Текст книги "Темный выбор (ЛП)"

Автор книги: К. Бузер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Майкл

– Мне нужно кое-что узнать, Роуз. Кто такой Лиам?

Это имя беспокоит меня всю ночь, с тех пор, как она произнесла его в машине. Я придумал дюжину различных вариантов его личности. Может, он ее брат или кузен. Надеюсь, что это так, потому что мысль о том, что он может быть ее любовником, вызывает у меня прилив яростной ревности. Он может покончить с собой, мне все равно. И если у нее с этим проблемы, то это очень плохо, потому что я больше не позволю ей ускользнуть из моих рук. Если это означает, что я запру ее в своем темном замке навсегда, то так тому и быть. Она может быть красавицей для моего чудовища.

Роуз смотрит на меня, как олень, попавший в свет фар. – Откуда ты знаешь это имя?

– Ты сказала это, когда мы тебя спасли, – она выглядит так, будто не верит мне, поэтому я добавляю: – Ты была без сознания.

Роуз заметно сглатывает, и я готовлюсь к ее ответу. По ее нерешительности ясно, что мне это не понравится.

– Лиам, – начинает она, ее голос тихий, но ясный. – Лиам мой сын.

У нее есть ребенок? – Сколько ему?

– Ему сейчас шесть недель.

Подождите. Что?

– Ты была беременна, когда мы встретились?

Она смотрит на меня озадаченно, словно не понимает моего вопроса. – Нет. Я забеременела той ночью. Ты его отец.

Я могу по пальцам одной руки пересчитать, сколько раз я был удивлен и молчал, потрясен до такой степени, что мой разум отключался в ответ. Из всех возможностей это была не одна из них. На самом деле, эта мысль даже не приходила мне в голову как вариант. Потому что это невозможно.

– Что? – неубедительный вопрос, я знаю, потому что я правильно ее услышал в первый раз. Это просто единственное слово, которое образуется.

– Лиам. Он твой сын, – объясняет она, прежде чем опустить глаза на свои сцепленные руки. Она заламывает пальцы, нервная привычка, с которой я знаком, и продолжает: – Мне жаль, что я не пришла к тебе, чтобы рассказать о нем раньше. Я сама не знала, пока не стало слишком поздно, и я не могла вернуться, чтобы рассказать тебе в тот момент, потому что…

– Это невозможно, – я прерываю ее бессвязную речь. Мой тон не резкий, но и не ласковый.

Она поднимает глаза и встречается с моим жестким взглядом. Она хмурится, когда понимает, что я сказал.

– Это вполне возможно, Майкл. Мы не использовали презерватив, помнишь?

– Нет, ты не понимаешь. Я не могу быть отцом, потому что… – я делаю глубокий вдох и провожу рукой по лицу. Я знаю, что должен это сказать, но как только я это сделаю, я уже никогда не смогу забрать свои слова обратно. Она так уверена, что я отец ее ребенка, и вот я здесь, чтобы разрушить ее веру и стать худшим человеком в мире. Успокоив нервы, я признаюсь в своей темной тайне. – Потому что я бесплоден, Роуз. Я не могу иметь детей.

– Бесплоден?

– Мне сказали это за несколько месяцев до нашей встречи. Вот почему я сказал не беспокоиться о презервативе той ночью. Я собирался сказать тебе, но у нас не было времени, а потом ты ушла.

Краска поднимается по ее шее, пока ее лицо не краснеет. Она смотрит на меня таким жарким взглядом, что даже мои демоны вздрагивают от жара.

– Значит, тебе сказали неправильно, потому что ты отец.

– Роуз, ты уверена, что там не было кого-то…

– Майкл, если ты собираешься предложить, что я раздвинула ноги для другого мужчины на следующий день после того, как мы занимались сексом…

– Это не…

– Я ни с кем не спала после тебя, и прежде чем ты спросишь, последний раз у меня был секс за год до нашей встречи. Я не лгу. И если ты думаешь, что я такая девушка, то, может, тебе вообще не стоит быть в жизни Лиама. Я бы лучше растила его одна, чем с тем, кто так думает о его матери.

Воздух в комнате внезапно готов взорваться, и, будучи глупым человеком, я чиркаю спичкой. Не спрашивайте меня, почему я это делаю. Может, это из-за того, как ей удается обвинить меня в том, что я какой-то бездельник и жалкое подобие мужчины, и все это в одном дыхании. Или, может быть, это месяцы сдерживаемого разочарования, сексуального и прочего, все из-за того, что эта маленькая вспыльчивая соблазнительница неосознанно блокирует меня.

В любом случае, я беру весь коробок спичек, обмакиваю его в бензин и бросаю в тлеющий огонь между нами.

– Серьезно? Ты собираешься растить этого ребенка одна? Ради всего святого, Роуз, я нашел тебя на аукционе по торговле людьми для сексуальной эксплуатации. Так что расскажи мне. Каково это – ответственное воспитание? Если бы я тебя не нашел, тебя бы сегодня изнасиловали, а может, даже убили.

– Как ты смеешь, – шипит она, ее зеленые глаза предупреждающе сверкают. – Я была счастлива, живя вдали отсюда. Я не просила, чтобы меня продавали, как кусок мяса на гребаном аукционе, Майкл. Меня похитили, высокомерный ты придурок. Я ничего не сделала, а только дала Лиаму лучшую жизнь, какую только могла, и буду продолжать это делать, с его отцом или без него.

– Кстати, где же тогда Лиам? Его тоже продали сегодня?

– Нет. Конечно, нет. Он в безопасности, – теперь ее голос звучит намного тише, а боль на ее лице грубая и честная.

Этого достаточно, чтобы остановить мой бурлящий гнев. Как раз когда я собираюсь спросить больше о ее сыне, раздается стук в дверь. Я поворачиваюсь к ней. – Что?

Секундой позже мой брат просовывает голову внутрь. – Папа хочет видеть нас в доме.

Я замечаю, как Роуз шевелится в дверях ванной, и бросаю на нее взгляд. Ее глаза метаются между Рафаэлем и мной, на ее лице явственно видны замешательство и шок. О, точно.

– Роза, это мой брат-близнец Рафаэль. Рафаэль, познакомься с Роуз.

– Привет, – говорит Рафаэль с той же очаровательной улыбкой, которой мы оба известны.

– Привет, – бормочет Роуз, и на ее щеках появляется легкий румянец.

Сильная ревность вспыхивает в моей груди при виде этого, и мне внезапно хочется придушить брата. Он не имеет права так улыбаться ей, не говоря уже о том, чтобы заставить ее покраснеть. Может быть, Роуз нужно напомнить, какому брату она принадлежит. Даже если она злится на этого брата.

– Скажи папе, что я приду к нему, когда буду готов, – говорю я ему, отмахиваясь.

– Майкл, – предупреждает меня Рафаэль, игнорируя мое отстранение.

Я бросаю на брата взгляд, который говорит ему, что я не сдвинусь с места. – Я не оставлю Роуз, когда она только что проснулась.

– Он был настойчив.

– Мне все равно. Я не оставлю ее…

– Иди, – тихий голос Роуз прерывает нарастающее между нами тепло, и я поворачиваюсь к ней. Стоя в дверях, она внезапно выглядит измученной, и мой гнев немного утихает. – Со мной все будет в порядке. В любом случае, мне нужно еще немного поспать. Душ действительно расслабил, и обезболивающие действуют. Я устала.

Я никогда не видел, чтобы ибупрофен вызывал сонливость. Но ладно. Я позволю ей высказать свои оправдания, если это заставит ее почувствовать себя лучше. В любом случае, этот разговор далек от завершения.

Я встаю и иду к ней. Она смотрит на меня настороженными глазами, но не вздрагивает, когда я беру ее за руку и слегка сжимаю.

– Мы поговорим еще, когда я вернусь, хорошо?

– Да.

Я не хочу оставлять ее. Не тогда, когда я только что снова ее нашел, но я также не очень хорошо отнесся к ее признанию, так что некоторое время, чтобы осмыслить это, будет хорошей идеей для нас обоих, потому что, хотя я уверен, что она в замешательстве, она убеждена, что это не так, и продолжать спорить об этом прямо сейчас – не лучшая идея. – Пожалуйста, отдохни немного, Роуз. Здесь, в моем доме, ты в безопасности, но не уходи. Хорошо? Там небезопасно.

– Я не уйду, – уверяет меня Роуз.

Пока я верю ей, слабое воспоминание щекочет мой разум, и я не могу не потрогать его. – Ты обещаешь быть здесь, когда я вернусь?

Смущенный румянец, который расцветает на ее лице, восхитителен, когда она понимает. – Я обещаю.

Мой дом в безопасности, но я все равно запираю пентхаус, прежде чем мы уходим, и оставляю Энцо внизу для дополнительной защиты. Никто больше не знает о присутствии Роуз в моем доме, но я не собираюсь рисковать.

Я ожидаю, что Рафаэль что-то скажет, как только мы войдем в лифт, но, как ни странно, он ждет, пока мы не сядем в машину.

– Выглядит так, будто я прервал довольно жаркий разговор.

Я наблюдаю, как город оживает, когда за окном наступает утро. – Все в порядке.

– Она кажется милой, брат, – добавляет Рафаэль.

Милая – это всего лишь один из способов ее описать.

Упрямая, дерзкая и своенравная – вот еще несколько.

Как и красивая, милая и… мать.

Бля.

Возможно, мне не стоило целовать ее, не поговорив сначала. Но, как и в ту ночь в клубе, наша страсть все еще там, пылающая и яростная. Стоит изучить это, но как мы можем, если она продолжает клясться, что я отец ее ребенка? Этого ребенка Лиама? Какое будущее мы можем построить из этого разочарования? Как мы можем даже поддерживать эту идею, когда настоящий отец ее сына где-то там? Очевидно, что я должен найти отца, как бы сильно я ни ненавидел идею увидеть его ублюдочное лицо.

Но только его личность разрешит этот спор между нами, прежде чем он перерастет в рану, которую невозможно будет исцелить.

Папа смотрит на меня и Рафаэля строгим, но усталым взглядом со своего места за рабочим столом. Дядя Лео стоит позади него, прислонившись к стене у эркера, потягивая кофе между большими зевками.

– Кто-нибудь из вас хочет объяснить, почему начальник полиции разбудил меня до рассвета из-за трех трупов, найденных в горящей машине за пределами складского района?

Папа не глупый. Он знает, что мы как-то причастны к этому. Мне просто досадно, что полиция поговорила с ним раньше меня. – Ты хочешь короткую или длинную версию?

Папа бросает на меня взгляд и прищуривается. – Я не в настроении для твоего сарказма. Мне нужна чертова правда, Майкл.

Справедливо. – Вчера вечером я получил письмо с приглашением на аукцион людей, который состоится в полночь. Письмо было отправлено анонимно с темой «спаси ее».

– Аукцион людей? – папа хмурится, обмениваясь взглядом с братом через плечо. – Дай-ка я посмотрю письмо.

Я достаю телефон, загружаю письмо и передаю ему устройство. Он изучает его в течение долгой минуты, прежде чем вернуть мой телефон.

– И я предполагаю, что девушка, которая отдыхает в твоем пентхаусе, – это та, которую тебе в письме было поручено спасти?

Конечно, он знает о ней. Я бросаю на брата раздраженный взгляд, и ублюдок имеет наглость пожать плечами. – Она.

– Ты ее купил?

– Конечно, нет.

– Конечно, нет, – издевается папа с усмешкой. – Нет. Вместо этого ты устроил засаду и убил уважаемого бизнесмена и его охрану, – его гнев на дюйм соскальзывает с поводка. – Ты правда думаешь, что его исчезновение останется незамеченным?

Я смотрю на папу, не в силах поверить в то, что слышу. Он действительно защищает человека, который купил другого человека?

– Уважаемого? Этот человек купил ее, как будто заказывал что-то из гребаного меню. Что бы ты сделал, пап? Просто позволил ему уйти безнаказанным?

– Я бы вообще не пошел на этот чертов аукцион! – кричит он, размахивая рукой и смахивая стопку папок со стола. Они зависают, прежде чем беспорядочно упасть на пол. – Ты бросился в это, неподготовленный.

Возможно, это из-за нехватки сна или из-за давних воспоминаний о моем споре с Роуз, но его обвинения вызывают неприятное раздражение, которое ползет по моей коже, вызывая рефлекторную потребность защищаться.

– Я не согласен, пап. Нам нужно было действовать быстро, и мы все продумали. Мы надели маски и взяли машину, которую невозможно было отследить до нас. Мы устроили им засаду под мостом без камер и сожгли все улики, которые могли остаться.

– Могло пойти не так с десяток разных вещей, – возражает папа, ужасно напоминая Энцо.

– Но они этого не сделали.

С ревом папа швыряет свою чашку с кофе в стену. Фарфор разбивается, наполняя воздух тяжелым ароматом свежесваренного кофе.

– Ты чувствуешь хоть какое-то раскаяние, сынок? Ты не понимаешь всей серьезности твоего глупого решения вчера вечером? Что могло бы случиться, если бы хоть что-то пошло не так?

– Да, понимаю, но разве торговля людьми в Майами не является поводом для беспокойства?

– Конечно, это так! – кричит папа. – Но дело не в этом. Это должно было быть расследование, одобренное Высоким Советом. В тот момент, когда ты получил это письмо, ты должен был позвонить мне.

– Не было времени, папа.

– Сомневаюсь в этом, – папа делает несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить поднявшееся кровяное давление. – Тебе повезло. Абсолютно чертовски повезло, что никто не узнал твоих тупых, безрассудных задниц. Но это не оправдывает твоего поведения с нефтяником. О чем ты думал? Тебе следовало привести его. Он мог знать что-то, что мы могли бы использовать, чтобы выяснить, кто стоит за всем этим.

Он прав. Сохранить печальное оправдание в виде человека в живых было бы лучшим вариантом, но затем я вспоминаю ужасное зрелище в той машине, когда я открыл дверь.

– Он собирался изнасиловать ее.

Папа изучает мое несчастное выражение лица, и постепенно гнев покидает его лицо, смягчая его на мгновение, когда к нему приходит осознание. – Это та девушка, на поиски которой ты тратишь ресурсы последние десять месяцев?

Конечно, он знает о ней и о том, что я сделал, чтобы ее найти. Как я уже сказал, папа знает все.

– Да.

– Что мы знаем об этой девушке?

– Ее зовут Роуз Беннетт. Она проснулась незадолго до того, как Рафаэль пришел забрать меня.

Папа игнорирует мой пассивно-агрессивный выпад и копает глубже. – Что еще?

– У нее есть шестинедельный сын по имени Лиам. Я не знаю о нем многого, кроме… – я замолкаю, не уверенный, стоит ли мне делиться этим или нет. Кроме того, что маленькая, маленькая поврежденная часть моей души высовывает свою глупую голову и выдавливает слова из моего рта. – Кроме того, что она утверждает, что он мой сын.

Рафаэль напрягается рядом со мной, удивление уходит волнами, так как я не поделился с ним этой подробностью по дороге. Дядя Лео выплескивает череду проклятий себе под нос. Единственный, кто не реагирует, – это папа. Он смотрит на меня так, будто я только что не выронил огромную бомбу. После долгой паузы он встает и идет к бару, наливая себе палец скотча. Он глотает его, а затем наливает еще и еще.

– Это невозможно, – дядя Лео заполняет тишину, озвучивая мысли всех в комнате и мои точные слова Роуз ранее.

Я продолжаю смотреть на папу, но я адресую свои слова дяде. – Это то, что я ей сказал, но она клянется, что это правда.

– И ты ей веришь? – недоверчиво спрашивает дядя Лео. – Она практически незнакомка.

– Да, – говорю я без колебаний, и эта измученная часть моей души снова берет под контроль мой рот, прежде чем я успеваю рационально говорить.

Дядя Лео насмехается надо мной, как будто видит во мне наивного ребенка. Я ненавидел, когда он так делал в детстве, и ненавидел это еще больше, когда стал взрослым.

– Ты не думал, что она может пытаться обмануть тебя, заставив думать, что ребенок твой? Что она видит, насколько ты богат, и просто гонится за деньгами?

– Вот для чего нужен тест на отцовство, – указывает Рафаэль, заслужив суровый взгляд нашего дяди.

– Но доктор… – пытается дядя Лео.

– Хватит, – глубокий голос папы заполняет офисное пространство, заставляя всех нас замолчать. Он выпивает еще два стакана, прежде чем вернуться в свое кресло. Наклонившись вперед на локтях, он кладет подбородок на сложенные руки и закрывает глаза.

Я внимательно смотрю на него, отчаянно желая узнать его мысли. Папа воспитал меня и моих братьев и сестер быть справедливыми, сначала собирать все факты и всегда слушать с открытым умом. Это сделало его уважаемым и опасным лидером в мире, который редко признает эти черты. Я просто надеюсь, что он проявляет те же самые добродетели прямо сейчас.

Глубоко вздохнув, папа открывает глаза и тяжело выдыхает, как будто он только что принял тяжелое решение. – Тебе нужно будет пройти повторное тестирование, Майкл. И на этот раз в другом учреждении. Если каким-то чудом ты не бесплоден, мы сделаем тест на отцовство.

Слыша, как папа думает, что невозможное на самом деле может быть возможным, я вселяю в эту глупую частичку моей души надежду. Я знаю, что надежда будет раздавлена только тогда, когда неизбежное станет реальностью.

– Я пойду сегодня.

Роуз

Я не лгала Майклу, когда сказала, что устала. После расслабляющего душа и обезболивающего эффекта обезболивающих я быстро засыпаю.

Лиам заполняет мои сны, и я просыпаюсь в слезах. Желание обнять сына настолько сильно, что я чувствую, будто задыхаюсь. Он, должно быть, так напуган и растерян сейчас. Меня нет уже как минимум неделю, и за это время может произойти многое. Я верю, что Анетт присмотрит за ним, но как долго? Рискнет ли Эвелин отправиться в город, чтобы забрать Лиама? Мы никогда не обсуждали эту возможность, потому что каждый сценарий предполагал, что он будет со мной, если мне придется бежать. Но папа наверняка больше не будет следить за ней, поскольку он, по сути, вытер руки от меня.

И тут меня внезапно охватывает ужасающая мысль. А что, если папа вернется в город, чтобы найти и забрать моего сына? А что, если он продаст его в ту же сеть торговцев людьми, что и меня?

Я должна добраться до Лиама. Как-то.

Привезти его сюда, в Майами, опасно, но оставить его там, в Италии, или с Эвелин – так же рискованно. Каждый вариант, который мне попадается, отстой, и в этот момент вопрос в том, какой из них отстойнее.

Имея цель, я встаю с кровати и занимаюсь делами, прежде чем осмелюсь выйти из спальни. Я высовываю голову из двери, жду и слушаю. Тихий звук работающего телевизора доносится по коридору. Майкл вернулся домой и просто не хотел меня будить? Это тактично с его стороны, но теперь я проснулась и готова вернуться к нашему разговору, который был раньше, а затем пойти забрать сына.

Я иду по коридору, мои шаги медленнее, чем обычно, потому что даже с обезболивающими на борту, каждый дюйм моего тела болит. Выйдя за угол, я говорю, прежде чем действительно посмотреть на фигуру на диване: – Майкл, мы можем поговорить?

Мужчина на диване оборачивается, и я кричу.

Потому что это не Майкл.

Я разворачиваюсь и бегу, довольно жалко, обратно в комнату Майкла.

– Черт. Подожди! – кричит мне вслед мужчина.

Я не слушаю, потому что не знаю его, и этого достаточно для меня.

Захлопнув дверь за собой, я прижимаюсь к ней спиной, пока вожусь с замком. Через секунду незнакомец стучит в дверь. Он не сердится и не требователен, но я отступаю от двери и смотрю на нее так, будто Халк все равно собирается ворваться.

– Роуз?

Я замираю. Откуда он знает мое имя?

– Роуз? – снова пытается он, на этот раз его тон немного мягче. – Полагаю, Майкл не сказал тебе, что оставляет меня охранять?

Нет. Нет, не сказал.

Мужчина усмехается, когда я молчу, как будто он находит все это забавным. Что-то, чего я не нахожу. – Ну, в любом случае, слушай. Меня зовут Энцо. Я работаю с ним, – он замолкает, словно ожидая моего ответа. – Мне правда жаль, что я тебя напугал, – он заканчивает, когда я молчу.

Он звучит раскаявшимся, и это трогает мои сердечные струны по какой-то причине. Я виню затянувшиеся гормоны.

– Откуда мне знать, что ты не лжешь? – я горжусь уверенностью в своем тоне.

Энцо громко и драматично вздыхает.

– О, хорошо. Ты там. Я думал, что ты в ванной или в шкафу или еще где-то, а я просто разговаривал сам с собой здесь, как идиот. Честно говоря, это часто случается, но я очень надеялся, что в этот раз этого не произойдет, потому что, это было очень плохое первое впечатление, которое я произвел в гостиной.

Его бессвязная речь на самом деле довольно мила, но я ничего не говорю и просто жду.

– Поможет ли, если я позвоню Майклу, чтобы все объяснить?

– Да.

– Отлично! – он звучит с облегчением, как будто я действительно скажу нет.

Я слышу, как он возится со своим телефоном через дверь, переводя устройство на громкую связь, когда оно звонит дважды, прежде чем Майкл отвечает. – Энцо? Все в порядке?

– Да, босс. Все в порядке. Просто я здесь с Роуз, и, ну, на самом деле я за дверью твоей спальни, потому что я напугал ее…

– Что? – Майкл прерывает. – Что ты сделал?

– Ничего. Клянусь. Она вышла в гостиную, и я думаю, что она ждала тебя. В любом случае, она убежала, когда это было мое красивое лицо, и заперлась в твоей комнате. Я представился и извинился, затем предложил позвонить тебе, чтобы убедиться, что я не лгу. Кроме того, ты на громкой связи.

Майкл вздыхает в трубку. – Роуз?

Я подхожу ближе к двери. – Да?

– Извини, что не сказал тебе, что оставляю Энцо. Я не думал, что буду отсутствовать так долго, и надеялся, что ты все еще будешь спать, когда я вернусь. Но я доверяю Энцо свою жизнь, и ты тоже можешь, клянусь, – его глубокий голос успокаивает мои издерганные нервы. – Кстати, ты молодец, что убежала от незнакомца. Я бы тоже от Энцо. Он довольно уродлив, – добавляет он, что заставляет незнакомца, которого я теперь знаю как Энцо, недоверчиво усмехнуться.

Я поднимаю руку к дверной ручке и поворачиваю, приоткрывая дверь ровно настолько, чтобы выглянуть на Энцо. Яркие голубые глаза осторожно встречаются с моими, прежде чем он одаривает меня ободряющей улыбкой. Это невероятно крупный мужчина с татуировками, покрывающими каждый дюйм видимой кожи. Бока его головы выбриты, демонстрируя завитки замысловатых татуировок на черепе. То, что осталось от его светлых волос, собрано в высокий пучок. Он похож на накачанного, татуированного, современного викинга, образ дополняет длинная, чистая борода, завязанная на конце. Глядя на него сейчас, он выглядит довольно устрашающе, но также и красиво… в грубоватом смысле.

– Привет, Роуз, – говорит он. – Приятно познакомиться. Официально.

– Привет.

Он предлагает мне свой телефон, и я тянусь за ним.

– Майкл?

– Роуз, – мурлычет он, и по моей спине пробегает дрожь. – Как ты себя чувствуешь?

– Лучше. Но я голодна.

– Я принесу тебе завтрак. К сожалению, на кухне мало еды, но я сразу же приготовлю.

– Завтрак подойдет. Я не привередлива, так что все, что ты захочешь, подойдет. Когда ты вернешься?

– Я уже еду.

– Хорошо.

– Слушай, Роуз. Энцо немного странный…

– Эй! – протестует викинг.

– Но он имеет добрые намерения. Я бы не оставил его с тобой, если бы не доверял ему полностью.

– О, спасибо, босс. Я не знал, что ты так заботишься, – Энцо вытирает фальшивые слезы с глаз, прежде чем подмигнуть мне, когда замечает легкую улыбку на моих губах, вызванную его выходками.

– Заткнись, Энцо, пока я не забрал свои слова обратно, – огрызается Майкл, но в его голосе нет ни капли тепла. – Я скоро буду дома, Роуз.

Попрощавшись, я возвращаю Энцо его телефон, меня охватывает смущение. – Прости, что я так остро отреагировала.

Энцо убирает телефон в карман и отступает. – Тебе не за что извиняться. Это было просто недоразумение, вот и все.

Я выхожу в коридор и следую за Энцо, который ведет меня обратно в гостиную. Теперь, когда я не буду до смерти напугана очередным незнакомцем, я с восхищением окидываю взглядом основное пространство дома Майкла. Окна справа от меня простираются на два этажа. Двери, установленные в центре, ведут на большую террасу, и с этого ракурса я вижу самый край бассейна, укрытого среди растительности, словно это секретное место, спрятанное в оазисе. Прямо слева от меня находится деревянная лестница, которая поднимается на второй этаж, каждая ступенька открыта воздуху, поэтому создается иллюзия, что лестница парит в воздухе.

Жилое пространство простирается впереди, каждая маленькая деталь привлекает мое внимание. Абстрактные картины украшают стены, что добавляет спокойной и умиротворенной атмосферы, к которой стремится комната. Все пространство выполнено в серо-белой цветовой гамме с акцентами стального синего цвета. В пол вмонтирован огромный диван, который можно раскладывать по-разному, покрытый различными мягкими одеялами и подушками. Прямо напротив уютного дивана и над электрическим камином висит телевизор, почти такой же длинный, как и диван. Жилое пространство переходит в открытую кухню с совершенно новой техникой и гладкими мраморными столешницами. Элегантные подвесные светильники висят высоко над большим островом, окруженным табуретами. Мне любопытно исследовать другой коридор с другой стороны гостиной, но кажется немного неправильным делать это без Майкла.

Вместо этого я занимаю место на диване и накидываю на себя плед. Энцо, очень мудро, садится на другой конец дивана.

– Так ты Роуз, да? – спрашивает он с лукавой улыбкой, нарушая тишину, прежде чем она станет слишком неловкой.

Что-то в том, как он это говорит, заставляет меня спросить: – Ты слышал обо мне?

– О, да. Майкл был на грани одержимости, пытаясь найти тебя с той ночи в клубе в январе.

– Что? Правда? – я не осознавала и даже не думала, что он может искать меня.

– Да. Когда след остыл, он превратился в жалкого ублюдка и с тех пор им и является. Но теперь, когда он нашел тебя, мы можем поблагодарить Бога за маленькие чудеса.

Мой рот открывается, и я барахтаюсь, как рыба, выброшенная на берег, на мгновение, прежде чем наконец восстанавливаю самообладание. Едва-едва. Потому что слова Энцо оставляют много нераскрытых. Я помню наш момент в спальне, когда мы почти увлеклись. Очевидно, наша страсть не угасла, и у нас есть общий сын, несмотря на его настойчивые заявления об обратном, но в суматохе последнего дня мне ни разу не пришло в голову, что Майкла, возможно, так же преследует тоска, как и меня с января.

– Зачем он это сделал?

Голубой взгляд Энцо силен и держит меня в плену. – Почему луна имеет власть над приливом? Почему цветам нужны солнце и вода, чтобы расти? Все просто. Он нуждался в тебе. Он все еще нуждается.

– Он едва знает меня, – это неубедительное оправдание, но это правда.

– Время не имеет значения, когда твоя душа находит свою вторую половинку в другой. Такие вещи просто происходят, Роуз. В этом нет никакой рифмы или причины, и каждая минута, которую ты тратишь на размышления, – это просто еще одна минута, потраченная впустую. И ты не думаешь, что потратила достаточно времени? – Энцо ждет, пока я переварю его слова, но мне нечего сказать, потому что он прав.

Мы с Майклом провели вместе всего час, затем страдали следующие десять месяцев порознь, но в итоге это ничего не изменило. Потому что вот мы снова вместе, и эти месяцы как будто никогда и не были. Конечно, нам есть о чем поговорить и нужно вернуть сына, но что-то в Майкле притягивает меня к нему. Что бы это ни было, оно было там в январе. И оно все еще там сейчас.

Звон колокольчика разносится эхом по пространству, и я поворачиваю голову в направлении, откуда он пришел.

– Майкл дома, – объявляет Энцо, поднимаясь на ноги, чтобы встретиться с Майклом в коридоре рядом с кухней. Должно быть, он ведет к лифту.

Появляется Майкл, и его вид – словно глоток свежего воздуха, выстреленный прямо в мои легкие. Я не могла по-настоящему вздохнуть с тех пор, как он ушел. Осознание того, как сильно он влияет на меня, ошеломляет и жутко знакомо, потому что его сын – единственный другой человек, который разделяет ту же способность.

Как только он улыбается мне, я понимаю, что я по-королевски облажалась, потому что этот мужчина поймал меня в свою орбиту, и я бессильна вырваться.