Текст книги "Возрождение (СИ)"
Автор книги: Ивар Рави
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Жаренная на углях рыба была превосходной, единственное не хватало соли. Соль Нуахили не была знакома. Рыбу они обмазывали глиной и клали в угли. Куски запеченной глины откалывались легко, снимая кожу с чешуей, обнажая парное мясо. Признаюсь, так вкусно рыбу я еще не ел. Если бы еще щепотку соли, которую мы не захватили, покидая «Русь».
Осмелев, вернулись те, кто убежал после выстрела. Да и остальные ловцы рыбы понемногу сгрудились рядом с нами, жадно слушая слова Мунге. Авторитет Хмана был непререкаем: сойдясь на количестве пальцев рук на руках, для нас отобрали десять молодых женщин Нуахили. Хотя сами Русы представляли собой довольно пестрый конгломерат цветов кожи, наши новые женщины превосходили всех своим иссиня-черным цветом и ослепительно белыми зубами.
Женщины безропотно, без малейшего проявления недовольства повиновались воле вождя. Они испуганно жались друг к другу, не сводя глаз с моих воинов. Но больше всего внимания, как всегда, досталось Санчо. Даже белый цвет моей и Тиландера кожи, не вызывал такого внимания как комплекция Санчо. Неандерталец плотоядно осматривал наше приобретение, пока Мунге показывал вождю качество и превосходство железных ножей и топоров. Один из молодых воинов нанес себе глубокую рану ножом, от этого восхищение оружием только выросло в глазах Нуахили. Пришлось вмешаться Мунге, потому что каждый норовил проверить остроту ножа на своей руке.
У меня не было планов долгого нахождения среди Нуахили, женщин мы получили, первые контакты прошли успешно. Мы могли бы получить больше женщин, но «Русь» и так была загружена под завязку поленьями для топки. Через пару недель можно сделать второй рейс или найти другое племя. Если забрать всех женщин, Нуахили будут обречены на вымирание.
Сразу по окончанию сезона дождей планировалась новая экспедиция вверх по реке. На этот раз конечная цель была гораздо дальше: в разговоре с Мунге вождь упомянул о большом племени, которые со слов вождя другого племени живут на Большой Воде вверх по реке. В Атласе Африки из библиотеки Дойчей, примерно в ста километрах от нас вверх по вольте располагалось озеро. Не об этой ли Большой Воде говорит Хмана, говоря, что племя это нехорошее и предостерегая нас. В любом случае это стоило проверить, праздная жизнь на островах многих уже угнетала. Здесь не было капитальных построек, не было прогресса, мы просто терпеливо пережидали пока климат в районе Макселя станет обычным и все вернется в норму. Через два месяца вернутся Мольтке и Балт с новостями о нашей Родине. А до этого можно организовать экспедицию на озеро – что мешает получить женщин этого странного племени? Главное, чтобы племя не было каннибальским.
Мы уже собирались идти назад, поместив свою «добычу» внутрь боевого порядка, как Хмана попросил внимания. Нырнув в свою хижину, он вернулся, ведя за руку молодую девушку, от вида которой даже мне хотелось станцевать. Высокая, стройная, с роскошными длинными волосами и изумрудно зелеными глазами. Подведя девушку к Урру, Хмана вложил ее кисть в руку моего оторопевшего сына.
– Эз!
– Бери ее, – перевел Мунге, единственный из нас кто видел девушку раньше. Не успел я спросить, как он пояснил:
– Это Эя, дочь Хмана!
Глава 10
Урр
Наше возвращение получилось триумфальным: вернулись мы на второй день с женщинами и без потерь с нашей стороны. Ночь провели у места высадки – Русы соорудили пару хижин, а для меня был развернут походный шатер, вместивший еще Санчо, Тиландера и Урра с его новоявленной невестой. Эя выглядела словно сошла с обложки журнала времен 21 века, где особую популярность набирали именно чернокожие модели.
Появлению женщин в Форт Россе обрадовались: в силу отсутствия разного рода событий, даже такое становилось праздником. Первая партия разошлась среди Русов, участвовавших в экспедиции. Но дефицит женщин был огромный, по несколько раз в день я выслушивал от воинов вопрос насчет следующих экспедиций за живым товаром. И каждый спросивший получал неизменный ответ, что сразу после свадьбы моего сына мы отправимся в поход.
Подготовку к свадьбе взяла на себя Ната, освободив меня от этой нелюбимой мной суеты. Она сразу забрала Эю к наш шатер, лишив Урра возможности общаться. Если раньше моего сына видели только среди воинов, да он целыми днями упражнялся во владении мечом, луком и стрельбой из ружья, то сейчас он слонялся неподалеку от моего шатра. К его счастью, приготовления к свадьбе заняли всего два дня: за это время воины построили для него отдельную хижину рядом с моим шатром, сзади хижины Мала.
Баск по поручению Наты провел полную ревизию наших домашних животных и на свадьбу было решено заколоть десять свиней и десяток овец, заставив меня нахмуриться.
– Не слишком ли жирно? Такими темпами мы без скотины останемся?
– Это свадьба твоего сына, – отрезала Ната, – нечего жадничать. А пока вырастут Иван и Кинг, хотя неизвестно доживем ли мы до этого, – скомкала она конец фразы, смахнув набежавшую слезу. Если после крушения своего звездолета девушка приняла неизбежное, то спустя годы она все чаще вспоминала свое время, свой мир, где медицина достигла небывалых высот. Она фактически третировала Ивана: мальчик уже боялся играть со сверстниками, или взять что-нибудь из еды без ее одобрения. Я много раз пытался ее переубедить, показывая на примере Мала и Урра какими крепкими и здоровыми они выросли без всяких вакцин, санитарных правил и прочего.
– Их мать была дикарка, им передался ее иммунитет, – парировала Ната на мои доводы. Махнув рукой, я оставил свои попытки ее разубедить, хотя сердце сжималось при виде Ивана, бежавшего мыть руки и лицо если кто-то из Русов потрепал его по голове или взял на руки. Своей неуемной заботой Ната превращала Ивана в кисейную барышню. Оставалось только надеяться, что, став чуть взрослее сын сам избавиться от такой ненормальной опеки, потому что моего терпения уже не хватало.
Свадьба, а точнее пиршество, прошло без проблем: в нашу похозяйственную книгу была вписана дата образования новой семьи. Остальные десять семей Русов, образованных после нашего возвращения, тоже праздновали в этот день. Мы просто сделали одну большую свадьбу на всех: даже самогон был на столах в виде исключения. Обошлось без серьезных происшествий, если не считать попытки Санчо уволочь в кустики одну из новоявленных невест. Оскорбленный муж по имени Парс, бегал за великаном между свадебными столами под хохот собравшихся. Санчо мог бы голыми руками разорвать преследователя, но неандерталец был добрейшим человеком. Кроме того, прекрасно сознавая свою вину, даже пойманный на месте преступления, Санчо никогда не оказывал сопротивления, терпеливо снося тумаки. Укрывшись за моей спиной, прелюбодей кривлялся и строил рожицы преследователю, не рискнувшему подойти поближе.
Звучали тосты за здоровье новобрачных, Белояра даже спела одну из старинных русских песен, вызвал у меня слезы на глазах. Я так долго жил среди дикарей, что иногда забывал кто я и откуда родом. Ната заметив мое состояние непроизвольно подлила масла в огонь, своими словами, что хорошо было бы вернуться домой.
– Наш дом здесь и другого у нас не будет! – грубо ответил недовольный тем, что она увидела мою слабость. Труди посмотрела на меня как на врага и обняв Нату за плечи стала ее успокаивать. Возможно, у меня наступал кризис среднего возраста, но я все чаще не понимал своих жен. Разве они не обеспечены всем? Разве их не носят на руках? Что толку мечтать о доме, о другом мире если все это пустые фантазии? Жить надо здесь и сейчас, ценя то, что имеешь. Подавив раздражение, протянул Нате блюдо, с жаренной по рецепту Наухили, рыбой.
– Такую вкуснотищу ты не ела.
Мир был восстановлен, в ее глазах даже мелькнула благодарность. А ночью я постарался укрепить достигнутое, впервые за долгое время предаваясь любви с желанием и страстью. Из соседней хижины периодически тоже доносились женские вскрики и возня – Урр тоже времени даром не терял.
Урр и Эя целых две недели редко появлялись на людях: молодые предавались любви со свойственной их возрасту пылкостью. А потом сын меня удивил, попросив разрешения проведать вместе с молодой женой свою новоявленную родню.
– Пусть нас высадят на берег, мы сходим к Нуахили и вернемся через два дня. Вернувшись, я разожгу костер на берегу.
У меня не было желания рисковать сыном, отправляя его пешим. Его просьба подстегнула вторую экспедицию, которую я планировал к озеру на Вольте.
– Мы высадим вас у Нуахили, а сами пойдем вверх по реке до озера. Заберем на обратном пути через несколько дней.
– Я тоже хочу на озеро, отец, – Урр колебался, но еще пара моих фраз, что экспедиций будет много, склонило чащу весов в пользу моего предложения.
В этот раз я решил взять в экспедицию Бера – Форт Росс можно было оставить на попечение Баска и братьев Лутовых. За полгода нашего проживания в этом месте не было замечено врагов или враждебных племен. Сами острова посреди реки являлись лучшей защитой от проникновения врагов.
Ната, не желая терять наши восстановившиеся отношения, попросилась в поход, оставив Ивана на попечении Труди. В принципе я не имел ничего против, ее всегда можно оставить на пароходе если возникнет потенциальная опасность.
Учтя опыт прошлой экспедиции Тиландер разгрузил пароход наполовину, избавив палубы от громадных поленниц. Теперь мы могли привезти с собой куда больше женщин, если удастся сторговаться с племенем на озере.
С момента как Мольтке и Балт ушли в Максель прошло уже двадцать три дня: сейчас они уже должны были пройти Гибралтар и находиться недалеко от Макселя. Небо с каждым днем прояснялось, солнечный диск все отчетливее проступал сквозь серый воздух. Но на него можно было смотреть не прищуриваясь и не отводя взгляда, поток света был еще довольно ограниченным. Погода субъективно стала теплее, уже большинство Русов не разводило костры для согрева, только при приготовлении пищи. Если так дальше пойдет, наверняка следующая весна станет для нас последней в Африке. В Максель тянуло всех, редкие разговоры обходились без воспоминаний.
– Хватит десяти воинов, – ответил я на вопрос Бера, – отбери лучших стрелков и желательно неженатых. Чем меньше нас на пароходе – тем больше места для женщин и тем проще организовать питание. Если с едой проблем не было, то с водой дела обстояли хуже. Вода из Вольты не подходила для питья сырой: в ней плавали частички взвеси. Мое указание кипятить воду не вызывало энтузиазма у Русов, но когда парочка людей серьезно заболели и поносили без перерыва, слова возымели действие. Один из заболевших, уже взрослый мужчина Пука не поправился: его смерть напугала остальных. Теперь пили только кипяченную охлажденную воду. Небольшое облегчение с этой проблемой наступило в сезон дождей – дождевую воду я разрешил пить, рассудив, что она безопасна в связи с отсутствием промышленных выбросов в атмосферу.
Русы закончили погрузку бочонков с питьевой водой под наблюдением Тиландера, требовавшего размешать их по обеих краям палубы для устойчивости. Еще со времен Макселя каждый из воинов имел небольшой рюкзак с трехдневным запасом еды и питья. Это правило было вбито каленным железом: воин без рюкзака немедленно наказывался. Во время экспедиций в основном кормились охотой, а НЗ был необходим для крайних случаев, когда требовалось пройти большое расстояние не отвлекаясь на охоту и добычу пропитания.
– С Богом, – отдал я команду и пароходик начал медленно набирать скорость. Урр и Эя стояли на носу: невестка моего сына что-то тараторила на своем языке, показывая в направлении лагеря Нуахили. Урр кивал, словно понимал ее речь. Периодически Эя вставляла русские словечки – стараниями Наты она уже запомнила пару десятков слов и фраз.
– Красивая из них пара, – Ната покинула каюту и присоединилась к нам с Тиландером.
– Молодые все красивы, – рассмеялся американец, – просто нам с Максом уже за двести лет, потому и выглядим как мумии.
– Ничего подобного, мой Максик красивее всех, – Ната чмокнула меня в щеку, – а тебе надо найти себе жену, Герман.
После возвращения «Катти Сарк» из временной петли, Тиландер так и не завел постоянной подружки. У него были пара интрижек, но под венец американец вторично не пошел, в отличии от Лайтфута моментально нашедшего себе вторую половину.
– Кому я нужен, – Тиландер крутанул рулевое колесо, чтобы избежать столкновения с огромным деревом, застрявшим на отмели и перекрывавшим треть ширины реки. – Хорошо хоть дождь практически перестал, я уже почти растаял от этой влаги.
Сезон дождей либо подходил к концу, либо брал передышку. Последние четыре дня только моросило в течении пары часов, непрерывные ливни прекратились, давая людям возможность обсушиться.
– Если солнце не будет, боюсь вся эта влага сыграет с нами злую шутку, – меня беспокоил картофель и злаки. Пропитанная влагой земля превратилась в жижу, сквозь которую уже показалась зеленая трава. Если появление травы радовало, можно будет перевезти животных с дальнего острова обратно, то наши посевы еще не проклюнулись.
– Солнце лучше видно чем когда мы сюда прибыли, – постаралась развеять мои страхи Ната, – думаю, что скоро видимость станет прежней.
– Очень на это надеюсь, не могу если не вижу горизонт, – опередил меня Тиландер, снова крутя рулевое коле и возвращаясь на прежний курс. На дереве, застрявшем в отмели, сидела туча птиц, взлетевших при нашем появлении.
– У них там гнезда, – Ната пальцем показывала на дерево. Действительно, я насчитал не меньше десятка гнезд видимых глазу, а сколько их еще скрыто листвой. Видимо птицы не желали расставаться с деревом, служившим им домом.
Место, где мы в прошлый раз высаживались на берег, я узнал по одинокому дереву на берегу. Эя радостно захлопала в ладоши, предчувствуя встречу с родным племенем.
– Герман, пристань к берегу. Отдохнем пару часов, я схожу с молодоженами к Хману и вернусь. Пусть люди поедят пока нас нет. Ты оставайся здесь, возьму Бера с пятеркой воинов, – предвосхитил его вопрос. Санчо тоже увязался за нами: Мунге снова уверенно повел нас к рощице и снова подал условный сигнал. На этот раз все было куда быстрее: нас ждали или предполагали наш приезд.
Нуахили приветствовали нас немного смелее чем в первый раз, хотя страх все же присутствовал. Хмана был очень рад видеть свою дочь: они потерлись носами друг о друга. Попытку вождя распластаться ниц и снова лобызать мою ногу, я пресек. Прошли те времена когда мною двигали амбиции, сейчас куда важнее сохранять нормальные отношения.
Мы не стали задерживаться у Нуахили, отказавшись от угощения, хотя на кострах уже жарилась рыба. Урр отказался от услуг Мунге которого я хотел ему оставить как переводчика. Мой сын за эти несколько дней овладел солидным набором слов Нуахили: Эя всерьез занялась его лингвистикой. Мне Мунге нужен был больше – впереди встреча с неизвестными племенами, а с учетом того, что все африканцы так или иначе понимают друг друга, ему предстояло быть переводчиком.
Мы немного задержались, не находя Санчо, пока я не послал ему импульс. Неандерталец возник из-за кустов, на ходу натягивая свои портки. Его партнерша видимо там и осталась, хорошо если без травм после этого огромного увальня. Мне немного было тревожно оставлять Урра среди дикарей, но он и сам был потомком дикарки. Физически он превосходил любого из них, интеллектуально был намного развитее, казалось бы нет причин для опасений. Но родительское сердце оно таково, что не слушается логических доводов, оно живет по своим правилам. Урр заметил, что я колеблюсь, подойдя вплотную шепнул мне ухо успокаивающе:
– Макс Са не беспокойся, Урр неглупый и всегда будет наготове.
Вряд ли Нуахили причинили бы сыну вред, тем более что дочь вождя была его женой. Да и не могли они забыть про ружья, на которые косились с ужасом.
Ната окончательно развеяла мой страх напомнив, как ловок и силен Урр – только Бер или Санчо могли оказать ему достойное сопротивление в учебном поединке. Да и то, Санчо просто обнимал Урра, лишая возможности наносить удары.
– Герман, а теперь в путь. Будем плыть и ночью если есть такая возможность.
– Свет Луны не пробивается, будет слишком темно, – я и забыл про безлунные ночи. Если у Солнца хватало мощи, чтобы обозначить себя сквозь пыль в атмосфере, то лунный свет пропал от слова совсем. Кончено Луна по-прежнему на небосводе, но только пока для нас оставалась невидимой.
Держась правого берега если смотреть по течению, мы начали прерванное путешествие. На ночь остановились в небольшом заливчике, образованном изгибом реки. Всю ночь было рычание львов, видимо один прайд обосновался рядом с рекой. Или животные охотились жвачных, приходящих на водопой.
Чем выше мы поднимались по Вольте, тем обрывистей становились берега и сильнее течение. На второй день река стала все больше забирать на запад, излучины встречались чаще. На отмелях лежали крокодилы, водоплавающие птицы подпускали пароход до пяти-шести метров, прежде чем взлетали испуганно гогоча. Один раз на берегу заметили огромную змею не меньше семи метров в длины и толщиной с торс человека. Видимо змея отдыхала после охоты, ее живот был раздут, а сама она лишь лениво подняла голову на шум парохода.
На третий день встретился остров, густо поросший лесом. Сила течения здесь была такой, что Тиландеру пришлось увеличить скорость, потому что «Русь» начинало сносить. К концу третьего дня ширина реки сузилась, дав возможность видеть оба берега одновременно. Это событие заметно улучшило настроение американца, все время проклинавшего плохую видимость и супервулкан с его последствиями.
– Мы недалеко от озера, – объявил утром следующего дня капитан.
– Почему ты так думаешь? – я лениво жевал кусок окорока. Однообразный ландшафт реки начинал утомлять: излучины, отмели, обрывистые берега и деревья стеной по берегу.
– Смотри Макс, это камыш. А он чаще всего растет на озере или рядом со стоячей водой, – американец показал на зеленую стену вдоль берега. – И деревья уже не встречаются, только редкий кустарник. Думаю, что сегодня или в крайнем случае завтра, мы достигнем озера, – объявил довольный своей наблюдательностью Тиландер, поглаживая бородку.
Многочисленное племя, обитавшее на озере, меня интересовало не только их женщинами. Хмана, вождь Нуахили, говорил о нем как о странном племени. На все попытки Мунге получить больше информации вождь повторял одно словосочетание «странное племя». В большей степени именно это и послужило причиной того, что мне хотелось увидеть племя и понять что в нем странного. Может это племя немного более цивилизованней и именно потому в глазах Хмана оно странное. Или, мне в голову пришла мысль, не прибились ли к этому племени остатки жившего в Ондоне народа, ведь часть его тогда исчезла. Расстояние от территории Ондона до этих мест громадное, но люди иногда способны и не такое, когда спасают свои жизни.
Глава 11
Прошлое или будущее
Атлас Африки Дойчей, любезно переданный мне Гансом Мольтке для своего времени являлся отличным путеводителем. Тем не менее некоторые неточности, связанные с рельефом и руслом реки имелись. Но это не вина картографов, за многие тысячи лет до времени составления карт этих мест, русло и окружающий рельеф мог меняться неоднократно.
«Русь» достигла места, где прямо на реке образовалось безымянное озеро. По крайней мере в атласе оно не имело собственного имени и обозначалось как flusssee, что в переводе Наты означало «речное озеро». Из него на юге вытекала Вольта и в него же она втекала на севере, что делало озеро проточным. Размеры были скромные: около восьми километров в длину и четыре в самом широком месте. Примерно в двадцати километрах выше по течению располагалось озеро Вольта. Это уже был огромный водоем наподобии римской V с причудливо изрезанными берегами, напоминавшими фьорды.
Со слов Хмана странное племя жило на берегу безымянного озера, воды которого мы увидели на утро пятого путешествия. Обращало на себя внимание отсутствие деревьев, что могло быть следствием постоянного разлива данного водоема. А вот камыш рос в изобилии, образуя непролазную чащу вдоль берега.
– Где искать это племя? – задал логичный вопрос Тиландер, осматриваясь по сторонам.
– Пойдем вдоль берега по часовой стрелке, – я оторвал взгляд от атласа, – озеро небольшое за пару часов мы обойдем его по периметру. Если дикари здесь, вряд ли мы их пропустим.
– Малый вперед, – скомандовал американец, отвлекаясь от созерцания водной глади. «Русь» медленно пошла вперед, держась ста метров от берега. Шум нашей паровой машины задолго предупредит дикарей о нашем появлении, и они скроются в камышах. Но свои хижины они не унесут с собой, нам главное найти их лагерь, а дальше в дело вступит дипломатия. Со временем я стал более осмотрительным – незачем силой получать то, что можно взять хитростью и хорошим отношением.
Поселение дикарей нашлось быстро, трудно было проглядеть целый поселок на берегу. Чем ближе подходили к стоянке дикарей, тем очевиднее становилась правота слов Хмана. За все время своего пребывания в каменном веке мне не приходилось видеть у дикарей почти нормального причала с лодками на привязи. Но главное было не в этом – перед поселением возвышалась сторожевая вышка, не меньше десяти метров в высоту. А с нее в нас целились лучники, что повергало в шок. Единственное племя, владевшее луком из ранее встреченных мной, было племя Выдр на Плаже. Но их стрелы имели костяные наконечники, а стрела, которая воткнулась в надстройку парохода имела железный наконечник. Не медный, а именно железный – я не веря своим глазам вертел стрелу в руках.
Тиландер, переложив руль, вывел Русь из-под обстрела: убедившись в бесполезности, неприятель прекратил обстрел. Это тоже вызывало вопросы – я столько раз видел, как дикари метают копья, хотя расстояние до цели превышало два полета копья. А здесь обстрелы прекратились, едва первая недолетевшая стрела ушла в воду. Похоже племя обосновавшееся здесь гораздо больше эволюционировало по сравнению с современниками.
Русы огонь не открывали, хотя ружья держали наготове.
– Наши действия, Макс? – Тиландер грыз ноготь большого пальца, тем самым выдавая сильное волнение.
– Есть у нас белый флаг? – Ната с любопытством взирала на берег, где на грани границы видимости видны были очертания поселения.
– Они же дикари, Ната, – фыркнул американец, но мне идея понравилась.
– А чем черт не шутит, если у них есть луки, они поставили сторожевую башню, может и про переговоры поймут?
Закрепив белый лоскут ткани на шесте, приказал Тиландеру сближаться с поселением. Остановившись в ста метрах от берега, замахал шестом, привлекая внимание. На берегу была суета, фигурки людей бегали в разные стороны, словно не видя нашего сигнала.
– Герман, подойди ближе, возможно они просто не видят сигнал.
Самым малым ходом пароход преодолел половину расстояние до берега: с вышки за нами следили, но стрелы не пускали.
– Твою мать, – вырвалось у меня, когда увидел как один из мужчин на берегу поднимает шест с серой тряпкой на конце.
– Каррамба, – от удивления Тиландер заговорил по-испански, – они реально понимают чего мы хотим.
– Спускай шлюпку, – велел капитану, – я, Бер и Санчо высадимся на их причале. А ты держи их на прицеле и пусть воины будут готовы.
Одна из пушек Лайтфута, установленная на носу, развернулась, беря в прицел поселение. Пока мы спускали шлюпку, я не сводил глаз с берега: высокий мужчина, державший флаг парламентера, отдавал указания. Рядом с ним осталось трое людей, остальные отступили вглубь между хижинами. Наши гребцы были вооружены, но я приказал им не выходить на берег, а находясь в шлюпке быть готовыми ко всему. С одной стороны глупо так высаживаться, дикари не разбежались в страхе завидев пароход. Он их пугал, это было ясно по возгласам и рукам, протянутым в направлении «Руси». С другой стороны, со мной Бер, Санчо, четверо воинов на расстоянии вытянутой руки. И кроме того, пистолет в котором бережно сохраненных двенадцать патронов.
Уже на расстоянии двадцати метров от берега мне показалось, что у меня галлюцинации: мужчина с флагом в руках однозначно не был чернокожим. Это был белый человек – загоревший до смуглого цвета кожи, но определенно белый. Длинные волосы доходили до плеч, а челка закрывала половину лица, не давая рассмотреть глаза. У самого причала мы притормозили: отдав шест стоящему рядом воину, длинноволосый сделал пару шагов и протянул руку:
– Willkommen!
– Guten Tag, – автоматически откликнулся, услышав знакомую от Ганса фразу.
Длинноволосый даже вскрикнул от радости и затараторил на немецком, но мои познания в этом языке были исчерпаны. Попробовав ответить на английском, понял, что собеседник им владеет плохо, но кое-что понимает. Приняв протянутую руку, легко выскочил на причал, куда уже успел выбраться Бер, занимая позицию между мной и воинами на берегу. Санчо хрюкнув при виде незнакомых лиц, обосновался с другой стороны, беря меня в клещи вместе с Бером.
– На корабле есть переводчик, – не знаю понял меня немец или нет, но усиленно закивал. Когда я пригласил его в шлюпку, длинноволосый без колебаний принял приглашение, бросив несколько фраз своим спутникам. Его авторитет был столь велик. Что дикари молча отступили назад, не проявляя намека на беспоркойство.
Пока мы плыли к пароходу, немец порывался что-то сказать, но я лишь улыбаясь пожимал плечами.
– Он немец, – крикнул я Нате едва мы оказались рядом с «Русью». Ната даже вскрикнула от удивления и затораторила по немчурски. Наш спутник едва не расплакался, его голос срывался от волнения, он едва не упал в воду, вскарабкиваясь по веревочному трапу.
– Скажи ему что торопиться нет нужды, мы никуда не уйдем пока все не выясним.
Немец сыпал словами как пулемет словно боялся, что не успеет все сказать. Я пожертвовал своим запасом пива, чтобы немец успокоился. Выпив мое пиво и крякнув от удовольствия, длинноволосый успокоился и улыбнувшись произнес длинную фразу.
– Он извиняется, что забыл все приличия и вел себя как дикарь, – перевела Ната. Она сказала немцу несколько слов ободряющим тоном, от чего последний расплакался. Плакал он недолго: быстро вытерев глаза руками, немец улыбнул и начал говорить спокойно.
– Меня зовут Ульрих Гейц, я гражданин Франко-Германской Унии, инженер межзвездного крейсера «Романо» потерпевшего крушение в этих местах пять лет назад.
– Спокойно! – Мне удалось опередить взрыв эмоций Наты при словах Ульриха. Его слова меня самого ударили словно током. Я до мельчайших деталей вспомнил как именно этот крейсер «Романо» потребовал сдаться звездолету «Последний шанс» пилотируемому Натой. Вспомнил как их залп по нашему звездолету заставил взорваться рубиннаду, как нас с Натой в спасательной капсуле зашвырнуло на сто пятьдесят лет вперед в арктический край.
Немец замолчал, удивленный нашей перепалкой:
– Я убью его своими руками, – орала Ната, вспоминая все, что нам пришлось пережить. Ее взгляд метался по окружающим, она рванулась ко мне, едва не выхватив у меня пистолет.
– Пусти, – убедившись, что ей не вырваться из моих объятий, девушка сникла и заплакала.
Ульрих остолбенело смотрел на эту сцену, я кивнул ему, дескать нервы у девушки, сейчас продолжим разговор.
– Успокоилась? Точно? Смотри, не выдавай нас, вначале узнаем все что он знает и лишь потом откроемся если посчитаем нужным. А теперь соври ему насчет своей реакции, типа у тебя стресс или еще что-то. Кивни, если поняла.
Ната кивнула и даже слабо улыбнулась.
Пару минут она говорила с немцем извиняющимся тоном, на глазах Ульриха даже проступила слезинка, не знаю, что ему навещала моя жена, но повелся немец конкретно.
Ульрих неторопливо продолжал свой рассказ, лишь иногда перебиваемый Натой для уточнения деталей.
Крейсер «Романо» получил информацию, что звездолет Славянского Союза «Последний шанс» уже много лет ищет временную копию планеты пригодную для жизни. Крейсер получил информацию, что звездолет нашел Землю, во временном промежутки зачатков развития человеческого рода и более того, довольно развитое общество. Когда в руководстве Франко-Германской Унии получили информацию, что «Последний Шанс» собирается представить на Галактический Совет представителя местной цивилизации, было принято решение не допустить этого любой ценой. Уничтожив звездолет Славянского Союза, Франко-Германская Уния могла предъявить права на планету. Но что-то пошло не так – гражданский звездолет отказался подчиниться, и командир «Романо» Штиблет атаковала цель.
Ульрих замолчал, поникнув головой он несколько мгновений судорожно сглатывал, видимо волнение мешало ему говорить.
– Сразу после залпа случилось странное, – возобновил рассказ немец, – все наши системы отказали, а крейсер с такой силой швырнуло вперед, что часть экипажа была раздавлена компрессией. В самый последний момент, капитан смогла дать питание крейсеру и относительно мягко его посадить на землю. С этого момента произошло много чего, но я всегда верил, что за нами пришлют поисковую группу. Но почему вы столь анахронически экипированы?
Последний вопрос Ульрих задал с удивлением, словно только сейчас осознал, что перед ним не спасатели.
– Что стало с остальными членами крейсера и где сам корабль?
Ната перевела мой вопрос, Ульрих поднял голову, беспокойно озираясь.
– Почему вы так странно экипированы? Это маскировка, чтобы Славянский Союз не прознал про наш инцидент?
– Ответь ему, что мы глубоко законспирированы и наша миссия секретна. Чем больше он в неведении, тем лучше. Если наступит время – откроем все карты.
Ульрих понимающе улыбнулся, выслушав Нату:
– Мы поступили подло, очень подло. Это был гражданский звездолет, более того, там два члена экипажа сотрудничали с нами, а мы их убили, – опустив голову на колени, немец с силой сжал ее, словно пытался расплющить.
– Он не лишен человечности, – заметила Ната. Ее первоначальная реакция прошла, и девушка рассуждала трезво. – Инженеры не принимают решений, возможно, он искренне жалеет, что так получилось. Ведь и они сами не вернутся домой.
Ульрих пытался выведать у нас, где находится наш звездолет и когда его заберут домой. Туманно сославшись на сверхсекретность, я пообещал ответить на все вопросы.
Мы прервались, чтобы перекусить: наш гость ел без особого энтузиазма. Он уловил славянское наречие в нашей речи и был этим очень удивлен. Ната нашлась быстро, ответив, что это язык местной цивилизации и мы его избрали как средство общения. С ее слов я был урожденным финном, а сама она являлась эстонкой. И не желая уступать друг другу выбрали местный диалект, схожий с русским языком. Все-таки Ульрих, несмотря на его инженерское образование, был далек от некоторых вещей. Пароход он воспринял как артефакт из старого мира, доставленный сюда как средство передвижения на воде. В артефакты зачислил и ружья, попросив разрешения их осмотреть.
