Текст книги "Бессердечное богатство (ЛП)"
Автор книги: К. Линде
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
Потом появились парни.
Я обернулась и увидела смеющихся Пенна и Льюиса. Улыбка на лице Пенна была такой яркой, что полностью освещала его изнутри.
Это мне напоминало какую-то странную параллельную вселенную. Пенн, которого я знала, улыбнулся, но мои воспоминания замутняли его открытую улыбку. Я запомнила его более мрачным, представляя его более коварным. Все наши хорошие совместные моменты были омрачены плохой концовкой. И было трудно отделить Пенна, которого я знала, от Пенна, которого я себе представляла. Еще труднее было примирить этот образ с человеком, стоявшим сейчас передо мной и смотревшим на меня так, словно он хотел меня съесть.
Я покраснела и, отвернувшись, уверенно вошла в бассейн. Мне не нужно было на него пялиться и вообще думать о нем. И абсолютно не стоило думать о том, что ранее сказала Эми... потому что я не собиралась заниматься с ним сексом и вообще думать о сексе с ним. Потому что я ему не доверяла, даже была не уверена, что он мне нравится.
И все же, мои глаза отважились посмотреть на него, когда он снял поло, открыв шесть кубиков пресса. Мои глаза скользнули по идеальной груди, двигаясь все ниже и ниже. Его плавки сидели низко на бедрах, я могла различить только контуры. И, черт побери, я открыто пялилась на него.
– Натали? – Позвала Кэтрин.
Я резко повернула голову в ее сторону.
– А?
– «Мимоза», – сказала она, передавая мне коктейль.
– Спасибо. – Я не хотела выпивать, но взяла бокал только, чтобы не смотреть на Пенна. Направившись вглубь бассейна к водопаду, струившемуся из джакузи в бассейн. Вода била меня по плечам и не давала сосредоточиться, когда Пенн и Льюис вошли в воду.
– Роу, пошли, – позвал Льюис.
Роу открыл ноутбук, опустившись в кресло. Отрицательно махнув Льюису.
– Тащи сюда свою задницу, – сказала Кэтрин.
– Я не хочу сгореть.
Ларк усмехнулась.
– Это я рыжая.
– Ну да, а я блондин.
– Мне казалось, мы обещали не работать в эти выходные, – напомнил ему Пенн.
Роу со вздохом посмотрел на него.
– Тебе ответить честно?
– Если он не хочет купаться, то и не должен, – вступилась я за него.
Роу показал на меня двумя пальцами и ухмыльнулся.
– Давайте оставим ее себе.
Остальные засмеялись и пошли за новыми «Мимозами». Именно в эту секунду яхта пришла в движение. Я рванула вперед, едва не опустошив свой желудок с выпивкой. Но Пенн каким-то образом оказался рядом, его инстинкты были великолепны. Я даже не заметила, как он потянулся ко мне, и теперь мое мокрое, обнаженное тело почти прижималось к нему.
– С тобой все в порядке? – спросил он.
Я посмотрела ему в глаза. Неудивительно, что в прошлый раз я растеряла весь свой ум.
Отодвинулась назад.
– Все хорошо. Просто... еще восстанавливаюсь после вчерашнего.
– Может тебе не стоит пить?
– Боже, Пенн, оставь ее в покое, – сказала Кэтрин. – Она уже большая девочка.
Пенн поднял руки вверх.
– Я просто хотел быть вежливым.
– Все хорошо, – произнесла я, мне не хотелось с ним препираться. Во-первых, это было утомительно, а, во-вторых, он удержал меня от падения лицом в воду.
– Э-э, – сказал Роу, – тут у кого-то звонит телефон. – Он указал на мою сумку.
– Это у меня.
Я поспешно стала выбираться из бассейна, споткнулась, сделал шаг вперед, прежде чем вновь обрела равновесие, шлепая мокрыми ногами по палубе. Не то чтобы я чувствовала, как яхта движется, но здесь было совсем не так, как ходить по земле. Я порылась в сумке и вытащила телефон. Эми звонила уже дважды и теперь прислала сообщение.
«Ты повесила трубку! Я хотела услышать продолжение о Пенне. Перезвони мне».
Я прикусила губу и усмехнулась. Затем сделала снимок, чтобы показать, где именно я нахожусь. Ее реакция была почти мгновенной.
«Ах ты сука!
Как ты смеешь!
Я не могу поверить, что ты на яхте без меня. Мы вообще друзья или как?»
Я хихикнула. Я так сильно ее любила.
«Ладно, ладно. Хорошо проведи время. Но мне нужны все подробности! И... пожалуйста, переспи с ним, чтобы я могла услышать твою потрясающую историю.»
«Я не собираюсь с ним спать! Но я позвоню тебе позже, чтобы с удовольствием все рассказать. Xo»
После того, как я отключила свой телефон, вернулась к тусовке на яхте. Пенн включил музыку, Кэтрин тут же начала ныть. Я не знала этой песни, но она мне понравилась. Мне нравился его выбор. Но он только закатил глаза и включил «Конец игры» Тейлор Свифт, отчего Кэтрин была счастлива.
– Моя репутация опережает меня, я знаю, – сказала Кэтрин со смехом и начала танцевать в бассейне.
К моему удивлению, я вписалась в их маленькую команду, и день прошел как во сне. Нескончаемые «Мимозы» и кулинарные шедевры, которые они явно воспринимали как должное. Мы танцевали, пели, смеялись, и я не хотела, чтобы это заканчивалось. Я могла бы привыкнуть к этой жизни. Хотя знала, что это не мое.
Я облокотилась на перила, наблюдая, как солнце опускается к горизонту, заливая берег желто-оранжево-розовым цветом. Это было потрясающее зрелище, я не готова была отпускать этот день.
– Эй, – Льюис пристроился рядом со мной.
– Эй.
– Ты кажешься мне задумчивой. Что происходит?
Я пожала плечами.
– Ничего. Просто не готова возвращаться на берег. Сегодня был такой прекрасный день.
– У меня каждый раз такое чувство, когда я вступаю на яхту. Иногда жалею, что не могу работать с яхты или оставаться в городе.
– Правда? – С удивлением спросила я. – Мне казалось, что вы все любите этот город.
– Не пойми меня превратно. Нью-Йорк – мой дом. А когда мы выбираемся сюда, это напоминает великий побег.
– Тогда, возможно, тебе не стоит здесь работать.
– Ах, яхта как раз очень хорошо приспособлена для этого. Я уже говорил, что в люксе моего отца есть встроенная библиотека и кабинет с отдельной комнатой для ассистента? – Он ухмыльнулся. – Или телохранителя, в зависимости от того, с кем он имеет дело.
– Твой отец случайно не мафиози? – Со смехом спросила я.
Он усмехнулся.
– Иногда мне тоже так кажется.
– Ну, я бы хотела взглянуть на библиотеку, если такое возможно?
Я прислонилась бедром к перилам и улыбнулась ему. Он был невероятно красив. И было трудно не улыбаться ему в ответ, от его непринужденного поведения и очарования. Если бы я встретила его до Пенна, то, возможно, заинтересовалась бы. Но сейчас об этом не могло быть и речи. Он и Пенн были лучшими друзьями. Не очень хорошая идея, если напрячь воображение.
И особенно не очень хорошая идея, потому что я не могла перестать мысленно их сравнивать. Льюис был легкий и непринужденный в общении. Пенн слегка колючий и напряженный. У Льюиса были мимолетные улыбки и волевой подбородок. Пенн же обладал проницательным взглядом и магнетизмом.
Ладно, мне пора было остановиться. Я не собиралась заводить интрижку ни с одним из них. Итак, сравнивая их на контрасте, все равно ни к чему бы не привело.
– С удовольствием покажу, – сказал Льюис.
Он жестом пригласил меня пройти вперед, я последовала за ним, спустившись на два этажа в личные апартаменты его отца. Честно, мне в голову не пришло, что могут подумать остальные. Зачем я пошла с мужчиной в каюту?
Я сомневалась, что кому-нибудь придет в голову, что я хотела посмотреть библиотеку его отца. Только писатель мог отправиться взглянуть на библиотеку, совершенно не замечая огромной темной деревянной кровати в соседней комнате.
– Я глубоко впечатлена, – сказала я Льюису, осматривая стены, заставленные книгами. Я не могла себе представить, как может выглядеть его дом, если такое количество книг было на яхте.
– Да. Мой отец немного коллекционер. Думаю, это связано с издательской стороной бизнеса.
– У него хороший вкус. Диккенс, Уайльд, Остин... о, и один из моих любимых авторов Хаксли.
– «О дивный новый мир»? – догадался он. – Дай угадаю, тебе нравится символизм?
– Да. – Я сняла книгу с полки, перелистывая страницы, вспоминала ту радость, которую получила от романа, когда прочитала его в средней школе.
– Этот роман – один из любимых Пенна.
Я захлопнула книгу.
– Конечно, его невозможно не любить.
– Знаешь, он неплохой парень.
– Уверена, что так, – сказала я, ставя книгу на полку.
– Я слышу сарказм в твоем голосе, – добавил Льюис. Он плюхнулся в кресло, вытянул ноги, положив ногу на ногу. – Ты должна просто получше его узнать. Не знаю, что произошло с вами в прошлом, но он уже не тот парень, каким был раньше.
– Может и нет, – осторожно произнесла я. – Почему ты его защищаешь?
– Он – мой лучший друг. Я знаю его всю свою жизнь. У него было много взлетов и падений. Ему пришлось тяжелее, чем ты думаешь.
– Не вызывай у меня слезу рассказом о нем.
Льюис усмехнулся и потянулся ко мне, я прошла мимо и вышла из комнаты. Он схватил меня за руку и притянул к себе.
– Не горячись. Я не говорю, что ты должна с ним переспать. Я говорю, что тебе не следует каждый раз с ненавистью смотреть на него, когда он открывает рот.
– Я не смотрю на него с ненавистью, – тихо заявила я.
Льюис выгнул бровь.
– Правда?
– А я-то думала, что ты подкатываешь ко мне, – сказала я. – Но, может ты подкатываешь ко мне из-за Пенна? – Я не смогла сдержать смех.
Льюис стоял, и на секунду мне показалось, что он сейчас меня поцелует. У него был такой взгляд, который я раньше видела у дюжины парней. Но потом он улыбнулся.
– Я всего лишь показывал тебе библиотеку. Пошли. Давай вернемся к остальным.
Он первым вышел из каюты, и я в замешательстве последовала за ним. Льюис был в некотором роде для меня загадкой. На самом деле, все они были для меня загадкой. Я никак не могла понять, какие они на самом деле, кроме того, что готовы они были показать другим. С одной стороны, мне казалось, что они действительно были сами собой, потому что они были вместе. Но они за все время, что я их видела, ни разу до конца не расслабились… ни разу. Как будто секреты и ложь настолько укоренились в них, что они не могли себе этого позволить, чтобы хоть один из их секретов вдруг стал достоянием чужака.
Мы уже почти вернулись к бассейну, когда увидели Пенна, одиноко стоящего на палубе. Его глаза остановились на нас двоих, что-то момилетное промелькнуло на его лице, я даже не успела понять, что именно. Но Льюис кивнул ему и поспешно прошел мимо.
Пенн протянул руку, останавливая меня.
– Что? – Спросила я. В моем голосе звучал яд, и мне тут же вспомнились слова Льюиса в библиотеке. Может я и впрямь смотрела на Пенна с ненавистью, когда мы сталкивались на пути. Я вздохнула и встретилась с ним взглядом, пытаясь сдержать гнев в своем тоне. – Ты что-то хотел?
– Что вы там делали вдвоем?
– Я хотела посмотреть библиотеку.
Брови Пенна поползли вверх.
– Да?
– Да. Льюис был так любезен, что показал ее мне.
– Ммм, – пробормотал он.
Очевидно, он мне не поверил. Да, ради Бога. Я не собиралась перед ним оправдываться.
– А ты что здесь делаешь?
– Размышляю. – Он снова перевел взгляд на море, казалось, на мгновение исчез в своих мыслях. Этот взгляд был таким знакомым с того момента в Париже, что у меня перехватило дыхание от воспоминаний.
– О чем? – Прошептала я, зачарованная его отстраненным взглядом в даль.
– Ты знаешь, что означает эвдемонизм?
Я прищурилась.
– Эв… что?
Он отодвинулся в сторону и рассмеялся.
– Я приму это как «нет».
– Нет, – согласилась я. Я не могла понять, почему он вообще заговорил со мной об этом.
– Это греческий термин, обозначающий счастье или благополучие. Более точно переводится как расцвет или процветание человечества. В этике мы используем его для описания идеи Аристотеля о том, как этика способствует счастью и что цель жизни – достичь эвдемонии.
Я тупо уставилась на него.
– Честно, я плохо поняла.
Он кивнул.
– Я видел такое же выражение на лицах моих учеников. Нас уже не так много.
– Этому ты учишь? Идеям Аристотеля?
– В основном этике. Вот в чем заключается мои исследования.
– Интересно.
Я удивилась сама себе, прислонившись к перилам рядом с Пенном. Мне следовало отступить и проигнорировать этот разговор. Мне не нужен был урок философии в конце такого невероятного дня. Я должна была просто уйти. Но, так или иначе, я не могла, я хотела узнать больше. Мне хотелось услышать, как он говорит о своей страсти – философии. Именно это и привлекло меня к нему тогда. И даже, зная, чем все закончилось ранее, не заставило меня уйти сейчас.
– Значит... счастье? – Спросила я.
– Видишь ли, для некоторых людей прошлое – темное место. В основном, то что не следовало делать, но все равно делали. До тех пор, пока не найдешь способ достичь счастья, не сможешь отказаться от своего прошлого. Чтобы достичь более счастливой, более наполненной жизни.
Он, не отрываясь, смотрел на меня, не отводя глаз, и я поняла, что он хотел мне этим сказать. Шесть лет назад в Париже, он был совсем не тот, кем был сейчас. Он пытался стать другим, лучше, чем был раньше. Конечно, у меня не было никаких доказательств на руках, что он стал лучше. Но он и не пытался навязать мне свое мнение. Он открыто мне высказал свою точку зрения.
– И все твои лекции посвящены этой теме? – Спросила я с неуверенной улыбкой.
Он рассмеялся и покачал головой.
– Нет, они гораздо скучнее, чем проводить время с тобой.
Я открыла рот, чтобы ответить, но тут же закрыла. Я не знала, как на это отреагировать. Даже не поняла своих чувств на его замечание... да и чувств по поводу его самого. Все очень запуталось.
Но прежде чем я успела хоть слово сказать, появилась Кэтрин.
– Натали! Вот ты где. Давай. Мы все пошли в джакузи.
– Конечно, – ответила я.
Мой взгляд метнулся к Пенну, выглядевшему довольно сдержанно. Выглядевший очаровательным секунду назад и совершенно отстраненным – в следующую. Какой из них был настоящим, а какой нет?
– Ты идешь, Пенн? – Спросила Кэтрин с быстрой, коварной улыбкой.
– Да. Буду через минуту.
Я оглянулась на него, прежде чем последовать за болтающей Кэтрин в джакузи, пытаясь забыть о разговоре с Пенном. И насколько легко мне удалось завязать с ним такой глубокий разговор. И то, как меня раздражало, что я опять попалась на его удочку... опять.
9. Пенн
– Ты уже проигрываешь, – заявила Кэтрин.
Плюхнувшись своим тощим телом поперек моей кровати в коттедже. Она сменила купальник, но была одета только в красную шелковую ночнушку. Она явно пыталась привлечь мое внимание всей этой демонстрацией, но мне не нравились вещи, которые были настолько откровенными.
– Вряд ли, – ответил я, повернувшись к ней спиной, схватил блокнот и опустился в кресло. – Мы только начали.
– Она исчезла вместе с Льюисом на полчаса. Как ты думаешь, чем они там занимались?
– Думаю, она осматривала его библиотеку.
– О, это так сейчас называется? – Съязвила Кэтрин.
Я закатил глаза.
– Она писательница. Она, на самом деле, осматривала библиотеку, Рен.
– Ради Бога. – Кэтрин покрутила левой рукой в воздухе. Алмаз блеснул на свету, и она нахмурилась, глядя на него. – Я думаю, что она не готова будет еще раз рискнуть своим маленьким сердцем.
– И поэтому у тебя на пальце кольцо Перси?
Она перевернулась на живот и ухмыльнулась.
– Ревнуешь?
Я проигнорировал ее и вернулся к своей последней записи. Я нацарапал заметку на полях – мысль о Никомаховой этике Аристотеля, возникшей у меня на яхте Уоррена, наконец пришла в голову.
– Ты пишешь обо мне?
– Угу, – пробормотал я.
– Что ты написал? Ты не разрешаешь мне читать твои работы.
– Там написано, что ты стерва.
Кэтрин усмехнулась.
– Лжец.
Я усмехнулся, глядя на нее снизу вверх.
– Ты не читала. Откуда можешь знать?
– Потому что я знаю тебя, Пенн Кенсингтон.
Я добавил еще одну заметку с напоминанием о трактате, который хотел расшифровать. Затем сунул ручку в блокнот и бросил его на стол.
– Почему ты так одержима моим блокнотом?
– Потому что ты все время что-то в нем пишешь. Это же интересно? Ты никогда не разрешал нам читать его.
– Думаю, тебе просто придется умереть от любопытства.
Кэтрин закатила глаза и соскользнула с кровати. Ее шаги были хищными, когда она двинулась ко мне. Я всего лишь бесстрастно смотрел на него. Мы с Кэтрин уже очень давно играли в эту игру. Здесь не было победителя. Обычно все заканчивалось гневом, сексом, слезами или криками. Иногда всем вместе. Но никогда не заканчивалось хорошо. Черт, да и начиналось все тоже не хорошо.
Мы были замечательными друзьями. Но мы были просто ужасными (совершенно чертовски ужасными) во всем остальном. Она знала это. И я знал это.
И все же она оседлала мои колени своим крошечным телом в ночнушке и запустила пальцы мне в волосы.
– Давай сегодня поиграем во что-нибудь другое, – промурлыкала она.
Я сохранял невозмутимое выражение лица.
– Я пас.
– Это будет весело.
– Если ты выбрала такой путь, у тебя ничего не выйдет, – сказал я ей совершенно спокойно.
– А кто говорит о победе? Может я просто хочу тебя.
Я усмехнулся и встал, опустив ее в кресло.
– Мы играем только в одну игру сейчас, Кэтрин. – Я использовал ее полное имя как оружие. – Другие игры меня не интересуют.
Она каким-то образом заставила себя грациозно подняться на ноги, но я видел яд в ее взгляде. И тут должен был последовать тайфун гнева ... может крик. Хотя я никогда не знал, что выберет Кэтрин.
– Я всего лишь пошутила, – наконец выдала она. – Ты оказывается можешь держать себя в руках.
Держать. Мать твою. В руках?
Иногда я готов был поклясться, что она говорит такие вещи только для того, чтобы меня позлить. Я отгородился от семьи, чтобы отгородиться от всего. Я безумно любил свою команду. Но было легко отойти от них и от Кэтрин.
– А ты?
– Что я? – спросила она, остановившись на полпути к двери.
– Зачем подначиваешь?
– О, наблюдать, как ты выставляешь себя дураком – забавный вид спорта. Мне нравится наблюдать, как я выигрываю, даже не пошевелив пальцем.
– Ты еще не выиграла.
Она коварно ухмыльнулась и осторожно подошла ко мне, провела наманикюренным ногтем по моей щеке.
– Ты даже не заметишь моих ходов в игре.
Затем она подмигнула и неторопливо вышла из моей комнаты.
Я снова опустился в кресло. Скатертью дорожка.
Как бы она ни раздражала меня, я не мог не беспокоиться какие шаги она планирует предпринять. Единственное, что я знал о Кэтрин – никогда, ни за что не стоит недооценивать ее.
10. Натали
Было утро понедельника, команда уехала, прошли целые сутки. Накануне они уехали без всяких фанфар. И теперь я могла вернуться к своим регулярным занятиям.
Я нарезала круги в бассейне, чтобы оставаться в форме. Я была в школьной команде по плаванию и даже несколько лет участвовала в соревнованиях в университете. Плаванье успокаивало все мысли в голове, позволяя мне сосредоточиться. Или, по крайней мере, так было раньше до сегодняшнего момента.
Я перевернулась на следующую дистанцию и оттолкнулась, пружиня от стены, двигаясь к противоположной стороне. Я должна была расслабиться, а не думать постоянно о парне, который легко появлялся и исчезал из моей жизни, как и шесть лет назад.
По крайней мере, на этот раз я с ним не спала.
Я вышла подышать свежим воздухом. Сердце бешено колотилось, глубоко дыша, глотая кислород после тренировки. Я схватила бутылку воды и выпила половину. Затем оперлась локтями о край бассейна и уставилась на океан.
Был прекрасный день. Первый раунд консультаций по ремонту прибудет сегодня днем. Работа была реальной. Это означало, что мне нужно было сосредоточиться не столько на событиях прошедшего уик-энда, сколько на незаконченной рукописи в моем компьютере. У меня было два месяца, чтобы закончить черновик. Я могла бы написать шедевр.
Внезапно я услышала странный звенящий звук, доносящийся из дома. Нахмурив брови, повернулась на шум. Что, черт возьми, это было?
Потом звук повторился.
Неужели я оставила дверь открытой? Я не включала телевизор, как приехала сюда. Даже «Нетфликс». И все же шум не утихал.
Затем, к моему полному шоку, крошечный, но невероятно длинноногий щенок выскочил из задней двери на веранду.
– О боже, – промурлыкала я.
Я оттолкнулась и перешла на другую сторону бассейна. Маленький щенок прыгнул прямо ко мне, немного в несогласованной манере из-за длинных лап. Я протянула ему руку, и он лизнул ее, а потом мой нос пару раз в знак приветствия.
– Откуда ты взялся?
Я выбралась из бассейна и села на край. Щенок протиснулся ко мне на колени и попытался найти способ, чтобы уложить свои неуклюжие конечности. Я погладила его блестящую серую шерсть и его милые, слишком большие для головы, уши.
Затем послышались шаги, и я услышала:
– Аристотель!
Щенок уткнулся носом мне в колени и подтолкнул мою руку, чтобы я продолжила его гладить.
– Нам нужно отдать тебя хозяину.
Но ответ возник в дверях еще до того, как я успела встать.
– Вот ты где! – Сказал Пенн со вздохом. – Я знал, что от тебя будут проблемы.
Я в шоке уставилась на него.
– Что ты здесь делаешь? – Ахнула я.
– Просто перестаю создавать тебе проблемы.
Я подхватила щенка на руки и встала рядом с ним. Это... не имело никакого смысла. Пенн уехал вчера со своими друзьями и всеми своими проблемами. Он не должен был возвращаться в понедельник утром. В этом не было никакого смысла.
– Ты уехал вчера. Почему ты вернулся? Ты что-то забыл? Тебе нужно было позвонить и сказать, чтобы я нашла это и отправила тебе с доставкой.
– Ну что ж, ты нашла то, что я искал. – Он указал на собаку, которую я держала в руках. – Натали, познакомься с Аристотелем.
– Ты назвал своего пса Аристотелем? – Недоверчиво переспросила я. – Серьезно?
Пенн рассмеялась, и это был легкий, музыкальный смех.
– В то время это имя казалось мне идеальным. Но после его действий за последние две недели, думаю, что он гораздо более воинственный пес и ему лучше подойдет имя Ницше.
– Почему ты так ненавидишь своего щенка?
– Я не ненавижу его.
– Не волнуйся, – сказала я, почесывая Аристотеля за ушами. – Я не буду называть тебя таким нелепым именем. Отныне ты будешь... Тотл. – Тотл навострил уши и лизнул меня в лицо. Я хихикнула. – Тебе нравится это имя, да?
– Ты не можешь называть мою собаку Тотл.
– Ну, я не буду называть его Аристотелем. Ты, должно быть, рехнулся. И вообще... ты не ответил на мой вопрос. Что ты здесь делаешь?
Он вздохнул и сделал еще один шаг навстречу.
– Можно мне сначала забрать свою собаку?
– Это еще предстоит нам выяснить.
Он сунул руки в карманы и покачал головой. Я видела, как крутятся шестеренки у него в голове, пока он пытался понять, как не разозлить меня, а также каким-то образом вернуть свою собаку. Я была почти уверена, что он потерпит неудачу в обоих случаях.
– В этом семестре у меня творческий отпуск.
– Хорошо. – У меня было смутное представление о том, что такое творческий отпуск, но моего пустого взгляда было достаточно, чтобы он стал объяснять.
– Профессор может взять перерыв на семестр в преподавании для выполнения конкретной задачи. Иногда, чтобы закончить проект или руководить журналом, или путешествовать для исследований. Что-то в этом роде. Большинство доцентов не получают творческого отпуска в семестре. Его дают после определенного времени пребывания в должности.
– Но ты получил этот отпуск... раньше времени?
– Ага. Я сделал все возможное, чтобы не работать в этом семестре, мне нужно закончить свою книгу. У меня собрано достаточно материала, и мне разрешили пойти в творческий отпуск. Эта книга, которую я пишу, надеюсь, поможет мне получить место в Колумбийском университете, но все будет ясно через год или два.
– Ладно, – сказала я, стараясь удержать его объяснение в уме. – Значит, ты пишешь книгу.
– Да. Я работал над ней еще в аспирантуре, но мне хотелось глубоко погрузиться в материал, чтобы все встало на свои места. У меня есть предварительный контракт с Кембриджем на нее. Так что я больше не могу с ней тянуть.
У меня голова шла кругом от всей этой информации. Творческий отпуск. Контракт с Колумбийским университетом. Предварительный контракт с Кембриджем. На долю секунды я поняла, что безумно завидую ему. Понятно же, что он много сил вложил в свою работу, хотя я совсем не интересовалась академической наукой, но контракт на книгу был мечтой каждого писателя.
– Звучит все... потрясающе, – призналась я. – Но какое это имеет отношение, почему ты оказался здесь?
– Я планировал остаться здесь на весь семестр.
– Что?! – Спросила я, широко раскрыв глаза.
– Таков был план с самого начала. Но мне необходимо было вернуться и забрать Аристотеля.
– Ты с самого начала собирался остаться здесь? – глухо спросила я.
– Ну, да.
– Пенн…
– Я постараюсь, как можно реже попадаться тебе на глаза.
Я фыркнула.
– Как будто ты на это способен! Ты приехал сюда на выходные и полностью разрушил мою жизнь.
– Так ты называешь тусовку с моими друзьями?
– Да! – Тотл заскулил у меня на руках, и я наклонилась, чтобы поцеловать его в макушку. – Извини, приятель. Слушай, ты уже пугаешь Тотла.
– Господи, но и прозвище для собаки, – сказал он, закатив глаза. – Обещаю, ты даже не поймешь, что я здесь. Мы вообще не будем видеться, если ты не хочешь.
– Я не хочу.
– Хорошо, – сказал он, подняв руки, и двинулся вперед, пока не оказался передо мной, поглаживая Тотла. – Он, на самом деле, самый милый пес на свете.
– А что это за порода? Уиппет? Он выглядит таким маленьким.
– Левретка. Ему всего два месяца. Он еще немного подрастет, но не будет весить больше пятнадцати фунтов.
– Ты будешь выставлять его на собачьи бега? Ведь, наверное, есть собачьи бега для таких маленьких собак?
Пенн усмехнулся.
– Теперь, похоже ты издеваешься надо мной? Ты знаешь, с каким трудом эти собаки передвигаются по земле? Я хочу, чтобы Аристотель прожил долгую, насыщенную жизнь. – Когда он взглянул на щенка, его лицо озарила улыбка. Такой улыбки я еще никогда не видела у него. Видимо, щенок, действительно, его изменил. – Никаких скачек, только много вкусняшек.
При этих словах уши Тотла встали вверх, и он стал лапой стучать по руке Пенна.
– Да, да, я знаю. Я произнес волшебное слово. Отпусти его. Давай дадим ему что-нибудь.
Я опустила Тотла на деревянную веранду, и он неуклюже поскакал за Пенном. Я схватила платье, накинув его поверх купальника, и последовала за ними на кухню. Тотл плюхнулся на единственный свободный кусок ковра и сел. Он возбужденно завилял хвостом, а потом спрыгнул на пол, вытянув перед собой длинные лапы, как будто хотел прилечь, но его расползающиеся конечности выглядели так нелепо.
– Хороший мальчик, – сказала Пенн, протягивая ему лакомство из пакета.
Тотл дважды гавкнул на вкусняшку, а потом оторвался, пытаясь понять, как съесть эту штуку, лежащую между его длинных лап.
– Он просто прелесть.
– Знаю. – Пенн ухмыльнулся, глядя на него сверху вниз. – Забавный и чертовски требующий внимания постоянно, но я люблю его. – Он снова посмотрел на меня. – Послушай, я на самом деле, планировал остаться здесь еще до того, как узнал, что здесь есть ты. Я планирую стать для тебя невидимкой. Мы будем соседями по дому не более того.
– Ты не думаешь, что твои друзья будут появляться здесь время от времени, нарушая твое и мое одиночество?
– Я не сообщил им, что возвращаюсь.
– Они не заподозрят, что ты не в Нью-Йорке?
– Я редко их вижу, когда преподаю. Обычно я слишком занят. Мы встречаемся на каких-нибудь мероприятиях, и то если я их изредка посещаю. Никто ничего не узнает. Я тоже не хочу, чтобы меня отвлекали.
– Но…
– Может, нам лучше стоит установить испытательный срок? Скажем две недели. И если не получится, ты сможешь меня выгнать.
– Из твоего собственного дома? – Скептически спросила я.
– Тебе же платят за то, что ты здесь живешь. Это твоя работа. Полагаю, ты можешь вышвырнуть меня отсюда, если я буду мешать тебе делать свою работу.
– Серьезно?!
– Конечно.
Я прикусила нижнюю губу и перевела взгляд с Пенна на Аристотеля.
– А Тотл тоже останется?
– Да. Извини, но я не могу оставить его одного.
– Он, однозначно, будет нарушать условия сделки.
– Натали... ну, давай же.
– Я имела в виду, что если он не останется, то и тебе тоже не следует оставаться.
Он рассмеялся.
– Аристотель остается.
– Хорошо. Ну, хорошо бы было все же установить испытательный срок.
– Отлично. Я забираю Аристотеля и ухожу к себе.
– Стой, стой, Тотл – не проблема. Проблемы как раз у меня с тобой.
Он закатил глаза и потянулся за поводком, лежащим на кухонной столешнице. Тотл подпрыгивал на месте, пока Пенн не посадил его на поводок.
– Ты не похожа ни на одну женщину, которых я знаю, Натали.
– Хм, может, тебе стоит познакомиться с другими женщинами.
Он направился к задней двери.
– Я не хочу ни с кем знакомиться. – Он взглянул на меня через плечо. – Ты достаточно интересная личность.
11. Натали
Он явно блефовал.
Я не думала, что мы сможем жить в одном доме и не видеть друг друга. Особенно с Тотлом, который бегал от него ко мне, а также начавшимися в этот же день ремонтными работами. Но все же я согласилась на две недели, взяв как бы тест-драйв. Я была почти уверена, что Пенн обязательно меня как-нибудь разозлит, и я с чистой совестью выгоню его.
Хотя меня съедало любопытство из-за чего он вернулся – потому, что планировал закончить свою книгу или же он вернулся потому, что я была здесь. Скорее всего, я льстила себе этой мыслью. Все говорило о том, что в прошедшие выходные он явно приезжал ни ко мне. И прошлое все еще отдавалось болью, поэтому сейчас я не собиралась надевать розовые очки, как тогда.
Но ему удалось меня удивить.
Время проходило легко. Спокойно. Даже мирно.
Мы то появлялись, то исчезали из пространства друг друга. Ремонт начался в тот же день, и я прошлась по списку, который мне выдали, чтобы понять свои обязанности. По большей части я впускала людей и следила, чтобы ничего не украли и ничего не пропало.
Во вторник утром из кухни пахло призывно кофе. Когда я зашла туда в своих серых пижамных штанах в горошек и белой майке, обнаружила, полный кофейник. Рядом лежала записка, написанная четким аккуратным почерком: «Угощайся».
В среду я позволила Тотл поплавать со мной, хотя должна была нарезать круги. Но его хозяина нигде не было видно.
В четверг я впервые увидела, как Пенн бегал по пляжу с Тотлом без рубашки. Отчего щеки тут же приобрели оттенок спелого помидора, я быстро отошла от окна. Позже в тот же день я нашла полупустую миску с водой и отпечатки лап на песке рядом с душем на открытом воздухе.
Я больше не видела Пенна до воскресенья. Я просидела взаперти все выходные, работая над книгой, которая шла с трудом, вернее без всякого интереса, поскольку у меня в голове крутилась новая идея, и я все время обдумывала ее, хотя знала, что должна работать над этой книгой, которую обещала сдать своему агенту.
Я отчаянно нуждалась в отдыхе, нужно было размять ноги и плечи от сидения за столом, который стоял у меня в комнате. Прогулки по пляжу были хороши для мозгового штурма. Терраса была хороша, чтобы собрать все воедино. Но я была человеком привычки, и мне нравились мои привычки в работе, поэтому я отправилась в библиотеку.
