Текст книги "Неведомое"

Автор книги: Камиль Фламмарион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Глава вторая

Легковерные

Из первой главы о недоверчивых мы могли видеть, насколько вообще ум человеческий мало склонен усваивать новые идеи и факты, еще не объясненные, и до какой степени эта косность тормозила прогресс наших познаний о природе и человеке. Но, к счастью, появились на свете такие люди, как Коперник, Галилей, Кеплер, Ньютон, Гершель, Папен, Фультон, Гальвани, Ампер, Араго, Ниенс, Дагерр, Фрауенгофер Френель, Леверье и многие другие искатели истины и независимые умы. «Наука честью обязана неустрашимо смотреть в лицо всякой представляющейся проблеме», – так говорил когда-то один из знаменитейших физиков нашего времени сэр Уильям Томпсон. Но по вопросам трудным, темным, мудреным перед нами вырастает новая обязанность – исследовать, анализировать вещи со строгой осмотрительностью и допускать лишь то, что несомненно. Под предлогом прогресса не следует систематическую недоверчивость заменять легковерием, лишенным всякого критического смысла; поэтому я считаю нелишним, прежде чем углубиться в самую суть нашего предмета, показать на нескольких примерах, как необходимо остерегаться противоположного увлечения, не менее пагубного, не менее опасного, чем первое.

Род человеческий состоит из особей с удивительно разнообразными наклонностями. Есть люди, которые решительно ничему не верят; зато встречаются и такие, не менее многочисленные, которые готовы поверить чему угодно. Легковерие многих мужчин и женщин поистине безгранично. Самые возмутительные глупости зачастую принимаются, усваиваются, энергично отстаиваются, и – странное дело – очень часто случается, что самые скептические умы легче всего поддаются дерзким надувательствам и отстаивают колоссальнейшие безумства.

За примерами недалеко ходить. Помните высказку о золотом зубе, которую рассказывает Фонтенелль в своей "Истории оракулов"? Она старинная и, тем не менее, очень типичная. В 1593 году в Силезии пронесся слух, что у одного ребенка, терявшего молочные зубы, вырос золотой зуб вместо одного из коренных. Горстиус, профессор Гельмштедского университета, описал в 1595 году историю этого зуба, уверяя, что он отчасти естественный, отчасти чудодейственный, и что он ниспослан Богом этому ребенку в утешение христианам, треножимым турками. Спрашивается, какая связь между этим зубом и турками? Тем не менее, объяснение было принято всерьез. В том же году Рулландус написал второй трактат о том же зубе, а два года спустя Ингальстерус, также ученый, издал третью брошюру, опровергавшую первые две. Тогда четвертый великий муж, Либавиус, собрал все, что было сказано про зуб, и прибавил свой собственный отзыв. И что же оказалось? Ювелир, рассмотрев, наконец, знаменитый зуб, удостоверил, что он просто был искусно заделан золотой пластинкой. А сколько исписано было бумаги вместо того, чтобы посоветоваться с ювелиром! Таких "золотых зубов" найдется немало в истории древних и новых суеверий.

Всем еще памятны знаменитые "крысы с хоботами", которыми лет пятьдесят назад морочили одного ученейшего естествоиспытателя. Какой-то зуав, пользуясь досугом, состоя на службе в Алжире, занялся прививкой на крысах. Он пришивал кусочек хвоста к крысиному рыльцу, и сращение удавалось прекрасно, вроде того, как у человека восстанавливают нос, прикрыв его кожей со лба. Один ученый из Парижского музея очень дорого заплатил за первую из таких крыс, присланную ему, как образчик породы, до тех пор неизвестной. Потом ему прислали других, которых он также покупал за дорогую цену. Он разуверился, кажется, только тогда, когда при скрещивании крыс получились крысята самой обыкновенной породы, без всяких хоботов.

Заметим по этому поводу, что действительно честный человек науки (потому что без честности нет науки), не привыкший остерегаться предметов, которые он изучает, легче кого бы то ни было поддается обману. В астрономии, в химии, в физике, в геологии, в естественной истории нет лжи. Для математиков дважды два всегда – четыре, а сумма трех углов в треугольнике всегда равна двум прямым. Такое прямодушие и такая природная честность, к несчастью, по-видимому, неприменимы ни в деловом мире, ни в политике, ни вообще в обычных людских занятиях.

Я знавал известного геометра, одного из ученейших профессоров политехнической школы, уважаемого члена Института, человека самых высоких умственных и нравственных качеств, – и вот он-то, будучи чистейшим типом человека легковерного, и стал жертвой самого дерзкого надувательства, какое только можно себе представить. Один искусный подделыватель, Врэн-Люка, пользуясь страстью ученого к автографам, продавал ему за баснословные цены поддельные автографы Паскаля, Ньютона, Галилея, Генриха IV, Франциска I, позднее – письма Карла Великого и Верцингеторикса!.. Пифагора! Архимеда! Клеопатры! А еще лучше… воскресшего Лазаря и Марии Магдалины.

В течение семи лет (1862–1869 гг.) Мишель Шаль (Chasles) накупил 27000 таких автографов на кругленькую сумму в 140000 франков. Однако, несмотря на сноровку мистификатора, можно было с самого начала подметить кое-какие оттенки, возбуждавшие сомнения насчет подлинности документов. Я помню, между прочим, письмо Галилея, в котором он утверждал, что, исследуя пространство рядом с Сатурном, можно открыть еще неизвестную отдаленную планету. Мистификатор имел дерзость заставить Галилея предсказать в 1640 году открытие Урана, сделанное Гершелем в 1781 году, и, перепутав орбиту с небесным телом, движущимся по ней, заставил итальянского астронома сказать, что планета находилась позади Сатурна. Ради курьеза я вычислил положение Урана во время написания мнимого письма; планета и вовсе не была в той области неба, где сиял Сатурн. Я начертил ее диаграмму и показал ученому геометру, какую глупость имели дерзость приписать Галилею. К величайшему моему изумлению, Шаль отвечал мне, что это "ничего не значит" и что он уверен в подлинности письма. Тут же он показал мне и пресловутое письмо. Оно было написано почерком, действительно похожим на почерк Галилея, на старой пожелтевшей бумаге, сложенной и снабженной печатями тогдашней почты. Иллюзия в самом деле была полная. Но заставить астронома сказать, что можно искать Уран позади Сатурна – просто школьническая выходка; однако любитель автографов был уже до такой степени ослеплен, что несколько месяцев спустя согласился заплатить чистоганом за пропуск на французском языке (!), выданный якобы Верцин-геториксом императору Юлию Цезарю.

Уж, кажется, дальше не может идти человеческая легковерность!

Сознаемся, во всяком случае, что это жестокие уроки, которых всем нам не следует забывать.

Я так и жду, что люди менее ученые, считая себя не столь наивными, возразят мне с апломбом: "Ну, меня-то уже так не проведут!" Конечно, человеку трудно допустить, чтобы он мог оконфузиться до такой степени. Но я замечал, что как раз те, кто считает себя выше всего этого, бывают чаще всего подвержены разным довольно смешным слабостям: например, многие не могут обедать спокойно, если за столом сидят 13 человек; поспешно прикасаются к чему-нибудь металлическому, когда слышат о чужой беде; боятся заболеть, когда разбивается зеркало; приходят в ужас от опрокинутой солонки, ножей, положенных накрест, и т. п. Очень серьезные люди как-то уверяли меня, что фазы луны влияют на яйца, на женщин, на вино, разлитое в бутылки, на рост волос и деревьев. [В настоящее время влияние лунных фаз на женский организм, а также на рост волос и жизнь растительного царства является научно доказанным фактом. – Прим. ред.]

Много есть лиц, которые ни за что не отправятся в дорогу в пятницу или 13 числа. Загляните в приход железных дорог, конок и омнибусов и вы будете поражены разницей. Осматривая Париж, полюбопытствуйте проследить № 13 на бульварах и на улицах – увидите, как много их отсутствует, а вместо 13 поставлены 12 bis! Это напоминает происхождение високосных годов; римляне, прибавив один день, украдкой сунули его в конец февраля, не называя его, чтобы боги не увидали. А мало разве людей, обращающихся за советами к шарлатанам-ясновидящим на ярмарках?

Наши предки в каменном и в бронзовом веках трепетали перед всеми силами природы, с которыми им приходилось бороться. Обожествляя эти силы, они населяли поля, леса, родники, долины, пещеры, хижины фантастическими существами, и память о них до сих пор еще не изгладилась в народе. Народные суеверия распространены повсюду, и по настоящее время у большей части рода человеческого ко всем действиям и обычаям приурочены самые странные предрассудки.

До сих пор многие верят, как и во времена древних римлян, что можно заклинать грозу и бурю. Около 1870 г. в одной деревне в Пюи-де-Доме жил священник, известный во всей округе тем, что он будто бы обладал способностью ограждать свой приход от града и ветра, отвлекая их на соседние местности. Прихожанам случалось даже видеть его у окна колокольни, произносящим заклинания. Когда он умер, его заменил другой кюрэ; но тому не повезло. Вскоре после его водворения в селе разразился страшный ураган, и крестьяне обратились к нему с просьбой избавить их от этой напасти. Он не смог этого сделать, и народ так невзлюбил его за это, что епископ вынужден был заменить его.

Один отставной моряк, живший в Тулоне около 1885 года, умел будто бы накликать грозу как раз в тот день, когда народ отправлялся на поклонение Богородице на гору Сисиэ. Обыватели были так твердо в этом убеждены, что старались скрывать от него день, назначаемый для паломничества.

Беранже Феро рассказывает в своей интересной книге о "Суевериях", что в некоторых местностях Прованса у крестьянок есть безошибочный рецепт для исцеления детей от коклюша: надо провести ребенка семь раз подряд под брюхом осла, непременно справа налево, а отнюдь не слева направо. Некоторые ослы особенно славятся своими целебными свойствами. Был один чудодейственный осел в деревне Люк; к нему приводили больных детей издалека, из Драгиньяна и даже из Канн, то есть верст за шестьдесят.

Безо всякого сомнения, народные суеверия до такой степени распространены, что на них наталкиваешься всюду. Недавно мне случилось побывать в старинной, основанной во времена средневековья деревушке департамента Приморских Альп, громоздившейся на склоне крутой горы, как орлиное гнездо. В то время как я осматривал церковь, местный врач, ученый-археолог, сопровождавший меня, обратил мое внимание на кружку, в которую прихожане опускают записочки с приложением пожертвования по адресу св. Антония Падуанского, прося его помочь им отыскивать потерянные вещи. Ответ получается довольно часто на той же записочке в особой нише по соседству.

Легковерие проявляется во всех видах. Любопытны некоторые суеверные обычаи и приметы, касающиеся брака. В селении Бодуэн в Провансе есть скала, образующая покатый склон. С незапамятных времен каждый год, в приходский праздник, молодые девушки, желающие выйти замуж, скатываются с этого камня, так что от долгого трения он сделался гладким, как мрамор.

В деревне Сент-Урс в Нижних Пиринеях также имеется камень, с которого скатываются девушки, жаждущие замужества и молодые женщины, желающие иметь детей.

В Лоше бесплодные женщины тоже скатываются с камня "Медвежий жернов", как в Бодуэне и как в департаменте Нижних Альп. Это поверье ведет начало не со вчерашнего дня – оно было известно уже в Древней Греции. Оно в большом ходу также и в Тунисе.

Паломничество в Сент-Бом, лежащий между Тулоном и Марселем, считается у женщин Прованса средством обеспечить себе замужество и потомство. Обычай этот существует чуть не тысячу лет.

Во многих местностях Франции девушки, жаждущие замужества, бросают в ручьи листочки ивы или деревянные колышки. Если листок прямо поплывет по течению, или если колышек вынырнет, это значит, что в том же году к девице посватается жених.

В Сен-Жюньен-Курбе в департаменте Вьенны девушки, чтобы выйти поскорее замуж, молятся св. Евтропию и вешают на крест в его часовне подвязку со своей левой ноги.

В местечке Уазане в департаменте Изеры девушки ходят в июне на гору Бранд, где находится камень в виде вертикального конуса; у этого конуса они простираются ниц и набожно прикасаются к нему коленами.

В Лавале в Авеньерской церкви стоит большая статуя св. Христофора. Молодые девушки и парни, желающие вступить в брак в том году, приходят туда и втыкают булавки в ноги этой статуи. В долине Люнен (Сена и Марна) существует камень, в который молодые люди, стремящиеся сочетаться браком, вонзают булавки и гвозди. Близ Труа девушки-невесты ходят бросать булавки на холм, носящий название Круа-де-Бень.

В окрестностях Вердена женщины, желающие иметь детей, садятся на скалу, где видны следы сидевшей женщины, – это место называется в округе стулом св. Лючии. Женщины воображают, что это поможет осуществиться их желанию; оказывается, что Анна Австрийская также садилась на это место перед рождением Людовика XIV. Тот же обычай водится в Самнике (департамент Мезы).

В Арденах покровительство св. Филомены считается самым действенным средством против опасности остаться старой девой.

Писатель Мартине насчитывает до пятидесяти источников, целебные свойства которых известны с самых отдаленных времен. Он тщательно собрал все легенды Бретани и Берри. Это край всякой чертовщины, оборотней, леших и колдовства. Некоторые местности по преимуществу возбуждают суеверный ужас. Там леса населены русалками, болота – блуждающими огнями. С наступлением ночи в таинственной чаще раздаются зловещие шорохи; мрачные призраки скользят под деревьями, колеблемыми невидимыми силами. Горе тому, кто отважится пуститься в эти сумрачные убежища! Он оттуда живым не выйдет!

В деревнях Нижнего Берри до сих пор верят в существование великанов, когда-то обитавших в стране и оставивших за собой следы в виде многочисленных курганов и бугров, природных и искусственных. Эти великаны олицетворяются в образе Гаргантюа; легенда о нем до сих пор популярна во всей восточной части Франции и гораздо древнее героя Рабле. Последний, по всей вероятности, заимствовал этот миф из народных поверий, господствовавших в Сент-Онже, Пуату и Нижнем Берри, где он жил некоторое время.

Вера в волшебниц до сих пор жива во многих местностях Берри; это они разбросали по всему краю многочисленные бугры и камни, которые, несмотря на их чудовищную тяжесть, перетаскивали в своих газовых передниках. Волшебницы эти известны под именами фад, мартов, марсов и др. Они бродят по ночам и совершают свои таинственные обряды во всех пещерах, на всех скалах, вокруг многочисленных долменов и менгиров, рассеянных по живописной стране, окаймляющей берега Крезы, Бузанны и Англена.

Марты – высокие, уродливые женщины, костлявые, полунагие, с длинными черными космами. С верхушки скал и плоскогорий они по вечерам приманивают к себе пастухов и землепашцев, а если те не приходят сами, то гонятся за ними. Горе тому, кто не успеет убежать и кого они принуждают выносить свои бесстыдные ласки. Фады более кротки и менее буйны; они главным образом занимаются стадами. Им же поручено охранять клады и сокровища, зарытые в таинственных подземельях, входы в которые завалены огромными камнями. Власть их, впрочем, кончается каждый год в Вербное воскресенье.

В Вертале, в Оверни, есть шатающийся камень, к которому матери приносят своих детей, чтобы они стали "крепки, как камень, и были всегда здоровы".

Близ Сен-Валери на высокой скале видны развалины старой церкви Сен-Леже, от которой осталась одна только квадратная колокольня. Туда приносят хилых, плохо развивающихся детей и заставляют их пять раз обходить вокруг башни, чтобы окрепли их шаги.

Эти верования ведут начало из глубокой древности: Павзаний рассказывает, что в Гиетте, в Беотии, был храм Геркулесу, где хранился камень, исцелявший от болезней; в Альпенусе камень, посвященный Нептуну, обладал таким же свойством, и т. п.

Мне случалось присутствовать в окрестностях Парижа, близ Жювизи, на празднике летнего солнцестояния, когда жгут огни в Иванов день, – праздник уже христианский, но еще сохранивший следы язычества. Солнце, божество жизни, закатилось на лучезарном западе, сумерки опускаются над природой; на церковной площади воздвигнут костер. Его зажигают, и яркое пламя с треском охватывает сухое дерево. Все селение в сборе. Подходят парни и девушки. Девушки должны перепрыгивать через костер, не обжигаясь. Самой смелой достаются всеобщие похвалы; полагают, что она, скорее всего, выйдет замуж в этом году. Потом головни тщательно подбираются и разносятся по домам, прежде чем они успеют сгореть окончательно: они, видите ли, предохраняют жилища от молний и пожаров. Обычай жечь костры в Иванов день существует до сих пор почти во всей Франции.

Кто не слыхал о молочных блинах, которые пекутся в праздник Введения (2 февраля)? Они приносят счастье в земледелии, в торговле, во всех предприятиях – требуется только, чтобы они непременно удались в этот день.

Наполеон перед походом в Россию сам пек блины и приговаривал, смеясь: "Вот если этот блин удастся, то я выиграю первое сражение, а если вот этот, – то второе!" Ему удалось перевернуть первые три блина, но четвертый шлепнулся в огонь, предвещая пожар Москвы, поясняет один историк.

Во многих провинциях до сих пор верят во всевозможных колдунов. В Провансе, например, верят, что колдуны могут испортить новобрачных, как в Италии верят дурному глазу, а в Эльзасе – в оборотней. Но верят также в средства, могущие отвратить колдовство. В Тулоне портнихи подшивают щепотку соли в рубец венчальных платьев, так как соль имеет способность давать безоблачное счастье новобрачным.

В Париже, как и в Риме во времена Тиберия, не перестают обращаться к составителям гороскопов, предсказывающих будущее по положению звезд и планет в день рождения данного лица. До сих пор еще существуют на свете астрологи! Но можно ли придавать значение гороскопу, когда известно, что средним числом рождается на всей поверхности земного шара по одному ребенку в секунду, т. е. 60 в минуту, или около 3600 в час и 86 400 в день, так что если б звезды и планеты действительно имели влияние на судьбу, то десять младенцев, родившихся в ту же минуту, должны были бы иметь одинаковую будущность: дети, родившиеся одновременно от королевы и от деревенской бабы, должны были бы находиться под влиянием одинаковых законов. [Заблуждения Фламмариона относительно астрологии очевидны: влияние энергетики планет и звезд на людей являются в наше время научно доказанным фактом. – Прим. ред.]

Вера в талисманы, в амулеты, медальоны, ладанки так же распространена у цивилизованных народов, как и у каких-нибудь африканских дикарей.

А в области интересующих нас явлений, – в манифестациях, вещих снах, предчувствиях, гипнотических и спиритических опытах – какое открывается обширное поле для легковерии! Я знавал одного офицера, очень почтенного, который нисколько не сомневался в подлинности имен, выстукиваемых столом, и аккуратно каждое воскресенье, после завтрака, беседовал с Лейбницем и Спинозой. Другой толковал о социальной философии с Жаном Вальжаном, не смущаясь тем, что этот герой романа – создание фантазии его автора. Одна знатная дама, уже пожилых лет и очень умная, когда-то хорошо знакомая с лордом Байроном, вызывала его дух каждую неделю и советовалась с ним насчет помещения своих капиталов. Один доктор, член Парижского медицинского факультета, избрал себе собеседниками с того света Данте и Беатриче, которые являлись беседовать с ним, но порознь, потому что на том свете им запрещено было сближаться. Один сумасбродный медиум, имевший двенадцать детей и потерявший семерых из них, каждый месяц осведомлялся, как поживают их души на том свете, каково состояние их здоровья и аккуратно все это записывал. Другой призывал "душу земли", которая отвечала ему и управляла всеми его помыслами.

Спиритизмом пользуются для различных целей, имеющих с ним очень мало общего. Спиритизм используется, чтобы устраивать свадьбы, эксплуатировать слабохарактерных людей, завладевать иногда крупными наследствами. Я знавал одну женщину, в сущности, очень милую, сделавшуюся потом маркизой и богачкой, благодаря тому, что она ловко внушала своему будущему мужу через посредство стуков на спиритическом сеансе, будто его покойная жена сама назначает ее своей преемницей. Знал я также одну вдову, заставившую человека жениться на себе, уверив его, что в ее недавно родившемся малютке воплотился дух его умершего, нежно любимого ребенка. Одна моя знакомая под предлогом спиритизма продает каббалистические кольца, которыми исцеляет все болезни, и т. д. и т. п.

Прекурьезный случай разыгрался еще не так давно, в девятнадцатом столетии: это история про черта, люциферовское франкмасонство и Диану Воган, заморочившую головы большей части французского духовенства, нескольких епископов, двух кардиналов и даже самого папы Льва XIII. В сущности, это была с начала до конца наглая подделка Леона Таксиля, в чем сам он цинично сознался в 1897 году. Основательные богословы всерьез принимали появление чертей и дьяволиц в святотатственных, непристойных церемониях.

Надо сознаться, впрочем, что политическое легковерие еще более нелепо.

Да, наш род людской далеко не совершенен, и человеческое легковерие представляет нам примеры не менее любопытные, чем предвзятый скептицизм. Как трудно держаться на должной середине и спокойно следовать указаниям рассудка!

Легковерие все еще существует на свете, составляя постоянный противовес скептицизму. Будем остерегаться как того, так и другого. Авгуры еще живы, прогресс не убил еще веру в предсказания по внутренностям животных, не упразднил всякого рода предзнаменований, и род людской не очень-то быстро подвигается по пути умственного развития! Прибавлю, однако, словами Гумбольдта, что высокомерный скептицизм, отвергающий факты без рассмотрения, во многих отношениях еще более достоин порицания, чем неразумное легковерие.

В примерах нет недостатка. Мне просто хотелось показать в этой второй главе, что мы должны остерегаться легковерия на том же основании, как и скептицизма. Это – две противоположные крайности, и нам следует держаться посредине, на равном расстоянии от того и от другого, при рассмотрении тех таинственных фактов, о которых речь пойдет в дальнейшем. Не будем отрицать голословно, не будем и утверждать все сплеча: ограничимся беспристрастным наблюдением. Может быть, такой образ действия всего труднее при существующем порядке вещей. Что касается меня, то я прошу тех, кто склонен был бы обвинять меня или в легковерии, или в скептицизме, не делать этого опрометчиво и не забывать, что я неусыпно держусь настороже: я исследую и доискиваюсь.