Текст книги "В объятиях тени"
Автор книги: Карен Ченс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
– Майра, – одними губами прошептала я.
Маги находились далеко от нас и ничего не услышали. Зато у вампиров слух превосходный.
Мирча ответил мне долгим взглядом. Значит, решила я, обдумывает ситуацию. Не знаю, что он понял, а что – нет, но ведь он был со мной в тот момент, когда я первые встретилась с Майрой, и знал, что сначала она пыталась меня убить, а потом исчезла. Он слышал, как я звала ее по имени, когда мы были в театре. Он должен меня понять! Но поймет ли он, что теперь Майра охотится не за мной, а за ним? Как мне сказать ему это?
Но даже если я и скажу, что он может сделать? Мирча способен защитить себя в настоящем, но что, если Майра набросится на него в прошлом? Правда, до сих пор ей это не удалось, но если я так и не смогу ее остановить, она своего добьется. История пойдет своим ходом, только в ней не будет Мирчи. А пифией станет Майра.
Мне показалось, что прошел целый год, прежде чем Мирча едва заметно кивнул.
– Две минуты, – прочитала я по его губам.
Что это значит? Немного подумав, я поняла: он сказал, сколько еще продлится действие нулевой бомбы.
Он хочет, чтобы я сбежала.
Я взглянула на него.
– А как же ты? – произнесли мои губы.
Мирча покачал головой. Не знаю, что это значило – то ли он не мог говорить, то ли не хотел ничего объяснять. Я сжала его руки так, что будь он человеком, то вскрикнул бы от боли. Но только когда я разжала пальцы, он поморщился. Тогда и я почувствовала боль и, сделав над собой усилие, отошла от него на шаг.
– Ты должна уйти, – прошептал Мирча.
Я сглотнула. Гейс держит Мирчу в своей власти вот уже сто лет. Я испытывала его влияние всего день, и то едва не умерла, а что же в таком случае должен чувствовать Мирча? Даже если консул права и действие гейса ослабело, когда я вернулась в свое время, он все равно остался и продолжал медленно развиваться. И, судя по его реакции, даже мстил своему обладателю.
От мысли, что своими руками обрекаю Мирчу на адские муки, я пришла в ужас, но что я могла поделать? Мне нужно разделаться с Майрой, в противном случае она разделается с нами, но и брать Мирчу с собой я тоже не могла – зачем подвергать его постоянным мучениям?
– Хорошо, – ответила я, с болью глядя на него.
Он закрыл глаза и крепко меня обнял. Я прижалась к нему, наши губы встретились, и я тут же почувствовала боль. До сих пор гейсу все нравилось, и я знаю почему. Я почти физически ощущала, как крепнет связывающая нас энергия, как весело она гудит, когда мы прикасаемся друг к другу. Сейчас гейс доволен, но что будет, когда я уйду? Я знала, какие муки испытывал Мирча до встречи со мной, и знала, что они возобновятся. Более того, ему наверняка станет еще хуже – как голодному, которому показали кусок хлеба и не дали.
Мирча медленно разжал руки и отошел от меня на шаг. Я была к этому готова и все же от дикой боли едва не упала на колени. Каким-то образом мне все же удалось устоять, но у меня перехватило дыхание. От болевого шока я начала дрожать, ладони стали холодными как лед. Чтобы перебороть мучительное желание вновь броситься в объятия Мирчи, я крепко обхватила себя руками.
Казанова говорил, что гейс будет утверждать свою власть постепенно, но у нас с Мирчей все вышло по-другому. Может, оттого, что заклятие было старым, а может, его сила случайно удвоилась. Я знала одно – это ужасно.
Мирча стоял рядом, словно желая меня поддержать. От боли в голове прояснилось, как если бы к носу поднесли нюхательную соль. Итак, Мирча хотел меня отпустить, а консул – нет. И все потому, что я отказалась стать послушной марионеткой, стащила ценные вещи из ее сокровищницы и сковала ее первого помощника опасным заклятием. То, что, по крайней мере, последнее она сама допустила, консул во внимание не принимала. Интересно, что она со мной сделает, если маги не смогут разрушить чары? Впрочем, можно и не гадать. Очень немногие заклятия переживают их создателя. Если я так и не соглашусь стать ее ручной пифией, жить мне останется недолго.
Я взглянула Мирче в глаза.
– Я найду способ снять с тебя заклятие, – на этот раз громко сказала я. – Обещаю тебе, Мирча.
Он слегка улыбнулся, но в его глазах стояла бесконечная печаль.
– Прости меня, dulceata.
Консул что-то сказала, но я ее не слышала. В зале повисла звенящая тишина, но уже в следующую секунду с диким воем пронесся колючий ледяной ветер, разметав мне волосы. Потом он устремился к потолку, завис там на несколько мгновений, словно собираясь с силами, прежде чем обрушился вниз, превратившись в самую страшную снежную бурю, какую мне только доводилось видеть.
Неожиданно я заметила, что хлесткие удары обходят меня стороной, и решила, что моя защита наконец-то проснулась. Однако вокруг не было знакомого золотистого света, да и моя пентаграмма оставалась неизменной. Иная, неведомая сила защищала меня, и мне было все равно, что это, лишь бы оставаться на этом безопасном островке. Зато за ее пределами парил настоящий хаос.
Мирча отошел в сторону, и я задохнулась от боли, когда гейс заподозрил что-то неладное. Мне захотелось подбежать к Мирче, заключить его в объятия, но в снежной пелене его почти не было видно.
– Мирча! – закричала я, но мой голос потонул в оглушительном вое ветра.
Не зная, что делать, я подбежала к столу и закрыла собой Томаса. К счастью, мой защитный круг последовал за мной. Он не мог укрыть Томаса целиком, но хотя бы оберегал его кровоточащие раны. То, что ноги приговоренного могут отморозиться в ледяном потоке, волновало меня гораздо меньше.
Я пыталась нащупать связывающие Томаса веревки, но не видела ничего, кроме мелькающей перед глазами белой поземки. Что-то с громким стуком ударилось о стол, покатилось и упало на пол. Вскоре этот звук уже слышался со всех сторон, и я догадалась, что вызвало такой грохот. Снежные вихри принесли с собой град; огромные градины, величиной с шар для боулинга, сыпались сверху и, не находя себе места в замкнутом пространстве, рикошетили о стены зала. Все это напоминало какой-то адский бильярд. Нужно было как можно скорее освободить Томаса, пока громадные куски льда не раздробили ему ноги, а тащить его на себе я бы не смогла.
А еще нужно было выбраться отсюда и найти Майру, хотя я совершенно не представляла, как справлюсь с ней в таком беспомощном состоянии. Мне хотелось свернуться калачиком и ждать Мирчу. Я была уверена, что он найдет меня, если я останусь. Какая бы сила ни встала между нами, гейс все равно окажется сильнее. Мне не придется долго ждать.
Что-то свалилось Томасу на ногу, он вздрогнул всем телом. Я тянулась из последних сил, чтобы прикрывать его собой, но его ноги все равно оказывались незащищенными, да еще и связанными. Мне никак не удавалось переместиться, хотя один раз я даже почувствовала легкий толчок.
«Скорее!» – с отчаянием думала я.
Когда ценой неимоверных усилий мне наконец удалось освободить руки Томаса, в зале неожиданно появился еще один участник событий. В самом центре, рядом со столом, за которым заседали члены Совета, возник магазинчик татуировок. В окне под сияющей вывеской, еле различимая сквозь хлопья снега, маячила физиономия Мака. В следующую секунду открылась дверь, из нее высунулась разрисованная татуировками рука, схватила Томаса за лодыжку и одним ловким движением сорвала веревки.
Как только Мак втянул Томаса в дом, я бросилась за ними. Магазинчик приземлился на широких ступенях, ведущих к столу для заседаний, и был слегка наклонен в мою сторону. Мне оставалось лишь разогнаться и влететь в него.
Я уже уцепилась за протянутую ладонь Приткина, когда кто-то схватил меня за ногу. Моя защита, как назло, не реагировала, зато неожиданно очнулась Шеба. Мирчу она проигнорировала – то ли из-за действия нулевой бомбы, то ли просто не видела в нем угрозу. А вот тот, кто схватил меня за ногу, ее по-настоящему разозлил. Я почувствовала, как пантера пробежала по моему телу, затем послышался ее грозный рык и за ним – визг, не подобающий величественной представительнице Сената. Одного прыжка черной кошки было довольно, чтобы консул тут же отпустила мою ногу.
– Прыгай! – закричал Приткин, и я, оттолкнувшись от пола, пролетела все оставшееся расстояние до домика.
Мы оба свалились на пол, а ко мне внезапно вернулось зрение. Я только успела заметить, что Мака и Томаса поблизости нет, как Приткин рявкнул: «Погнали!» – и дом сразу начал трястись.
В следующую минуту, двигаясь самыми невероятными зигзагами, мы уже летели через каменный туннель в самое сердце МОППМ. Пока длился этот безумный полет, я двумя руками цеплялась за Приткина, а он мертвой хваткой держался за прилавок. Не знаю, сколько это продолжалось, только в конце концов я стала различать впереди какие-то неясные очертания, и вскоре в наш опрокинутый домик с размаху влетел Кит Марлоу.
Несмотря на взъерошенный вид, настроен он был явно решительно и вид имел довольно свирепый. Помню, в детстве Марлоу произвел на меня совсем иное впечатление, хотя я видела его только один раз. Правда, тогда он наслаждался гостеприимством Тони, а теперь истекал кровью.
– Ох, черт! – выругался Приткин и оттолкнул меня в сторону. – Держись! – крикнул он так громко, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки, а сам бросился на Марлоу.
Сцепившись, они покатились по полу, но без магии их поединок превратился в обычную пошлую драку, где все решают мускулы. Силы драчунов оказались примерно равны. Марлоу что-то крикнул, но из-за грохота я не разобрала слов, к тому же вновь ожил мой гейс, и я боролась с новыми приступами боли.
Чем дальше я удалялась от Мирчи, тем хуже мне становилось. В конце концов я уже плохо соображала, что творится вокруг. Слезы лились ручьями, желудок скручивали спазмы, дышать становилось все труднее. Я вспомнила, как Казанова рассказывал о самоубийцах, которые не выдерживали боль разлуки и выбирали смерть. Теперь я их понимала.
Марлоу схватил Приткина за горло, оба повалились на стол, едва не сбив меня с ног. В следующую минуту Приткин достал нож и вонзил в грудь вампира. Противники отпрянули друг от друга и застыли на месте. Волшебник отчего-то не стал использовать свое преимущество, он стоял неподвижно, в каком-то странном оцепенении. Потом вампир резко выдернул нож из груди, в этот момент дом содрогнулся и неожиданно замер.
Больно ударившись коленями об угол стола, я едва устояла на ногах, но мне было не до этого. Дело в том, что гейс внезапно исчез, как исчезает звук приемника, когда кто-нибудь поворачивает рукоятку. Сделав несколько судорожных вздохов, я поняла, что снова могу дышать. Голова кружилась от недостатка кислорода и огромной радости. Но тут передо мной встала новая проблема: я ощутила сильнейший голод.
Когда я его не чувствовала, то могла определить истинную силу связи между мной и Мирчей. Мне хотелось плакать и смеяться. Освобождение от боли наполнило меня какой-то сумасшедшей радостью. И чувством голода.
Пошатываясь, я обошла вокруг стола, ощущая странную пустоту внутри. Затем выглянула в окно… и замерла от изумления. Я даже позабыла о гейсе. Прямо перед нами был не каменный туннель и не бесконечная пустыня. Вместо этого я увидела огромный зеленый луг, по высокой траве то и дело пробегала рябь от слабых порывов ветра. Солнце стояло в зените, и в воздухе висела легкая дымка. Вдалеке виднелась гряда голубых гор с заснеженными вершинами, в дверь домика залетал теплый ветер, принося с собой запахи диких трав. Это было прекрасно.
Из-за занавески высунулся Мак, огляделся и завопил от радости:
– Вот это да! А говорили, невозможно! Надо же, у нас все получилось!
Я заметила, что его татуировки перестали шевелиться и были совершенно неподвижны, как подобает нормальной татуировке. Все стало ясно. Мак, чертов сукин сын, перенес свой магазинчик через портал прямо в Страну эльфов.
Глава 10
Предоставив Маку и Приткину заниматься пленником, я побежала в заднюю комнату, где на столе для клиентов лежал Томас. Вид у него был измученный, но мы успели его привязать, поэтому его не швыряло по комнате во время путешествия. Впервые я смогла как следует разглядеть его раны – и, сжав зубы, выругалась. Будь он неладен, этот Джек.
Томас застонал и попытался сесть, но его держали веревки. Если бы не они, из него бы наверняка что-нибудь вывалилось. Джек распорол ему живот, словно производил вскрытие или разделывал тушу убитого животного. Я в ужасе смотрела на то, что некогда было прекрасным телом. Лучше бы Августа довела свою игру до конца.
Едва сдерживая тошноту, я отвела глаза и стала искать какую-нибудь ткань для перевязки. Вампиры поразительно живучи, и далее с такими ужасающими ранами Томас мог со временем поправиться. Только нужно было его обязательно перевязать. Я направилась к койке, чтобы взять простыню или одеяло, но по дороге за что-то запнулась. На полу лежал темноволосый мужчина в ярко-красной рубашке. Я с удивлением уставилась на него – как он оказался в домике? В этот момент мужчина повернул голову – и все стало ясно.
– Забыл тебе сказать, – Билли сел и схватился руками за голову. – Так плохо мне не было с тех пор, когда я напился с двумя русскими.
Тут он застонал и вновь улегся на пол.
Я осторожно потыкала в него пальцем. Билли был таким же материальным, как и я. Я пощупала его пульс. Ровный. Я выпрямилась, сделала два шага и вновь замерла от удивления. На полу лежало что-то темно-оранжевое. Присмотревшись, я увидела руку, затем – обнаженный торс и наконец – все тело. Я не верила своим глазам, но мозг сказал мне, что это… голем Приткина. Только теперь это явно была не глиняная статуя.
Мне даже не нужно было щупать пульс – я отчетливо видела, как он дышит, как равномерно вздымается и опускается его широкая оранжевая грудь. Совсем как у человека. Только я-то знала, что передо мной просто большой кусок глины, оживший с помощью магии. К тому же, как я невольно заметила, все анатомические подробности были на месте, и виновник этого странного превращения, кто бы он ни был, явно не поскупился. Вдруг он неожиданно открыл глаза и посмотрел прямо на меня в большом смущении. Глаза были карими, без бровей и ресниц. Вообще-то говоря, у этого существа совсем не было волос.
Я оглянулась на Билли. Он был бледен, небрит, но в остальном все было в порядке. Просто парень вернулся себе тело, которое более ста лет назад отправилось на корм рыбам.
– Что за черт? – буркнула я, когда пол внезапно задвигался.
Ну нет, хватит с меня сумасшедших перемещений! Но тут домик вновь замер, только стены комнаты продолжали тихонько трястись. Я с испугом подумала, уж не бывает ли в Стране эльфов землетрясений, как вдруг Билли сел и с удивлением огляделся по сторонам. Затем пощупал свою грудь и вдруг истошно завопил, принялся колотить себя по голове, животу, ногам – так, словно по его телу ползло какое-то мерзкое насекомое.
Потом он вскочил и начал с криком носиться по комнате, срывая с себя одежду, чем дико напугал голема, который, выпучив глаза от ужаса, широко открыл рот и завизжал так, что заглушил даже вопли Билли. Спотыкаясь, я пробралась к койке, сняла простыню и стала рвать ее на полосы. Затем перевязала Томаса, пока Билли и голем, вопя и сталкиваясь друг с другом, бегали по комнате.
Испугавшись, что в суматохе кто-нибудь из них наступит на Томаса, я затащила его под стол и залезла туда сама, зажимая уши от пронзительных криков жертв магии. Все, пусть ими занимается кто-нибудь другой – для разнообразия, так сказать.
Однако вскоре стало ясно, что приключения только начинаются. Внезапно с домика слетело полкрыши, и в образовавшемся проеме появились сначала голубое небо и две желтые бабочки, а потом – голова величиной с небольшой автомобиль. Голова была покрыта зеленой сверкающей чешуей, у нее была вытянутая морда и такие челюсти, что слопать человека для этого существа было бы плевым делом. Из широких ноздрей дым не валил, но я уже поняла, кто перед нами. Оранжевые глаза с красными зрачками остановились на мне и слегка расширились, как у кошки, увидевшей необычную мышь.
В отверстие в крыше просунулась длинная шея, и существо оскалило зубы, показав ряд острых темно-желтых клыков. Я замерла, когда на меня пахнуло жарким зловонным дыханием, глаза сразу же начали слезиться, но тут дракон заметил голема. Оранжевые глаза огромной твари вспыхнули, и она потянулась за статуей, помогая себе когтями и пытаясь затащить в домик свое длинное тело.
Я выбралась из-под стола и принялась ловить Билли-Джо, который к этому времени сорвал рубашку и царапал себе грудь, оставляя на ней красные полосы.
– Билли! – крикнула я и хотела схватить его за руку, чтобы затащить под стол, но парень оказался проворнее и, вырвавшись, подбежал к маленькой двери возле кровати.
Я считала, что эта дверь была чем-то вроде элемента декора, потому что ее никогда не открывали, но Билли об этом то ли забыл, то ли просто не знал. Он рвал и дергал ручку с такой силой, что чуть не оторвал ее напрочь.
Я с изумлением наблюдала за ним, не зная, что предпринять. Никогда еще я не видела Билли в таком состоянии и понятия не имела, как его угомонить. Кроме того, в человечьем обличье он оказался не менее шести футов ростом, и справиться с ним без оружия я бы не смогла. А из оружия у меня был только пистолет да браслет с кинжалами. Вряд ли от них была бы какая– то польза.
В это время снаружи послышались ругательства и несколько взрывов, затем – свист ветра и оглушительный шум, словно разом взлетели сто вертолетов. Оказалось, что это стремительно набирает высоту дракон; развернув огромные черные крылья, ящер оглушительно ревел и царапал морду когтями, вернее, не морду, а то, что от нее осталось, – дымящийся обрубок; в его широких черных крыльях появилось несколько дыр. Через секунду дракон скрылся из вида, умчавшись в сторону далеких лесистых холмов.
Билли, в кровь разбив пальцы, прислонился к двери и затих, всхлипывая и сотрясаясь всем телом. К счастью, приступ безумия начал постепенно проходить. Я собралась поговорить с ним, чтобы окончательно привести его в чувство, но в это время в комнату ворвались Приткин, Мак и Марлоу, причем на вампире, как я сразу заметила, не было ни веревок, ни оков. И что же? Первым делом он рванулся к Томасу.
– Приткин! Держи его! – крикнула я, в то время как маг застыл на месте, разглядывая Билли. Поднырнув под стол, я выскочила с другой стороны и повисла на руке Марлоу, пока он не вытащил Томаса на солнце. – Оставь его, слышишь?
Марлоу удивленно взглянул на меня. Ну еще бы! Когда это было, чтобы простой смертный не позволил что-то сделать вампиру-хозяину первого уровня? Смешно, честное слово! Я отступила на шаг, подняла руку с браслетом, чтобы было виднее, и приказала ножам действовать. Никакой реакции. Я тряхнула рукой и уставилась на браслет. Что это с ним?
– В Стране эльфов магия не действует, – мягко сказал Марлоу. – Не бойся, Кэсси, я ничего не сделаю Томасу. Наоборот, я хочу вам помочь.
Ну да, как же! Наверное, поэтому он сидел в первом ряду и смотрел, как палач разделывает Томаса на куски. Карьеру шпиона Марлоу начал еще в елизаветенской Англии; с тех пор он значительно преуспел этом подлом ремесле. Если хотя бы часть того, что о нем говорили, правда, я ни за что не позволю ему подходить к Томасу.
– Убирайся! – повторила я, думая о том, что в любом случае с Марлоу мне не справиться.
Однако вампир не стал спорить и вальяжно отошел в сторону, я же бросилась осматривать раны Томаса. Все было в порядке, он даже мог слегка приподнять голову.
– Я ничего не слышу, – прошептал Томас, и на его лице появилось блаженное выражение. Затем он закрыл глаза, и его голова бессильно опустилась на пол.
С замирающим сердцем я схватила Томаса за руку и принялась искать пульс; разумеется, я его не нашла. Я почувствовала, что у меня вот-вот начнется нервный срыв. Помню, однажды Тони затеял нешуточную разборку со своим конкурентом. Произошла стычка, в результате которой один из наших вампиров потерял руку и едва не остался без кишок. Когда его принесли к нам, я думала, что он мертв, но Эжени тогда сказала, что он находится в состоянии исцеляющего транса. Несколько недель тот вампир пролежал абсолютно неподвижно, а потом вдруг сел и спросил, кто победил – он или его противник. Я надеялась, что и Томас погрузился в исцеляющий транс, хотя чем я могла ему помочь? Вампиры либо исцеляют себя сами, либо не исцеляются вовсе – в их распоряжении не так уж много лекарств и магических снадобий. Мне оставалось только одно – оставить Томаса в покое и ждать, что будет.
Я взглянула на Приткина.
– Почему Марлоу не связан?
– Потому что он может нам понадобиться, – угрюмо ответил тот.
– А ты знаешь, кто он? – спросила я.
– Знаю лучше тебя.
Приткин отвернулся от Билли, который теперь раскачивался взад-вперед, вперив невидящий взгляд в стену, и в упор посмотрел на меня. В его глазах не было гнева, но я почему-то забеспокоилась. Такого взгляда я у него еще не видела. Он буквально прожигал насквозь; так смотрит загнанный зверь, когда ему угрожает опасность.
– Я должен объяснить тебе наше положение. – Он даже говорил быстрее обычного, словно торопился сказать что-то очень важное. – Мы прибыли в Страну эльфов, но совсем не тем путем, на какой я рассчитывал. Почти вся наша магия здесь не действует, а обычного оружия у нас очень мало. Один из нас серьезно ранен, двое на грани помешательства. Вдобавок тот дракон был стражем портала; он не справился с нами в одиночку и полетел за подкреплением. Если эльфы еще не знают, что мы здесь, то очень скоро узнают. И еще – вернуться через портал мы не сможем.
– Значит, Сенат схватит нас здесь? – спросила я, хотя вовсе не хотела услышать ответ.
Приткин издал какой-то звук, отдаленно похожий на смех.
– Ну нет, если только сенаторы сами не попросят эльфов пропустить их сюда. Для вампира попасть в Страну эльфов равносильно смертному приговору. Как и для магов.
– Он хочет сказать, что теперь все мы в одной лодке, – добавил Марлоу. – Мне ведь тоже нельзя здесь находиться, а эльфы, как известно, никаких объяснений не признают. Если меня схватят, мне конец. – Вампир улыбнулся. – Так что я позабочусь о том, чтобы не попадаться им в руки, и вас не отдам.
Мак насмешливо фыркнул.
– То есть пока мы держимся вместе, мы в безопасности. Поодиночке нам не прожить и дня.
Марлоу пожал плечами.
– В общем, да. И в качестве первого жеста доброй воли хочу предложить всем немедленно покинуть это место. У нас очень мало времени.
Приткин подошел к Билли и сильно хлопнул его по щеке.
– Он прав. Если эльфы нас обнаружат, то либо убьют на месте, либо отдадут в руки круга или Сената. – После второй оплеухи Билли попытался дать Приткину сдачи, но тот увернулся и, заломив руку Билли за спину, толкнул его ко мне. – Следи за своим слугой, – сердито бросил он. – Я буду следить за своим. Все, пошли.
Следующие несколько минут Мак еще раз проверял состояние моей магической защиты, а я пыталась уговорить потрясенного Билли встать и следовать за нами.
– Послушай, что с тобой происходит? – спросила я, когда он немного успокоился. – У тебя появилось настоящее тело. – Тут я ущипнула его за руку, и он поморщился. Большое дитя. – Ты же давно этого хотел, разве нет?
Впрочем, Билли не слишком горевал о своем теле, когда одалживал мое.
Несмотря на ошарашенный вид, Билли понемногу приходил в себя, на его щеках даже заиграл легкий румянец. Внезапно он наклонился и смачно поцеловал меня в губы. Я отшатнулась и отвесила ему оплеуху, но он лишь рассмеялся. В его сияющих карих глазах стояли слезы; Билли потер щеку, но его лицо светилось счастьем.
– Это случилось, это все-таки случилось, – как молитву, повторял он, потом вдруг вытаращил глаза и бросился к рюкзаку Мака. После недолгих поисков он выудил оттуда бутылку пива, глядя на нее так, словно это был слиток золота. Неловко обхватив вожделенную бутылку ладонями, он попытался свернуть крышку.
– Тебе этого не понять, Кэсс, – говорил он, глаза его лихорадочно блестели. – Ну да, иногда я входил в твое тело, но это же совсем не то, понимаешь? Ведь это была не настоящая жизнь, а теперь я могу все трогать, брать в руки, ощущать!
Потерпев очередную неудачу, Билли с яростным воплем попытался сковырнуть пробку о край стола, но пальцы не слушались, и бутылка выскользнула.
Я поняла, что взывать к его разуму совершенно бессмысленно, пока он не выпьет.
– Дай мне, – сказала я нетерпеливо.
Билли протянул мне бутылку, не сводя с нее глаз. Когда я открыла ее о край стола, он тут же выхватил ее из моих рук и залпом выпил почти все пиво.
– О господи, – проговорил он и упал на колени. – Боже всемогущий!
Я уже собралась попросить его прекратить этот спектакль, но меня опередил Мак.
– Твоя защита цела, – сказал он, – значит, все дело в гейсе. Их создатели обожают все усложнять. Чем сильнее заклятие, тем больше препятствий оно вызывает. А дюрахт – одно из самых сильных заклятий.
– Но моя защита раньше прекрасно действовала, а заклятие появилось, когда мне было одиннадцать, – возразила я.
– Поэтому ты и жила спокойно, просто ты была слишком юна для того, чтобы гейс начал проявлять активность. Пойми, твоя защита создана точно под твою ауру и сидит на ней плотно, как перчатка на руке. Но чтобы не свалиться, ей требуется устойчивое поле. Активный гейс – очень серьезная опасность, и твоя естественная защита находится в постоянной боевой готовности, чтобы противостоять захватчику. Но из-за этого мы не можем создать тебе искусственную защиту.
Я начала кое-что понимать.
– Так вот почему Приткин набросился на Миранду как сумасшедший! Он знал, что, если она не снимет гейс, он не сможет сделать себе магическую татуировку!
Мне пришлось тут же пожалеть о своих словах, потому что Мак прижал меня к стене и потребовал рассказать эту историю. Услышав, как Приткин сражался с маленькой горгульей, он чуть не умер со смеху. Но когда я стала приставать к нему с расспросами, он начал вилять и уходить от ответа.
– Кэсси, ты когда-нибудь пробовала натянуть перчатку на ручку младенца? Это очень трудно, ведь он беспрерывно шевелится. Вот почему им обычно надевают варежки.
Мак говорил со знанием дела, и я вдруг подумала, что у него может быть семья. И где-то есть люди, которые будут оплакивать его, если ему суждено умереть.
– Так ты можешь это исправить или нет?
– Прости, Кэсси. Без гейса я бы восстановил твою защиту в два счета. А так получается, что…
– Я в полном дерьме.
– Вроде того.
Словно в подтверждение моих слов, Билли выронил бутылку с пивом, и прямо у меня под ногами образовалась темная лужа. Я едва успела отскочить.
– Билли! Да что с тобой?
– Живот скрутило, сил нет, – со стоном еле выговорил он.
Я вздохнула и принесла ему стакан воды.
– Пей маленькими глотками, – сказала я. – У тебя теперь желудок как у младенца, а младенцам пиво нельзя.
Билли застонал еще громче.
– Имей совесть, Кэсс!
Я взяла бутылку и встряхнула ее перед глазами Билли.
– Помоги нести Томаса, и я, может быть, дам тебе пива.
– Там, куда мы идем, есть паб, – тихо заметил Марлоу.
– Откуда ты знаешь, куда мы идем? – спросила я с подозрением.
– Потому что больше идти некуда. – Билли посмотрел на вампира с таким видом, словно тот только что поздравил его с выигрышем в лотерею. – Пиво, классные девчонки и отличная музыка. Если я ничего не путаю.
Вдруг он подскочил как ужаленный.
– Где этот несчастный доходяга? Его нужно немедленно уложить в постель, чтобы он отдохнул и поправился!
– Что это за город? – спросила я Марлоу.
– Это замок, а вокруг него – маленькая деревушка. Там живут темные эльфы. Некоторые из них когда-то были информаторами моих агентов. У меня там вроде как разведывательная сеть – темные следят за светлыми, а мои агенты среди светлых – за темными. Иногда они выручают агентов, попавших в затруднительное положение, – за определенную плату, разумеется.
– Ты шпионишь за эльфами? – удивилась я.
– Я шпионю за всеми, – с улыбкой ответил Марлоу. – Это моя работа.
– Потом обсудите, – сказал Приткин, входя в комнату. За его спиной, стараясь ни к чему не прикасаться, стоял голем. – Если темные эльфы обнаружат нас до того, как мы поймем…
– Понял, – буркнул Марлоу.
Взяв с двух сторон Томаса, он и Билли переложили его на носилки, сделанные из одеяла. Когда Марлоу сказал, что солнце в Стране эльфов для вампиров не опасно, я ему не поверила, но Мак отнесся к его словам абсолютно спокойно, и, поскольку Томас не превратился в пепел, когда на него упали солнечные лучи, я поняла, что они были правы.
Билли держал одеяло за один конец, Марлоу – за другой. Я шагала рядом и внимательно следила за вампиром, чтобы он тайком не устроил Томасу какую-нибудь пакость. Будь моя воля, я выбрала бы себе другого помощника, но приходилось довольствоваться тем, что есть. Вряд ли я смогла бы хоть сколько-нибудь протащить Томаса на себе, к тому же мне приходилось нести еще и пятьдесят фунтов боеприпасов. Мак шел последним; ему нужно было иметь свободные руки – на тот случай, если придется стрелять. Впереди шагал Приткин, он внимательно следил за големом – как бы тот чего не выкинул.
Бедняга голем дрожал, дико озирался по сторонам и подскакивал при каждом порыве ветра, крике птицы или звуках голоса Билли, который то и дело заводил свою любимую песенку «Я бродяга известный, редко бываю трезвым». В конце концов Приткину это надоело, и он пригрозил голему, что вновь превратит его в статую, если тот не перестанет трястись. А что мог поделать этот бедолага? Он ведь в жизни не видел ничего подобного, во всяком случае, не видел глазами человека и, следовательно, понятия не имел о том, что можно считать опасностью, а что нет. Не знаю, сколько и какие у него были органы чувств, но, судя по тому воплю, который он издал, когда ветер швырнул ему в лицо пух одуванчика, их явно было не пять.
Наконец мы подошли к лесу; позади на траве остались три хорошо видимые дорожки. Не нужно быть опытным следопытом, чтобы выяснить, куда мы пошли. Я смотрела на темный лес и надеялась, что хоть у кого-нибудь из нашей группы есть план действий.
Следующий час нашего путешествия превратился в настоящий кошмар; мы пробирались через лес, оказавшийся на редкость омерзительным. Во-первых, он состоял из таких огромных деревьев, что по сравнению с ними столетние великаны, окружавшие усадьбу Тони, выглядели бы жалкими веточками. Мы прошли мимо двух гигантских дубов, в ствол которых, будь он полый, мог бы запросто въехать автомобиль. Конечно, для этого пришлось бы сначала построить пандус, поскольку сами стволы начинались где-то высоко в воздухе, а держались они на корнях высотой с дом. Дубы стояли, как часовые у ворот замка, задрав поросшие мхом ветви – то ли в знак приветствия, то ли угрозы.
