Текст книги "Возрождение (СИ)"

Автор книги: Ивар Рави

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Пока мы были в разведке, Русы не сидели без дела – уже виднелись остовы первых двух причалов. Еще пара дней и не понадобится шлюпка, чтобы подниматься и спускаться с кораблей. Мунге почти освоился, количество людей на берегу его несколько испугало – парень втянул голову в плечи, но осознав по нашим лицам, что опасности нет, успокоился.

Мал после женитьбы на Белояре сильно изменился – теперь это был достаточно рассудительный мужчина-воин, а не колючка в заднице. Их шатер был поставлен рядом с моим, а сам он в данный момент руководил работами по устройству причалов.

Появлению пленника никто не удивился, даже не проявил излишнего любопытства, все были заняты работой. Поручив Мунге заботам Бера, мне показалось, что мой сын лучше всех сможет понять новенького, поспешил в шатер к своей семье, где меня уже ждал нормальный обед с дымящейся чечевичной похлебкой и ячменной лепешкой.

Пшеничная мука закончилась еще перед отъездом из Макселя, запасы ячменной тоже подходили к концу. День-два и надо сеять ячмень и пшеницу: черт его знает когда здесь сезон дождей и засухи. Но с учетом более теплого климата, очень надеялся снимать два урожая в год, чтобы как можно скорее восстановить необходимое нам.

– Как прошла экспедиция? Нашелся остров еще? Что за дикаря ты привез?

Отвечая на вопросы Наты, приступил к трапезе: сегодня еще многое предстояло сделать. Пока стояла погода без дождей надо было закончить основные работы. Голодать бы нам не пришлось, еще подходя к острову заметил большой количество рыбы на веревке, что успели поймать Русы и повесили вялиться. Места были богатые, с голоду не умрем. Но меня беспокоили дикари с краской на лице и это странное слово «схапити», вызывавшее животный страх у нашего пленника.

Глава 8
Адаптация

По моему календарю, что я вел, сегодня в России отмечают день Великой Победы 9 мая. Привыкание к новому миру состоялось давно, но периодически ностальгия овладевала с такой силой, что хоть волком вой. Мы обосновались на острове семнадцатого ноября, спустя всего четыре дня распахали второй островок и засеяли его всеми сельхозкультурами что удалось спасти в Макселе и окрестностях. Урожайность просто потрясала, таких урожаев мы никогда не видели в Макселе. Ячмень уже был собран и в данное время проходил сушку. Горы собранного ячменя радовали глаз: пшеница тоже дозревала, еще неделя и приступим к жатве. Картофель, чечевица, репа и другие культуры также вступили в последнюю фазу дозревания.

За все это время с конца ноября и по начало мая лишь дважды прошел легкий дождь, прибив пыль и немного освежив траву. Сезон дождей, которого я так боялся и ждал, не наступал. Вольта слегка обмелела, для «Катти Сарк» пришлось удлинить причал на два метра, корабль царапал дно реки.

За все это время мы ни разу не видели чужаков, хотя охотники периодически натыкались на следы костров и старые человеческие следы. Несмотря на то, что левый по течению берег был ближе к нам, охотиться разрешалось лишь на правом берегу. Несметные стада разных антилоп, ланей, буйволов и бородавочников паслись совсем недалеко от берега. Охота не требовала больших усилий и стала скорее развлечением, чем острой необходимостью.

За прошедший период Мунге окончательно освоился и вполне бегло говорил по-русски. Происходил наш новый член общества из племени Нуахили. Нуахили вели полукочевой образ жизни, имея три основные локации, где проводили большую часть времени. Из рассказов Мунге удалось понять, что это было обычное племя своего времени. Большую часть времени люди проводили в поисках пищи, обустройстве временных жилищ и в отдыхе. Одно из поселений племени Нуахили находилось в дне пути вверх по течению, но наш новый знакомый уверял, что в данное время племени там быть не может. Нуахили приходили к реке перед самым сезоном дождей, чтобы лакомиться дарами реки. Разливаясь, река заполняла поймы и низменности, где Нуахили собирали богатый урожай из рыбы, используя остроги. Умением удить рыбу иным способом это племя не обладало.

Мунге так и не мог ответить адекватно, что такое «схапити»: по его словам, это был и Дух Смерти и племя людоедов, что периодически на них нападало. Но этого слова хватало, чтобы все его племя срывалось с насиженного места в случае появления «схабити» поблизости. Самое интересное было то, что слово «схапити» вспомнил и Бер, слышавший его в далеком детстве. Но детская память отрывочна, Бер помнил только что этим словом пугали детей. И был еще немаловажный факт: со слов Бера он помнил слова матери, что «схапити» имеют желтые лица. Возможно, именно с этим воспоминанием было связано его нервное поведение, когда мы увидели лазутчика с желтой краской на лице.

Крокодилы, так досаждавшие нам вначале были перебиты, и крокодилья кожа стала обычным элементов нашей одежды. Кожевенники Русов быстро смекнули все преимущества этой прочной и тонкой кожи, изготавливая из них предметы одежды и даже утвари.

Мольтке снова стал частым гостем у нас, что явно радовало Нату. При удобном случае она практиковалась на языке Дойчей, хотя сам Мольтке предпочитал язык Руссов. Я в последнее время совсем охладел к Нате, да и она отвечала тем же. Незаметная трещина ширилась с каждым днем. Ната по-прежнему была женой, исправно выполняла все свои обязанности, но отношения наши были больше деловые чем супружеские. Она изначально не привлекала меня как женщина, как это было с Нел или Мией. Просто оказавшись на краю земли, в суровых заснеженных краях, да еще спустя сто пятьдесят лет спустя от привычной среды обитания, я не увидел другого варианта.

В то же время я видел интерес Мольтке, но дойч был человеком чести, да и Ната не пала так низко, чтобы крутить шашни за моей спиной. Пару раз мелькала мысль дать ей свободу, чтобы она могла устроить жизнь по своему желанию. Но сын Иван был сдерживающим фактором – я не хотел влияние чужих людей на моего сына, который рос не по годам быстро. Может все дело было в моем возрасте, ведь если не считать омоложения мне уже семьдесят лет. А если приплюсовать скачок во времени – переваливает за две сотни. Немудрено, что подростковая игра гормонов давно закончилась и я более трезво смотрел на все радости жизни.

Санчо наслаждался безмятежной жизнью – вот на нем точно не сказалось ни омоложение, ни скачки во времени. Весь его день, да и ночь были посвящены двум делам – женщинам и деле. Редко какой муж не гнался за моим сыном в порыве ревности, обнаружив свою жену в его объятиях, но Санчо все сходило с рук. Во-первых, Русы его считали ребенком в огромном теле, во-вторых, он был моим сыном. Даже в порыве ревности обманутые мужья понимали меру опасности, причини они непоправимый вред неандертальцу. Поэтому, чаще всего такие разборки заканчивались обычными тумаками и проклятиями, где виноватый Санчо не предпринимал попыток защититься, стоически снося побои.

Я все больше времени проводил в компании Тиландера, Лайтфута и Бера, обсуждая насущные дела. Лайтфут умудрился снять с кораблей по одной пушке и установить их в каждом из наших временных поселений. С его легкой руки все четыре поселения получили названия: главное называлось Форт Росс. Поселение Мольтке получило название Форт Авангард, а поселения по правой и левой стороне реки соответственно Форт Декстра и Форт Синистра. Это уже я блеснул знанием латыни, внося свою лепту в названия.

После очередной беседы с Мунге, который обещал начало сезона дождей в ближайшие дни, собрал свой Совет, для обсуждения пары идей. Кроме Наты, Труди, американцев и Бера с остальными моими сыновьями, присутствовали капитаны кораблей. Именно их касалась одна из идей: я хотел отправить один из кораблей с картофелем, ячменем, пшеницей и чечевицей в Максель. Идея пришла спонтанно, при виде колосящейся пшеницы. Кроме того, несколько раз мы откладывали поездку вверх по реке в поисках каменного угля, паровой котел «Руси» на дровах работал лишь на половину своей эффективности.

– Скоро дожди, со слов Мунге их можно ожидать уже на следующей неделе. И хотя пшеницу немного рано убирать, но мы приступим к этому завтра. Если пойдут дожди она просто поляжет и мы потеряем больше половины урожая.

– Как долго здесь могут идти дожди? – Ната задала вопрос, написанный на лицах присутствующих.

– Я точно не знаю, да и Мунге путается со сроками. Но насколько я знаю, такие сезоны могут быть от одного до трех месяцев. Поэтому, убрав пшеницу мы снова посеем все наши сельхозкультуры, надеясь, что чрезмерная влага им не повредит.

– Макс, наши поля не затопит? – Тиландер сосредоточенно грыз ноготь большого пальца. Опасность затопления нашего сельскохозяйственного острова, да и самого большого острова все время не давала расслабиться. Мы сделали, что могли: срезали берег реки на протяжении трехсот метров в трех километрах выше по течению. Если большая войда пойдет, в этом месте она должна уходить из основного русла, прокладывая путь к океану. Вряд ли Вольта очень сильно поднимается во время сезона дождей: следы наводнений нам так и удалось найти. Тем не менее угроза затопления все время висела в воздухе и заставляла переживать. Если бы планировали здесь жить постоянно, то устроили бы дамбы, обезопасив острова. Но ради одного или двух лет проживания, такой труд был непрактичен.

– Мы сделали, что могли, – озвучил вслух свои мысли, – будем надеяться, что уровень реки не поднимается очень сильно. К тому же берега Вольты невысокие, пологие, таким образом сама природа предусмотрела систему водослива. Меня беспокоит лишь одно, успеем мы убрать урожай и посеять новый.

– Если погода продержится неделю то должны успеть, – капитан «Зерга» Балт проявил себя настолько увлеченным фермером, что я автоматически сделал его временным ответственным за сбор и уборку урожая.

– И второй вопрос, – мой голос перекрыл гвалт, поднявшийся после слов Балта, – надо отправить корабль в Максель и Берлин, узнать какая там ситуация. Корабль пойдет не просто в разведку, – поднял руку, призывая к терпению. – Там остались наши соотечественники и мы отправим им ячмень, пшеницу, картофель и все что у нас есть в разумных пределах.

– Герман, – Тиландер поднялся услышав свое имя, расправив плечи, убежденный, что в Максель отправится он.

– Я готов, Макс!

– Подожди, ты нужен мне здесь. Кто кроме тебя сможет отправиться в Максель и вернуться? Какой из наших кораблей лучше справится с этой задачей?

Тиландер задумался лишь на миг, я даже успел перехватить его взгляд, устремленный на Балта.

– Самый опытный капитан сидит здесь, – Тиландер указал на Балта, – да и «Зерг» в скорости уступает лишь «Катти Сарк».

– Не уступает, – чуть слышно возразил Балт, и поднявшись продолжил:

– Макс Са, я со своей командой смогу отправиться на помощь нашим людям и вернуться задолго до того, как Большое Море скует льдом.

Большим Морем Русы стали называть Средиземное Море, название пришло с «христоверами», так и осталось. До них Русы его называли Море, лишь я и американцы могли называть так как по карте было обозначено.

Мне не очень хотелось отпускать Балта, он оказался весьма ценным человеком, все проблемы, связанные с хранением агрокультур были завязаны на нем. Но Тиландер мне нужен был для глубокой водной разведки материка вверх по реке, поездка американца исключалась.

Еще с полчаса обсуждали насущные проблемы: с момента переселения у нас родилось двадцать три ребенка и умерло четыре человека. Все данные о рождении и смерти вписывалась в большую книгу, аналог церковной книги или книги ЗАГСа. Были потери и в скотине – несколько слишком смелых свиней утащили крокодилы, прежде чем мы от них избавились. В остальном жизнь шла без проблем – река кормила сытно, охотники приходили с богатой добычей, а наш скот жирел. Наш остров животные объели дочиста, пришлось их временно перевезти на третий островок выше по течению. С ними переселились пастухи и часть воинов, чтобы осуществлять охрану. После сезона дождей, трава бурно пойдет в рост и животных можно будет вернуть на главный остров.

– Макс Са, позволь мне отправиться с Балтом навестить наших людей, – просьба Мольтке меня не удивила. Хотя Дойчи уже стали Русами, часть их все еще оставалась в Берлине, может с этим было связано желание Ганса. В любом случае острой необходимости в нем сейчас не было, а в дороге он будет надежным товарищем для Балта. Корабль решили отправить сразу после жатвы пшеницы и уборки картофеля. Самого Балта я освободил от всех работ, чтобы он буквально по каждой доске перепроверил «Зерг», очистил дно от ракушек, проконопатил заново если в этом есть потребность.

Мал в последнее время не проявлял интереса к государственным делам – у них с Белоярой родился третий ребенок и молодой отец всецело был занят семьей. Урр не отлипал от Бера, младший сын вымахал настоящим гигантом, став почти на голову выше меня. Урр переплюнул даже Санчо, только неандерталец был вдвое шире в плечах и втрое объемнее в талии.

Пшеницу мы успели убрать, но высохнуть она не успела, когда начались дожди. Картофель приходилось копать уже под дождем. Истосковавшиеся по дождю люди первый день с криками радости встречали осадки. Но уже на третий день, монотонно капающий дождь вызывал раздражение: почва под ногами превратилась в грязь, ноги скользили. Но был один положительный момент – дождевая масса сбивала пыль с воздуха, даже дышать стало легче. Солнечный диск был плотно закрыт дождевыми тучами и пылью в атмосфере, но глубине души росла надежда увидеть солнце после сезона дождей.

«Зерг» отплыл на восьмой день начала дождей. В Форт-Росс стеклись жители остальных фортов, предупрежденные про экспедицию на Родину. Стоя на палубе Мольтке усиленно махал рукой толпе на берегу, но мне кажется, что этот жест предназначался не им. Кроме своих штатных матросов Балт взял с собой еще десяток вооруженных Русов – не исключено, что им придется высаживаться на берег, прежде чем дойдут до Макселя.

Время для поездки в Максель выбрано было с умом: «Зерг» достигнет широт нашей Родины примерно в середине июня, когда должна быть максимально теплая погода в Средиземном море. Вся команда была снабжена теплой одеждой на случай низких температур в Макселе. В ночь перед отплытием мы провели совещание в узком составе: я, Тиландер, Балт и Мольтке. Само путешествие Балта не пугало, но у него возник резонный вопрос – что делать если Большое Море будет сковано льдом. И именно в этом случае наличие Мольтке было как нельзя кстати. Вспомнив передачу про освоение Северного полюса, я предложил часть пути пройти по льдам, если «Зерг» не сможет подойти к берегу. Единственным условием досрочного возвращения экспедиции была ситуация при котором ледяное поле начинается уже у Гибралтара.

Мольтке настаивал, что, даже высадившись у земли Панса, за Гибралтаром закрепилось это название, он сможет по суше достигнуть Портбоу, а потом и Макселя. Но я отказал ему: слишком большой риск идти по суше сотни и сотни километров при экстремально низких температурах. Да и груз пришлось бы нести на себе, много и далеко так не унесешь.

Шел третий день как «Зерг» растаял среди водный струй белесого тумана когда я объявил Тиландеру, что пора отправиться в верховья Вольты. Сезон дождей для экспедиции был выбран неслучайно. Я помнил, что племя Нуахили со слов Мунге приходит к реке в это время. И второй причиной было то, что уровень воды станет выше, позволив «Руси» пройти максимально вверх по течению. Возвращение «Зерга» не ожидалось раньше двух месяцев, посевные и уборочные работы были закончены и Русы практически изнывали от безделья, размокая под непрерывным дождем.

Уровень воды в реке начал постепенно подниматься с десятого дня дождей, достигнув отметки в момент нашего прибытия на остров. Еще метр и весь наш урожай окажется под водой. Опасность была не в этом – семена перенесли бы кратковременное затопление, угроза была в возможности размытия верхнего слоя почвы. Поднявшись еще на полметра, Вольта успокоилась – уже пятый день уровень воды был стабилен. Мы поднялись на «Руси» на два километра, где своими руками убрали часть берега: воду с шумом уходила через разрушенный участок, образовав широкую пойму. Весь масштаб оценить было невозможно, видимость ограничивалась чуть более сотней метров.

Двухнедельные дожди мало оказали влияния на видимость, основное загрязнение атмосферы было куда выше линии туч. Тем не менее, субъективно каждый из нас старался убедить себя и собеседника, что «чуть лучше стало видно». Мунге говорил, что к реке Нуахили приходили примерно две руки дней спустя. Обосновавшись лагерем у разлившейся реки, дикари приступали к ловле рыбы, заготавливая ее впрок. Сразу после сезона дождей начиналась жара, но этот год мог быть с сюрпризами в отношении солнечного тепла.

Температура воздуха все время держалась в районе двадцати – двадцати пяти градусов по Цельсию, что для этого района было довольно мало. А с началом сезона дождей стало еще прохладнее – ночью без костра или без теплой шкуры начинало ощутимо знобить.

Убедившись, что посевам не грозит подтопление, стали готовиться к экспедиции. День пути по берегу реки мог означать и двадцать пять километров и все пятьдесят, все зависит от сопутствующих факторов и человеческой выносливости. Именно в день пути обозначил Мунге расположение поселения Нуахили во время миграции к реке. На семнадцатый день начала сезона дождей, небо смилостивилось – появились небольшие паузы в водяных потоках сверху. Решив не откладывать больше экспедицию, дал команду готовиться к выходу с утра следующего дня.

Глава 9
Нуахили

За полгода на этом месте нам удалось найти необычное дерево с красной сердцевиной. Оно практически тонуло в воде, плохо разгоралось, но разгоревшись горело с гулом, давая очень сильный жар. Именно из него приготовили поленья для предстоящего плавания. Весь трюм и палуба парохода была забита красными поленьями.

Беру пришлось остаться, чтобы охранять мою семью и весь форт целиком. Я даже не пробовал оставить Санчо, это было бесполезно. Лайтфут и Мург наконец наладили новую мастерскую-кузню и вновь принялись за любимое дело. Мала тоже не стал брать, к чему он отнесся спокойно, а вот Урр проявил настойчивость не по годам и положению. Труднее всего было с братьями Лутовыми, несмотря на отвращение к водным экспедициям, братья непременно желали плыть со мной. Но я помнил их зеленые лица и боязнь воды. Кроме того, Бер лично отобрал и передал в подчинение Урру пятнадцать лучших воинов.

– Неправильно это, – гудел в бороду Богдан, недовольный моим решением, – ты уплываешь, а мне здесь с бабами подштанники стирать?

– Богдан, мы просто поднимемся вверх по реке, со мной двадцать человек с ружьями, мы к тому же на пароходе, что может случиться? – Лесоруб недовольно сопел, не находя аргументов чтобы возразить. Общее руководство оставил за Малом, но попросил Лутова приглядывать за сыном и помогать ему. Кроме того, в Форт-Росс оставался Баск, на которого дополнительно легли заботы Балта по сохранению собранного урожая.

Ната впервые не изъявила желания сопровождать меня, сославшись на малый возраст Ивана. Труди была не против, но «Русь» и так была забита под завязку, в единственной каюте кроме меня должны был спать Тиландер и Санчо. Возьми я Труди, обоим придется спать на палубе под дождем. А что касается Наты, внутренне чувствовал, что назрел разговор, но решил его отложить до возвращения.

– Отдать швартовы, – слушаясь команды Тиландера забегали матросы, «Русь» медленно стала пятиться назад, выбираясь на стремнину. Только я открыл рот, чтобы похвалить матросов за слаженную работу, как небо расколола невиданной силы молния, озарив на мгновение половину небосвода. Через секунд двадцать пришел гром такой силы, что некоторые Русы попадали на палубу закрывая голову руками.

– Что это было, Герман? – спросил у американца, озадаченный яркостью молнии и силой грома.

– Не знаю, Макс, но такой молнии и грома я не видел, нехороший знак, нехороший, – забормотал Тиландер, явно подавленный произошедшим. Может американец слишком близко принял к сердцу гром и молнию, я в этом видел лишь силу природной стихии. Было немного странно, что все это совпало с уменьшением дождевого потока, когда казалось, что апогей дождей уже прошел. И то, что это произошло в момент нашего отплытия являлось совпадением, но многие из Русов с опаской косились вверх, словно ожидали нового знака с небес. Только Санчо реагировал предсказуемо – устроив себе среди поленницы дров удобную лежку, неандерталец поглощал очередную порцию окорока.

Набирая обороты пароход пошел вверх по реке, приходилось быть осторожными, навстречу попадались раскидистые деревья, плывущие по воде. Ловко лавируя, «Русь» уверенно ползла вперед, течение стало ощутимо сильнее, и мы ползли со скоростью черепахи. Несколько раз на плывущих деревьях попались небольшие обезьянки, завидев людей животные пронзительно кричали, словно звали на помощь. Но Тиландер не стал рисковать, несмотря на просьбы Санчо – острые сучки дерева могли нанести повреждение обшивке парохода.

Вольта не текла прямо с севера на юг: часто река петляла, на нашем пути встретился небольшой островок прямо на излучине. Несколько крупных деревьев застряло на нем, образовав небольшую плотину. Переливаясь через деревья, воды реки создавали небольшой гул, слышимый даже при работе паровой машины.

Мы плыли, держась правого берега: именно на этой стороне неизвестные преследовали Мунге. Последний, стоя рядом со мной, пристально всматривался в берег. Когда «Русь» сделала очередной поворот налево, следуя руслу реки, Мунге указал на берег рукой:

– Здесь, Макс Са!

– Твое племя здесь? – я уже хотел отдать команду Тиландеру, чтобы стал на якорь, когда дикарь пояснил.

– Здесь меня хотели убить.

Используя весь имеющийся словарный запас, Мунге пояснил, что в тот день он преследовал раненую антилопу и сильно удалился от племени. Наткнулся на группу незнакомых охотников, отдыхавших после удачной охоты. Чаще всего такие встречи бывают без кровопролития, но неизвестный стали кидать копья. Мунге бросил в ответ и попал в одного. Они отрезали ему путь на север, а с востока преградой была река. Парень бросился бежать, сознавая неравенство сил и если бы не Великий Дух Макс Са то уже давно его душа блуждала бы по полям Другой Охоты.

Рассказывая Мунге жестикулировал, строил гримасы, пытаясь передать весь ужас и безысходность своего положения не встреться мы ему в тот день.

– Твое племя узнает тебя?

Мой вопрос смутил Мунге. Помявшись, он рассказал о своих страхах, что племя может принять за Злого Духа, ведь его не было много времени. Я и раньше расспрашивал его о структуре племени, численности. У меня был свой интерес – женщины всегда были у нас в меньшинстве. А вулканическая зима не пощадила больше всего детей и женщин. Мужчины, как наиболее сильные, лучше питающиеся выживали лучше даже с учетом несчастных случаев на охоте и сражения.

Нам нужны были молодые и сильные женщины, чтобы восстановить численность Русов. Племя Мунге подходило идеально: они не были каннибалами, вели полуоседлый образ жизни и, если судить по Мунге, были неплохо умственно развиты для своего времени. Я надеялся решить вопрос с вождем полюбовно, для этого на пароход были загружены ножи, топоры и немного посуды. Все эти предметы существенно облегчат жизнь Нуахили и компенсируют потерю женщин. Если полюбовно не удастся – Русы разнесут любое племя в Африке, но своего добьются. С одной стороны это жестоко и несправедливо, но разве не именно так происходило на протяжении всей истории человека?

Мунге вновь оживился спустя два часа после нашей беседы: он то всматривался в берег, то закрыв глаза бормотал про себя непонятные слова.

– Это здесь, Макс Са, дальше идет ногой, – как и всякий изучающий язык Русов, дикарь не ладил с глаголами, существительными и остальными правилами языка.

– Герман, мы на месте, – американец мотнул головой, давая понять, что меня услышали. Пароход сбросил обороты и на малом ходу начал сближаться с берегом, меряя глубину. Заякорились напротив огромного дерева, росшего на берегу: в этом месте берег был обрывистый, и вода не выходила из русла. Шлюпка вмещала десять человечек – первыми на берег высадились Урр, Санчо и восемь вооруженных Русов. С неба снова начало накрапывать. Когда высадились мы с Тиландером и Мунге в сопровождении троих Русов, периметр уже был осмотрен. Кроме матросов я оставил на пароходе четверых вооруженных Русов, если с плавсредством что-то случится нам придется несладко.

Мунге уверенно повел нас на запад: под ногами чавкала грязь, временами шли в воде по колено. Немного забирая к югу, наш проводник вывел нас к группе больших деревьев и остановился, ища меня взглядом. По моим прикидкам мы отошли на запад примерно метров триста и прошли к северу вдвое больше.

– Надо кричать, – Мунге ждал моего ответа. Кивнул ему, не до конца понимая о чем говорит парень. Тот, сложив руки наподобие рупора, издал странный крик, напоминавший крики ночных птиц, слышанных нами ранее. Мунге прокричал три раза выжидая интервал больше минуты, прежде чем мы услышали похожий крик в ответ. Если судить по силе звука, кричавший был в паре сотен метров.

– Урр, приготовьтесь, – скомандовал сыну. Еще до моей команды люди Урра держали ружья наизготовку, целя в белесое пространство. Крик больной птицы послышался совсем близко, Мунге ответил на него сразу и Урр негромко дал наводку:

– Возле деревьев вижу троих.

Присмотревшись, я увидел человеческие фигуру, почти сливавшиеся с деревьями.

– Сух ми Мунге! – прокричал наш проводник. Молчание длилось минуту, пока одна из фигур не отделилась от дерева, переспросив:

– Мунге?

– За, за, – судя по интонации Мунге говорил «да».

– Всем быть готовыми, – вполголоса отдал приказ Урр. Младший сын Мии отличался от Мала благоразумием и хладнокровием.

Еще окло минуты продолжался диалог Мунге с неизвестными, прежде чем он радостно возвестил:

– Они меня звать.

– Иди, – разрешил дикарю. Торопливо протрусив в сторону деревьев, Мунге достиг своих собратьев. Они о чем-то говорили, но язык Нуахилей мы не знали, да и слышались скорее возгласы, а не слова.

Вернулся Мунге в течении пяти минут: трое дикарей старше его по возрасту следовали за ним, опасливо косясь на моих воинов. Мунге переводил в обе стороны, хотя все наше общение свелось к желанию увидеться с вождем, а дикарей интересовали откуда мы такие и что за странные копья у нас на руках. Луков у них я не заметил, а вот копий было по три-четыре у каждого. Тонки и не очень длинные, скорее похожие на дротики римлян, чем на копье средневекового воина.

– Они звать, – перевел Мунге, когда один из дикарей, видимо старший в группе, высказал гортанно «хале» и зашагал в сторону деревьев. Сохраняя боевой порядок – мы с американцем внутри круга Русов, ощетинившихся ружьями, последовали за дикарями.

За первой группой деревьев открывалось ровная низменность, заполненная водой примерно по колено. В этой воде бродили дикари, периодически нанося удары по поверхности дубинами или заостренными острогами. При нашем появлении дикари бросали свое занятие, но грозный окрик старшего из группы приветствия, возвращал их к работе. Вторая группа величественных деревьев находилась на противоположной стороне низменности. Здесь начиналась возвышенность и среди великанов деревьев были разбросаны хижины. Первоначально я подумал, что это разборное жилье из веток и шкур, которое встречал повсеместно. Но я ошибся – хижины были обмазаны глиной и скорее всего являлись постоянным жильем.

Две самые большие хижины расположились у подножья могучего дерева, при нашем подходе там собралась ватага любопытных детишек и несколько молодых женщин. Еще пересекая низменность, заполненную водой, обратил внимание, что мужчин было мало. Большинство рыбаков или охотников на рыб, были женщины. Из одежды на них, как и на мужчинах, встретивших нас, были только куски шкур, скрывавших часть бедер и ягодиц.

Вождем оказался пожилой мужчина с безобразным шрамом, пересекавшим лицо. Завидев его, Мунге подбежал и распластавшись перед ним, поставил его ногу себе на голову, как это он сделал при встрече со мной. Из второй хижины вылез неприятный тип средних лет, весь увешанный раковинами, фрагментами костей. На столбе у входа в хижину был прикреплен череп хищной кошки, скорее всего льва.

Между Мунге и вождем состоялся диалог, постоянно прерываемый толпой зевак: не меньше двух десятков женщин, шесть или семь мужчин и столько же детей слушали разговор. Иногда зеваки начинали так громко выражать свои чувства, что вождю и Мунге приходилось останавливаться. Закончив разговор, Мунге подбежал ко мне:

– Макс Са, сделай Большой Шум!

– Он просит чтобы выстрелили, – первым догадался Урр. Получив мою отмашку, сын поднял ствол ружья вверх и спустил курок. Из всех дикарей на ногах остался только Мунге, он не раз видел, как стреляют и уже притерся к этому. Большая часть дикарей упала в грязь, прикрывая голову руками. С дикими криками пара детишек сорвалась прочь, одна женщина кинулась за ними, истошно вопя и размахивая руками.

Прошло несколько минут, прежде чем увещеваниями Мунге дикари осмелели подняться на ноги. Если раньше на нас смотрели с интересом и страхом, то теперь в карих глазах Нуахили плескался ужас. Вождь принял единственно правильное решение – опустившись у моих ног, приподнял и поставил себе на голову стопу. Неприятный тип с ракушками и костями последовал его примеру, его руки била дрожь, передавая ее моей ноге.

Мунге несколько минут долго и настойчиво говорил с Нуахили, судя по интонации успокаивая их. Вождь, которого звали Хмана, дал указания молодому воину и тот кинувшись в его хижину выволок оттуда роскошную шкуру льва. Постелив шкуру на пригорке, Хмана жестами пригласил меня садиться.

– Не теряем бдительности, – приказал Урру, садясь на предложенное мне место.

– Мунге, мне надо поговорить с вождем, будешь переводить ему мои слова.

Переводчик из Мунге был так себе, но основную цель он смог донести до вождя. Великий Дух Макс Са нуждается в женщинах, молодых, здоровых и сильных женщинах. За это, Великий Дух будет защищать племя Нуахилей от Схапити. Услышав «схапити» я уточнил у Мунге о чем речь, потому что в моих словах об этом не было речи.

– Схапити напали и убили много воинов, воинов мало, женщин много, – невозмутимо пояснил Мунге, преисполненный величием от своей роли переводчика. Информации о схапити было мало, суммируя все что знал о них, сделал для себя заключение, что схапити каннибалы и гроза окрестных племен. Что -ж в моей прошлой жизни кое-кто тоже мог претендовать на роль схапити.