад во времени, когда мы мылись одним шампунем на двоих. Такое ощущение, что это была другая жизнь.
– Ты сделала это, – говорит она. Ее голос по-прежнему спокоен, сдержан, но теперь в нем слышится легкий акцент. – Я
волновалась, но теперь вижу, что у меня не было для этого причин. Ты всегда приземляешься на лапы, да, Дейзи? Как кошка.
Я натянуто улыбаюсь. В ее словах есть нотка обиды. Я бросаю взгляд на родителей, чтобы проверить, заметили ли они, но они оба выглядят счастливыми (или, может быть, просто в шоке) оттого, что мы здесь все вместе.
– Итак, я познакомилась с Таем, – говорю я ей, стараясь не обращать внимания на ее тон. – Ты специально послала ко мне самого сварливого человека в Новой Зеландии?
Она поджимает губы, и я замечаю, что блеск для губ слегка растекается.
– Либо Тай, либо автобус.
– Я бы лучше поехала на автобусе, – говорю ей.
Она складывает руки на груди, кольцо на пальце сверкает.
– Ну, если бы ты назвала мне правильную дату, я бы договорилась с кем-нибудь другим.
– Срань господня, это обручальное кольцо? – спрашиваю я, наклоняясь и беря ее за руку.
Она напрягается. Вживую кольцо выглядит намного больше и сверкает ярче.
– Ричард молодец, – говорю я ей.
Она краснеет и отводит взгляд, убирая свою руку из моей.
– Он великолепен, – говорит отец. – Когда у Лейси случаются небольшие срывы, Ричард всегда рядом, чтобы успокоить ее.
– У меня нет срывов, – огрызается Лейси, и мы с отцом хихикаем в унисон. – Свадьбы – это стресс для любого человека. Я
хочу сбежать.
– Не говори так, – упрекает ее мать. – Это отличный повод для всех нас собраться вместе.
– Да, потому что вам всем нужен предлог, чтобы навестить меня, а не потому, что вы этого хотите, – говорит Лейси.
– Эй, ты тоже не приезжала к нам в гости, – говорю я ей.
– Прошло пять лет, могла приехать в Штаты в любое время.
– Эй, эй, эй, – произносит голос. – Давайте не будем начинать вот так.
Ричард появляется позади Лейси.
Доктор Стояк.
Мне приходится прикусить губу, чтобы не рассмеяться.
Я видела лицо Ричарда во всех социальных сетях Лейси, и даже говорила с ним по телефону после того, как он сделал предложение сестре, но должна сказать, что он выглядит так же глупо, как и на фотографиях. Я думала, что, возможно, этот человек просто не фотогеничен, но нет…
Он довольно симпатичный, чем-то похож на Джона Крайера.
Такой, которого можно схватить за волосы и взъерошить. На нем очки с толстыми стеклами, рубашка поло, коричневые брюки и мокасины, как будто он перенял стиль у Билла Гейтса. Тем не менее, он также производит впечатление человека, у которого есть деньги. Как у Билла Гейтса. Кольцо не из дешевых.
– Я так рад, что ты приехала, Дейзи, – говорит Ричард с сильный новозеландским акцентом, протягивая руку. – Часовые пояса могут сбить начинающего путешественника, но думаю, что тебе, возможно, потребуется вспомнить математику, чтобы приезжать вовремя, – он начинает смеяться.
Господи, не заставляй меня ненавидеть его. Он использовал термин «математика».
– Знаю, знаю, я такая глупая, – говорю я с натянутым смехом, хлопая себя по голове. – Но теперь я здесь.
Он обнимает Лейси и крепко прижимает к себе.
– Ты заставила мою ланджери3 волноваться. Но я ей напоминал, что ты всегда выходишь сухой из воды.
– Прости, «ланджери»?
Он целует ее в макушку, и ее щеки краснеют.
– Это мое прозвище для нее. Лейси… Ланджери, – он снова смеется, хлопая себя по бедру, как будто это самая смешная шутка в мире.
Ладно, я не могу с этим справиться.
– А как тебя она называет? – спрашивает папа. – Маленький стоячок?
Я смеюсь, желая дать «пять» моему отцу, особенно когда Ричард смотрит на нас в замешательстве.
– Не понимаю, мистер Льюис, – говорит он.
Отец вздыхает.
– Неважно.
– Наверное, мы пойдем, – говорит Лейси. – Дейзи, если хочешь, можешь убрать свои вещи наверх, а потом, пожалуйста, выпей с нами коктейль на заднем дворе.
Я чувствую себя так, будто нахожусь на презентации особняка или что-то в этом роде. Смотрю, как Лейси и Ричард возвращаются в дом, держась за руки.
Что за кучка придурков.
Папа хлопает меня по плечу.
– Давай, делай, как говорит сестра, а то у нее опять будет нервный срыв. Я обязательно принесу тебе бокал «Совиньон Блан».
Оказавшись внутри, отец велит мне подняться наверх. Это хороший дом, и мне кажется очень странным, что я еще не
познакомилась с владельцами, и что владельцы – родители Тая. Как будто меня здесь не должно быть.
Но когда добираюсь до второго этажа, большинство дверей открыты, и всякие чемоданы свалены в кучу. Чемоданы моих родителей находятся в комнате, похожей на кабинет, я вижу силуэт свадебного платья Лейси, висящего в гостевой спальне, а затем замечаю свои чемоданы в комнате напротив.
Это, должно быть, старая комната Тая, потому что я как будто вошла в музейную экспозицию, посвященную вещам подростка.
Стены сверху донизу покрыты плакатами, снимки серфинга, больших волн, боксёров на ринге, команда регби, парусники, какаято девушка позирует с досками для серфинга. Черт, это может многое рассказать подростковом Тае. Или даже о взрослом.
