Текст книги "СССР: Бесконечная онлайн закупка (СИ)"

Автор книги: Карим Татуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)

– Да я со всеми здесь не против подружиться. – Паша с улыбкой взял порозовевшую девушку за руку, и ввел в центр толпы, после чего медленно, по шагам показал, как именно стоит осуществлять бросок. Сначала нагрузить вниз за рукав, чтобы в полупоклоне оказаться как можно ближе к цели атаки. Отвлечь внимание, переведя фокус противника на верхний ярус. Подшаг вплотную к ближней ноге противника, нырок, захват пятки, и слегка потянуть на себя. Можно дополнительно толкнуть корпус противника вперед. Таня не оказалась на полу просто потому, что Паша успел подхватить ее за спину, и вернул в стоячее положение. – Я раньше самбо не занимался, совсем не ожидал, что все вы такие душевные ребята.

После того, как Таня попробовала сделать на нем «пяточку», что со стороны выглядело довольно комично, напоминая сцену: «Слон и Моська», Паша обратился к окружающим борцам. Парни, или тренера, независимо от возраста, смущенно заулыбались. Всем приятный похвалы, особенно от особи, которая в группе имеет высокий статус.

– Жаль, что время сейчас тяжелое, и не всякий спортсмен может жить хорошей жизнью. Прийти в такой ресторан, и просто поесть в свободный четверг. – Догнав, что инициативы по трудоустройству от этих тугодумов не дождешься, Паша сам начал потихоньку подводить.

Улыбки, что озаряли лица спортсменов, поугасли. Веселясь в роскошном ресторане, многие успели позабыть, насколько сложна в действительности их жизнь.

Сейчас вернутся домой, в свою, в лучшем случае, квартиру, или избу. На столе будет ждать вареная картошка, да соленые огурцы. Ничего особо питательного, способного поддержать высокий уровень соревновательной формы. Вокруг все те же серые лица. Сограждане, обреченно живущие похожую непримечательную жизнь.

Многие спортом-то начали заниматься, потому как получали выбросы эндорфина во время и после тренировок. А в обычной жизни и такой сублимации не дождешься, не говоря уже о подлинном счастье.

– Тут ты прав. Время тяжелое. – Тренер из Дзержинска горестно покачал головой. Были бы деньги, скольких бы он спортсменов смог воспитать? Может, поднял бы самбо до Олимпийского уровня… К сожалению от государства ничего не дождешься, оно само себе помочь не в состоянии. В нынешнее время невозможно даже просто устроиться на работу, чтобы внешними деньгами поддерживать тренерскую деятельность, и малообеспеченных учеников. Никто не берет, зарплаты задерживают, а то и вовсе не выплачивают, кормя обещаниями. А ведь ими сыт не будешь. – Перестройка эта… тьфу. А что поделать? Делать нечего.

Тренер в обреченной фразе выразил отношение всего простого народа, как к изменениям, так и к бездействию власти. А если быть более точным, к отсутствию ожидаемого и обещанного результата.

Генсеки меняются, появляются различные партии, и это в КОММУНИСТИЧЕСКОМ государстве. Толку никакого. Разве что оппозиционеры начали понемногу закидывать главенствующую партию дерьмом. Точнее раскрывать частичку правды об «идеальном» государстве, чтобы получить на фоне неудавшихся предшественников больше очков доверия.

Люди узнали, насколько неэффективно Советское производство в сравнении с западным. Насколько велико отставание в техническом плане от большинства стран первого мира. Конкурирующая пропаганда все яснее показывала, что дружба народов не такая распрекрасная, как на картинке. Республики не могут уживаться друг с другом. Огромное количество конфликтов вспыхивает на национальной почве. И все это на фоне отсутствия работы, сокращений, продовольственного кризиса, шаткости валюты, и много-много-много-много другого.

– На самом деле, все мы можем помочь стране. И это не пустые слова народных выдвиженцев. Вы слышали о том, что на рынке массово продаются импортные товары? – Неожиданно Паша встал на пути, скатывающегося по наклонной, настроения спортсменов, переводя разговор в другое русло. Дождавшись кивков, он поспешил объясниться, почему вообще поднял отвлеченную тему: – Так вот. Эти товары принадлежат мне, и все они – местного производства. Просто названия на английском, чтобы продавались лучше.

Сброшенная в толпу информационная бомба оказалась с отведенным таймером. Первое время самбисты никак не реагировали, глупо переглядываясь. Но затем детонатор сработал, и тут же поднялся гул обсуждений.

Жители Горького, разумеется, знали о какой лавке идет речь. За полмесяца она стала легендарной, и обросла слухами о ментовской крыше, ведь никто не приостанавливал явно незаконную деятельность. Не только местные, но и спортсмены из Дзержинска представляли, что за товары подразумеваются. Многие сами недавно стали владельцами этих вещей, когда усатый Азисхан приезжал в их город.

Тут взгляды сосредоточились на Никите Аксаеве. Второй здоровяк из-под крыла Абдулрашидовича показался чрезвычайно знакомым.

В целом мало кто мог поверить, что настолько высокотехнологичную и разнообразную продукцию могут производить местные. Однако богатство Коновалова, роскошные костюмы, охрана, и весь этот обед, говорили, по крайней мере, о том, что под громкими словами имеется какое-то основание.

– Мой вклад пока что ограничивается Горьким и окрестностями, но надеюсь, что в ближайшее время смогу покрыть дефицит товаров по всей стране. – Пока самбисты недоверчиво перешептывались, Паша развил первоначальный успех, додавливая свою линию. – Помимо того, что я пытаюсь предоставить народу доступ к качественной продукции, так же надеюсь обеспечить сограждан стабильной работой, и хорошей зарплатой. Если кто-то из вас захочет работать со мной, вот визитные карточки. Приходите в зал Расула, или в поместье Егорова, устрою.

Словно невзначай достав из кармана стопку черных визиток, Паша вручил их тренерам. Если кому-то из спортсменов понадобится, они просто подойдут и посмотрят адрес на обратной стороне карточки.

– Но… мы – спортсмены, а не инженеры и швеи. – Тренер Дзержинска, разумеется, почувствовал искушение, как и прочие. Кто не хотел бы заработать денег во время, когда зарплаты всюду задерживались? Кто не хотел бы сделать свою, и жизнь своей семи лучше? Но тренер просто не знал, чем мог помочь Павлу. И не хотел садиться на шею.

– Не только работники на производство, мне нужны и охранники. Сами знаете, время неспокойное: бандиты кругом, продажные менты, и прочие ползучие гады. В Горьком-то я уже разобрался со всеми… препятствиями, но другие города остаются проблемой. Мои представители опасаются там торговать без надежного тыла. – Паша старался говорить так, будто искренне пытался сделать мир лучше, хотя выглядел при этом как волк, с окровавленной пастью, заливающий о пользе овощей и фруктов. – Если у вас хватит духа помочь мне поднять экономику страны, тогда на зарплату не поскуплюсь. Никита, сколько ты получаешь?

Вместо того, чтобы продолжать гнуть патриотическую линию, Паша перешел к более практичной теме, которая не оставила равнодушным уже никого.

– Пятьсот рублей в месяц. А с премиями и того больше. – Никита не стал уточнять, что на самом деле заработал почти четыре тысячи. Просто потому, что эти суммы предназначались для охранников, занимающихся «экстренными» ситуациями.

Спортсменов Павел планировал нанять для простой защиты и запугивания, по крайней мере, на первое время. Пока не убедится в надежности. Что до скидывания трупов в матушку Волгу… Этим пусть занимаются ребята Расула, и афганцы, если Жека все-таки сможет их подтянуть.

Самбисты замерли с вытаращенными глазами. Пятьсот рублей⁈ При средней зарплате в сотню, озвученная сумма казалась слишком фантастической. Тем более для работы простым охранником. Однако когда мускульные мозги начали немного работать, приходило понимание, что охранять торгашей приходилось от серьезных людей с оружием. Начавшее было нарастать возбуждение, постепенно остыло.

– Сегодня мы просто хорошо проводим время, а работать со мной, или нет, пусть каждый решит для себя дома. – Паша не стал выжимать ситуацию до конца, боясь отпугнуть потенциальных охранников. Общение с Сергеевыми ясно показало, что иногда лучше действовать осторожно, осмотрительно, мягко. Хоть это и занимало больше времени, чего он попросту терпеть не мог. И пока остальные прикидывали риски, Паша кивнул парням, и те, сбегав на улицу, внесли в ресторан дюжину плотно забитых товарных сумок. – Раз уж мы говорили об улучшении жизни в Союзе, как спортсмены, давайте начнем со спорта. Пусть эти вещи, сделанные нашими руками, послужат благому делу развития тела и духа.

Когда Паша закончил, бойцы в черных костюмах поставили перед тренерами спортивные сумки. Расстегнув некоторые, ребята показали, что внутри находятся совершенно новые красные и синие кимоно, борцовки, шорты, шингарты, шлемы, капы, пустотелые груши, и другой спортивный инвентарь, который мог бы понадобиться для тренировок, или даже для выступлений.

Глава 105

Надоеды

Тренера и спортсмены не могли нарадоваться получению инвентаря, настолько, что позабыв о роскошной еде, прямо на месте начали примерять, что ни попадя.

Короткие шорты, конечно, не напяливали, однако самбовки поясами пообвязали, и уже начали прощупывать рожи друг друга удобными шингартами. Кто-то и вовсе напялил футы, пробуя наносить удары защищенными ногами.

Самое большое впечатление необычное снаряжение произвело на главу федерации, и ее сотрудников.

Могулов настолько воодушевился, что предложил сделать всем спортсменам Горьковской области нашивки для рекламы предприятия «Черная карта». Взамен, разумеется, надеясь получить для федерации шлема, перчатки, шорты, борцовки, и прочую амуницию. Не против был он и спонсорских плакатов на областных соревнованиях.

Паша взбодрился. Реклама – это то, чем нельзя переборщить. Особенно, когда ее нет вовсе.

В общем, расставались спортсмены почти по-родственному, чуть ли не со слезами на глазах. Все остались довольны, и Паша в том числе.

За ресторан он заплатил чуть больше тысячи, за спортивные шмотье около трех, плюс такси и некоторые другие издержки… За все про все вышла пятера. Смешная цена за покупку лояльности почти всех самбистов Горьковской области. Даже если многие не придут устраиваться на работу, на них будет висеть моральный долг, а для советского гражданина это не пустой звук. Ну, он надеялся…

Паша с бойцами вернулся в поместье, где уже извели себя ожиданием торгаши. Их попросили задержаться для выдачи товаров и расчета, но не настолько же!

С алчными ползунами пришлось разбираться до самого вечера. Затем тренировка уже с тремя капсулами титанида, и подчинение долгожданного одиннадцатого килограмма диоксида кремния. То есть песка. Чистого кремния он мог контролировать в два раза больше, но мягким песочком, точнее пылью, особо не повоюешь.

Дома, пока родители заканчивали сбор на Ялту, куда они через Москву, собирались отъехать уже завтра, Паша озаботился обогащением ума. Он заказал такое количество книг самых разных тем, что шкафы с одеждой уже доверху забиты. А вот новое шмотье валялось по углам, и на стульях, из-за чего неоднократно бесилась Чингисханша. К счастью, ей сейчас не до телесных наказаний, обещанных, в том числе, и классной руководительнице.

В целом, день прошел весьма продуктивно, и даже приятно. Но на утро, узнав, что родители собираются отъехать после обеда, Паша грустный поплелся в школу. Если бы Карина с Сергеем свинтили прямо сейчас, он бы забил такой огромный болт на дурацкую альма-матер, что тунгусский метеорит показался бы песчинкой.

«Я тут серьезные дела делаю, страну типа с колен поднимаю, какая блин школа⁈».

Как и ожидалось, приход в альма-матер обернется тем еще геморроем. Директриса на линейке попросила выйти его перед всеми, и поздравила с получением первого места на городских соревнованиях. Из-за популярности о делах Павла знала вся школа, но подробности старшеклассники-болельщики сообщить попросту не успели, так как даже занятия не начались. И у кого, заинтересованные ученики, могли бы узнать детали чемпионата? У одноклассников? Возможно у Любви Григорьевны? Нет, вонючие статисты пришли донимать его самого, на что было потрачено целых две перемены.

– Ну а тебе чего? – Спрятавшись от донимателей в коридоре первого этажа, где обучались младшеклассники, Паша даже здесь напоролся на знакомую физиономию.

Кристина Левина – одноклассница-неформалка, со вполне определенными намерениями топала к нему в берцах.

– Паша, слышала ты… Слышала «ТА» лавка на рынке тебе принадлежит. – Оглядываясь по сторонам, словно они обсуждали государственную измену, в чем есть зерно истины, Кристина закончила шепотом.

– Допустим. Кружевные трусы захотелось? Так они там есть. – Паша, до смерти уставший от старшеклассников, мешавших ему почитать про программирование, не расщедрился вежливостью.

– Да нет же! – Возмущенно окрикнув здоровенного придурка, и в последний момент передумав бить кулаком, опасаясь за целостность последнего, Кристина снова перешла на шепот: – Я сережки подбирала, и… ну… а с черепом есть?

Услышав просьбу девушки, Паша откинул голову с выражением «Да бляяя…».

– Ты что готка? За коим хреном еще черепа, помимо своего? – Перед тем как девушка ответила, он поднял перед лицом ладонь, которая по размеру с лихвой перекрывала голову. – Нету у меня сережек с черепами, вот что есть в ассортименте, то есть. И не строй такую рожу, будто кильку мурлыча выпрашиваешь. Ты мне даже не сосешь, чтобы я как папик своими нереальными возможностями закидывал твои не менее нереальные хотелки. Кш-кш, котаузенд в берцах. Мы вообще из разных сказок.

Отвернувшись в другую сторону и облокотившись плечом о стену, Паша продолжил чтение. За спиной раздалось сдавленное хныканье, на которое он только закатил глаза. Но малолетняя манипуляторша явно прочуханая. Она не торопилась убегать в слезах, раздражая своим присутствием и тихим скулежом, без того кипящего одноклассника.

– Ты в натуре мертвому надрочишь. – Со скрипом зубов повернувшись, Паша снял с левого запястья белые джи-шоки. Затем, под безумно расширившимися глазами девушки, он оттянул пальцем воротник сарафана, и засунул часы между грудей второго размера. – Сережек с черепами нет. Ну, нет их, понимаешь? Забирай часы и брысь, не мешай читать. Десять рублей завтра занесешь, это не благотворительность, зато со скидкой.

Кристина, с запозданием схватившаяся за грудь, еще несколько секунд стояла с совершенно невероятным лицом.

«О, это я знаю… Ошибка компиляции».

Поняв, что программа в головушке неформалки не может собраться воедино, Паша с задумчивым видом кивнул, и вернулся к чтению на противоположенной стороне от надоеды. Не прошло и пяти секунд, сзади послышалось возмущенное копошение, после чего в затылок прилетели белые часы.

– Дебил! – Крик, и быстрый топот берец по бетонному полу.

К моменту, когда Паша повернулся, чтобы подобрать часы, Кристина скрылась за поворотом.

«Наконец, отстала. Можно спокойно…».

Только-только получив пощечину от судьбы, Паша уже думал, что все, отстрадался, однако тут ему прилетело с вертушки.

Из-за того же поворота с гордой осанкой и невозмутимым лицом продефилировала Катя. Снежная королева, по странному недоразумению, тоже направилась к нему. Серые глаза смотрели без всяких чувств, и даже некогда алые губы, казалось, стали более темными и холодными.

Глава 106

Просьба

– Мисс держись от меня подальше? – Нацепив часы на левое запястье, Паша вопросительно покосился на девушку. – Чего надо?

Бывшей ее назвать не получится, однако почему-то эмоций при встрече почти столько же, как при воспоминаниях о бывшей жене. А ведь тут скотину он готов был придушить…

– У меня просьба. – Вот так вот просто девушка обратилась к Павлу ровным тоном, заставив его повторить реакцию Кристины: Расширенные глаза, ошеломленное лицо, и неверие в происходящее. – Ты обещал.

Несколько секунд он приходил в себя, прежде чем смог адекватно ответить:

– Ошибка компиляции блин… Я, конечно, в шоке, почему твоя ледяная физиономия не трескается от наглости, но допустим. Раз обещал, излагай. – Сказать, что Павлу не хотелось ничего делать для Кати – ничего не сказать, но данное слово он привык держать несмотря ни на какие обстоятельства. Даже был верен в идиотском браке, так как десятилетия назад в ЗАГСе ляпнул не подумав.

«Стоит избавляться от этой дебильной привычки. Я же не четкий пацанчик с райончика, я – перерожденец-бизнесмен, да еще и убийца, какое нахрен нерушимое слово? Я их тысячу могу ляпнуть, и что, каждое выполнять? Решено, это будет последним. Отныне пусть зовут Пашей звездоболом».

Кто-то завязывал с наркотой, кто-то с иными вредными привычками, ну а Паша избавлялся от качества, которое многие сочли бы исключительно положительным.

– Ты поужинаешь с моей семей… – Катя, по всей видимости, последние дни только и делала, что готовилась к атаке на психотип Коновалова. Говорила мало, но каждый раз заставляла его внутреннее «Я» скручиваться в нечеловеческих кульбитах, корежиться, как кровососа в бочке со святой водой. – … и постараешься сделать так, чтобы они никогда больше тебя не рассматривали на роль моего жениха. Ужин сегодня, в восемь вечера.

– Какого?… – Вот и все, на что хватило Павла.

Ему неустанно посылали строки, под которые попросту не были подгружены необходимые библиотеки. Как при таких обстоятельствах не тупить?

– Родители узнали, что я применяла силу в вечер свидания. И что со мной рядом был другой эволюционист. – Слова Кати, окрашенные легкими оттенками вины, бочкой холодной воды окатили собеседника.

Он мгновенно изменился в лице, сведя брови к переносится, и поджав губы.

– Ты рассказала? – Паша сделал шаг навстречу, и навис над снежной королевой мрачной горой. В тоне не осталось ни игривости, не обычного веселья, ни даже тепла. Все в нем свидетельствовало о смертельной угрозе.

Девушка отступила, и быстро покачала головой.

– У них есть… свои методы. – С болезненным выражением ответила Катя, опуская серые глаза.

Она явно что-то скрывала, но что именно, Павла сейчас мало беспокоило. Все что он хотел знать, это как заставить замолчать гребаную суперсемейку.

«Понятия не имею, что делают с эволюционистами в Союзе, но их точно не оставляют без внимания. Вероятнее всего, рекрутируют, и ставят на службу. Может даже эксперименты проводят. Ни того ни другого мне в рот не усралось».

Однако подумав о том, что о способностях Кати, и уж тем более ее родителей, никто не знал…

Семейство Димченко должно хранить свои секреты. Вряд ли станут трепаться о нем, если не захотят подставить самих себя. Но если все же станут…

Паша погладил жетон элементального абсорбатора на правой руке, погруженный в жестокие мысли.

– Я поужинаю с твоими родителями, и сделаю что потребуется. – Паша коротко кивнул. Раз уж дела обстояли таким образом, он и правда должен встретиться со старшими Димченко, чтобы наверняка узнать, исходит ли от них опасность. – Ступай.

От безразличных слов Павла у Снежной королевы защемило сердце. Она протянула маленькую ручку к спине отвернувшегося парня, однако в нескольких сантиметрах сжала пальцы в кулак, развернулась, и тихо удалилась.

После неприятного разговора Паша ушел со школы, не желая досиживать бессмысленные уроки. Перед этим он проинструктировал Витю и Мишаню, чтобы парни сами разобрались с выдачей товаров, а главное с расчетом. Да, у них появились новые обязанности:

Репчатому предстояло отправиться с Мишаней и Азисханом в торговый рейд. Отличник должен был продолжить поиск кандидатов на роль консультантов. Но раз уж захотели больше ответственности, пусть привыкают ко взрослой жизни. Приходится не только заниматься непосредственными обязанностями, но и делать кучу всего, и никогда ни на что не хватает времени.

После инструктажа Паша не сразу отправился домой, сначала заскочил на виллу, и забрал Алана с Богданом. Охранники, со спортивными сумками наперевес, были готовы к отъезду еще со вчерашнего вечера. Помимо шорт, маек, сланцев, и другой утвари для солнечной Ялты, они захватили по Макарову, и по гранате. Первые на случай столкновения с обычными бандитами, а вторые, если не посчастливится встретить сверхъестественное.

– Не потеряйте, и не сломайте. Эта штука стоит столько, что тридцать поколений ваших потомков будут жить без одной почки. – С неохотой отдав черно-желтый детектор аномалий серьезным бойцам, Паша почувствовал, будто расстается с миллионным артефактом навсегда.

«Мне детей во время развода было легче отдавать, чем детектор…».

Для себя он купил новый, снова став практически нищим. Точнее «босяком» без свободных средств. К счастью сегодняшний расчет должен поправить бедственное положение кошелька.

Теперь, когда бабки не уходили на бессмысленные покупки нереализуемых товаров, и пока не стояла цель преодолеть следующую категорию, Паша, как и предполагалось изначально, получал невероятный доход.

Учитывая десятикратную наценку, с каждых суток продаж он получал почти в девять раз больше потраченного. Свободный миллион уже перестал быть чем-то невероятным, превращаясь во вполне себе трех-четырехдневную цель.

Загрузившись всем необходимым, троица выдвинулась к квартире Коноваловых.

Родители и родственники из Подмосковья только его и ждали, а когда Паша приперся с двумя охранниками, серьезно так напряглись.

Почти час был потрачен на то, чтобы убедить Карину и Сергея ехать поездом, а не с родственниками. Причем ехать в сопровождении двух телохранителей, ведь по «проверенным» сведениям, с преступностью на Ялте дела обстояли весьма скверно.

Когда вопрос встал ребром: либо родители поедут с охранниками, либо не поедут вовсе, те вынуждены были согласиться. С обиженными и возмущенными физиономиями, но согласиться.

Наконец, Павел остался один. Ожидаемого раздолья, веселья, и расслабления не получилось. С мрачным лицом он примерял свой самый дорогой серый костюм -единственный, оснащенный не только кевларовой защитой, но и подкладкой каленных стальных пластин. По карманам брюк рассованы две гранаты, жетон абсорбатора надежно закреплен на дополнительную цепочку. Только со всеми этими приготовлениями Паша почувствовал, что готов ко встрече с родителями Кати.

Глава 107

Юлиан

В семь тридцать желтое такси подъехало к одному из самых красивых домов на набережной. Оно привезло напряженного Павла, не спешившего покидать теплую кабину, и встречать физиономией первый снег. Не то мокрое недоразумению, что заставило машину Валерия Мефодича погрязнуть в луже, а настоящий, из крупных хлопьев.

– Четыре точки… – Глядя на экран детектора аномалий, диапазон которого установлен в радиусе ста метров, Паша нахмурился.

В квартире Димченко, на небольшом удалении друг от друга, разумеется, относительно размеров крохотного экрана, располагалось четыре источника сверхъестественной энергии. Допустим Катя, ее отец, и мать – эволюционисты, кто четвертый? Он не помнил, чтобы в прошлой жизни у социопатки имелись другие родственники.

– Четыре точки? Где четыре точки? – Вениамин с недоумением обернулся, предполагая, что обратились к нему. Однако когда увидел движение ладони «кш-кш» со стороны Павла, тут же вернулся к своей бараке.

«Платят хорошо, но начальник то еще говно…».

Появление непредвиденных обстоятельств заставляло нервничать сильнее, однако Паша не собирался отступаться из-за страха неведомого.

Засунув детектор в, и без того распухший, карман брюк, рядом с гранатой, он быстро пронесся сквозь снежный занавес. На квадратной роже кристаллики льда мгновенно расплавились, а вот на одежде, и на небрежно растрепанных волосах остались лежать естественной пудрой.

«Оп-па… Какие люди, ко мне на блюде».

В подъезде, на самом первом пролете, встречала Катя, одетая в вечернее синее платье. Совсем не в тот откровенный наряд двадцать первого века, едва прикрывающий грудь и задницу. Нет, все прилично: плотная непрозрачная ткань, скромная зона декольте, отсутствует разрез по бедру до самой пилотки, ножки видны чуть выше колен. Однако вечернее на то и вечернее, чтобы выгодно подчеркивать фигуру.

И как бы Паша не относился к Снежной королеве, выглядела она сногсшибательно.

– Пойдем? – Он не стал делать комплиментов, и не спрашивал, сколько времени она проторчала в подъезде из-за того, что в школе забыла сообщить номер квартиры.

Девушка коротко кивнула, и повела спутника на третий этаж, к дверям, по косякам которой расходился замысловатый лепной узор. А сверху и вовсе красовалась выпирающая из стены статуя совы, распахнувшей крылья и клюв.

– Вы бы постеснялись так жить. Еще не квартира, а уже раскулачить хочется. Советский союз вроде про равенство и одинаковость, разве нет? – Покосившись на флегматичную красотку, Паша спросил с нескрываемой иронией.

Отец Кати значился высокопоставленным чиновником. Аж заместитель председателя Верховного совета Горьковской области. Фактически, второе политическое лицо в регионе. Кто бы что предъявил такому чинуше за роскошь?

Ответа не последовало, да и не требовался он.

Дверь была открыта, и пара без труда вошла внутрь, лицом к лицу столкнувшись с родителями.

Оба светловолосые, светлолицые, элегантно одетые, словно из влажных фантазий Гитлера. Правда красные глазки отца семейства немного напрягали. Даже арийцам они бы вряд ли зашли. Хотя кто их знает?

– Выглядите гораздо лучше, чем во время прошлой нашей встречи… – «И больше… » про себя добавил хозяин квартиры, придирчиво оглядывая дорогой костюм, шелковую рубашку, и кожаную обувь гостя.

Его жена тоже немного оторопела, столкнувшись с кем-то настолько большим и мускулистым. В красивой головушке тут же пронеслись образы Павла без всей этой одежды, в напряженных позах культуристов из спортивных журналов. Она немедленно залилась краской, что было довольно заметно на светлой коже.

– Чего нельзя сказать о вас. – Резкие слова Павла, не торопившегося отвечать на рукопожатие отца Кати, заставили глаза последнего опасно сузится. – Выглядите неизменно безупречно, лучше попросту нельзя.

Все-таки пожав руку, Паша объяснился с улыбкой. Он должен производить плохое впечатление на родителей, но не с порога же. Хотелось немного пообщаться, и выяснить мотивы противоположенной стороны. Будут ли эти гады трепаться почем зря, или удержат язык за зубами. А для исследования нужно проявить немного учтивости, и вежливости.

Лицо мужчины разгладилось, почти до такой степени, что уже и не хотелось бить кулаком. Так, отвесить слабую пощечину, чтоб хлебальник попроще сделал.

– Юлиан Демченко. А это – моя ненаглядная жена, Василиса Димченко. Кате представление не требуется. – Перешел к личному знакомству отец семейства, после того как закончил рукопожатие.

Тут же в богатой прихожей воцарилась тишина.

– Ю… лиан?.. Типа как у Цезаря? Только «ан» вместо «и»-краткой? – Паша скуксился всем лицом, однако даже так всем стали очевидны тщетные попытки скрыть смех. – Родители в роддоме такие: «Мляяя, ну это, конечно, не какой-то там Вовка описался в штаны, и не Мишка обрыгался, это че-то по благородному… О! ЮЛИАН! Базаришь мать!».

Подергивающимися дугами очертились губы мамы и дочери, однако в отличие от Павла они справлялись с эмоциями гораздо лучше, и вскоре вернулись к равнодушному выражению.

А вот жертва издевательств, казалось, никак не отреагировала. Просто снисходительно посмотрела на Павла, одним лишь этим показывая разницу в воспитании.

«Приплыли… еще одни Сергеевы».

– Ужин стынет. – Вот и все, на что сподобился Юлиан Цезаревич.

Паша внутренне присвистнул, завидуя крепкой держалке. Он бы точно так не смог. Если бы на улице облаяла собака, Паша бы тварину блохастую со словами: «Гав-гав сиамский ушлепок» побрил бы на лысо скотчем.

Сняв обувь, Паша СПУСТИЛСЯ в просторную гостиную, и с удивлением обнаружил, что квартира – не квартира в вовсе. Огромное помещение явно было объединением всех жилплощадей в крыле, и занимало более трехсот квадратных метров.

– Богато живете… – Тут он скорее преуменьшил, нежели констатировал.

С высоких потолков свисали трехъярусные люстры, с витиеватыми кристаллами. Мебель из редких пород дерева была образчиком роскоши. Стены украшали полотна европейских художников времен ренессанса, и даже более ранних.

Одну стену полностью занимал гобелен с деревом родословной, восходящей к портрету статной женщины. Ее абсолютно седые волосы были заплетены во множественные косы, а старинное норманнское платье украшалось бусами из фаланг человеческих пальцев.

– Акке – предок нашей семьи, первая, кто в роду обладала СИЛОЙ. – Заметив интерес Павла к родоначальнице, Юлиан решил проявить инициативу в общении. – След ее потомков не угас во многих странах, ветви и листья великого древа сохранились во Франции, в Англии, в Бельгии, в Америке, и, разумеется, здесь. А что ты интересного можешь рассказать о своих предках?

Вопрос был задан без всякого сарказма. Казалось, альбинос проявлял искренний интерес.

– Наверное, коней валили, раз Коноваловы… А те, кто по матери, их наверняка жрали. – Пожав плечами, Паша потерял интерес к гобелену, и проследовал за Василисой. Он сел на краю большого, богато обставленного стола, с легкой завистью глядя на все это.

«Китайские товары могут выглядеть круто, но подлинной роскоши они не заменят…».

Расписная посуда вся из старинного фарфора, приборы серебряные, сам стол из красного дерева. Не хватало только золотых слитков на тарелках.

– Никогда бы не подумал, что ты… один из наших. – Разочарованно покачав головой, заметил Юлиан, после чего присоединился к столу.

– Да не, я на сто процентов гетеросексуал. – Похлопав себя по груди, с некоторым возмущением ответил Павел.

Мать и дочь, расправлявшие салфетки, едва не поперхнулись воздухом. Особенно Василиса, прыснувшая сквозь плотно поджатые губы, и тут же спрятавшая лицо за салфеткой.

Кажется, за снобизмом семейства скрывалось гораздо больше человеческого, чем они пытались показать. По крайней мере, когда речь не заходила о Юлиане.

– Так какая у вас сила, Павел? – Поняв, что нормального диалога у них не выйдет, глава семьи, проигнорировав все приличия, перешел непосредственно к делу.

Жена посмотрела на него с выражением: «А как же ужин?… Горничные так старались…». Однако альбинос начисто проигнорировал супругу, не сумевшую справиться с простыми эмоциями.

– Хорошо что спросили, я и так собирался показать. – Паша широко улыбнулся, расправляясь на не слишком удобном стуле. Хотя для нормальных габаритов он был бы в самый раз. – Моя сила… моя сила – огромный член.

Напрягшиеся было лица Димченко застыли. Их вместо кипятка будто окатили холодной водой. Тревожные ожидания сменились… это даже словами не описать. Удивлением? Недоумением? Разочарованием? Стыдом?