Текст книги "Неведомое"

Автор книги: Камиль Фламмарион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

После этого мы пешком отправились в Андуз; я повел ее в один знакомый дом; она подробно описала мне квартиру, обстановку, лестницу, гостиную, решительно все… Но когда я попросил описать присутствующих лиц, она объявила, что не знает… Я сообразил, что сам их не знаю, следовательно, мне невозможно было бы внушить ей свои мысли на этот счет.

Мельвиль Ру,

архитектор в Торнаке (Гард)

VIII. Недавно я лечил с помощью магнетизма жену одного моего приятеля, страдавшую тяжкой болезнью целых 18 лет. Курс лечения, которому я ее подвергнул, продолжался шесть месяцев, и, как это всегда бывает в подобных случаях между магнетизером и субъектом, больная всецело подпала под мое влияние. Она воспринимала, совершенно безо всякого принуждения с моей стороны, все мои ощущения, даже на расстоянии: здесь нельзя ссылаться на воображение. Так, она вдруг заявляла мне: «Вчера у вас была неприятность в таком-то часу», «Вы были грустны; что с вами случилось?» Словом, я удостоверился, что она ощущает все мои впечатления на значительном расстоянии; я мог это проверить на расстоянии в 15 километров.

У меня был еще один пациент, мужчина, которого я мог по своей воле заставлять приходить ко мне. Для этого достаточно было усиленно подумать о нем. «Зачем вы пришли сегодня по такой ужасной погоде!» – спросил я его однажды. «Да просто мне вдруг захотелось вас видеть, – отвечал он, – вот я и пришел». Спрашивается, какую же роль играет тут воображение?

Подобно тому, как есть сомнамбулизм натуральный и сомнамбулизм вызванный, точно так же есть магнетизм намеренный и магнетизм невольный, что и объясняет естественную симпатию и антипатию.

Д-р Х.

Вальпарайзо

Все эти явления невозможно приписать случайностям. Они прямо доказывают обмен мыслями; доказывают, что иногда существуют как бы токи между сознаниями, душами, сердцами людей – токи, зависящие от причин еще неисследованных.

Вот еще примеры, не менее убедительные.

Профессор Сильвио Вентури, директор дома умалишенных в Джирифалько, писал от 18 сентября 1892 года:

IX. «В июле 1885 года я жил в Ночере. Однажды я отправился посетить своего брата в Поццуоли, отстоящем в трех часах пути по железной дороге.

Дома я оставил всех в добром здравии. Обыкновенно я проводил два дня в Поццуоли, иногда и больше. Прибыл я в два часа, и мы собрались сейчас же всем обществом кататься на лодке. Вдруг я остановился в задумчивости и, приняв энергичное решение, объявил, что намерен тотчас же вернуться в Ночеру. Ко мне пристали с расспросами, называли чудаком, да и сам я понимал все сумасбродство моего решения, но что делать! Я испытывал непреодолимое желание вернуться домой.

Увидав мое упорное сопротивление, меня наконец отпустили. Я нанял тележку, запряженную тощей лошаденкой, и мы поплелись шагом. Боясь пропустить последний поезд, отходивший в семь часов, я стал понукать возницу, но жалкая кляча не могла пуститься рысью. Наконец, мы вылезли и, к счастью, нашли другой экипаж, чтобы поспеть к поезду.

Приехав домой, я остолбенел, застав у себя четверых врачей: Вентру, Канджеру, Рачиоли и городского. Они суетились вокруг постели моей дорогой дочурки, с которой сделался круп и которая находилась в смертельной опасности. Она заболела как раз в тот момент, когда меня настойчиво потянуло домой. И я имел радость способствовать ее спасению. Жена моя перед моим приездом все время с тоской мысленно звала меня».

Разве все эти многочисленные факты не указывают на существование психических токов между живущими? Эти свидетельства имеют громадную важность для тех вопросов, которые мы стремимся выяснить, а именно, относящихся к необычным свойствам и способностям души человеческой.

Доктор Эме Гинар, хирург в одном из парижских госпиталей, живущий на улице Ренн, приводит следующий факт:

X. «Обычно я лечу свои зубы у одного дантиста из моих товарищей, в квартале Оперы; но так как у него большая практика, а мне некогда подолгу ждать у него в приемной, то я на этот раз решил обратиться к другому дантисту, Марсиалю Лагранжу.

Нарочно привожу эти подробности, чтобы показать, что я не поддерживал отношений с этим врачом и всего раз только видел его в начале года.

Однажды в сентябре в два часа ночи я вдруг проснулся от сильной зубной боли и уже не мог сомкнуть глаз. Я страдал настолько сильно, что это мешало мне спать, но не настолько, чтобы не быть в состоянии думать о своих привычных занятиях. Как раз в то время я писал статью о хирургическом лечении рака, и вот теперь всю эту бессонную ночь я продумал над планом моей последней главы. По временам моя умственная работа прерывалась припадком зубной боли, и тогда я решал, что завтра же пойду к Лагранжу удалить больной зуб.

Особенно подчеркиваю этот пункт: во время долгой бессонницы мои помыслы были сосредоточены исключительно на двух предметах – на моей статье о лечении рака желудка операционным путем и на упомянутом дантисте.

В десять часов утра прихожу в приемную зубного врача; увидав меня, Марсиаль Лагранж, не задумавшись, восклицает:

– Скажите, как это странно! Вы всю ночь снились мне!

Я отвечал шуткой:

– Надеюсь, по крайней мере, что ваш сон не был неприятен, хотя я в нем замешан?

– Наоборот, – воскликнул тот, – это был ужасный кошмар: я будто бы страдал от рака желудка и мучился мыслью, что вы вскроете мне живот для извлечения опухоли.

Марсиаль Лагранж положительно не мог знать, что в эту ночь я изучал именно этот предмет; у нас даже не было общих знакомых. Прибавлю, что это мужчина лет сорока пяти, невропат, очень впечатлительный.

Вот факт во всей его простоте, и не какая-нибудь сказка, раз уж я сам играл в нем определенную роль. Простое ли это совпадение? Мне это представляется невероятным. Не есть ли это, вернее всего, случай в духе телепатических явлений? Что замечательно здесь – это моя бессонница и невольное влияние, оказанное на сознание дантиста во время его сна.

Издавна сложилась такая поговорка: когда мысли людей усиленно заняты кем-нибудь отсутствующим, про него обычно в шутку говорят: «У него, должно быть, в ушах звенит». Может быть, эта поговорка основана на телепатических явлениях вроде моего случая?»

Такие наблюдения делаются не со вчерашнего дня. Вот, например, опыт, рассказанный моим покойным другом, д-ром Макарио в его интересной книге «О сне».

XI. Однажды вечером д-р Гронье, усыпив с помощью магнетизма одну истеричную женщину, попросил у ее мужа позволения проделать над ней следующий опыт: не сказав ей ни слова, он мысленно посадил ее на корабль, отплывающий в море. Больная оставалась спокойной, пока на море царил штиль; но скоро магнетизер поднял, опять-таки мысленно, сильнейшую бурю. Больная начала кричать и цепляться за окружающие предметы; ее голос, слезы, выражение лица указывали на страшный испуг. Тогда магнетизер, все так же мысленно, усмирил бушующие волны, и спокойствие водворилось в воображении сомнамбулы, хотя у нее остались затрудненное дыхание и нервная дрожь во всех членах. «Никогда не берите меня больше в море, – сказала она, – мне слишком страшно делается. А еще этот негодный капитан не хотел пустить нас на палубу!» Это восклицание поразило нас тем более, – говорит д-р Гронье, – что мы ни единым словом не обмолвились ей насчет свойства опыта, который я намеревался над нею проделать.

Тот же д-р Макарио передает следующие факты.

XII. В одной общине окрестностей Парижа продавался с торгов участок земли. Никто, однако, не хотел покупать его, хотя цена была назначена очень низкая, потому что участок этот был арестован за долги у старика Г., слывшего среди крестьян за опасного колдуна. После долгого колебания один крестьянин, Л., соблазнившись дешевизной, пошел на риск и сделался собственником участка.

На другое же утро новый владелец, взяв заступ и весело напевая, отправляется на купленное поле, как вдруг зловещий предмет привлек его внимание – деревянный крест, а на нем записочка со словами: «Попробуй только тронуть эту землю заступом, тебя каждую ночь будет мучить привидение». Крестьянин повалил крест и принялся копать, но ему не работалось; невольно он все время думал о привидении. С этой мыслью он вернулся домой, лег в постель, но не мог заснуть: нервы его были сильно возбуждены.

В полночь он увидел высокую белую фигуру, бродившую по его комнате; фигура подходила к нему и шептала: «Отдай мне мое поле».

Привидение стало появляться в его доме каждую ночь. Крестьянин расхворался не на шутку. Врачу, расспрашивавшему его о причине болезни, он рассказал о своем видении, прибавив, что старик Г. околдовал его. Врач призвал этого человека и в присутствии мэра общины подверг его допросу. Колдун сознался, что каждую ночь бродит у себя дома закутанный в белую простыню с целью напугать покупщика его бывшего поля. Ему пригрозили арестом, если он будет продолжать свои проделки; тогда он прекратил свои колдовские воздействия, и страшные видения у крестьянина прекратились, он выздоровел. Каким образом, спрашивается, этот колдун, расхаживая у себя дома, мог пугать крестьянина, жившего от него на расстоянии километра?

Мы не станем объяснять этого явления, скажем только, что оно имеет много прецедентов и опирается на неоспоримый авторитет знаменитого д-ра Рекамье.

XIII. Г. Рекамье ехал из Бордо и проезжал в почтовой карете через одно селение. У его экипажа сломалось одно из колес; побежали к кузнецу, жившему неподалеку. Но тот лежал больной, и, пока ходили за другим кузнецом, Рекамье стал расспрашивать, что с ним такое? Кузнец отвечал, что болезнь его происходит от бессонницы. Он, дескать, не может заснуть, потому что котельщик, живший на другом конце села, за которого он отказался выдать свою дочь, из мести мешает ему спать, колотя всю ночь по своим котлам.

Доктор отправился к котельщику и спросил его без предисловий:

– Зачем ты колотишь ночью в котел?

– Чтобы не давать спать Николаю.

– Как может Николай тебя слышать, ведь он живет в полуверсте отсюда?

– Ого! – проговорил мужик, хитро улыбаясь, – мы знаем, что он слышит!

Доктор упросил котельщика, чтобы он прекратил свои проделки, грозя преследовать его судом, если больной умрет. В следующую ночь кузнец проспал спокойно и через несколько дней мог опять приняться за работу.

Д-р Рекамье приписывает этот случай могуществу воли; мы еще не вполне сознаем, на что она способна; но это чутьем угадал простой, необразованный мужик. Явление это, однако, не покажется необычайным для тех, кто знаком с магнетизмом.

Генерал Нуазе, один из самых серьезных и основательных авторов, писавших о магнетизме, рассказывает следующий случай:

«Приблизительно в 1842 году я был однажды приглашен к товарищу на вечер, где должны были выставить на показ все чудеса сомнамбулизма. Это – первый раз, что мне случилось присутствовать на такого рода зрелище, довольно, впрочем, обыкновенном в парижских салонах.

Я застал там человек сорок гостей, нескольких приверженцев, более или менее экзальтированных, и много скептиков, в числе которых был и сам хозяин. Признаться, я не ожидал от сеанса ничего хорошего, и, действительно, все опыты видения на расстоянии, чтение запечатанных писем, словом, все диковинки оказались крайне неудачными. Беседуя в группе гостей, я заметил хозяину дома, что вовсе не такими представлениями можно убедиться в реальности подобных явлений; что если бы даже опыты удались, и в этом случае любой в таком многочисленном обществе малознакомых людей может заподозрить кумовство, сообщничество; но чтобы хорошенько наблюдать опыты, надо проделывать их в тесном кругу, рассматривать со всех сторон и повторять их часто.

Один из собеседников подтвердил справедливость моего мнения, сказав, что знает замечательную сомнамбулу, и предложил нам испытать ее в присутствии хозяина дома и еще одного друга. Мы согласились и назначили день. Я явился к моему приятелю раньше магнетизера и сомнамбулы и от него узнал, что в числе ее необыкновенных свойств она обладает, между прочим, способностью узнавать, что делал какой-либо человек в названный ей день. Случайно вышло, что именно этот день я провел не совсем обыденно. Я посетил склады Отеля Инвалидов с герцогом Монпасье и показывал ему рельефные планы крепостей. Ввиду этого я предложил, чтобы сомнамбула сделала опыт именно надо мной, и мои приятели согласились.

Когда сомнамбулу усыпили, я немедленно вошел с нею в общение и спросил ее, что я делал сегодня.

После нескольких деталей, довольно незначительных, касающихся моего времяпровождения, я осведомился о том, что я делал после завтрака. Она отвечала безо всяких колебаний: «Ездили в Тюльери», что могло означать и простую прогулку в Тюльерский сад. Я спросил, как я туда вошел, и она опять-таки с уверенностью отвечала: «В подъезд, с набережной, у Королевского моста». – «А потом?» – «Вы вошли во дворец». – «По какой лестнице?» – «Не по главной, а по той, что в углу». Тут она немного запуталась в лестницах и коридорах. Действительно, их там множество. Наконец она «ввела» меня в большой зал, где было много офицеров: это была приемная на нижнем этаже. «Там вам пришлось немного подождать, – сказала она. – Затем к вам вышел высокий молодой человек». – «Кто он такой?» – «Я его не знаю». – «Подумайте хорошенько». – «Ах, это королевский сын». – «Который?» – «Не знаю». – «Но ведь это не трудно угадать: их только двое в Париже – герцог Немурский и герцог Монпасье; это был герцог Немурский?» – «Я его не знаю». Тогда я сообщил ей, что это был герцог Монпасье. «А потом?» – «Потом вы сели в экипаж». – «Один?» – «Нет, с принцем». – «Как я сидел?» – «На главном месте, налево». – «Были мы одни в экипаже?» – «Нет, на скамеечке сидел еще какой-то толстый господин». – «Кто он такой?» – «Я его не знаю». – «Подумайте». Подумав, она заявила: «Это был король!» – «Как! – возразил я, – король на скамеечке, тогда как я сидел на переднем месте? Это нелепо». – «Я не знаю этого господина». Я сказал ей, что это был адъютант принца. «Куда же мы поехали?» – «Вы ехали вдоль реки». – «А потом?» – «Вошли в большой замок». – «Какой замок?» – «Я не знаю, перед ним большие деревья». – «Посмотрите хорошенько, вы должны его знать!» – «Нет, не знаю». Я оставляю этот вопрос и велю ей продолжать. «Вы были в большом зале». Затем она дает описание зала, где она видит звезды на белом фоне. «Там были большие столы». – «А на столах?» – «Что-то такое невысокое и не совсем плоское». Очевидно, она никогда не видела рельефных планов. – «Что же мы делали?» – «Вы объясняли, встав на стул, указывали палочкой». Эта замечательная подробность была вполне точной. Наконец, после некоторой проволочки она «заставляет» нас сесть в экипажи и ехать. Тогда я говорю ей: «Оглянитесь-ка назад, вы должны узнать то место, где мы были». – «Ах да! – восклицает она, удивленная и слегка сконфуженная, – ведь это здание Инвалидов».

В заключение она прибавила, что принц завез меня домой.

Так и было на самом деле.

Как ни освоился я с явлениями сомнамбулизма, однако опыт этот сильно поразил мое воображение, и я могу приписать это ясновидение сомнамбулы лишь способности ее читать в моих помыслах, или во впечатлениях, еще сохранившихся в моем сознании».

Множество общих наблюдений служит доказательством того, что мысли, а в особенности, мнения магнетизеров, усваиваются сомнамбулами.

Замечено, например, что все сомнамбулы, усыпляемые одним и тем же лицом, имеют одинаковый взгляд на магнетизм, а именно взгляд, принадлежащий и магнетизеру. Так, например, когда магнетизер, убежденный в существовании магнетического тока, спрашивает сомнамбулу, чувствует ли она действие этого тока, то последняя отвечает, что чувствует, и, кроме того, уверяет, что видит магнетизера окруженным светозарной атмосферой (очевидно, речь идет о видении ауры. – Прим. ред.), то сияющей, то лазурной и т. п. Наоборот, сомнамбулы, усыпляемые лицами, не допускающими никакого особенного тока, уверяют, что не существует магнетического тока; те субъекты, которые усыпляются людьми суеверными, видят демонов, ангелов, вступающих с ними в общение, делающих разоблачения и сообщающих им разные тайны.

Сомнамбулы, наблюдаемые Стокгольмским Сведенборговским обществом, были убеждены, что их вдохновляют духи, выходцы с того света, некоторое время обитавшие в телах людских. Эти выходцы сообщали вести из ада и рая и повторяли разные сказки, приводившие их слушателей в священный восторг. Католики, верующие в чистилище, видят в своем трансе души, которые требуют заупокойных месс и молебнов и беседуют с ними посредством магнетизма и спиритизма. Протестанты же никогда не видят ничего подобного.

Итак, не может быть сомнения насчет передачи мыслей и, в особенности, наиболее выдающихся мнений магнетизеров. Но странно то, что эти магнетизеры, с самого начала наблюдений над искусственным сомнамбулизмом знавшие, какое влияние оказывает их воля на сомнамбул, так долго не могли додуматься до феномена внушения мыслей: неведение, в котором пребывали многие из них на этот счет, является одной из причин, которые увлекали их в преувеличения и заблуждения. Оказывая безграничное доверие своим сомнамбулам, они расспрашивали их относительно всех мировоззренческих представлений, которые были им созвучны, и так как ответы сомнамбул всегда были сочувственны этим представлениям, то самые нелепые мнения обращались для магнетизеров в непреложные истины, и это все более и более удаляло их от пути правды.

Симпатия признавалась людьми во все времена. Однако это слово все еще лишено смысла для тех, кто не верит во взаимное таинственное влияние, которое два существа могут оказывать друг на друга. Мало найдется людей на свете, которые хоть раз в жизни не испытали бы влияния симпатии и духовного сродства. В этом также проявляется передача мыслей, гармоническое общение между умами и душами людей. Психический мир столь же реален, как и мир физический. Но только до сих пор его меньше изучали.

Быть может, мы находимся по отношению к проявлениям психической силы в положении низших животных, не одаренных развитыми чувствами. Но что мешает допустить, что эта сила, подобно всем другим, действует на расстоянии? Самым недопустимым, самым странным было бы то, что эта сила, если она существует, неспособна действовать на расстоянии. Это был бы парадокс, единственный в своем роде.

Мы уже сто раз повторяли, что было бы странным предубеждением, если не сказать – глубоким невежеством – предполагать, будто вокруг нас существуют лишь те движения, которые мы в состоянии ощущать. Чувства наши, очевидно, очень грубы, если сравнить сумму того, что они передают нам, с вероятной суммой того, что они не в состоянии воспринять. Нам известно, что есть цвета, звуки, электрические токи, магнетические притяжения и отталкивания, которые, безусловно, ускользают от нас, но существование которых мы, однако, можем уловить при помощи тонких аппаратов. Не имеем ли мы права, в силу настоящих данных науки, считать все окружающие нас тела находящимися в бесконечных и непрерывных взаимоотношениях между собою при помощи всех способов энергии? А сами мы разве не погружены в запутанную и густую сеть взаимодействия теплородных, электрических, притягательных влияний, оказываемых каждым телом на окружающие тела, не говоря уже о влиянии тех сил, природу которых мы еще не понимаем?

Но эволюция организмов идет своим ходом, и, без сомнения, иные организмы уже начинают подвергаться влиянию некоторых волн, блуждающих среди вихря различных действий и реакций, для нас нечувствительных.

Замечательные факты воздействия на расстоянии и ясновидения у субъектов загипнотизированных, то есть подвергнутых ради опыта нарушению равновесия в организме (причем чувствительность известных частей нервной системы увеличивается в ущерб другим частям), должны указывать нам на значение и свойство явлений телепатии. Они, по всей вероятности, и служат мостом между современной позитивной наукой и тем, чем может быть наука будущего.

На основании всего предыдущего можно сделать вывод о том, что возможность телепатического общения между сознаниями двух субъектов (при специальных условиях, конечно) является несомненной. Мозг есть центр лучеиспускания. Говорится иногда, что «известные мысли носятся в воздухе». Эта метафора, в сущности, весьма реальна.

Многие ученые пробовали делать точные опыты над передачей мыслей.

В специальных сочинениях можно найти опыты, произведенные Рише, Герикуром, Гутри, Лоджем, Смоллем, Дебо, Пикерингом и другими; в них приведены примеры угадывания цифр, воспроизведения рисунков в достаточном количестве, чтобы доказать действительность существования передачи мыслей. Например, у Рише из 2997 опытов получилось 789 удачных, тогда как цифра вероятности должна была бы дать только 758. Марилье в 17 сериях опытов, достигающих общего числа 17653, получил 4760 успешных, что превосходит на 547 цифру вероятности. В 1886 году девицы Вингфильд из 400 опытов добились в 27 полного успеха, тогда как цифра вероятности равнялась бы всего 4. Не будучи окончательными, эти опыты имеют большое значение. Я знаю, что игра во внушение практикуется и в салонах, и на сеансах фокусников, и что бывают очень ловкие фокусы. Я не раз с удовольствием присутствовал на сеансах братьев Изола, Казнева и их соревнователей. Но в данном случае речь идет о строго научных опытах, где экспериментаторы никого не обманывали.

Приведу, например, следующий опыт. Мой ученый друг и коллега, Эмиль Дебо, автор популярных и высокочтимых сочинений, производил, между прочим, следующие любопытные опыты, которые сам излагал.

XIV. 23 мая 1891 года я усадил в темный угол гостиной господина Г., адъюнкт-профессора физических наук, совершенно незнакомого с опытами такого рода. Было девять часов вечера. У Г. были завязаны глаза и лицо повернуто к стене.

Первый опыт

Бесшумно и помимо ведома господина Г. я беру предмет и держу его на полном свету. Я сосредотачиваю на нем свой взгляд и желаю, чтобы Г. видел этот предмет.

По прошествии четырех с половиной минут Г. заявляет, что видит металлический кружок.

В действительности это была серебряная кофейная ложечка, ручка которой пряталась в моем рукаве.

Второй опыт

Г. видит блестящий четырехугольник. Я держал серебряную табакерку.

Третий опыт

Г. видит треугольник.

Я начертил на картоне треугольник.

Четвертый опыт

Г. видит квадрат со светлыми ребрами и блестящими бисеринками, причем замечает то всего две, то несколько бисеринок.

Я держал в руках предмет, присутствия которого у меня нельзя было даже заподозрить, – это была большая белая игральная кость: свет ярко выделял ее грани и придавал черным точкам вид бисеринок.

Пятый опыт

Г. видит предмет прозрачный, со светлыми гранями и овальным дном. У меня в руках была хрустальная граненая пивная кружка с овальным дном.

Вот пять опытов (произведенных при самых благоприятных условиях добросовестности и тщательного наблюдения), опытов, которые могут считаться вполне удавшимися.

Точно так же интересны опыты, произведенные А.Шмоллем, одним из основателей Астрономического общества Франции.

XV. Он производил опыты с несколькими лицами, а те, в свою очередь, делали опыты между собой. Задача состояла в том, чтобы угадать и нарисовать предмет, о котором думает автор опыта и который он сам рисует помимо ведома угадывающего; тот находится в той же комнате и сидит, повернувшись спиной к столу и с завязанными глазами. Продолжительность опыта равнялась в среднем 13-ти минутам. Из 121 опыта 30 не удались, 22 оказались вполне успешными, 69 дали ответы более или менее приблизительные.

Все эти исследования доказывают, что ум может видеть и угадывать и без содействия материальных средств.

Эта теория психических токов, способных передавать на расстоянии другому мозгу определенные впечатления, объясняет великое множество явлений, наблюдаемых в жизни, но оставшихся до сих пор неразъясненными.

Например, в театре, на концерте вы видите пятьдесят, сто женщин, более или менее внимательных. Устремите настойчиво ваш взгляд и вашу мысль на любую из них, и не пройдет нескольких минут, как она непременно обернется и взглянет на вас. Такое совпадение объясняют случайностью. Пожалуй, иногда это верно, но далеко не всегда. Другое явление: вы состоите в переписке с симпатичным вам лицом; нередко ваши письма скрещиваются, потому что вы подумали одновременно друг о друге с одинаковым намерением. Вы сидите за столом, беседуете, ставите вопрос, делаете замечание. «Я только что хотела сказать то же самое», – говорит вам жена ваша, или мать, или сестра, которым в тот же момент пришла в голову та же мысль.

Вы идете по улице и думаете: «Только бы мне не встретиться с таким-то!» И что же! Минуту спустя он-то как раз и попадается вам навстречу. Вы говорите о ком-нибудь – вдруг он появляется перед вами. Отсюда поговорка: «Когда говорят о волке…» Мы перечислили сейчас много примеров. До сих пор приписывали все эти совпадения случайности – объяснение простое, мещанское, банальное, избавляющее от всяких исканий.

Бывают случаи чтения мыслей, не зависящие от намеренного мысленного внушения. Читатели, вероятно, уже заметили несколько таких случаев в этой главе.

Вот очень любопытный пример, зафиксированный в 1894 году д-ром Кентаром при наблюдении за одним ребенком и сообщенный им в медицинское общество Анжера.

XVI. Людовик X.– ребенок около семи лет, живой, веселый, крепкий, обладающий превосходным здоровьем. Он вполне свободен от всяких нервных заболеваний. Родители его также не представляют ничего подозрительного с точки зрения невропатологии. Это люди уравновешенные, спокойные.

С пяти лет этот ребенок, по-видимому, пошел по стопам знаменитого Иноди (ребенок, обладавший феноменальными способностями к счету. – Прим. ред). Мать его, собиравшаяся учить его таблице умножения, была поражена, убедившись, что он уже знает таблицу лучше ее самой. Скоро малютка, увлекшись этим занятием, стал делать устно умножения с огромным множителем. В настоящее время стоит ему прочесть какую-нибудь задачу из сборника, как он немедленно сообщает решение.

Отец ребенка, поглощенный другими заботами, сначала почти не обращал внимания на подвиги своего сына. В конце концов, он, однако, принял их к сведению и, как человек наблюдательный, не замедлил убедиться в следующем: 1) ребенок слушал невнимательно, а иногда и вовсе не слушал, когда ему читали задачи; 2) мать, присутствиe которой являлось непременным условием, всегда должна была иметь перед глазами или в уме требуемое решение. Из этого отец вывел заключение, что ребенок не сам вычисляет, а угадывает решения или, вернее, практикует над своей матерью чтение мыслей. В этом отец ребенка и решил убедиться окончательно. Он попросил свою жену открыть наугад лексикон и спросить сына, на какую страницу она смотрит. Сын отвечал не задумываясь: «На страницу 456». Это оказалось верным. Десять раз повторяли опыт, и десять раз получался удовлетворительный результат.

И вот мальчуган из математика превращается в колдуна или угадчика. Но его замечательная способность «двойного зрения» практикуется не только на одних цифрах. Стоит г-же X. отметить ногтем какое-нибудь слово в книге, и ребенок на соответствующий вопрос непременно скажет подчеркнутое слово. Напишут какую-нибудь фразу на бумажке: стоит матери бросить на нее взгляд, и ребенок отрапортует ее слово в слово, как будто и не подозревая, что он проделывает удивительный фокус.

Но главное торжество ребенка происходило в салонных играх. Он угадывает одну за другой все задуманные карты. Он указывает на предметы, спрятанные без его ведома. Особенно курьезно наблюдать его, когда требуется переводить с иностранных языков. Можно подумать, что он прекрасно изучил английский, испанский, греческий языки. Словом, это какое-то маленькое чудо!

Как видите, надо установить кое-какие различия в предмете данных исследований. Чтение мыслей происходит помимо внушения. Явления внушения происходят путем проникновения мысли экспериментатора в мозг другого субъекта. Итак, для того, чтобы существовало внушение в данном случае, надо было бы констатировать у матери известное психическое сосредоточение, известную степень желания, необходимого для успеха опыта. А между тем чтение ее мыслей происходит чаще всего помимо ее воли. Это оборотная сторона медали. Когда ребенку настала пора серьезно учиться грамоте, мать его, взявшаяся за это дело, заметила с огорчением, что под ее руководством сын не делает никаких успехов. Все угадывая, он не развивал ни сообразительности, ни памяти.

В то время, когда я изучал с большим вниманием эти явления передачи мыслей, я получил от одного читателя «Анналов» письмо, которое как раз подтверждает предыдущие размышления.

XVII. Позвольте усердному вашему читателю довести до вашего сведения один интересный факт телепатии.

В декабре 1898 года я лечил одну старушку, находившуюся в последнем периоде скоротечной болезни; она слабела день ото дня, оставаясь, однако, в полной памяти. Накануне ее смерти случился следующий эпизод: утром я посетил больную, она рассуждала вполне здраво, и ее умственные способности нимало не помутились. Около 11 часов я встретил одного знакомого, и тот, между прочим, говорит мне:

– Я ищу квартиру к весне. Не можете ли вы подать мне совет или указание?

– Вряд ли, – отвечал я, – Вы, как строитель, более сведущи на этот счет, чем я.

В эту минуту мы были абсолютно одни, и никто не мог нас подслушать.

– Дело в том, – прибавил мой знакомый, – что дом, где живет г-жа П. (моя больная), мне очень нравится. Каково ваше мнение о ее состоянии? Говорят, она очень плоха. Долго ли она еще протянет?

– Кто знает, – отвечал я уклончиво. – Во всяком случае, у нее контракт, который перейдет к ее наследникам в случае ее смерти.

– Все равно, я погожу еще несколько дней, потом повидаюсь с домохозяином.

На этом наш разговор и окончился. Вечером, когда я пришел навестить больную, сиделка доложила мне:

– Доктор, наша больная бредит или, по крайней мере, бредила, примерно около полудня. Она спрашивала меня, не приходил ли кто снимать ее дом. «У меня контракт, – говорила она, – чего это ко мне пристают?»

– И это все?

– Я больше ничего не могла понять, – прибавила сиделка.

Никто из домашних не подозревал о планах моего приятеля; следовательно, больная не могла узнать о них извне.

Я так и остался в убеждении, что г-жа П. восприняла наш утренний разговор исключительно путем телепатического действия. Она начала «бредить» как раз в этот самый час. Больше с ней не было никаких подобных явлений.