Текст книги "Прикосновение теней"

Автор книги: Карен Мари Монинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

Я посмотрела на Кристиана и слабо улыбнулась ему, но он не оттаял.

В'лейн и Келтары восстановили дольмен на ЛаРу и вытащили его из крепости Короля только прошлой ночью. Кристиан провел на свободе около четырнадцати часов и выглядел ничуть не лучше, чем в Зеркалах. Нет, он не был статуей из мрамора, кобальта и черного янтаря, но он был... странной иллюзией этих цветов. Если я смотрела на его волосы прямо, я видела медные пряди и даже блеск золота, но когда я поглядывала на Кристиана искоса, они казались угольно-черными. Его губы были розовыми и пухлыми, но стоило мне резко повернуться, и они казались синими от холода, покрытыми белым инеем. Гладкая золотистая кожа просила о прикосновении, но при взгляде сбоку блестела, как темный лед.

Глаза Кристиана тоже изменились. Уникальный детектор лжи теперь видел все едва ли не насквозь, и, казалось, иначе, чем мы.

Его отец, Кристофер, изучал Кристиана, когда ему казалось, что сын этого не видит. Ему следовало бы знать: когда Кристиан принимает отсутствующий вид, он лишь сильнее концентрируется на происходящем – настолько, что сам исчезает, превращаясь в слух.

– Ложь, – сказал Кристиан.

Драстен поморщился.

– Кристофер, я же просил заставить его помолчать.

– Он не будет молчать по чьей-либо просьбе, – сухо сказал Кристиан.

– Что значит «ложь»?! – взвилась Ровена.

– Они не знают наверняка, сработает ли их заклинание. Старые тексты, хранившиеся в башне Сильвана, испортились от времени, и теперь они могут только импровизировать.

– И мы чертовски хороши в импровизации. Тебя-то мы вытащили, разве нет?! – зарычал Кейон.

– А сначала я застрял там по его долбаной вине. – Кристиан мотнул головой в сторону Бэрронса. – Я не понимаю, зачем он здесь.

– Он здесь, – холодно произнес Бэрронс, – потому что у него три камня из четырех.

– Отдай их и отваливай на хрен.

– Я не виноват, что ты стал феечкой.

В'лейн чопорно поправил:

– Феей.

– Ты знал, что татуировок недостаточно...

– Я тебе не нянька.

Кристофер зашипел:

– Ты должен был их проверить...

– Пресвятая Дева Мария! – вмешалась Ровена. – Меня окружают варвары и глупцы!

– ...и не мастер тату. Сам пакуй свой гребаный парашют. Я даже не должен был пытаться...

Драстен тихо сказал:

– Тебе следовалоего проверить...

Дэйгис зарычал.

– Нечего делать вид, что ты сделал нам гребаное одолжение...

– Ты не пытался достать меня из Зеркал. Ты хоть сказал кому-то, что я там?

– ...но время упущено, – произнес Драстен, – и сделанного не вернешь.

– ...всему человечеству, к которому ты не относишься, – закончил Дэйгис.

– ...удержать эти стены. И это была гребаная услуга, а я не услышал даже гребаного «спасибо», и не равняй мой генофонд со своим, горец.

– Да заткнитесь вы все! – Я уже злилась. – Позже будете собачиться. А сейчас у нас есть работа. – Я обратилась к Келтарам: – Насколько вы уверены в своей импровизации?

Секунду царило молчание, поскольку все продолжали пикировку взглядами и безмолвными угрозами.

– Насколько это вообще возможно, – ответил мне Дэйгис. – Мы не новички. Мы были друидами Королевы еще до заключения Договора. Мы служили Фейри в Старые Времена, когда великий Холм Тара еще не был насыпан, и учились их магии. К тому же у нас есть несколько других... осколков древних тайн.

– И в прошлый раз все мы отлично поняли, чем это заканчивается, – протянул Бэрронс.

– Может, ты не помогал нам, а мешал, Древний? – прошипел Дэйгис. – Мы знаем, что у тебя свой план. В чем он заключается?

– Прекратите, вы все! – вставила Ровена.

Напряжение нарастало.

– Бэрронс и его люди положат три камня, – попыталась я вернуть их к сути дела.

– Он отдаст их ши-видящим, – строго сказала Ровена. – Мы разместим камни.

Бэрронс удивленно покосился на нее, приподняв бровь.

– И в каком из гребаных миров ты рассчитываешь этого добиться?

– Твое вмешательство нам ни к чему.

– Старушка, ты мне не нравишься. Так что будь со мной осторожна. Очень, очень осторожна.

Ровена закрыла рот, поправила очки и поджала губы.

Я посмотрела на В'лейна.

– Ты принес четвертый камень?

Он взглянул на Бэрронса.

– А он принес свои три?

Бэрронс оскалился.

В'лейн зашипел.

Келтары зарычали.

И все пошло по новой.

Сорок пять минут спустя мы вышли из комнаты, две стены которой были разбиты, а пол расколот.

Зато детали плана были наконец согласованы.

Я полечу на Охотнике над городом, найду «Синсар Дабх» и передам по рации ее координаты.

Бэрронс, Лор, Риодан и В'лейн заблокируют Книгу четырьмя камнями, а Келтары наложат связывающее заклятие, чтобы ее можно было перенести.

Драстен ее возьмет.

Бэрронс, Ровена, Драстен, В'лейн и я вместе отправимся на «хаммере» Бэрронса в аббатство (потому что никто не доверял ни В'лейну, ни другим Фейри телепортацию с Книгой).

Ровена снимет барьеры, все, кто был сегодня в этой комнате, спустятся в подземную гробницу, созданную миллионы лет назад для хранения Книги.

Дэйгис завершит заклятие, которое запечатает страницы в закрытом состоянии, и – согласно древнему знанию – провернет ключи в замках, оставив Книгу вечно бодрствовать в вакууме. «Адская штука», – мрачно сказал он.

Мне показалось, что он знает, о чем говорит.

« Ей незачем там находиться», – продолжала протестовать Ровена, прожигая меня взглядом даже сквозь повязку. Риодан снова завязал глаза ши-видящим. Он не хотел, чтобы они рассмотрели клуб и запомнили обратную дорогу.

« Тебе там тоже нечего делать, старушка,– сказал Бэрронс. – Как только ты уберешь барьеры, ты будешь не нужна».

« В тебе тоже никто не нуждается».

« Ты считаешь, что впустить нужно только Дэйгиса, Драстена и Книгу?» – съязвила я.

Грандмистрис дулась до самого выхода.

Я вышла в пасмурный день и вздрогнула. От весны не осталось и следа. День был мрачный и серый, шел дождь. Завтра мы встретимся на углу О'Коннел и Бикон-стрит.

И, если повезет, к рассвету следующего дня мир станет безопаснее.

А пока что мне отчаянно хотелось отдохнуть от мужчин, которые присутствовали в моей жизни. Мне хотелось устроить девичник.

Я повернулась к В'лейну и коснулась его руки.

– Можешь найти для меня Дэни и попросить, чтобы она пришла в магазин сегодня в восемь?

– Как пожелаешь, МакКайла, – улыбнулся он. – Не хочешь провести завтрашний день со мной на пляже?

Рядом возник Бэрронс.

– Завтра она занята.

– Ты занята завтра, МакКайла?

– Она работает со мной над древними текстами.

В'лейн посмотрел на меня с жалостью.

– Ах, древние тексты. Праздник в книжном магазине.

– Мы переводим «Кама-сутру», – сказал Бэрронс. – И активно ее дописываем.

Я чуть не задохнулась.

– Да тебя никогда не бывает днем.

– Почему же? – В'лейн был сама невинность.

– Завтра буду, – пообещал Бэрронс.

– Весь день?

– Да.

– МакКайла проведет этот день без одежды, на пляже со мной.

– Ты никогда не был с ней в постели. Она рычит, когда кончает.

– Я знаю, какие звуки она издает. Она испытывала мультиоргазм от моих поцелуев.

– И от секса со мной. Несколько месяцев, феечка.

– Ты все еще ее трахаешь? – мурлыкнул В'лейн. – Что-то она тобой не пахнет. Если да, то тебя ей мало. Она начинает пахнуть, как я. Как Фейри.

– Невероятно, – пробормотал за моей спиной Кристиан.

– Она спит с обоими? – спросил Драстен.

– И они это позволяют? – удивился Дэйгис.

Я уставилась в пространство между В'лейном и Бэрронсом.

– Вы же спорите не обо мне.

– Ошибаешься. – Бэрронс выудил из кармана телефон. – Ты знаешь, как меня найти, если захочешь.

И он ушел.

– Еще какие-то сокращения?

Его уже не было.

– Ты также знаешь, как найти меня, Принцесса. – В'лейн повернулся ко мне и накрыл мои губы своими.

– Мак, какого черта ты делаешь? – осведомился Кристиан.

Я заерзала, и В'лейн отпустил меня. Его имя снова свернулось у меня на языке.

– Знаете что, – сердито сказала я. – Можете сразу отвалить. Я ни перед кем не должна отчитываться.

В моей жизни определенно было слишком много тестостерона.

Девичник был мне просто необходим.

ЧАСТЬ III

Между желанием

И порывом,

Между возможностью

И существованием,

Между сущностью

И исходом

Падает Тень.

Т.С. Элиот

Que sera, sera,

Что будет, то будет,

Будущего нам не увидеть.

Джей Ливингстон и Рэй Эванс

« Я не зло.

Тогда почему ты уничтожаешь?

Уточни.

Ты делаешь ужасные вещи.

Разъясни.

Убиваешь.

Те, кто убит, становятся чем-то иным.

Да, мертвецами! Уничтоженными!

Дай определение уничтожению.

Разрушение, повреждение, гибель, смерть.

Дай определение созиданию.

Рост чего-то из ничего, превращение сырого материала в нечто новое.

Нет такого понятия, как ничто. Все есть нечто. Откуда берется твой «сырой материал»? Разве он не то, что ты своей волей превращаешь в нечто иное?

Глина – это просто аморфная масса грунта, из которого художник делает прекрасную вазу.

Аморфная. Прекрасно. Мнение. Субъективное. Глина была чем-то. Возможно, вас она не впечатлила, как меня не впечатлили люди, но вы не можете отрицать наличие у неё сути. Вы били её, растягивали, сминали, плавили, сушили и заставляли ее стать чем-то иным. Вы приложили к ней свою волю. И это называется созиданием?

Я беру существо и заставляю его молекулы перегруппироваться. Это ли не созидание? Оно было одним, стало другим. Оно ело, было съедено. Я ли не создаю субстанцию для нового, изменив его состояние? Может ли созидание быть без разрушения? Деревни умирают. Растут города. Люди умирают. Жизнь рвется из земли на их могилах. Разве не каждый акт разрушения с течением становиться созиданием?»

Разговор с «Синсар Дабх»

36

– С днем рождения! – воскликнула я, открывая дверь «КСБ».

Дэни шагнула внутрь, и я надела ей на голову бумажный колпак, щелкнула резиночкой по подбородку и вручила дуделку.

– Да ты смеешься, Мак. Это же было несколько месяцев назад. – Она смутилась, но я заметила искорки в ее глазах. – В'лейн сказал, что ты хотела меня видеть. Класс, чувиха: Принц Фейри приходит к «Мега»! А что случилось? Я давно тебя не видела.

Я провела ее вглубь магазина, где танцевал огонь, играла музыка, а на столе были разложены подарки. Дэни широко открыла глаза.

– Это все мне? У меня никогда не было вечеринки.

– У нас есть картофельные чипсы, пицца, торт, печенье, и конфеты, и любые сладости с тройным шоколадным кремом, шоколадным муссом и шоколадной крошкой. Мы устроимся на диване, откроем подарки, будем объедаться и смотреть фильмы.

– Как вы с Алиной?

– Именно так. – Я обняла ее за плечи. – Но сначала главное. Сядь пока.

Я торопливо вернулась к входу, вынула торт из холодильника, воткнула в него четырнадцать свечей и зажгла их.

Я гордилась своим тортом. На украшение ушло много времени, но оно того стоило.

– Загадай желание и задуй все свечки. – Я поставила торт на столик перед Дэни.

Она уставилась на него со странным выражением, и я успела подумать: «Только не бросай его в потолок». У меня ушел весь день на попытки что-то испечь, и лишь этот торт удался.

Дэни посмотрела на меня, зажмурилась, сморщилась от напряжения.

– Эй, не лопни, милая. Это же просто желание, – поддразнила я.

Но Дэни загадывала желание так же, как делала все в своей жизни: на сто пятьдесят процентов. Она надолго замерла, и я начала подозревать, что в глубине души она советуется с внутренним адвокатом, пытаясь прибегнуть к уловкам и обойти последствия.

А потом Дэни открыла глаза, нахально улыбнулась и чуть не сдула с торта весь крем.

– Мое желание теперь сбудется, правда?

Я задула все свечи.

– У тебя никогда раньше не было торта, Дэни?

Она вскинула голову.

– Отныне у Дэни «Мега» О'Мелли каждый год будет как минимум один торт, – торжественно произнесла я.

Она просияла, разрезала торт и положила два огромных куска на тарелки. Я добавила печенья и конфет.

– Чувиха, – сказала Дэни со счастливым видом, облизывая нож. – Что посмотрим сначала?

Со дня приезда в Дублин у меня практически не было возможности сесть, расслабиться и забыться.

Сегодня мне это удалось. И это было чудесно. Я украла этот вечер у мира, чтобы снова побыть просто Мак. Я ела вкусную еду, наслаждалась приятной компанией. Я притворялась, что мне нет ни до чего дела. Одно я усвоила прочно: чем тяжелей становится жизнь, тем мягче нужно быть с собой и всегда давать себе передышку, когда есть такая возможность, иначе в решающий момент у тебя не будет сил.

Мы смотрели черную комедию и хохотали до упаду, а я красила обкусанные ногти Дэни черным лаком.

– Что это? – спросила я, заметив браслет.

Она покраснела.

– Да ничего. Это мне Танцор подарил.

– Какой Танцор? У тебя есть парень?

Дэни сморщила нос.

– Да это не то.

– А что «то»?

– Танцор классный, но он не... он... просто друг.

Ага, как же. «Мега» краснеет. Танцор явно больше, чем друг.

– Как ты с ним познакомилась?

Она заерзала.

– Мы смотрим кино или бабские темы разводим?

Я отмотала фильм назад и поставила на паузу.

– Не бабские, а сестринские. Колись, Дэни. Кто такой Танцор?

– Ты же мне никогда о своей интимной жизни не рассказываешь, – резонно заметила она. – А с Алиной наверняка все время болтала о сексе.

Я напряженно выпрямилась.

– Ты уже живешь половой жизнью?

– Не, блин. Я еще не готова. Это я так, к слову. Если хочешь говорить как сестра, не надо мне читать морали.

Я вздохнула. Дэни слишком быстро повзрослела. И я хотела, чтобы важная часть ее жизни разворачивалась медленно, идеально, с розами и романтикой. А не в горячке момента, когда консоль «камаро» вжимается в спину, а незнакомый парень наваливается сверху. Я желала ей испытать чувства, которые запомнятся навечно.

– Помнишь мои слова о том, что нам нужно поговорить?

– Ну вот, начинается, – пробормотала Дэни. – Так, чувиха, слушай: они скрывают от нас кое-что важное о пророчестве. Умалчивают.

Она застала меня врасплох, причем намеренно.

– И ты только сейчас сообщаешь мне об этом?

Дэни выпятила нижнюю губу.

– Пришло время. Это ты хотела болтать о глупостях, а я тут пытаюсь быть профессионалом. Я сама недавно об этом узнала. Я же давно ушла из аббатства и редко там бываю.

А я-то считала, что она вернулась! Когда же я отвыкну строить предположения?

– И где ты остановилась? У Джайна в Дублинском замке?

Дэни скрестила руки на груди и просияла.

– Я хожу к ним убивать фейских козлов, но у меня свои норы. Я зову их «Каса-Мега».

Дэни живет одна? И у нее есть парень?

– Тебе же недавно исполнилось четырнадцать.

Я была в ужасе. Ладно еще парень – ну, в зависимости от того, какой он, сколько ему лет и подходит ли он ей, – но ее жизнь нужно менять, и как можно быстрее.

– Я знаю. Долго мы с тобой собирались, да? – Дэни опять дерзко улыбнулась. – У меня есть несколько мест в зависимости от настроения. Я туда натаскала все, что мне надо. Даже мотоцикл! – Она помахала руками. – Пятипальцевая скидка, хватай и беги. Я созданадля этого мира.

Кто будет о ней заботиться, если она подхватит грипп? Кто расскажет ей о контрацептивах и ЗППП? Кто будет бинтовать ее порезы и следить за тем, чтобы она правильно питалась?

– Итак, о пророчестве, Мак. Там есть здоровый шмат, о котором нам не говорили.

Я отложила материнские чувства на потом.

– Где ты это услышала?

– Мне сказала Джо.

– Я думала, что она верна Ровене.

– У Джо, по-моему, свои дела на стороне. Она член Хевена, но ей там не нравится. Она говорила, что Ро не позволяет им откровенно говорить с тобой или со мной. Считает, что я все тебе передам.

– Давай колись, – поторопила я.

– У пророчества уйма других частей, там больше деталей о людях и событиях. И в нем говорится о том, что та, кто умрет молодой, предаст человеческую расу и свяжется с теми, кто создал Монстра.

Я поерзала на диване. Тысячу лет назад Алины не было на свете. Как можно было предсказать ее связь с Дэрроком?

– А та, что будет искать смерти, – это ты, Мак, – станет охотиться за Книгой. Она не человек. А у двоих из Древней Расы нет шанса исправить наши дела, потому что они не захотят этого сделать.

Я не могла произнести ни слова.

– Там говорится, что у первого пророчества примерно двадцать процентов достоверности, а если оно не сработает, вероятность второго увеличится процента на два.

– Кто составляет пророчества с такими мизерными шансами? – рассерженно произнесла я.

Дэни засмеялась.

– Чувиха, ты повторяешь мои слова!

– Почему они ничего мне не сказали? Они вели себя так, словно моя роль вообще незначительна. – И мне это нравилось. Меньше проблем.

Дэни пожала плечами.

– Ро никогда не говорила нам, что мы можем быть Невидимыми. Она сказала, что, если бы ты об этом узнала, это было бы равносильно приговору. А я считаю, что мы должны об этом знать. Взглянуть на себя в зеркало и либо не отводить глаз, либо вообще не смотреть.

– Что дальше? Там говорилось о чем-то еще?

– Вроде бы есть другое... пророчество. Оно гласит: если двое существ древней крови будут убиты, все пойдет иначе и шансы на успех будут выше. Чем раньше они умрут, тем лучше.

По моей коже пробежал озноб. Это было грубо, но по делу. Кто бы не зашел так далеко ради того, чтобы увеличить шансы на выживание человечества? Странно, что нас с Алиной не убили сразу же после рождения.

– Я думаю, именно поэтому вас с Алиной отдали на усыновление. Кто-то не хотел, чтобы вас убили, и потому отослал подальше.

Конечно. И запретил возвращаться. Но Алина хотела учиться в Дублине, а папа ни в чем не мог ей отказать.

Одно решение, простой выбор, и мир начал рассыпаться на части.

– Что еще?

– Джо сказала, что они говорили с Наной за спиной у Ро. Старушка была в аббатстве в ту ночь, когда Книга сбежала, и многое видела. Ши-видящих разрывали на части. От некоторых из них почти ничего не осталось. Других вообще не нашли.

– Нана была в аббатстве, когда Книга вырвалась на свободу?

Она ни слова не сказала об этом в ту ночь, когда мы с Кэт были в ее коттедже у моря. Нана только назвала меня Алиной, рассказала, что ее внучка, Кайли, была лучшей подругой Ислы и членом Хевена и что она чувствовала тьму под землей.

Дэни покачала головой.

– Это потом выплыло наружу. Якобы ей сказали кости, что бессмертная душа ее дочери может пострадать.

– То есть внучки, Кайли.

– Нет, дочери, – хихикнула Дэни. – Ро.

У меня отвисла челюсть.

– Ровена – дочь Наны?

Я поперхнулась. Ровена была матерью Кайли? Что еще скрыла от меня Нана О'Рейли?

– Старушка ее не любит, да это и понятно. Кэт и Джо обыскали коттедж Наны, пока та спала, и нашли детские фотографии. Нана считает, что Ро причастна к побегу Книги. Кайли вроде бы говорила ей, что создала свой маленький Хевен, о котором Ро не знает, и его глава живет не в аббатстве. Называла имя – Тесси, Телли... типа того. Это было сделано на тот случай, если с Хевеном в аббатстве что-то случится.

У меня голова шла кругом. Это невероятно. Если бы я не решила отпраздновать день рождения Дэни, я бы этого просто не узнала. И снова эта загадочная Телли, о которой упоминали папа и Бэрронс! Она была главой тайного совета. Она помогла моей маме сбежать. Нужно ее найти. «Вы уже нашли Телли? – вспомнила я слова Бэрронса. – Подключите больше людей». Он опять меня опережал. Он за ней охотился. Но почему? Откуда он узнал о Телли, что именно узнал и почему не сказал мне об этом?

– И?..

– Твоя м... Ну, ты у нас вроде не человек, так что она тебе не мама... Исла выбралась живой. Нана видела ее в ту ночь. И ты ни за что не угадаешь, с кем!

Я не доверяла своему голосу. С Ровеной. Старая мерзавка наверняка убила ее. Была Исла моей матерью или нет, но я чувствовала с ней странную связь, желание защитить ее.

– Нет, ну попробуй угадать? – Дэни дрожала от радости.

– С Ровеной, – сухо сказала я.

– Вторая попытка. У тебя реально крыша поедет. Нана не узнала бы его, если бы не видела тебя с ним. Ну, она не называет его «он», она говорит «это».

Я уставилась на нее.

– С кем?

– Нана видела, как Исла садится в машину с тем, кого она называет Проклятым. Чувиха, прикинь, двадцать с лишним лет назад единственного выжившего члена Хевена увез Бэрронс.

После всего сказанного я просто не могла успокоиться, свернуться клубочком на диване и смотреть кино, как собиралась.

К тому же во мне было столько сахара, что я уже начинала вибрировать.

Сбросив «бомбу» о Бэрронсе, Дэни снова запустила фильм и опять принялась за еду, Этот ребенок был непробиваем.

А я сидела, уставившись на экран, и ничего не видела.

Почему Бэрронс не сказал, что был в ту ночь в аббатстве? Почему он скрыл, что знал Ислу О'Коннор, мать моей сестры? Я еще могла отказаться от матери, которую никогда не знала, но сестра оставалась сестрой. Родная или нет, Алина мне сестра. И точка. Конец.

Я вспомнила, как спускалась по лестнице и слышала его разговор. Бэрронс тогда сказал: «После того, что я узнал о ней в ту ночь». Он говорил о той ночи в коттедже? Его, как и меня, удивило, что Нана считала женщину, покинувшую аббатство, моей матерью?

И он отвез ее к Телли, которая спасла нас с Алиной, найдя усыновителей в Америке? Если Исла ушла из аббатства живой, то почему, как и где она погибла? Она добралась до Телли, чтобы сказать ей, как поступить с детьми в случае ее смерти? Какую роль сыграл в этой истории Бэрронс? Он убил Ислу?

Я ерзала на диване. Бэрронс видел торт и знал, что я собираюсь праздновать день рождения Дэни. Он ненавидел дни рождения. И сегодня явно не покажется.

Я отковырнула кусочек шоколадной глазури. Огляделась. Посмотрела на рисунок на потолке. Потеребила кашемировое покрывало. Собрала крошки с дивана и положила их в ряд на тарелке.

Ровена была дочерью Наны. Исла и Кайли практически выросли вместе. Исла была главой Хевена. Они считали, что нужно создать другой Хевен за спиной Ровены. Кто-то еще жил за стенами аббатства. Исла руководила формальным советом, загадочная Телли – тайным. Все эти годы мою маму – Ислу – считали виновной в исчезновении Книги, но теперь похоже, что за всем стояла Ровена.

Она обвиняла всех: сначала Ислу, затем Алину, а после меня.

« А у двоих из Древней Расы нет шанса исправить наши дела, потому что они не захотят этого сделать».

Я вздохнула. Проведав маму с папой в Ашфорде и узнав, что я могу погубить мир, я почувствовала себя обреченной. Затем Кэт и Джо показали мне пророчество – подправленную версию – и я испытала облегчение.

Чтобы снова вернуться к обреченности. Мне нелегко было смириться с мыслью о том, что чем раньше нас с сестрой убьют, тем лучше будет человечеству.

Если бы Алина выжила, выбрала бы она Дэррока? Я поддалась отчаянию и хотела разрушить и переделать мир, чтобы вернуть Бэрронса. Мы обе фатально испорчены? Нас изгнали ради мира? Поэтому глазастик дал мне карту «Мир»? Предупредил, что я могу уничтожить его, если не буду осторожна? Что мне нужно посмотреть на мир, увидеть его? Кто он вообще такой?

Попав в Дублин и начав выяснять о себе новые вещи, я чувствовала себя главным героем эпического повествования.

Теперь же я надеялась, что не слишком облажаюсь. Большие проблемы требовали серьезных решений. А как я могла доверять себе, если даже не знала, кто я?

Я скрестила ноги. Затем опустила их на пол, пробежала пальцами по волосам.

– Чувиха, ты смотришь фильм или гимнастикой на диване занимаешься? – обиделась Дэни.

Я взглянула ей в глаза.

– Хочешь пойти убить пару тварей?

Она просияла. У нее были шоколадные усы.

– Блин, я думала, ты никогда этого не предложишь!

Каждый раз, когда мы с Дэни дрались спиной к спине, был золотым воспоминанием, которое я любовно закрепляла в альбоме памяти.

Я не могла не думать о том, как бы все сложилось, если бы Алина доверяла мне и мы стали бороться вместе. Уверенность в том, что моя спина надежно прикрыта, что мы – команда и не бросим друг друга, прорвемся сквозь любой вражеский лагерь, бесценна. Знать, что в какие бы проблемы ты не вляпался, за тобой придут и тебе всегда помогут, – это любовь. Возможно, мы с Алиной были слабыми, потому что нас разделял океан. Если бы она выжила, мы бы сейчас были вместе.

Я могу никогда не узнать, кто я, но выбрать себе семью я могу, и Дэни, бесспорно, относится к членам моей семьи. Джек и Рейни полюбят ее, как только увидят.

Мы летели по скользким от дождя улицам и убивали Невидимых. Мстили. С каждым ударом я все больше убеждалась в том, что я не Король. Будь я им, я бы испытывала хоть что-то: угрызения совести, вину. Король не хотел лишиться своих сумрачных детей. Я не чувствовала гордости создателя, не чувствовала любви. Я не чувствовала ничего, кроме удовлетворения от того, что уничтожаю бессмертных паразитов и спасаю людей.

Мы встретили Джайна и хранителей, помогли им справиться с теми, кто мог телепортироваться. Мы видели, как охотятся Лор и Фейд. Мне показалось, что я заметила на крыше Келтара – в темноте мелькнули татуированные мускулы.

Ближе к рассвету мы подобрались к «Честерсу», и я решила, что на сегодня, пожалуй, хватит. Я наконец устала так, что мне захотелось спать, и понимала, что должна быть в форме для поимки «Синсар Дабх».

Сегодня все наконец закончится. Мы навсегда запечатаем Книгу, а потом я соберу свою жизнь по частям и восстановлю ее. Я продолжу поиски убийцы Алины, выясню, кто я, но главное – мне снова станет легче дышать. Я получу время для самой себя, для жизни... для любви.

– Давай вернемся в магазин, Дэни.

Ответом мне был странный звук.

Я обернулась и захлебнулась воздухом. Я не думала. Я просто рванулась вперед и ударила ладонями, заморозив эту мерзость.

Серая Женщина застыла, но я опоздала.

И могла только с ужасом смотреть. Пока я предавалась размышлениям, гнилая пожирательница красоты телепортировалась к нам, схватила Дэни и начала ее поедать. Это происходило за моей спиной, а я даже не заметила этого!

И могла подумать лишь: «Но она же так не делает, она предпочитает мужчин!»

Дэни хотела стряхнуть ее и не могла.

– Чувиха, насколько все плохо?

Я взглянула на нее и ахнула. Такого не может быть. Я не могла потерять Дэни. Что-то дикое и темное рвалось из меня.

– Ой, блин, да убери ее от меня!

Я попыталась это сделать, но не смогла. Руки Серой Женщины присосались к Дэни, слились с жертвой до тех пор, пока она сама не решит отпустить добычу. Я била чудовище ладонями снова и снова, не давая ожить, использовала эффект Нуля, тянула время, пытаясь прочистить мозг и понять, что же делать. И то и дело косилась на Дэни. То, что осталось от ее волос, больше не было огненным. Видны были залысины и язвы. Глаза на бескровном лице запали. Она вся была покрыта язвами и потеряла почти половину веса.

– Я должна была догадаться, – жалобно сказала Дэни. – Эта тварь все время тут шастает. Она любит «Честере». Я за ней охотилась. И она это знала. Ой! – Дэни прикоснулась ко рту.

Ее губы потрескались, из ран текло. И зубы, казалось, вот-вот выпадут.

Слезы жгли мне глаза. Я ударила Серую Женщину ладонями и закричала:

– Отпусти ее, отпусти!

– Поздно, Мак. Ведь поздно?

Я вижу это по твоим глазам.

– Никогдане поздно. – Я вытащила копье и прижала его к горлу Серой. – Делай, что я скажу, Дэни. Не двигайся. Просто доверься мне. Я позволю ей оттаять.

– Она меня прикончит!

– Нет. Верь мне. Держись.

Я зажмурилась и открыла свой разум. И оказалась на черном берегу у темных вод. Глубоко внизу что-то бурлило, приветствовало меня, радовалось мне. «Я скучало по тебе. Возьми вот эти, тебе их хватит. Но возвращайся скорее, здесь есть еще». Я это знала. Я чувствовала. Озеро было как потайной ящик, хранивший то, с чем я боялась встретиться. Нужно было разбить цепи, поднять крышку. Руны, которые я брала, сочились из щелей. Но однажды мне придется вернуться в это место силы и заглянуть вглубь. Я зачерпнула алые руны из черной воды. Открыла глаза и прижала одну ладонь к щеке Серой Женщины, а вторую – к ее гнилой груди.

Я ждала.

Оттаяв, Серая тут же попыталась сбежать, но черное озеро сдержало обещание, а руны помешали телепортации. И я поняла, что они действительно были фрагментом Песни Творения, как говорил Бэрронс, и частью тюремных стен. Чем больше сил прилагал Фейри, чтобы выбраться, тем сильнее становилось сопротивление.

Серая Женщина оторвалась от Дэни, пытаясь сорвать руны с кожи, и завопила. Похоже, они жгли. Хорошо.

Дэни осела на землю, тонкая, белая, как лист бумаги, жутко истощенная.

Я ударила Серую. Сильно. И продолжала бить ее.

– Исправь то, что сделала!

Тварь перекатилась и зашипела.

Я подняла кулак, истекающий кровью и рунами, и бросила в нее третью порцию.

Серая Женщина завопила и сжалась.

– Я сказала, исправь!

– Это невозможно.

– Не верю. Ты высосала из Дэни жизнь. И можешь вернуть ее. А если не можешь, я запру тебя в твоей гнилой шкуре для вечной пытки. Думаешь, ты сейчас голодна? Ты понятия не имеешь, что такое голод. Я заставлю тебя почувствовать боль. Я запру тебя в ящик, и моей миссией будет...

Зарычав от ярости и боли, Серая Женщина снова перекатилась и прижала ладони к лицу Дэни.

– Свободный выход. – С ее губ слетали капли крови.

– Что?

– Ты не убьешь меня, если я это сделаю. Мы с тобой – как там говорится? – ослабим напряженность. Станем союзниками. Ты будешь мне должна.

– Я подарю тебе жизнь. Этого достаточно.

– Я могу убить ее.

– Да хватит трендеть! – закричала Дэни. – Прикончи эту мерзость. Ты ничего ей не должна, Мак.

Но что-то меня беспокоило.

– Ты не убиваешь женщин. Почему ты пришла за Дэни?

– Ты убила моего самца! – зарычала Серая Женщина.

– Серого Человека?

– Он был единственным представителем нашей касты мужского пола. Теперь я причиню тебе боль. Убери это от меня!

– Верни Дэни то, что ты забрала. Сделай так, чтобы она выглядела, как раньше, и я уберу руны. Иначе я тебя в них запеленаю.

Серая Женщина извивалась на брусчатке.

– На счет три. Раз, два...

Она подняла тонкую, покрытую язвами, сочащуюся гноем ладонь.

– Поклянись, что дашь мне свободу, иначе она умрет. – Чудовище горько засмеялось. – Мы с ним разделились, вырвавшись из тюрьмы. Собирались охотиться и убивать вместе. Кто знает? В этом мире мы могли бы даже завести детей. Я больше не видела его живым. Выбирай. Я устала от тебя.

– Пошли ее! – вскипела Дэни.

– Мне нужна не только ее жизнь. Ты не причинишь вреда никому из моих. Я не стану объяснять тебе, кто из них мой. Просто если тебе покажется, что я знаю человека, на котором ты пытаешься кормиться, отвали, иначе нашему договору конец. Понятно?

– Ни ты, ни те, кого ты считаешь своими, не будут за мной охотиться. Понятно?

– Ты уберешь все следы своего влияния.

– Однажды ты окажешь мне услугу.

– Согласна.

– Нет, Мак! – закричала Дэни.

Я прижала ладонь к ладони Серой Женщины. Почувствовала ее жалящий рот, скрепивший клятву кровью.

– Исправляй, – сказала я. – Быстро.

– Поверить, на фиг, не могу, что ты это сделала, – в десятый раз пробормотала Дэни.

Ее щеки порозовели, глаза сияли, рыжие кудряшки были пышнее, чем обычно. Она даже казалась здоровее, словно под кожу добавили пару слоев коллагена.