Текст книги "Где танцуют тени"
Автор книги: К. Харрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
ГЛАВА 17
–Угрожать в связи с чем?
– Я так и не узнал, – пожал плечами полковник. – Спорщики меня заметили. Посол тут же ретировался, а Росс рассмеялся и постарался представить инцидент пустячным делом. Но было очевидно, что он обеспокоен.
Себастьян молчал.
Светло-голубые глаза собеседника блеснули сдержанным весельем.
– Не верите?
– Многовековая вражда России и Турции – факт общеизвестный.
– Это так, – признал русский. – Однако со времени заключения Бухарестского договора наши страны больше не воюют. Хотите – верьте, хотите – нет, – повел плечом Чернышев. – Но если Александр, вопреки всеобщему убеждению, не почил мирно во сне, вам не помешает присмотреться к некоторым более чем подозрительным действиям султанского представителя.
Положив ладонь на эфес своей церемониальной сабли, полковник коротко кивнул и отошел.
Виконт наблюдал, как Чернышев прокладывает себе путь сквозь людный зал, когда вернулась мисс Джарвис.
– Узнали что-нибудь? – полюбопытствовала она.
Повернувшись, Девлин глянул в проницательные серые глаза. Будучи дочерью лорда Джарвиса, Геро, пожалуй, более чем кто-либо в Лондоне имела представление о тонких дипломатических маневрах, окружающих смерть Росса. Но одновременно это означало, что Себастьян не мог ей доверять. И у него мелькнула мысль, что такое отсутствие доверия не сулит ничего хорошего их совместному будущему.
– Что? – вперилась в лицо виконта Геро.
Он покачал головой:
– Ничего.
Мисс Джарвис подняла бровь:
– Собираетесь ли вы объяснить мне, по какой причине подозреваете, что на самом деле Александр Росс не скончался во сне от болезни сердца?
Девлин бросил многозначительный взгляд на блистательное собрание.
– Здесь вряд ли уместно затевать подобное обсуждение.
– Завтра утром я буду на месте старого аббатства «серых братьев» в Ньюгейте [26]26
« Серые братья» – францисканцы, члены католического нищенствующего монашеского ордена, называемые в Англии по цвету их облачения. Орден был основан святым Франциском Ассизским в 1208 г. с целью проповеди в народе апостольской бедности, аскетизма, любви к ближнему.
[Закрыть]. Там сможем поговорить свободнее, – обронила Геро, удаляясь.
Себастьян смотрел ей вслед, терзаемый одновременно изумлением, досадой и тревожным осознанием того, что грядущий брак изменит его жизнь больше, чем он себе представляет.
Издалека донесся перезвон городских колоколов, отбивающих половину часа. Пора было нанести еще один, на сей раз тайный визит в квартиру Александра Росса на Сент-Джеймс-стрит. Но сначала требовалось сделать важную остановку.
Виконт велел подать карету и направился в Ковент-Гарден.
* * * * *
Кэт Болейн, красавица с каштановыми волосами, сидела за туалетным столиком. Мерцающее пламя свечей бросало золотистые блики на обнаженные плечи, на поднятые тонкие руки, вытягивавшие шпильки из темных локонов. Когда Девлин проскользнул в гримерку, женщина вскинула глаза. Их взгляды в зеркале встретились, и на одно красноречивое мгновение у Кэт перехватило дыхание.
Она была звездой лондонских подмостков, славящейся как талантом, так и красотой, а еще родной дочерью Алистера Сен-Сира, пятого графа Гендона, – и любовью Себастьяновой жизни.
– Девлин… – шепнула актриса, не двигаясь.
Тот постоял минуту, привалившись спиной к закрытой двери. Долгие годы он любил Кэт и однажды поклялся сделать ее своей женой – плевать на последствия. Но этим намерениям помешала судьба и запутанный клубок лжи и обмана. Теперь Кэт была замужем за Расселом Йейтсом, лихим капером, чьи плотские склонности попадали под один из немногих запретов, строго налагаемых британским обществом. В то время как Себастьян…
Себастьян вступал в брак с дочерью своего злейшего врага.
– Извини, что явился сюда, но мне надо было тебя повидать, – заговорил виконт.
Актриса изучала в зеркале его лицо. Человек, знавший Девлина так хорошо, как знала она, не мог не заметить отражения слишком многих бессонных ночей и бокалов выпитого бренди.
– Слышала, тебя ранили. Как рука?
– Туговато двигается, только и всего, – Девлин потрогал предплечье, пострадавшее неделю назад при поимке убийцы епископа Лондонского, и глубоко вдохнул: – Должен кое-что тебе сообщить. Я сделал предложение мисс Джарвис.
– Джарвис?! – собеседница побледнела, и только звон упавшей на столик шпильки нарушил залегшую тишину. Не так давно лорд Джарвис угрожал актрисе пытками и смертью. В браке с Йейтсом она обрела определенную защиту, однако оба понимали, что от такого врага, как барон, невозможно полностью обезопаситься.
Кэт издала странный звук, напоминающий дребезжащий смешок:
– Полагаю, тому имеется причина. Только не могу представить, какая.
– Имеется, – вот и все, что счел возможным ответить Себастьян. Через пару месяцев причина станет достаточно очевидной, но он не собирался предвосхищать события, понимая в том свой долг перед мисс Джарвис.
– Гендон знает?
– О женитьбе? Нет.
– Думаю, ты сам должен сообщить ему эту новость.
Девлин не ответил. Прежде чем снова заговорить, Кэт быстро вдохнула раз, затем второй, и все равно ее голос прозвучал сбивчивым шепотом:
– Ты же знаешь, Себастьян, я желаю тебе счастья. Мисс Джарвис… – актриса запнулась, словно подыскивая любезные слова, – она не слишком похожа на своего отца.
– Кажется, не слишком. – «Еще как похожа», – подумал виконт, однако не произнес этого вслух. Он смотрел, как Кэт вынула последние шпильки, распуская по плечам водопад волос. Желание протянуть руку, коснуться, погрузить пальцы в густые каштановые волны, заключить ее в объятья было столь сильным, что Себастьян вздрогнул.
– Говорят, ты расследуешь смерть Александра Росса? – сменила тему собеседница.
От неожиданности он даже усмехнулся:
– Остался ли в Лондоне хоть один человек, не осведомленный об этом?
– Пожалуй, нет.
Себастьян всматривался в родные черты: большой, чувственный рот, по-детски вздернутый носик, унаследованные от отца ярко-голубые глаза. Он знал, что когда-то Кэт шпионила на Францию, передавая сведения, которые, как она надеялась, могли бы помочь Ирландии – родине ее матери. Актриса прекратила сотрудничество с агентами Наполеона больше года назад. Но это случилось, когда Себастьян и Кэт еще были любовниками, благословенно не ведая всей правды о себе. Девлину пришло в голову, что с тех пор ее связь с французами могла возобновиться. Ему было известно, что Йейтс, супруг Кэт, по-пржнему поддерживает отношения с контрабандистами, бороздящими полные опасностей воды между Англией и континентом.
– А ты ничего не слышала про кончину Росса?
– Нет, – покачала головой актриса. – Но если хочешь, могу поспрашивать.
– Иметь о его деятельности более ясное представление могло бы оказаться полезным.
– Если выясню что-нибудь, дам тебе знать.
Кэт поднялась со скамейки и повернулась к собеседнику лицом, опершись руками о край оставшегося сзади столика. На ней была только нижняя юбка и тонкая сорочка под коротким корсетом, тяжелые бархатные складки сброшенного сценического наряда укрывали стоявший рядом сундук. Над вырезом корсета вздымалась высокая, полная грудь, широко распахнутые глаза сияли в мерцании свечей, и Себастьян на одно опасное мгновение забылся, любуясь красавицей.
– Я никогда не стала бы твоей женой, – заговорила она. – Ты же знаешь, правда? Ведь я твердила это год за годом.
– Обернись все иначе, я сумел бы убедить тебя передумать. Со временем.
В ответ прозвучал негромкий печальный смех, словно эхо чувств и всех тех лет, которые любовники разделили и которые потеряли.
– Ох, Себастьян… Всегда столь самоуверенный и самонадеянный, до наивности убежденный, что этот мир каким-то образом можно исправить, – актриса пригасила улыбку и слегка качнула головой: – Давным-давно я поняла, что если искренне люблю тебя – а так и есть – то не разрушу нашим браком твою жизнь. Я могла бы выйти за тебя только в одном случае: если бы разлюбила. Но этого не случится.
Сердце пронзила боль, и все же Девлин умудрился сохранить беспечный тон:
– От этих слов мне должно стать легче?
– Стало бы, поверь ты моим словам.
– Не могу.
– Поверь, Себастьян. Поверь.
А затем Кэт приблизилась. Он привлек ее в объятья, упиваясь нежностью кожи, шелковистостью скользнувших по пальцам волос, прильнувшими к нему губами. Это был поцелуй разбитого сердца и безнадежной страсти, поцелуй неистового, всепоглощающего желания.
И последнее «прощай».
Актриса отстранилась первой. Но ее губы возвращались снова и снова, пока, наконец, она не прижала пальцы ко рту Себастьяна.
– Ты всегда будешь в моем сердце. – Их головы соприкасались, дыхание смешивалось. – И знаю, что я всегда буду в твоем. Но это не значит, что ты не сможешь полюбить еще кого-нибудь.
– А ты, Кэт? – заглянул Девлин в голубые сен-сировские глаза. – Ты смогла полюбить Йейтса?
Она отодвинулась: припухлые от поцелуев уста, вздымающаяся от частого дыхания грудь.
– Это разные вещи.
– И все же допускаешь, я смогу быть счастлив, зная, что ты несчастна?
– Мне бы этого хотелось.
Себастьян угрюмо улыбнулся:
– И ты еще утверждаешь, что именно я наивно верю в возможность направить наш мир на путь истинный?
ГЛАВА 18
Ночь стояла теплая, луна была почти полная и необычайно ясная.
Девлин оставил карету на Пикадилли и, набросив на плечи вечернюю накидку, зашагал вниз по Сент-Джеймс-стрит. Каблуки его бальных туфель мягко цокали по плитам мостовой. Окна мужских клубов сияли ярким светом, из открытых дверей лилась музыка, свежий ветерок доносил смешки женщин вольного поведения. Минуя кофейню, виконт бросил взгляд сквозь эркерное окно. Несмотря на позднее время, в зале было все еще людно, грузный седобородый француз находился на своем посту за прилавком.
Мадам Шампань, по всей видимости, уже отправилась почивать.
С улыбкой припомнив ее слова, Девлин надвинул пониже шляпу, проскользнул в боковую дверь и стал тихонько подниматься по крутым ступенькам. На лестнице было темно, из-под дверей квартир на втором этаже не пробивалось ни единой полоски света. Жилец помоложе, несомненно, развлекался в городе, а пожилая миссис Блюм спала. Слуги, должно быть, давно удалились в свои комнаты в мансарде.
На площадке третьего этажа виконт остановился. Его слух, равно как и зрение, отличался остротой. В детстве Себастьян полагал, что всякий человек видит достаточно хорошо, чтобы читать в сумерках, и слышит разговоры, ведущиеся шепотом в дальних комнатах. Однако со временем понял, что его обостренные чувства восприятия большинство людей считают сверхъестественными. «Как у волка», – частенько говорила Кэт…
Девлин решительно захлопнул свой ум перед мыслями об актрисе.
Он внимательно прислушался, но уловил только отдаленный гул голосов из кофейни, а с улицы – цоканье подков, стук колес, смех и звуки шагов.
Виконт достал из кармана связку маленьких металлических стержней, кончики которых были изогнуты под различными углами. Выбрав один, Себастьян сунул его в замочную скважину. Это были отмычки, воровской инструмент. Требовалась лишь легкая рука и хороший слух, чтобы плавно продвинуть кончик стержня в отверстие и аккуратно разжать рычажки. Послышался заключительный щелчок, и пружина замка сдалась.
Положив отмычки обратно в карман, Девлин проскользнул внутрь квартиры и тихонько запер за собой дверь.
Проникавший сквозь занавеси свет был тусклым, но позволял разглядеть, что мистер Пул не особо продвинулся в возложенном на него поручении. Уютный беспорядок, присущий жилищу молодого джентльмена, остался нерушимым, словно хозяин только что отлучился и ожидается обратно с минуты на минуту.
Себастьян начал со спальни: методично обыскал ящики, проверил карманы нескольких висевших в шкафу сюртуков. Но здесь труды камердинера оказались наиболее заметны – из одежды мало что осталось. Виконт обнаружил кучку разрозненных пуговиц, расписку с «Таттерсоллз» [27]27
« Таттерсолз» – самый крупный и известный аукцион чистокровных лошадей в Англии
[Закрыть], эмалевую табакерку, не бывшую в употреблении – скорее всего, подарок. Над прикроватным столиком в рамочке висел вырезанный профиль (французы называли подобные изображения «силуэт») молодой женщины – милое личико, обрамленное локонами. Девлину представилось, как Росс останавливается и с нежностью смотрит на портрет перед тем, как лечь спать, чтобы никогда уже не подняться.
Вот только юноша не упокоился мирно во сне. Его смерть была насильственной, а тело в постель положил убийца.
Где же все произошло? Здесь, в этой комнате? Или в другом месте?
Девлин внимательно проверил спальню в поисках следов крови, но ничего не нашел.
Разочарованный, виконт вернулся в гостиную. Он бегло просмотрел карточки на каминной полке. В придачу к королевскому приему в честь русского посла там лежали приглашения на торжественную церемонию в посольстве Швеции, обед с американским консулом и увеселительный вечер, устраиваемый португальским посланником. Александр Росс был симпатичным молодым человеком, многообещающим сотрудником Форин-офис, наследником баронского титула, помолвленным с богатой красавицей. Подобное сочетание, несомненно, делало его желанным гостем в дипломатических кругах.
Обернувшись к изящному бюро, стоявшему у камина, Себастьян приподнял откидную крышку и тщательно перебрал содержимое верхнего отделения. Он нашел несколько счетов, но ни один из них не был чрезмерным или чересчур экстравагантным. Рядом со счетами лежал лист бумаги, содержавший неоконченное письмо, адресованное виконту Мелвиллу, первому лорду Адмиралтейства:
« Сэр,
обращаюсь к Вам в интересах юного американского моряка Натана Бейтмена, насильственно завербованного в июне 1809 года на побережье в Нью-Бедфорде, Массачусетс, на судно британского королевского флота «Родни». Гражданство мистера Бейтмена неопровержимо доказано документами, предоставленными его отцом, а именно…»
На этом послание обрывалось, словно Россу помешали, и он отложил написанное, чтобы закончить позже.
Задумчиво сунув листок в карман сюртука, виконт осмотрел ящички бюро, затем вышел на середину комнаты, остро сознавая течение времени. Чем дольше он находится здесь, тем больше риск, что кто-нибудь из жильцов нижнего этажа проснется или вернется домой и услышит наверху шаги, либо же кто-то с улицы взглянет на окна и заметит движение за шторами.
Девлин решил заняться поисками того, что хозяин квартиры предпочитал не держать на виду. Он перевернул часы на каминной полке, подушки на креслах, ощупал задние стенки мебели. Под обложкой потрепанного экземпляра «Размышлений» Марка Аврелия обнаружился сложенный листок. Развернув бумагу, Себастьян уставился на странный ряд чисел: « 7-10-12-14-17».
Озадаченный, он засовывал и эту находку в карман, когда услышал слабый звук: шелест одежды, крадущееся пошаркивание по голым ступеням.
Девлин запихнул книгу обратно на полку и встал за дверью. Кто бы ни взбирался по лестнице, он уже достиг второго этажа и поднимался на третий.
В вечернем наряде, панталонах и туфлях, виконт оказался безоружен, не имея даже кинжала, обычно припасенного в потайных ножнах в сапоге. Он замер, прислушиваясь к приближающимся шагам. «Мужчина, один».
Послышалось учащенное дыхание остановившегося у двери человека. Затем донесся мягкий щелчок металла о металл. Узнав звук, производимый отмычкой, Себастьян ухмыльнулся в темноту.
Обнаружив, что дверь не заперта на задвижку, невидимый взломщик удовлетворенно, но без особого удивления хмыкнул. Негромко звякнули друг о друга металлические стерженьки – это прятался воровской инструмент. Затем дверная ручка медленно повернулась, дверь подалась внутрь и непрошеный гость ступил в гостиную.
Он держал фонарь из роговых пластин, прикрытый так тщательно, что свет пробивался только тонким лучиком. Но это был не обычный вор. На нем, как и на Себастьяне, красовался вечерний наряд: атласные панталоны, черный сюртук, шелковые чулки и туфли с серебряными пряжками. Девлин подождал, пока вошедший сделает пару шагов вглубь комнаты, затем сгреб его сзади за одежду и сильно толкнул вперед.
Захваченный врасплох, тот споткнулся, потеряв равновесие. Себастьян пнул его ногой под колено. С испуганным возгласом мужчина рухнул на четвереньки, фонарь грохнулся об пол и погас.
Правым предплечьем виконт нажал на горло противника и дернул его голову к себе, одновременно схватив локоть левой руки, давящей на затылок незнакомца.
– Что за дьявольщина? – просипел мужчина, молотя вокруг себя руками в попытках уцепиться в неизвестного и невидимого врага за спиной.
– Кто вы? – прижав губы к уху взломщика, шепотом спросил виконт. – И что здесь делаете?
– А вы сами-то кто такой, черт подери? – огрызнулся тот, черкнув пальцами Себастьяна по голове и сбив с него цилиндр.
Девлин усилил удушающий захват.
– Вопросы задаю я. Вы отвечаете.
– Да пошел ты в задницу! – выплюнул неизвестный и рванулся в сторону, валя дознавателя с ног.
Себастьян врезался в рухнувший под ним журнальный столик, ощущая, как ребра взрываются жгучей болью. Выпустив шею противника из захвата, он тут же получил удар каблуком промеж ног. Воздух со свистом вырвался из легких, виконт, скрючившись, перекатился на бок.
Незнакомец на четвереньках устремился сквозь открытую дверь на лестничную площадку. Рванувшись следом, Девлин схватил его за ступню, пытаясь втащить обратно. Тот резко развернулся и подхватился на ноги, оставив в руке Себастьяна свою слетевшую туфлю. Виконт заметил блеснувший нож.
– Кто бы ты ни был, – ухмыльнулся неизвестный, – ты только что совершил свою последнюю ошибку.
Девлин вскочил, сжимая кожаную туфлю. Противник сделал резкий выпад, целясь виконту в глаза. Тот отклонился от просвистевшего в воздухе лезвия, шагнул навстречу и впечатал туфлю в голову таинственного джентльмена. Пряжка глубоко рассекла кожу, потекла кровь.
Противник было отпрянул, чертыхаясь и вытирая ладонью полившуюся по лицу струйку, но тут же с рычанием бросился к Девлину. Себастьян метнулся в сторону и почувствовал, что уперся в лестничную балюстраду.
– Попался, ублюдок, – оскалившись, развернулся незнакомец и снова кинулся вперед.
Прижавшись спиной к перилам, виконт резко присел. Он не сводил глаз с лица противника и четко увидел момент, когда тот осознал свою последнюю ошибку.
С искривленным в грязном ругательстве ртом, по-прежнему сжимая в руке нож, нападавший перелетел через поручень и рухнул головой вперед в темный лестничный проем.
ГЛАВА 19
Часто и тяжело дыша, Себастьян медленно поднялся. Он начал было закрывать дверь в квартиру Росса, но замешкался, чтобы подобрать свой слетевший цилиндр, а затем поспешил вниз.
Неизвестный обнаружился распростертым у подножия ступенек пролетом ниже – остановившийся взгляд широко распахнутых глаз, вывернутая под неестественным углом шея.
– Дьявол и преисподняя, – тихонько ругнулся виконт.
Он осознал, что по-прежнему держит в руке туфлю: принадлежавшую явно не простолюдину, а джентльмену, почти новую, из тонкой кожи, украшенную серебряной пряжкой. Бросив обувь возле тела, Девлин вытащил из скрюченных пальцев нож. Вполне возможно, что у взломщика имеются сообщники, поджидающие снаружи.
Спустившись до конца лестницы, Себастьян осторожно выскользнул на улицу. Над рекой клубился туман. Остановившись на тротуаре, виконт быстро оглянулся по сторонам.
Никого.
Он глубоко втянул в легкие ночной воздух, почувствовав резкую боль в боку, ушибленном о сломанный столик. Затем поправил цилиндр и размашисто зашагал вверх, к Пиккадилли, но, дойдя до угла, остановился.
С тех пор как виконту стала известна горькая правда о собственном происхождении, он пресекал любые попытки общения со стороны отца – «графа Гендона», поправил себя Себастьян. Но Кэт права. Ему следует кое-что сделать.
И Девлин направил свои шаги на Гросвенор-сквер.
* * * * *
Когда-то в огромном гранитном особняке Сен-Сиров звучали голоса и смех большой, шумной семьи. Теперь же, когда ее члены либо умерли, либо отдалились друг от друга, в доме обитал лишь одинокий старик со своими слугами.
Молчаливым кивком отпустив отцовского дворецкого, Себастьян остановился на пороге библиотеки, не сводя глаз с человека, дремлющего в своем излюбленном, уютном старом кресле у камина. Несмотря на шестидесятилетний с лишком возраст, граф оставался крупным мужчиной, с грубоватыми чертами лица и ниспадавшей на лоб густой гривой седых волос. Он сидел, запрокинув голову, с закрытыми глазами и расслабленным ртом. На коленях Алистера Сен-Сира покоилась открытая книга – вне всякого сомнения, «Речи Цицерона» или другой подобный труд.
Из троих мальчишек, называемых Гендоном сыновьями, только самый младший разделял его любовь к античной литературе. Увлечение Себастьяна творениями Гомера и Цезаря доставляло отцу удовольствие, хотя читательские вкусы любознательного отпрыска простирались дальше, чем хотелось бы Гендону, – к фривольным сочинениям Катулла, Сафо и Петрония.
И все же в гордости графа за развитого не по годам младшего сына постоянно чувствовалось какое-то странное раздражение, порою граничащее с неприязнью. Такое отношение одновременно приводило юного Себастьяна в замешательство и причиняло ему боль. Он никак не мог понять внезапно накатывавшей на отца ледяной отчужденности, когда тот беспричинно сжимал челюсти и отворачивался.
Теперь понимал.
Долгую минуту Себастьян просто стоял в дверях, захлестываемый потоком противоречивых чувств: гневом и негодованием, смешанным с болью, и невольным, но мощным всплеском любви, поразившим его своей силой. Затем веки графа, дрогнув, открылись, и мужчины через комнату посмотрели друг на друга.
– Я думал, вы уже легли, – натянуто заговорил младший.
– Еще немного, и лег бы, – Гендон отер ладонью губы, но в остальном оставался неподвижным, словно опасался, что от малейшего неосторожного движения его сын – вернее, человек, называемый сыном последние тридцать лет, – может исчезнуть. – Проходи, налей себе бренди.
Тот покачал головой.
– Я пришел сообщить, что в понедельник в газете появится объявление о моей помолвке. – Голос виконта даже в его собственных ушах звучал сдавленно и неестественно.
Во взгляде графа вспыхнула радость с примесью удивления и опаски. Годами он настаивал на том, чтобы наследник женился и произвел на свет продолжателя рода. Величайшая ирония состояла в том, что единственная капля крови Сен-Сиров в Себастьяновых жилах досталась ему от блудной матери, которая по обыкновению многих знатных семейств вышла замуж за дальнего родственника.
– Помолвке? – кашлянув, переспросил Гендон.
Девлин кивнул.
– В четверг я сочетаюсь браком с мисс Геро Джарвис.
– Джарвис?! – с присвистом выдохнул граф.
– Да.
– Что за сумасбродство?
На эти слова Себастьян усмехнулся:
– Церемония состоится в одиннадцать утра в часовне архиепископского дворца в Ламбете.
– Я приглашен? – уставился на сына Сен-Сир.
– Да, – повернулся тот к выходу.
– Девлин…
Виконт оглянулся, приподняв бровь в молчаливом вопросе.
– Спасибо за приглашение, – поблагодарил Гендон.
Но Себастьян обнаружил, что в не силах ответить чем-то большим, нежели кивок.
* * * * *
Суббота, 25 июля 1812 года
Рассвет следующего дня выдался теплым и ясным.
В замшевых бриджах, сверкающих черных сапогах и серовато-зеленом сюртуке для верховой езды, Антонаки Рамадани, посол Блистательной Порты при Сент-Джеймсском дворе, спокойной рысью ехал вверх по Роттен-роу. Его можно было принять за какого-нибудь загорелого англичанина, катающегося на лошади в Гайд-парке. Единственной экзотической чертой был конь посланника, великолепный гнедой туркменский скакун под седлом с высокими луками и бархатным малиновым чепраком.
– Доброе утро, ваше превосходительство, – поздоровался Себастьян, придерживая свою изящную арабскую кобылку рядом с конем турка. – Жаль, что не представилось возможности познакомиться вчера вечером на приеме у королевы. Я Девлин.
Рамадани бросил на виконта быстрый, испытующий взгляд и перевел его обратно на дорожку перед собой.
– Слышал о вас. – Английский язык посла оказался неожиданно хорош, со слабым, еле уловимым акцентом. – Вы тот странный британский аристократ, которому нравится разгадывать убийства. Это что, хобби такое?
– Не уверен, что назвал бы подобное занятие своим хобби.
– Вот как? А чем бы вы тогда его назвали?
– Возможно, интересом. – «А может, одержимостью. Или искуплением», – подумал Себастьян, но вслух не произнес.
– Вы считаете, что мистер Александр Росс, молодой джентльмен из Форин-офис, умерший на прошлой неделе, был убит, – поднял бровь турок. Фраза прозвучала утверждением, не вопросом. – И полагаете, что это сделал я.
Виконт пристально посмотрел в жесткое, замкнутое лицо спутника с полными губами и светло-карими глазами.
– Когда вас видели ссорившимися в Воксхолле? В прошлую среду? Или в четверг?
– В среду, – легкая усмешка собрала морщинки в уголках глаз собеседника. – Как дипломат, я защищен от судебных разбирательств в Англии. Прикончи я Росса на самом деле, ваше правительство и пальцем меня не тронет.
– Так что, это вы убили Александра?
– А если я скажу «нет», – негромко хохотнул турок, – вы поверите?
– Не поверю, – улыбнулся Девлин.
– Тогда зачем утруждать себя пустым вопросом?
– В свою очередь, если у вас дипломатическая неприкосновенность, зачем утруждать себя ненужным отрицанием?
– Затем, что, если лично я не пострадаю от подобного обвинения, тем не менее, это может сказаться на отношениях между нашими правительствами.
– Будь это правдой, – заметил Себастьян.
– Будь это правдой, – согласился Рамадани.
Какое-то время спутники молча ехали рядом. Затем турок спросил:
– Как его убили?
– Ударом стилета в основание черепа, – наблюдая за лицом посланника, ответил виконт. – Не знаете никого, кто таким способом избавляется от врагов?
– Это прием наемных убийц, – расширились зрачки собеседника.
– Характерный для восточных наемников, не так ли?
Снова легкая тень усмешки.
– Не знаю, можно ли назвать его «характерным», но этот способ и впрямь известен на Востоке, – посланник сделал паузу: – Хотя лично я отдаю предпочтение гарроте [29]29
Гаррота(от исп. garrote – закручивание, затягивание) – гибкое орудие для удушения. Представляет собой крепкий тонкий шнур, обычно снабженный кольцевидными либо продолговатыми рукоятками на концах.
[Закрыть].
– Я учту, – обронил Себастьян.
Турок громко расхохотался и повернул коня в обратную сторону.
Девлин опять пристроился рядом.
– Ваш с Россом спор в Воксхолле – о чем он был?
Рамадани покосился на спутника. Улыбка с лица посланника не сошла, но стала жестче.
– Пожалуй, вам лучше расспросить об этом начальство покойного.
– У меня почему-то складывается впечатление, что в министерстве иностранных дел менее чем склонны распространяться о событиях, сопутствующих смерти их сотрудника.
– Это вас удивляет?
– Нет.
– Вы не подошли бы для дипломатической работы, милорд, – слишком уж откровенны и прямолинейны, – Рамадани искоса окинул виконта оценивающим взглядом. – Хотя, мне кажется, способны сыграть роль, когда требуется, верно?
– Так вы намерены раскрыть мне суть вашей с Россом размолвки?
– Нечего особо раскрывать. Он и раньше обращался ко мне по поручению этого вашего сэра Фоули. Скажем так, делались попытки оказать давление, чтобы убедить султана объединиться с русским царем против Наполеона.
– Россия и Порта не так давно подписали мирный договор, – заметил Себастьян.
– Верно. Но мир еще не означает союзничества. Следует помнить, что дружба между Парижем и Стамбулом длится многие поколения.
– Но ведь Наполеон дал понять, что имеет виды на Египет [28]28
Себастьян намекает на поход Наполеона в 1798-1799 годах на Египет и Сирию. Тогда французские войска взяли Александрию и дошли до Каира. Египет был превращен во французский протекторат.
[Закрыть].
– А Британия разве не имеет?
Девлин промолчал, и посол поинтересовался:
– Кто рассказал вам о ссоре в Воксхолле?
– Простите, не могу сообщить.
– Понимаю, – кивнул Рамадани, резко натягивая поводья. Лоснящийся скакун под всадником занервничал. – Возможно, лорд Девлин, убийца Росса действительно скрывается среди иностранных дипломатов. Но я на вашем месте поискал бы злодея поближе к дому. Всего доброго и удачи, милорд, – склонил голову турок.
