Текст книги "Пушкинский Лицей"

Автор книги: К Грот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

Без муз не смея говорить?

Стыдись!... – и скорыми шагами

Без лиры возвратясь домой,

Кричал я с добрыми друзьями:

Ура! да здравствует Герой!

Рондо

На каблуках, в ботфортах, в шишаке,

В изорванном драгунском сертуке,

Герой Мордан (хоть и цыплят боится),

КакДон-Кишот на старом рысаке;

На взгляд Бовой – так на одной доске

Весь мир снесет на сильном кулаке,

На деле пьет да ест, да лишь вертится:

На каблуках.

Бедный Д.1

Вот бедный Д...(ельвиг) здесь живет,

Не знаем суетою,

Бренчит на лире – и поет

С подругою мечтою.

Пускай невежество гремит

Над мудрою главою,

Пускай и Эгоизм кричит

С фортуною слепою.

Один он с леностью живет.

Блажен своей судьбою.

Век свой о радости поет

И не знаком с тоскою.

О счастии не говорит,

Но счастие с тобою

Бар. Дельвиг. Срв. выше, стр. 260, прим. 2.

363

Судить ему лишь в кабаке

О новостях, о шляпке, табаке;

369

Так чем же он, желаю знать, гордится?

Быв карликом – гигантом становится?

Нет, он велик от шума в далеке:

На каблуках.

2-ую тетрадь "Мудреца-Поэта", как уже выше объяснено, не печатаем ввиду ее полного тождества с стихотворною частью "Лицейского Мудреца".

ПРИЛОЖЕНИЯ.

ЛИЦЕЙСКИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ И

АВТОГРАФЫ ПУШКИНА В СОБРАНИИ

Я. К. ГРОТА.

Маленькое собрание лицейских автографов Пушкина, доставшееся Я. К. Гроту (за исключением первой рукописи, извлеченной из Держа-винских бумаг) также большею частью от Ф. Ф. Матюшкина, переплетенное им вместе с некоторыми другими "Puschkiniana" в особую тетрадь, заключает в себе следующие пьесы1. Считаю долгом воспроизвести их здесь целиком, со всевозможной точностью {держась и правописания и расстановки знаков оригинала) -дабы облегчить всякому желающему сличение этих, по большей части, первоначальных редакций с последующими вариантами и переработками.

Лл. 1-4 об. "Воспоминания в Царском Селе" (1814). Набело тщательно переписанный автограф, поднесенный автором Державину на экзамене 8-го января 1815 г., на 4-х листках белой бумаги в 4-ку, извлечен из одной из Державинских тетрадей (No 9), ныне хранящихся в

Публичной Библиотеке.

Воспоминания в Царском Селе

Навис покров угрюмой ночи2

На своде дремлющих небес;

В безмолвной тишине почили дол и рощи,

В седом тумане дальний лес.

Чуть слышится ручей бегущий в сень дубравы,

Чуть дышет ветерок, уснувший на листах,

И тихая луна, как лебедь величавый,

Плывет в сребристых облаках.

Плывет – и бледными лучами

Предметы осветила вкруг.

Алей древних лип открылись пред очами,

Проглянули и холм и луг;

Здесь вижу с тополем сплелась младая ива

И отразилася в кристалле зыбких вод,

Царицей средь полей лился горделива

1 Этими автографами пользовались при издании сочинений (лицейских стихотворений) Пушкина Л Н. Майков и С. А Венгеров.

3 В этом слове чьей-то рукой (не Державина ли?) зачеркнуто и сверху написано щ.

373

В роскошной красоте цветет.

С холмов кремнистых водопады

Стекают бисерной рекой,

Там в тихом озере плескаются наяды

Его ленивою волной;

А там в безмолвии огромные чертоги

На своды опершись, несутся к облакам.

Не здесь ли мирны дни вели земные боги?

Не сель Минервы Росской храм?

Не сель Елизиум полнощный,

Прекрасной Царско-сельской сад,

Где льва сразив, почил орел России мощный

На лоне мира и отрад?

Увы! промчалися те времена златыя,

Когда под скипетром великия жены

Венчалась славою щастливая Россия,

Цветя под кровом тишины!

Здесь каждой шаг в душе рождает

Воспоминанья древних лет;

Воззрев вокруг себя, со вздохом Росс вещает:

"Исчезло все, Великой нет!"

И в думу углублен над злачными брегами

Сидит в безмолвии склоняя ветрам слух,

Протекшие века1 мелькают пред очами

И в тихом восхищеньи дух.

Он видит, окружен волнами

Над твердой, мшистою скалой

Вознесся памятник

Ширяяся крылами

Над ним сидит орел младой.

И цепи тяжкия, и стрелы громовыя

Вкруг грознаго столба трикраты обвились

Кругом подножия, шумя, валы седые

В блестящей пене улеглись.

В тени густой угрюмых сосен

Воздвигся памятник простой.

О сколь он для тебя,

Кагульской брег, поносен!

И славен родине драгой1

Безсмертны вы вовек, о Росски исполины

В боях воспитанны средь бранных непогод!

О вас, сподвижники, друзья ЕКАТЕРИНЫ,

Пройдет молва из рода в род.

1 Сверху карандашом надписано лета

374

375

О громкий век военных споров,

Свидетель славы Россиян!

Ты видел как Орлов, Румянцев и Суворов,

Потомки доблестных Славян,

Перуном Зевсовым победу похищали;

Их смелым подвигам страшась дивился мир;

Державин и Петров Героям песнь бряцали

Струнами громозвучных лир.

И ты промчался незабвенный!

И вскоре новый век узрел

И брани новыя, и ужасы военны;

Страдать – есть смертнаго удел.

Блеснул кровавый мечь в неукротимой длани

Коварством, дерзостью венчаннаго Царя,

Возстал вселенной бичь, и вскоре лютой брани

Зарделась грозная заря

И быстрым1 понеслись потоком

Враги на Русския поля.

Пред ними мрачна степь лежит во сне глубоком,

Дымится кровию земля;

И селы мирныя, и грады в мгле пылают,

И небо заревом оделося вокруг,

Леса дремучие бегущих укрывают

И праздный в поле ржавит плуг.

Идут – их силе нет препоны,

Все рушат, все свергают в прах

И тени бледныя погибших чад Беллоны

В воздушных съединясь толпах

В могилу мрачную нисходяг непрестанно

Иль бродят по лесам в безмолвии ночи...

Но клики раздались!... идут в дали туманной!

Звучат кольчуги и мечи!....

Страшись, о рать иноплеменных!

России двинулись сыны;

Возстал и стар и млад; летят на дерзновенных,

Сердца их мщеньем возжены.

Возтрепещи, тиран! уж близок час паденья!

Ты в каждом ратнике узришь Богатыря,

Их цель, иль победить, иль пасть в пылу сраженья

За веру, за Царя.

В автографе описка1 быстром

376

Ретивы кони бранью пышут,

Усеян ратниками дол.

За строем строй течет, все местью, славой дышут.

Восторг во грудь их перешел.

Летят на грозной пир, мечам добычи ищут,

И се пылает брань, на холмах гром гремит,

В сгущенном воздухе с мечами стрелы свищут

И брызжет кровь на щит.

Сразились. – Руской победитель!

И вспять бежит надменный Галл;

Но сильнаго в боях небесный Вседержитель

Лучем последним увенчал,

Не здесь его сразил воитель поседелый;

О, Бородинския кровавыя поля!

Не вы неистовству и гордости пределы!

Увы! на башнях Галл кремля!...

Края Москвы, края родные,

Где на заре цветущих лет

Часы безпечности я тратил золотые,

Не зная горестей и бед,

И вы их видели, врагов моей отчизны!

И вас багрила кровь и пламень пожирал!

И в жертву не принес я мщенья вам и жизни;

Вотще лишь бранью дух пылал!...

Где ты краса Москвы стоглавой,

Родимой прелесть стороны?

Где прежде взору град являлся величавой,

Развалины теперь одни;

Москва, сколь Русскому твой зрак унылый страшен!

Изчезли здания вельможей и Царей,

Все пламень истребил. Венцы затмились башен,

Палаты пали богачей.

И там, где роскошь обитала

В сенистых рощах и садах,

Где мирт благоухал и липа трепетала,

Там ныне угли, пепел, прах.

В часы безмолвные прекрасной, летней ночи

Веселье шумное туда уж не летит,

Не блещут уж в полях1 брега и светлы рощи:

Все мертво, все молчит.

1 Сверху написано карандашом: огнях

377

Утешься, мать градов России,

Воззри на гибель пришлеца.

Отяготела днесь на их надменны выи

Десница мстящая Творца.

Взгляни: они бегут, озреться не дерзают,

Их кровь не престает в снегах реками течь;

Бегут – и в тмс ночной их глад и смерть сретают

И с тыла гонит Россов меч.

О вы, которых трепетали

Европы сильны племена,

О Галлы хищные! и вы в могилу пали.

О страх1 О грозны времена!

Где ты, любимый сын и щастья и Беллоны,

Презревший правды глас, и веру и закон,

В гордыне возмечтав мечем низвергнуть троны?

Изчез, как утром страшный сон!

В Париже Росс! – где факел мщенья?

Поникни Галлия главой. Но что я зрю?

Герой с улыбкой примиренья

Грядет с оливою златой.

Еще военный гром грохочет в отдаленьи,

Москва в унынии, как степь в полночной мгле,

А он идет – несет врагу не гибель, но спасенье

И благотворной мир земле.

Достойный внук Екатерины!

Почто небесных Аонид,

Как древних лет певец, как лебедь стран Еллины,1

Мой дух восторгом не горит?

1 Сверху надписано карандашом "Славянской бард дружины".

378

О если б Аполлон пиитов дар чудесный

Влиял мне ныне в грудь! Тобою возхищен

На лире б возгремел гармонией небесной

И возсиял во тме времен.

О Скальд России вдохновенный,

Воспевший ратных грозный строй,

В кругу друзей своих, с душой воспламененной

Взгреми на арфе золотой.

Да снова стройной глас Герою в честь прольется,

И струны трепетны посыплют огнь в сердца

И Ратник молодой вскипит и содрогнется

При звуках браннаго Певца.

Александр Пушкин.

Лл. 5-6 об. "Мое завещание (друзьям)" (1815). На двух листках синей бумаги с водян. знаком 1814.

Мое завещание (Друзьям)

(Нет, полно, полно мне терпеть!

Дорожный посох мне наскучил,

Угрюмый рок меня замучил)1,

Хочу я завтра умереть

И в мир волшебной наслажденья

На тихой берег вод забвенья

Веселой тенью полететь...

Прости на век очарованье,

Отрада жизни и любви,

Приближьтесь, о друзья мои,

Благоговенье и вниманье!

Певец решился умереть.

И так с вечернею луною

В саду не льзя ли дерн одеть

Узорной, белой пеленою?

На темной берег сонных вод,

Где мы вели беседы наши,

Нельзя ль устроя длинной ход

Нести наполненныя чаши?

Зовите на последний пир,

Эти первые три стиха в рукописи перечеркнуты.

379

Спесивой Семелеи сына,

Эрота, друга наших лир,

Богов и смертных Властелина 1,

Пускай веселье прибежит,

Махая резвою гремушкой

И нас от сердца разсмешит

За полной, пенистою кружкой,

Пускай игривою толпой

Слетят родныя наши музы

Им первый кубок круговой,

Друзья! священны нам их узы;

До ранней утренней звезды,

До тихова лучей разсвета

Не выйдут из руки поэта

Фиалы братской череды...2

В последний раз мою цевницу

Мечтаний сладостных певицу,

Прижму к восторженной груди.

В последний раз, томимой нежно

Не вспомню вечность и друзей,

В последний раз на груди снежной

Упьюсь отрадой юных дней!

Когда ж восток озолотится

Во тме денницей молодой,

И белой тополь озарится

Покрытой утренней росой,

Подайте гроздь Анакреона,

Он был учителем моим,

И я сойду путем одним

На грустный берег Ахерона...

Простите, милые друзья,

Подайте руку, до свиданья!3

И дайте, дайте обещанье,

Когда на век укроюсь я,

Мое исполнить завещанье.

Приди, певец мой дорогой,

1 Сперва было написано: Господина.

3 Тут следуют четыре стиха:

И брякнут кольца (перстни) золотыя

В завет любви в последний раз;

А вы, подруги (товарищ) молодыя,

Спешите, дорог, дорог час;

которые обведены кругом чертой, и, следовательно, исключены, а следующие три приписаны, как замена их, сбоку. 3 Этот стих приписан сбоку.

380

Воспевший Вакха и Темиру,

Тебе дарю и лень и лиру;

Да будут музы над тобой...

Ты не забудешь дружбы нашей',

О П-ин, ветреной Мудрец!2

Прими с моей глубокой чашей

Увядший миртовой венец!3

Друзья! вам сердце оставляю

И память прошлых, красных дней,

Окованных щастливой ленью

На ложе маков и лютей:4

Моим подругам завешаю

Воспоминание ночей,

Утраченных у ног Венеры

В лесах веселый Цитеры,

Мои стихи дарю забвенью,

Последний вздох, о друга. ей...

На тихой праздник погребенья

Я вас обязан пригласить,

Веселость5, друг уединенья,

Билеты будет разносить...

Стекитесь резвою толпою

Главы в венках, рука с рукою,

И пусть6 на гробе где певец

Исчезнет в рощах Геликона

Напишет беглой ваш резец:

"Здесь дремлет Юноша1 мудрец,

Питомец Нег и Аполлона".

А. П.

Лл. 7-8. "К молодой вдове" (1816) на таких же двух листках синей бумаги, с водяным знаком: 1814. Это черновой набросок с многочисленными собственноручными поправками во 2-ой половине стихотворе

1 Было дружбу нашу.

2 Было: Юноша-Мудрец! (разумеется Пущин)

3 Было

"Прими мою в подарок чашу И с ней мой миртовой венец!

4 Было, И скованных любовной ленью etc.

Эти два стиха первоначально следовали за стихом: "В лесах веселыя Цитеры", но пет реставлены автором на это место. (

5 Было Веселье

6 Было Пускай

7 Было, ветренной.

381

ния. Эта переделанная часть, начиная со стиха "Верь мне, узников могилы" переписана тут же, на 3-еи страничке А. Д. Илличевским.

К молодой вдове

Лида, друг мой неизменной,

Почему сквозь легкой сон

Часто негой утомленной

Слышу я твой тихой стон,

Почему в любви щастливой

Видя страшную мечту

Взор недвижной, боязливой

Устремляешь в темноту?

Почему когда вкушаю

Быстрой обморок любви

Иногда я примечаю

Слезы тайныя твои

Ты разсеянно внимаешь

Речи пламенной моей,

Хладно руку пожимаешь,

Хладен взор твоих очей.

О безценная подруга

Вечноль слезы проливать?

Вечноль мертваго супруга

Из могилы вызывать1.

Верь мне – узников могилы

Там объемлет вечной сон2,

Им не мил уж голос милый,

Не прискорбен скорби стон3.

Все забыто4.. вешни розы,

Сладость утра, шум пиров

Откровенной дружбы слезы

И любовниц робкий зов...

Рано друг твой незабвенной5

1 Отсюда остальные двадцать стихов, сильно перечерканных поправками, переписаны туг же на чистой странице – Илличевским. г Было'

Верь– для узников могилы Лишь забвенья мертвой сон.

1 Было: Им не слышан скорби стон. Следующие четыре стиха приписаны сбоку

4 Было. Не для них, но зачеркнуто. Сверху написано: Все забыто; еще выше: Им напрасны, но и то и другое перечеркнуто, однако ж Все забыто восстановлено.

5 Было1 Рано – твой супруг мгновенной

382

Вздохом смерти воздохнул

И блаженством1 упоенной,

На груди твоей заснул2.

Спит увенчанной щастливец

Верь любви – невинны мы1,

Нет... разгневанной ревнивец

Не придет из вечной тьмы4.

Тихой ночью гром не грянет,

И завистливая тень

Близ любовников не станет,

Вызывая спящий день5.

Л. 9-9 об. "Боже царя храни" (1816) со 2-го куплета (1-й был написан Жуковским) на таких же синих листках (на которых далее написаны пьесы "Наслаждение" и "Окно").

На обороте листка черновой набросок еще одного куплета (не включенного в пьесу). Все наброски с поправками и помарками. Гимн этот был дописан Пушкиным, по свидетельству Гаевского, к лицейскому

1 Было1 любовью

2 Было, уснул.

3 Было "Скоро взор сомкнем и мы", но весь стих вычеркнут, как перечеркнут и другой вариант: "Насладимся -живы мы", а также сбоку слова: "О, мой друг" и "Милый друг".

4 Было1

Но разгневанный ревнивец

Из пустынной гроба тьмы

Не воскреснет уж с упреком,

Не увидишь в ночь и день

В доме тихом, одиноком,

Ты – завистливую тень

Все эти строки зачеркнуты, а между ними вставлены другие поправки варианты, которые также перечеркнуты и, наконец, внизу приписаны вместо их всех четыре вошедших в текст последних стиха.

Но в перечеркнутых стихах между строк можно еще разобрать такой вариант после стиха

"Не придет из вечной тьмы

И в безмолвии глубоком,

В ночь покинув фоба сень,

Не заглянет уж с упреком

Он – завистливая тень...

Еще можно разобрать зачеркнутые слова: "Устрашать во сне не станет", относящиеся, очевидно, как начало, к приписанному в конце четверостишию

5 Последние два стиха, как видно из помарок в них, намечались в таком виде:

В головах во мгле не станет,

Ожидая ранний день.

383

дню 19 октября 1816 года – в подражание английскому гимну "God save the King" и исполнен воспитанниками (см. Гаевский, "Современник" 1863 г., т. 97, стр. 372, и Л Майков в I т. Соч. Пушкина (акад. изд.), стр. 834-5.

Боже, Царя храни1

Там громкой2 славою

Сильной3 державою

Мир он покрыл,

Здесь безмятежною

Сенью надежною

Благостью нежною

Нас осенил.

Брани в ужасной час

Мощно хранила нас

Верная длань

Глас умиления4,

Благодарения,

Сердца стремления

Вот наша дань5.

На обороте листа (в обратном направлении сверху) приписана Пушкиным же следующая строфа, тоже с помарками:

Рабства покинув тму6,

Пусть мир несет ему

1 Первый куплет, написанный Жуковским, таков.

Боже, Царя храни!

Славному долги дни

Дай на земли:

Гордых смирителю,

Слабых хранителю,

Всех утешителю

Все ниспошли.

В тетради Грота (списанной с Корфовских) к 1-му куплету выноска: "Сей первый куплет принадлежит Жуковскому; остальные два прибавлены Пушкиным".

2 Первоначально было: Кроткою славою.

] Было: светлой 4 Было: удивления.

5 Было: Славному дань.

6 Было. Бросив неволи тму.

384

Славы венец,

Благодарения,

Дань упоения

Наших сердец1.

Л. 10 "Наслаждение" (1816) на листике такой же бумаги; Чернов. набросок с исправлениями – переделкой 2-го куплета.

Наслаждение

В неволе скучной увядает

Едва развитый жизни цвет,

Украдкой младость отлетает

И след ея – печали след.

С минут безчувственных рожденья

До нежных юношества лет

Я все не знаю наслажденья

И щастья в томном сердце нет2.

С порога жизни в отдаленье

Нетерпеливо я смотрел:

"Там, там, мечтал я, наслажденье!"

Но я за призраком летел3.

Златыя крылья развивая4

Волшебной, нежной красотой

Любовь явилась молодая5

И полетела предо мной.

1 По ошибке написано: сердцев.

2 Было' "Со мной и тени щастья нет".

3 Было. "И вслед за призраком летел"

(еще. ...тенью полетел).

4 Эти четыре последние стиха, приписанные сбоку, заменяют вторую половину этой строфы, совсем замаранную. Здесь с трудом мы разобрали следующее:

Туманов окруженной тьмою

Бродил один – и наконец

Любви дал руку, и с тоскою

Сказал: веди меня, слепец1

Было:

И вдруг прелестная, нагая (?)

Дыша небесной чистотой

Явилась дружба молодая.

385

Я вслед1... но цели отдаленной,

Но цели милой не достиг!..

Когда ж весельем окриленной,

Настанет щастья быстрой миг?

Когда в сияньи возгорится

Светильник тусклой юных дней

И мрачной путь мой озарится

Улыбкой спутницы моей?

Вчера вечерней темнотою,

Когда пустынная луна

Текла туманною стезею

Я видел: дева у окна

Одна задумчиво сидела1,

Дышала в тайном страхе грудь

С волненьем девица глядела

На темный под холмами путь.

ЛЛ. 10-11: "Окно" (1816) – на продолжении того же листика, тоже черновой набросок с несколькими собственноручными поправками. Подпись – А. П. – со множеством росчерков.

Окно

Где мир, одной мечте послушной?

Мне настоящий опустел!

На все взираю равнодушно,

Дышать уныньем мой удел;

Напрасно летнею порою

Любовник рошиц и лугов

Колышет розой2 полевою,

Летя с тенистых берегов.

"Я здесь", шепнули торопливо

И дева трепетной рукой

Окно открыла боязливо...

Оделся месяц темнотой.

Щастливец, молвил я с тоскою,

Тебя веселье ждет одно!

Когда ж вечернею порою

И мне откроется окно.

А. П.

Лл. 12-13. "К Жуковскому" (1817); довольно хорошо сохранившийся, несмотря на побледневшие чернила, автограф на синей бумаге в лист, со многими позднейшими (другие чернила!) собственноручными исправлениями. Водяной знак на бумаге обозначает 1814г.

Напрасно поздняя зарница3

Мерцает в темноте ночной,

Иль в зыбких облаках денница

Разлита пламенной рекой,

Иль день багряный вечереет

И тихо тускнет4 неба свод,

И клен на месяце белеет

Склонясь на берег синих вод.

К Жуковскому.

Благослави, поэт!., в тиши Парнасской сени

Я с трепетом склонил пред музами колени:

Опасною тропой с надеждой полетев,

Мне жребий вынул Феб и лира мой удел

Страшусь, неопытный, безславнаго паденья

Но пылкаго смирить не в силах я влеченья,

Не грозный приговор на гибель внемлю я:

Сокрытаго в веках священный2 судия3,

Страж верной прошлых лет, наперсник Муз любимой

И бледной4 зависти предмет неколебимой

1 Было: Люблю...

2 Перед этим словом стоит перечеркнутое: резвою.

3 Было: денница

4 Было: тмится.

1 Было: склонившись на руку сидела. г Было, безстрастный.

3 Карамзин (прим. в рукописи).

4 Было: мощной

386

13'

387

Приветливым меня вниманьем ободрил;

И Дмитрев слабый дар с улыбкой похвалил;

И славный старец наш, Царей певец избранный1,

Крылатым Гением и Грацией венчанный

В слезах обнял меня дрожащею рукой

И щастье мне предрек незнаемое мной.

А ты, природою на песни обреченной!

Не ты ль мне руку дал в завет любви священный?

Могу ль забыть я2 час, когда перед тобой

Безмолвный я3 стоял – и молненной струей

Душа к возвышенной душе твоей летела

И тайно съединясь в восторгах пламенела,

Нет, нет! решился я – без страха в трудной путь

Отважной верою исполнилася грудь;

Творцы4 безсмертные, питомцы вдохновенья!...

Вы цель мне кажете в туманах отдаленья,

Лечу к безвестному отважною5 мечтой,

И мнится Гений ваш промчался надо мной!

Но что? под грозною Парнасскою скалою

Какое зрелище открылось предо мною?

В ужасной6 темноте пещерной глубины

Вражды и Зависти угрюмые сыны,

Возвышенных творцов Зоилы записные

Сидят – Безсмыслицы дружины боевыя.

Далеко диких лир несется резкой вой,

Варяжские стихи визжит Варягов строй,

Смех обший им ответ; над мрачными толпами7

Во мгле два призрака склонилися главами8

Один на груды сел и прозы и стихов

Тяжелые плоды полуночных9 трудов,

Усопших од, поэм забвенныя10 могилы!

С улыбкой внемлет вой" стопосложитель хилый,

Пред ним растерзанный стонает Тилимах

Железное перо скрыпит в его перстах,

И тянет за собой Гекзаметры сухие,

Спондеи жесткие и Дактилы тугие

Ретивой Музою прославленный певец

Гордись – ты Мевия надутый образец1

Но кто другой, в дыму безумнаго куренья,

Стоит среди толпы друзей непросвещенья?

Торжественной хвалы к нему несется шум:

Он, он под рифмою попрал и вкус и Ум2,

Ты ль это слабое дитя чужих уроков,

Завистливый гордец холодный С"',3

Без силы, без огня, с посредственным умом,

Предрасуждениям обязанный венцом4

И с Пинда сброшенный и проклятый Расином?

Ему ли, карлику, тягаться с исполином?

Ему ль оспаривать тот лавровый венец,

В котором возблистал безсмертный наш певец,

Веселье Россиян, полунощное диво?..5

Нет, в тихой Лете он потонет молчаливо,

Уж на челе его забвения печать,

Предбудущим векам что мог он передать,

Страшилась Грация цинической свирели,

И персты грубые на лире костенели.

Пусть будет Мевием в речах превознесен

Явится Депрео, исчезнет Шапелен.

И чтож? всегда смешным останется смешное;

Невежду пестует Невежество слепое.

Оно сокрыло их во мрачной6 свой приют;

Там прозу и стихи отважно все куют,

Там все враги Наук, все глухи – лишь не немы,

Те слогом Никона печатают поэмы,

Одни славянских од громады громоздят,

Другие в бешеных Трагедиях хрипят,

Тот верный своему мятежному союзу,

На сцену возведя зевающую Музу,

Безсмертных Гениев сорвать с Парнасса мнит7:

1 Державин (прим. в рукописи).

2 Было: О незабвенный.

3 Было: Б безмолвии. * Было: Певцы.

5 Было: с веселою.

6 Было: глубокой.

1 Было: а челами седыми.

8 Было: над ними.

9 Было: безсонниц и.

10 Было: холодных. " Было: визг.

1 Вместо этих двух стихов стояло первоначально:

"Другой на крикунов умильный взор вперил "И вялою рукой толпу их осенил".

2 Вместо того было: "У ног его лежат попраны вкус и ум".

3 Сперва стояло: Завистник Гения, спесивый С"* Карандашом дописано имя Сумарокова. Потом исправлено и тоже зачеркнуто: "Столь малый в зависти и гордый..."

4 Было: "Предразсуждению обязанный венком*.

5 Ломоносов (прим. в рукописи).

6 Было: в огромный.

1 Первоначально: "Свой стыд на Гениев отбросить тайно мнит". Вместо "Безсмертных Гениев" было сперва поправлено: "В безсилии своем"... вместо "Парнасса" стояло: престолов.

388

389

Рука содрогнулась, удар его скользит,

Вотще бросается с завистливым кинжалом,

Куплетом ранен он, низвержен в прах журналом

При свистах критики1 к собратьям он бежит...

И маковый венец Феспису ими свит.

Все, руку положив на том Тилимахиды,

Клянутся отомстить сотрудников обиды,

Волнуясь возстают неистовой2 толпой.

Беда, кто в свет рожден с чувствительной душой!

Кто тайно мог3 пленить красавиц нежной лирой,

Кто смело просвистал шутливою сатирой,

Кто выражается правдивым языком,4

И Русской5 Глупости не хочет бить челом!..

Он враг Отечества, он сеятель разврата!

И речи сыплются дождем на супостата.

И вы возстаньте же Парнасские жрецы,

Природой и трудом воспитанны певцы

В счастливой ереси и Вкуса и Науки6

Разите дерзостных друзей непросвещенья.

Отмститель Гения, – друг истинны, поэт!

Лиющая с небес и жизнь и вечной свет,

Стрелою гибели десница Аполлона

Сражает наконец ужаснаго Пифона.7

Смотрите: поражен враждебными стрелами

С потухшим факелом, с недвижными крылами

К вам Озерова дух взывает: други, месть!..

Вам оскорбленный вкус, вам Знанья дали весть,

Летите на врагов: и Феб и Музы с вами!

Разите варваров кровавыми стихами;

Невежество, смирясь, потупит хладный взор,

Спесивых8 риторов безграмотный собор...

Но вижу: возвещать нам истинны опасно,

Уж Мевий на меня нахмурился ужасно,

1 Было: Зависти.

2 Было: шумящею

3 Было: Беда кто мог.

4 Было: Кто, выражаяся.Словоправдиеымперечеркнуто, но потом восстановлено.

5 Было: Славянской.

6 Было1 ученья.

1 Первоначально вместо предшествующих восьми стихов, которые прибавлены на последней странице внизу – под подписью автора, стояли только два следующие (зачеркнутые)"

"И вы, возстаньте же, счастливые певцы "Прелестных Аонид священные жрецы"

8 Было: И гордых...

390

И смертный приговор талантам возгремел

Гонения (терпеть) ужель и мой удел?1

Что нужды? смело в даль дорогою прямою,

Ученью руку дав, поддержанный тобою,

Их злобы не страшась; мне твердой Карамзин,

Мне ты пример. Что крик безумных сих дружин,

Пускай беседуют отверженные Феба;

Им прозы, ни стихов не послан дар от Неба.

Их слава – им же стыд; творенья – смех уму;

И в тме возникшие низвергнутся во тму.

Арзамасец.

Далее, в тетради Пушкинских автографов Я. К. Грота следуют отдельные сохранившиеся листки "Лицейской Антологии", составл. Илличевским, в малую 8-ку синей бумаги, на которых (под NoNo) записаны мелкие пьесы и эпиграммы то рукой Пушкина, то Илличевского (см. выше, стр. 142-144).

75 На Пучкову

Пучкова правог не смешна,

Пером содействует она Благотворительным газет недельным видам, Хоть в смех читателям, да в пользу инвалидам.

76 На нее же

Зачем кричишь ты, что ты дева

На каждом девственном3 стихе

О вижу я, певица Эва,

Хлопочешь ты об женихе.

1 Эти два стиха читались первоначально:

"На цепи указал и ими загремел "Гоненья новыя ужель и мой удел".

2 Было: вовсе.

3 Было: маленьком

391

77

Скажи, что новаго, – ни слова

Не знаешь ли, где, как и кто?

О братец, отвяжись – я знаю только то

Что ты дурак... но это уж не ново.

781

"Больны вы, дядюшка-нет мочи,

"Как безпокоюсь я! Три ночи,

Поверьте, глаз я не смыкал".

Да, слышал, слышал – в банк играл.

Следующие эпиграммы: 79. "Куда спесив ученый Брут" и 80. "На Музыканта" – принадлежат Илличевскому, который и записал их.

На другом листке этой же "Антологии", подаренном Я. К. Гротом – П. Н.Тиханову (3-го февр. 1884г.), были написаны следующие пьесы (две первые ~Пушкина):

86. Твой и мой. (Согласно с печ. текстом).

87. Экспромт на А. (Огареву). Тоже согл. с изв. текстом.

88. Эпиграмма Илличевского: "Еще на Пучкову".

89. "Надпись на мой портрет". Эпиграмма бар. Дельвига.

Надо думать, что первые две пьески – тоже автографы Пушкина, а вторые две – записаны Илличевским. Но оригинал нам не пришлось видеть, и потому вполне достоверного об этом сказать не можем.

На следующем (3-м) листке записаны следующие стишки. Из трех Пушкинских пьес (107, 108, 110) первые две его автографы. Последняя, как и No 109, писана Илличевским.

107 Надпись в беседке

С благоговейною душой Приближься путник молодой Любви к пустынному приюту. Здесь ею щастлив был я раз, В восторге пламенном погас И время самое для нас Остановилось на минуту.

Все эти четыре пьесы – автографы Пушкина

392

108

Вот Виля – он любовью дышет,

Он песни пишет зло,

Как Геркулес сатиры1 пишет

Влюблен как Буало.

109

Ты знаешь, этого урода

Не мог и не хотел никто нарисовать2.

ПО Завещание

Друзья, простите – завещаю

Вам все, чем рад и чем богат:

Обиды, песни – все прощаю,

А мне пускай долги простят3.

Лл. 15-16. "К ней" (1816) и "Слеза" (1815) автографы на 2-х листках синей бумаги – в маленькую 8-ку. Хотя листки эти очень похожи на листки "Антологии", но по другим соображениям, как уже указано было, их принадлежность "Антологии" сомнительна.

К Ней

Ельвина, милой друг, приди, подай мне руку,

Я вяну, прекрати тяжелый жизни сон,

Скажи, увижу ли... на долгую-ль разлуку

Любовник4 осужден?

1 Было: посланья.

2 Было:

"Или не знал ты, что урода Никто не мог нарисовать".

3 Под No 111 записано: Другое завещание. Вероятно, автор его Илличевский, выше, стр. 144 и 191.

4 Было: Я роком.

393

Ужели никогда на друга друг не взглянет?

Иль вечной темнотой1 покрыты дни мои,

Ужели2 никогда нас утро не застанет

В объятиях любви?

Ельвина, почему в часы глубокой ночи

Я не могу тебя с весельем обнимать,

На милую стремить томленья полны очи

И страстью трепетать?

И в радости немой, в восторгах упоенья

Твой шопот сладостной и томной стон внимать,

И тихо в скромной тме для неги пробужденья

Близ милой засыпать?

А. П.

Это же стихотворение, в той же редакции, сохранилось на таком же листике белой бумаги в копии Илличевского.

Слеза

Вчера за чашей пуншевою С гусаром я сидел,

И молча, с мрачною душою На дальний путь глядел.

Скажи, что смотришь на дорогу, Мой храбрый вопросил,

Еще по ней ты слава Богу Друзей не проводил.

К груди поникнув головою, Я скоро просвистал:

Гусар! уж нет ее со мною!... Вздохнул – и замолчал.

1 Было: Ужели вечной тьмой.

2 Было: и больше.

394

Слеза повисла на реснице

И канула в бокал,

Дитя! ты плачешь об девице,

Стыдись, он закричал.

Оставь, гусар!., ох сердцу больно.

Ты знать не горевал.1

Увы! одной слезы довольно,

Чтоб отравить бокал.

А. П.

Л. 16. Стих. "Принцу Оранскому" (1816) на синем листке в 4-ку автограф Пушкина – четкого и крупного письма, с полной подписью.

(Принцу Оранскому).

Довольно битвы мчался гром,

Тупился меч окровавленный,

И смерть погибельным крылом

Шумела грозно над вселенной!

Свершилось... взорами Царей

Европы твердый мир основан;

Оковы свергнувший злодей,

Могущей бранью снова скован.

Узрел он в пламени Москву

И был низвержен ужас мира,

Покрыла падшаго главу

Благословен наго Порфира.

И мглой повлекся окружен;

Притек, и с буйной вдруг изменой

! Было: Я в грусти отвечал.

395

Уж воздвигал свой шаткой1 трон.

И пал отгоржен от вселенной.

Утихло все – не мчится гром,

Не блещет меч окровавленной,

И брань погибельным крылом

Не мчится грозно над вселенной.

Хвала, о юноша герой!

С героем дивным Альбиона

Он верных вел в последний бой

И мстил за лилию Бурбона.

Пред ним мятежных гром гремел,

Текли во след щиты кровавы;

Грозой он в бранной мгле летел

И разливал блистанье2 славы;

Его текла младая кровь,

На нем сияет язва чести;

Венчай, венчай Его любовь!

Достойный был он воин мести.

Александр Пушкин.

Mais tete a tete avec sa belle Ou bien avec de gens d'esprit Le vrai bonheur se renouvelle On est content, Ton chante, on rit. Prolongez ces paisibles veilles, Et chantez vers la fin du soir A vos amis, a vos bouteilles: Jusgu 'аи plaisir de nous revoir.

* * *

Amis, la vie est un passage Et tout s'ecoule avec le temps, L'amour aussi n'est qu'un volage, Un oiseau de notre printemps; Trop tot il fuit, riant sous cape – C'est pour toujours, adieu 1'Espoir! On ne dit pas des qu'il s'echappe Jusgu 'аи plaisir de nous revoir!

* * *

Le temps s'enfuit triste et barbare Et tot ou tare on va la haul. Souvent le cas n'est pas si rare – Hazard nous sauve du tombeau. Des maux s'eloignent les cohortes Et le squelette horrible et noir S'en va frappant a d'autres portes Jusgu 'аи plaisir de nous revoir.