Текст книги "СССР: Бесконечная онлайн закупка (СИ)"

Автор книги: Карим Татуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

Павел успокоил посредника десятирублевой купюрой, и попросил организовать встречу с хозяином поместья. На самом деле он знал, кто владеет загородной виллой, и даже мог бы найти адрес благодаря «связям» в милиции, однако гораздо проще сделать это через посредника.

Яков начал отмазываться, молл: «Хозяин лично не участвует в сделках. Он не может выкроить время из плотного графика. Сегодня ретроградный меркурий…» и так далее. Однако чирик сверху сделал риэлтора более сговорчивым.

Спустя двадцать минут они вдвоем стучались в двери самой обычной квартиры, где, по словам посредника, проживало благородное семейство.

– Доброе… утро?…. – В оббитых дерматином дверях показался полноватый мужчина с роскошными усами, которым позавидовал бы даже Якубович. И судя по вытаращенным глазам, а так же отклонившемуся назад корпусу, товарищ явно не ожидал увидеть кого-то, подобного Павлу.

Из одежды: обычные черные брюки, и широкая белая рубаха с причудливым узором из красных ниток на воротнике. Так сразу и не скажешь, что напротив – представитель дворянского рода. На его фоне Паша, одетый в серебристо-серый классический костюм, белую рубашку, и темно-синий галстук, в туфлях типа дерби, смотрелся не в пример богаче.

– Кхм!… Здравствуйте Демьян Александрович, это ваш арендатор. – Яков, так и не дождавшись, что на него не обратят внимание, прокашлялся. Он емко представил здоровяка, после чего сообщил, неизвестную самому, цель визита. – У него к вам важное дело.

Посредник не винил дворянина в игнорировании. Когда ходишь рядом с перекачанным монстром, ширины плеч которого достаточно, чтобы вместить двух, поставленных вплотную, мужчин, это становится чем-то естественным.

– Арендатор?.. – Сергеев поправил ворот рубашки, будто тот давил на горло, хотя в действительности разрез свободен по самые ключицы. Он, наконец, признал риэлтора, однако ни на секунду не поверил в услышанное. «Разве ты, ирод проклятый, не говорил, что сдаешь поместье студенту? А ЭТО что такое⁈ И почему оно в человеческой одежде⁈». Собрав в кулак все свое достоинство, аристократ принял невозмутимый вид. – Демьян Александрович Сергеев, с кем имею честь беседовать?

Зашарпанный подъезд, оббитая дерматином дверь, простецкая одежда… Буквально все контрастировало с возвышенным тоном хозяина квартиры, однако собеседника это ничуть не смутило.

– Павел Сергеевич Коновалов. – Хотя и не доставляло удовольствия снисходить до этикета, но он выступал в качестве просящей стороны, так что приходилось подстраиваться. Тем не менее… – Зачетные усы. Свои?

На искренний вопрос Демьян отреагировал вялой улыбкой, после чего сделал пригласительный жест в квартиру.

– Накладные не носим. Проходите, присаживайтесь за стол. – Как и полагается воспитанному дворянину, Демьян не забыл о правилах приличия. Несмотря на то, что не испытывал ни малейшего желания обсуждать с невоспитанной гориллой какие-то дела, и уж тем более, впускать в свою квартиру. Положение обязывало.

Паша покатился на Якова, а тот просто пожал плечами, с видом: «Мне откуда знать дворянские загоны, сам хотел встретиться, вот и разбирайся».

– Демьян Александрович, я, наверное, пойду. Работа. – Не дав дворянину времени на размышления, и, уж тем более, ответ, посредник сбежал. Даже не откланялся, гадина такая, хотя по всем правилам должен сопровождать чужака.

Так или иначе, Паша вошел в квартиру, а когда начал разуваться, с удивлением обнаружил, что Сергеевы живут довольно скромно:

Самые что ни на есть обычные зеленые обои с белым цветочным узором, деревянные настенные часы-кукушка, тумбочка с зеркалом над ней, ничего экстраординарного. Даже у мелких заводских начальников обстановка пороскошнее.

– Здравствуйте. – Обнаружив в конце коридора высокую стройную женщину, с кучерявой корзиноподобной прической, Паша поздоровался, и к своему удивлению, дождался в ответ легкого поклона.

«Хера се, я че, в еще более прошлое прошлое попал?».

– Мария, приготовь гостю чаю. – Отослав слегка напуганную жену, Демьян повел здоровяка следом. – Предпочитаете зеленый, или черный?

Когда они двое прошли в светлую кухню, где с книгой у окна сидела удивительно высокая девушка со свободно распущенными каштановыми волосами, Паша со вздохом ответил:

– Предпочитаю переходить к делу, если можно. – При всем желании, у него недостаточно знаний, чтобы долго изображать из себя воспитанного молодого человека.

Паша и с Советскими-то нормами обвыкнуться не смог, что уж говорить об имперских.

– Тогда вы пришли по вопросу…? – Демьян, строгим взглядом давший понять дочери, что на кухне ей делать нечего, осторожно поинтересовался.

Внешний вид Павла, его размеры, рубленное лицо, дорогая одежда, и уверенность, совсем не производили успокаивающего эффекта. Наоборот, Демьян боялся попасть в неприятности, ведь в Советское время, у дворян больше нет защитников. Наоборот, всюду голодные псы, жаждущие растащить последнее личное имущество, а бывших аристократов сослать, расстрелять, изничтожить.

Одна ошибка равна линчеванию. А гость, судя по первому впечатлению, явно принадлежал к чему-то криминальному. Он буквально рассадник фатальных ошибок, с которыми взаимодействовать категорически не хотелось.

– По вопросу продажи поместья Егорова. – Паша, небрежно усевшийся на хозяйское место, сообщил причину визита.

Молодая девушка, собиравшаяся покинуть кухню, и супруга Демьяна, заваривавшая чай, замерли. Их маленькие ушки настороженно дернулись.

– Молодой человек, мы не собирались продавать этот дом. – Хмурый дворянин, поняв, что предчувствие не подвело, постарался ответить как можно вежливее. Желание следовать этикету, и угощать грубого гостя бесконечно стремилось к нулю, однако последнего это совсем не беспокоило.

Паша раскрыл школьный рюкзак из телячьей кожи, а затем вытащил, и положил на стол пачку сторублевых купюр.

– Молодой человек, повторяю, мы… – Еле державший себя в руках Демьян, переполненный раздражением, проглотил большую часть слов. Он тупо смотрел на то, как горилоподобный гость одну за другой выкладывает на стол упаковки денег, общая сумма которых вскоре достигла пятидесяти тысяч.

Глава 98

Истинный бог

Семейство Сергеевых с одинаково ошеломленными лицами взирало на пять плотных пачек, лежащих на столе.

Здесь ровно пятьдесят тысяч рублей – колоссальная сумма для Советского союза. Трешку в Москве можно купить за десятку, а тут в пять раз больше.

Разумеется, поместье Егорова имеет особую историческую ценность, однако как ни крути, это все еще просто большой дом. К тому же нуждающийся в капитальном ремонте. Без обширной земли, отнятой Советской властью, в поместье нет ничего сверхъестественного. Иначе даже сотней тысяч рублей вопрос бы не решился.

– Дело не в деньгах. – После долгого молчаливого созерцания упаковок, Демьян отрицательно покачал головой.

Застывшее время снова возобновило ток: Мария продолжила заваривать чай, а вот их дочь остановилась под арочным входом в кухню, едва не доставая макушкой до наивысшей точки. Она не торопилась оставлять отца и мать одних в обществе этого грубияна.

– Пил бы я чай, наверняка бы поперхнулся. – Посмотрев исподлобья на усатого мужика, у которого не ясно, что творилось в башке, Паша язвительно заметил: – Коль для потомственного купца дело не в деньгах, то в чем же?

Паша не выяснял намеренно подноготную Сергеевых. Просто в Горьком мало кто не знал о них. Один из богатейших родов Российской империи, толкавший древесину всей Европе. Уж кто-кто, но вот они точно не должны позиционировать себя выше жажды денег. Вампиры – веганы, ага.

– Сергеевы – древний знатный род… – Начал было Демьян, однако его мгновенно прервал Павел:

– Представители которого вымрут, если продолжат делать вид, будто ЭТО ничего не значит. – Подняв пачку денег, и потрясая ей перед лицом дворянина, Паша втянул воздух через нос. Он попытался успокоиться, собраться, правильно подобрать слова. – Послушайте, буду честен, и это может показаться грубостью для дворянина, но таков уж я – простой человек. Мне нужен дом, вам он НЕ нужен. Как бездомному не нужен сияющий бриллиант на темной улице. То, что поместье Егорова все еще находится у вас, означает, что оно, чудесным образом, попало в очень узкую категорию личной собственности. Категорию шаткую, непостоянную, и опасную для идей социализма. Сейчас у вас могут быть связи в местной власти, через неделю их не станет. Этот дом все равно, рано, или поздно заберут. Насколько мне известно, на Печорской тоже было имущество вашей семьи. Усадьба Сергеевых. И что с ней стало? Жилые квартиры под съем? Офисы? Или хоспис для туберкулезников? То же самое ждет и поместье Егорова. Так почему бы не заключить выгодную сделку, пока не поздно?

Напоминание об усадьбе на Большой Печорской, ножом резануло по самолюбию дворян. Когда большевики пришли к власти, они первым делом реорганизовали все имущество благородного сословия. Как Сергеевым вообще удалось сохранить поместье Егорова, остается только гадать.

– Мой отец – Александр Прокопьевич Сергеев, построил городское начальное училище, названное в его честь. Построил училище он и во Владимирской области. Жертвовал на нужды церкви, был ее старостой, даже являлся гласным Нижегородской думы. – Гордо глядя на черно-белую фотографию отца, висящую в дальнем углу кухни, неподалеку от икон, Демьян закончил твердым тоном: – Мы всегда помогали народу, как при царе, так и при Советской власти. У нас не станут ничего отнимать. И усадьба на Большой Печерской, носящая нашу фамилию, была отдана добровольно на нужды людей.

Заключение дворянина могло бы сработать в качестве мотивационной речи, но не более. Слабак, выхвативший по роже, и оправдывающийся тем, что он выше драк.

– На благие деяния в вопросах выгоды полагаться не стоит. Тем более, когда сменилось целое поколение моральных должников. – Паша тоже бросил взгляд на фотографию бородатого мужчины, с короткой стрижкой и, видимо, семейной, упитанностью. Он не нашел ничего особенного в этом лесозаготовщике. Простой мужичок, если бы не костюм, запросто за сельчанина бы сошел. Нету особой дворянской стати, о которой столько слухов ходило. – Вы не глухие, не слепые, а значит должны знать: Союз переживает не лучшие времена. Страна разваливается. Скоро начнется большой передел власти, и, разумеется, и имущества. Что помешает, скажем, главе парткома Горьковской области, для своего сынишки, открывшего кооператив, учредить это здание, как производственное предприятие номер три? А когда страна развалится, приватизировать в личное имущество?

Последний аргумент, в глазах Сергеевых, выглядел так себе. Несмотря на то, что граждане действительно видели упадок государства, никто по-настоящему не верил в развал великой и могучей страны. Да, было разочарование в экономике, разочарование в продукции, разочарование в технологиях, в конце концов, разочарование в собственном укладе жизни. Однако как невозможно было поверить римлянам, что их величественный гегемон падет, так и нельзя предположить того же о Союзе. Трагический пример Павла казался взятым с потолка. Какая ирония, ведь если верить истории, именно это и произошло с поместьем Егорова.

– И не стройте иллюзий по поводу того, что сможете переждать бурю в тихой гавани, сохранив при этом лачугу. Даже я – парень, еще не окончивший школу, засмотрелся на красивое поместье. Думаете, не найдется более жадных индивидов, которые жаждали его долгие годы? – Забрав чашку прямо с подноса приблизившийся к столу Марии, Паша залпом выпил кипяток, и даже не поморщился. – Спасибо.

Новость о том, что гориллоподобное существо в человеческом костюме еще не окончило школу, совсем не удивила. Было бы странно, если бы оно не осталось на пару-тройку лишних классов. Прогноз относительно не самого благоприятного будущего – вот что по-настоящему взволновало благородное семейство.

– Значит, у нас дом заберут, а у вас нет? – Девушка, простоявшая с полминуты под аркой, подала голос, привлекая всеобщее внимание.

Хотя с ростом под метр девяносто, но при этом удивительно складной, и выдающейся… во всех смыслах, фигурой, на нее итак трудно не обращать внимания.

– У меня никто, ничего, никогда не заберет. – Паша с улыбкой подмигнул красавице, густые темно-каштановые волосы которой опускались почти до колен.

Вкупе с плавными, но не размытыми, как у азиатов, чертами лица, ее необычная внешность преображалась в нечто завораживающее. Обладающее особым возвышенным шармом. Она – единственная, кто в этом доме выглядел по-настоящему оторванным от низшего сословия.

– Дарья, ступай в свою комнату. – Заметив, каким взглядом незваный гость порочит его дочь, Демьян поспешил развести их по разные стороны.

Однако девушка оказалась совсем не кроткой:

– Слепой уверенностью шиты ваши строки, неужто жизнь не подала уроки? – Цитируя то ли строчки из книги, то ли собственносочиненную кляку-маляку, Дарья одарила грубияна покровительственным взглядом.

Она участвовала в споре, но будто была отстранена от всего этого. Такие люди, смотревшие на него сквозь ноздри, Павла бесили больше всего.

– Это ее нормальное состояние, или с утреца особого чаю хлебнула? – Повернувшись к главе семейства, Паша полюбопытствовал с живым интересом. На самом деле, не желая знать ответ на отвлеченный вопрос. Он быстро вернул разговор в нужное русло: – Короче говоря, я смогу справиться с последствиями приобретения поместья. Это полностью, от и до, моя забота. От вас лишь требуется согласиться на выгодную сделку.

Пока Паша охаживал Демьяна, Мария попыталась увести дочь прочь. Однако, несмотря на то, что сама она весьма приличного роста, почти сто восемьдесят сантиметров, с Дарьей сравниться не могла. Девушка просто встала колом, отказываясь уходить. На красивом лице были видны следы борьбы: Желание облить возмутительного грубияна помоями, сражалось с дворянским воспитанием, требующим в любой ситуации сохранять спокойствие, собранность, и в первую очередь, достоинство.

– Павел Сергеевич, мне бы не хотелось переводить дружескую беседу в обмен грубостями, однако вынужден настаивать, чтобы вы приняли отказ, выпили чаю, и пошли прочь. Сергеевы сами в состоянии сохранить свое имущество. И у нас есть для этого самый лучший помощник. Он всегда был, и всегда будет. – Демьян вел себя вежливо, сохраняя нейтральный тон, однако посыл более чем красноречив. Когда же на его слова о помощнике собеседник удивленно вскинул бровь, дворянин объяснил: – С нами бог. Он сохранит праведных.

На этот раз Паша не смог удержаться, и прыснул со смеху. Его и без того не самая приятная физиономия, в глазах Сергеевых стала совсем отвратительной.

– Какой именно Бог? – Паша вытер указательным пальцем несуществующие слезы с краешков глаз. – Тот, что вечером проглатывает солнце, а утром выплевывает? Или тот, что молнии мечет, и проповедует инцест? А может тот, который сопровождал семью Романовых во время расстрела?

На последние слова, сказанные без всякого юмора и игривости, Демьян отреагировал бурно. Ну… Насколько позволяла воспитание. Он резко встал из-за стола, гневно уставился на гостя, поправил рубаху, а зачем сел на место.

– Бог един! А вы, значит, жертва советского атеистического образования? – Заметив, что Павел взял вторую чашечку чая с подноса, Демьян не мог найти повод немедленно прогнать его. А потому был вынужден продолжать беседу.

Даже Мария перестала спроваживать дочь, неодобрительно глядя на гостя, и пытаюсь всем видом дать понять, что ему здесь не рады.

– Конечно же, нет. Я верю в Бога. – Уловив странность с чаем, Паша поднес чашку ко рту, и заметил, как губы Демьяна чуть приоткрываются, а зрачки сужаются. Затем он отдалил от себя чашку, увидев ровно противоположную реакцию. И так проделал несколько раз, забавляясь странной ситуацией. – В единственно верного бога, имя которого, в отличие от вас, знаю. Имя его – Ктулху.

Когда прозвучало имя Бога, веки Дарьи дернулись. Она шагнула вперед, вновь входя в пространство кухни, однако была нежно остановлена за живот ладонью матери.

– Ктулху? Хмф… это что-то из Полинезии? – Не сдержав фырка, Демьян гневно отпил чаю, если это действие вообще можно делать гневно. – Вы где-то услышали имя языческого бога, но что насчет молитв? Отче наш, Божьей Матери, царю небесному. Есть ли что-то подобное в твоей религии? Есть ли что-то, что может так чисто и праведно обратить слова человеческие в высокое прошение? В плач дитя, тоскующего по отцу небесному?

Паша, ко всему общему удивлению, отзеркалил предыдущие действия хозяина квартиры. Он резко встал, окинул яростным взглядом, поправил пиджак, сел, и отпил чаю.

– Ваши сомнения возмутительны. Я прочитаю молитву, ее должно быть достаточно, чтобы убедить даже такого предвзятого человека. – С чувственностью и пылкостью истинно верующего, Паша прочистил горло, после чего начал нараспев: – О ты, кто лежит мертвым, но вечно видит сны, слушай, слуга твой взывает к тебе. Услышь меня, о могучий Ктулху! Услышь меня, повелитель грез! В башне твоей, в Р’лиех, они заточили тебя, но Дагон разорвет твои проклятые оковы, и царство твое снова восстанет из праха. Жители глубин знают твое тайное имя, Гидра знает, где пребываешь ты. Открой твой знак, дабы я мог узнать твою волю здесь, на Земле. Когда смерть умрет, тогда наступит время твое, и ты больше не станешь спать. Надели меня властью успокаивать волны, чтобы мог я услышать твой зов. В жилище своем, в Р’лиех, мертвый Ктухлу ожидает во сне, но он восстанет, и царство его вновь наступит на Земле.

Понахватав из памяти Лавкрафтовской мешанины, Павел с удовольствием уставился на собеседника: Когда молитва закончилась, Демьян схватился за сердце, указывая дрожащим перстом в его сторону.

– Ты… Ты!… Богохульник! Сатанист! – С трудом дыша, дворянин начал путаться в словах.

Он был в гневе, в смятении, в шоке, трудно даже попытаться описать чувства в этот момент.

– Батюшка! Как ты? – Дарья первая ринулась на помощь, и поддержала привставшего отца, готового свалиться в обморок. – Успокойся, он – не богохульник, и не сатанист. Просто грубиян и дурак. А Ктулху его – персонаж из книг безумного араба, не настоящий Бог.

– Он такой же настоящий, как персонаж из книги безумного еврея. – Паша не собирался давать заднюю, за что мгновенно поплатился, получив пощечину от Дарьи.

Удар был слишком медленным, чтобы он не успел отреагировать. Но защита от нападок девушки в такой ситуации, могла только ухудшить ее. Впрочем, об этом стоило подумать несколько фраз назад…

– Уходите! Мы не продадим вам дом, и вообще ничего не продадим. – Дарья ничуть не испугалась суровых глаз Павла, которому от удара было ни тепло, ни холодно. – Батюшке плохо, так что вы здесь все равно ничего не получите. Вон! И деньги не забудьте.

Схватив со стола три пачки банкнот, Дарья швырнула их в лицо негодяя. Однако Павел, несмотря на короткое расстояние, молниеносно схватил каждую, сложил в общую кучу, после чего бросил стопку в кожаную сумку.

– Вы продадите мне поместье, так или иначе… – Оценив раздрай, сотворенный его собственным ртом, Паша не стал задерживаться.

Если Сергеевы верят, что могут удержать поместье, нет никакого смысла убеждать их. Нужно показать на примере, что если кто-то захочет этот дом, он его получит.

Глава 99

Впечатление

Неудача в покупке поместья омрачила настроение Павла, однако мир не вращался вокруг него. Время не перестало течь. День соревнований наступил, как и должен был.

Большое количество спортсменов и болельщиков собралось возле Нагорного дворца спорта.

Самбо, конечно, не хоккей. Однако совокупность тренерского состава, родственников, знакомых, и спортсменов, сформировала весьма внушительную толпу.

Федерация самбо Горьковской области, выступавшая организаторами состязания, умудрилась накосячить даже в таком непыльном деле, как выбор помещения.

Оказывается, параллельно самбистам, на городском уровне выступали и художественные гимнастки. Так что прямо сейчас персонал Федерации спешно перетаскивал маты из одного зала в другой, пока спортсмены и зрители томились на улице в ожидании.

Подъезд к бурлящей толпе двух машин такси не привлек особого внимания. Однако когда из них вышли шесть крупных мужчин, одетых в дорогие классические костюмы, с кожаными дорожными сумками наперевес, все резко изменилось. Взгляды тут же сошлись на новоприбывших.

Пятеро выглядели чрезвычайно похоже благодаря черным костюмам, лакированным туфлям, и хлопковым рубашкам того же цвета. Единственной яркой деталью в их образе были золотистые галстуки из атласной ткани.

Последний, шестой, привлек больше всего внимания. И не только из-за белоснежного классического костюма с небесно-голубой рубашкой, расстегнутой по самое солнечное сплетение. Дело скорее в размерах. В ненормально больших мускулах, буграми выпирающих из-под плотной ткани, и выглядывающих из-под расстегнутой рубашки.

– Кто это?… – Молодая девушка в очках, пришедшая поддержать своего парня на соревнованиях, не могла оторвать взгляд от полуобнаженной массивной груди.

Парень, державшей ее за руку, крепко сжал пальцы, выводя подругу из забытья. Он не ответил, потому как и сам не узнал никого из прибывших. А вот несколько тренеров различных команд со всей области признали Расула Абдулрашидовича, хоть и не сразу.

Рыжий чеченец с зализанными назад волосами, и неожиданно расчесанной бородой, выглядел совсем непривычно. Особенно без спортивки, растянутых трикошек, и свистка.

– Мне вообще не нравится, как на нас пялятся. Вообще. Обязательно это носить да? – С тяжелым горским акцентом прошептал Расул, идущий вровень с Павлом. – Давай как раньше, а? Нормально было.

Если бы начальник не постановил пижонскую униформу, да еще и с золотым галстуком, он бы ни за что не одел подобное, даже на праздник. Что уж говорить о соревнованиях.

– Впечатление. – Паша ответил с улыбкой, оглядывая разрозненную толпу, скучкованную вокруг определенных спортивных команд, в поисках Мишани и Вити. Парочка должна была встретить их снаружи. – Мы здесь, чтобы продать впечатление. Дать понять спортсменам, что в стране, где у людей нет работы, нет нормальной одежды, нет особой надежды на будущее, и даже банального разнообразия продуктов, существует другая жизнь. Жизнь, которую можно получить, работая на меня.

Паша объяснял назидательном тоном. Не сказать, что ему не нравилось без повода пушить хвост, однако в данном конкретном случае, он действительно преследовал цель привлечь персонал. И первый шаг показать серьезность фирмы – обзавестись собственным дресс-кодом.

Разношерстная толпа в спортивках производит совсем не то же впечатление, что серьезные мужики в классических костюмах. Касаемо золотых галстуков… фишечка конторы, дающая понять принадлежность. Ну и дорого-богато, как без этого? Именно так с этих пор должна будет одеваться охрана. Неудобно? Так им и не надо руками-ногами особо махать, либо используй оружие, либо лови телом пули, вот и все что требуется.

Вскоре из толпы протиснулись Мишаня с Витей, а за ними родители Павла, и родственники из Подмосковья.

Кто бы мог подумать, что несколько знакомых лиц, потянут за собой целую змейку людей.

Почти тридцать одноклассников, дюжина человек из параллелей, и классная руководительница – Любовь Геннадьевна.

– Какого?… – Паша остановился с ошеломленным выражением лица. Он оглядел знакомые околошкольные физиономии, после чего повернулся к Мишане и Вите с немым вопросом.

Отличник, поймав вопрошающий взгляд, быстро покачал головой, и пихнул толстяка вбок. Тот, с неохотой, подбежал к другу детства, после чего еле слышно прошептал:

– Это… Тебя в школе не было вчера. Одноклассники докапывались, где ты, что ты, как ты, пришлось сказать, что готовишься к соревнованиям. – Мишаня признавался виноватым тоном, опустив при этом глаза. Вчера, после школы, он встретился с другом в поместье. И только там узнал, что тот отпросился у директрисы, соврав о встрече с милиционерами. Ну а в своей собственной лжи Мишаня не решился признаться, так как прекрасно понимал, что разрушил правдоподобную историю про милицию своим длинным языком. – В итоге из-за этих вонючих сплетников вся школа все узнала, а после уроков Любовь Геннадьевна позвала желающих поболеть за тебя. Катя, кстати, не пришла.

Последняя фраза была предназначена для того, чтобы отвлечь внимание друга, однако фокус не сработал.

– Самый большой и вонючий сплетник здесь – ты. Есть еще тренер… Но он, хотя бы, просто собирает и передает информацию, не набалтывая ничего сверху. – Смерив толстяка грозным взглядом, Паша вздохнул, после чего переменился в лице, и улыбнулся подошедшим родителям. – Долго ждете?

Отец уже собирался дать отрицательный ответ, однако татарка встряла первой:

– Конечно, долго, почти час стоим! Эти ваши организаторы совсем ничего не умеют. И ты… – Карина критически оглядела сына, с аккуратно уложенными волосами, контрастирующими с небрежно расстегнутой рубашкой. – Застегнись, давай. Стыд и срам, все же смотрят. И на улице не лето, даром что солнце.

Мама быстро подошла к здоровяку, и начала застегивать небесно-голубую рубашку под смешки одноклассников, и пристыженное бурчание Павла. Он прибыл производить впечатление мощного-резкого-четкого бизнесбога. Какого хрена вдруг спали штаны, и показались трусы с сердечками?

Глава 100

Первый матч

С трудом, но Павлу удалось избавиться от назойливого внимания матери. Все благодаря работникам федерации самбо, наконец, закончившим организацию помещения.

Зрителей, слава рогатому, разместили в зрительской зоне, отдельно от спортсменов. В то время как последние вовсю начали разогреваться, и готовиться к первым схваткам, которые должны пройти примерно через час-полтора.

Когда Паша узнал, что ему придется торчать здесь без дела столько времени, он мрачно покосился на тренера. Рыжий точно знал, как все здесь устроено, и даже не предупредил.

«Столько времени пропадает! Я мог бы… Пока не придумал. Но точно мог бы!».

Скидывая дорогое с виду, но в действительности дешевое шмотье, стоившие около восьмидесяти рублей за весь образ, от туфель до рубашки восемь икс-эль, Паша костерил про себя тренера. Одновременно напяливая шорты, борцовки, и самбовку. Переодевался он чрезвычайно быстро, чтобы ненароком не засветить шрамы перед близкими, однако внимательно следившие за ним тренера и спортсмены других команд, успели разглядеть самое главное. И от увиденного им резко захотелось ввести допинг тест.

– В твоем весе восемь человек, три раза поборешься и все. – Едва ли не кожей чувствуя негодование ученика, Расул Абдулрашидович попытался привнести немного позитива в бочку дегтя. Однако Паше как-то не до этого, он прокрутил голеностоп, встряхнул руками, и начал грозно расхаживать туда-сюда. Надеясь, что из восьми человек, к моменту схваток, половина передумает. А было из-за чего…

Спортсмены и зрители глазами в пять копеек смотрели на массивные ноги, по которым широкими протяженными дугами вздувались мышцы. Мощные икры почти не уступали в толщине бедрам некоторых мужчин. А скрученный волокнистый узор на задней части, напоминал что-то злокачественное, и болезненное, но при этом чрезвычайно сильное.

Пугающее зрелище.

В восьмидесятые еще не была широко распространена культура бодибилдинга. Не говоря уже о том, что на мистере Олимпия этого года выступали пуськи, форма которых и рядом не стояла с нечеловеческой формой юноши. Ли Хейни – чемпион восемьдесят восьмого, шоколадный стодесятикилограммовый красавец, на фоне Павла смотрелся бы оголодавшим африканским ребенком. Так что увидеть двухметровое, стодвадцатикиллограмовое животное, у которого процент жира падал с каждым новым принятием титанида – все равно, что в античности увидеть Геракла воочию. Никто не мог знать, какой силой обладает этот спортсмен, однако чисто визуально он подавлял.

Но дальше началось то, что заставило лица большинства бойцов перемениться с выражения… «Нихрена себе…», в «Ну нахер!».

Легкая пробежка по большому кругу вокруг татами, челнок, приставные шаги, ничего особенного. Но с каждым новым разминочным движением Паша понемногу наращивал темп. Рывки с проходом в ноги, протяженностью почти в три метра, напоминали скольжение экраноплана над водой. Молниеносные отбрасывание ног, с не менее быстрым возвращением в стойку, дало представление о Павле не как о грозном медведе, а как о большой хищной кошке. Круговые вращения по ковру с упором на мощную венозную шею. Череда в десять-пятнадцать фляков через весь борцовский ковер, с удивительным мягким приземлением на ноги.

Соревнования еще не начались, но зрители уже не могли оторвать взгляда от грациозной разминки, наполненной нечеловеческой мощью и легкостью.

Тренера один за другим подходили к Расулу, пытаясь разузнать о новом протеже. А когда тот заявил, что Павел тренируется всего две недели, то взбешенные спортсмены в отставке слали чеченцы на веселые три буквы, правда про себя. Все-таки соревновательный опыт Расула гораздо более успешен, чем у большинства из них. Двукратный чемпион СССР, чемпион Европы, серебряный призер мира. Регалий предостаточно, чтобы заставить возмущенных наставников держать язык за зубами. К тому же, в отличие от большинства из них, Расул все еще в прекрасной форме, и не успел отрастить тренерский багажник.

Разминка Павла продолжалась долгих тридцать минут, за которые он что только не вытворял. Полуакробатическими выкрутасами, и потрясающей формой, он приковал к себе все внимание немногочисленных девушек, пришедших поглазеть на соревнования, но самое главное, спортсменов.

«Наверное, хватит».

Глядя на слегка напуганные, и, тем не менее, восхищенные выражения бойцов, Паша кивнул самому себе. Он пришел производить впечатление. От костюмов, до показательной разминки, и последующих схваток, все это чтобы завоевать расположение спортсменов. В первую очередь уважение.

Когда борцухи поймут, что кто-то настолько более совершенный в спортивном плане, чем они сами, подался в сферу бизнеса. Когда он предложит присоединиться, спортики не будут рассматривать это как дополнительный, второй, или третий вариант. Они наверняка воспримут предложение всерьез.

С точки зрения маркетинга, Паша, чередой несложных манипуляций, повысил вероятность продаж резюме работодателя процентов на двадцать, а то и больше.

Оставшееся время, вместо того чтобы продолжить запугивать бойцов, он проявлял дружелюбие. Помогал парням из других команд в растяжке, позволял себя немного побросать, в общем: широка душа начальника…

Таким Макаром час пролетел незаметно, и в микрофон зрителей попросили покинуть соревновательную зону, разместившись либо на первом, либо на втором ярусе. Удобных мест в этом зале не предусмотрено, чипсов с пивом не подают, но перила, чтобы опереться, были, развлечение тоже какое-никакое есть, а что еще нужно непривередливому советскому зрителю?