Текст книги "Сколько у тебя? 20 моих единственных!.."

Автор книги: Карин Боснак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Глава 5

№ 14 Уэйд Уохо-что-то

Честолюбивый Каскадер

– Би-и-ип —

Привет, дорогая! Это дедушка. Мы с Глорией благополучно добрались до Вегаса. Видела бы ты, где она живет! Это так круто! Здесь много бассейнов и центров отдыха. Я думаю записаться в кружок шитья из кожи. Хочу сделать себе красивый ремень. Если ты тоже хочешь – сообщи. Жаль, что нельзя поболтать подольше, но я спешу сдать гольф-кар, помнишь, я тебе рассказывал? Это как автомобиль, то есть я могу ездить на нем по улицам. Здорово, да? Звони мне! Люблю тебя!

– Би-и-ип —

Привет, Делайла… это твой сосед, Колин, ну тот, помнишь, с брюшными мышцами?

– Смех —

Это шутка. Слушай, я нашел еще четверых твоих приятелей, отправил информацию о них по электронной почте. Йен Кессельман, Делавар Пеппер и два близнеца по фамилии Томпсон. Все они холосты, если тебе интересно. Загляни ко мне, когда в следующий раз будешь дома. Пока.

Да ладно… забудь

Суббота, 9 апреля

«Почти Небеса, Западная Виргиния, Голубой Хребет, река Шэннен Доэрти…» У-упс! Не так. Я в Виргинии, а не в Западной Виргинии, но шоссе проходит по границе двух штатов, поэтому я отчасти имею право на эту песню. «Сельские дороги… по которым я бреду к тому месту, что называю домом!» Ох, и это тоже неверно. Ладно, упокой с миром, Господи, Джона Денвера и его музыкальный гений.

Чаттануга находится в сутках езды от Филадельфии, но адреналин в крови, много сладкого кофе и, разумеется, соответствующие мелодии помогли мне продержаться за рулем всю ночь и утро. Меня несколько огорчил эпизод с Родом, но я не могла допустить, чтобы одна неудачная попытка остановила движение вперед, поэтому пустилась дальше в путь.

После краткой экскурсии по Долливуду к двум часам дня я приехала в Чаттанугу [23]23
  После того как принялась уговаривать двух человек купить долливудский сувенирный набор, состоящий из солонки и перечницы, я поняла, что из-за недостатка сна не в состоянии адекватно общаться с людьми, и быстренько ретировалась. – Примеч. авт.


[Закрыть]. Несмотря на множество недорогих отелей, я предпочла остановиться в чуть более дорогом «Холидэй инн», который расположился в старой железнодорожной станции – подлинная Чаттануга-Чу-Чу внутри. Неловко признаваться, но все ли знают, что в Чаттануга-Чу-Чу действительно ходили поезда? Я лично всегда думала, что это просто такая песенка.

Пожилая дама за стойкой спросила, что я хочу – «фтандартный номер» или «рефтаврированное купе».

– Простите? – не поняла я.

– Кроме фтандартных номеров, у наф имеются рефтаврированные викторианские купе.

До меня дошло, что тетка просто шепелявит.

– Да что вы?!

– Да-да, они ивумительные, точно как в конце профлого века.

Хотя «рефтаврированное купе» стоило почти в два раза дороже «фтандартного номера», то есть почти как комната в приличном отеле, я решила остановиться именно в нем. Не думаю, что «фкоро» – в смысле скоро – снова окажусь в Чаттануге, так что едва ли у меня будет возможность узнать, что это.

В отель/поезд с собаками не пускают, поэтому пришлось спрятать Еву в сумку. Мой номер/купе оказался длинным и узким, чуть шире огромной кровати, занимавшей почти все пространство. Темный декор был тошнотворен – ленточки, узорчики, завитушки. Если поезд вдруг тронется, меня точно вырвет. Единственная стильная штука – металлическая багажная полка над окном, на которой я ради прикола устроила свой тяжелый чемодан.

Розыски Уэйда я начну завтра, поэтому расстелила постель, улеглась и закрыла глаза. Уэйд всегда был странноват, если не сказать больше, да и расстались мы не лучшим образом. Но люди ведь меняются, и каждый заслуживает второй попытки. С этой мыслью я медленно засыпала, а в памяти всплыл наш последний вечер.

В моем списке Уэйд Уохо-что-то идет под № 14. Сразу после Рода, буквально и по порядку. В отличие от Рода с ним у меня был настоящий роман, не просто секс. Я, конечно, знаю его фамилию, но, познакомившись, не смогла с первого раза ее выговорить, поэтому в шутку начала называть его Уэйд Уохо-что-то, так прозвище и пристало.

Хотя мы с Уэйдом были ровесниками, он казался гораздо моложе. Я хоть и не образец зрелости, но детскость Уэйда разительно отличалась от моей. Ему нравились мальчишеские забавы, вроде игры в казаки-разбойники и в компьютерные «стрелялки». Понимаете, если бы существовали скаутские отряды для двадцатилетних, Уэйд, несомненно, был бы в них.

Сначала инфантильность Уэйда меня привлекала, но со временем начала меня раздражать. Больше всего бесила его любовь ко всяким кривляниям, особенно к шарадам. Нет, я, конечно, время от времени играла в шарады, как и все, иногда это бывает интересно. Даже забавно. Но Уэйд хотел играть не время от времени, он хотел играть в них постоянно, черт побери. Даже такая простая вещь, как поход в кино, превращалась в игру. Помню, как-то вечером я спросила, какой фильм он хотел бы посмотреть. Вместо того чтобы просто ответить, Уэйд поднял вверх один палец (первое слово), потянул себя за ухо (означает звук), присел и заковылял вперевалку, покачивая головой и хлопая себя руками по бокам.

– Утка? Лебедь? Индюк? – пыталась угадать я. Честно, не представляла, кто это. – Цыпленок? Курица? (Идиот?)

Не буду рассказывать вам, что пришлось пережить мне, сразу скажу – гусь, потому что похоже на «Дьюс», что означало желание Уэйда посмотреть фильм «Дьюс Биглоу». Поскольку я не собиралась смотреть «Дьюса Биглоу», через десять минут мы вернулись к пункту первому, и Уэйд вновь тянул себя за ухо, заставляя меня угадывать название следующего фильма. Нет, ну какой нормальный человек будет тратить время на такую ерунду?

Думаю, любовь Уэйда к шарадам объяснялась его желанием стать каскадером. То есть «изображение» чего бы то ни было – падения с лестницы или титров «Крутого Уокера» – было у него в крови. Это было его призванием, его мечтой.

В общем, Уэйд был с причудами, так почему же я встречалась с ним? Все просто: он был милым. С ним было безопасно. Привлекательный в стиле Алекса П. Китона [24]24
  Персонаж сериала «Семейные узы» в исполнении Майкла Дж. Фокса.


[Закрыть]. Он выглядел так, словно сошел со страниц молодежного каталога. Парням типа Уэйда безразлично, в кедах вы или на шпильках. Им все равно, если вы брызгаете на блузку соусом от спагетти. С такими, как Уэйд, легко и просто.

В последний раз я встретилась с Уэйдом в канун Рождества 1999 года, когда он пригласил меня на ужин к своим родителям. В течение нескольких предыдущих недель отношения между нами были немного натянутыми – мы становились все менее терпимы друг к другу, дело шло к разрыву, но ни один не решался об этом сказать. Мы делали вид, что все нормально, поэтому я и приняла приглашение.

Оказавшись в доме родителей Уэйда, я сразу же поняла, что совершила ошибку. Уэйд вел себя со мной грубо, как, впрочем, и остальное семейство. Должно быть, он всем рассказал, что у нас проблемы, потому что никто со мной не разговаривал. Никто не предложил мне выпить. Никто не взял у меня пальто – все делали вид, будто меня вообще нет. Я чувствовала себя невидимым призраком, витающим в совершенно чужом доме.

Они все были чужими.

Все семейство по непонятной причине было буквально помешано на любимом Уэйде. Две младшие сестренки весь вечер не сводили с него сияющих глаз, как будто он какая-то знаменитость. Старший брат постоянно просил: «Покажи маме, как ты изображаешь Джима Керри, Уэйд!» или «Покажи папе, как ты боксируешь!» А глядя на родителей Уэйда, можно было подумать, что он – герой, вернувшийся с войны. Всякий раз, когда они смотрели на него, глаза их наполнялись слезами и в них читалось: «Как мы гордимся тобой, сынок!» или «Как мы счастливы видеть своего дорогого мальчика!» Не сочтите меня злобной, но я и вправду не понимала, что такого в Уэйде, чем можно так гордиться. Да, он хотел стать каскадером, но не стал – Уэйд работал помощником менеджера в ресторане «Фрайдис». И потом, он не в России жил. Мальчик жил на Манхэттене и виделся со своими родителями каждые выходные. Серьезно. Это даже мешало нашему общению с друзьями.

Когда подали на стол, к нам спустилась дряхлая бабушка Уэйда. Но с ней никто не заговорил и даже не заметил ее появления. Мне стало грустно – жаль, что семейство не любило ее так же, как Уэйда. Бабушка села рядом со мной, и, поскольку с нами никто не общался, между ней и мною установилось нечто вроде связи. Я попыталась завязать беседу, но, видимо, у нее об этом процессе было собственное представление. Казалось, она внимательно слушала все, что я говорила, но, когда доходило до ответа, открывала рот, словно собираясь что-то сказать, и тут же махала морщинистой ручонкой перед лицом и отворачивалась, типа «да ладно… забудь».

В семье Уэйда существовала традиция «благодарностей». Вот как это выглядело: каждый выбирал себе партнера и объяснял, за что ему благодарен. Мать Уэйда выбрала его отца, младшая сестренка – другую младшую сестренку, а Уэйд, вместо того чтобы выбрать свою подругу – человека, которого он пригласил в незнакомый дом, – выбрал своего братца. Мне досталась бабушка.

Знаете, меня восхищают дружные семьи, но от этих людей меня тошнило. Следующие двадцать минут я наблюдала, как каждый из них, со слезами на глазах, рассказывал своему партнеру, какой тот замечательный человек, а папаша Уэйда периодически восклицал: «Дух Рождества витает в воздухе!» Когда настал мой черед, я повернулась к бабушке и сказала: «Вы, должно быть, совершенно особенная женщина, если сумели создать такую любящую семью». Бабуля улыбнулась и кивнула, мне сразу стало легче. Я ждала, что она ответит мне добрыми словами, но вместо этого бабушка молча встала и вышла из-за стола. И все вокруг расхохотались, как будто это было забавно. «Во дает бабуля!» – выкрикнул папаша Уэйда. На миг я даже подумала, что странное поведение старушки поможет растопить лед по отношению ко мне, но, когда никто не занял ее место, я поняла, что ошибалась. Убрав со стола, все отправились в гостиную развлекаться, и я осталась в одиночестве. Никто не пожелал рассказать мне, какая я особенная, – меня будто наказали.

Излишне говорить, что я разозлилась. Они все просто дурно воспитаны. Едва я собралась сообщить Уэйду, что ухожу, как его мать откупорила бутылку вина и возвестила, что настало время играть в шарады. Когда я увидела реакцию семейства – они чуть не описались от радости (видимо, любовь Уэйда к этой игре наследственная), – я тут же передумала. Есть ли лучший способ провести вечер, чем напиться и смотреть, как кучка людей валяет дурака, верно? Я тут же схватила пустой бокал и попросила матушку Уэйда наполнить его.

По случаю праздника папаша объявил, что решил «оживить игру», велел каждому вырвать несколько листов из старых номеров «Ридерз дайджест» и положить их в шляпу.

– Вместо того чтобы, как обычно, угадывать названия фильмов и песен, мы будем изображать заголовки статей! – провозгласил он.

Это повергло семью в неистовый восторг. Все принялись топать ногами и хлопать в ладоши.

Шляпу пустили по кругу, каждый представлял выпавшее ему название, вроде «Разгульные каникулы» или «Остановить убийства полицейских». Они прекрасно проводили время, корча рожи и угадывая значения, а я прекрасно проводила время, выпивая и дразня участников. Да, именно так. Я тогда принимала лекарство от простуды, и оно, видимо, вступило в реакцию с вином, поскольку сначала я была в порядке, но уже в следующую минуту стала издеваться над семейкой Уэйда. Неподобающим образом дразнить всю семью. Я выкрикивала: «Как это можно не угадать, ты, тупой ублюдок?» и «И это ты называешь носорогом, глупая уродина?» Я не горжусь своим поведением в тот вечер, но пошли они все к дьяволу – я тоже особенный человек, черт побери!

Когда шляпа очутилась у меня на коленях, я собралась было передать ее дальше, но семейство не позволило. Бабушка сидела в углу комнаты, уставившись в стену. Она же не играла – почему я должна? Я посмотрела в ее сторону, надеясь привлечь внимание, надеясь, что она вступится за меня, велит им отстать, я ведь сказала, какая она особенная, но нет, напрасно. Она сделала то же самое, что и прежде, – открыла рот, будто собираясь что-то сказать, но тут же махнула ручкой и отвернулась, «да ладно… забудь». Итак, я должна была играть. Пришлось сунуть руку в шляпу и вытащить свое задание. Из всех заголовков «Ридерз дайджест», из множества заголовков в два и три слова, я вынула…

«Посадочные площадки инопланетян, храмы друидов, священные алтари: для чего предназначены памятники доисторической культуры?»

Серьезно. Профессионалы вынимали заголовки вроде «Разгульные каникулы» или «Остановить убийцу полицейских», а мне досталось именно это длиннющее заглавие. Я ни за что не смогла бы его изобразить, поэтому рассмеялась, швырнула бумажку обратно в шляпу, встала и отправилась на кухню за вином. Когда, наполнив бокал, я обернулась, за моей спиной стояла мамаша Уэйда с моим пальто в руках. Вероятно, пора было уходить.

– Я удивлена, как вы с Уэйдом можете быть вместе, – заявила она, провожая меня к выходу.

– Почему же? – поинтересовалась я.

– Ну, вы не похожи на девушку, готовую испортить прическу, а мой Уэйд – настоящий искатель приключений!

После этих слов я обернулась, чтобы попрощаться с Уэйдом. Тот по центру комнаты как раз танцевал «макарену» с братом. Я понаблюдала за ним несколько секунд – о да… настоящий искатель приключений. Как он опускал ладони на плечи, потом на голову, затем на бедра – настоящий Индиана Джонс. Я открыла было рот, но тут же передумала.

– Да ладно… забудьте, – произнесла я, повернулась и вышла за дверь.

Еще раз сначала

Воскресенье, 10 апреля

Разбудил меня телефонный звонок. В первый момент я не поняла, где нахожусь, но затем припомнила – Чаттануга, Уэйд Уохо-что-то. Потянулась к телефону.

– Ты жива? – закричала Мишель в трубку.

– Да, – пробормотала я. – Извини, забыла позвонить, когда доехала.

– Не переживай, – саркастически отозвалась она. – Я просто думала, что ты померла, только и всего.

Да, наверное, не стоит говорить ей, что провела за рулем всю ночь. Извинившись, я сказала, что добралась быстрее, чем рассчитывала, и поспешила сменить тему:

– Ну, так что, ты уже начала искать работу?

– Что-то вроде того, – пробормотала она. – Обновила свое резюме. Пока никуда не отправила. Зато знаешь, что я слышала? Тебе известно о «Винтаж Вог»?

– Мебельный магазин «Винтаж Вог»?

– Ага. Прошел слух, что они расширяют ассортимент и включают в него все виды посуды, чтобы конкурировать с Мартой Стюарт и Элизабет, так что, думаю, скоро они начнут набирать сотрудников.

– Правда? Было бы здорово! «Винтаж Вог» мне нравится. У них отличная мебель, ее можно мыть.

– Угу. А ты совсем не беспокоишься по поводу работы?

– Честно говоря, пока об этом не думала, – я просто не могу. Я должна сосредоточиться на одной-единственной задаче.

– Для меня звучит дико.

– А для меня нет, – вздохнула я. – Как бы то ни было, удачи в поисках работы.

– Спасибо. А тебе удачи с Уэйдом Уохо-как-то.

– Уохо-что-то.

– Не важно.

Захлопнув телефон, я решила начать день пораньше. Как пела знаменитая Долли Партон, «вскакиваю с кровати и ковыляю в… э-э… свою поездную ванную комнату, наливаю чашечку… плохого кофе, сваренного в мини-кофеварке, и зеваю, и потягиваюсь, и пытаюсь начать жить». Слежка с девяти до пяти – отличный способ не переспать больше ни с одним мужчиной!

В Чаттануге было чудесное солнечное утро, в воздухе пахло весной. Я чувствовала себя отдохнувшей. О воспоминаниях о Р.О.Д.Е. не осталось и следа. Уэйд живет в десяти минутах езды от моего отеля, в районе, состоящем сплошь из двухэтажных белых таунхаусов, абсолютно неотличимых один от другого [25]25
  Я всегда удивлялась, каким образом люди, живущие в таких местах, умудряются находить нужный дом после бурно проведенной ночи. Нелегкая задача, наверное. – Примеч. авт.


[Закрыть]. Отыскав нужный дом, я надела шляпу и очки, затем, как и в Филадельфии, припарковалась напротив и принялась ждать.

Машина Уэйда, коричневая двухдверная «хонда», стояла рядом с домом, так что я была уверена, что Уэйд дома. Я знала, что машина принадлежит Уэйду, поскольку, разыскивая его в «Гугле», выяснила, что он выиграл ее пару лет назад в радиовикторине. Для новой машины она была в отвратительном состоянии. Дверцы поцарапаны, передний бампер искорежен, крылья помяты. Кажется, кое-кто еще худший водитель, чем я.

В течение следующего часа, пока ждала, я рассказывала Еве об Уэйде. Поскольку она теперь мой напарник по слежке, важно, чтобы она понимала, что происходит. Не могу утверждать наверняка, но, думаю, она слушала, потому что наклонила головку и часто-часто моргала. Встреча с Родом оказалась напрасной тратой времени, но если бы я этого не сделала, то не приобрела бы Еву. Так что все на свете имеет смысл.

Около десяти часов я заметила движение в доме Уэйда – жалюзи открылись – и занервничала, поэтому проехала чуть дальше, до тупика в конце улицы. Минут через тридцать Уэйд вышел из дома и сел в машину. Он казался гораздо более взрослым, чем в то время, когда мы в последний раз виделись, что приятно удивило. Когда он выехал на улицу, я медленно двинулась за ним. К счастью, заднее сиденье его машины было завалено каким-то барахлом, и он не мог видеть меня (и вообще кого бы то ни было) в зеркало заднего вида.

На выезде из квартала Уэйд повернул направо и через пару минут остановился на парковке гастронома «Винн-Дикси». Он вошел внутрь, я последовала за ним.

В магазине я увидела Уэйда в овощном отделе, он выбирал лук. Схватив корзинку, я ринулась в его сторону и остановилась у тележки с яркими разноцветными яблоками. Сделала вид, что читаю этикетку на упаковке, а сама начала медленно продвигаться туда, где стоял Уэйд, пока не столкнулась с ним. На самом деле.

– Ой, простите! – тут же воскликнула я.

Уэйд поднял голову:

– Ничего, не беспокойтесь. – Он отвернулся, но через секунду поспешно повернулся ко мне: – Постойте… Делайла?

Услышав свое имя, я прервала чтение этикетки. Наши взгляды встретились, я вскрикнула и драматическим жестом прижала руки к груди:

– О мой Бог… Уэйд?

– Да, – с улыбкой ответил он. – Господи… как приятно встретить тебя!

– Мне тоже! – Не знаю зачем, но я бросилась ему на грудь и обняла с невероятной силой. Затем чуть отступила и недоверчиво покачала головой: – Какое совпадение – невероятно.

– Да уж… Ты живешь здесь, в Чаттануге?

– Я? Нет-нет. Я по-прежнему живу в Нью-Йорке. А ты?

– А я живу в пяти минутах отсюда. – Вообще-то в двух, но я не стала его поправлять. – А как оказалась здесь?

– По делам.

Я рассказала Уэйду о мифическом магазине Элизабет, и он поверил мне так же, как мама, Дейзи и Род. Он спросил, где в Чаттануге планируется открытие магазина, и поскольку я не знала, что отвечать, сообщила, что это пока секрет.

– А как ты? – спросила я. – Давно здесь живешь?

– Пару лет. Мне здесь нравится. Не представляю, что смогу жить где-нибудь еще, особенно в Нью-Йорке. Здесь люди такие славные и гораздо более открытые.

Я никогда не могла согласиться с тем, что ньюйоркцы грубы. Всегда считала их милейшими людьми на свете. Но видимо, у каждого своя точка зрения. Несколько секунд мы с Уэйдом неловко молчали, просто смотря друг на друга.

– Э-э, приятно было повидаться с тобой, – наконец пробормотал он. Затем повернулся, но сразу не ушел. Я припомнила, как он смущался при нашей первой встрече, и поняла, что он не знает, как поступить, и решила сделать первый шаг:

– Слушай, Уэйд, пока ты не ушел… я в городе буду только до завтра, а сегодня мне заняться нечем. Что ты делаешь вечером?

Он поспешно обернулся и заулыбался:

– Забавно – я как раз собирался предложить тебе покататься со мной на велосипеде. Погода сегодня замечательная, у меня есть запасной велик.

– Покататься на велосипеде? – оживилась я. – Звучит заманчиво. – Но тут же вспомнила о Еве. – Ой, подожди – знаешь, у меня собака.

Уэйд опустил глаза и едва не подпрыгнул, заметив черный носик Евы, прижавшийся к окошечку в сумке.

– О, мой Бог, я и не подозревал, что внутри собака! – воскликнул он. – Думал, это просто дамская сумочка.

– В том-то и фокус. Думаю, с собаками в магазин не пускают, вот я и спрятала ее.

– Какая она милая. – Уэйд заглянул внутрь. – У второго велосипеда есть корзинка впереди. Ты можешь положить сумку в корзину, а я ее крепко привяжу.

Я поморщилась. Его предложение звучало не слишком привлекательно. И Уэйд это почувствовал.

– Ну, давай… – принялся уговаривать он. – Она будет в полной безопасности, мы выберем самый легкий маршрут. Я прихвачу чего-нибудь из еды, устроим пикник.

Поразмышляв, я сдалась. С Евой все будет в порядке.

– Ну ладно, – улыбнулась я. – Похоже, будет весело. – Я перевела взгляд на Еву: – Верно?

Собачка посмотрела на меня и моргнула, я расценила это как согласие.

Я съездила в отель переодеться, и около полудня мы встретились с Уэйдом. Я усадила Еву в сумку, застегнула, положила сумку в велосипедную корзинку, проследив, чтобы окошечко сумки осталось спереди и Ева могла видеть, куда мы едем. Потом Уэйд закрепил сумку специальным тросом, и мы отправились в сторону ближайшего парка.

Первую милю Уэйд ехал впереди и посматривал, как чувствует себя Ева. Каждый раз, когда он оборачивался и смотрел на собачку, не мог сдержать смех. Она, видимо, переживала самое грандиозное событие в своей жизни – высунула язык, ветер трепал шерсть. Я не могла сама полюбоваться этим зрелищем, поэтому протянула Уэйду фотоаппарат, чтобы он сделал несколько снимков. Когда же увидела фото, то и сама расхохоталась. Она выглядела милейшим созданием на свете, а я – самой большой идиоткой. Только слабоумная может ехать на велосипеде, в корзинке которого в розово-зеленой клетчатой сумке сидит йоркширский терьер.

Около часа мы с Уэйдом колесили по Чаттануге. Я неплохо проводила время, но пока сложно было судить, изменился ли мой бывший. Мы не могли толком поговорить. К счастью, часам к двум мы остановились на пикник в парке у реки. Едва я выпустила Еву из сумки, она принялась носиться вокруг, как маленький хулиган. И так забавно разбрасывала лапами землю, точно как в день нашего с ней знакомства! Поездка на велосипеде добавила ей энергии. Она оказалась шустрой собачкой!

Уэйд расстелил одеяло, и я наконец решилась спросить, где он работает, мысленно молясь, чтобы не в «Амвэй».

– Я менеджер ресторана, – ответил он, к моему облегчению. – Конечно, я не в восторге от такой работы, но нужно ведь оплачивать счета, верно?

Мне показалось, что он загрустил, рассказывая о своей работе. Я колебалась, не зная, стоит ли задать один очень важный вопрос, но желание спросить было настолько нестерпимым, что я все же решилась:

– А как же твоя мечта стать каскадером?

Уэйд печально улыбнулся:

– Не вышло, – и слегка покраснел. – Мечта оказалась несбыточной.

Мне стало жаль его: он казался таким смущенным.

– Вовсе нет, – попыталась я утешить. Но Уэйд взглянул на меня, словно говоря: «Именно так, и ты это прекрасно понимаешь». – Ну, если только отчасти, – улыбнулась я.

Боже правый, поверить не могу. Даже судя по такому короткому разговору, Уэйд определенно изменился – он повзрослел. Не знаю, впрочем, убедит ли меня его новый образ. Внутреннее чувство подсказывало, что глубоко внутри еще скрывается мальчишка. Нужно его проверить. Нужно проверить, игра это или реальность, а значит, необходимо разработать план. Вперед, Шанайя Твейн! Пока Уэйд распаковывал еду, я присоединила к своему айподу маленький динамик и включила «Парень! Я чувствую себя женщиной». Как только из динамика загремела музыка, я прикусила губу, чтобы не рассмеяться, и стала внимательно наблюдать за Уэйдом. Прежде он, бывало, всегда подпевал этой песенке. Если на чем он и проколется, то именно на этом. Заслышав голос Шанайи, Уэйд замер, глядя в пространство. Ну, давай, ты можешь! «Мужские рубашки, юбки-штаны. О-го-го!» Уэйд просто смотрел. «Покрась волосы, решайся, о-го-го!» Ну давай же, давай, черт побери! Ничего не произошло. Проклятие! Я перешла к следующему тесту: двадцать вопросов.

За едой задала Уэйду массу разных вопросов – глупых, требующих односложного ответа, чтобы посмотреть, не обратится ли он к шарадам. Если бы я спросила у прежнего Уэйда, какой у него любимый цвет, он потянул бы себя за ухо и поднял вверх ботинок. (Это должно было означать звуковое подобие [26]26
  Слова «shoe» (ботинок, англ.)и «blue» (синий, англ.)звучат, по мнению героя, похоже.


[Закрыть].)

– Твой любимый цвет?

– Синий.

– Любимый президент?

– Кеннеди.

– Идеальное место для проведения отпуска?

– Африка.

– Что ты первым делом купишь, получив миллион долларов?

– Дом.

– Каким супергероем ты втайне хотел бы быть?

– Суперменом.

К моему изумлению, на все вопросы Уэйд отвечал словами. Честно говоря, я была потрясена. Не похоже было, что он с трудом удерживается от желания погримасничать. Похоже, он действительно повзрослел. Похоже, он стал (нервный глоток)… мужчиной.

Мы закончили есть, и Уэйд вытащил из пакета два печенья, которые он купил в булочной у дома. Обычное сахарное печенье в форме тюльпана. Лепестки покрывала розовая и желтая глазурь, а стебли и листья были усыпаны зеленой крошкой, поблескивавшей на солнце.

– Давай отпразднуем начало весны, – предложил Уэйд. – Самое время начать сначала.

Он не сводил с меня глаз, словно пытался убедить, что изменился.

Улыбаясь Уэйду, я отломила кусочек печенья, хотя оно было слишком красиво, чтобы просто съесть. От крошек язык и губы у меня позеленели, и Уэйд поддразнил:

– Ты похожа на лягушонка Кернета.

– Вовсе нет! – в шутку шлепнула я его.

– Не обижайся, – сказал Уэйд. – Это же комплимент.

Комплимент? Э-э, погодите-ка…