Текст книги "Любовь на острове (ЛП)"
Автор книги: Карина Халле
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
Он двигается, скользя все ниже и ниже, оставляя влажные, горячие поцелуи между моих грудей, вниз по животу, пупку, пока не оказывается между ног.
Большие руки скользят под мою задницу, сжимая, и я раздвигаю бедра.
– Как в твоем сне? – бормочет он, одаривая меня озорной улыбкой.
Ох, какое зрелище. Это навсегда останется в моей галерее воспоминаний.
– Хм-м, еще не знаю, – игриво говорю я. – Давай посмотрим, что ты сделаешь…
– Звучит как вызов, – говорит он, прежде чем наклониться и обхватить губами мой клитор.
Святые угодники!
Ощущение его теплого рта посылает ударные волны и дрожь по моим конечностям, от макушки головы, до самых пальцев ног. Я
начинаю поднимать бедра, желая большего.
Вместо этого Тай отстраняется.
Дразнит.
Я поднимаю голову и смотрю на него сверху вниз.
– Что ты делаешь? Не останавливайся.
– Сначала скажи про сон.
– В моем сне ты не останавливался!
Его рот кривится в веселой улыбке. Затем, не сводя с меня глаз, он начинает нежно дуть на мой клитор.
Ох…
Я откидываю голову, смотрю на небо, которое светлеет над нами.
Извиваюсь, пытаясь снова приподнять бедра, но он не спешит.
Он медленно дует на щель между моей попкой.
Черт.
– Пожалуйста, – хнычу я. – Тай… Я хочу…
Надо сказать словами, я пытаюсь, но получается неразборчивое бормотание.
– Если я правильно помню, ты часто кончала во сне. И очень быстро. Теперь не нужно торопиться, когда я наконец-то попробовал твою киску. Я хочу смаковать каждый дюйм твоей сладости.
Я снова поднимаю голову и смотрю на него сверху вниз. Ох уж его грязные словечки.
Он медленно высовывает язык. И когда касается моей кожи, я шиплю, как чайник.
– Терпи, – говорит он, облизывая мою промежность от попки до самого клитора.
Я закрываю лицо рукой, задыхаясь от отчаяния.
– Ты меня убиваешь.
– К чему такая спешка? Ты хочешь кончить, а я не хочу торопиться. Я смакую.
Его язык внезапно погружается в меня, я вздрагиваю.
Черт возьми!
– Ты садист, – бормочу я. – Хочешь заставить девушку умолять? Тай Уэйкфилд любит пытки?
– Никогда не говорил, что я ангел, – шепчет он. Я смотрю на него сверху вниз, и он улыбается, его губы блестят. – Но обещаю, Рыжая бестия, что сделаю все ради твоего удовольствия. Просто немного потерпи.
– Придурок, – бормочу я, но это превращается в блаженный вздох, когда его язык снова начинает ласкать меня, увеличивая скорость и давление.
Затем его большой палец вдавливается внутрь моей попки, только кончиком.
– Боже, да, – стону я, мои конечности напрягаются, сердце колотится громче. – Ещё…
Да, да, да.
Его голос приглушен, он начинает двигать быстрее, его язык двигается сильнее, большой палец скользит глубже.
Наконец-то он дает мне то, что нам обоим нужно.
Не проходит и пяти минут.
Он трахает меня одновременно пальцем в попку и языком в киску, а другой рукой трет клитор, и я кончаю…
Я уже знаю, что это разнесет мой мир на куски. Как будто каждый маленький тугой узел внутри меня, каждая маленькая напряженная струна тревоги, беспокойства и печали, всё это, всё негативное, темное и похороненное, внезапно разрезается ножницами.
Я высвобождаюсь, взрываюсь во всех направлениях одновременно, как будто луч света открылся внутри, выбрасывая меня во Вселенную, как пушку с конфетти.
Я кружусь и лечу, и этого всего так много.
Так много.
Слишком.
На вершине этого полета, где я даже не помню своего имени, я знаю только, что у меня сейчас есть Тай. И это «сейчас» – не навсегда.
И когда я осознаю это, то пытаюсь удержать момент блаженства.
Я хочу каждый день встречать с ним рассвет. Я сделаю все, чтобы не потерять это.
– О боже, – всхлипываю я. Мои кости кажутся пустыми. Я
лежу на спальном мешке, голая, беззащитная и вся израненная до глубины души. Мои чувства подкрались, как гребаный товарный поезд, загоняя меня прямо в землю.
Черт возьми. Он просто трахнул меня, и вдруг я поняла, что не смогу без него жить?
Возьми себя в руки, Дейзи.
Но кроме спального мешка, я не могу ухватиться ни за что. Я
думала, что это просто секс, думала, что хочу только этого.
Обычно это все, чего я хочу. Я держала свое сердце подальше от проблем. Ведь именно так всегда все заканчивалось. Проблемами.
Единственный человек, в которого я позволила себе влюбиться, был Крис, и посмотрите, что из этого вышло. Это только доказало мою точку зрения, что не стоит терять бдительность и подпускать кого-то, потому что в конце концов будет больно.
Но мне нужен Тай. Весь он. И как бы я ни притворялась, что могу заниматься с ним просто сексом, я буду опустошена, когда нам придется разойтись.
Я не хочу с ним прощаться.
– Ты в порядке? – спрашивает Тай.
Я моргаю и понимаю, что у меня слезы на глазах.
Дерьмо.
– Да, – я слабо улыбаюсь.
– Ты плачешь, – говорит он, проводя пальцем под моим глазом, вытирая слезу.
– Думаю, мне это было необходимо, – говорю я. – Не из-за тебя, это просто…
– Разрядка?
– Да.
Разрядка и осознание того, что этот человек разобьет мне сердце.
~
У меня похмелье, и, должна признать, в этом есть что-то успокаивающее. Как будто, несмотря на то, что мы пережили кораблекрушение и застряли на полу-пустынном острове, похмелье для меня как старый друг. Старый друг, который любит дать тебе подзатыльник и пнуть в живот, но все равно друг.
Все остальные тоже страдают. Мы это и планировали.
Утренний секс с Таем немного помог, но мы должны были поспешить обратно в домик, пока никто не понял, что мы пропали.
Мы все сидим на берегу вокруг костра. Фред разогревает кофейник на походной плите, и в данный момент он – наш спаситель.
Мы не пили кофе со времени крушения яхты нуждаемся в нем как никогда.
Наконец-то все готово. Разлили мы кофе по кружкам, из которого пили вино вчера вечером. Оно растворимое, но зато горячее и божественное.
– Никогда не думал, что кристаллы сублимированного, химически обработанного кофе могут иметь такой божественный вкус, – замечает Ричард. – Эликсир богов.
– Я бы не стал заходить так далеко, – усмехнулся Фред. – Если ты останешься здесь надолго и будешь пить эту дрянь, то потом начнешь мечтать о том самом идеально сваренном эспрессо, – его взгляд становится мечтательным.
– Так ты улетишь с нами, когда прилетит самолет? – спрашивает его Тай.
Фред пожимает плечами.
– Даже не знаю… Не думаю.
– У тебя еще есть работа?
– Я не хочу расставаться с Уилсоном, – говорит Фред. – Это единственный настоящий друг, который у меня есть.
Это так мило и грустно одновременно. Может быть, я была слишком сурова с этим маленьким козленком.
Внезапно Лейси начинает хихикать, глядя на что-то поверх моего плеча.
– Что такое, Уилсон? – спрашивает Фред.
Я оглядываюсь через плечо и вижу Уилсона прямо перед бунгало.
Он жует что-то.
О боже.
Он жует мой вибратор.
Черт!
– Эй! – кричу я, ставя чашку с кофе и вскакиваю на ноги, поднимая на ходу песок.
Я бегу за Уилсоном, который думает, что это своего рода игра, и начинает бегать кругами, с вибратором во рту. Все падают со смеху, но я полна решимости вернуть эту штуку обратно. Он чертовски дорогой и полезный.
– Дейзи! – кричит Тай, его голос срывается от смеха. – Дейзи, тебе это не так уж и нужно. Забей уже!
Он прав. У меня есть Тай.
На данный момент.
И у меня более высокие стандарты, чем использовать вибратор, который погрыз козел.
Я останавливаюсь, переводя дыхание, и Уилсон радостно убегает в джунгли, победно блея.
– Наслаждайся, извращенец! – кричу я ему вслед.
Потом возвращаюсь на пляж, зная, как сильно покраснела.
Возможно, до Четвертой Томатной зоны.
– Ну, Дейзи, я не знаю, где кончается твое лицо и начинаются волосы, – шутит Тай.
– Да, ты очень красная, – объясняет Ричард, как будто я не поняла.
– Я не думал, что Уилсон способен на такое, – задумчиво произносит Фред. – Обычно он очень вежливый.
– Ага, – говорю я, садясь обратно и прикрывая лицо кружкой.
Нет такого понятия, как вежливый козел.
Остаток утра проходит в медленном темпе. О, шутки про козла и вибратор продолжают сыпаться со всех сторон, но все спокойно относятся к этому и, кажется, в хорошем настроении.
Я сижу на песке и читаю книгу о принцессе мафии. Лейси стоит рядом со мной, что-то записывая в блокнот. Тай и Ричард на рыбалке.
Фред вернулся в свой лагерь, чтобы взять еще сардин для приманки.
Уилсон все еще жует свою штучку.
Пусть не подавится.
– Что ты там пишешь? – спрашиваю я Лейси.
Она вздыхает и откладывает ручку.
– А что?
– Господи, просто интересно. Нельзя уже спросить?
– Я документирую нашу опасность.
– Опасность? – повторяю я, и указываю на рай вокруг нас. – В
чем заключается эта опасность?
Она хмурится.
– Знаешь, Дейзи, иногда мне кажется, что ты живешь в другой реальности.
У меня волосы встают дыбом. Вот и началось.
– Я не живу в другой реальности. Я пытаюсь извлечь из этого максимум пользы.
– Максимум пользы, да? Мы все знаем, что это значит.
Мои брови взлетают вверх.
– И что это значит?
– Неудивительно, что ты рада застрять посреди тихого океана, ведь у тебя есть Тай, чтобы трахаться, когда захочешь.
– Что?! – восклицаю я. – С чего ты взяла?
Боже.
– Да ладно тебе, – говорит она. – Мы все это знаем.
– Все?
– Да, Фред сказал нам.
– Что?
– Ну, козел ему сказал.
Козел?
– Гадёныш…
– Совершенно очевидно, что ты хотела его с самого начала.
Похоже, он наконец сдался.
– Ладно, хорошо. Хорошо… – я поднимаю ладони в защите. – Мы вместе. Но какая тебе разница?
– Ты не знаешь его так, как я.
– Может быть, и нет, может быть, у нас с ним нет многолетней дружбы, но я знаю его по-своему и с каждым днем узнаю о нем все больше, – мое сердце колотится в груди, когда я говорю это. – Кроме того, мне не нужно было долго дружить с ним, чтобы понять, что он за человек. Он добрый, забавный, самоотверженный, он сломлен, и все же продолжает жить. Он чертовски потрясающий.
– Именно поэтому ты должна держаться от него подальше, – огрызается она. – Ты разобьешь ему сердце, как всегда.
– Всегда? – кричу я.
– Ты избавляешься от парней, когда они надоедают.
Выбрасываешь, как будто их не существует. Потом живешь дальше, словно ничего не случилось.
– Откуда ты вообще это знаешь? Ты никогда моей жизнью не интересовалась!
– Из Фейсбука все понятно. В отношениях, одинока, в отношениях, одинока. Ты никогда не бываешь одна больше месяца, как будто боишься. Просто прыгаешь от парня к парню, и я ни разу не видела, чтобы ты была убита горем из-за этого.
– Может быть, я не из тех, кто открыто выражает свои чувства в социальных сетях.
Она пристально смотрит на меня.
– Ты права. Я не видела, что ты публиковала что-то негативное.
Еще одна причина, что твоя жизнь – это всего лишь одно чертовски счастливое стечение обстоятельств. И то, что ты чуть не погибла в кораблекрушении, никак не влияет.
– Никак не влияет? – повторяю я. – Для меня это тоже было тяжело. Но, может быть, я смотрю на светлую сторону, которая заключается в том, что завтра нас спасут. Этому скоро придет конец.
Может быть, я сойду с ума, если останусь здесь еще на один день, но этого не произойдет, ясно? Тоже порадуйся.
Она пристально смотрит на меня, а потом кивает. Снова начинает писать.
Господи. Я не знаю, что с ней. Каждый раз, когда я думаю, что между нами больше нет проблем, она находит еще больше. У нее бесконечный запас обиды. Неужели все отношения между братьями и сестрами так сложны, или мне просто досталось?
– Мы – мужчины, – объявляет Ричард, когда они с Таем идут к нам. У Ричарда удочка и серебряная рыбка на конце. Он колотит себя в грудь одной рукой. – Мы принесли еду для вас, женщины.
Я хочу закатить глаза, но он приносит еду для нас, женщин, поэтому сдерживаюсь. Уж лучше это, чем его болтовня о «Звездном пути».
– Как раз вовремя, – говорит Тай, прикрывая глаза от солнца и глядя на лагуну, где Фред возвращается на шлюпке. – У этого парня шестое чувство на еду и выпивку.
Но когда Фред подходит ближе, выражение его лица становится мрачным.
Что-то скручивается у меня в животе.
Черт.
Я обмениваюсь встревоженным взглядом с Таем, и мне это всё не нравится.
– Потерпевшие мои, – обращается к нам Фред, выходя из лодки. Тай подбегает, чтобы помочь ему вытащить ее на берег. – Боюсь, у меня плохие новости.
Я с трудом сглатываю. Так и знала.
Он смотрит на запад.
– Кажется, за ночь изменится погодная система. Для нас все будет очень непросто.
– В каком смысле? – спрашиваю я. – Мы в опасности?
– Не совсем, – говорит он, и я немного расслабляюсь. – Это довольно хорошее место. Хотя я должен сказать, что мой остров лучше. Он выходит на восточную лагуну, более защищен от волн, там меньше течений. Я думаю, будет лучше, если мы все переедем туда.
Только до тех пор, пока буря не пройдет.
– Конечно, – говорит Лейси. – Это не самая лучшая новость, но мы справимся.
– О, прошу прощения, – говорит Фред, снимая бейсболку и держа ее в руках. – Это была не самая плохая новость.
– В смысле, Фред? – серьезно спрашивает Тай.
На мгновение я ожидаю, что он скажет, что козел умер, но потом замечаю Уилсона вдалеке. Должна признаться, я испытываю некоторое облегчение, хотя вибратор все еще у него во рту.
– Они не приедут, – говорит Фред.
Ладно, это облегчение было недолгим.
– Что значит: «они не приедут»? – спрашивает Лейси. – Спасатели?
Он кивает.
– Шторм все испортил.
– Но они приедут после того, как буря пройдет, – говорю я. – Да?
Так ведь?
– О, конечно, – говорит он. – Не волнуй свою хорошенькую рыжую головку, – он колеблется. – Это будет только через несколько недель.
– Несколько недель! – восклицаю я.
– Да вы издеваетесь! – Лейси вскрикивает.
– Боюсь, что нет. Шторм испортил их расписание и доступность самолетов. Поверьте, я так же разочарован, как и вы.
«Не думаю. У тебя есть козел, а теперь и мы. Тебе не скучно».
Я начинаю чувствовать, что все надежды и хорошие мысли, были просто иллюзией. Я твердила себе, что скоро все закончится, что мне нужно пережить еще один день. Сосредоточилась на позитиве. Не позволяла себе слишком увлекаться чем-то негативным.
Теперь я чувствую себя так, будто ковер выдернули из-под ног, и я падаю. Никаких радостных надежд. Больше нет никакой внутренней силы, чтобы держаться.
Мы действительно застряли здесь.
А что, если они не приедут и потом?
Что, если за это время с нами случится что-то ужасное? Что, если на кого-то нападет акула? Или кто-то заболеет и не будет никакого лекарства? Что, если я поскользнусь на камнях у водопада и разобью себе голову? Кто нам поможет?
Я отворачиваюсь от всех, запрокидываю голову к небу и кричу.
– БЛЯ-Я-Я-Я-Я-ЯТЬ!!!
Все чувства, которые я отбросила в сторону, чтобы попытаться сохранить позитивный настрой ума, теперь выходят из меня, как стремительный поток отчаяния и ярости.
– Блять, блять, блять! – слова просто вырываются из меня.
– Дейзи, – слышу я шепот Тая и чувствую, как он обнимает меня. – Все в порядке.
Я вырываюсь из его объятий, глядя на него, на всех остальных.
Они все в шоке, может быть, из-за ситуации, может быть, потому, что я, наконец, потеряла рассудок.
– Не в порядке! Ты слышал, что сказал Фред! Мы застряли здесь еще на несколько недель. И что потом? Еще несколько недель? И
еще?
– Нет, – спокойно говорит Фред. – Клянусь.
– Ты клянешься! – повторяю я. – Ты застрял здесь на три месяца! Как долго они обещали тебе, что кто-то приедет?
– Мы снова позвоним в Суву, – говорит Тай, поднимая ладони, пытаясь успокоить меня. – Мы объясним, что произошло. Они приедут за нами. Все хорошо. С тобой все будет нормально.
– Нет! – кричу я, дико жестикулирую в сторону пляжа и острова. – Это не нормально!
– Тебе нужно сосредоточиться на позитиве, – говорит Лейси. Я
моргаю, ошеломленная тем, что она говорит мне это в лицо, хотя ее голос немного дрожит. – Ты говорила сама, – добавляет она. – Помнишь? Все твои позитивные посты, то дерьмо, что ты пишешь на Фейсбуке?
– Ну, может, это и было дерьмо! Может быть, я надела это счастливое лицо в социальных сетях, потому что это тот человек, которым я хотела быть. Я хотела, чтобы люди видели во мне именно такого человека. Но я не в порядке, не сейчас, и… – я замолкаю. – Я
никогда понастоящему не была в порядке.
– Мне трудно в это поверить, – говорит она. – Тебе же…
– Если ты еще раз скажешь, что мне повезло, особенно сейчас, я найду в этих джунглях чтонибудь гадкое и надену тебе на голову! – рявкаю я на нее. – Вопреки тому, что ты думала, у меня не было идеальной жизни. Я держала людей на расстоянии. Я не привязывалась к своим парням. Я осталась на работе, потому что это было легко. Притворялась, что все в порядке, и лгала себе, потому что признать, что я не счастлива, было слишком тяжело. Я продолжала притворяться, думая, что это я настоящая. Но это не так.
Я оглядываюсь по сторонам. Тай внимательно наблюдает за мной. Ричард, кажется, ловит каждое мое слово, а Фред ходит по пляжу, опустив голову и засунув руки в карманы. Я сочувствую ему, правда. Я хочу, чтобы он тоже отсюда выбрался, как и мы.
Удивительно, как все может превратиться из рая в боль, когда твое будущее под угрозой.
– Я даже не знаю, кто я, – тихо говорю я, чувствуя, как к горлу подступают слезы. – Думала, что знаю, но это была ложь, которую я говорила себе.
– Никто из нас сейчас не в порядке, – тихо говорит Ричард.
– Правильно! – кричу я. – Нам крышка! Мы облажались! Мы потерпели кораблекрушение и не знаем, когда нас спасут.
– Но ты могла бы сосредоточиться на позитиве, они знают, где мы, так что помощь придет, – говорит Лейси, принимая мою прежнюю сторону.
– Нет. Сама сосредоточься на позитиве, – говорю я ей. – А я предпочитаю больше этого не делать. Я буду реалистом. Хоть раз в жизни скажу, что я не в порядке. Я не в порядке с этим, я не в порядке в своей жизни, я не в порядке ни с чем.
– Ты можешь попробовать другое слово, а не говорить все время «в порядке», – бормочет Ричард.
– Пошел ты нахуй, мистер Заучка, – говорю я ему, показывая средний палец.
Лейси ахает.
– Нет ничего плохого в том, чтобы использовать одно и то же слово, – возмущенно говорю я ему. – И нет ничего плохого в том, чтобы признаться миру, что тебе нужна помощь. Почему, даже здесь, мы должны смотреть на светлую сторону?
Ладно, теперь я понимаю, что выгляжу полной лицемеркой из-за того, что говорила Лейси раньше, но, возможно, я и есть гребаная лицемерка. Может быть, я всегда ей была.
– Разве мы не можем хотя бы на минуту принять реальность такой, какая она есть, и сказать: «Знаете что? Это какое-то долбаное дерьмо, я боюсь, и я не знаю, как, черт возьми, мы выберемся отсюда», – я громко выдыхаю и опускаюсь на колени, обхватив голову руками.
– Мы выберемся, – говорит Тай.
– Я знаю. Но в кои-то веки мне хочется признаться, что я боюсь, волнуюсь, и я слабая. Я не хочу быть тем человеком, который улыбается для селфи и ставит какую-то дерьмовую вдохновляющую подпись, ведь внутри я чувствую себя сломленной. Я хочу быть тем человеком, который признает: «Привет! Я Дейзи, и я сломлена, но я всё ещё достойна лучшего».
Все молчат.
У меня не текут слезы. А я бы хотела.
Я хочу освобождения, тем более, что чувствую, как самый большой вес на моей груди ускользает. Груз, который держал меня под тщательным контролем, который мешал мне раскрыться, пойти на риск и стать тем, кем я хочу.
Хотя…я даже не знаю, кем.
Я просто знаю, стоя на коленях в песке, что готова стать другой.
Пройти через это дерьмо и стать лучше.
Стать, а не просто быть.
Но полюбит ли ктонибудь ту, какой я стану?
А смогу ли я?
Я встаю на ноги, чувствуя, что наворачиваются слезы.
Поэтому поворачиваюсь к джунглям и бегу.
Глава 18
Тай
Только что Дейзи стояла на коленях, закрыв лицо руками, а в следующее мгновение уже вскакивает на ноги и бежит в джунгли.
Я собираюсь за ней, но Лейси хватает меня за руку.
– Не надо, – говорит она.
– Почему? У нее нервный срыв.
– Я думаю, что у всех нас скоро начнутся нервные срывы, – говорит Ричард. Он вздыхает и смотрит на рыбу, которую все еще держит на удочке. – Тай, ты можешь это почистить?
– А ты не можешь сам? – я огрызаюсь на него.
– Тай, – предостерегает меня Лейси.
– О, перестань, – говорю я ей. – Ричард не нуждается в твоей защите.
– Что на тебя нашло? – говорит Лейси.
– Твоя сестра только что призналась, что с ней не все в порядке.
Что ей трудно это переживать. Что она даже не знает, кто она теперь. И
все же это я собираюсь бежать за ней и утешать ее, а не ты.
Ее рот открывается и закрывается.
– Ей не нужно ничье утешение, – говорит она.
– Да как ты можешь так говорить? В какой-то момент это нужно каждому. Мне плевать, насколько ты сильна духом, или как сильно ты держишь это внутри.
– Послушай, ты не знаешь Дейзи так, как я, – начинает она.
– Очевидно, это ты никогда её не знала, – тихо говорит Ричард.
Голубые глаза Лейси широко распахиваются. Она в шоке поворачивается к мужу.
– Я знаю свою сестру.
– Она сама себя не знает, – объясняет Ричард. – Может быть, тебе стоит на минуту перестать быть с ней такой суровой и дать передышку.
Лейси выглядит так, будто он только что дал ей пощечину.
– Дать передышку? Ей всю жизнь давали только передышки! Ты сам знаешь!
– Я знаю только то, что ты мне сказала, – говорит Ричард. – Может быть, Дейзи родилась с серебряной ложкой во рту, а может быть, и нет. Какое это имеет значение?
– Мои родители были суровы только ко мне, а не к ней. Вот почему это имеет значение.
– Такое случается, Лейси-Лу. Это очень распространенное явление. Важно лишь то, любят ли вас родители, а они любят.
– Но, почему я должна так много стараться, а она все получает просто так?
– Потому что жизнь несправедлива? Потому что Дейзи воспользовалась предоставленными ей возможностями так же, как и ты своими? Да, я буду первым, кто скажет, что твоя жизнь была более сложной, но ты сама выбрала это. Дейзи только сейчас признается, что хочет большего для себя. Поставь себя на ее место и просто представь, что ты работаешь в течение десяти лет там, где тебе даже не нравится, – он делает паузу. – И у нее ничего не вышло. Разве не лучше потерпеть неудачу в том, что любишь, чем в том, что ненавидишь?
– И ты не должна радоваться тому, что она потерпела неудачу, – говорю я Лейси. – Если у тебя какие-то претензии к своей сестре, кажется, дело только в тебе, а не в ней.
Я бросаю взгляд на запад, где Фред стоит на берегу и смотрит вдаль.
На горизонте сгущаются темные, зловещие тучи.
Надвигается шторм.
И быстро.
– Теперь можешь думать о том, что я прав, или можешь продолжать таить обиду, но я пойду за Дейзи, – говорю я, поворачиваюсь и убегаю в лес, глубокий затхлый запах земли и листвы наполняет мои легкие. – Дейзи! – кричу я, перепрыгивая через поваленные бревна, уворачиваясь от спутанных корней.
Навес деревьев над головой делает мир более тусклым. Я
останавливаюсь и прислушиваюсь. Слышу журчание ручья поблизости, пение птиц, но, кроме этого, ничего.
Направляюсь к воде, а затем иду вдоль нее, зная, что, вероятно, именно так поступила Дейзи.
Я беспокоюсь за нее. Не ожидал, что она так раскиснет, хотя, видимо, это случилось давно. С того самого момента, как впервые встретил ее, я понял, что она носит маску, что под макияжем, модной одеждой и яркой улыбкой скрывается маленькая потерянная девочка, которая пытается быть такой, какой ее хочет видеть мир. И ворчащая Лейси ничуть не помогала своими упреками.
Если ты часто слушаешь что-то, то начинаешь в это верить.
А теперь Дейзи хочет стать кем-то другим. Я хочу помочь ей.
– Дейзи! – я снова кричу, подходя к водопаду.
Когда добираюсь туда, вижу пару хохлатых игуан на скалах. Они смотрят на меня с праздным удивлением, но не убегают. Дейзи нигде не видно.
Я думал, она придет сюда.
Может быть, она пошла в старый лагерь?
К яхте?
Образ «Атаранги» на рифе глубоко врезается в память. Я уже собираюсь бежать в том направлении, когда, клянусь, слышу ее голос.
Останавливаюсь и прислушиваюсь.
Только бегущая вода и птицы.
Мое сердце колотится где-то в горле.
Я найду Дейзи.
И как только найду, не отпущу.
Я серьезно.
Ни на этом острове, ни когда мы окажемся на Фиджи. Придется ли мне ехать в Штаты, переедет ли она ко мне в Новую Зеландию, понятия не имею… Но знаю, что за нее стоит побороться, и у нас все получится.
«Если она сама захочет», – напоминаю себе.
Кроме секса, она не дала никаких реальных признаков того, что видит между нами что-то большее. Или, может быть, я слишком боялся приглядеться. Мы оба люди, чьи сердца разбили и подорвали доверие. Она не обязана чувствовать то же самое, что и я.
Но стоит попробовать.
Я подношу ладони ко рту и пытаюсь снова.
– Дейзи!
Тишина, если не считать шума водопада. Даже птицы замолкли.
Потом я снова слышу звук, доносящийся с востока.
Очень слабое:
– Тай!
Я бегу вдоль озера, игуаны разбегаются, затем взбегаю по склону туда, где бежит ручей и низвергается с края. Тут я еще не был, но это меня не останавливает. Я продолжаю бежать, продираясь сквозь заросли, жалея, что у меня нет мачете.
– Дейзи! – снова ору я, переводя дыхание.
– Тай!
Я направляюсь прочь от ручья, все дальше и дальше углубляясь в джунгли.
– Тай!
Я вижу ее. Стоящей в зарослях папоротника. Ее рыжая голова выделяется, как пламя среди всей зелени.
– Дейзи!
Я подбегаю к ней и крепко сжимаю в объятиях.
– Мне очень жаль, – она что-то бормочет мне в грудь. – Я
заблудилась.
– Все в порядке, – говорю я ей, проводя рукой по затылку, приглаживая рыжие волосы. – Теперь я здесь. Все хорошо.
Она отрицательно качает головой.
Потому что нет. В том-то и дело. Конечно, не все хорошо.
Я отстраняюсь, чтобы посмотреть на нее, продолжая держать руки на ее плечах. Она выглядит отлично, если не считать опухших красных глаз и слез, струящихся по ее нежному веснушчатому лицу.
– Рыжая бестия, ты разбиваешь мне сердце, – шепчу я, обхватив ее лицо руками, притягиваю к себе и целую в лоб, потом в макушку, а она крепко обнимает меня за талию.
– Прости, – всхлипывает она.
– Не извиняйся. Что бы ты не чувствовала… просто… не бойся своих чувств.
– Я знаю. Или… не знаю, – она делает глубокий вдох, который сотрясает все ее тело. – Когда-то я была таким человеком, если со мной или с моими знакомыми случалось что-то хоть отдаленно негативное, я сосредотачивалась на позитиве. Вот моя мантра. Быть благодарной за то, что у меня есть. Это были мои стандартные ответы каждый раз, когда шло что-то не так. И знаешь что?
Она замолкает, прижимаясь щекой к моей груди.
– Все это было чушью собачьей. Я обесценивала свои чувства и чувства своих друзей. Отодвигала плохие чувства на задний план, не справляясь с ними. Оставляла только хорошие, даже если они были не реальными. Это так…утомительно. Я устала притворяться.
– Это выматывает, – говорю я. – Поверь мне, я знаю. И эти чувства никогда не остаются похороненными, они всегда
возвращаются обратно. От них не спрячешься. Нужно встретиться с ними лицом к лицу.
– Да.
– Эй, послушай, я был в таком состоянии, – говорю я ей, целуя в макушку. – И я знаю, что не мне давать советы. Я не сосчитаю, сколько раз пытался утешить маму после смерти сестры и сказать ей: «Эй, все в порядке, потому что я все еще здесь, и папа тоже». Это было глупо. Потому что она знала это. Она была благодарна, что мы есть, но дело не в этом. Она просто хотела почувствовать боль… Боль была реальна. Сестру нужно было оплакать. А я не знал, как справиться с ее горем. Или своим собственным. Самым простым решением было дать ей таблетки, чтобы она не чувствовала ничего.
– Да, но это твоя мама. Ты тоже не можешь винить себя за то, что хотел для нее лучшего. Никто не хочет видеть, как твой близкий страдает.
– Нет. Я не виню себя. Я бы сделал все, чтобы облегчить ее страдания, и, наверное, надеялся, что это облегчит мои. Если я говорил маме, что мы в порядке, это означало, что мы в порядке, даже если это было не так. Но в результате мы никогда не горевали понастоящему.
Мы всё зарыли в себе. Изображали храбрость. Притворялись, что мы сильны и здоровы, но это было не так. Они сохранили ее комнату, потому что, если бы убрались там, нахлынули бы чувства. И посмотри на меня. Я тоже не в порядке.
– И что ты чувствуешь, когда признаешь это?
– Ну… – я закрываю глаза и позволяю себе почувствовать это.
– Я не в порядке.
– Громче.
– Я НЕ В ПОРЯДКЕ! – кричу я в джунгли.
– Я ТОЖЕ НЕ В ПОРЯДКЕ!
– Я НЕ В ПОРЯДКЕ! ВООБЩЕ!
– Я НАСТОЯЩИЙ БЕСПОРЯДОК! УСЛЫШЬТЕ МОЙ РЁВ!
Я начинаю смеяться над нашим криком.
– Наши по-любому нас слышали.
– Фух, – говорит она, тяжело выдыхая. – Я не хочу туда возвращаться. Выставила себя полной дурой. И Лейси ткнет меня в это носом.
– Она не станет. Ричард поговорил с ней.
Она отстраняется и, прищурившись, смотрит на меня.
– Я в это не верю.
– Поверь. Я бы и сам заступился за тебя, но он опередил, и надеюсь, ты понимаешь, что для меня это само собой разумеющееся.
Ее улыбка удивляет меня.
– Я не думаю, что для тебя что-то само собой разумеющееся, Тай. До недавнего времени ты был ворчливым ублюдком.
– Может, мне просто нужно было потрахаться.
Она закатывает глаза, ударяя меня кулаком в грудь.
– Ты просто засранец
– Вернулся к истокам.
«Скажи ей, что ты на самом деле чувствуешь. Она открылась тебе, сделай то же самое. Скажи ей, что ты хочешь ее не только сейчас, но и всегда».
Я проглатываю слова прежде, чем успеваю их произнести.
Ещё рано.
На лоб Дейзи падает капля.
– Пожалуйста, скажи, что это не птичий помет, – она вздрагивает. – В последнее время мне и так не везет.
– Вода. А птичьи какашки приносят удачу.
– Кому, птице?
Теперь капля падает мне на голову. Я поднимаю глаза. Дождь.
– Кажется, скоро будет гроза, – говорю я.
– Уже?
Как по команде, небо темнеет, и на нас обрушивает ливень.
– А-а-а! – восклицает Дейзи.
Мы промокаем до нотки за считанные секунды. Шум дождя оглушает, каждая капля отскакивает от листьев.
Я хватаю ее за руку.
– Пойдем обратно.
Но она, кажется, приросла к месту. Не двигается. Я бросаю на нее недоуменный взгляд.
– Как мы пройдем через это? – спрашивает она тихим голосом, несмотря на рев ливня, дождь льет ей в глаза, в рот. – Не только шторм, но и все дни впереди?
– Восход за восходом, – говорю я. – И со мной рядом. Ладно?
Я сжимаю ее руку.
Она сжимает в ответ.
– Ладно.
~
Шторм – это гребаное чудовище, может быть, даже хуже, чем тот, из-за которого мы оказались на острове.
Он обрушивается на атолл, словно жаждет мести. Возможно, так оно и есть. Может быть, ему не понравилось, что нам повезло в прошлый раз. Но и на этот раз он нас не достанет.
Когда мы с Дейзи вернулись из джунглей, шторм уже вовсю бушевал. Условия на острове мгновенно изменились, от жаркого и солнечного до ветреного и влажного, давление в воздухе стало тяжелым.
Фред был уже на полпути через лагуну с Лейси и Ричардом, но я знал, что они вернутся за нами. Поэтому мы с Дейзи отправились собирать все, что могли. Шторм, наверное, продлится целый день или два.
