Текст книги "Прикосновение теней"
Автор книги: Карен Мари Монинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)
– МакКайла, у нас мало времени, – мягко сказал Питер. – Тебе больше не нужно сражаться. Теперь мы с тобой.
Я посмотрела на Ислу. Ее синие глаза блестели от слез.
– Слушайся отца, – попросила она. – Ты больше не будешь одинока, милая. Отдай мне амулет. Избавься от ноши, позволь мне помочь тебе.
Я посмотрела на Бэрронса. Он наблюдал за мной. Я знала его. Он не станет меня заставлять.
Хотя кого я обманываю? Конечно, Бэрронс попытается меня заставить. Ему необходимо заклятие для сына. Он охотился за ним целую вечность. Он будет топать ногами, спорить и реветь. Он никогда не подпустит меня так близко, чтобы я могла решать самостоятельно.
– Не делай этого! – зарычал он. – Ты же обещала.
– «Синсар Дабх» уже в городе, – сказала Исла. – Ты должна решить.
Я тоже это чувствовала. Я знала, что Книга спешит, чтобы застать нас без штанов.
Я шагнула к Исле, поигрывая цепочкой на шее. Как мне смириться с тем, что это не мой бой? Я была готова к нему. А теперь она говорит, что мне не стоит волноваться. Что я не погибель мира, что мне не нужно этот мир спасать. Другие, более умелые игроки вышли на поле.
Странное ощущение вернулось. Что-то звенело у меня в ушах. Мне почудился голос Бэрронса, но он оставался спокойным и молчал.
– Мне нужно заклятие из Книги, – сказала я.
– Мы добудем его, когда она будет запечатана. Питер знает Изначальную Речь. Мы познакомились с твоим отцом, работая над древними текстами.
Лицо Ислы было так похоже на мое, только старше, мудрее. Я хотела хоть раз произнести это слово. Другого шанса может и не быть.
– Мама.
Счастливая улыбка появилась на ее губах.
– Милая моя МакКайла!
Я хотела коснуться ее, почувствовать ее руки, вдохнуть ее запах и убедиться в том, что я ей родная. Пришло воспоминание о ней, которое до этого момента ни разу не всплывало. Это была драгоценность, на которой я сосредоточилась, не понимая, как могла забыть. Мой детский разум сохранил картинку: Исла О'Коннор и Питер смотрят на меня со слезами на глазах. Они стоят у синего вагона, машут нам на прощание. Идет дождь, кто-то держит надо мной ярко-розовый зонт с зелеными цветами, но я мерзну от ветра и тумана. Я размахиваю кулачками и плачу, а Исла вдруг бросается ко мне, чтобы подоткнуть одеяло.
– Милая, в тот дождливый день я с трудом тебя отпустила! Я так хотела схватить тебя и унести домой.
– Я помню зонтик, – сказала я. – Наверное, именно тогда я и полюбила розовый цвет.
Исла кивнула, ее глаза сияли.
– Ярко-розовый с зелеными цветами.
Слезы жгли мне глаза. Я всматривалась в нее, запоминая.
Исла протянула ко мне руки.
– Доченька, девочка моя дорогая!
Это было тяжелее всего. Она обняла меня, и я заплакала.
Исла гладила мои волосы и шептала:
– Тише, милая, все хорошо. Мы с папой теперь здесь. Тебе ни о чем не нужно волноваться. Все хорошо. Мы снова вместе.
Я рыдала. Потому что видела правду. Иногда она проявляется в недостатках.
А иногда в излишней идеальности.
Мамины руки обняли мою шею. Она хорошо пахла, совсем как Алина, – персиками, и сливками, и духами сестры.
Я ее совершенно не помнила.
Не было синего вагона. Не было розового зонта. Не было дождливого дня.
Я вырвала копье из ножен и ткнула им между нами.
В сердце Ислы О'Коннор.
47
Исла втянула воздух, напряглась от боли в моих руках, сжала пальцы.
– Милая? – Синие глаза были пустыми и непонимающими. Она была Ислой.
– Сучка! – Синие глаза светились от злости. Это была Ровена.
– Как ты могла так поступить со мной?! – воскликнула Исла.
– Если бы я убила тебя в ту ночь в пабе! – С губ Ровены слетали кровавые капли.
– МакКайла, доченька, что же ты наделала?
– Ох, это все из-за тебя! – выплюнула Ровена. – Вы, чертовы О'Конноры, вечно приносите нам несчастье!
У нее подгибались колени, но она вцепилась мне в плечи и устояла. Старушка была сильна.
Я вздрогнула. Ислы здесь не было. Все это время я говорила с Ровеной, которой овладела «Синсар Дабх». Но теперь она умирала, и Книга не могла поддерживать иллюзию, умирая вместе с ней. Книга металась, переключаясь с Ислы на Ровену.
– Ты убила мою сестру? – Я встряхнула Ровену так сильно, что у нее растрепались волосы.
– Ее убила Дэни. А вы с ней так ворковали! – Она закашлялась. – Но теперь-то ты к ней относишься иначе!
Я использовала Глас.
– Ты приказала ей сделать это?
Ровена завертелась, сжимая губы. Она не хотела мне отвечать. Хотела, чтобы я страдала.
– Дассс, – с шипением выдохнула она.
Я надеялась, что ей больно.
– Ты использовала внушение, чтобы заставить ее?
Ровена сузила глаза и сжала челюсти. Я повторила вопрос, вложив в него столько силы, что задребезжали стекла.
– Да! Я имела на это право! Для этого и дан мне мой дар! И разум, чтобы им пользоваться. Нужно слоями накладывать приказы, понемногу, зная, где нажать. Никто другой не справился бы с этим. – В ее глазах пылала гордость.
Я поморщилась и отвернулась. Вот она, правда о смерти моей сестры.
В тот день, когда она разоблачила Дэррока, в тот день, когда звонила мне и оставила сообщение, она погибла не из-за него. Если бы не Ровена, Алина была бы жива.
Я бы купила новый телефон, перезвонила ей, и она бы мне ответила. Жизнь продолжалась бы. Они с Дэрроком снова были бы вместе, и кто знает, чем бы все обернулось? Алина указала мне неверный путь, но она ведь не знала, что эта старушка станет ее убийцей.
Эта сука, мелкий тиран, считала себя вправе использовать свой дар, чтобы заставить ребенка убивать. Она приказала Дэни отвести Алину на темную аллею, где ее лишили жизни.
Мои руки дрожали. Я хотела убить Ровену так же.
Это она решила, каким именно монстрам Дэни должна отдать Алину? Заставила Дэни смотреть до конца? А Алина умоляла? И обе они плакали? Меня заставили заниматься сексом. Дэни заставили убивать. В тринадцать лет. Я не могла представить, каково это. Знала ли Дэни Алину? Нравилась ли она ей? И ее все равно принудили совершить убийство?
– И я пыталась убить тебя в келье, когда ты была безмозглой шлюхой, но ты не умирала! Я перерезала тебе горло. Я душила тебя. Потрошила, травила! Но ты оживала. И наконец я залила краской защитные руны, чтобы они тебя забрали и уничтожили!
– Тызалила... ты пыталась отдать меня Принцам?
Я была в шоке. Ровена действительно хотела меня убить. Мне это не приснилось. Я отогнала эти мысли. Я хотела получить ответы на свои вопросы, а, судя по ее виду, Ровены надолго не хватит. Глас вибрировал, отдаваясь эхом:
– Почему ты убила Алину!
– Ты глухая? Она связалась с врагом! Мои шпионы проследили за ней, она видела его с Невидимыми! Этого было достаточно. А еще пророчество! Я бы убила ее сразу же после рождения, если бы могла. Если бы я знала, что она все еще жива, я бы нашла ее!
– Ты знала, кто она, когда убивала ее? Ты знала, что она дочь Ислы?
– Ну конечно, – зашипела Ровена. – Я послала Дэни заманить ее к нам, когда девочки доложили, что в городе есть необученная ши-видящая. Алина Лейн – назвалась она, но я тут же ее узнала. Исла, снова она, это было ясно как день! А моя Кайли погибла из-за твоей матери!
Я хотела задушить Ровену голыми руками. И делать это снова и снова.
– Ты знала, кто я, когда увидела меня впервые?
Ровена засомневалась.
– Это невозможно. Тебя не могло быть. Ты не появлялась на свет. Если бы Исла была беременна, я бы знала! Женщины всегда болтают. А она молчала!
– Как вырвалась Книга?
Глаза Ровены наполнились светом.
– Ты думаешь, что это я ее выпустила. Нет! Я служу ангелам! Ангел пришел ко мне и возвестил, что заклятия барьеров ослабли. Он позволил мне пройти в запретную комнату и укрепить руны. Только я могла это сделать! Я должна была быть сильной! Храброй! И я видела, служила и защищала! Я всегда заботилась о своих детях!
Я затаила дыхание. Книга опять соблазняла меня. Не было никакого ангела. Старуха не укрепляла защитные руны. Она их стерла.
– Я все делала по слову его! Это твоя мать ее выпустила!
– Что случилось в ночь побега Книги? Расскажи мне все!
– Ты мерзость. Наша погибель. Знаю, я умру здесь, но и ты не будешь знать покоя. Исла была предательницей и шлюхой, а ты еще хуже. – Она схватилась за мою руку и насадила свое хрупкое тело на копье.
Ровена вскрикнула, плюясь кровью.
И умерла с открытым ртом и вытаращенными глазами.
Я с отвращением отступила, стряхивая ее тело на пол. «Синсар Дабх» упала рядом. Я попятилась.
Бэрронс что-то кричал за моей спиной. Я оглянулась. Он колотил по невидимому барьеру.
– Все хорошо, – сказала я. – Ситуация под контролем. Я все вижу.
Я дрожала, меня знобило и бросало в жар одновременно. Меня тошнило. Все было так реально. Умом я понимала, что не убивала свою мать, но чувство было именно такое. На миг я поверила лжи. И мое сердце болело так, словно я действительно потеряла семью.
Я посмотрела на Ровену. Она глядела в потолок пустыми глазами.
«Синсар Дабх» лежала между нами, закрытая, инертная, толстый том с множеством застежек.
Я не сомневалась, что Книга выбрала Ровену, чтобы пройти через барьеры Бэрронса.
Я попыталась вспомнить и определить момент начала иллюзии. Видимо, он наступил сразу после того, как мы вышли из Зеркала.
Ровена и «Синсар Дабх» ждали в засаде. Они просканировали мой мозг, узнали, что будет выглядеть убедительно.
Я не выходила из кабинета, не следовала за Бэрронсом к дивану, не встречалась с матерью. Книга «пробовала меня» не раз. Она меня знала. И виртуозно играла на струнах моего сердца.
Созданный «отец» был истинным шедевром. Он сыграл на самой глубокой внутренней потребности: найти семью, безопасность, получить свободу от жутких выборов.
И все для того, чтобы заставить меня отдать амулет, вещь, способную обмануть нас.
А если бы я отдала... боже, если бы отдала амулет, я бы никогда больше не смогла отличить правду от иллюзии.
Я была так близка к этому, но Книга сделала две ошибки. Я скормила ей мысль о Бэрронсе, и она тут же изменила его поведение. А затем я скормила фальшивое воспоминание, усилив его амулетом, и Книга тут же его отыграла.
Я не сомневалась, что настоящий Бэрронс в это время находился за барьером. Тот, кто стоял со мной в магазине, был иллюзией и постоянно дергался в зависимости от моего поведения.
«Почти поймала...»– промурлыкала Книга.
– Почти не считается.
Я смотрела на черную обложку и множество затейливых замков. Что-то было не так. Книга казалась неправильной.
Я сверилась с воспоминаниями. В тот день, когда Король Невидимых сделал «Синсар Дабх», он создавал другую книгу.
– Покажи мне правду, – потребовала я.
И ахнула, увидев истинную форму «Синсар Дабх». Она состояла из листов чистого золота и обсидиана. Она была прекрасна. Я призвала алые камни из мира, любимого Охотниками, и в камнях танцевало пламя. Я украсила Книгу замками, именно украсила, они не могли сдержать ее. Достаточно было рун.
Так я думала.
Я создала Книгу красивой. Надеясь, что это сдержит ужас, которым она наполнена.
Я грустно улыбнулась. Я почти поверила в то, что я дочь Ислы. Нет. Я была Королем Невидимых. И давно пришло время сразиться со своей темной половиной. Согласно пророчеству, я победила монстра внутри. Свою тягу к иллюзии, к счастливой жизни.
Я сжала амулет в кулаке. Он засиял черно-синим светом. Я была великой. Я была сильной. Я создала этот ужас, и я его уничтожу. Книге не победить меня.
« Я не победы ищу, МакКайла. Я хочу, чтобы ты вернулась домой».
– Я дома. В своем магазине.
« Это ничто. Я покажу тебе чудеса. У тебя сильное тело. Ты сможешь меня удержать. Мы будем жить. Танцевать. Трахаться. Праздновать. Все будет отлично. Мы к'вракнем мир».
– Я не возьму тебя. Никогда.
« Ты создана для меня. А я для тебя. Мы – две половинки. Я – это ты, ты – это я...»
– Раньше я покончу с собой. – Если дойдет до этого, я смогу это сделать.
« И позволишь мне победить? Умрешь и оставишь меня править? Что ж, давай».
– Ты сама знаешь, что хочешь не этого.
«И чего же я хочу, милая МакКайла?»
– Чтобы я тебя простила.
« Мне не нужно прощение».
– Чтобы я приняла тебя назад.
« Ох, милочка, возьми же меня. Туда и назад, жарко и влажно, как секс».
– Ты хочешь стать Королем. Снова сделать нас злыми.
« Зло, добро, созидание, разрушение... Жалкий разум. Пещерный. Время, МакКайла. Время простит грехи».
– Время не определяет деяний. Оно беспристрастно, не выносит приговор и не оправдывает. Определимо и определяемо только действие.
« Не утомляй меня человеческими законами».
– Я учу тебя закону Вселенной.
«Обвиняешь меня в злонамеренности?»
– Однозначно.
«В твоих глазах я монстр?»
– Безусловно.
«Меня нужно (как вы там говорите?) усыпить?»
– Для этого я здесь.
«А кто тогда ты, МакКайла?»
– Раскаявшийся Король. Я избавилась от своего зла раньше, заключив тебя в клетку, и сделаю это снова.
«Как ты забавна».
– Смейся, если хочешь.
«Ты считаешь себя моим создателем».
– Я это знаю.
«Милая МакКайла, ты такая дура. Ты не создавала меня. Это я создала тебя».
По моей спине пробежал озноб. В голосе Книги сквозили самодовольство и насмешка, словно она следила за тем, как я бегу навстречу катастрофе, и наслаждалась этим. Я сузила глаза.
– Меня не волнует вопрос «яйцо или курица». Не твое зло делает меня Королем. Я была им, стала злой. Затем поумнела, заперла свое зло в книге. Ты не должна была ожить. Но я это исправлю.
« Яйца и куры тут ни при чем. Речь идет о женщине-человеке. И о тебе – крошечном эмбрионе».
Я открыла рот, чтобы возразить, и замерла.
Столько лжи, и вдруг проблеск правды. Почему?
« То, что я говорила тебе, было правдой. Я заставила Ислу сбежать со мной из аббатства. Она была беременна. Я не ожидала найти в ней тебя. Я не знала, как размножаются люди. Пока я убивала тех, кто смел меня удерживать – МЕНЯ, запертую в ледяном каменном вакууме вечной пустоты; знаешь, что такое АД? Ты была там. Чудо. Несформированная жизнь в ее теле. Моя. Я любовалась твоей красотой. Бесформенная, еще не испорченная человеческими слабостями. Эта твоя раса и ее одержимость грехом! Вы приковываете себя цепями, потому что боитесь неба. Эти цепи, эти границы делают ваши тела слабыми, и я разрываю их вскоре после того, как заполучу.
Но ты была иной. Ты хотела есть, спала, тебе снились сны. Ты была чиста. Ты не знала добра и зла, ты была пуста. Ты не сопротивлялась мне. Ты была открыта. Я наполнила тебя. Оставила в тебе свою копию. Ты мое дитя. Ты впитала меня с молоком матери, я дала тебе защиту от мира. В тот день, когда твое тело еще не могло существовать отдельно, до того, как ты могла стать маленьким глупым человечком, я присвоила тебя. Я дала тебе жизнь. Не Исла».
– Ты лжешь. Я Король.
«Ищешь правды? А выдержишь ли ты ее?»
Я не ответила.
«Правда в тебе. Всегда была в тебе. В том месте, куда ты отказываешься спускаться».
Я прищурилась. Видимо, я поторопилась поздравить себя с победой над внутренним монстром. « Не говори с этим, красавица. Никогда не говори с этим». Я слишком поздно поняла, что глазастик имел в виду «Синсар Дабх». Сейчас я быстро погружалась в трясину. И чем больше дергалась, тем глубже уходила.
« Ты всегда брала лишь то, что я предлагала, то, что было на поверхности. Нырни, МакКайла, на дно своего озера. Ты найдешь меня там во всей моей красе. Раскрой меня. Узнай правду о себе. Если я зло, то и ты зло. Если меня нужно «усыпить», то и тебя тоже. Нет ни одного обвинения, которое не подошло бы и тебе. Не нужно бороться со мной. Ты – это я. Не Король. Я. Всегда была. И всегда будешь. Ты не можешь меня отсечь. Я твоя душа».
– Те руны были моим даром ши-видящей.
« Из стен тюрьмы Невидимых? Мироздание не любит лжецов. Яркость, МакКайла. Обрети ее, если рассчитываешь на вечность со мной».
– Это потому, что я Король. Лучшая его часть. И его воспоминания это доказывают.
«В нас хранится часть его существования. Невозможно было переписать знания, не сопроводив их сутью того, кто эти знания создал. Я была разумной с той секунды, как он закончил меня писать. Ты помнишь хоть что-то до того, как Королева отказала фаворитке в бессмертии?»
Я задумалась.
Но нашла лишь пустоту. Словно жизнь до того не существовала.
«Так и есть. Как только Король записал первое заклинание Творения, первый эксперимент, мы ожили. С тех пор мы знали все о его жизни. До того нам жизнь неведома. И после тоже. Я изредка за ним наблюдала. Ты не Король. Ты мое дитя, МакКайла. Я твоя мать, отец, любовник – все. Пришло время вернуться домой».
Может ли это быть правдой? Я не фаворитка и не Король? Я просто человек, которого зло коснулось до рождения?
«Не просто коснулось. Как Король перелил себя в меня, так влилась в тебя я. Твое тело вырастало, как дерево, поглощающее гвоздь, и теперь оно жаждет единения со мной. Ты скучала по мне. Без меня ты пуста. Разве ты этого не знала? Не испытывала желания чего-то большего? Если я зло, то и ты тоже. Вот, Мак-Кайла, твой внутренний монстр. Или не монстр».
– Если ты создала меня, где ты была последние двадцать три года?
«Ждала, пока мяукающий младенец повзрослеет и станет сильным».
– Ты хочешь, чтобы я сменила сторону. Вот почему ты пыталась убить тех, кого я люблю.
«Боль очищает. Обостряет эмоции».
– Ты облажалась. Я умею справляться с болью и не сменю сторону.
«Открой обложку и прими свои мечты. Ты хочешь вернуть Алину? Щелчком пальцев. Исла и твой отец? Они твои. Дэни, невинное дитя с большим будущим? Одно лишь слово. Вернуть стены? Моментально. Стены нам не помеха. Мы пройдем сквозь них».
– Это было бы ложью.
«Не ложью, а другим путем, столь же реальным. Прими меня, и ты поймешь. Хочешь получить заклятие, чтобы развоплотить его сына? Тебе это нужно? Ключ, который выпустит Иерихона Бэрронса из вечного ада мучений его сына? Слишком долго длится его пытка. Разве не пора ее прекратить?»
Я задержала дыхание. Только эта тема еще могла меня соблазнить.
«Я не лишена милосердия, МакКайла. И сострадание мне не чуждо. Я вижу их в тебе. Я учусь. Эволюционирую. В тебе могут быть и добрые части Короля. Твоя человечность может меня усмирить. Сделать более мягкой. Я же сделаю тебя сильнее».
Меня затопили воспоминания. Я знала, что это Книга манипулирует мной. Но она нашла образ мальчика, умирающего в пустыне. Наложила на это рассказ Бэрронса о пытках и убийстве ребенка.
А за этими видениями отец шагал через вечность, пытаясь найти путь к освобождению. Способ даровать сыну покой.
И обрести его самому.
«Он дал тебе все, ничего не прося взамен. Он умрет за тебя снова и снова. И хочет лишь, чтобы ты освободила его сына».
Мне нечего было возразить.
«Открой меня. Прими. Используй во благо, во имя любви. Как может дар любви быть злом? Ты сама говорила: определяет только действие».
Это было невероятным искушением: открыть Книгу, прочесть, найти заклятие для Бэрронса. Даже Бэрронс считал зло делом выбора, а не состоянием.
Король Невидимых не доверял себе, обладая силой «Синсар Дабх». А я?
Я смотрела и колебалась.
« Ирония судьбы, – говорил Бэрронс. – То, ради чего она мне нужна, будет не нужно мне, когда я ею завладею».
Если я ее подниму – пусть даже из милосердия, – не станет ли мне все равно, когда я открою страницы? Будет ли для меня важен ребенок, Джек и Рейни, мир, сам Бэрронс?
« Глупые страхи, милая МакКайла. Тебе дана свобода выбора. Я лишь резец. Ты скульптор. Изменяй свой мир. Будь святой, если хочешь: выращивай цветы, спасай детей, заботься о животных».
Все так просто? Неужели это правда?
Я могу сделать мир идеальным.
« Это неидеальный мир, Мак». – Я почти слышала рык Бэрронса.
Он прав. Крайне фиговый мир. Он полон несправедливости, которую нужно исправить, плохих людей и тяжелых времен. Я могу сделать всех счастливыми.
« У тебя амулет. С ним ты всегда сможешь меня контролировать. Ты всегда будешь сильнее меня. Я только книга. А ты живая».
Она была только книгой.
« Возьми меня, используй меня. Бэрронс всегда говорил, что все определяют действия. Тебе решать. Его сын страдает. Слишком много страдания в этом мире. Ты можешь это исправить».
Я смотрела, опустив руки. Боль – сложная шутка. Бэрронс и его сын испытывают боль, и это длится уже целую вечность. Только заклинание, которое я ему обещала, может все исправить.
« Во мне есть это заклятие. Мы вместе упокоим ребенка. Ты будешь его спасительницей. Мы освободим его уже сегодня. Открой меня, МакКайла. Открой себя. Я была одинока. Ты будешь меня учить».
Я прикусила губу и нахмурилась. А смогу ли я учить «Синсар Дабх»? Хватит ли во мне человечности? Я спросила свое сердце, свою душу. И нашла в них уверенность. Мои плечи расправились.
– Я могу, – сказала я. – Могу тебя изменить. Могу сделать тебя лучше.
« Да, да, давай же. Возьми меня, обними, открой,– шептала Книга. – Я люблю тебя. Люби меня».
Я не стала медлить. Я потянулась к «Синсар Дабх».
48
Книга была ледяной на ощупь, но пламя рубинов грело душу.
Я касалась «Синсар Дабх». Мы были близнецами, которых разлучили сразу же после рождения, и вот встретились. Я ждала ее всю жизнь. И теперь я была цельной. Я прижимала ее к груди и дрожала от переполнявших меня чувств. Во мне нарастала темная песня. Книга была пальцем, а я – кромкой бокала, и она скользила по винной кайме, вызывая музыку из глубины моей души.
Я любовно проводила ладонями по ее обложке.
Я чувствовала заключенную в ней мощь. Она тянулась ко мне, наполняла, опьяняла. Я снова была ребенком, не ведающим добра и зла. До рождения мы не ведаем, что такое мораль. Наверное, часть нашей души остается такой до самой смерти.
Мы выбираем. Все дело в выборе.
Я перестаю обнимать Книгу и держу ее на вытянутых руках, чтобы рассмотреть. И в это же время руна, спрятанная в моей ладони, пульсирует, расширяется и присасывается к обложке, запечатывая ее.
« ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!» – кричит «Синсар Дабх».
– Делаю тебя лучше.
Я плачу, зачерпывая очередную руну из темного озера. Книга нужна мне как воздух. Теперь я понимаю, почему она за мной охотилась. Я и вправдуидеальный носитель для нее. Мы созданы друг для друга. С ней я могу ничего не бояться. Отказ от нее был тяжелее всего, что я пережила. А еще хуже было осознание того, что с каждой новой руной, которую я прижимала к обложке и переплету, я приговаривала Иерихона и его сына к вечному аду.
«КАК ТЫ СМЕЕШЬ ПРЕДАВАТЬ МЕНЯ?»
– Я делаю это с трудом.
Я хотела сорвать руны, распахнуть Книгу, забрать нужное мне заклятие. Но не смела. Стоит мне открыть черно-алую с золотом обложку из тончайшего серебра, и Темная Песня поглотит меня.
« Станет погибелью мира», – говорили они.
Искушение было жутким. Я хотела вернуть Алину. Хотела восстановить стены. Сделать Дэни невинной маленькой девочкой, а не убийцей моей сестры. Хотела стать спасительницей для Иерихона. Освободить его от вечной боли. Увидеть, как он улыбается.
«ТЫ СКАЗАЛА, ЧТО МИР НЕСОВЕРШЕНЕН!»
– Ага. – Я прижала к обложке очередную руну.
Но это был мой мир, полный добрых людей, таких как папа и мама, терпеливая Кэт, инспектор Джайн, и все они старались сделать его лучше. Невидимые просочились на планету, но мир давно заслужил встряску, чтобы забыть о мелочной злобе нашей расы и сплотиться против единого врага.
Была боль, но была и радость. А жизнь – всегда нечто среднее между ними. Наш мир не идеален, но он настоящий. Иллюзия его не заменит. Я бы предпочла тяжелую правду жизни сладкой лжи.
Я перевернула Книгу и приложила к ней новую руну.
Голос Книги слабел.
«Он возненавидит тебя!»
Это был сокрушительный удар. Я была на волосок от того, чему Бэрронс посвятил свою жизнь, и повернулась к нему спиной. Я же обещала. Я говорила, что помогу ему. И подвела его. Не было способа выудить одно заклинание из такой громады, как «Синсар Дабх». Она ни за что не позволит ему всплыть и не отдаст добровольно. Даже сейчас она манит меня на глубину. Книга дала мне только то, что нужно для выживания, одновременно пытаясь получить контроль над моим телом. Если бы я ее открыла, пусть даже на миг, все было бы кончено. Она стерла бы мою личность и поселилась бы в моем теле. Возможно, я осталась бы в сознании, чтобы вопить от вечного ужаса, но это была бы лишь малая часть моей души.
Риодан был прав: Книга искала тело, и ей хотелось заполучить мое. Если верить ее словам, она готовила меня к этому еще до рождения. Ждала, когда я стану идеальной. Но не дождалась. Или упустила момент. « Зло – создание совершенно иного рода, Мак. Зло всегда уверено, что оно добро».
Я не поняла этого в тот раз. Теперь понимала.
Я прижала к Книге новую руну.
Теперь я не смогу упокоить сына Бэрронса. Не смогу его освободить.
« Я уничтожу тебя, сука! Это не конец. Ничто никогда не заканчивается!»
Еще четыре руны, и Книга замолчала.
Я села. Руки дрожали. Я выбилась из сил, по щекам текли слезы.
Я собиралась положить ладонь на обложку, чтобы убедиться – «Синсар Дабх» запечатана. Теперь можно отправить ее в аббатство. И тут барьер перед Бэрронсом испарился.
Он обхватил меня руками, он целовал меня, а я могла только думать о том, что выжила. Но какой ценой?
Со дня нашей встречи Бэрронс хотел лишь одного. Он тысячу лет прожил с единственной целью.
А меня он знал всего несколько месяцев. Ну что могу я значить для него по сравнению с этим?
49
Выжившие члены Хевена были потрясены смертью Ровены, но одного взгляда на Драстена МакКелтара, несущего Книгу, оказалось достаточно (кстати, Джо тоже была там), чтобы они убрали барьеры, допуская нас в комнату, где «Синсар Дабх» хранилась изначально.
Я рада была отдать Книгу Драстену. Меньше всего мне хотелось снова ее касаться. Потому что стоило мне подумать о заклятии для Бэрронса, о том, как оно близко, и о том, что достаточно открыть ее...
Я помотала головой, отгоняя мысли.
Свое дело я сделала. Пусть теперь за Книгу отвечают друиды. Я ехала в аббатство в одном «хаммере» с Келтарами. В качестве страховки. Сложно было поверить, что все почти закончилось. Меня не оставляло предчувствие новой гадости. В фильмах злодей всегда дергается напоследок. Вот этого я и ждала.
Джо и другие члены Хевена возглавляли процессию. За ними шли Риодан и его люди. Потом Келтары. Мы с Бэрронсом шагали за ними, а Кэт и остальные ши-видящие плелись позади. В'лейн и его свита должны были вот-вот прибыть.
Я внимательно наблюдала за Книгой. Драстен нес ее мимо молчаливого образа Ислы, на который я не могла смотреть, и дальше, вниз, по бесконечным лестницам.
Считать их я перестала после десятка пролетов. Глубоко. Я снова была под землей.
И все ждала, что Книга ощутит приближение к месту заточения и попытается разыграть со мной последнюю партию.
Я посмотрела на Бэрронса.
– Тебе не кажется...
– Что толстуха не похудела?
Вот это я в нем и любила. Он понял меня с полуслова.
– Идеи?
– Никаких.
– Паранойя?
– Возможно. Сложно сказать.
Бэрронс посмотрел на меня. И я поняла, что он хотел узнать обо всем, что произошло с Книгой, но собирался расспросить меня наедине. Все то время, пока «Синсар Дабх» играла со мной, он видел, как я разговаривала с Ровеной, убила ее, а затем молча стояла над Книгой. Иллюзии действовали только на меня. Битва была очень сложной и при этом невидимой.
По пути в аббатство Бэрронс молчал и с трудом сдерживал враждебность. Как только испарился барьер, он не переставал меня касаться. А я наслаждалась. Кто знает, чем это вскоре закончится.
« Я не мог к тебе пробиться!» – прорычал Бэрронс после поцелуя.
« Но я слышала твой голос. Ты отвлек меня».
« Я не смог тебя спасти». – Он был мрачен и зол.
Я тоже не могла его спасти. Но не торопилась об этом говорить.
«Ты получила его? Заклятие развоплощения?»
Глаза, полные древнего горя, смотрели на меня в упор. Но было что-то еще кроме горя. Что-то настолько чужое и неожиданное, что я чуть не расплакалась. Я многое видела в его глазах: желание, симпатию, насмешку, осторожность, злость. Но никогда не видела этого. Надежды. Иерихон надеялся на меня.
« Да, – солгала я. – Получила».
Я никогда не забуду его улыбку. Он словно осветился изнутри.
Я выдохнула и сосредоточилась на происходящем. Под аббатством находился подземный городок. Широкие туннели, узкие улочки, склоны. Мы прошли мимо катакомб, и Джо сказала, что там покоятся останки всех Грандмистрис. Где-то там лежит тело и первой Грандмистрис первого Хевена. Я хотела провести пальцами по надгробию, узнать ответы на вопросы, доступные только посвященным. Кэт тоже была членом Хевена.
– Ровена пристрелила бы меня, если бы я призналась тебе в этом. Я не могла изменить внутренний распорядок ордена. Ты молодец, Мак. Ровена недооценила тебя. Несмотря на пророчества, ты все равно осталась с нами. – Спокойные серые глаза смотрели на меня в упор. – Представляю, через что тебе пришлось пройти. Мы не сможем достойно отблагодарить тебя...
Я устало улыбнулась.
– Просто не выпускайте ее снова.
Впереди возникло волнение.
Прибыли Светлые, все, кроме В'лейна, и возникли прямо перед Риоданом, Лором и Фейдом.
Не знаю, кто испытал большее отвращение. Или желание убить. Вэлвет зашипел:
– У вас нет права здесь находиться!
– Убейте его, – сухо сказал Риодан.
– Не смейте! – крикнула Джо.
– Гребаные феи, – пробормотал Лор.
– Коснись одного из них, и я...
– Что, человек? – рявкнул на Джо Риодан. – Как ты думаешь меня остановить?
– Не зли меня.
– Прекратите, – тихо сказал Драстен. – Это книга Фейри, и они пришли убедиться, что ее запрут. Они имеют на это право.
– Из-за них она и вырвалась, – сказал Фейд.
– Мы Светлые, а не ши-видящие. Это они ее выпустили.
– Вы ее создали.
– Нет. Ее создали Невидимые.
– Да для меня все феи одинаковы, – фыркнул Лор.
– Я думала, что сюда нельзя телепортироваться.
– Нам пришлось убрать барьеры, чтобы всех впустить. Слишком большая разница...
– В ДНК? – сухо закончила я. Кэт улыбнулась.
– За неимением лучшего слова. Келтары – это одно, Бэрронс и его люди – другое, а Фейри – третье.
А я? Но я не спросила об этом. Я человек? Книга сказала правду? И во мне действительно есть моя «Синсар Дабх»? Она скопировала себя в мою беспомощную душу? Все эти годы я чувствовала, что со мной что-то не так, и пыталась отгородиться от нее темным озером и стенами?
Если во мне действительно вся Книга, а Кэт об этом узнает, попытается ли она запереть и меня?
Я вздрогнула. За мной будут охотиться как за Книгой?
Бэрронс взглянул на меня. «В чем дело?»
« Просто замерзла», – солгала я. Если Книга действительно во мне, то за заклятием достаточно нырнуть. На дно, как она говорила. Так какая разница? Победила ли я монстра, если он живет во мне? Или монстром было искушение?
– Где В'лейн? – спросила я.
– Забирает Королеву, – ответил Вэлвет.
И началась новая ссора.
– Если вы думаете, что ее сюда впустят, вы ошибаетесь.
– А как без нее восстановить стены? – возмутилась Дрии'лья.
