Текст книги "Молить о Шрамах (ЛП)"

Автор книги: К. В. Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Интересно также, почему я беру его за руку и позволяю ему поднять меня на ноги, позволяю ему прижать меня спиной к стене.

– Тебе не нужно притворяться со мной, сестренка, – мягко говорит он. Мягче, чем, кажется, я когда-либо слышала его слова.

Я заставляю себя улыбнуться, наши руки все еще сцеплены между нами.

– Я не притворяюсь, Джеремайя, я просто…

Я качаю головой. Я просто что? Теряю свой гребаный разум? Эти воспоминания мои. Я знаю, что они мои. Я просто… я всю жизнь их хоронила. Каждый раз, когда они случались, я исправляла это, а потом удаляла сцену в своей голове.

– Правда, Сид, ты можешь мне доверять. Что только что произошло?

– Джеремайя, – шепчу я, не в силах называть его по имени. Его настоящим именем. Имя моего брата. Не тогда, когда его губы в дюймах от моих, и я чувствую его, чувствую его жар и запах его пота.

Я еще больше вжимаюсь в стену у себя за спиной, потому что боюсь, что если не буду двигаться определенно в одном направлении, то найду путь к нему.

Я просто так устала. Устала бежать. Бояться. Злиться.

Я устала от всего этого.

Его пальцы на моем лице, он держит мою голову неподвижно, другая рука прислонена к стене. Я слышу его дыхание. Я вижу его грудь под облегающей черной рубашкой, поднимающуюся и опускающуюся с каждым нашим вздохом. Мое собственное сердце стучит так громко в моих ушах, что я уверена, он слышит его.

Словно в ответ на мою тихую мысль, его рука перемещается с моего лица, полностью и властно опускается вниз по моему горлу, чтобы остановиться над моим сердцем. Я знаю, что он чувствует, что делает со мной, по тому, как мой пульс снова сбивается в груди.

Я знаю это, и все же я не могу заставить себя ненавидеть его. Ненавидеть его, как бы мне не хотелось. Он, в каком-то странном смысле, безопасное место. Прекрасное безопасное и жестокое место, которое может уничтожить меня. Чем больше он причиняет мне боли, тем безопаснее я себя чувствую.

Чем больнее мне, тем безопаснее я себя чувствую.

Прямо сейчас я хочу чувствовать себя в безопасности.

– Джеремайя, – снова вздохнула я. – Мы не можем… мы не должны…

– Шшш, детка, – шепчет он, его слова касаются моих губ, напоминая мне о Люцифере. – Шшш, – его большой палец касается моего рта. – Это всего лишь мгновение. Позволь нам получить его. Ты заслуживаешь этого, Сид.

Я чувствую причины, почему мы не должны этого делать, на кончике моего языка. Почему я не хочу. Но он может заставить меня забыть…

И Риа сказала… она сказала, что я не его.

– Это неправильно, – говорю я, поворачивая голову. Но он хватает меня за челюсть, заставляя посмотреть ему в лицо.

– Сид, – тихо говорит он.

Я сглатываю.

– Если ты собираешься снова разбить мне лицо, пожалуйста, покончи с этим, чтобы я могла вернуться к своему напитку…

– Прекрати, – он поднимает мой подбородок и качает головой. Я вижу что-то похожее на страдание в его глазах, когда он на мгновение смотрит вниз между нами. А потом он говорит: – Ты не моя сестра.

Нет.

Нет.

Может, он тоже пьян.

Я смеюсь.

– Что? – спрашиваю я, пытаясь подсчитать, сколько я выпила. Может, он под наркотиками? Я бы и сама не отказался от наркотиков. – Джеремайя, что ты…

Его рука скользит по моему плечу, забирается под топ. Он проводит пальцами по моей коже, заставляя меня дрожать.

– Ты не моя сестра, – снова говорит он, его глаза следят за его пальцами, спускающимися по моей руке. – Ты не… Мне было пять, когда ты пришла, – продолжает он, прочищая горло. – Мне было пять, а тебе два.

Я не могу дышать.

– У нас было три года, Сид. Три года, а потом нас обоих забрали у моей мамы, и мы оба летели через всю страну, и я думал, что мы останемся вместе, но… мы не остались, – он снова встречает мой взгляд. – Я подвел тебя. Я позволил им испортить тебя, – его глаза сужаются. – Я позволил кому-то испортить тебя, Сид, и мне чертовски жаль.

Я сжимаю его запястье в своей руке, останавливая его медленные движения на моей руке.

– Джеремайя. О чем ты, блядь, говоришь?

– Ты не моя сестра. Я не твой брат. Они поимели нас, Сид. Я не знаю, что Лазар хочет от тебя, но Форги, семья, которая забрала меня…. – он крепко закрывает глаза, и я не слышу его дыхания в течение секунды. – Они и меня поимели, Сид. Две недели, в конце концов. Две недели я не ел. Две недели я жил в собственной гребаной грязи. Две недели, и знаешь, это было еще не самое худшее, – его глаза распахнулись. – Это было не все, Сид. Потому что я знал, что подвожу и тебя. Я знал, что каким-то образом тебе, вероятно, стало хуже. Тебя, наверное, поимели так же, как и меня.

Моя грудь сжимается.

Моя хватка на его запястье ослабевает, и я снова не могу дышать. Я подношу руки к лицу, качая головой.

– Нет, – выдыхаю я, – нет, нет, нет, – я повторяю это снова и снова, снова и снова. – Джеремайя…

Он притягивает меня к себе, прижимая к своей груди, и я позволяю ему это.

Мы стоим так в течение минуты, а затем, мягко, он толкает меня обратно к стене.

– Я хотел, чтобы ты была такой сильной, Сид, я хотел, чтобы ты была непобедимой. Я никогда, никогда не хочу, чтобы они снова добрались до тебя, Сид.

Я медленно опускаю руки, мои глаза смотрят на него.

Он не мой брат.

Не мой.

Не мой.

Пол, кажется, кружится под моими ногами, и я знаю, что если бы он не стоял здесь, его грудь прижималась ко мне, я могла бы упасть.

Люцифер… если бы он увидел меня, если бы он знал это…

Но он был с Офелией, в своем доме. И когда я убежала, он позволил мне. Разве это неправильно, что я хочу кого-то, кто никогда не отпустит меня? Разве это неправильно, что я думаю, что могу полюбить его в любом случае, и все же не остановить это?

Джеремайя наклоняет голову, наклоняясь ко мне, и когда его губы касаются моих – вопрос и требование одновременно – я перестаю прижиматься к стене.

Вместо этого я падаю вперед.

И он ловит меня.

Потому что он всегда ловил меня, даже до того, как я поняла, что лучше. До того, как я поняла, что мне будет лучше одной, чем в его объятиях.

И все равно, мой рот открывается для него, и он стонет на моих губах, его руки теперь в моих волосах, на моем лице, а мои на его груди, вокруг его спины.

– Сид, – вдыхает он в меня, его язык требует моего собственного. Одна его рука обхватывает меня, прижимая к себе. И хотя мы плотно прижаты друг к другу, между нами нет пространства, есть что-то такое чужое и нежное в его прикосновениях, в его руках, что я потрясена и таю одновременно.

Это похоже на любовь.

Как то, что значит быть любимой.

Он пытался показать мне всю мою жизнь, и я думала, что Люцифер сделал это. Я думала, Люцифер любил меня. Или пытался. Но когда губы Джеремайи нежно притягивают мои, его рот охватывает мой рот, затем спускается по моему подбородку и нежно касается моего горла – ничего похожего на синяки от поцелуев Люцифера или Мейхема, – я понимаю, что это любовь. Это безумие, в теории не лучше, чем одержимость Люцифера, но оно реально.

Его руки скользят по моим бокам, и он отрывается от меня, его рот покидает мою ключицу, его глаза смотрят на меня.

– Сид, – мое имя вырывается из его губ как стон. – Детка, – пытается он снова, качая головой, руки все еще на моей талии, грудь все еще поднимается и опускается слишком быстро. – Скажи мне остановиться. Скажи, что это не для меня. Ты не для меня, – его слова звучат подавленно, как будто он едва может их вымолвить.

Я могу сказать ему. Я могу сформировать слова. Я пытаюсь, мой рот формирует звуки. Но потом… я не могу. Ничего не выходит. Огонь в моей крови, бьющийся в венах… Я только хочу, чтобы его рот снова был на моем. Я просто хочу раствориться в этом.

И он дает мне то, что я хочу, с новой силой, небрежным поцелуем, который заканчивается легким прикусом нижней губы, заставляя мои пальцы ног подрагивать.

Мои руки возились с пуговицами его рубашки, и он помог мне в этом. Я стряхиваю ее и позволяю ей упасть на пол. Он сильнее прижимает меня к стене, ведя меня за талию. Затем он приседает и поднимает меня, и я обхватываю ногами его торс, чувствуя то, что он чувствует ко мне.

– Бруклин, – задыхаюсь я, пытаясь поставить между нами хоть какую-то стену. Хоть немного здравомыслия.

Он смеется, прижимаясь к моей шее.

– Она сейчас стоит на коленях перед другим, Сид. Мы не берем на себя обязательства.

И все же, я не должна этого делать.

Есть так много причин, по которым я не должна этого делать.

Но вдруг я не могу назвать ни одной. Я выгибаю шею и прижимаюсь к нему всем телом. Его руки сжимают заднюю поверхность моих бедер, а его рот скользит по моей груди, по вершинам грудей. Он внезапно останавливается, и я смотрю вниз, желая подтолкнуть его дальше. Чтобы он продолжал, чтобы я не могла думать. Не могу остановить это. Не могу чувствовать ничего, кроме нас.

Не могу представить, как это может разбить сердце Люцифера.

Мне все равно.

Мне все равно.

– Детка, – шепчет он, – это твой последний шанс остановить меня. Скажи мне сейчас. Заставь меня отпустить тебя.

Я провожу пальцами по его волосам, и его глаза закрываются.

Я наклоняюсь и целую его шею, прямо под ухом. Я чувствую, как он дрожит, прижимаясь ко мне.

– Нет, – говорю я. – Нет. Не отпускай меня.

Он снова стонет и наклоняет голову, готовый продолжить начатое.

Но тут сзади него происходит движение.

Мы оба замираем, мои руки все еще в его волосах, его – на моих бедрах.

Мы слышим музыку из клуба, громче, чем раньше – Fall for Your Type, Jamie Foxx и Drake – затем дверь закрывается за тем, кто только что переступил порог этой комнаты.

Медленно Джеремайя скользит по моему телу, ставя меня на ноги. Он поворачивается, наклоняясь и пытаясь закрыть меня своей спиной.

Я вглядываюсь в темноту вокруг него. И мое сердце почти останавливается, когда я вижу Люцифера, сигарета во рту, руки сложены, он прислонился к двери, одет в черную толстовку на молнии, темные джинсы, бандана скелета на шее.

Он затягивается зажженной сигаретой, кончик светится оранжевым в темноте.

Лениво поднимает руку, зажимает сигарету между пальцами, выдыхает облако дыма в комнату. Затем он кивает в нашу сторону, я все еще наполовину прячусь за Джеремаей.

– Инцест, – говорит он плавно. – Сам не очень люблю это, но… своеобразно, – он подмигивает, один полуночный голубой глаз на секунду мерцает.

Эти слова, такие спокойные, заставляют мое сердце, черт возьми, летать в груди.

Не так он отреагировал, когда подумал, что я переспала с Джеремайей. Что изменилось за неделю нашей разлуки? Он под кайфом? Пьян? Не все ли равно?

По какой-то причине это пугает меня больше. Его спокойная манера поведения.

Спина Джеремайи напряглась, и я вижу, как его руки сжались в кулаки.

– Убирайся отсюда.

Люцифер делает еще одну затяжку сигаретой, выдыхает дым через нос, его взгляд устремлен на Джеремайю. Он качает головой.

– Нет.

Я делаю шаг рядом с Джеремаей, который протягивает руку, не давая мне пройти дальше. Потому что он всегда присматривал за мной. И он не собирается останавливаться сейчас. Я остаюсь за его рукой и смотрю на Люцифера.

– Какого хрена тебе надо? – спрашиваю я его, весь мой огонь потух.

Люцифер улыбается мне, пробегая глазами по моим сапогам, по моим голым ногам, по моей кожаной юбке и прозрачной рубашке, пока, наконец, не встречается с моими глазами.

– То же самое, что, вероятно, хочет твой брат, – я чувствую, как рука Джеремайи сгибается, все еще вытянутая передо мной, все его мышцы напряжены, но прежде чем он успевает что-то сказать, Люцифер прикладывает палец к подбородку, глядя в потолок. – О, подожди, – произносит он, а затем его взгляд снова находит мой. – У меня уже есть это, – он смотрит на Джеремайю. – Прости, парень. Не хотел портить тебе веселье.

Джеремайя делает шаг вперед, но я отдергиваю его руку. Он смотрит на меня, глаза сузились. Я крепко сжимаю его предплечье.

Я вижу, как Люцифер наблюдает за этим движением, как моя рука сжимается вокруг руки Джеремайи.

– Отпусти его, – приказывает Люцифер.

Я насмехаюсь.

– Пошел ты.

Люцифер достает что-то из-за своей спины, чего я не могу разглядеть в течение секунды, а затем направляет пистолет на моего брата.

– Отпусти его.

Я напрягаюсь, мои ногти впиваются в руку Джеремайи.

– Люцифер, – тихо говорю я.

Люцифер качает головой.

– У тебя есть три секунды, Сид. Всего три, – он улыбается мне, непоколебимый в своей цели.

Я отпустила Джеремайю. Делаю шаг перед ним. Джеремайя с рычанием тянется ко мне, но Люцифер говорит: – Не трогай ее, иначе у тебя все лицо будет в ее крови.

Руки Джеремайи падают на бока.

Люцифер ничего не говорит, просто продолжает курить, все еще прислонившись к двери, как будто у него есть вся ночь, чтобы поиграть с нами. Поиздеваться над нами еще немного.

Наконец, он отходит в сторону, бросает окурок в стаканчик на столе, не опуская оружия. Его взгляд встречается с моим, и он достает что-то из кармана своей толстовки.

Стяжки.

Мои ноги дрожат. Я почти чувствую, как Джеремайя напрягается у меня за спиной, но он не осмеливается дотронуться до меня.

Люцифер улыбается.

– Встань на колени, Сид.

– Нет.

Люцифер делает шаг ко мне.

– Вставай на колени, мать твою, или я сам тебя поставлю, – он жестом показывает мне пистолет, на секунду целясь в мое колено, прежде чем снова направить его на Джеремайю.

– Ты гребаный ублюдок, – рычит Джеремайя. Но его слова звучат тускло, без обычного укуса. Я смотрю на него, но он не смотрит на меня.

Люцифер улыбается.

– Вообще-то, это был бы ты, не так ли? – его холодный голубой взгляд все еще обращен ко мне, когда он обращается к Джеремайи, ямочки вспыхивают на его прекрасной бледной коже. – На колени.

Я закрываю глаза, делаю глубокий вдох. Я напрягаю позвоночник. Но я не сделаю этого. Только не снова. Я открываю глаза, сжимаю кулаки и встречаю взгляд Люцифера.

– Нет, блядь.

Он улыбается шире, и у меня по позвоночнику пробегает холодок. А потом он идет ко мне, проталкивается мимо меня и направляет пистолет в висок Джеремайи.

Он всегда знает, как ударить меня по больному месту. Офелия. Трахал меня у Маверика, а потом позволил мне уйти, как будто ничего не было.

А теперь Джеремайя. Мой не совсем брат.

Я прижала руки ко рту, дрожа.

– Люцифер, нет…

– Тогда. Встань. На. Свои. Колени, блядь, – он даже не смотрит на меня, когда говорит это. Он смотрит на Джеремайю, прижимая металл ствола к его виску так сильно, что брови Джеремайи сходятся в предвкушении, а глаза закрываются. Его лицо выглядит таким бледным, так не похоже на его обычную загорелую кожу.

Медленно, я опускаюсь на колени на твердый пол этой отдельной комнаты.

Люцифер смотрит на меня и подмигивает. Затем он снова поворачивается к Джеремайи.

– Руки за спину.

Джеремайя не двигается. Сначала я думаю, что это неповиновение, но потом понимаю, что он раскачивается. Люцифер подходит к нему сзади и прячет пистолет под подбородком, одновременно застегивая стяжки на запястьях Джеремайи. Джеремайя не сопротивляется.

Что-то не так.

Люцифер берет пистолет обратно в руку и кивает в сторону дивана.

– Садись.

Джеремайя опускается на диван, прислонившись спиной к стене. Он вздыхает, как будто чертовски устал.

– Что ты с ним сделал? – огрызнулась я на Люцифера.

Люцифер стоит перед моим братом, затем поворачивается ко мне.

– Иди сюда.

У меня пересохло в горле, а разум помутился от рома. Я трясу головой, пытаясь прочистить ее. Но я сделаю то, что просит Люцифер, если только смогу снова добраться до Джеремайи. Я встаю, но Люцифер качает головой, нацелив пистолет на моего брата.

– Нет, Сид. Ползи к нему.

Я застываю на месте.

– Какого хрена… – начинает Джеремайя, но Люцифер поворачивается к нему с больным блеском в глазах, а затем с закрытым кулаком бьет его по лицу.

Голова Джеремайи кружится, и я вижу кровь на костяшках пальцев Люцифера.

На нем кольцо. Кольцо с черепом, украшенным буквой U.

– Ползи к нему, Сид, – он улыбается мне. – Я не могу разлучить вас двоих, поэтому я помогу тебе, но ты также должна помочь мне. И прямо сейчас я хочу увидеть, как ты, блядь, ползешь к своему брату.

Я снова опускаюсь на колени. Я протягиваю одну руку и кладу ее на грязный пол, чувствуя, как горит мое лицо, когда я двигаюсь, мои колени больно впиваются в пол.

Я не поднимаю глаз, пока ползу, не смею посмотреть на Люцифера, который молча наблюдает за мной. Мое лицо словно горит, а гнев в моем нутре бурлит и перерастает в ненависть.

Когда я оказываюсь у ног Джеремайи, я останавливаюсь, но не смею поднять глаза.

– Сними с него штаны.

– Пошел ты, кусок… – я начинаю рычать.

Я слышу, как Люцифер снова бьет моего брата.

Я сглатываю комок в горле и тянусь вверх, нащупывая пуговицу на брюках Джеремайи. Я расстегиваю молнию и вижу, что на нем серые трусы-боксеры. Он все еще прислонен к стене, и я вижу пот на его лбу. Его глаза открыты, но выглядят стеклянными.

– Сними их, – приказывает мне Люцифер.

Дрожащими руками я так и делаю.

Затем я сажусь на пятки и наблюдаю. Бледно-зеленые глаза Джеремайи смотрят на меня, и он выглядит так, будто держится. За меня. Пытается быть рядом со мной, хотя на самом деле не может. Но его глаза на секунду закрываются, и я думаю, не собирается ли он упасть в обморок.

Он открывает их, хотя кажется, что это требует усилий.

Я не отворачиваюсь от его взгляда, когда Люцифер приседает рядом со мной, постукивая пистолетом по бедру.

– Давай, Сид, – мягко говорит он. – Давай, трахни его.

Я отрываю взгляд от Джеремайи.

– Он мне не брат, – выплевываю я, мой голос низкий. – Так что если ты хочешь смотреть, как я сосу его член, хорошо. Это твоя проблема.

– Моя проблема? – насмехается он, качая головой. – Чей член ты сосешь, это не настоящая проблема. Ты и есть настоящая проблема. Ты проблема для моего отца. Ты проблема для меня. Для моих братьев, – его взгляд переходит на Джеремайю, но только на секунду. Он ухмыляется мне.

– 6 занимаются убийствами, политикой, ложью и деньгами с таким количеством запятых, что не знаешь, как их произносить. Они имеют дело со смертью, кровавыми церемониями, тайными обществами и делают все, что хотят. Несвятые? Мы просто выполняем их поручения. И их приказ включает тебя в одном из двух мест, – он облизывает губы и поднимает один палец. – В земле, – другой палец. – Или носить моего гребаного ребенка.

Только не это дерьмо снова.

Джеремайя напрягается.

– Ты ебанутый, Маликов. Если ты хоть пальцем ее тронешь, клянусь Богом…

Люцифер смеется.

– Ты наложил на нее достаточно рук для нас обоих, брат.

– Дать тебе обрюхатить меня, или ты меня убьешь? – я насмехаюсь, прерывая удар, который должен был последовать от руки Люцифера по лицу моего брата. Я вижу, как дергаются его пальцы.

Его глаза возвращаются ко мне.

– Это мои варианты? Ты точно знаешь, как заставить девушку почувствовать себя особенной, Маликов.

Я использую его фамилию, фамилию его отца, чтобы вывести его из себя. Кажется, это работает. Я вижу вены на его руках, рукава, подтянутые к предплечьям. Я вижу, как он старается не сжимать кулаки.

– Черт, даже Маверик был более внимательным, чем ты.

Люцифер проводит языком по зубам, глядя в пол.

– Да, Маверик действительно любит использовать ремень на грязных девчонках. А трахать твоего брата, Сид, ну, грязнее не бывает.

Я замечаю, что Джеремайя смотрит на меня, его рот открыт. Я понимаю, что он понятия не имеет, что я переспала с Мейхемом.

Но даже эта мысль не останавливает мой рот от того, чтобы сказать то, что не следует.

– Я не знаю, Люци, – пролепетала я. – Я думаю, что губы твоей мачехи вокруг твоего члена могут быть немного хуже. Мейхем тоже использовал на тебе ремень? Или тебе хватило этого от мамочки номер два?

Глаза Люцифера вспыхивают. А потом он подходит ко мне. Он поднимает меня, прижимает к стене, одной рукой обхватывая мою голову, чтобы она не ударилась о стену. Джеремайя зовет его по имени, но никто из нас не смотрит в его сторону. Я чувствую запах сигарет Люцифера и этот чертов сосновый аромат, которым он всегда пахнет, но больше того, я чувствую его гнев.

Он убирает руку с моей головы и хлопает ею по стене надо мной.

– Люцифер… – рычит Джеремайя.

– Давай. Сделай мне больно, – дразню я Люцифера. – Сделай мне больно, как она сделала тебе.

Его глаза сужаются.

– Заткнись, блядь.

– Твои любимые слова, – замечаю я. – Это то, что она сказала, когда прикасалась к тебе…

Он снова заносит кулак над моей головой, затем его рука медленно пробирается к моему горлу. Он прижимает свой лоб к моему.

– Это ведь не твоя мачеха трогала тебя, Сид? Это твой приемный отец скользнул руками в твои трусики? Это он первым заставил тебя намокнуть? – его голос – чуть больше, чем шепот, и я едва дышу. – Это там ты узнала, что любишь член так сильно, что хочешь получать деньги за то, чтобы скакать на нем?

Я сглатываю свой гнев. Мое удивление, что он знает. Он хочет, чтобы я разозлилась. Он хочет, чтобы я сбилась с пути.

– Я сделала свое прошлое своим, – говорю я вместо этого, стараясь сохранить спокойствие в голосе. Но ухмылка на его лице говорит о том, что он чувствует мой пульс под своей рукой. – Я стала сильнее благодаря этому. Но что ты сделал, Люцифер? – я подхожу к нему ближе, и его хватка сжимается на моем горле. – Ты все еще работаешь на человека, который отрекся от тебя. Я ни на кого не работаю. Я заставляю мужчин работать на меня.

Он смеется, низко и холодно.

– Это то, что ты думаешь, ты делаешь? – его рука запутывается в моих волосах, и он осторожно оттягивает мою голову назад.

– Отвали от нее, – рычит Джеремайя, но не двигается. Он не пытается помочь мне.

Что-то не так.

Люцифер снова смеется.

– Тебе ведь не нужны были мои деньги, Сид? Или деньги Маверика? Это был бесплатный труд? Позволить нам обоим войти в тебя? – его рот приближается к моему горлу. – Ты пытаешься выебать из себя приемного отца, Сид? Потому что я могу помочь тебе. Мы с Джеремайей оба можем, если ты этого хочешь.

Я не знаю, чего я ожидала после этих слов, но это определенно не тишина, которая стоит в этой комнате. Тишина, кроме моего собственного дыхания и отдаленной музыки, играющей в клубе. Я не вижу Джеремайю из-за возвышающейся формы Люцифера, но я ожидала услышать его. Я ожидала, что он что-то скажет.

Но ничего нет.

Только… тишина.

А глаза Люцифера смотрят на меня.

Люцифер прижимается ближе ко мне и кладет обе руки на стену по обе стороны от моей головы, пистолет в одной руке.

– Ты этого хочешь? – шепчет он. Он облизывает губы и качает головой, изучая мои глаза. – Я знаю, я что-то прервал, когда вошел сюда, – его рот растягивается в улыбке. – Но мы можем начать с того места, где вы двое остановились, если хочешь. Все не так уж плохо, Лилит. Уже нет. Не теперь, когда ты знаешь правду. Все в порядке.

Я делаю глубокий вдох, все еще ожидая, что Джеремайя скажет что-нибудь.

Но он не говорит.

Люцифер проводит одной рукой по моей щеке, пистолет все еще лежит в руке на стене над моей головой.

– Люцифер… – я должна сказать что-то еще, кроме этого. Что-то вроде нет или остановись, но я… не могу. Я не хочу.

Его рука прижимается к моему лицу, а затем он приглаживает мои волосы, его глаза не покидают моих.

– Что, детка? – тихо спрашивает он меня. – Чего ты хочешь? Что бы это ни было, я дам тебе это.

Мои брови сошлись, и я нахмурилась.

– Но ты… – он не хотел этого. Он выглядел так, будто ему абсолютно ненавистна мысль о том, что я спала с Джеремаей, несмотря на то, что мы не родственники. Больше, чем все остальное, что он знает обо мне, он выглядел так, будто ненавидел это больше всего. А теперь…

Он вздыхает.

– В этот единственный раз, – тихо говорит он. – В этот единственный раз я позволю тебе трахнуть его. Если ты хочешь.

Я все еще не слышу, чтобы Джеремайя сказал хоть слово.

Люцифер прижимает поцелуй к моему лбу, затем вниз по моему носу, к моим губам.

– Чего ты хочешь? – тихо спрашивает он меня.

Мои глаза закрываются.

– Я не знаю.

Молчание всего на секунду, а затем: – Ты хочешь знать, чего я хочу?

Я пожалею об этом.

Но я киваю.

– Я хочу, чтобы ты стояла на коленях перед Джеремаей. Я хочу, чтобы его член вошёл тебе в горло.

Что-то холодное упирается мне в плечо, сквозь тонкую ткань рубашки, и я вздрагиваю.

– Открой глаза.

Я открываю. Пистолет упирается в мою кожу. Не с угрозой, а как будто он больше не может держать его.

– Ты хочешь сделать меня счастливым, Лилит? – спрашивает он меня.

Мои брови сходятся вместе, и я не могу найти слов. Я не знаю, что сказать. Я не знаю, что делать.

Я поворачиваю голову и смотрю на Джеремайю Рейна. Мальчик, который следовал за мной через всю страну. Который защитил меня от чего-то худшего, чем его собственная душа. Его глаза большие и печальные, и он выглядит так, будто хочет засунуть пистолет себе в рот и нажать на гребаный курок.

Но он не произносит ни слова. И не двигается.

Люцифер отходит, и я сопротивляюсь желанию потянуться к Джеремайи.

– Приползи к нему снова, Сид, – тихо говорит он. – Потому что прямо сейчас это сделает меня по-настоящему чертовски счастливым, – он делает еще один шаг назад, пока не оказывается рядом с Джеремаей.

Мои глаза находят глаза Джеремайи.

Он качает головой.

– Сид, ты не должна этого делать…

Люцифер улыбается.

– Но она хочет этого, – тихо говорит он. – Правда, любовь моя?

Я делаю шаг к Джеремайи, пока не оказываюсь прямо перед ним. Я вижу, как его глаза блуждают по моему телу, прежде чем вернуться к моему лицу.

Я опускаюсь на колени, мои руки лежат на его бедрах.

Его резкий вдох говорит мне все, что мне нужно знать. О том, что каждый человек в этой комнате в полном дерьме и что это… это случится. Я провожу рукой по его внутренней стороне бедра, провожу ладонью по его боксерам.

– Хорошая девочка, – тихо говорит Люцифер, наблюдая. Он кладет пистолет на землю и опускается позади меня.

Джеремайя стонет, закрывая глаза, пока я провожу рукой по нему, между нами только ткань его боксеров.

Люцифер стоит прямо за мной, но пока не прикасается ко мне.

– Я хочу посмотреть, – говорит он хриплым голосом, от которого у меня подгибаются пальцы на ногах. – Я хочу посмотреть, как ты трахаешь его, Сид. Ты не против?

Я глотаю. Медленно киваю.

А потом он говорит: – Подними руки.

Я поднимаю.

Люцифер задирает мой топ и позволяет ему упасть на пол. Его руки переходят на мою голую спину, бродят по каждому сантиметру, его грудь прижимается ко мне.

Я продолжаю трогать Джеремайю, чьи глаза прикованы к моим.

Что-то не так. Но если я сделаю это, может быть, Люцифер снова оставит нас. Может быть, мы сможем все уладить. Секс может исцелить.

Может быть, я просто настолько ебанутая на всю голову, что хочу верить в эти вещи, чтобы дать мне повод сделать это.

У нас общая фамилия.

Я не должна этого делать. И, словно читая мои гребаные мысли, Люцифер подносит свои руки к моим предплечьям, прижимая их к моему боку.

– Теперь ты не отступишь, – шепчет он мне на ухо.

Джеремайя не смотрит на него, но я вижу, как сжимается его челюсть. Руки Люцифера переходят с моих рук на юбку.

– Встань, – шепчет Люцифер мне на ухо.

Я встаю. Он стягивает с меня трусики, и они падают на пол между моих ног. Я выхожу из них, и Люцифер легонько толкает меня в спину, к Джеремайи. Моя голая киска достаточно близко, чтобы он мог дотронуться до нее, если бы не был связан. Достаточно близко, чтобы он почувствовал запах.

– Дай ему попробовать тебя, Лилит, – говорит Люцифер мне на ухо, его руки на моей талии. Он стоит позади меня, его лицо напротив моего.

Джеремайя моргает, его взгляд устремлен на меня.

И как раз в тот момент, когда я собираюсь сделать еще один шаг к нему, Люцифер смеется, холодно и жестоко, и не дает мне приблизиться. От этого раскатистого смеха волосы на моей руке встают дыбом.

– Ты помнишь латынь, не так ли? – спрашивает он Джеремайю со злобной улыбкой на своем прекрасном лице. – Я знаю, что ты всегда любил немецкий и того репетитора, которого тебе дали Форги перед тем, как испортить тебя, – он вздыхает, скрещивает руки на голой груди и качает головой. – Но я знаю, что ты понимаешь, что такое услуга за услугу.

Я напрягаюсь, когда руки Люцифера обхватывают меня.

Челюсть Джеремайи напрягается, в его взгляде появляется ненависть, когда он смотрит на Люцифера.

Люцифер улыбается.

– У тебя уже была возможность, брат, – его голос твердеет. – В ту ночь, когда ты думал, что спас ее? Помнишь? – он смеется. – Это была твоя возможность. Но теперь… теперь ты будешь смотреть, как я вытрахаю тебя из нее.

Джеремайя говорит, его голос хриплый: – Если ты причинишь ей боль, я убью тебя до того, как ты покинешь эту комнату, и трахну ее в твоей крови.

Я смотрю, как его глаза закрываются, и последние слова его угрозы звучат слабо.

Люцифер вертит меня в своих объятиях, и его голубые глаза смотрят на меня.

– О, но Сид, ты никогда не говорила своему брату, что тебе нравится причинять боль?

Он оттаскивает меня от Джеремайи, затем прижимает к стене, поднимает мои руки над головой, сжимая запястья одной рукой.

Затем он смотрит на меня.

Действительно смотрит на меня. От моей головы до груди, живота, между ног, до пальцев ног. Маленькая улыбка кривится на его губах.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой, Сид? – тихо спрашивает он меня.

Оставь меня в покое.

Трахни меня.

Убирайся из моей головы.

– Тебя нужно убедить? – шепчет Люцифер, глядя мне в глаза.

Я напрягаюсь, смотрю на Джеремайю.

Люцифер берет мой подбородок в свою руку, заставляя мой взгляд вернуться к нему.

– Не смотри на него. Это я задаю тебе вопрос, Лилит. Тебе ни на что не нужно его разрешение, – он проводит языком по нижней губе. – Тебе нужно мое.

Но я уже посмотрела. Я уже видела. Джеремайя… отключился. Какая разница, если мы сделаем это сейчас? И слова Люцифера, услуга за услугу. В конце концов, это послужит моему брату. И мне даже не придется переживать из-за этого. Он этого не видит.

Так же, как я не могла видеть его той ночью.

И я как раз собиралась… Я прикусила губу, чувствуя, как сжимается мой желудок.

– Я могу защитить тебя, – шепчет Люцифер, проводя языком по моему горлу и наклоняя мою голову назад. – Лучше, чем он когда-либо мог. И я не испорчу тебя так сильно, Лилит. Не так, как он, – он втягивает мою кожу в рот, посасывая мою шею.

Затем он отстраняется, его глаза сверкают.

– Так скажи мне, Сид, какого хуя ты хочешь, чтобы я с тобой сделал?

– Трахни меня.

Я не могу прочитать выражение его лица, его глаза все еще холодны.

– Как? – спрашивает он.

Так сильно, как ты, блядь, можешь. Заставь меня забыть обо всем этом.

– Как хочешь.

Он качает головой, крепко сжимает мои запястья и поднимает мои руки, прижимая их к стене.

– Нет, Сид. Скажи мне как. Не делай вид, что ты не побывала во всех возможных позах. Я знаю, что тебя трахали хорошо и грубо. Не нужно притворяться, что ты хороша для меня, детка. Не после того, что я только что видел.