Текст книги "Сколько у тебя? 20 моих единственных!.."

Автор книги: Карин Боснак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Карин Боснак
Сколько у тебя? 20 моих единственных!.

Посвящается всем, кто когда-либо сомневался в ранее принятом решении.

Наше прошлое делает нас теми, кто мы есть.

Не стоит сожалеть.

Пролог
Остановить безумие

Чувствую себя так, словно оказалась на встрече анонимных алкоголиков. Как будто подскочила со стула в тот момент, когда вы раскрыли книгу. Вы смотрите на меня в упор и ждете, что я представлюсь и расскажу, почему я здесь. Я вся взмокла, потому что нервничаю, потому что мне здесь не место, потому что и за миллион лет не смогла бы представить, что этим закончу. Но уж коли мы с вами здесь оказались, я должна по крайней мере прояснить ситуацию и объясниться, так что начинаю…

Меня зовут Делайла Дарлинг. Мне двадцать девять лет, одинока и… э-э… я наивна.

Ну вот я и произнесла это вслух. Я наивна. Теперь вы знаете правду.

Я всегда подозревала, что наивна, но не была до конца уверена, пока полгода назад не рассталась с парнем по имени Грег, которого теперь предпочитаю называть Идиот-Из-Ист-Виллиджа. Решение прекратить отношения приняла я сама, но все равно была в ярости из-за этого, по двум причинам.

Во-первых, четыре месяца собственной жизни я потратила на парня, у которого не было даже нормальной работы. Я познакомилась с ним, прогуливаясь по магазинам в Сохо. Он подошел, весь такой милый и очаровательный, и произнес что-то вроде: «Простите, могу я задать вопрос по поводу вашей прически?» Да, он был из тех самых парней – молодой симпатичный жеребец, которого местный салон красоты нанял, чтобы развести меня на покупку пакета услуг. Излишне говорить, что я запала на его треп и на него самого.

Но оставим все это, забудем, что он был похож на Болдуина (Алека или Билли в молодости, не тех двух других придурков [1]1
  Алек и Уильям Болдуин – известные американские актеры. «Братья Болдуин» – музыкальная группа из Чикаго, никакого отношения к театру и кино не имеет. – Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, примеч. пер.


[Закрыть]). К чему он стремился в жизни? Да ни к чему. Я простила бы этот крошечный изъян, будь этот парень личностью, но – увы. Разговаривать с ним о чем-либо, кроме прически, было все равно что разговаривать с самой прической. Дебил в изящной упаковке. Слабоумный соблазнитель.

Вторая причина моего гнева состояла в том, что, хотя я знала, что наши отношения ни к чему не приведут, я все же спала с ним. Обычно я не придавала этому большого значения, но, по иронии судьбы, финал истории приобрел роковой смысл. Откровенно говоря, я немножко стесняюсь своего «числа». Оно и так довольно велико, а переспав с Грегом, я не получила ничего, кроме увеличения этого самого числа. Когда я говорю «число», то, разумеется, имею в виду количество мужчин, с которыми переспала.

Вы, конечно, спросите, какое «число» считается большим для женщины моего возраста. Ну, на это трудно ответить, поскольку люди редко бывают честны в данном вопросе. Они не говорят правды, это факт. Мужчина его обычно преувеличивает, полагая, что, если люди узнают, что он переспал с четырьмя десятками женщин (хотя на самом деле их было всего четыре), он будет казаться большим жеребцом, чем есть на самом деле. Женщины, напротив, обычно это «число» занижают, опуская парней, о которых они предпочли бы забыть. (Ну, вы понимаете… например, тех, с кем занимались сексом на заднем сиденье, или секс с братьями, и, наконец, тех, кто оказался геем.)

Признаюсь, в том, что касается вымысла, я виновна, как и все. Точнее, мое «число» меняется в зависимости от того, с кем я разговариваю. К примеру, каждый мой парень считает, что оно в пределах четырех. (И еще каждый полагает, что он единственный из четырех, кто довел меня до оргазма, но, впрочем, это к делу не относится.) Моя гинеколог думает, что «число» приближается к семи, и, разумеется, я всякий раз предохранялась. (Да ладно вам… у каждого был хотя бы один «прокол», и вам это прекрасно известно.) Моя мама – хотя я предпочитаю не говорить с ней о сексе – полагает, что «число» колеблется в районе двух. (В колледже мне все время приходилось просить кого-нибудь купить мне противозачаточные пилюли.) Даже самые близкие друзья думают, что мое «число» чуть ниже, чем на самом деле, потому что никто – повторяю, никто – не говорит всей правды даже лучшим друзьям.

Все эти цифры стали первопричиной моего беспокойства по поводу реального числа. Оно великовато, верно, но, учитывая количество вранья вокруг этого предмета, кто может судить беспристрастно?

«Нью-Йорк пост», вот кто.

В тот самый день, когда мы с Грегом расстались, любимая газета опубликовала результаты крупнейшего в истории сексуального исследования. Я как раз закончила чтение образчика глубокомысленной журналистики (два крошечных абзаца на шестой странице) и готовилась перейти к изучению того, как извлечь максимальную выгоду из карточки метро (как найти свою любовь на линии «Эф»), когда наткнулась на эту обличительную информацию. Точно между средним возрастом, в котором люди впервые занимаются сексом (17,7), и средней продолжительностью любовной прелюдии (19 минут).

В течение жизни у среднестатистического человека бывает 10,5 сексуальных партнеров.

Да, 10,5. У меня едва не случился инфаркт, когда я это прочла, потому что… э-э… Грег-Идиот-Из-Ист-Виллиджа был девятнадцатым парнем, с которым я переспала. Именно девятнадцатым, поскольку до него было еще восемнадцать. Мое «число» почти вдвое превысило общенациональную норму.

Стремительно осознав, что необходимо взять под контроль мое «число», пока оно не ушло еще дальше от 10,5, я, воспользовавшись советом своей любимой телевизионной героини Сьюзен Поутер [2]2
  Американская журналистка, диетолог, создатель собственной оздоровительной системы «Веллнесс», ведущая ток-шоу, активная феминистка, призывающая женщин не поддаваться на рекламные призывы косметических и пищевых компаний.


[Закрыть], решила остановить безумие. Каким образом, спросите вы. Да запросто! Я решила прекратить заниматься сексом. Не навсегда – не поймите меня неправильно – просто решила определить свое конечное «число», лимит, если хотите. Если я буду продолжать в том же духе, то есть заниматься сексом в прежнем объеме, то к шестидесяти годам мое «число» достигнет семидесяти восьми. М-да… фф-у-у…

Учитывая кошмарность текущей ситуации, после тщательного обдумывания я решила, что конечным «числом» будет двадцать. Да, двадцать. Я предоставила себе еще один шанс наладить дела. Если же упущу свой последний шанс и потрачу его на какого-нибудь случайного Тома, Дика или Гарри, придется провести остаток жизни, соблюдая целибат.

Может, это и глупо – определять лимит, – но бывает момент, когда одна капля переполняет стакан. И этот момент для меня уже наступил. Хватит – значит хватит. Двадцать – и точка, проще не бывает.

Двадцать.

Ни одним больше.

Никогда.

Глава 1

– Би-и-ип —

Дел, это мама. Слушай, надеюсь, ты не расстроена, что Дейзи выходит замуж раньше, чем ты. Зеленый совершенно не твой цвет… ты выглядишь в нем еще более блеклой, чем на самом деле. С нетерпением жду встречи с тобой на сегодняшней вечеринке. Пока!

– Би-и-ип —

Привет, это опять мама. Забыла тебе сказать… Пэтси недавно была на Манхэттене и видела, как ты покупала дюжину кексов в «Магнолия бейкери». Она помахала тебе, но ты не ответила. Должно быть, не заметила ее. Короче, она сказала, что люди в депрессии часто переедают, и ей показалось, что ты несколько поправилась в бедрах. Я уже говорила, что, надеюсь, помолвка Дейзи тебя не огорчила. Ладно, до вечера.

Список Делайлы Дарлинг

Пятница, 1 апреля

Список. Тони Роббинс [3]3
  Известный автор книг по развитию личности, преодолению страхов, психологии общения. Проводит семинары более 30 лет. Использует методики нейролингвистического программирования и массового гипноза.


[Закрыть]говорит, что необходимо составить список. Список всего, что в моей жизни не так. Проблемы. Дела, которые необходимо поправить. Понимаете, у меня нет личного психотерапевта, поэтому в разрешении проблем я полностью полагаюсь на книжки по психологии (как правило, аудиоверсии, загруженные в мой айпод). По совету первого попавшегося психологического гуру я бы не стала составлять список, но Тони – другое дело, я обожаю его не только за сексуальные фразы типа «путь к власти» и «аллея превосходства», но еще и потому, что он такой огромный и у него такие белоснежные зубы. По его словам, если человек с протезами рук может играть на фортепиано (а, вероятно, он может), то абсолютно здоровая женщина вроде меня в состоянии преодолеть небольшие трудности. Но сначала – список.

В офисе, наверное, не следует заниматься подобными вещами, но уже почти вечер пятницы, и через двадцать минут предстоит отправиться на обязательное совещание персонала, так что не имело смысла приступать к новому проекту. Зато можно заняться проектом личным, поэтому я взяла листок бумаги и принялась писать. Времени мало, но, думаю, я успею закончить список до начала совещания; нужно только сосредоточиться.

ЧТО СО МНОЙ НЕ ТАК

Список Делайлы Дарлинг

1. Я не могу сосредоточиться.

2. Мой босс Роджер – лживая жирная свинья, который постоянно задвигает меня на второй план. Я чересчур строга в суждениях. Мое религиозное чувство вины выходит из-под контроля.

3. Я завидую младшей сестре Дейзи. (Вообще-то нет, но мама так считает, поэтому стоит обдумать это, просто на всякий случай.) Моя мать – чокнутая.

4. С каждым днем я становлюсь все больше похожей на Салли Стразерс [4]4
  Американская актриса, пышная блондинка.


[Закрыть].

Все, готово. Честно говоря, на этом я обычно и останавливаюсь. Хотя я говорю, что «полностью полагаюсь» на книжки по психологии, но обычно только читаю/слушаю, что говорит очередной гуру, согласно киваю, якобы подтверждая: «Да, это про меня. Точно, я и есть такое дерьмо!», а на самом деле не предпринимаю никаких шагов, чтобы разрешить проблему, с которой столкнулась; к этому моменту я обычно утрачиваю интерес к делу. Это имеет отношение к первому пункту в списке – неспособности сосредоточиться. Но сегодня я должна все изменить. Я собиралась зайти чуть дальше в своих исследованиях.

Итак, пункт первый, проблема сосредоточенности. Думаю, причина моей неспособности сконцентрироваться в том, что у меня слабая степень недиагностированного «синдрома дефицита внимания» (СДВ). Не знаю, то ли этого заболевания не существовало в дни моей юности, то ли мой доктор полный идиот, но, как бы то ни было, в диагнозе я уверена. Например, я могу одновременно раскладывать компьютерный пасьянс, читать «Гламур», рассылать сообщения разным людям, красить ногти, болтать по телефону и при этом работать лучше всех, кого я знаю. Я называю это «многозадачность». У меня также проблемы с завершением начатых дел, к примеру, проектов. Учитывая, что моя должность называется «менеджер по проектам», это создает некоторые трудности.

Я работаю в компании «Элизабет Стерлинг дизайн» (коротко «ЭСД»), которая разрабатывает и производит популярную линию товаров для дома. Элизабет Стерлинг, начав весьма скромно, создала свою, ныне широко известную компанию всего пятнадцать лет назад в маленькой студии в Гарлеме. Сама она художница, рисовала геометрические орнаменты на посуде и продавала через окрестные магазины. Эта посуда стала дико популярна в Нью-Йорке, настолько, что Элизабет не справлялась с количеством заказов. Будучи сообразительной деловой женщиной, она наняла не только помощников, но и специалиста по рекламе для создания подлинного бума, а потом специалистов по производству и распространению продукции. Вскоре на свет появилась «Элизабет Стерлинг дизайн».

Короче говоря, линия, которая начиналась с производства исключительно посуды, ныне включает в себя практически любой предмет домашнего обихода, который вы в состоянии вообразить – от чистящих средств до украшений для сада, – и продается по всей стране исключительно в магазинах «Таргет». Четыре года назад состоялась публичная продажа акций, одна из крупнейших в истории, то есть Элизабет сделала компанию открытой и стала миллиардером. Элизабет Стерлинг – имя, известное всем. Элизабет Стерлинг – это икона.

Но вернемся к моей неспособности сосредоточиться.

В придачу к «многозадачности» и незавершенным проектам я склонна отклоняться от темы, перескакивать с одного на другое и повторяться. (А еще я периодически делаю замечания в скобках.) И еще злоупотребляю сносками [5]5
  Интересно, имеют ли право люди с СДВ на получение специальной медицинской страховки. Если да, необходимо как можно скорее получить подтверждение диагноза, чтобы воспользоваться преимуществами положения.


[Закрыть].

Так, закончив с одним, переходим к пункту два. Да, мне кажется, что моему продвижению по службе препятствуют, но, перечитав место, где я назвала своего босса лживой жирной свиньей, я решила, что следует пересмотреть тот факт, наверное, я несколько строга в суждениях. Я знаю, что осуждать других людей – дурно, но когда дело касается таких типов, как Роджер, думаю, это вполне оправданно, потому что он мерзкий козел, однажды попытавшийся стянуть мою идею. Месяцев шесть назад я должна была подобрать оригинальное название цвета для пары светло-зеленых варежек-прихваток, разработанных моей командой (для Элизабет не существует просто «оранжевый», зато есть «тыквенный», или «цвет спелой хурмы», или «цвет полной луны»), поэтому пялилась в окно на статую Свободы, когда внезапно меня озарило.

– Окисленная медь, – задумавшись, произнесла я. Хотя сначала слова «окисленная медь» могли породить мысли о цвете ржавчины, на самом деле медь, окисляясь, зеленеет, что великолепно демонстрирует статуя Свободы. «Окисленная медь». Изящное и остроумное название. Я знала, что Элизабет понравится, потому что она сама изящна и остроумна.

Поскольку Роджер был моим непосредственным начальником, я доложила о находке ему, а уж он доложил Элизабет. Когда же он рассказал о названии цвета для прихваток, ей так понравилось, что он решил приписать честь находки себе. Но я обо всем узнала и устроила скандал, а он принялся ныть, жалобно восклицая: «Она не дала мне возможности объяснить, а теперь уже поздно…» и бла-бла-бла. К счастью, моя лучшая подруга и коллега Мишель, рыжеволосая хулиганка из Квинса, не позволила Роджеру выйти Сухим из воды после всего, что он натворил. Чтобы помочь мне получить заслуженные почести, она ворвалась в кабинет Роджера и потребовала, чтобы он во всем признался Элизабет. При этом она заявила, что имеет доказательства того, что именно я, а вовсе не он придумала название цвета.

– Что еще за доказательства? – нервно спросил Роджер.

– Если хотите знать, – предупредила Мишель, – я проверяла диктофон в новой интерактивной записной книжке, которую разрабатывает моя команда, и случайно оказалась в кабинете Делайлы с включенным диктофоном как раз в тот момент, когда она придумала название.

Да, это была наглая ложь, но Роджер, будучи легковерным болваном, поверил и на следующий день покаялся перед Элизабет. Она рассердилась, но не уволила его, потому что считает, что людям нужно давать шанс.

Как бы то ни было, нет ничего страшного в том, чтобы называть Роджера жирной лживой свиньей. И вполне нормально смеяться над его париком и отсутствием вкуса в одежде [6]6
  Роджер из тех, кто безобразно наряжается по праздникам. Из всех отвратительных аксессуаров, которые его забавляют, я видела рождественский галстук с изображением Санта-Клауса, игрушечные оленьи рожки, блестящий значок трилистника, ушки пасхального зайца, клыки Дракулы, подтяжки цвета американского флага, и, да, еще шляпу пилигрима. – Примеч. авт.


[Закрыть]. Поэтому нет ничего дурного в том, чтобы мысленно посылать ему злобные сообщения [7]7
  Я частенько пристально смотрю на вмятины от дужек очков над его ушами и монотонно повторяю про себя слово «неудачник». – Примеч. авт.


[Закрыть]. Роджер пытается держать меня в тени. Я хочу быть дизайнером, а не менеджером по проектам; для этого я училась. Менеджер по проектам – всего лишь посредник. Целыми днями я перекладываю бумажки; это занятие определенно не дает выхода моей творческой энергии.

Знаете, чем дольше я об этом думала, тем очевиднее становилось, что пункт о строгости суждений можно убрать. Да, я порой осуждаю других людей, кроме Роджера, но не слишком часто и всегда только мысленно, и кому это может навредить? Никому. А может, еще и приносит пользу, потому что всякий раз, когда говорю или думаю что-нибудь действительно дурное, я жертвую деньги на благотворительные цели, дабы сбалансировать возможную плохую карму. Прекрати я плохо думать о других – и это пагубно скажется на поставках продовольствия в страны третьего мира. Если рассматривать проблему под таким углом, думаю, ясно, что реальный список выглядит следующим образом:

ЧТО СО МНОЙ НЕ ТАК

Список Делайлы Дарлинг

1. Я не могу сосредоточиться.

2. Мой босс Роджер – лживая жирная свинья, который постоянно задвигает меня на второй план. Я чересчур строга в суждениях. Мое религиозное чувство вины выходит из-под контроля.

3. Я завидую младшей сестре Дейзи. (Вообще-то нет, но мама так считает, поэтому стоит обдумать это, просто на всякий случай.) Моя мать – чокнутая.

4. С каждым днем я становлюсь все больше похожей на Салли Стразерс.

Моя настоящая проблема в том, что я уверена: за каждый мой плохой проступок или дурные мысли Бог меня покарает. Двенадцать лет католической школы дали мало знаний, но определенно посеяли во мне страх перед вечными муками ада. При этом я годами не бываю в церкви. Я забыла десять заповедей, забыла семь смертных грехов – о греховности добрачного секса уж точно забыла, – почему же я не могу забыть о том, что буду гореть в аду? В смысле нет никаких причин так цепляться за эту идею.

Так, теперь пункт третий. Я вовсе не завидую своей сестре Дейзи. Да, она младше меня, да, выходит замуж раньше, чем я, но меня это абсолютно не беспокоит. Что меня действительно волнует, так это то, как демонстрирует мама в своих сообщениях, что все окружающие полагают, будто я завидую и/или огорчаюсь, и, следовательно, жалеют меня. Сегодня вечером мама устраивает для Дейзи и ее жениха вечеринку в своем доме в Коннектикуте, и именно по этой причине я в ужасе от предстоящего мероприятия. Это будет грандиозный праздник для Дейзи и грандиозное унижение для меня. За каждым углом будут ждать похлопывания по спине и слова ободрения.

Честно говоря, с самого детства Дейзи все доставалось легче, чем мне, и я к этому привыкла. Например, у нее вовсе не самая лучшая работа на свете (она продает дамские сумочки в универмаге «Сакс» на Пятой авеню), но у нее всегда есть деньги; она живет в огромном лофте в Уэст-Виллидже, но почти ничего за это не платит (арендная плата фиксированная); никогда не сидит на диете и не пропадает в спортзале, но у нее фигура супермодели (почти близнец Синди Кроуфорд). Да, Дейзи везет, но она такая добрая, простодушная и обаятельная, что ее просто невозможно ненавидеть. Так что с этим все ясно. Я не завидую. Итак, очевидно, что подлинная проблема состоит в следующем:

ЧТО СО МНОЙ НЕ ТАК

Список Делайлы Дарлинг

1. Я не могу сосредоточиться.

2. Мой босс Роджер – лживая жирная свинья, который постоянно задвигает меня на второй план. Я чересчур строга в суждениях. Мое религиозное чувство вины выходит из-под контроля.

3. Я завидую младшей сестре Дейзи. (Вообще-то нет, но мама так считает, поэтому стоит обдумать это, просто на всякий случай.) Моя мать – чокнутая.

4. С каждым днем я становлюсь все больше похожей на Салли Стразерс.

Она такая и есть, поверьте.

Итак, пункт четвертый. Я толстею. Нет, я не жирная, просто плотная. Я выгляжу, как Салли Стразерс в той рекламе, где она кормит детей, – немного обрюзгшей. Во мне еще можно различить стройное существо, так что, к счастью, не все потеряно, но если в ближайшее время перестать следить за весом, все пропало. (Уточняю, это единственное, что роднит меня с Салли Стразерс; во всем остальном я на нее нисколько не похожа. Мой рост пять футов пять дюймов, у меня длинные каштановые волосы и большие карие глаза.)

Во всяком случае, я знаю, почему полнею. С тех пор как решила остановить сексуальное безумие, я начала потреблять огромное количество шоколада, потому что слышала – это повышает уровень эндорфинов так же, как занятия сексом. Я рассуждаю так: если поедание шоколада поддерживает постоянное снабжение мозга эндорфинами, пока я ищу Мистера-То-Что-Надо, тогда мне не нужно будет изыскивать иные пути для получения этих эндорфинов, то есть заниматься сексом с другим Мистером-То-Что-Надо-Сейчас.

Женщины используют множество способов, чтобы не заниматься сексом. Некоторые, отправляясь на свидание, надевают бабушкины панталоны; другие отказываются от эпиляции зоны бикини и не бреют ноги [8]8
  Однажды я встретила девицу, которая перед каждым первым свиданием писала у себя на животе несмываемым маркером слово «Шлюха», чтобы избежать приставаний. Грубо? Да. Но эффективно? Безусловно. – Примеч. авт.


[Закрыть]. Я же ем шоколад. Это мой способ защиты.

Все, готово. Вот мой список – то, что я хотела бы изменить в себе. Хотя я не думала пока, каким образом буду решать эти проблемы, все же испытываю чувство удовлетворения, потому что смогла сосредоточиться на время, достаточное для завершения исследования, пока не началось совещание. Я делаю успехи. Держу пари, Тони Роббинс гордился бы мною. И знаете, почему-то мне кажется, что человек с протезами рук, играющий на рояле, тоже мною гордился бы.

Злодеи

Совещание проходило в большом зале, и мы с Мишель пошли туда вместе. Мы начали работать в этой компании почти одновременно, около трех лет назад, и с тех пор неразлучны. Вместе обедаем, вместе уходим на перерыв, и, поскольку живем в одном доме в Ист-Виллидже (она поселилась там первой и дала мне наводку, когда старушка этажом выше скончалась), мы частенько вместе ездим на работу и с работы. Мишель – замечательный человек, поэтому она моя подруга. Она очень практична и рассудительна и всегда прямо выражает свое мнение по поводу моих действий, нравится мне это или нет. Это раздражает, но в то же время приятно иметь друга, которому ты небезразличен.

Мы не знаем наверняка, по какому поводу сегодня собрание, но у нас есть одна интересная мысль. Около года назад финансовый директор, Барри Файнштайн, был обвинен в мошенничестве по нескольким пунктам за якобы преувеличение доходов компании перед акционерами. Если верить газетам, у Комиссии по ценным бумагам есть доказательства вины Барри, но ему предложили сократить срок за сотрудничество со следствием. Он согласился и донес на Элизабет, заявляя, что это она заставила его подделать финансовые документы. Поэтому Элизабет попала под обвинение и ушла с поста генерального директора компании.

Ходят слухи, хотя не все им верят, что Элизабет невиновна, а Барри подставил ее просто ради спасения собственной задницы. Я слухам верю и искренне сочувствую Элизабет. Не только потому, что она рискует потерять компанию, которую создала, но и потому, что может потерять свое доброе имя. Суд состоится через пару месяцев.

Мы с Мишель назвали свои имена даме из отдела кадров, стоявшей в дверях, и заняли свободные места у большого венецианского окна. Оглядев зал, я невольно отметила некоторую странность этого совещания. Во-первых, пригласили не всех сотрудников. Во-вторых, приглашенных, казалось, выбирали по непонятному признаку – несколько человек из одного отдела, несколько – из другого. И в-третьих, не могу припомнить, когда в последний раз сотрудников проверяли по списку у входа в зал заседаний и было ли такое вообще когда-нибудь. Наверное, следовало забеспокоиться, но я решила не впадать в панику. В последнее время здесь вообще происходит много непонятного, так что не стоит и пытаться отыскать в этом какой-то смысл.

В четверть пятого совещание наконец началось. Пока Роджер плелся к трибуне, дама из отдела кадров раздала всем запечатанные конверты, попросив не вскрывать их, пока она не закончит. Я всегда была нетерпелива, поэтому проигнорировала ее просьбу. Я предполагала (и надеялась), что внутри лежит премиальный чек или подарочный сертификат в награду за то, что мы, преданные сотрудники, остаемся с компанией в это трудное время. Элизабет часто делала подобные приятные подарки персоналу. Разорвав конверт, я вытащила вложенный листок, начала читать и…

Эй, погодите-ка!

Это вовсе не премия и не подарочный сертификат. Большими жирными буквами вверху страницы написано: «Расторжение трудового договора». О нет! О нет, о нет, о нет! Как будто у меня внезапно начался приступ синдрома Туретта [9]9
  Расстройство центральной нервной системы, сопровождающееся подергиваниями лицевых мышц, а в половине случаев «вокальными тиками» – непроизвольным выкрикиванием бранных слов.


[Закрыть].

– Что это за хрень такая? – завопила я.

У-упс!

Я поспешно прикрыла рот рукой, но было уже поздно. Все присутствовавшие, включая и даму из отдела кадров, и Роджера, уставились на меня. Опустив голову, пробежала глазами весь текст. (При СДВ трудно читать что-либо нормальным образом, с начала до конца.) Насколько я поняла, компания из-за снижения доходов сокращается и временно освобождает от работы двадцать пять процентов персонала.

О Господи! Боже мой!

Я вновь подняла взгляд.

– Нас увольняют? – спросила я. – Это шутка?

Роджер с жалостью взглянул на меня:

– Мы предпочитаем называть это «временным освобождением от работы».

– Вот как? Ну а я предпочитаю называть это абсолютной чушью.

Роджер покачал головой:

– Делайла, я понимаю ваше огорчение, но, прошу, следите за своим языком. – Он повернулся к залу: – Понимаю, для большинства из вас это может стать своего рода потрясением, но мы сделали все возможное, чтобы этого не произошло. Сокращение штатов было неизбежно. Это не ваша вина.

Да, это не моя вина; и не имеет отношения к моей «многозадачности», как я заподозрила было, прочитав «Расторжение трудового договора». На миг я заволновалась: возможно ли, чтобы кто-то регистрировал использование компьютера в личных целях, читал мои сообщения? А вдруг в моем кабинете, прямо позади стола, была установлена скрытая камера, которая фиксировала, как я читаю «Гламур» или крашу ногти? Но нет, ничего подобного, поскольку это не моя вина.

Я оглядела зал. Поскольку все остальные молчали, я решила выступить.

– И что нам теперь делать? – При этих словах некоторые коллеги кивнули. Я почувствовала гордость, что стала их лидером.

– Что ж, убежден, вы хотели немедленно выбежать отсюда, позвонить родным и близким и сообщить, что происходит, – заявил Роджер. – Но должен напомнить, что все вы подписали соглашение о неразглашении коммерческой тайны. Пожалуйста, избегайте разговоров об этом с кем бы то ни было, особенно с представителями прессы. Меньше всего я хотел бы увидеть подробности данного собрания на шестой странице или…

– Простите, – перебила я. – Но я спрашивала вовсе не о том, как преподнести дурные новости нашим близким и прессе. Я имела в виду: что нам делать с работой? Когда, например, наш последний рабочий день?

– Ваш последний рабочий день сегодня, – тихо произнес Роджер.

Сегодня? От потрясения я не нашлась, что ответить.

– Послушайте, я знаю, это трудно понять, – продолжал Роджер. – Но хочу, чтобы вы знали: нам нелегко было принять такое решение. Мы обдумывали это несколько последних недель. Компания крайне стеснена в средствах, сокращение было неизбежно.

Неизбежно? У меня даже голова от злости закружилась. Несколько недель назад, когда поползли слухи о возможном сокращении, Роджер все отрицал, заявляя, что это неправда. А сейчас вдруг оказалось неизбежно? Я встала.

– Тогда вы не должны были лгать нам несколько недель назад, – гневно заявила я. – Мы – лояльные служащие, которые оставались в компании в сложный момент, когда вполне могли поискать другую работу. Как вы могли допустить подобное? Как Элизабет могла это допустить?

– Элизабет сражалась зубами и когтями, но она больше не контролирует компанию. Правление отстранило ее.

– Ну, тогда правление должно что-то предпринять, чтобы позаботиться о нас.

Когда несколько сотрудников выкрикнули что-то одобрительное с последних рядов, я почувствовала себя Салли Филд [10]10
  Американская актриса, обладательница двух «Оскаров», Золотого Глобуса и множества других наград.


[Закрыть]в том фильме, где она работает на заводе и организует профсоюз. Как же он назывался? «Норма Рэй». Да, именно так.

Я Норма Рэй.

Тетка из отдела кадров, стоявшая у входа, должно быть, почувствовала, что «профсоюз» вот-вот родится, потому что прервала Роджера и объяснила, что те, кто проработал в компании более трех лет, получат выходное пособие в размере двухнедельной зарплаты за каждый год работы. Я быстренько подсчитала в уме, но не могла вспомнить, когда точно начала работать здесь. Не меньше двух лет назад, но, может, и три? Трудно сказать.

– А что будет с теми, кто работает меньше трех лет? – спросила я от имени членов «профсоюза» и себя лично.

– Те, кто не получит выходного пособия, могут рассчитывать на пособие по безработице! – радостно воскликнула дама из отдела кадров. – Сейчас оно составляет четыреста долларов в неделю!

Четыреста долларов в неделю? Какое счастье! Четыреста долларов в неделю в Нью-Йорке – жалкие гроши. Плохо, совсем плохо. У меня не только нет сбережений, но и никаких вложений капитала. Единственное, во что я всегда вкладывала средства, – это в покупку отличных черных брюк.

Я бросила разгневанный взгляд на Роджера. Какой же он лжец! Ну и негодяй же он, скажу я вам! Кем он себя воображает, стоя тут в заношенных штанах цвета хаки с пузырями на коленях? Боже правый, да он выглядит как ярмарочный клоун! Нисколько не удивлюсь, если он примется делать зверюшек из воздушных шариков. И этот его ремень… уродливый плетеный ремень. Кто сейчас носит плетеные ремни? Да никто, уже с 1995 года! Да еще который так кошмарно туго затянут на его жирном брюхе, что Роджер похож на раздутую восьмерку.

Когда остальные принялись задавать вопросы, я прекратила вызывать дух Нормы Рэй и уставилась в окно на большое белое облако, парившее в отдалении. Если бы можно было вспрыгнуть на него и сбежать от всего этого дерьма, я пролетела бы над всеми конторами Манхэттена, отыскала бы всех, как и я, уволенных и обратилась бы к ним со словами ободрения.

– Все будет в порядке, – сказала бы я. И они улыбнулись бы. А потом мы все вместе отправились бы ко мне, составили резюме и написали друг другу рекомендательные письма. Мы помогли бы друг другу заполнить анкеты, а в графу «желаемая зарплата» вписали бы «1 000 000 долларов» и от души посмеялись бы своему остроумию.

Не знаю, сколько времени прошло, но совещание наконец закончилось. После две дамы из отдела кадров начали вызывать всех, в алфавитном порядке, к своему столу, чтобы ответить на наши вопросы и сообщить, имеем ли мы право на выходное пособие. Дожидаясь своей очереди, мы с Мишель прикидывали, когда же начали работать в компании. Я устроилась на несколько дней раньше, чем она, но когда именно это случилось, мы не смогли вспомнить.

В конце концов нас вызвали одновременно. Фамилия Мишель – Дэвис, и она во всех списках идет сразу после меня. После тягостного ожидания, пока кадровичка изучала мое личное дело, я узнала, что мой стаж составляет три года и четыре дня.

Какое счастье!

Я не только получу на следующей неделе чек, равный зарплате за шесть недель, но еще шесть недель будет действительна моя медицинская страховка. Поблагодарив даму, поворачиваюсь к стоящей рядом Мишель.

– У меня на четыре дня больше, – с облегчением вздохнула я. Она подняла голову:

– Мне не хватило двух дней.

Ее лицо выражало разочарование, и было видно, что она чувствует себя ужасно. Мы занимались здесь одним и тем же – обе работали менеджерами по проектам. Нечестно, что я получу выходное пособие, а она нет.

– Я разделю свой чек на двоих, – быстро сказала я. – А ты можешь разделить со мной свое пособие по безработице. Сложим наши деньги вместе и поделим их точно пополам. И на ближайшие шесть недель у нас будут равные суммы.

Мишель помотала головой:

– Я не возьму твои деньги, Делайла, это неправильно.

– Нет, правильно. – Я обхватила ее за плечи, пытаясь уговорить. – Ты столько раз помогала мне, что без тебя я, наверное, не продержалась бы на этой работе так долго.

И это была правда. Она всегда присматривала за мной, всегда напоминала о важных вещах.

– Я просто должна тебе. Пожалуйста, позволь мне сделать это.