Текст книги "В объятиях тени"
Автор книги: Карен Ченс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
Приткин прекрасно знал, что Майра пыталась меня убить. Более того, он наверняка ждал, когда она сделает вторую попытку. Я была чем-то вроде приманки. Зачем Майра понадобилась ему и Маку, тоже было ясно. Разыскать ее – значит получить мощное оружие в борьбе за лидерство в совете круга. Возможно, эти ребята считали себя революционерами, разрушающими прогнившую систему, а может, просто рвались к власти, как завзятые оппортунисты. До них мне не было никакого дела, меня беспокоило другое: Майра ни за что не перейдет на их сторону, если они не пообещают сделать ее пифией. Интересно, когда я перестану быть нужной, Приткин сам меня убьет или доверит это Майре?
Конечно, они и сами понимали, что так просто она в их схему не впишется. Как говорила Агнес, передавая мне энергию, наследница присоединилась к Распутину, потому что сама была злом, а может, не злом, а просто размазней. В любом случае, она была бы плохой пифией. Учитывая, что она хотела меня убить, я склонялась к первому варианту. Лично мне титул пифии не нужен, но и Майра его не получит. Ни за что.
Я задумалась. Билли прав – нам понадобится помощь, и парочка магов-воинов вполне для этого подойдет. Значит, Приткин хочет меня использовать, а потом бросить? Отлично, мы еще посмотрим, кто кого. Пусть только поможет мне разыскать Майру, а там я его сама обставлю; ну а для Майры у меня приготовлен ящичек, где когда-то сидели грайи.
Я улыбнулась, глядя на Приткина.
– Как интересно. А что, давай поработаем вместе. Может, из этого что-нибудь и выйдет.
Тот день начался с лекции. Хотя я и выросла среди вампиров, но мир магов знала не слишком хорошо. Они считают ясновидящих чем-то вроде отбросов общества, людьми, обделенными талантом, которые зарабатывают на жизнь тем, что рассказывают простым смертным то, что те хотят услышать. Обычно это звучит так: «Имя вашего духовного двойника начинается с буквы М, или С, или Р, или…» В общем, перебираются все буквы алфавита; для этого ясновидящему требуется несколько сеансов, причем каждый стоит недешево. Я такими вещами никогда не занималась, даже за хорошие деньги. Находясь в отчаянном положении, я могла жульничать в казино, но при этом никогда не унижала свой дар. Впрочем, большинство магов, приходившие к Тони, презирали ясновидящих и никогда не обращались ко мне за помощью.
Вампиры, конечно, тоже наделены магическими способностями; это относится не только к их невероятной живучести. Многие из них достигают в магии большого мастерства. Я видела, как некоторые вампиры летали по воздуху и поднимали в воздух других, как они сдирали кожу на расстоянии и одной силой мысли извлекали из груди человека бьющееся сердце. И все же они не умеют того, на что способны маги, а если маг становится вампиром, то теряет свои способности, поэтому магов-вампиров не существует.
Думаю, что в тот день я узнала о магах больше, чем за десять лет жизни у Тони. Все началось с того, что Приткин снова разделся и улегся на кушетку, чтобы Мак закончил татуировку. Я спросила, зачем им это нужно. При этом я старалась не смотреть на обнаженный торс волшебника, который отчего-то казался мне гораздо привлекательнее, чем мне того хотелось. Оставалось надеяться, что побочный эффект, вызванный инкубом, скоро пройдет.
– В Стране эльфов моя магия, как и твоя, потеряет силу, – сказал Приткин таким тоном, словно от души хотел послать меня подальше, но вынужден был сдерживаться.
Я решила воспользоваться моментом:
– Значит, ты будешь воздействовать на эльфов своей ослепительной татуировкой?
Мак рассмеялся. Приткин лежал, отвернувшись к стене, но я знала, что он, как всегда, злится. Его спина напряглась, под гладкой кожей перекатились мышцы. Я встала, чтобы взять еще одну банку колы.
– Это не просто татуировка, – пояснил Мак, беря в руки какую-то машинку, похожую на электрическую зубную щетку, только без волосков. – Если я все сделаю правильно, у него появится магическая аура, вроде как вторая кожа, она будет его оберегать. Отличное оружие, прекрасно заменяющее магическую защиту. Технику ее изготовления мы узнали у эльфов, поэтому в их стране она должна работать лучше, чем здесь.
Мак приставил машинку к кончику меча и точечными движениями начал выводить рисунок. Приткин не дрогнул, но мышцы на его руках чуть напряглись. Я отхлебнула колы и окончательно оставила попытки отвести от него взгляд.
– Что-то я не понимаю, – через некоторое время сказала я. – Если у вас есть надежное оружие, то почему бы не использовать его против эльфов?
Стерев со спины волшебника несколько капель крови, Мак начал объяснять:
– Обычное оружие в Стране эльфов не годится. Здесь нужна магия, но, как уже говорил Джон, против них наша магия бессильна. – Он вновь взялся за машинку, и на этот раз Приткин слегка вздрогнул. – Во всяком случае, большая ее часть, а те штуки, что могли бы помочь, для нас недоступны.
– Какие штуки?
– Да разные, – ответил Мак под тихое жужжание машинки. Он на секунду остановился, сверился с рисунком в старинном фолианте, лежавшем рядом на стуле, и начал что-то бормотать, склонившись над почти законченной татуировкой. Рисунок вспыхнул и через мгновение погас. Мак крякнул и продолжил работу. – Например, есть такое оружие – нулевые бомбы. Достать их крайне трудно, к тому же для их использования требуется специальное разрешение, иначе можно поплатиться головой. Такие бомбочки даже на черном рынке не достать, торговцы ни за что не продадут.
– А что это за бомбы?
– Мерзкое изобретение, зато действенное, особенно там, где не работает магия. Никто не знает, кто их изобрел, но пользуются ими уже несколько столетий. Делают их так: черный маг берет мага-нулевика, то есть мага, обладающего врожденной способностью разрушать магию, высасывает из него жизненные силы и собирает их в серебряный сосуд. Нулевик, естественно, погибает, но его жизненная сила остается в запечатанном сосуде, и если тот взрывается, то уничтожает всю магию, находящуюся поблизости, включая и магию эльфов. На какое время – зависит от силы нулевика и его возраста на тот момент, когда из него выкачали жизнь.
– Интересно. – Я ощутила легкую тошноту. – Как они выглядят? – спросила я, стараясь не смотреть на свою сумку, мирно стоявшую рядом с холодильником.
Я постаралась говорить небрежным тоном, но Приткин, видимо, что-то заподозрил, потому как сразу повернул голову и взглянул на меня.
– А почему ты спрашиваешь? – прищурившись, спросил он, и его зеленые глаза, обрамленные светлыми ресницами, блеснули.
Я пожала плечами.
– Да просто так. У Тони было полно оружия. Может быть, я эти бомбы видела.
Мак покачал головой.
– Вряд ли, красавица. Такие штуки стоят целое состояние, потому что обладают небывалой силой и строго охраняются. Те, что используются сейчас, остались с прошлых веков. Пока не было установлено перемирие, вампиры охотились за магами-нулевиками, поэтому сейчас их почти не осталось. Чтобы пополнить свои арсеналы, вампиры под корень сводили целые семьи.
– Значит, ты не видел ни одной нулевой бомбы?
– Почему, видел несколько раз. Круг скупает все, что может достать, лишь бы разоружить вампиров. Аукционный дом Донована в шестьдесят третьем приобрел одну из таких бомб. Круг хотел ее сразу купить, но старик Донован отказался и выставил бомбу на аукцион, сказав, что приобрел ее абсолютно легально. Она была ужасно древней, я держал ее в руках. Судя по клейму, двенадцатый век, не позже; в те времена их, конечно, делали совершенно открыто. – Мак глянул на испачканный в крови половичок у кушетки и поморщился. Не хочешь отдохнуть? – спросил он Приткина.
– Нет, заканчивай, – сквозь стиснутые зубы ответил Приткин, продолжая смотреть на меня. Выражение его глаз мне не понравилось.
– И как прошел аукцион? – спросила я, надеясь, что рано или поздно Мак ответит, как выглядит нулевая бомба.
– О, мы ее купили, – ответил он. – А что нам оставалось делать? Выложили сумасшедшие деньги. Во время торгов я постоянно звонил в Совет и сообщал очередную цену; в конце концов им это надоело, и они велели мне выкупить бомбу за любую сумму, сколько бы ни запросили. Когда я доставил ее в Совет, те принялись жаловаться, что не собирались выкладывать четверть миллиона за какой-то серебряный шарик, но сделка уже состоялась, кроме того, я следовал приказу.
Слова «серебряный шарик» звучали у меня в мозгу, пока я пыталась придать своему лицу равнодушное выражение. Вероятно, мне это не удалось.
– Ты видела такую бомбу, – укоризненно произнес Приткин.
Мне захотелось сказать: «Да, парочка лежит у меня в сумке», но я не знала, можно ли доверять моим новым «союзникам». Приткину нужна моя помощь, поэтому вряд ли он схватит сумку и убежит, но Мак? Четверть миллиона в начале шестидесятых, сколько же это сейчас? Не знаю, но, думаю, достаточно, чтобы поколебать преданность доброго старого Мака. Его бизнес явно не процветает, а жить, ни в чем не нуждаясь, мечтают даже маги.
– Возможно. Только это было давно, – сказала я.
Я взглянула на Мака.
– Он рискует своей жизнью, – сказал Приткин, с презрением глядя на меня. – Можешь верить ему так же, как мне.
Я лишь приподняла бровь, и тут Приткин взорвался. Его лицо начало медленно багроветь; видимо, пришло время магу как следует выкричаться.
– Если ты и мне не доверяешь, то какого черта мы все это затеваем? Еще немного – и наша жизнь будет зависеть от того, сможем ли мы сработаться! Если ты мне не веришь, скажи это сейчас! Лучше пойти одному, чем погибнуть из-за чьего-то недоверия!
Я спокойно хлебнула колы.
– Если бы я тебе не доверяла, то давно бы ушла. Кстати, твои пятьдесят минут уже закончились, – Я перевела взгляд на Мака. – Чисто гипотетически я, пожалуй, знаю, где можно раздобыть кое-какое оружие. Я вам его опишу, а вы мне скажите, как оно действует. И если мы с вами решим, что оно может нам пригодиться, то я, пожалуй, кое-что для вас сделаю.
Приткин был взбешен, но Мак лишь пожал плечами.
– Ну что ж, – сказал он и поменял цвет на конце своей машинки – с синего на золотой. – Вполне справедливо. Выкладывай.
– Хорошо.
Мне не нужно было ломать голову над вопросом, где достать оружие, потому что в Сенате я стащила не только ловушки и нулевые бомбочки, но и небольшой бархатный мешочек. В нем находилась горсть желтоватых костяных пластинок с грубо начертанными рунами. На каждой имелось отверстие, в которое был продернут кожаный шнурок, – значит, их носили на шее. Когда я описала эти пластинки Маку, тот застыл с разинутым ртом.
– Но… это невозможно, – сказал он. Приткин молчал, но его взгляд мог бы прожечь во мне дырку. – Я не считаю тебя лгуньей, Кэсси, но как может жалкий гангстер вроде твоего Тони владеть рунами Ланггарна, я не в состоянии…
– Он ими не владеет, – перебил его Приткин. – Где ты их видела?
– Я же сказала – чисто гипотетически.
– Мисс Палмер!
– Можешь называть меня Кэсси.
Странно, конечно, говорить это человеку, который намерен тебя убить рано или поздно.
– Отвечай на вопрос, – сжав зубы, процедил Приткин.
– Давайте лучше я расскажу, что мне о них известно, – вмешался Мак. – Легенда гласит, что эти руны были заколдованы в десятом веке Эгилем Скаллагримссоном[12]12
Эгиль Скаллагримссон – знаменитый исландский скальд и морской разбойник.
[Закрыть]. – Заметив мой недоуменный взгляд, он пояснил: – Он был викингом, поэтом и отчаянным скандалистом. Первое убийство совершил в возрасте шести лет, когда во время игры ударил мячом по голове другого ребенка. Эгиль был величайшим знатоком рун. Ходили слухи, что эти руны он похитил у Гунгильды, колдуньи и жены Эйрика по прозвищу Кровавая Секира, короля Норвегии и Северной Англии. Поговаривали, что в Гунгильде текла кровь эльфов, поэтому вполне возможно, что руны были заколдованы еще раньше, когда в Стране эльфов жил какой-нибудь…
– Мак, – окликнул его Приткин, видя, что приятель слишком увлекся.
– Ох, прости. В общем, об Эгиле рассказывают разные истории, многие упоминались в его стихах. В них он изображал себя великим героем, совершавшим невероятные подвиги – играючи расправлялся с целым войском, взглядом поджигал сараи, одним словом подчинял себе королей и пережил множество покушений на свою жизнь. Гунгильда была одним из его самых заклятых врагов – то ли потому, что он украл у нее руны, то ли потому, что убил ее сына, никто этого уже не помнит, да только Эгиль спокойно дожил до восьмидесяти лет. И это в те времена, когда большинство мужчин едва дотягивали до сорока! Интересная личность.
– Так в чем же сила этих рун? – стараясь не выказывать нетерпения, спросила я. Мне нужна была информация, а не урок истории.
– Говорят, что изначально был полный комплект, но несколько веков назад какие-то руны исчезли. Впрочем, это не имеет значения, потому что их все равно используют раздельно. В каждой руне заключена определенная магическая сила; после применения их следует вроде как заряжать в течение целого месяца. Эти руны – мощное оружие. Против них нет защиты, и даже нулевые бомбы на них не действуют.
Я бросила на Мака недоверчивый взгляд. Мне еще никогда не приходилось слышать о магии, против которой не было бы защиты. Казанова наплел мне про гейс, но даже Приткин признался, что и его наверняка можно снять. Просто я пока не знала как.
– Невероятно, – покачал головой Мак. – Две руны находятся в руках круга, я их своими глазами видел, когда двадцать лет назад круг решил испытать на них новую форму магической защиты. Руна стояла как скала. Против нее магия оказалась бессильна. Двадцать лучших магов пытались в то утро пробить защиту руны, перепробовали все известные им способы, а защита даже не покачнулась. Тогда старый Марсден – он в то время возглавлял Совет – решил попробовать сам. Он выбрал руну «турисаз»[13]13
Здесь и далее названия рун приводятся по книге JI. Песчел «Руны» в переводе Ю. Евтушенковой.
[Закрыть]. Никогда этого не забуду, до конца своих дней.
– А что произошло? – быстро спросила я.
– Если бы ты видела Марсдена! Только представь: старенький, сухонький, тщедушный. Правда, в то время он обладал мощной энергией, но даже тогда он был уже слишком стар. Руки у него дрожали так, что он даже ложку не мог поднести ко рту, не расплескав, к тому же был почти слепым. Ходил, натыкаясь на предметы, но носить очки отказывался и магию не использовал, чтобы улучшить зрение. Говорил, что глаза ему не нужны, а сам пытался пожать руку пальто, висящему на вешалке. В общем, первейший кандидат в дом престарелых… пока ты с ним не сталкивался. И вот тогда становилось ясно, почему он возглавляет Совет уже семьдесят лет.
– Мак!
– Я вижу, вижу. Ну так вот. Марсден выбрал «турисаз» и решил испробовать его на себе. Миг – и вместо щуплого старичка перед нами стоял огромный – я подчеркиваю, огромный – огр. Он был такой высокий, что не помещался в зале Совета и вынужден был присесть на корточки, а ведь потолок был больше двадцати футов! Великан схватил дубовый стол, который весил бог весть сколько, и швырнул его через весь зал. Натолкнувшись на магическую защиту, стол отлетел и сторону, а великан взревел так, что я оглох на целых десять минут, после чего монстр ринулся вперед. Магическая защита окружала небольшую вазу с цветами; в зале она стояла уже давно, и до сих пор не пострадал ни один лепесток. Через минуту после действия «турисаза» магия была уничтожена, и ваза превратилась и пыль.
– Надо же…
Я-то забралась в Сенат в поисках какого-нибудь оружия; похоже, я его все-таки нашла. Зная крутой нрав Тони, я обязана была принять меры для своей защиты.
– Да, зрелище было потрясающее, но тут возник вопрос: а что нам делать с чудовищем? Убить – значит убить главу Совета. Кто на такое решится? И тогда мы гурьбой бросились к дверям, выскочили из зала и попрятались кто где, как трусливые кролики. Потом вылезли из щелей и принялись обсуждать, что нам теперь делать. Учти, огр разрушил магическую защиту зала и в любой момент мог вырваться на свободу. И тогда в дверях неожиданно появился наш Марсден и объявил, что волшебство исчезло через час после того, как начало действовать.
– А другие руны что могут? – спросила я. – Есть про них какая-нибудь книга?
Мак взглянул на Приткина.
– Может, у Ника что-нибудь найдется? Я про эти руны мало что знаю, так, отдельные отрывки из легенд.
Приткин не обратил на него внимания.
– Сколько у тебя рун? – спросил он меня. Возле его виска пульсировала маленькая жилка.
Я молчала; затем, решив, что информация может мне пригодиться, ответила:
– Три.
– Господи боже, – прошептал Мак и выронил машинку. Торнадо на его правом бицепсе ожил и закрутился еще сильнее.
– Опиши их, – приказал Приткин, пристально глядя мне в лицо.
– Я уже описала.
– Что на них нарисовано? – повысил голос маг. – Какие это руны?
– Может, ты их нарисуешь, и тогда мы… – начал было Мак.
Я нахмурилась. Они что, принимают меня за тупую блондинку? Все-таки я ясновидящая и свои руны знаю.
– Это «хагалл», «йер» и «дагаз».
– Я сейчас, – пробормотал Мак и выскочил из комнаты.
Было слышно, как он с кем-то говорит по телефону. Может быть, вызывает подкрепление? Вряд ли. Никому и в голову не придет, что столь ценные и опасные вещи я таскаю с собой в обычной спортивной сумке. Я бы и сама так не подумала.
– Где ты их взяла? – спросил Приткин.
– Там же, где и грай. В Сенате.
– Ты не могла запросто прийти в Сенат и взять их.
– Это как сказать. – Тут я решила сменить тему. – Слушай, ты, случайно, не знаешь, как мне засадить обратно в ящик трех известных тебе дам? – Мне просто нужно было узнать заклинание, с помощью которого я могла бы запереть в ящик Майру. Было бы очень удобно, если бы Приткин мне его открыл.
– Я спросил тебя о рунах.
Черт, вот же упертый какой!
– А я спросила тебя о грайях. Назови заклинание, и я, может быть, кое-что вспомню о рунах.
– Грайи будут служить тебе ровно один год и один день либо до того дня, когда спасут тебе жизнь. После этого они будут свободны и смогут вновь терроризировать человечество.
Я сверкнула на мага глазами.
– Я тебя не об этом спрашиваю! И вообще, я выпустила их по чистой случайности, и тебе это известно!
– Ты не могла их выпустить! Для этого нужно знать одно очень сложное заклинание. Где ты его узнала?
Я не стала говорить, что ничего не узнавала, а просто взяла в руки радужный шар, чтобы его рассмотреть. Приткин и без того считает меня опасным существом, к чему усиливать его страхи? Кроме того, может быть, ничего страшного не случилось. От долгого хранения шар мог испортиться, ведь кто знает, сколько он там пролежал? Хотя если он испорчен, то использовать его против Майры я не смогу. Как бы это проверить?
– Ну? – грозно произнес маг.
– Ты знаешь, как вернуть грай на прежнее место или нет?
– Знаю.
И это все?
– Хорошо, предлагаю сделку. Ты говоришь мне заклинание, а я говорю тебе, где спрятаны руны.
– Ты и так мне все скажешь, – возразил маг. – Без меня тебе ни за что не найти своего вампира, так что и руны тебе не понадобятся. И даже моей помощи может оказаться недостаточно. Мы должны использовать любое преимущество.
Не успела я придумать достойный ответ, как в комнату вошел Мак.
– Ник ужасно удивился, когда я его спросил, но, кажется, я сумел его заболтать, – Мак взглянул на листок бумаги у себя в руке. – Он говорит, что две руны были проданы на аукционе Донована в тысяча восемьсот семьдесят втором году. Их хотел купить круг, но его обошел некий покупатель, выложивший за них баснословную сумму. После этого руны исчезли, и никто про них ничего не слышал. – Мак взглянул на меня. – Даже представить себе не могу, где ты их нашла.
– Она их не находила, она их украла. В Сенате, – пояснил Приткин.
Мак присвистнул.
– Ну-ка, расскажи.
– Потом, – ответила я в надежде услышать от него продолжение рассказа.
– Ладно, тогда я должен сообщить тебе вот что. – Он снова взглянул в свои записи. – В общем, все это в основном слухи, но Ник в этих вещах разбирается, так что вникай. «Хагалл» вызывает сильнейший град, поражающий все, что находится поблизости, кроме обладателя руны, конечно, и того, кого он хочет защитить, то есть, как мне кажется, того, кто находится в пределах действия руны, хотя относительно этого Ник не уверен. В перевернутом виде руна усмиряет самую страшную бурю.
Я просияла. Очень полезная руна. Мак кашлянул и взглянул на меня.
– Э-э… «йер»… как бы это сказать…
– Руна плодородия, – приходя ему на помощь, сказала я. – Применяется, чтобы получить богатый урожай.
– Ну да. Говорят, что она… э-э… также применяется в тех случаях, когда…
Приткин вырвал у него листок и прочитал параграф, вызвавший у Мака такие колебания:
– Применяется для усиления мужской потенции, то есть «йер» – что-то вроде магической «виагры». – Приткин бросил на Мака испепеляющий взгляд. – И это все? Больше ничего?
Мак смутился.
– Ник сказал, что больше ничего не знает. Он и эту-то информацию получил у аукциониста, а им, сам знаешь, лишь бы выгоднее продать. Может быть, у этой руны есть еще какие-нибудь свойства. Она была заколдована в те времена, когда трон передавался по наследству, и никак иначе. Владеть рунами считалось важнее, чем владеть любым оружием. Способность лишать врагов возможности продолжить свой род приводила к разорению целых королевств и смерти королей и в конечном итоге – к захвату их земель.
Приткин нахмурился.
– Возможно, только нам-то это зачем? Ну а последняя руна? «Дагаз»?
– Прорыв в делах, – буркнула я. – Начало чего-то нового, новый этап.
Мак кивнул.
– В общем, да. Но что это означает? И как она связана с рунами борьбы… Ник этого не знает.
– А какие-нибудь мысли по этому поводу у него есть? – спросил Приткин.
– Нет. – Мак вскинул руки. – Не стреляйте в вестника! Кстати, эту руну не продавали вместе с остальными, ее вообще никогда не продавали.
Я почувствовала разочарование. Одна бесполезная руна – еще куда ни шло, но две…
– А еще кого-нибудь можно спросить?
Мак покачал головой.
– Ник сказал, что попробует разузнать, но у этого парня не мозг, а компьютер, лапуля. Вряд ли он что-то забыл, руны – его любимое хобби. Есть несколько древних книг, но о действии рун они умалчивают.
– Придется выяснять самим – сказал Приткин. Я удивленно приподняла бровь. – Доставай.
– Ты что, спал, когда Мак рассказывал о великане?
– Ладно, если ты боишься, я сам, – усмехнулся маг. – Где они?
Я молчала. Мне и самой хотелось узнать, как действует руна «дагаз», и если волшебник не боится рискнуть жизнью, почему я должна ему мешать? К тому же у Приткина был свой резон: без него я не смогу найти Тони, а если и найду, то что я буду делать, если руна эта окажется чем-то вроде руны «йер»? Сначала нужно все выяснить и уж потом применять на толстяке. Представив себе распаленного Тони, я содрогнулась. Мак быстро взглянул на меня.
– Ты говорил, что каждый раз после использования руны нужно вновь «заряжать», – сказала я. – Значит, если мы сейчас проверим «дагаз», то потом сможем применить ее только через месяц.
– Вероятно, – ответил Приткин. – Но их не использовали уже сотни лет, так что «заряда», наверное, хватит на несколько раз.
– А может, их уже использовали?
– Или накопившаяся энергия окажется слишком сильной, – добавил Мак.
Приткин бросил на друга сердитый взгляд, но промолчал.
– Одно можно сказать определенно, – сказал он. – Нельзя пользоваться рунами, если не знаешь, как они действуют. Такие руны нам не нужны. Так что придется их испытывать, хотим мы того или нет. – Я собралась возразить, но промолчала, – Так где же они?
Я вздохнула.
– Обещай, что откроешь мне заклинание, которым я смогу запереть грай в ящике, тогда скажу.
Приткин не раздумывал ни секунды.
– Согласен.
Я пожала плечами.
– В этой сумке.
