Текст книги "В объятиях тени"
Автор книги: Карен Ченс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
– Мне очень жаль.
Кажется, у нас с Томасом вообще не было таких тем, которые не заканчивались бы печалью. Я замолчала и взглянула на фигурку орла в своей руке. Нет, я не смогу вернуться назад и спасти мать Томаса от болезни, я даже свою мать не могу спасти. Я не хочу и не могу вмешиваться в течение времени. Несмотря на свою хваленую силу, я, похоже, вообще ничего не могу.
Томас наклонился и поцеловал меня. У него были мягкие теплые губы, и через секунду я, сама не понимая, что делаю, целовала его в ответ. Мне так давно этого хотелось, что целоваться для меня было так же естественно, как и дышать. Я прижалась к нему, и страшные воспоминания постепенно исчезали; я понемногу начинала ощущать себя действительно чистой – Томас сделал то, чего не смогла бы сделать целая ванна воды. Томас сильнее прижался к моим губам, и по телу пробежала горячая волна, словно меня пронизали солнечные лучи. Поцелуй подействовал на меня как вино – темное, сладкое и горячее. Я еще никогда такого не испытывала.
Но в следующую секунду я отодвинулась. Это далось мне нелегко – гейс узнал Томаса, а энергия пифии пришла к выводу, что Томас как нельзя более подходит для завершения ритуала. Мне же больше всего на свете хотелось думать и чувствовать то, что не связано с болью и ужасами, хотелось, чтобы длинные изящные руки касались моего тела, чтобы горячие губы властно и требовательно прижимались к моим губам. Томас смотрел на меня ласково и нежно, его взгляд выражал призыв. Но я знала, как ужасны будут последствия нескольких минут наслаждения.
Томас разжал руки.
– Прости, Кэсси, – сказал он. – Я знаю, я не тог, кто тебе нужен.
Да откуда ему знать, кто мне нужен? Я этого и сама не знала.
– Дело не в том, кто мне нужен, – сказала я, стараясь не замечать его руки, которой он нежно проводил по моему телу от груди до бедра – медленными, чувственными движениями. От этих прикосновений перехватывало дыхание, мне становилось трудно дышать, словно из каморки кто-то внезапно выкачал весь кислород. О да, гейсу Томас нравился.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Томас, и его рука замерла на моем бедре.
Я слегка отодвинулась, но между нами все равно оставалось не больше фута. Я отводила взгляд, стараясь не смотреть на Томаса, но у меня это плохо получалось. Одеяло соскользнуло с его груди, длинные ноги скрывались где-то во тьме, а между ними виднелось явное доказательство того, что Томас вполне здоров.
– А то, что я не могу, – ответила я, пытаясь вспомнить, о чем мы говорим. Я провела кончиками пальцев по его высокому лбу, нежным ресницам, дрогнувшим от прикосновения, прямому носу и теплым полным губам. У Томаса был великолепный профиль, как на древних чеканных монетах. Однако вовсе не внешность привлекла меня в нем. Я полюбила Томаса за доброту, силу и, как я думала тогда, честность. Но теперь, когда его теплое, нежное тело было так близко, я смотрела в знакомое ласковое лицо и умирала от желания.
– Ты спасла мне жизнь, Кэсси, а я тебя чуть не погубил. Позволь мне кое-что для тебя сделать.
Его низкий глубокий голос обволакивал меня, ласкал, проникал в каждую клеточку, словно какой-то сладкий напиток чудесным образом превратился в звук. Голос всегда был одной из самых привлекательных его черт, быть может, оттого, что Томас никогда не менял его намеренно, чтобы использовать как средство обольщения, и все равно добивался своей цели без лишних ухищрений. Сейчас он звучал даже более обольстительно, чем обычно. Конечно, я знала, в чем причина: так приказал Луи Сезар, когда Мирча решил, что именно Томасу следует закончить древний ритуал. Наверное, они боялись, что, проведя много лет в доме Тони, я узнаю кого-нибудь из людей Мирчи, но зачем они выбрали Томаса? Это несправедливо; и потом – неужели он даже не пробовал отказаться?
– Не знаю, что ты можешь для меня сделать, – сказала я. – Разве что уговорить короля эльфов отпустить нас или заставить мою энергию действовать.
Томас улыбнулся.
– Или снять гейс? – спросил он.
Глава 12
От этих слов у меня чуть не съехала крыша.
– Что? Что ты сказал?
– Мне говорили, что гейс был наложен на тебя для защиты твоей невинности, точно так же, как магия защищает твою жизнь. Но на тот случай, если что-то пойдет не так, была оставлена одна лазейка. Если бы ты переспала с Мирчей или с тем, кого он выбрал, заклятие было бы снято.
Я совершенно растерялась. Неужели все так просто? Нет, не может быть!
– Но зачем Мирче это нужно? Он ведь хочет меня контролировать!
Томас горько улыбнулся.
– Не сомневаюсь. Но не с помощью такого грубого инструмента. – Он покачал головой. – Это задело бы его гордость, Кэсси. Кроме того, контролировать такое могущественное существо, как пифия, крайне опасно. Как ты считаешь, почему маги начинают обучение претенденток с раннего возраста? Было бы куда удобнее воспользоваться заклятием, но они никогда этого не делают. Дело в том, что пифия вполне может сделать так, что тот, кто попытается ее контролировать, сам окажется под контролем. Мирча никогда не стал бы так рисковать!
– Но зачем создавать для меня гейс, если он не собирался им пользоваться?
– Чтобы дать тебе шанс стать пифией. Даже короткий роман разрушил бы все его надежды, вот он и обезопасил себя при помощи гейса. Кстати, защищая тебя, гейс защищал и Антонио. Ты этого не знала?
– Я и про гейс-то узнала только вчера!
Внезапно я села. Мысль лихорадочно работала. Итак, я могла бы снять гейс, переспав с Томасом. Все до смешного просто – если, конечно, Томас не лжет. А зачем ему лгать? Чтобы затащить меня в постель? В его объяснениях есть здравый смысл. Вряд ли Мирча стал бы применять сложное магическое заклятие к такому юному и неопытному существу, как я, тем более что я и так его обожала. Для контроля и манипулирования существует множество других, не менее действенных способов, а Мирча в таких делах настоящий мастер.
Конечно, если Томас прав, то у меня нет способа выяснить, подействует ли заклинание Мирчи против двойного заклинания. Если подействует, то у нас появится проблема. И очень большая. Если я сниму гейс, то выполню до конца условия ритуала и навсегда застряну в положении пифии и, значит, навсегда потеряю возможность передать свою энергию кому-нибудь другому. Наследницы приходят и уходят, а пифия становится пифией на всю жизнь. Если я завершу ритуал, магам не останется ничего другого, как убить меня, чтобы посадить на трон свою ставленницу. То же самое сделает и Приткин, если он действительно на стороне Майры.
С другой стороны, если я сохраню гейс, лучше мне не станет. Сенат все равно меня найдет, рано или поздно. Не стоит строить иллюзии – для этого у него есть все, включая разведывательную сеть Марлоу. И даже если Томас прав и Мирча не может меня контролировать с помощью гейса – вот именно, «если», – он все равно не снимет заклятие. Дюрахт – древнее заклинание, и никто не знает, что случится, если круг все– таки замкнется. Считается, что управлять им должен главный участник процесса, но что будет, если такового не окажется? Я не знала, что может совершить гейс, если он сам попадет под контроль, да и знать не хотела.
Одно было несомненно: если мы с Мирчей встретимся еще раз, ритуал завершится. С грустью приходилось признать, что не сделали мы с ним этого – причем на виду у сотен зрителей – только потому, что Мирча хорошо владел собой. Мирча, но не я. Ритуал завершится, и я окажусь там, с чего начала.
Вот черт! Ни один из вариантов мне не годился, а третьего не было. Не было способа избавиться от гейса и не завершить ритуал. А если и был, то черта с два его найдешь, сидя в темнице в Стране эльфов.
Куда ни кинь, всюду клин. Как я все-таки ненавижу, когда кто-то бесцеремонно вмешивается в мои дела! Так было всегда, всю мою жизнь. Все – и Сенат, и Тони, и даже эти чертовы эльфы, – все превращали меня в жертву, лишая права самой сделать выбор. У меня никогда не было возможности самой решать свою судьбу или хотя бы защитить тех, кого я любила. Я даже не смогла поймать какую-то глупую претендентку в пифии! И если так пойдет и дальше, никогда не смогу.
– Что с тобой? – спросил Томас, ласково поглаживая мою спину.
Это было приятно, не скрою, но не успокаивало. Ни ритуалу, ни гейсу не было никакого дела до того, что Томас серьезно ранен и что я вовсе не хочу заниматься сексом в сырой и холодной темнице, да еще когда рядом находится Билли и, возможно, все слышит. Соблазн ответить на призыв Томаса был так велик, что я намертво вцепилась в грубое одеяло, чтобы унять дрожь в руках.
Я упорно заставляла себя думать о своей проблеме. Я уверяла себя, что смогу передать свою энергию кому-нибудь другому, вот только кому? Не было возле меня таких личностей, которые сумели бы противостоять кругу или Приткину, не было такого человека, кому я бы полностью доверяла. Шла война, а от мысли, что энергия может попасть в руки Майры, я холодела.
Томас обнял меня и прижал к себе. Моя рука сама потянулась к его золотистому стройному бедру и принялась его поглаживать. Как это легко – отдаться своему чувству и утолить голод, мучивший меня уже давно. Да и какая разница? Круг пытался меня убить, как им теперь верить? Если взглянуть на ситуацию с их точки зрения, то куда проще раз и навсегда устранить претендентку на трон, чем возиться с ней. Выходит, я обречена, а раз так, то не лучше ли занять наиболее выгодную позицию? Особенно когда имеешь дело с Майрой.
– Ты уверен, что не ошибся? – спросила я Томаса. – Завершение ритуала может привести к серьезным последствиям. Маги…
Томас нежно коснулся кончиком языка моей кисти.
– Уверен.
– Но если…
Он криво улыбнулся.
– Кэсси, ты прекрасно знаешь, кто за мной охотится. Неужели ты думаешь, что мне есть дело до круга?
Все правильно. И сколько бы я ни пыталась убедить себя в обратном, я по-прежнему питала к Томасу чувства – вернее, к тому Томасу, каким я его всегда считала. Вряд ли вампир, помнящий падение империи инков, имеет что-то общее с симпатичным пареньком, которого я когда-то встретила на улице. Настоящего Томаса я не знаю – того Томаса, которым управляет Сенат. Но сейчас мы одни. Пусть мы сидим в темнице, все равно сейчас мы свободны. И Томас, судя по всему, меня хочет.
– Выбор за тобой, Кэсси. Ты знаешь, что я к тебе чувствую.
Я заглянула ему в глаза.
– Знаю? Луи Сезар приказал тебе прийти ко мне, и ты пришел. Чтобы делать свою работу.
Руки Томаса замерли.
– А сейчас я тоже делаю свою работу, Кэсси? Или ты думаешь, что я тебя разыгрываю, когда уговариваю принять ненужный тебе титул?
– Нет, я так не думаю.
Вампиры реагируют на боль примерно так же, как люди, но кто из людей позволил бы сделать с собой такое? Никто и никогда.
Томас вновь прижал меня к себе.
– Ты думаешь, что я пытаюсь выслужиться перед консулом?
Я молчала. Один раз он меня уже предал, хотя я и пыталась себя уверить, что сделал он это из благих побуждений. А если нет? Я же знала, что Томас – прекрасный актер, как все древние вампиры. Если у них нет врожденного актерского таланта, они приобретают его за долгие годы жизни. Однако играть со мной сейчас ему было незачем. Даже если Сенат вздумал замести следы и отозвать Томаса, то сам Томас этого не хотел. Его главная цель – избавиться от власти своего хозяина, чтобы затем убить Алехандро. Не знаю, насколько нуждался во мне Сенат, только затевать войну еще из-за одного вампира он явно не собирался; зачем ему воевать на два фронта? Выполнить просьбу Томаса Сенат не мог, а за меньшее продавать меня Томас не станет.
– Нет, – призналась я, – я так не думаю.
– Но ты мне не доверяешь.
Я не ответила. А что я могла ответить? Честно говоря, он был прав.
Томас зло засмеялся.
– Да ладно, в чем тебя винить? Когда-то ты мне доверяла, а я тебе лгал, так что теперь все, что бы я ни сказал, для тебя одни слова – и больше ничего.
– Ну и что, мне все равно нравится тебя слушать.
Томас усиленно старался объяснить мне причину своего предательства, но ничего не говорил о нас, а мне так хотелось услышать, что между нами была не только ложь.
Он нежно поцеловал меня в шею.
– Всю жизнь возле меня находились только те, кому что-нибудь было от меня нужно. В юности я был обязан защищать и мстить. Потом, когда я стал вампиром, я должен был хорошо воевать и знать те земли, на которые Алехандро не имел никакого права. Для Луи Сезара я был просто добычей, очередным доказательством его могущества. – Томас ласково водил рукой по моим волосам. – И только ты относилась ко мне как к человеку и ничего не требовала взамен. Te amo, Кэсси. Те querre para siempre[17]17
Я люблю тебя, Кэсси. И всегда буду любить (исп.).
[Закрыть].
Я не говорю по-испански, но смысл этих слов я уловила. Когда-то я отдала бы все на свете, только бы их услышать, причем неважно, на каком языке, но сейчас все было по-другому. Я даже не могла определить, что чувствую, не то что выразить это словами.
– Томас, я…
– Не надо, я хочу запомнить все так, как есть. Скоро мне придется уйти, и я не хочу напоследок услышать ложь, какой бы красивой она ни была. В Сенате одна ложь, и только это… – он лизнул мою щеку, – настоящее.
– Ты не вернешься, Томас! Я же сказала, мы тебя спрячем!
Он от души рассмеялся.
– Малышка Кэсси вечно кого-то жалеет, кого-то спасает. Это ведь я должен тебя спасать, ил и ты забыла? Как там говорится в сказках? – Внезапно его лицо потемнело. – Впрочем, почему бы и нет? Я ведь ни разу тебе не помог.
– Ты спас меня от головорезов Тони, или это уже не в счет?
Тони послал свою банду в ночной клуб, где я работала. Им не удалось меня схватить, поскольку меня охранял Томас, присланный ко мне Сенатом. Я не забыла, что Томас спас мне жизнь, а он, возможно, забыл, раз говорит об этом так небрежно.
– Ну и что? Ты бы и сама прекрасно справилась. Кэсси, если ты сомневаешься в моих чувствах, позволь мне доказать их на деле! – горячо добавил он.
Я провела рукой по его густым волосам. Титул пифии накладывает на человека массу ограничений, зато дает право свободно высказывать свое мнение. Став пифией, я приобрету возможность управлять своей жизнью – чего мне никогда не позволял гейс.
– Ты ранен, тебе будет больно, – сказала я, прислушиваясь к учащенному дыханию Томаса.
Хозяин первого уровня способен залечивать любые раны, но Томасу было еще далеко до выздоровления.
В ответ послышался веселый смех.
– Гораздо больнее видеть тебя каждый день, чувствовать твой запах и не иметь возможности к тебе прикоснуться. Я прожил рядом с тобой полгода и ни разу не видел твоего тела. Я навсегда запомню эту минуту, – закончил он, проведя рукой по моему бедру.
– Я не хочу делать тебе больно, – повторила я, стараясь говорить как можно увереннее.
Томас опять рассмеялся и уложил меня на топчан. Когда он склонился надо мной, его волосы упали мне на лицо. Я видела только его смеющиеся глаза.
– Я думаю, у нас получится, – прошептал он, – если ты обещаешь быть нежной.
Я не выдержала и рассмеялась, и в следующую секунду Томас осыпал меня поцелуями так, что я едва не задохнулась. Запустив руки под гриву его волос, я обняла его за шею. Он держал меня крепко, но бережно, и хотя я чувствовала его горячую напрягшуюся плоть, он не прижимался ко мне, ожидая, когда я сама сделаю первый шаг. Внезапно у меня пропали все сомнения. Я забыла о гейсе. Я перестала думать о том, как мне выбраться из того запутанного положения, в котором оказалась. Я хотела лишь одного – Томаса.
– Давай, – сказала я, – только быстрее, пока у нас есть время.
– Быстрее я не хочу, – нахмурясь, ответил он. – Особенно в первый раз.
– На большее у нас нет времени, – нетерпеливо сказала я.
В кои-то веки гейс, энергия и я сошлись во мнениях, а тут на тебе – Томас вздумал ломаться!
Я провела рукой по его телу и получила награду – и моей ладони оказалась горячая, нежная плоть.
Мне отчаянно хотелось увидеть, как она будет в меня входить. Я знала, что почувствую напряжение, что мне будет больно, и от этого пришла в восторг. Я хотела почувствовать, как он в меня входит, хотела ощутить тяжесть его тела, я умирала от желания почувствовать боль.
– Тебе будет больно, – хрипло сказал он.
Я провела языком по его шее.
– Ну и пусть.
Томас дрожал, но упрямо не начинал. Я решила больше не отвлекать его разговорами, а действовать по-другому. Сначала я жадно прижалась губами к его губам, потом слегка прикусила его кожу между шеей и плечом. Именно там наносят укус вампиры, когда собираются пить кровь, но я только втянула в себя кусочек кожи, продолжая гладить руками его мускулистое теплое тело. И тут я сжала зубы.
Томас дышал тяжело и хрипло, но, почувствовав на своей коже мои зубы, застонал. Судя по тому, как сильно прижалась к моему бедру его плоть, этот стон означал не протест. Глаза Томаса блеснули, когда я разжала руки и отпустила его шею.
– Это не по правилам, – хрипло прошептал он. Затем набрал в грудь воздуха и ввел в меня палец. Я вскрикнула и изогнулась дугой, крепко сжав его бедрами. – Совсем не по правилам, – повторил Томас.
Я запустила руки в его волосы, когда на смену пальцу пришел умелый рот. Томас втянул в себя мою плоть, и я приподняла бедра, стараясь попасть в ритм, которому и не думала сопротивляться. Он широко раздвинул мне ноги – теперь они некрасиво свешивались по обе стороны топчана, но мне было все равно – от вида его тела у меня захватывало дух.
Мир сузился до размера этих сочных, сладких губ, этого медленного влажного скольжения, этих сильных рук. Теплые, грубоватые ладони ласкали мой живот, словно не могли остановиться, затем скользнули к бедрам, медленно их массируя. Боже, да можно было влюбиться уже в одни эти руки!
Его губы словно жгли огнем, находя на моем теле такие потаенные точки, что я дрожала от наслаждения. Я задыхалась от его ласковых, глубоких, изучающих прикосновений. Откинувшись на спину, я полностью отдала себя во власть этих влажных касаний. Я задохнулась от блаженства, когда он начал ласкать меня изнутри. Мне казалось, что его губы повсюду, они пробовали меня на вкус, втягивали в себя мою плоть, они касались меня, наполняли меня. Томас выбирал такие места, что, не выдержав остроты восторга, я вскрикивала, и тогда он повторял вновь и вновь, пока я не начинала задыхаться. Постепенно мне начинало казаться, что еще немного – и у меня лопнет голова.
– Томас! Пожалуйста!
Он остановился, собираясь с силами, и я едва не зарычала от нетерпения. Наконец он начал медленно входить в меня. И, боже, как это было чудесно – нет, не просто чудесно, это было невероятно! Перед глазами заплясали разноцветные искры. Чувствовать его руки и язык было прекрасно, но в сто раз прекраснее оказалось ощутить его внутри себя, когда он медленно, словно перчатку, натягивал на себя мою плоть.
Мне стало немного больно, но Томас, закусив губу и тяжело дыша от напряжения, старался действовать как можно осторожнее. Он медленно продвигался все глубже, время от времени останавливаясь, и тогда я нетерпеливо подгоняла его, потому что хотела, чтобы он вошел в меня полностью. Наконец это произошло, и мое тело обдало жаром. Томас закрыл глаза и замер. У меня перехватило дыхание.
Я не чувствовала боли, мне было больно от другого – что он медлит, чего-то ждет. От этого я готова была сойти с ума. Когда он хотел приподняться, мое терпение лопнуло. Обвившись вокруг него, я не дала ему из меня выйти, а только сильнее притянула к себе, заставив полностью войти в себя.
С удивлением взглянув на меня, Томас вздохнул от наслаждения. Поняв, чего я от него хочу, он ускорил темп. Мои бедра двигались в такт его движениям, лаская и в то же время удерживая.
Вскоре я обнаружила, что больше не могу сдерживать стоны. Я была словно охвачена огнем, я рыдала и всхлипывала. Голова кружилась, дыхание становилось все учащеннее, бедра двигались, в глазах темнело. Внутри появилось удивительное, ни с чем не сравнимое ощущение, и, прежде чем я поняла, что происходит, у меня начался оргазм. Внезапно комната озарилась мягким желтым свечением, таким чистым и светлым, словно снизошедшее на меня счастье приобрело форму и цвет. Я подумала, что все это мне показалось, однако свет не исчезал, а разгорался все ярче, словно в темницу залетела звезда. Вокруг заплясали белые и желтые сполохи энергии; они становились все ярче, пока наконец не ослепили меня, как молния.
Внезапно мир куда-то провалился, и я погрузилась в водоворот видений, звуков, красок. Все это кружилось и вращалось, слившись в один гигантский вихрь. Я больше не слышала Томаса, не видела его, не ощущала его присутствия. Увидев, что ко мне с ужасающей скоростью приближается бешеный вихрь, я беспомощно застыла на месте, не зная, что делать.
Внезапно все стихло. Осторожно открыв глаза, я обнаружила, что стою на склоне холма перед входом в какой-то храм. Позади в лучах солнца сверкал океан. Кто-то коснулся губами моей шеи, рядом раздался мужской смех.
– Я доволен своим аватаром, – произнес низкий мужской голос. Я знала, что он принадлежит тому, кто стоит у меня за спиной, но мне казалось, что голос исходит отовсюду – от храма, от океана, от неба. – Сын моей жрицы. Неплохо, ничего не скажешь.
Я зажмурилась и потрясла головой, но видение не исчезло.
– Он ваш… кто? – хриплым голосом проговорила я.
– Мужчина, избранный для совершения ритуала, на время становится моим реальным воплощением. Его союз с наследницей скрепляет узы нашего брака и навечно закрепляет за ней титул.
– Я не ваша жена! – едва не задохнувшись, просипела я.
Вновь послышался веселый смех.
– Не бойся, Герофила. Речь идет о духовных узах, ты не смогла бы воспринять меня в моей физической оболочке.
– Я не боюсь, – ответила я, что было чистой правдой. По сравнению с моими прошлыми видениями это было приятной прогулкой по парку. Пока. – И мое имя Кассандра.
– Уже нет.
Я хотела обернуться, но на мои плечи легли чьи-то сильные руки. Они были цвета весенней цветочной пыльцы – ярко-желтые и слегка поблескивали, словно посыпанные золотым порошком. На них, словно на поверхности воды, играли блики света, такие яркие, что у меня зарябило в глазах. Странно было видеть такие руки у человека, однако мне это странным не показалось. Внезапно я начала постигать смысл того, что со мной происходит.
– Вы не находите, что новое имя так же банально?
– Ты вольна воспринимать мои слова, как тебе угодно, – с упреком произнес голос. – Если, по-твоему, это банальности, пусть так.
– Кто вы? – спросила я, начиная злиться.
– Тот, кто много лет ожидает тебя. Наконец это свершилось.
– Что – это?
– Увидишь. Я верю в тебя.
– Да вы с ума сошли. Я сама не знаю, как пользоваться энергией, которую мне всучили, да еще Майра, того и гляди, меня прикончит.
– Искренне надеюсь, что этого не случится. Что касается энергии, то она сама выбирает, к кому переходить. Когда она ушла к человеку, я потерял над ней контроль.
– Но Майра…
– Да, тебе придется разобраться со своей соперницей. А потом мы вернемся к нашему разговору.
– В том-то и дело! Я не знаю, как…
Неожиданно налетел порыв горячего ветра, и ужасная древняя энергия обступила меня. Послышался мощный глухой гул, земля задрожала, по моему телу побежали обжигающие потоки. Не успела я опомниться, как снова оказалась в сырой темнице. В полном недоумении смотрела я на свет тусклого фонаря, не понимая, что со мной произошло.
Тем временем Томас приступил к действию, и я больше ни о чем не могла думать. Он крепко прижимал меня к груди, его влажные от пота волосы разметались вокруг моей головы, зубы впились в мое горло. Я вздрогнула и услышала, как Томас тихо замычал от удовольствия, когда сократились мои внутренние мышцы. Теснее прижав меня к себе, он разжал зубы, которыми сжимал мне горло. Он не укусил меня, только лизнул языком; потом его тело задвигалось в убыстряющемся ритме, и я надолго потеряла способность соображать.
Когда он кончил, мне показалось, что внутри меня вспыхнул огонь, тут же сменившийся ледяным холодом. Постепенно холод исчез, и по всему телу разлилось сладостное томление. Наслаждение уже не было таким острым, чувства стали глубже и полнее. Мне казалось, что я превратилась в некое бескостное существо, вокруг которого было обернуто теплое тело Томаса.
Через некоторое время Томас отодвинулся и заглянул мне в глаза. Потом он поцеловал меня, и я, изогнувшись всем телом, подалась ему навстречу. Мне было жаль, что все закончилось так быстро.
– Прости, – прошептал он и нежно обвел пальцем мои губы.
– За что? – тихо спросила я.
Томас взял меня за подбородок и поцеловал в лоб.
– Все в порядке, Кэсси. Все будет хорошо.
– Что будет? – недоуменно спросила я.
Томас помедлил, затем вздохнул.
– Я по-прежнему чувствую твой гейс, он окружает тебя, как облако, – сквозь стиснутые зубы сказал он. – Похоже, Мирча не хочет отказываться от своих прав.
Я покачала головой.
Что-то случилось с заклятием. Мирча тоже не смог его снять.
Я допускала, что со мной может произойти нечто подобное, и все же испытывала ужасное разочарование.
Томас хотел что-то сказать, но в это время распахнулась дверь, и на пороге возникла Франсуаза. Вид у нее был рассерженный.
– Время вышло! – сказала она и швырнула мне узелок с одеждой. – Это ритуал, знаешь ли, а не марафон.
Я встала с топчана, дрожа от холода.
– Что?
– Давай одевайся! Тебя ждет король, а он ждать не любит. И учти, если ты его рассердишь, нам отсюда уже не выбраться.
– Это ты, Франсуаза? – спросила я, смутно сознавая, что здесь что-то не так. Француженка говорила совсем без акцента, да и выражение ее лица как-то странно изменилось.
Та мрачно улыбнулась.
– Франсуазы сейчас нет. Может, ей что-нибудь передать? – Внезапно девица пошатнулась и с такой силой впилась пальцами в каменную стену, словно решила ее проткнуть. – Черт возьми, чего ты ждешь? Ты что, хочешь остаться здесь навсегда?
Томас переводил взгляд с меня на француженку, явно не понимая, что происходит, я же могла лишь кивать, глядя на нее.
– Послушай… э-э… Франсуаза, – сказала я, когда девица начала трястись, словно ее ударило током. – Мы можем… тебе помочь?
Она перестала трястись и злобно уставилась на меня.
– Да, можете! Живо одевайтесь! Сколько раз повторять?
Я так замерзла, что даже не стала возражать. Шерстяное платье оказалось мне велико, к тому же было тяжелым, зато прекрасно согревало. Одеваясь, я решила действовать так: с каждой проблемой разбираться по ходу ее поступления. Умственные заскоки Франсуазы стояли где-то в самом конце этого списка.
– Франсуаза, у тебя здесь есть друзья? Люди, которые могли бы тебе помочь?
Она прищурилась.
– Зачем тебе это знать?
– Понимаешь, Томас… если он покинет Страну эльфов, его убьют. Он не может вернуться назад, но, если он останется в темнице, его казнят. Ты знаешь кого-нибудь, кто мог бы его спрятать?
– Кэсси, – сказал Томас, трогая меня за локоть, – что ты делаешь?
– Мне необходимо знать, что ты в безопасности. А что, если король прикажет отправить нас в МОППМ? Тебя же там убьют!
Консул предлагала мне жизнь Томаса, но только в обмен на информацию, которой у меня не было. Я не собиралась накладывать гейс на Мирчу, но и снять его я не могла.
– Но если ты предстанешь перед королем без меня, тебе придется отвечать за мой побег, а я этого не хочу, – спокойно сказал Томас.
Я собралась было возразить, но, увидев его упрямо сжатые челюсти, промолчала. Кроме того, Франсуаза, по всей видимости, находилась на грани нервного припадка.
– Ты беспокоишься о судьбе какого-то… вампира? Нашла время! – Она покачала головой, – Кэсси, он был просто средством, инструментом, и больше ничего. Его миссия окончена; пусть теперь заботится о себе сам. Вампиры это прекрасно умеют, ты же знаешь.
Так-так, кажется, что-то проясняется. Плевать мне на Франсуазу и ее припадки.
– Немедленно отвечай, кто ты такая? Я ни разу не говорила Франсуазе, как меня зовут. Кроме того, она почти не говорит по-английски.
– У нас нет времени!
Я села на скамейку и упрямо взглянула на девицу.
– Я никуда не пойду, пока ты не скажешь, кто ты и что здесь происходит.
Хватит с меня сюрпризов. Прошедшая неделя научила меня быть осторожной и жесткой.
Франсуаза замахала руками; где-то я это уже видела…
– Я ведь говорила тебе, что ты будешь либо лучшая из нас, либо худшая. Как ты думаешь, к какому варианту я склоняюсь?
Прошло несколько секунд, прежде чем я начала что-то понимать, и все равно отказывалась в это верить.
– Агнес, ты? Но… что ты здесь делаешь?
– Существую, – с горечью ответила она. – Живу после жизни, так сказать.
– Но… но… разве ты умеешь входить в чужое тело? Маги говорили, что…
– Ну да, они всегда говорят то, что говорим мы. – Агнес подбоченилась. – Чем меньше круг знает о наших возможностях, тем лучше. Неужели ты в самом деле думала, что я не умею входить в чужие тела?
Но ведь у тебя нет Билли-Джо! – возразила я. – Как ты можешь покинуть свое тело, когда за ним некому присмотреть? Агнес бросила на меня удивленный взгляд, затем покачала головой.
– Оригинальный подход, ничего не скажешь… Поздравляю, Кэсси, – пробормотала она. – Дело в том, что мы возвращаемся в свое тело сразу после того, как его покинули. Наше тело не умирает, поскольку мы его никогда не покидаем.
– Но… твое тело… – Я мучительно подбирала слова. – Агнес, прости, конечно, но ведь оно… умерло.
Она взглянула на меня, как на сумасшедшую.
– Разумеется! Иначе что я, по-твоему, здесь делаю?
– Понятия не имею, – честно призналась я.
– Видишь ли, это не мое решение, – сердито сказала она – Мне позволили немного пожить в свое удовольствие, дали бонус, что ли. Я решила переселиться в одну немецкую девушку, она должна была погибнуть в автокатастрофе на горной дороге. Мне оставалось лишь устроить ей…
– Автокатастрофу?
Не знаю, каким было мое лицо, но Агнес весело рассмеялась.
– Она все равно бы погибла, Кэсси! Или ты думаешь, что она смогла бы делить свое тело со мной?
– Ничего не понимаю, – сказала я, чувствуя, как голова идет кругом.
За меня ответил Томас.
– Один служит, другой живет, – тихо сказал он.
Агнес бросила на него хмурый взгляд.
– Где ты это слышал? Немедленно забудь.
– Значит, это правда, – сказал он. – А я-то думал, что все это сказки…
– Вот именно, сказки. Так и продолжай думать, – выразительно сказала Агнес.
Тут я не выдержала.
– Может быть, вы объясните, что здесь происходит? – спросила я.
– Давно ходят слухи, – сказал Томас, не обращая внимания на предостерегающий взгляд Агнес, что когда жизнь пифии подходит к концу, ей даруют новую жизнь – в качестве, так сказать, компенсации за верную службу.
Я закрыла рот, который, как выяснилось, был у меня открыт.
– Неужели это правда? – выдавила из себя я.
