Текст книги "Молить о Шрамах (ЛП)"

Автор книги: К. В. Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава 8

– Мы идем на вечеринку сегодня вечером.

Сид поворачивается и смотрит на меня со своего места у окна моей спальни. Занавески отдернуты, и она видит бассейн на заднем дворе, лес, окаймляющий его, мебель для патио, которую скоро будет слишком холодно использовать.

Она заправляет прядь темных волос за ухо и отворачивается к окну. Она сидит на полу, скрестив ноги, ее руки засунуты в карманы моей толстовки.

– Я не пойду.

Я смеюсь, выпрямляюсь из дверного проема, проходя в комнату. Она снова поворачивается и смотрит на меня, наклонив голову. Ее взгляд пробегает по моей голой груди, задерживаясь на шрамах на торсе. Я все еще потный после тренировки в спортзале, и я вижу, как она закусывает губу, глядя на мои бедра, черные тренировочные брюки, низко сидящие на талии, руки в карманах.

Она все еще не говорит мне, что она видела.

Я не скажу ей, почему мы провели эту церемонию.

Как обычно, мы храним секреты и надеемся, что другой истечет кровью первым. Чтобы мы могли зализать раны. Попробовать ранение на вкус.

Она облизывает губы, и я чувствую, как сжимается моя грудь. Ее глаза медленно поднимаются по моему телу и встречаются с моими.

– Я имею в виду, – пожимает она плечами, – если только это не очередная вечеринка, на которой я буду трахать твоих друзей?

Я улыбаюсь ей.

– Конечно, если ты хочешь.

Затем я поворачиваюсь, чтобы уйти, спуститься вниз и подготовить все к сегодняшнему вечеру. Что означает сделать несколько телефонных звонков, убедиться, что мои охранники будут в Liber.

Свободны.

Я все еще чувствую ее взгляд на себе, и когда я выхожу за дверь, я оглядываюсь через плечо, встречая ее взгляд.

– Но если ты увидишь мой член во рту у другой девушки, просто, – я пожимаю плечами, – посмотри в другую сторону, хорошо, детка?

– Что случилось с твоим лицом? – тихо окликает она меня.

Я все еще стою в дверях и провожу рукой по челюсти, сопротивляясь желанию потрогать порез под глазом от кольца моего отца. Даже мои братья не упомянули об этом. Они знают.

Я пожимаю плечами.

– Не твоя проблема, – отвечаю я ей.

– Зачем ты привел ее? – спрашивает меня Атлас, когда мы сидим на ступеньках задней веранды, глядя на лужайку, крытый бассейн. Ветерок пробирается сквозь деревья, добираясь до нас, и я сую руку в карман толстовки.

Другой рукой я затягиваюсь сигаретой, наблюдая, как солнце опускается за лес, окрашивая мир в розовые и оранжевые тона.

Я готов к ночи.

Я презираю этот гребаный день.

– Я не могу оставить ее здесь, – отвечаю я ему, как будто это должно быть очевидно. Это и есть очевидно.

Он смеется, и краем глаза я вижу, как он подносит пиво к губам. Он глотает, вздыхает.

– Ты можешь, – осторожно говорит он. – Привязать ее к своей кровати.

Мой кулак сжимается в кармане, и я затягиваюсь сигаретой, выдыхаю облако дыма, прежде чем повернуться и посмотреть на Атласа, его откинутую назад кепку, темные глаза смотрят на меня. На его губах улыбка, потому что Атлас всегда улыбается.

Я знаю, что это значит.

Это значит, что он скрывает больше поганых секретов, чем все мы. Он стал мастером по закапыванию собственной боли, и такая улыбка означает, что ее больше, чем я, возможно, когда-либо захочу узнать.

Мы знаем друг друга с самого рождения.

Но каждый из 6 вылепил нас по-разному.

– Зачем это делать, если я могу взять ее с собой и поиграть с ней?

Он хмурится, сведя брови.

– А, чтобы она не убежала снова? Чтобы ты снова не подошёл слишком близко? – он качает головой, натягивая кепку, а затем надевая ее обратно. – Ты знаешь, когда все это закончится… это не закончится хорошо.

Ленивая улыбка изгибает уголки моего рта.

– Зависит от того, что ты подразумеваешь под словом – хорошо.

Он закатывает глаза, поднимается на ноги, забирая с собой бутылку пива.

– Смертью, Люци. Вот что, блядь, я имею в виду. Она будет мертва, – он поворачивается, чтобы уйти, его медленные шаги скрипят на крыльце.

Я вздыхаю через нос, выдыхая дым через ноздри.

– Memento mori, – говорю я так тихо, что, кажется, он меня не услышал.

Помни, о смерти.

Но его шаги приостанавливаются.

Он выдохнул.

– Каковы правила? – спрашивает он меня.

Я напрягаюсь, опускаю окурок сигареты в пепельницу, стоящую у меня под боком. Я не смотрю на него.

– Какие правила?

Он смеется.

– Насчет нее. Сегодня вечером. Какие правила?

Я сжимаю руки вместе, упираюсь локтями в колени, глядя на темнеющее небо.

– С каких пор у нас есть правила?

Он делает еще один шаг к двери и фыркает.

– С тех пор, как ты чуть не убил Мава лампой за то, что он прикоснулся к ней.

Моя челюсть сжимается.

– Она может делать то, что хочет.

– А ты? – я слышу, как он открывает стеклянную дверь, ведущую на заднее крыльцо, но он ждет моего ответа.

Я провожу большим пальцем по губам.

– Я буду двигаться, когда она будет двигаться.

Он хихикает.

– Не испытывай ее, потому что она победит тебя, Люци. Она не похожа на твоих обычных девушек.

Я оглядываюсь через плечо, вскидывая бровь.

– Обычно у меня нет девушек. Не дольше, чем на ночь.

Он подмигивает мне.

– Точно.

Глава 9

Liber. Свободный на латыни, как я поняла из слов Атласа, который кажется более разговорчивым, чем обычно. Он, безусловно, самый спокойный из всех Несвятых, но сегодня на его красивом лице постоянно сияет улыбка, и я думаю, не связано ли это с его рукой, обнимающей Натали, ту самую богемную девушку с вечеринки две недели назад, которая дала мне таблетку прямо перед тем, как я позволила Мейхему трахнуть меня.

Ее большие карие глаза расширились, когда она увидела, как я вхожу в особняк в глуши, мало чем отличающийся от собора.

Комплекс с вооруженной охраной у ворот, которая кивала головой в знак почтения Люциферу, когда он проезжал мимо на своем M5, я на пассажирском сиденье, остальные мальчики в своих машинах. Кроме Эзры, который был уже пьян и все еще пил, когда ехал в Рейндже Атласа.

Здесь есть крытый бассейн с подогревом, и именно в нем я сижу сейчас с Атласом и Натали, наши ноги болтаются в теплой воде. На мне шорты, которые Люцифер бросил мне, когда мы приехали сюда, и привел меня в ванную комнату, большую, чем гостиные большинства людей, отделанную в черно-золотых тонах.

Он стоял за дверью, пока я переодевалась.

– Нет купальника? – спросила я, открывая дверь, и его взгляд прошелся по моему телу, скрестив руки. На нем были черные джинсы, темная толстовка, черная бандана со скелетом на шее.

– Неа.

Затем он развернулся и ушел.

И с тех пор я его не видела.

– Где ты была? – спрашивает меня Натали, наклоняя голову, чтобы видеть меня рядом с Атласом, который сидит между нами. Она спускает свои длинные загорелые ноги в воду, и я вижу, что на ней золотистое бикини, а ее темные волосы заплетены в косу по спине.

Большинство людей здесь одеты в соответствующие купальные костюмы. Их несколько десятков, все смешиваются в небольшие группы. Девушки ловят каждое слово Мейхема, который сидит в шезлонге у бассейна напротив нас, наклонив голову, сложив руки на татуированной груди, и смотрит на меня своими детскими голубыми глазами. На нем черные плавки, как и на Атласе рядом со мной, его трицепсы напряжены, а ладони лежат на бортике бассейна, опираясь на руки. Я не видел его татуировку Unsaint, и мне интересно, где она.

Blame Game Канье Уэста играет из колонок, которые, должно быть, закреплены на стене, и никто не удосужился объяснить мне, что это за место. Просто еще одна игровая площадка для богатых придурков, я полагаю.

Последний раз, когда я видел Эзру – до того, как Люцифер провел меня в ванную – он пил коктейли из маленьких черных стаканчиков. В последний раз я видела Кейна, когда он заталкивал девушку в спальню и захлопнул дверь, не сказав никому ни слова.

Кейн не теряет времени.

– Поблизости, – наконец отвечаю я Натали, позволяя своим глазам переместиться на нее, подальше от взгляда Мейхема. Я стараюсь не думать о том, где находится Люцифер.

В дальнем конце извилистого бассейна – здесь есть ленивая река, которая огибает всю комнату бассейна, с тонированными окнами, из которых не видно обширной ухоженной лужайки за пределами бассейна – что-то плещется, а затем девочка начинает хихикать, а мальчик смеяться.

Я не знаю, кто эти люди. Может быть, те же самые, что и на вечеринке в парке Рэйвен. Те, кому разрешили подойти достаточно близко к Несвятым, чтобы получить приглашение.

Натали вскидывает бровь. Она держится за руку Атласа, а Атлас ничему не улыбается, глядя на прозрачную голубую воду.

– Одолжить купальник? – спрашивает она меня, кивая в сторону воды. – Хочешь залезть со мной?

Я качаю головой, открываю рот, чтобы вежливо отказаться. Пока что я довольствуюсь наблюдением.

Но потом я вижу его.

Уголком глаза я вижу, как Люцифер входит через раздвижные стеклянные двери, отделяющие бильярдную от спортзала, и он не один.

Он без футболки, его худой, рельефный торс выставлен напоказ, эта чертова буква V на бедрах видна над его низко сидящими черными плавками. Его короткие вьющиеся волосы в беспорядке, взъерошены.

И мне кажется, я знаю, почему.

Потому что его рука переплетена с рукой другой девушки, девушки, которую я узнаю. Девушка, с которой он вырос, и с которой, как я думала, он просто дружит.

Но длинный белокурый хвост Офелии колышется, когда она поворачивает голову назад, после того, как окликнула кого-то в зале. Она опирается головой на плечо Люцифера, на ней красный купальник, цельный, доходящий почти до пупка, с высокими разрезами по бокам, демонстрирующими ее изгибы.

И глаза Люцифера останавливаются на моих, когда все поворачиваются в его сторону, смех и болтовня на секунду затихают.

Все, кроме Мейхема, потому что он все еще смотрит на меня, когда девушка проводит пальцем по его груди, наклоняясь, чтобы прошептать что-то ему на ухо.

Но я не могу отвести взгляд от Люцифера.

Атлас наклоняется ко мне.

– Они просто друзья, – тихо говорит он, его дыхание касается моего уха. – Друзья, которые… – он прерывается.

Мне не нужно, чтобы он закончил предложение.

Он отстраняется, и я встречаюсь взглядом с Натали, которая смотрит то на меня, то на Люцифера.

– Да, Нат, если у тебя есть бикини, которое я могу одолжить, это было бы здорово.

Атлас стонет, качая головой.

Я вижу, как Люцифер опускается на стул рядом с Мейхемом, а Офелия сидит у него на коленях, взяв косяк у одной из девушек, столпившихся вокруг них.

– Сид, – тихо говорит Атлас, – не шути с ним.

Я смеюсь, мои глаза находят темные глаза Атласа, когда Натали встает на ноги, на ее херувимском лице появляется улыбка.

Я тоже встаю на ноги, не сводя с Атласа взгляда.

– Он не должен был трахаться первым.

Натали бросает мне три разных бикини, которые она достала из гардеробной, пока мы стоим в чьей-то спальне, просто обставленной кроватью, шкафом и прилегающей ванной.

Верхний свет и вентилятор включены, и я протягиваю каждый купальник, который Натали достала для меня. Один – горячий розовый – нет, другой – не более чем трусики-стринги – нет, и последний – черный сетчатый, сверху и снизу.

Нет.

– Надень этот, – говорит она, кивая в сторону купальника-сетки, который я как раз собиралась бросить на кровать рядом с нами.

Я снова смотрю на него и вздыхаю.

– Это была глупая идея. Я оглядываю комнату. – Где мы, блядь, вообще находимся?

Нат улыбается, падает спиной на кровать и смотрит вверх на потолочный вентилятор.

– Либер, – драматично шепчет она.

Я закатываю глаза, все еще держа в руках сетчатый костюм.

– И что это за Либер?

Она закрывает лицо руками, хихикая. Интересно, она уже что-то нюхнула? Может, она еще поделится. Она бьет загорелыми ногами по кровати, потом переворачивается, опираясь на локоть.

– Дом для вечеринок, для Несвятых, – она поднимает одно плечо. – Мальчики владеют им.

У меня открывается рот.

– Не их родители?

Она поджимает нижнюю губу, наблюдая за мной секунду.

– Не их родители, – наконец говорит она.

– Но они даже не работают, блядь! – я провожу рукой по волосам, прекрасно понимая, что мне нужно подстричься. Я приняла душ у Люцифера, шокируя, но моя челка действует мне на последние нервы.

– Да, – мягко говорит Нат. Она поднимается в сидячее положение, ее ноги свесились с кровати. Я вижу, что на ней золотой браслет. Она на секунду отводит глаза, пожевав губу, и я думаю, как много она знает. Она поднимает голову и снова встречает мой взгляд. – Они работают. Просто не совсем, ну, знаете, обычная работа.

– И чем же они занимаются? – спрашиваю я.

Она кивает в сторону бикини в моей руке.

– Надевай его.

– Зачем?

– Я видела, как ты на него смотрела, – говорит она, глядя на меня сквозь ресницы. – Я видела, как он смотрел на тебя.

Я напряглась.

– Как? Как будто он хочет съесть меня заживо.

Она пожимает плечами.

– Как будто он хотел выебать тебе мозги.

Я на мгновение теряю дар речи.

Она снова кивает в сторону бикини.

– Надень его, и давай вернем твою красивую задницу в бассейн.

Я удивленно моргаю, когда она улыбается мне.

– Не волнуйся, – шепчет она почти заговорщицки, – сначала мы тебя хорошенько оттрахаем.

Я смотрю на бикини в своей руке.

Идеально.

Я переодеваюсь, оставляя одежду на стойке в ванной, и Нат задыхается, когда я выхожу, ее взгляд сразу же устремляется на мои сиськи.

– Посмотри на эти сиськи! – восторгается она, спрыгивая с кровати и прыгая передо мной. Я опускаю взгляд на собственные дыньки Нат, думаю о двойном D Офелии, и мое лицо пылает.

Я скрещиваю руки. Я привыкла раздеваться, но не привыкла бороться за внимание. Работа в эскорте – это работа один на один, а не свободное время.

И какого хрена мне вообще нужно внимание этого ублюдка?

Ты будешь самым красивым трупом, который я когда-либо хоронил.

Так похорони меня, блядь.

– Нат, правда, ты не должна…

Она убирает мои руки с груди, все еще таращась на мои сиськи.

– Нет, правда. Они такие бойкие. Такие маленькие и…

Я выдергиваю свои руки из ее.

– Спасибо, – выдохнула я.

Она смеется, качает головой, перебрасывая косу через загорелое плечо.

– Я имею в виду это в лучшем смысле, – она тычет мне в живот. – Чёрт Сид, и как ты добилась такого пресса?

Я закатываю глаза и отмахиваюсь от ее руки.

Она подмигивает.

– Выпьем?

Я киваю, радуясь, что она снова смотрит мне в глаза, и мы вместе спускаемся по лестнице. Я слышу стоны какой-то девчонки и смотрю на Натали, мой желудок скручивается.

Она улыбается, открывая кулер на мраморной стойке, зачерпывает лед и наливает его в два черных пластиковых стаканчика.

– Кейн, – подтверждает она.

– У него есть проблемы? – спрашиваю я, пока она откручивает крышку у бутылки рома, плещет его в каждый из наших стаканов, а затем тянется за диетической колой. Мне нравится, что она не спрашивает, чего я хочу. Я просто хочу, чтобы у меня в руке был чертов напиток.

Она смеется, протягивая мне стаканчик.

– У него много проблем. У всех так.

Я уже собираюсь пробормотать свое согласие, когда слышу глубокий голос позади нас.

– Так нельзя говорить о своих хозяевах, Натали.

Я оглядываюсь через плечо и вижу, что Эзра наблюдает за нами, его лесные глаза переходят со стаканчика в моей руке на мое лицо, затем на Натали и, наконец, возвращаются ко мне. Я напрягаюсь, вспоминая, что на мне надето. Сетчатый топ в полоску, дающий хороший обзор моего декольте – или его отсутствия – и нижняя часть из того же материала, демонстрирующая мою задницу… и почти все остальное. Все, на что Эзра положил свои пальцы.

Я чувствую, что краснею от его затянувшегося взгляда, и мои глаза опускаются на его мускулистую грудь, его темно-коричневая кожа блестит от воды, в которой он, должно быть, побывал.

– Мои глаза здесь, Сид, – он смеется, из его груди раздается грохот. Он достает пиво из холодильника, откупоривает крышку, закрывает дверцу холодильника и прислоняется к ней. – Тебе действительно не стоит этого делать, – говорит он, скользя глазами по моему телу, точно указывая, про что он.

Я делаю глоток своего напитка, вытираю рот тыльной стороной ладони.

– Очень, очень хочу это сделать.

Он делает еще один глоток пива. Натали нервно смеется у меня за спиной. Я слышу крики девушки из бильярдной.

Эзра пожимает плечами.

– Твои похороны.

Во мне вспыхивает гнев, глаза сужаются, но я борюсь не с ним. А с мальчиком-демоном, в котором я хочу утонуть.

Действительно, мои похороны.

Я поворачиваюсь к Нат, киваю, указывая, что она может вести меня обратно к бассейну. Она так и делает.

Из колонок доносится песня I Don't Fuck With You группы Big Sean, соревнуясь с плеском в бассейне, смехом девушек и криками парней, улыбками в их словах.

Я допиваю свой напиток, когда мы входим, рука Натали прижимается к моей, как будто она дает мне утешение или что-то в этом роде. Я напрягаю позвоночник, благодарный за нее. Когда мы проходим мимо столика с напитками, я ставлю свой стаканчик, она тоже, и мы вместе направляемся к лестнице, ведущей в воду.

Но я останавливаюсь, прежде чем мы достигаем верхней ступеньки, и поворачиваюсь, чтобы взглянуть на нее.

Я чувствую на себе наши взгляды.

Я слышу, как кто-то незнакомый громко шепчет: – Черт, и я уже вижу Люцифера. Я уже видела Офелию, все еще сидящую у него на коленях, все еще разговаривающую с другой девчонкой, но его рука лежит на ее бедре.

Тепло проходит сквозь меня, неприятно.

– Ты знаешь, я раньше много плавала, – говорю я Нат, разговаривая с ней, пока мы стоим на верхней ступеньке. – Одна из моих приемных семей приучила меня к этому, – мой разум чувствует себя свободным от рома, улыбка играет на моих губах, когда Натали ждет, как я хочу это сделать. – Я довольно хорошо ныряю.

Один из парней в бассейне, должно быть, подслушал меня, потому что он обращается ко мне, прикрывая рот рукой: – Если ты хочешь нырнуть, детка, я тебя поймаю.

Он опускает руку, смотрит на меня, на его губах играет ухмылка. Он более мускулистый, чем Люцифер, но не такой высокий. У него татуировки на плечах, его темно-каштановые волосы мокрые, и более чем несколько девушек смотрят на него.

Идеально.

Я подмигиваю Натали и оставляю ее на ступеньках.

– Спасибо, Нат, – я поворачиваюсь к парню, смотрю на него, как он смотрит на меня, его глаза скользят по моим бедрам, ласкают мое тело взглядом, и я качусь к глубокому концу, прежде чем бассейн превращается в реку.

Парень следует за мной, его глаза не отрываются от моих.

И краем глаза я вижу его.

Люцифера.

Он тоже смотрит. Но он не хмурится на меня, как я думала. Он улыбается. И это сбивает меня с толку. Я вижу, как его рука на бедре Офелии опускается ниже, к высокому вырезу ее бикини, ложится на бедро, его длинные худые пальцы раздвинуты.

Мой живот переворачивается.

Я оглядываюсь на парня в воде, который ждет меня.

Я поворачиваюсь, давая им обоим хороший вид на мою задницу.

А потом я делаю сальто.

Я выгибаю спину, голова опущена, ноги подбрасывает в воздух, руки на боку. Я закрываю глаза, позволяя своему животу трепетать, чувствуя пульс, а затем мои ноги скользят по воде, руки обхватывают мои бока, поддерживая меня. Вода брызгает мне на лицо, на грудь, а руки парня скользят по моему торсу, останавливаясь прямо над бикини.

Люди хлопают и аплодируют, кто-то свистит, но я не обращаю на них внимания.

Я делаю вдох, улыбка появляется на моих губах, когда я кручусь в объятиях парня, обвивая его шею своими. У него темно-зеленые глаза, на носу веснушки, и он улыбается мне.

– Черт, – шепчет он, переводя взгляд на мой рот, а затем снова на мои глаза. – Это было горячо.

Я прижимаюсь к нему ближе, пока не упираюсь ему в грудь.

Его руки прижимаются к моей спине.

– Как тебя зовут? – тихо спрашиваю я, наклоняя голову, сердце все еще колотится от адреналина.

Он наклоняет голову, глаза снова переходят на мой рот.

– Лондон, – отвечает он, прижимая меня к своему теплому, влажному телу. Мои пальцы касаются его шеи. – А как на счёт тебя, детка? – он облизывает губы, и мое ядро сжимается.

– Лилит!

Я слышу, как Люцифер выкрикивает мое имя, у меня за спиной, что означает, что он все-таки поднял свою задницу со стула.

Я игнорирую его.

– Меня зовут…

– Лилит, – это не рык. Это команда.

Вся эта гребаная вечеринка затихает, кроме музыки, которая сейчас играет – Lucky You Eminiem and Joyner.

Даже руки Лондона на моей спине ослабевают, когда он смотрит через мое плечо. Клянусь Богом, я вижу страх в его глазах.

– О-о, – шепчет он, не отпуская меня полностью. – Твой хозяин хочет тебя вернуть.

Моя челюсть сжимается при этих словах, и я хочу выбить из этого парня все дерьмо. Вместо этого я извиваюсь в его руках, пытаясь повернуться, чтобы увидеть Люцифера, прежде чем затащить его задницу в этот бассейн и утопить. Но парень не отпускает меня.

Я упираюсь ему в грудь.

– Отвали, – рычу я на него, но его брови сужаются, а хватка крепнет.

– Ты собираешься приползти к нему после того, как он трахнул О? – Лондон бросает мне вызов.

Кем, блядь, этот парень себя возомнил?

Моя грудь напрягается, и, хотя вода теплая, мне вдруг становится очень, очень холодно.

– Отпусти меня, – я отталкиваю его, но он тянет меня за собой в воду, погружаясь в нее так, что я плаваю в его объятиях.

– Лондон, – огрызается Люцифер, и я чувствую, что все взгляды устремлены на нас, а волосы на моей шее встают дыбом. – Если ты не уберешь от нее руки, ты не выйдешь из этой воды живым.

Лондон освобождает меня. Немедленно. Я спотыкаюсь, слышу всплеск, а затем руки обхватывают меня, накрывая мои груди, одна – на голом животе.

– Что ты делаешь, Сид? – Люцифер рычит мне в ухо, его хватка крепнет.

Я закрываю глаза от его близости. Его скользкое тело против моего.

– Пошел ты.

Его зубы скребут по моему плечу.

– Если ты настаиваешь.

И тут бассейн переворачивается вверх дном, он перекидывает меня через плечо, идет к лестнице бассейна и вылезает, вода капает с нас обоих. У меня хороший вид на его задницу, черные плавки обтягивают его рельефные мышцы, но я понимаю, что у всех остальных хороший вид на мою задницу.

Пока не открывается.

Потому что он кладет свою руку на меня, закрывая все, что может.

– Найди другое занятие для своих глаз, пока я их не выколол, – рычит он на кого-то. А потом мы идем в дом, вода капает отовсюду.

Он усаживает меня на кухне, прижимает к столешнице, его руки лежат по обе стороны от меня.

– Что это было? – требует он, вода стекает по его идеальному лицу, скульптурным скулам, густым черным ресницам. Вена на его шее напрягается на коже, и я ни на секунду не могу отвести взгляд от его плеч.

– Сид, – шипит он, – посмотри на меня.

Я смотрю. И тут я вспоминаю, какого черта я злюсь на этого красавчика. Я складываю руки, чтобы прикрыть грудь, хотя его глаза не отрываются от моих. Я даже не уверена, влияю ли я на него вообще, или он просто хочет выиграть матч с Лондоном.

– Ты трахнул ее.

Улыбка появляется в уголках его губ.

– И что?

Мое лицо пылает, а ногти впиваются в руки. Он даже не отрицает этого. Я зажмуриваю глаза, пытаясь думать, когда он так близко ко мне.

– И ничего. Мне было весело.

Он подходит ближе, так что его грудь прижимается ко мне. Мне некуда деваться, стойка упирается мне в спину, но я открываю глаза и встречаю его темно-синий взгляд. Я дрожу, обнимая себя покрепче, чтобы согреться. Мне нужно полотенце.

Мне нужно убраться отсюда к черту.

– Я ждал тебя целый год, Лилит, – мурлычет он, наклоняя голову, пока мы не оказываемся на уровне глаз. – Целый чертов год, – он качает головой. – Но ты скоро умрешь, и что мне тогда делать, малышка? Трахать твой труп?

Мои губы разошлись, каждый мускул в моем теле напрягся.

– Зачем? – спрашиваю я его, пытаясь отдышаться. – Зачем тащить меня сюда, зачем играть со мной? Зачем я тебе вообще нужна? Что, блядь, я сделала не так?

Его колено проникает между моих ног, вдавливаясь в меня, и я задыхаюсь, прикусив губу.

Он улыбается.

– Ты мне скажи, – он трется о мою ногу, и мои ноги разъезжаются, только влажная ткань между нашей кожей. – Расскажи мне, что ты видела, Лилит, – его губы прижимаются к моему лбу, и когда он говорит дальше, его рот прижимается к моей коже. Мои глаза закрываются. – Расскажи мне, как тебе было плохо.

Я качаю головой.

Темный ангел с голубыми глазами. Позаботься об этом. Преподобный Уилсон. Нож. Костры.

Нет.

– Нет, – произношу я это слово вслух, и он отступает назад, когда мои глаза встречаются с его глазами.

Он хмурится, в его глазах гнев. Затем он отталкивается от прилавка, отступая от меня.

– Тогда я не могу тебе помочь. И я не могу тебя трахнуть. А ты, – он пристально смотрит на меня, – ты не можешь больше ни с кем трахаться, поняла?

И он оставляет меня стоять на кухне, прежде чем я успеваю придумать, как именно сказать ему, как сильно я его ненавижу. Но разве это имеет значение? Скорее всего, он ненавидит меня еще больше.

Но суть ненависти в том, что она может поглотить вас, а когда что-то настолько сильное поглощает вас, вы перегораете.

И Люцифер Маликов, такой же демонический мальчик, как и все мы, сгорает. И он делает это раньше меня, потому что его жизнь не стоит на кону.

Я лежу в постели рядом с ним, когда он это делает.

Мы вернулись в его дом, и там тихо. Так чертовски тихо. Мы ушли после нашего противостояния на кухне, и я с удовлетворением наблюдала, как он больше не прикасался к Офелии. Он просто позвал своих парней, сказал всем убираться к чертовой матери и вытащил меня оттуда, запрягая в свой BMW после того, как я переоделась.

Охранники остались позади, чтобы убедиться, что все покинули Либер. Поэтому, когда я пробираюсь вниз, никто не мешает мне открыть входную дверь и выйти на улицу.

И когда я мчусь в лес за его домом, перелезая через низкий забор, оглядываясь через плечо, когда приземляюсь на другой стороне, никто не следует за мной.

Уже не в первый раз я задаюсь вопросом, какого хрена я этого хочу.

Какого хрена я бегу, если мне невыносимо находиться вдали от него.

Самосохранение.

Я всегда была хороша в этом.