Текст книги "Постоялый двор Синичкино (СИ)"

Автор книги: Ивето Витко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава 22

Размытая всё ещё накрапывающим дождём дорога в Синичкино представляла некоторые трудности не только для старого Мерседеса, но и для Гертруды, как для водителя: пришлось много тормозить перед лужами, объезжать их, опасаясь застрять в поле.

– Эту дорогу обязательно нужно прокрыть асфальтом, – вынесла вердикт Гера, заезжая на территорию постоялого двора.

Она лихо припарковалась возле офиса рядом с уазиком участкового, немного постояла под моросящий дождём, рассматривая лес, над серединой которого уже не было чёрного дыма, и только после этого вошла в лобби, опасаясь, что за время её поездки в Дымково здесь ещё что-нибудь случилось, но в лобби ничего не изменилось: Игнат Осипович расхаживал, как часовой, перед входной дверью, свеча горела в подсвечнике, Самуил Флор, погружённый в глубокую задумчивость, сидел в кресле, а Радмир и Юрий о чём-то тихо переговаривались на диване.

– Явилась! Почему так долго? – ворчанием встретил Геру участковый.

– Дорога в Синичкино совсем плохая. Я застрять боялась, – пояснила Гертруда.

– Что там слышно в Дымково? – продолжил задавать вопросы участковый.

– Во-первых, в Дымково был град и сильный ветер. У многих в садах деревья поломаны, а в огородах картошка, помидоры, огурцы и прочее градом побиты. Ещё автомобильную трассу где-то возле Михничей поваленные деревья блокировали.

– Значит из Михничей до нас можно только в объезд добраться, сделав приличный крюк по гравейке, – пробормотал Игнат Осипович. – Столько бензина за дорогу спалится...

– Света в Дымково тоже нет, – продолжила рассказывать Гетруда. – Зато там дождь закончился, а в Синичкино ещё капает. И вообще мне показалось, что в Дымково не было такого ливня, как у нас.

– Дождь – это хорошо, – отозвался Самуил Флор. – Он лесной пожар, похоже, остановил.

– Жалко, что улики преступления пожар и дождь уничтожили, – вздохнул Игнат Осипович. – Как теперь преступника искать?

– С помощью дедукции, – Гертруда села в кресло.

– Ну, давайте размышлять, – согласился участковый, многозначительно посмотрев на Геру. – С чего начнём?

– С навьий, – предложила Гертруда и начала заранее заготовленную речь. – Давайте исходить из того, что горничная Таня играла роль безглазого духа. Где сейчас костюм навьи, найденный у Татьяны?

– Лежит в сейфе в моём рабочем кабинете в Михничах, – отозвался участковый, совершенно не понимая, к чему клонит Гера.

– Но я сегодня видела навью в лабиринте! – торжественно объявила Гертруда.

– Что это значит? – заинтересовался Флор.

– Может навьи реальны и им нужна я? – предположила Гера.

– Реальны? – со скепсисом в голосе переспросил Радмир.

– Да, – подтвердила Гертруда. – Давайте исходить из того, что слуги богини смерти Паляндры существуют.

– Это бред! – тряхнул головой участковый. – Навьи убили Виолетту? Ты, Радмир и Юра единодушно утверждаете, что убийство совершено при помощи камня. Духи камнем проломили голову своей жертве?

– Нет. Навьи не имеют отношения к убийству! Они сами по себе! – запротестовала Гертруда. – Я с навьями позже разберусь, если они первые со мной не разделаются.

– Что-то ты загадками говоришь, – поморщился участковый. – Мы размышляем над произошедшем сегодня в лесу убийством. Меня интересуют только факты, связанные с преступлением.

– Думаю, что Виолетту убил тот, с кем тайно встречалась горничная. Именно этот человек дал Тане парик и серое рваное платье для запугивания постояльцев, – высказала свою версию Гера.

– Зачем преступник дал Татьяне костюм безглазого монстра? – уточнил Игнат Осипович.

– Я же говорю: для запугивания постояльцев, чтобы разговоров о безглазых монстрах становилось всё больше, а информация о них вышла за пределы окресностей. Убийца Виолетты хотел, чтобы я приехала в Синичкино! Я ведь написала несколько статей о навьях! Понимаете? – улыбнулась Гера.

– Кажется я понимаю, что ты хочешь сказать, – задумчиво произнёс Игнат Осипович. – Кто-то узнал, что Гертруду Лельчиц с научной точки зрения интересуют навьи, поэтому использовал эту тему, чтобы заманить тебя сюда, в Синичкино. Кто это?

Гера посмотрела по очереди на Радмира, который подался всем телом вперёд в ожидании ответа, Юрия, нервно барабанившего пальцами правой руки по своему колену, и Самуила Яковлевича Флора, побледневшего от волнения.

– Кто желал твоего приезда сюда? – повторил вопрос участковый.

– Я! – не выдержав напряжения, воскликнул Павловский. – Я попросил Вениамина Хобара привлечь к расследованию дела о навьях Гертруду, потому что она эксперт по этим созданиям, но я не замышлял ничего дурного!

Гертруда кивнула в знак того, что приняла ответ Юрия, и обратилась к участковому:

– Игнат Осипович, простите меня! Я скрыла от вас одну важную деталь, когда отвечала на вопрос о том, где была во время убийства Виолетты. Дело в том, что я действительно гуляла в лабиринте, но Радмира со мной не было. Он появился, когда я возвращалась назад. Радмир соврал, сказав, что мы вместе гуляли в лабиринте.

– Направляясь в лабиринт, ты видела меня за стойкой администратора, – попытался оправдаться Радмир, выглядевший ошарашенный. – У меня не хватило бы времени сбегать в лес, убить Виолетту и вернуться назад.

– Ты вполне мог сделать это раньше, – сухо возразила Гера.

– Парнем Тани ты тоже можешь быть, – поддержал версию Гертруды участковый.

– Зачем Радмиру убивать Виолетту?! – ещё больше заволновался Самуил Флор.

– Вчера после ужина Виолетта мне шепнула, что нашла деньги на онлайн курс по макросъёмке. Я тогда не придала этим словам особого значения, а находясь в Дымково, подумала: возможно, Виолетта случайно сделала снимок, который компрометировал Радмира? Например, фотография указывала на его связь с горничной? – продолжила предполагать Гертруда.

– Виолетта была сообразительной девушкой. Она быстро смекнула, что может получить деньги за фотографию и начала шантажировать Радмира снимком, – развил идею Гертруды Игнат Осипович.

– Бред! Никто меня не шантажировал! – Радмир резко встал с дивана.

– Ноутбук Виолетты пропал из закрытого домика, а ключи есть только у тебя, – напомнил участковый.

– Ключ был у самой Виолетты! Тот, кто её убил, мог забрать ключ! – сквозь зубы процедил Радмир и посмотрел на Гертруду. – Я не убивал Виолетту, не крутил любовь с Таней, в глаза не видел костюма навьи, пока Игнат Осипович не показал его. Гера, я клянусь, что не заманивал тебя сюда! Я ничего о тебе не знал, пока не познакомился с тобой на парковке возле офиса!

– Зачем же ты соврал, что был с Гертрудой в лабиринте? – полюбопытствовал Юрий.

– Хотел, подтвердить её алиби на время убийства Виолетты, – немного смутившись, признался Радмир.

– Это глупо, – пожала плечами Гера. – До того, как отправиться в лабиринт, я всё утро не выходила на улицу, поэтому никак не могла убить Виолетту.

– Действительно, Радмир, твои слова звучат неубедительно, – сделал вывод участковый и, указав рукой на дверь, строго произнёс. – Приглашаю тебя прокатиться со мной в моей машине.

– Я не мог убить Виолетту, потому что не имел возможности попасть на поляну, где произошло убийство, – упрямо твердил Радмир.

– Это ты будешь рассказывать следователю, а потом судье во время суда, – повысил голос Игнат Осипович.

– Какого суда?! – возмутился Радмир. – Я не убивал Виолетту!

– Спокойнее, сынок, – Игнат Осипович подошёл к Радмиру и похлопал его по плечу.

– Ваша версия несостоятельна! – закричал Флор, подхватываясь с кресла. – Если Вы говорите, что убийца Виолетты хотел приезда Геры в Синичкино, то он должен был знать Гертруду. Радмир увидел Геру первый раз, когда она приехала сюда!

– Радмир и Гера не были знакомы, но я не уверен в том, что Радмир ничего не знал о Гертруде, – строго сказал участковый, пристально посмотрев на управляющего постоялым двором Синичкино.

Радмир, очевидно поняв, о чём говорит участковый, обречённо покачал головой.

– Что всё это значит? – требовал объяснений Самуил Флор.

– Когда я проводил осмотр комнаты Радмира после исчезновения горничной, на его прикроватной тумбе среди прочих бумаг были фотографии Гертруды, распечатанные на принтере, – с торжеством в голосе произнёс Игнат Осипович.

– Ничего себе! – удивлённо воскликнул Павловский. – Вот почему ты тогда нервничал!

– Эти фотографии – распечатки скриншотов с записей камеры видеонаблюдения в баре, – признался Радмир.

– Зачем ты скриншоты распечатал?! – негодовал старик Флор.

Радмир молчал и смотрел на Геру, а она, широко раскрыв глаза, смотрела на него, словно видела впервые.

– Знаю, что всё указывает на меня, но я не имею никакого отношения к смертям постояльцев, пропаже Тани, краже жестяной коробки, и Виолетту я не убивал, – не отрывая взгляда от Гертруды, сказал Радмир. – Ты мне веришь, Гера? Для меня очень важно, чтобы ты мне верила!

Гертруда молчала.

– Следствие во всём разберётся, а пока ты, Радмир, поедешь со мной. Так будет надёжнее, – решил участковый, – а то вдруг тебе захочется подышать свежим зарубежным воздухом. Потом ищи-свищи тебя по всему миру! Иди за мной.

Радмир, продолжал смотреть на Геру и, казалось, не слышал слов Игната Осиповича.

– На выход! – чётко, громко потребовал участковый.

Не дождавшись ответа от Гертруды, Радмир совсем сник. Он растерянно кивнул Самуилу Яковлевичу Флору, который вытащил из кармана брюк айфон и теперь дрожащей рукой отправлял кому-то смс-ку.

– Живее! – поторопил Радмира Игнат Осипович.

– Всё будет хорошо! – бормотал Флор, успокаивая то ли Радмира, то ли себя.

Радмир низко опустил голову и побрёл вслед за участковым на улицу.

Самуил Яковлевич Флор вскочил из кресла, положил айфон назад в карман брюк, подошёл к окну и смотрел через покрытое мелкими дождевыми каплями стекло на Радмира, садившегося на заднее сидение уазика.

– Куда это участковый поехал? – заволновался старик Флор, наблюдая, как участковый направил свою машину в сторону леса, а не села Дымково. – Что там за лесом?

– За лесом выезд на гравейную дорогу, которая за Михничами соединяется с асфальтированной трассой. Трасса ведёт в город, – пояснил Павловский.

– Он хочет отвезти Радмира в СИЗО?! – Самуил Флор снова выхватил из кармана брюк смартфон. – Это просто беззаконие! Не имеет права! Ордера на арест не выдано!

– Не думаю, что в сложившихся обстоятельствах получение ордера будет проблемой, – высказался Юра и выжидающе посмотрел на Геру, а она в ответ согласно кивнула головой.

Слова Павловского привели Флора в сильное возбуждение.

– Мне нужно срочно собрать вещи! – Самуил Яковлевич спешно покинул лобби, на ходу пытаясь кому-то позвонить.

– Кто бы мог подумать, – растягивая слова, произнёс Павловский, когда за Флором закрылась входная дверь. – Радмир – убийца. С виду такой правильный!

– Внешность обманчива, – Гера встала, подошла к окну и посмотрела на лес, который выглядел вполне обычно.

– Ладно, я тоже пойду собирать вещи! Пора уезжать домой, – Юра хлопнул себя по коленям и встал. – Здесь все дела закончены.

– Я тоже пойду, – Гертруда двинулась к выходу.

– Куда ты? – удивился Юрий.

– В лес, – Гера обернулась. – Я с места преступления успела забрать фотоаппарат Виолетты, но потеряла его, когда от пожара убегала.

– Думаешь, что в фотоаппарате будет фото, из-за которого Радмир убил Виолетту? – уточнил Юра.

– Нет, я так не думаю, – покачала головой Гертруда. – Радмир не дурак. Он, явно, удалил компромат, из-за которого совершил убийство.

– Тогда фотоаппарат бесполезен, – Павловский мгновенно потерял интерес к идее Гертруды отправиться на поиски фотоаппарата Виолетты.

– Ошибаешься. Сейчас всё обвинение Радмира строится лишь на голословных фактах, а на фотоаппарате могут быть отпечатки пальцев или микрочастицы, которые станут бесспорным доказательством вины убийцы. Помнишь: на шее Виолетты остались отметины. Возможно, её сначала душили. Может это делали при помощи шнурка, на котором Виолетта носила свой фотоаппарат Nikon? – Гера снисходительно улыбнулась недогадливости Юрия и вышла на улицу.

Глава 23

Лес встретил Гертруду тяжёлым запахом гари, смешанным с влагой. Здесь всё напоминало о недавнем ливне.

Гертруда шла быстро по мягкой иглице, гадая, как сильно выгорела лесная чаша. Перебираясь через овраг, Гера поразилась тому, что следов пожара всё ещё не было видно, хотя до капища оставалось пройти не больше двадцати метров.

Выбравшись из оврага, Гертруда наконец смогла рассмотреть последствия удара молнии в дуб, стоявший на поляне с капищем: впереди, за молодыми елями виднелись чёрные стволы.

С опаской Гера начала приближаться к капищу и остановилась в немом изумлении, не дойдя до него.

– Как это возможно? – снова и снова задавала она себе вопрос, рассматривая картину, которая предстала перед ней: поляна с капищем выгорела полностью. Теперь она представляла из себя чёрный круг, а вот деревья, росшие рядом с поляной, обгорели только частично. Те ели, которым повезло находиться в двух-трёх метрах от капища, совсем не пострадали.

– Это мистика какая-то, – бормотала Гертруда, медленно шагая по краю сгоревшей поляны и пытаясь найти рациональное объяснение тому, что пожар сам себя локализовал одним почти ровным кругом.

– Может ливень так сильно намочил деревья, что огонь не смог продвинуться? – выдвинула Гертруда гипотезу, не особо в неё веря.

Занятая рассуждениями, Гера дошла до Деда-валуна. Стараясь не смотреть на сам камень и территорию возле него, Гертруда остановилась. Она прислушалась к звукам леса: тишину нарушал хруст веток, доносившийся из той стороны, где располагался овраг.

– Так громко по лесу обычно передвигается человек, который редко в нём бывает. Чужак! – поняла Гера.

Она вся напряглась, замерла, вперила взгляд в мёртвый, чёрный ствол, ещё утром бывший красавцем дубом.

Хруст веток становился громче. Чужак приближался. Вот ветка хруснула где-то совсем рядом.

– Я знала, что ты придешь, – громко сказала Гера, глядя на останки сгоревшего дуба.

Хруст веток затих.

– Что ты сделал с бумагами моей бабушки, Юра? – не оборачиваясь, спросила Гертруда.

– Я сделал? – голос чужака предательски дрогнул.

– Да, ты, – Гера обернулась: Юрий Павловский стоял на другом конце поляны, отделённый от Гертруды чёрным кругом пепла.

Одет Юрий был странно, словно не в свою одежду: огромная тёмно-зелёная куртка с капюшоном, высокие резиновые сапоги.

– Докажи, что я взял твою дурацкую жестяную коробку! – с вызовом предложил Юра.

– Только тебе и мне были интересны бумаги бабки Марьяны. Больше фольклором здесь никто не увлекается, – отметила Гертруда.

– Это всё? – с презрением глядя на Геру, спросил Павловский.

– Не только это. Ты послеобеда покидал Синичкино в тот день, когда пропала горничная. Скажи: ты заставил или попросил Таню украсть у меня из комнаты жестяную коробку? Для того, чтобы выманить меня и Радмира из офиса, ты объявил, что видел навью в лабиринте. Так?

Юрий молчал.

– Однако тебе не повезло, – продолжила Гертруда. – Рискну предположить, что Виолетта случайно сфотографировала Таню или тебя с Таней. Ты понял это, когда она переспросила у Радмира действительно ли обе горничные отсутствовали в предполагаемое время кражи. Ты боялся, что правда всплывёт, что Татьяна, если участковый станет задавать ей вопросы, сознается в краже и расскажет для кого выкрала коробку, поэтому ты убил Таню.

Юрий молчал.

– Также у тебя была возможность убить Виолетту, – выдвинула новое обвинения Гера. – Радмир видел, как утром ты ушёл гулять. Хочешь ещё доказательств?

– Давай! Интересно послушать твои бредовые умозаключения, – ухмыльнулся Юрий

– Ты не мог знать, что пойдёт дождь, а тем более, что молния одним ударом спалит всю поляну, поэтому заметал следы, как и положено учёному-этнографу: пытался направить следствие по ложному пути, имитируя ритуальное убийство. Времени у тебя было в обрез, потому что ты боялся быть замеченным кем-нибудь на поляне, поэтому ты нарисовал то, что недавно видел. Я права?

Павловский вдруг тяжело задышал.

– Радмир запомнил, что на камне было нарисовано солнце и месяц, – продолжила Гера. – Убийца непроизвольно повторил рисунок, который Христа Жевнер нарисовала на воротах своего двора. Ты часто бывал в Дымково и явно много раз видел этот рисунок. Но главное доказательство того, что ты убил Виолетту – это твоё прявление здесь сейчас!

– Никто не узнает о моём визите сюда! – зловеще ухмыльнулся Юрий.

– Раз ты уверен, что избежишь наказания, то скажи мне: где тело несчастной Тани? Ты ведь убил её! – крикнула Гертруда.

Павловский огляделся по сторонам, словно желал удостовериться, что кроме Геры в лесу никого нет, и начал быстро говорить:

– Надоедливая деревенская девчонка в болоте. Её тело никогда не найдут. Она была такой наивной и глупой! Влюбить эту дурочку в себя оказалось проще простого. Она выполняла любое моё желание. Правда, костюм навьи одела только один раз: помаячила в окне Натаниэлы Веркуть в конце мая и сказала, что видела настоящее безглазое существо, поэтому больше наряжаться монстром не будет, а вот жестяную коробку у тебя из номера для меня Таня украсть согласилась. К сожелению, утром ты помешала ей это сделать, зато после обеда всё прошло, как по маслу. Таня уехала в Дымково на машине второй горничной и вернулась в Синичкино на велосипеде. Я выманил тебя и Радмира в лабиринт, открыв тем самым путь в твою комнату. К своему несчастью Виолетта сфотографировала Таню, когда она по полю на велосипеде уезжала из Синичкино. Ты правильно сказала: Виолетта была весьма сообразительной! Она до этого пару раз видела, как я разговаривал с Таней. Сопоставив факты, Виолетта стала требовать от меня деньги на онлайн курс по макросъёмке. Я понимал, что она никогда не остановится, если я оплачу этот курс! Потом будет микросъёмка, после – ещё что-нибудь. Значит нужно было кардинальным способом избавиться от проблемы. Я сказал, что дам ей деньги, если она сделает для меня фотографии капища. Виолетта даже обрадовалась моему предложению. Шутила, что я её первый заказчик!

– А ты убил её.

– Она сама виновата в своей преждевременной смерти! Не надо было пытаться меня шантажировать! – закричал Павловский.

– Что ты сделал с бумагами моей бабушки?

– Сжёг!

– Зачем?

– Потому что ты хотела выставить меня неудачником перед всеми! – вдруг ставшим писклявым голосом крикнул Павловский.

– Неудачником? – переспросила Гертруда. – С чего ты взял? У меня даже в мыслях такого не было!

– Навьий не существует! – кипятился Павловский. – Местный фольклор их не знает. В них не верили! Я приехал сюда, чтобы доказать тебе, что ты неправа. Ты вечно мешаешь мне, путаешься под ногами со своими статьями.

– Для того, чтобы доказать мне, что я неправа, ты довёл до смерти шестерых постояльцев и убил двоих?! – ужаснулась Гертруда.

– Я не имею отношения к мёртвым постояльцам. В апреле случайно услышал о трёх смертях в неком Синичкино. Вспомнил, что ты из этих мест, заинтересовался, узнал побольше и предложил свои услуги Вениамину Хобару. Приехал сюда, охмурил эту глупую горничную, чтобы она мне помогла и притворилась безглазым монстром. Убивать никого не хотел. Это ты во всём виновата! Всё шло так хорошо! Тёща Нахима Ходорёнка в твоём присутствии подтвердила, что ни о каких навьях не знает. Надо было тебе вспомнить про эту жестяную коробку из-под печенья!

– Теперь ты и меня убьёшь? – с насмешкой спросила Гертруда, отчётливо осознав, что Павловскому терять нечего и он не остановится перед новым убийством.

– Ты мне не оставила выбора! – Юрий двинулся к Гере. – Ты уже много лет мельтешишь перед моими глазами, как назойливая муха.

– Участковый всё равно докопается до истины, – предупредила Юрия Гертруда.

– Не докопается. У него уже есть подозреваемый: Радмир Хобар. Олигарх Вениамин Хобар, конечно, отмажет сына, после чего следствие зайдёт в тупик.

– Не может быть, чтобы никто не видел, как ты встречался с Таней! – не верила Гертруда.

– Я встречался с девчонкой в доме твоей бабки, – с этими словами Павловский поднял с земли довольно увесистый камень. – Виолетту убил маньяк, чтобы принести в жертву валуну Деду. Ты вернулась в лес, чтобы ещё раз взглянуть на капище, и этот маньяк прикончил тебя тем же способом, что и несчастную красавицу Виолетту.

– Тебя найдут. В лесу всё мокрое. Ты оставил следы! – Гера испуганно смотрела на камень в руке Юрия.

– Не найдут, – Павловский начал приближаться к Гертруде, оставляя отчётливые следы на чёрной от пепла поляне. – Я специально надел сапоги садовника, которые он хранит в сарае со своими инструментами. Они на два размера больше моих. Таким образом твоё тело обнаружат здесь же, возле валуна. Ещё одно ритуальное убийство.

Гера отступила на несколько шагов назад

– Мне не пришлось бы приходить сюда, если бы у меня не вылетело из головы забрать фотоаппарат Виолетты, после того, как я с ней разделался, – продолжал говорить Павловский, подходя всё ближе и ближе к Гере. – Я хорошо помню, что повесил Nikon на одну из нижних веток дуба, но потом совершенно о нём забыл и не вспомнил, пока ты не сказала! Отвечай немедленно: где фотоаппарат Виолетты?

– Он сгорел! Я соврала, что забрала фотоаппарат с поляны! – Гертруда начала пятиться назад.

– Провела меня! Ох и хитрая ты, Гертруда Лельчиц! – лицо Павловского исказилось злобной гримасе. – Сейчас поплатишься за свою хитрость!

Гертруда не стала медлить: она развернулась на сто восемьдесят градусов и бросилась бежать, но Павловский сперва со всей силы швырнул ей вслед камень, а потом, в два счёта нагнав, сбил с ног.

Когда Гера оказалась на земле, Юрий упал на неё и прижал своим телом.

– Ты виновата во всём! У меня нет выбора, – бормотал он, оправдывая свои действия.

Гертруда почувствовала, как холод сковывает её ноги, руки. Дышать становилось всё труднее.

– Смерть не так страшна, как ты думаешь, – с насмешкой произнёс Павловский, заметив состояние Геры. – Смерть – это избавление от тревог, страданий, мыслей.

– Я не хочу умирать, – пробормотала Гертруда.

– Придётся. Не нужно было меня выставлять на посмешище! – Юрий правой рукой сжал горло Геры, а левой начал водить по земле, пытаясь нащупать брошенный минутой ранее в Геру камень.

– Я не выставляла!

– Ты же знаешь, что всё кончено. Смирись. Богиня смерти Паляндра будет счастлива! – Павловский захохотал и, подобрав валявшийся возле его ноги камень, замахнулся, чтобы нанести своей жертве удар в голову.

– Будь проклят! – собрав последние силы, выдохнула Гертруда, приготовившись умереть, но вдруг почувствовала, что хватка Павловского ослабла.

– Ты?! – истерично крикнул Юрий, глядя вперёд, чуть левее сгоревшего дуба, где находился кто-то невидимый для Геры.

– Я! – услышала Гертруда голос Радмира.

– Гад! – зашипел Павловский, разжимая пальцы на шее Геры.

– Я тебя убью за неё, ублюдок! – с ненавистью в голосе пообещал Радмир, возникая в поле зрения Гертруды.

Павловский размахнулся, чтобы бросить камень в Радмира, но откуда-то сбоку на Юрия налетел коренастый Игнат Осипович и вместо того, чтобы бросить камень, Павловский дарил им участкового. Удар пришёлся по виску Игната Осиповича.

– Чёрт! – простонал участковый и схватился за голову.

Юрий, забыв о Гертруде, навалился на свою новую жертву, но Радмир одним рывком оторвал Павловского от Игната Осиповича и со всей силы врезал негодяю кулаком в район солнечного сплетения. Павловский выронил камень, застонал, согнулся, однако тут же выпрямился и, выставив вперёд руки, пошёл на Радмира.

– Иди ко мне! – манил его рукой Радмир, отступая к центру поляны.

– Ты покойник! – орал Юрий, который был и выше, и шире противника.

– Это мы ещё посмотрим, – Радмир выглядел собранным и сосредоточенным. Он внимательно наблюдал за Павловским, а когда дистанция между ними сильно сократилась, резко сделал два шага вперёд и снова ударил Юрия в живот. В ответ Павловский кинулся на Радмира, схватил за плечи, и они оба, упав на землю, покатились по ней клубком, тяжело сопя.

Гера нашла в себе силы сесть. В горле першило то ли от запаха гари, то ли от неудачной попытки Павловского задушить её. Кашляя, Гера подползла к сидевшему в метре от неё участковому.

– Как Вы? – прохрипел а она, глядя на тонкую струйку крови, которая текла из небольшой раны на лбу Игната Осиповича.

– Нормально всё, – заверил её участковый, не отводя взгляда от дерущихся Юрия и Радмира. – Сядь за валуном и не высовывался!

Гера отползла к камню, но прятаться за ним не стала. Прижавшись головой к валуну, она осмотрела поляну: Радмир сидел на Павловском и душил его, участковый уже успел встать и теперь, покачиваясь, стоял возле чёрного ствола обгоревшей сосны, а за его спиной виднелась навья. Навья наблюдала за действиями Радмира и на её ужасном безглазом лице играла улыбка.

– Стой! – закричала Гера, опираясь на камень в безуспешной попытке встать. – Отпусти его!

– Остановись! – вторил ей Игнат Осипович.

Радмир замер.

– Не убивай! – попросила Гера.

Радмир, словно только что понял, что происходит. Он сплюнул и встал с обмякшего тела Павловского.

– Навья, – Гертруда указывала рукой за спину Радмира, но ни он, ни Игнат Осипович не обернулись, чтобы посмотреть на навью. Участковый сел на землю и затряс головой, а Радмир подбежал к Гере, стал перед ней на колени, схватил за плечи и быстро заговорил:

– Гера, милая, навий не существует. Твой мозг придумал этот образ.

– Посмотри! – попросила Гера, глазами указывая за спину Радмира.

Он повернул голову. Навья, по прежнему стоявшая у чёрного ствола сосны, начала поднимать свои длинные руки.

– Что это за тварь?! – удивлённо пробормотал Радмир.

– Навья! Она пришла за мной, – голосом полным ужаса, прошептала Гера, и её тело начала сотрясать мелкая дрожь. – Моё время пришло!

Радмир сориентировался мгновенно: он положил обе руки на виски Геры, тем самым зафиксировав её голову, и зашептал:

– Не смотри на неё! Смотри на меня! Слушай меня! Я тебя люблю! Влюбился с первого взгляда, когда увидел перед крыльцом офиса на парковке постоялого двора!

Гера, которая, не мигая, наблюдала за навьей, перевела взгляд на Радмира.

– Я люблю тебя больше жизни и не отдам никому. Даже навье. Слышишь меня? Не отдам! – Радмир наклонил голову и впился губами в губы Гертруды. Его язык силой раздвинул плотно сжатые губы Гертруды. Гера, не ожидавшая ничего подобного, на секунду замерла, а потом обхватила Радмира руками за пояс, закрыла глаза и ответила на поцелуй. Они целовались долго, а когда Гертруда наконец оторвалась от губ Радмира и открыла глаза, то никакой навьи у чёрного ствола сосны уже не было.

– Навья исчезла, – прошептала Гера.

– Ну и чёрт с ней, – улыбнулся Радмир.

В этот момент Павловский, застонав, встал и медленно побрёл прочь с поляны.

– Врёшь, подонок! Не уйдёшь от меня! – Игнат Осипович тоже медленно встал, чтобы последовать за Юрием.

Гертруда и Радмир проследили за ним взглядом, но не двинулись с места.

– Нужно развести костёр. Навьи боятся огня, – вспомнила Гертруда слова бабки Марьяны из своего сна.

– Мы не будем разводить костёр, а просто пойдём в Синичкино. Не бойся. Я не отдам тебя навье, – успокоил Гертруду Радмир.

– Не сегодня, так позже. Навья дождётся меня, – всхлипнула Гера.

– Правильно, – кивнул Радмир. – Мы всё равно когда-нибудь умрём и порадуем богиню Паляндру, но в наших силах сделать так, чтобы это случилось как можно позже. Забудь о навьях. Живи, радуйся каждому дню.

Гера посмотрела в голубые глаза Радмира и кивнула:

– Ты прав. Как я раньше не понимала этого?!

– Ты была слишком зациклена на своих страхах. Теперь это осталось в прошлом. Давай найдём Игната Осиповича и будем выбираться из леса.

– Надо забрать с собой Павловского, а то он чего доброго в болото забредёт, – вставая, решила Гера.

– И по делом ему будет! – фыркнул Радмир.

– Нет, пусть ответит перед людьми и законом за убийства Тани и Виолетты.

– Ты права, – согласился Радмир.

Гертруда, поддерживаемая Радмиром, побрела прочь с поляны в ту сторону, куда ушёл Павловский.

Они прошли совсем немного и наткнулись на участкового. Он стоял у молодой ели, растерянно глядя по сторонам.

– Сбежал гад! – пожаловался Игнат Осипович Радмиру и Гертруде. – Упустил я его!

– Может Павловский к болоту пошёл? – Гера сменила траекторию движения и крикнула. – Юрий!

Ответом ей была тишина.

– Как он умудрился ускользнуть? Я ведь прямо за ним шёл. Глаза на минуту закрыл, а открыл – Павловского нет, – сокрушался Игнат Осипович.

– Я боялась, что Вы с Радмиром не придёте мне на выручку, – призналась Гертруда участковому.

– Как ты могла такое подумать о нас? – шутливо возмутился Радмир.

– Мы сделали всё, о чём ты просила в смс-ке, – заверил Геру Игнат Осипович . – Я поехал к кладбищу, по дороге ввёл Радмира в курс твоего плана. Мы оставили уазик за кладбищем и, спрятавшись на окраине леса, стали наблюдать за дорогой, ведущей из Синичкино к лесу. Мы видели, как ты вошла в лес. Потом, когда ты уже скрылась в лесу, появился Павловский. Нам пришлось ждать, пока он войдёт в лес, чтобы остаться незамеченными. Опасаясь его спугнуть, мы подождали минут пять и пошли к капищу. Извини: я немного заплутал, разыскивая нужную поляну. Плохо в лесу ориентируюсь. Обычно за Христой всегда иду, когда грибы-ягоды здесь собираем. Она у меня прямо следопыт! Короче, овраг я долго не мог найти, поэтому мы немного припознились.

– Вы появились вовремя, – заверила своих спасителей Гера. – Павловский как раз успел рассказать мне о всех своих злодеяниях. Я думаю, что он психически нездоров.

– Пусти с ним компетентные органы разбираются. Если болен – отправят лечиться, – решил участковый и осмотрелся. – Уже почти на болото пришли. Где этого Павловского черти носят?

– Радмир его так отделал, что Юрий определённо плохо соображает и, наверное, не ориентируется в пространстве. Хоть бы действительно не забрёл в болото, – обеспокоенно вздохнула Гера и вздрогнула: где-то совсем близко раздался жуткий, полный ужаса человеческий крик:

– Навья!

Радмир, Игнат Осипович и Гера бросились на крик.

Когда они прибежали на маленькую светлую поляну у самого болота, то увидели Павловского, лежавшего посреди поляны на спине. Глаза его были широко раскрыты, на лице застыл ужас. Игнат Осипович присел, приложил руку к шее Юрия, чтобы проверить пульс, но пульса не было.

– Мёртв, – констатировал участковый.

– Он увидел навью, – глядя на гримасу ужаса на лице Павловского, сделала вывод Гертруда.

– Не важно верите ли вы в навий, главное, что они верят в вас, – ухмыльнулся Радмир.

– Навья или карма, но теперь Юрий Павловский предстанет перед более суровым судом, чем земной, – Игнат Осипович осторожно закрыл глаза мёртвому Юрию.