Текст книги "Охотник"

Автор книги: Камли Брайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Найл мысленно отмахнулся – «рыбешки» испуганно отпрянули, но не исчезли, попытались подплыть с другой стороны. Привлеченные странным поведением «подруг», откуда ни возьмись появились еще. Теперь они были везде: справа, слева, спереди, сзади.

«Ну, погодите у меня…»

На этот раз Найл не стал их отгонять – наоборот, замер и начал просто «рассматривать»…

Покрутившись туда-сюда, большинство непоседливых мыслей вскоре исчезло, видимо, потеряв интерес. Остались лишь самые «въедливые». Правда и они не особенно задержались; вот и последняя еще раз, для верности, оглянулась, и обиженно махнув «хвостиком», понеслась искать более подходящий объект. А Найл остался в полной «тишине». Никуда не надо торопиться, ни о чем беспокоиться – он находился в океане – гладкая бесконечность и солнце над ней. Вода и солнце, и ничего больше…

Видение длилось совсем недолго, но все, чем Найл еще недавно так наслаждался – тепло, весенний воздух – померкло в сравнение с мимолетным счастьем, пережитым им только что. Но надо было возвращаться в действительность…

Десятки самых разных проблем снова требовали к себе внимание, но это были еще мелочи на фоне одной, огромной, неразрешимой. И хотя собственная жизнь никогда не казалась Найлу особенно легкой, ни разу еще не чувствовал он такой тяжести, такой несвободы. Точно тень, нависала она, отравляя своим незримым, но зато ощутимым присутствием. Спасение существовало только там – в «океане безмолвия»…

Гужевые притормозили около школы как раз в тот момент, когда оттуда начали выходить первые ученики.

Дверь по своему обыкновению недовольно-величественно скрипела, однако по мере того, как поток школьников увеличивался, ее протяжная, исполненная «страдания» песня заметно сокращалась, становясь похожей то на визг, то на писк, и наконец смолкла: дверь, утеряв всю свою солидность и респектабельность, беспомощно разинула «рот» под напором спешивших на улицу подростков. Они что-то кричали, смеялись; голоса их сливались, образуя характерный, ни на что не похожий шум…

После того, как школьники, постояв и покричав еще немного, таки разбежались по домам или куда-то там по им одним известным направлениям, и наконец снова установилась тишина, Найл не сразу пришел в себя.

«А Иста умудряется с ними справляться…»

Со вновь обретенной солидностью дверь выпустила невесту правителя.

«Героиня», – на правах жениха протягивая ей руку, подумал Найл.

Арант и Гивард взялись за оглобли.

– Как дела? – просто чтобы начать разговор, спросил Найл. Он ожидал обычного формального ответа, но Иста заулыбалась и сказала нечто невероятное:

– Когда я там – я забываю обо всем. Перешагнешь через порог, и…

Найл посмотрел на нее даже с некоторой опаской: нет, такой способ отвлекаться ему явно не подходил.

– Знаешь, – продолжала Иста. И это «знаешь» прозвучало в ее устах так неожиданно и в то же время так естественно и по-свойски, что у Найла внутри что-то будто оборвалось и соскользнуло вниз. – Знаешь, а мне уже начали кланяться! – похвасталась Иста, и было нелегко понять, действительно, ли это ей нравится, или она просто очень хорошо играет свою роль. «А ведь она хорошенькая… – украдкой разглядывая девушку, думал про себя Найл. – Нет, она красавица, и почему она сначала показалась мне некрасивой…» – сердце его все еще стучало в несколько раз быстрее положенного.

– Слухами земля полнится, – видимо, в словах Найла Исте послышалось нечто особенное, потому что она сразу же встрепенулась и стала серьезной. В глазах ее появился безмолвный тревожный вопрос.

– Не здесь… – чуть слышно произнес Найл, борясь с искушением перейти на мыслеречь и чувствуя, что то же происходит с Истой.

До самой резиденции они больше не произнесли не слова, только время от времени со значением поглядывали друг на друга. Эта тайна, существовавшая между ними, вероятно, вполне могла сойти за нечто другое, потому что горожане, провожая глазами повозку правителя, многозначительно улыбались и перешептывались. Город уже знал обо всем…

* * *

Найл надеялся поговорить с Истой за обедом, но ничего не получилось: помешал Вайг. Еще утром, только познакомившись с будущей невесткой, он, конечно, вознамерился теперь как следует ее рассмотреть, и даже не собирался особенно этого скрывать.

То, что выбор младшего брата его удивил, читалось на его лице. С таким выражением Вайг и сел за стол, однако вскоре он уже буквально смотрел Исте в рот: еще бы, ведь она рассказывала о грибах-головоногах! И если учесть любовь Вайга ко всякого рода живности…

– … Они обычно живут в заброшенных домах. Забиваются в угол и ждут: гоняться за добычей головоноги не могут, потому что очень медленно двигаются.

– Значит, они не опасны?

– Не опасны только мелкие. А вот крупных нельзя подпускать слишком близко. Они захватывают жертву чем-то вроде щупалец с присосками-ртами…

Что-что, а это Найл знал хорошо. И даже испробовал на себе: однажды в пустующем доме на него напал такой гриб – полуживотное-полурастение. Сначала Найл почувствовал отвратительный запах, похожий на запах гниющих овощей. Затем что-то скользкое и холодное попыталось обвить его руку и почти одновременно ногу. Несмотря на яростное сопротивление человека, червеподобные отростки продолжали обвивать тело, не помогло даже то, что Найл изо всех сил колотил по ним железной трубкой.

Выпустил жертву головоног только после того, как разозлившийся Найл нанес ему мысленный удар; щупальца немедленно разжались, но в тех местах, где они уже успели присосаться, кожа словно горела.

– … Так что засыпать в пустующих домах очень опасно: головоног обязательно учует и потихоньку подползет… Видимо, Иста насмотрелась на различных представителей «славной семейки головоногов» предостаточно – еще бы, брошенных домов в квартале рабов хватает! И вот теперь развлекала рассказами о грибах боящегося пропустить хоть слово Вайга. Найл же и слушать такое не мог без отвращения. Тем более во время еды.

Правда, Одина говорила, из головоногов можно приготовить что-то очень вкусное… – не может быть!

Как назло, Найлу вспомнилась совсем другое. В ту памятную ночь, когда он, Билл Доггинз и еще несколько человек их города жуков устроили переворот, огромный гриб-головоног поглощал труп погибшего Киприана. Чмокающая студенистая масса всасывала его так же, как корни растения вбирают в себя питательные вещества из почвы.

Найла передернуло – он отставил тарелку и, чтобы отвлечься от тошнотворной картины, которая теперь ни за что не хотела исчезать, начал вспоминать, как тогда же, слившись с сознанием гриба, ощутил наличие некой энергии. Позже выяснилось, что источник, посылающий эту энергию, помещается в Дельте, что смертоносцы поклоняются ему и называют Богиней Нуадой…

Но, как оказалось, страдал не один Найл: прислуживавшая за обедом Астер напрасно, каждый раз как заходила в комнату, кидала страстные взгляды в сторону Вайга – похоже, ему было не до нее. Головоноги в эти минуты отравляли жизнь не только правителю, но также и его несчастной влюбленной служанке.

«Бедная девочка…» – пожалел ее Найл и опять подумал о том, что было бы здорово научиться в любой момент по собственному желанию устраняться от надоедливых мыслей и скучных разговоров – так, как это непроизвольно получилось у него сегодня утром.

– Вайг, вы меня извините, но что-что я сегодня устала, и голова… – с виноватой улыбкой Иста дотронулась ладонью до лба.

«Вот умница, а то ведь брат просидел бы до самого вечера…»

И не только из интереса к грибам-хищникам. Подтверждение не заставило себя долго ждать: уже в дверях Вайг обернулся и, указав на сидящую к нему спиной Исту, поднял вверх большой палец правой руки.

Откуда-то сбоку – прямо на колени правителю – грохнулась тарелка с остатками пищи. Ее выронила потрясенная Астер.

– Мой господин, простите… – опомнившаяся служанка тут же кинулась собирать рассыпавшиеся хлебные корки, шелуху от орехов, огрызки, кости…

Найл поспешил отправить бестолково суетившуюся Астер. Кажется, он впервые за эти дни пожалел, что на ее месте не было Джариты.

– Нет, постой-ка. Позови сюда госпожу Нефтис.

– Да, мой господин, – девушка всхлипнула, да так жалобно…

«Если уж начал разыгрывать представление, то надо делать это до конца…» – подумал Найл, глядя вслед уходившей служанке. Он подмигнул Исте – та улыбнулась в ответ.

Начальница личной охраны правителя города пауков появилась почти сразу, как закрылась дверь за Астер – такое впечатление, что Нефтис ждала с той стороны.

– Мой господин? – невозмутимая, и глаза привычно остекленели, но вот вокруг глаз…

«А ведь она плакала! Точно: и нос подозрительно распух… Глупенькая, я бы тоже поплакал – к сожалению, нельзя… да, наверно, и разучился…»

– Я приказывал выяснить, почему сегодня не явился на службу Нит, – строгость, с которой Найл произнес эти слова, удивила его самого и страшно испугала Нефтис.

– Мой господин, его не нашли, – дрогнувшим голосом доложила она.

– Как это не нашли?

– Его нет нигде: ни дома, ни…

– Ну и куда же он, по-твоему, подевался?

– Не знаю…

Краем глаза Найл посмотрел на Исту. Ее выдержка просто восхищала: сидеть с таким видом, будто разговор ее не касался вовсе.

– Продолжайте искать!

– Слушаюсь, мой господин…

* * *

– Я видел его сегодня, – без всякого вступления заговорил Найл, когда они с Истой наконец остались одни. – Не на самом деле, конечно, – глазами Юса.

Глядя в пол, Иста молча ждала продолжения.

Она пыталась скрыть охватившее волнение, но мгновенно порозовевшие щеки и дрожащие ресницы только подчеркивали его. Наверно, в глазах ее скрывалось то, что девушка не хотела показать Найлу, что невольно могло настроить правителя против человека, который был дороже ей всего на свете. Иста посмотрела в лицо Найла, лишь когда тот дошел в своем рассказе до издевательского смеха:

– Нет-нет, он не такой, ты не думай: он никогда… он всех любил и жалел! Ты не веришь… – она в отчаянии кусала губы. – Ему просто сейчас очень плохо…

В последнее Найл очень даже верил, как, впрочем, и в то, что Нит любит и жалеет Исту, но вот насчет остальных…

– Ладно, дело не в этом. Юс показал дом, где они его прячут. Место мне совершенно незнакомое, но, может быть, ты когда-то была там и видела, – Иста смотрела на него, как на Бога, в ее взгляде проглядывало нечто почти экстатичное. – Я попробую описать словами, потому что мысленно опасно…

Сейчас Найл просто-таки ненавидел Нита: мимолетное восхищение, которое он испытал по отношению к этому человеку, исчезло, утонув в ревности, зависти, злости…

Старательно избегая взгляда Исты, – показывать свои чувства Найл не хотел – перечислял он детали пейзажа, увиденного в сознании смертоносца, как вдруг понял: что-то произошло. Он заставил себя посмотреть на девушку.

– Что случилось?

– Светящийся дом… – шепотом ответила Иста.

– Светящийся? Иста кивнула.

– Но…

– Оттуда не возвращаются. «Час от часу не легче…»

– Погоди-погоди, я ничего не понимаю.

– Стоит человеку зайти в этот дом, и он уже не может вернуться. Он поднимается все и выше, – нараспев, словно рассказывала сказку, заговорила Иста. – Ночью хорошо видно, как каждые несколько часов загораются новые окна: нижние гаснут и загораются следующие, те, что выше. И так до самого конца…

– А потом?

– Потом гаснет свет…

Найл не сразу нашелся, что ответить. Конечно, в древнем городе загадок, наверняка, хватает, но… Рот Найла начал непроизвольно растягиваться в улыбке – Иста обиделась:

– Ты можешь не верить, но я сама эти видела окна; мне было тогда восемь лет.

– Ладно, – примирительно сказал Найл. – Ты говорила о людях, а смертоносцы?

– На них не действует.

Странно, но почему-то после этих ее слов Найл немного успокоился, уверенный, что пока Нит не один, таинственный «светящийся дом» ему не опасен. Опасными для него являлись как раз сами смертоносцы, но привычное зло на какой-то момент показалось вдруг не таким устрашающим. Хотя теперь получался замкнутый круг: пока в доме находились пауки, незаметно пробраться туда и освободить Нита было невозможно, однако стоило им исчезнуть, как Нит становился беззащитным перед лицом неизвестной опасности, и спасение его делалось чем-то уже совсем нереальным, потому что ни один человек не рискнет даже войти в злополучный «светящийся дом».

Наверно, примерно так рассуждала и Иста. Она сидела напротив, обхватив руками колени и упершись в них подбородком; такая маленькая, притихшая…

– И все-таки, я уверен, что выход обязательно найдется.

– Жалеешь меня? – подняв голову, спросила Иста.

– И не только. Например, хочу познакомиться с человеком, который заварил такую кашу. Хочу спросить у него, как он умудряется улыбаться, раскачиваясь на паутине?

– А ты знаешь, что это такое?

– Знаю, – усмехнулся Найл. – Потому и спрашиваю.

– Я же говорила, он может останавливать мысли, то есть, конечно, не останавливать, а…

– Не подпускать их к себе, – подсказал Найл.

– Да, – согласилась Иста, но это «да» прозвучало так, словно она спрашивала: «Ты знаешь и это?» – Мне когда-то тоже приходилось скрываться… Раннее утро. Наверно, еще довольно холодно, но диковинный костюм на «молнии» отлично защищает от влажного ветра, который дует от реки.

Затаившийся под мостом паренек ждет подходящего момента для переправы, но на мосту, в караульной будке, бойцовый паук, и чтобы он ничего не заподозрил, паренек пытается утихомирить свои мысли.

Он думает все «тише, тише», и когда вот наконец наступает полный покой, неожиданно для себе начинает испытывать ни с чем не сравнимое блаженство.

Он слышит голоса деревьев, радующихся наступлению нового дня; чувствует, как в них и, вообще, во всем живом вокруг циркулирует некая сила…

– Ты мог бы все это прекратить.

– Что? – не понял еще не успевший оторваться от своих воспоминаний Найл.

– У тебя тогда было оружие.

– А-а, вот ты о чем, – кивнул Найл. – Если бы все решалось так просто, – понимая, что разговор предстоит долгий: переубедить Исту будет нелегко, он на минуту задумался, с чего лучше начать, и начал с самого главного: – Без смертоносцев люди не смогут развиваться дальше.

Видимо, Иста ждала чего угодно, только не этого. Заметив, как изменилось выражение ее лица, Найл мысленно убедился своей первой маленькой победе.

Удивление подразумевает любопытство, желание слушать и воспринимать.

– Вот ты говорила, люди не равны смертоносцам – слабее их. Что все держится исключительно на дисциплине. Правильно. Но когда-нибудь все изменится, и люди тоже станут сильными. Им придется стать такими – или же они снова превратятся в рабов. Ты скажешь: не будет смертоносцев – не будет и рабства, но дело в том, что со временем может появиться новый враг, еще более опасный. Поэтому гораздо перспективнее не уничтожать пауков, а научиться им противостоять. Конечно, не с оружием в руках, а силой своего разума. Видишь ли, большинство людей настолько ленивы, что их обязательно нужно подталкивать, вынуждать, не давать покоя – они ни за что не буду развиваться по собственной инициативе. А создай им невыносимые условия – они начнут шевелиться и, глядишь, чего-нибудь добьются. Затем их пыл снова иссякнет. До следующего потрясения.

– Пока очередное потрясение ни добьет их уже окончательно, – в глазах Исты опять появилась непримиримость, – и уже просто некому будет двигаться вперед.

– Конечно, те, кого «добьют» двигаться не смогут, но кто-то же останется?

– Смертоносцы!

– Или же люди. Почему бы и нет? Смотря кто, окажется сильней, потому что все сказанное о людях в равной степени относится и к другим обитателям Земли. А, возможно, они подружатся, и тогда, вообще, никого не придется «добивать», – Найл усмехнулся, повторив излюбленное Истино словечко. – Скажи, – продолжал он, видя, что девушка все еще далека от того, чтобы разделять его взгляды, – скажи, ну зачем человеку учиться мыслеречи, зачем ему учиться посылать волевые импульсы, если не будет смертоносцев.

– А зачем ему это надо? Разве нельзя без этого обойтись?

– Конечно, можно, но это – как раз то самое, чего человек не умеет, чего он еще никогда не пробовал.

– Но ведь они смотрят на нас как на еду!

– Не на всех. Можешь быть уверена, ни меня, ни твоего Нита – тех, кто заставил себя уважать, едой они не считают… – Найл прямо почувствовал, как все в Исте: взгляд, каждая клеточка ее тела, точно ответила и потянулась навстречу. – Кстати, смертоносцы, в отличие от людей, очень серьезно относятся к возможностям нашего разума. Они считают его реальной силой – уж кому-кому, а им в подобном вопросе стоит доверять. Ну и, конечно, во что бы то ни стало будут стараться себя обезопасить, – Найл говорил, но Иста больше не слушала.

– А ты, правда, веришь, что его можно спасти? – она все еще будто светилась изнутри – от любви, от гордости за любимого – но в глазах ее уже опять был страх, и Найл опять не смог ее обмануть.

– Не знаю, – честно признался он, хотя вложил в эти два слова столько сочувствия, что добавлять уже ничего было не нужно.

– Спасибо, – Иста поняла: Найл сделает для нее все…

* * *

«Спасибо… – в очередной повторил про себя Найл. – Только вот за что…»

Он лежал у себя в постели и, как две ночи назад, тщетно пытался разглядеть в темноте высокий потолок спальни. Накопившаяся за последнее время усталость требовала немедленного отдыха, но, несмотря на все старания, вот заснуть-то Найл как раз и не мог.

Еще один прошедший день не принес практически ничего. Правда, они с Истой знали теперь, где находится Нит и что прямой угрозы его жизни пока не было: не так уж часто смертоносцам попадается подобная «диковинка». Однако, как ни силен Нит, долго ему все равно не продержаться, и каждый час, проведенный под неусыпным наблюдением пауков, да еще в «светящемся доме», даром ему не пройдет.

Смертоносцы, конечно, не могли не знать, какую славу имеет это здание у людей – значит, Нит оказался там не случайно.

Хотя само по себе это вовсе не служит доказательством того, что находиться в «светящемся» доме, действительно, опасно: чтобы испугаться, достаточно и слухов. Но так или иначе, слухи все равно необходимо проверить, и только тогда можно будет…

Внезапно Найл замер: в коридоре послышался какой-то звук.

«Так поздно… Или показалось…» Расслабившись, Найл попытался мысленно обнаружить источник – ничего: ни шороха, ни единого движения мысли. Полная тишина – лишь сердце билось тревожно, и кожу на теле, будто бы саднило от ощущения чьего-то присутствия. Однако постепенно прошло и это.

Выждав для верности несколько минут, Найл осторожно поднялся и, стараясь двигаться как можно тише, вышел в коридор. Сейчас здесь, действительно, было пусто, хотя интуиция подсказывала, что по коридору кто-то все же недавно проходил, и Найл, следуя необъяснимому, но вполне реальному ощущению, поднялся сначала на верхний этаж, а потом – по узенькой лесенке – прямо на крышу.

Она стояла, облокотившись на парапет, и смотрела куда-то вдаль.

– Иста!

Нехотя оглянулась:

– Иди сюда, – и когда Найл подошел, показала рукой куда-то за реку. – Видишь?

Темное ночное небо было затянуто легкой серой дымкой. Белые неподвижные облака, мерцающие звезды в просветах между ними. То ли оттого, что накрапывал мелкий-мелкий дождь, то ли оттого, что где-то очень высоко, гораздо выше облаков, был сильный ветер, казалось, что звезды слегка покачивались.

– Видишь? – указывая на самую яркую из них, нетерпеливо повторила Иста.

– Звезду? – спросил Найл, запоздало сообразив, что таких крупных, а тем более расположенных на столь маленькой высоте звезд не бывает. Это мог быть, например, далекий свет газового фонаря или… свет в окне! Как же до него сразу не дошло. – «Светящийся дом»?

– Да.

Улицы квартала рабов ночью почти не освещались, в той же его части, которая примыкала к району, разрушенному взрывам, вообще, никто не жил. Одинокое освещенное окно в оставленном людьми доме, окруженное точно такими же, заброшенными, разрушающимися от времени и невнимания; как зловеще оно должно было выглядеть в темную безлунную ночь…

Иста не отрывала оттуда глаз.

– Ты не замерзла?

Она молча покачала головой.

– Если ты простудишься, то вряд ли ему этим поможешь.

«Господи, что я такое говорю…» Впрочем, о чем они, вообще, могли говорить с Истой? О чем, кроме развития человечества и преимуществ смертоносцев над людьми? Конечно, о Ните… Найл почувствовал, как что-то нехорошее снова шевельнулось в его душе.

– Если ты пообещаешь сразу спуститься к себе в комнату, я сейчас же пойду в Белую башню и попытаюсь выяснить, отчего загораются окна.

– Обещаю, – Иста послушно убрала руки с парапета. – Но разве это возможно?

– В башне есть подробная карта города, и я подумал, а вдруг существуют и какие-нибудь пояснения или комментарии к ней: ведь город построен гораздо раньше. Во всяком случае стоит попробовать… да ты что!

Не в силах больше произнести ни слова, Иста уткнулась ему в плечо – Найл быстро притянул ее к себе и сжал. Пускай потом будет еще хуже, еще тяжелее – это будет потом, потом, но сейчас… Волной нахлынувшее счастье на мгновение лишило способности думать вообще, но вот уже крохотная гаденькая мыслишка вкрадчиво напомнила, что все на так уж и плохо – не так безнадежно – ведь шансов-то спасти соперника практически нет… Она приплыла откуда-то извне – Найл ясно это видел – и до тех пор, пока мысль ни проникла в его сознание, она не могла считаться его собственной… Хотя, с другой стороны, просто так, ни с того ни с сего, мысль появиться вряд ли могла: он притянул ее сам, своим отношением к Ниту.

В истинности своей догадки Найл больше не сомневался: уже несколько раз за свою жизнь переживал он нечто подобное, когда отвратительные, позорные мысли заставляли его поражаться собственной жестокости, подлости, цинизму.

«Неужели я мог так подумать!» – со стыдом, ужасом и отчаянием восклицал он про себя.

Неожиданное открытие вернуло Найлу хладнокровие; он сразу ослабил хватку и очень нежно, но теперь просто, как взрослый ребенка, погладил по спине плачущую Исту. Говорить ничего не стал: ну чем он мог сейчас ее утешить?

Постепенно девушка успокоилась и, отстранившись, благодарно кивнула головой. Они вместе спустились с крыши: первым по узенькой лесенке сполз Найл, затем протянул руки и снял оттуда Исту. Она ни секунды не колебалась, и ее доверие почему-то страшно обрадовало Найла. Он испытал прямо-таки удовольствие – с этим ощущением и вошел он в башню, однако здесь что-то сразу изменилось.

Найл смотрел на приближающегося к нему Стигмастера и чувствовал, что краснеет. Как жаль: будь Стигмастер человеком, у него можно было бы попросить прощения – за недоверие, за глупую обиду; поблагодарить его за помощь: ведь без их последнего разговора Найл вряд ли мог бы снова стать самим собой, вспомнить о своем долге…

– Рад тебя видеть, – приветствовал его Стигмастер.

– Я тоже, – Найл смущенно опустил глаза.

В одной из древних религий существовала притча о блудном сыне, который вернулся в дом отца спустя годы, и отец его простил и принял с любовью. Наверно, Найл переживал сейчас нечто подобное.

Стены башни, непроницаемые для глаза со стороны улицы, изнутри были полностью прозрачными: на этот раз Стигмастер не стал развлекать Найла иллюзиями, поэтому, словно сквозь тончайшее, стекло виднелась площадь, окаймляющие ее дома – привычный, ставший теперь уже родным пейзаж. Хотя, бывало и так, что, попадая в башню, Найл вдруг оказывался то стоящим высоко в горах прямо над пропастью, то на берегу моря; однажды даже летал по воздуху, а из окна библиотеки частенько любовался картинами жизни древней Флоренции… Но он недооценивал машину: в нос неожиданно ударил дурманящий запах неведомых трав, и из-за деревьев, которые в одночасье «выросли» вокруг, показалось огромное зеленое существо. Треск ломающихся веток, хруст сочной упругой травы, поглощаемых чудовищем…

Инстинктивно отмахнувшись от приготовившегося «спланировать на него слепня», Найл поспешил податься в сторону, уступая дорогу методично приближающемуся животному. Или нет, насекомому – гигантской тысяченожке, благодаря отличному аппетиту которой, среди непроходимых зарослей образовались совершенно чистые прогалины.

– Только, пожалуйста, не надо… – однако Найл опоздал, и жуткая вонь, испускаемая тысяченожкой, едва не заставила задохнуться.

Да, один из эпизодов его путешествия по Дельте был передан во всех тонкостях.

Но если видимое Найлом сейчас являлось ничем иным, как голограммой, то есть, действительно, существовало (пусть это все и нельзя было потрогать), то уж запахи и звуки воспроизводились, конечно, им самим, его памятью, разбуженной достоверностью окружающей обстановки. Обижаться было не на кого.

А Найл уже стоял на вершине холма и внимательно разглядывал другой холм – расположенный напротив.

Там находилось нечто напоминающее внушительных размеров пень, широкий в основании и Заметно сужающийся кверху.

«Богиня Нуада…»

Отсюда не было видно, но инопланетное растение, проросшее на Земле из занесенного кометой Опик семени, состояло из серого пористого материала. На боку и на верхушке его остались отметины от ударившей туда однажды молнии. Потрясающая история – рассказал ее Найлу Симеон, лекарь из города пауков.

Однажды Симеон с женой отправились в Дельту за соком ортиса. Любое путешествие по Дельте всегда чревато самыми разнообразными опасностями, добыча же сока ортиса требует особого мужества и связана с особым риском. Однако на этот раз все вышло по-другому.

Едва лекарь и его жена вступили в Дельту, как разразилась сильнейшая гроза; необычайно яркая вспышка – и от последовавшего за ней удара грома заложило уши. И тот час путешественники заметили перемену: ощущение, что за тобой наблюдают – обычное ощущение для находящегося в Дельте – вдруг исчезло.

Удивительно переменились и обитатели Дельты: стали какими-то потерянными, вялыми, неагрессивными; у некоторых нарушилась координация движений. Симеон с женой без всяких проблем набрали сока ортиса: растение и не думало сопротивляться… Последствия грозы сохранялись несколько часов, затем все постепенно вошло в норму. Самое же интересное выяснилось спустя несколько дней.

Как раз в то время когда над Дельтой бушевала гроза, в городе прямо на глазах пораженной служительницы выпал из паутины и насмерть разбился здоровенный паук. И это не было простым совпадением.

Дело в том, что Нуада, или «река жизни» – разумное растение, занесенное из космоса кометой, образующее сердце Дельты, является источником энергии для насекомых и растений. Именно потому смертоносцы и почитают его за Богиню и поклоняются ей как святыне. Она их подпитывает, она же и стимулировала в свое время их потрясающее увеличение в размерах.

Сильнейший удар молнии, угодившей прямо в энергетический центр, на несколько часов вывел его из строя, что сказалось на поведении всех обитателей Дельты и ее окружения…

Но разумное растение с гигантской планеты Ал-3, не просто подпитывало землян – оно активно участвовало в эволюции ставшей волею судьбы теперь родной для него планеты и сделало для себя неутешительный вывод. Оказалось, что подавляющее большинство обитателей Земли просто не способно к самостоятельному осознанному развитию. Для этого им необходимы различного рода стимуляторы: препятствия, трудности, несчастья, отсутствие свободы в самых разнообразных формах. Покой же и умиротворение способствовали скуке и в конечном счете прекращению эволюции.

Не стали исключением из общего правила и смертоносцы, которым так активно в течение нескольких веков покровительствовал пришелец: следом за бурным развитием в жизни пауков наступил наконец спад. Искусственно создаваемые пришельцем из космоса проблемы на некоторое время, правда, заставляли его любимцев возобновлять былую активность, однако каждый раз все возвращалось на круги своя. И вот в ход пошел последний, запасной вариант.

Помимо превращенных пауками в рабов, на Земле, в практически непригодных для жизни местах, жили еще и свободные люди. На них и была сделана ставка. Эти люди, которых слуги смертоносцев презрительно называли дикарями и варварами, ненавидели пауков, считали их смертельными врагами.

Несмотря на действительно варварский образ жизни – практически все свое время они занимались добычей пропитания – жители пустыни сохранили оригинальное мышление, а постоянная угроза со стороны смертоносцев обострила их чувства и даже способствовала развитию у некоторых телепатических способностей. Одним из них был Найл…

Привалившись спиной к основанию выступа, Найл снова, как тогда, ощутил расслабленность и полное умиротворение. Сейчас космический пришелец настроится на его вибрацию – более высокую, чем у насекомых и растений – и состоится тот самый «разговор», после которого Найл примет окончательное решение: пауки и люди необходимы друг другу для продолжения развития…

Экзотические пейзажи Дельты исчезли так же неожиданно, как и появились: Найл снова увидел перед собой фрагмент ночного города. На его фоне маячила фигура Стигмастера.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь? – Ты уже помог, – улыбнулся Найл. – Ты вернул мне меня. Почему-то я решил, что это уже произошло немного раньше, но ошибался. Спасибо.

– Всего лишь кое-что напомнил.

– Как раз то, что было необходимо. Изумительное ощущение: свежесть юношеского восприятия в сочетании с опытом прожитых вслед за тем еще нескольких лет. Каким-то непостижимым образом это наслаивалось одно на другое и создавался потрясающий эффект.

– Но вообще-то, я пришел спросить, не слышал ли ты что-нибудь о «светящемся доме»?

Площадь за окном тут же сменилась огромной картой города.

– Покажи.

– Вот здесь. Вот это здание, – взгляд Найла остановился на точке, расположенной в восточной окраине квартала рабов.

– Отлично, попробуем теперь выяснить, кому оно принадлежало.

Видимо, Найл не ошибся: в памяти компьютера, действительно хранились сведения, касающиеся назначения и использования помещений города.

– Ага, – буквально через несколько секунд откликнулся Стигмастер. – Есть. Дом номер 35 по Джонсон-стрит… так, это тебе не нужно… вот, – и старик продолжал уже в обычной человеческой манере: – Это здание принадлежало когда-то одному очень богатому человеку – имя его тебе ни о чем не скажет, – страдавшему боязнью темноты. Поскольку даже спать он мог лишь при свете, здание было оснащено специальным оборудованием… – дальше последовали термины, которых Найл не понял, однако смог уяснить для себя главное: стоило человеку переступить порог любого помещения в доме, как там сразу же вспыхивал свет. Причем, именно человеку – на другие формы жизни реакции не происходило…

Итак, не оставалось ни малейшего сомнения в том, что все рассказанное Истой, – никакая не легенда, а реальность, и что Нит, действительно, находился там, в «светящемся доме», где-то примерно на двадцать пятом-тридцатом этаже вот уже целые сутки, и одному Богу известно, чего это ему стоило.