Текст книги "Возрождение (СИ)"
Автор книги: Ивар Рави
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Глава 27
Саксы
Я недооценил размеры корабля, отправившегося нам навстречу. По мере уменьшения дистанции, стало ясно, что это одномачтовая шхуна, а не баркас. Шхуна шла под косым парусом, основной четырехугольный парус корабль почему-то не поднял. Когда дистанция сократилась до двух сотен метров, на неприятельском корабля стали убирать парус.
– Убрать паруса, – прозвучала команда Тиландера. «Катти Сарк» под одним кливером медленно дрефовала, сближаясь с неизвестным судном. Отлив нес шхуну прямо на нас, но моряки там тоже знали свое дело. В воду ушел якорь, шхуна замедляя ход, стала дрейфовать параллельно нашего парусника.
– Кто вы такие? – донесся на ломаном английском голос с неприятельского корабля. Тиландер, приложив рупор к лицу, ответил:
– Это парусник «Катти Сарк» императора Русов Макс Са. С кем мы говорим?
– Порывы ветра заглушили ответ со шхуны. Американец повторил свой вопрос и в этот раз до нас отчетливо долетел ответ:
– Это земля короля Альфреда Четвертого, истинного короля саксов и пиктов. Если ваши намерения не враждебны, следуйте в порт и будьте гостьми.
Я переглянулся с Тиландером – слишком все просто получалось. Мы появились на четырехмачтовом паруснике, наша палуба полна вооруженных людей. А нас просто так приглашают в гости.
– Мы не враги, – подсказал ответ Тиландеру, – следуем в ваш порт.
На «Катти Сарк» взметнулись паруса и парусник величаво проследовал к северу, оставляя судно саксов по левому борту. Те возились, поднимая якорь – Тиландер заложил галс, чтобы дать возможность саксам пойти впереди.
– Я не знаю карты дна, – ответил он на незаданный вопрос. Дождавшись шхуны саксов, мы продолжили движение по кильватерному следу. Подходя к берегу, американец довольно хмыкнул, оценив пристань: здесь были швартовочные тумбы, и группа людей ожидала нашего прибытия. Корабль саксов стал на якорь, не пришвартовываясь – вся пристань оказалась занята парусником «Катти Сарк». У саксов даже оказался трап: Бер сошел первым с пятью воинами. Встречавшие не выказывали враждебности, их мечи так и оставались в ножнах. Двое из группы встречавших, сделали несколько шагов, становясь перед Бером. Мой сын проигнорировал приветствие, следя как по трапу спускаемся мы с Тиландером.
Картина на пристани напоминала типичное средневековье: двое, явно из высокого сословия, рассматривали нас, явно в нетерпении и раздражении, потому что Бер не ответил на приветствие.
– Господа, позвольте представить, император Русии, Великий Дух Макс Са, – Тиландер отвесил шуточный поклон, но встречавшие не увидели подкола.
– Граф Нарти и граф Соултер к вашим услугам, сир, – саксы отвесили ответный поклон. Меня так и подмывало рассмеяться, настолько не вязались титулы графов с одеждой их обладателей. Одеты саксонские дворяне были примерно так, как одевались простолюдины Русов: домотканая рубаха ниже пояса, перетянутая ремнем с висевшим на нем мечом. На ногах что-то наподобии кальсон – широкие у бедер и сужающиеся к лодыжкам. На ногах грубые туфли с деревянной подошвой. Накинутые на плечи шкуры, скрепленные у правого плеча массивной пряжкой, довершали наряд графов. Головного убора на обоих не было.
– Могу я видеть короля?
– Он послал нас встретить вас, увидев ваш прекрасный корабль, наш король проявил любопытство и пригласил вас во дворец, – саксы повторно отвесили поклон и не проявляя враждебности, попросили следовать за ними. Любопытные местные жители глазели на нашу процессию: половину воинов я оставил на паруснике, вдруг саксам придет в голову захватить корабль.
Городок преимущественно состоял из каменных лачуг, но к чести саксов, дорога была неплохой: хорошо подогнанные булыжники, а по левой стороне улицы неглубокий арык, по которому текла грязная вода с неприятным запахом.
Дворец Альфреда 4 напоминал постоялый двор из книжек Дюма: трехэтажное задание с множеством окон. У входа стояла охрана – четверо вооруженных копьями и мечами мужчин в меховых шапках и шкурах, накинутых на плечи. Добротные деревянные ворота открылись без скрипа – внутри царил полумрак, света свечей на огромной люстре едва хватало чтобы осветить центр, где стояло подобие трона. Несколько саксов, одетых как наши провожатые, что-то усиленно шептали на ухо монарху, сидевшему на троне. При нашем появлении разговоры стихли – графы Нарти и Соултер встали у трона, положив руки на рукояти мечей.
На несколько секунд установилась тишина – я смотрел на мужчину, сидевшего напротив меня. Примерно под пятьдесят лет, с красным оплывшим лицом и ощутимо лишним весом. Первоначальное впечатление словно мясника или пьянчугу спешно выдернули из-за стола с выпивкой и спешно набросив на плечи роскошную ткань алого цвета, усадили в трон.
– Мне сказали император Русов, – голос Альфреда, четвертого своего имени, неожиданно оказался звучным и приятным.
– Император Русов не привык разговаривать стоя с теми кто ниже его по рангу, – мои слова ударили саксов словно кнутом. Несколько человек дернулись, но Альфред проявил благоразумие. Довольно проворно встав с трона, король сделал три шага вперед и остановился передо мной:
– Простите за нарушение этикета, мы так долго живем среди дикарей, что сами в них превратились. Добро пожаловать, господин император!
– Не стоит извиняться, – я пожал протянутую руку и спросил: – Где мы можем поговорить?
– За обедом, простите, я не расслышал вашего имени.
– Макс Са, а вас, как я понял зовут Альфред?
– Да, четвертый, -со вздохом произнес король и кивнул одному из своих слуг. Тотчас открылась боковая дверь и в комнату начали вносить еду. Должен признаться, что система у саксов была налажена лучше, чем у меня. Я никогда не придавал значения торжественности приема пищи, часто деля трапезу с любым. У Альфреда все обстояло иначе, он спросил меня кого из своих дворян я предпочту видеть за столом. Выбор был невелик – Тиландер и Бер оказались моими «графами».
– Сегодня нам компанию составят, – Альфред на секунду задумался, – герцог Фалмут и граф Кокрейн.
Вышеназванные господа присоединились к королевскому столу. Помня о своем проколе, Альфред не сел во главе стола. Мы оказались друг против друга, оставив пустым место во главе. Маркиз Фалмут и граф Кокрейн сели на стороне короля саксов. – Давайте утолим голод, у меня столько вопросов, ведь мы ждем вас больше трех сотен лет.
– Триста восемьдесят восемь, – уточнил Фалмут, получив от короля недовольный взгляд.
– Об этом потом, сначала еда! – Показывая пример, Альфред руками разорвал жаренную куропатку. Одну часть протянул мне, во вторую впился зубами, давая понять, что еда не отравлена. Еды на столе было предостаточно – запеченная рыба, жареное стейками мясо, дичь. А вот с растительной едой дела обстояли хуже – какие-то коренья, оказавшиеся медвежьим луком. И клубни, на вкус сильно напоминавшие красную свеклу. И еще на десерт подали маленькие сморщенные плоды, оказавшиеся шиповником.
– Макс Са, вы не против присутствия на разговоре маркиза и графа?
– Нет, – я вытянул ноги под столом, с едой переусердствовал, хотелось попробовать все.
– Я начну с вашего позволения, – Альфред рыгнул и нисколько не смущаясь начал разговор:
– Мы, как вы уже наверняка знаете, потомки части экипажа «Аталанты», решивших осесть на своей исторической Родине.
– А почему я должен знать? – удивленный король, вскинул на меня глаза:
– Ну так вы же потомки тех, кто остался на корабле, когда он ушел отсюда? Только одного не пойму, – Альфред впился взглядом, – почему не император Англов, Бритов или Пиктов? Откуда желание быть императором Русов?
– Дорогой Альфред, вы продолжите рассказ, обещаю, вы получите ответы на все свои вопросы!
Обрадованный король саксов продолжил:
– Наши предки долго не могли выбрать место для будущего поселения, пока не решили осесть здесь. Отсюда можно заметить корабль, если он направляется в сторону Уэссекса…
– Уэссекса? – удивился я словам Альфреда.
– Один из младших офицеров, что покинул «Аталанту» хорошо знал историю. В древности эта территория была королевством Уэссекс, потому и было принято решение основать город Фалмут, а королевство именовать Уэссексом. Герцог Фалмут является потомком офицера-историка.
При словах короля, упомянутый герцог привстал и отвесил поклон.
– Так я продолжу, – Альфред снова рыгнул, – долгие годы наши предки-основатели ждали, что корабль вернется за ними. Они ловили рыбу, охотились, отгородились от племен пиктов, надеясь на воссоединение с командой. Но годы шли и тогда они решили, что навсегда остались на островах Британии. И вот триста сорок девять лет назад, мой прапрапрадед в восьмом поколение был коронован под именем Эдуарда Первого. Его сына назвали Альфредом, и каждый последующий сын получал имя деда. Таким образом, я восьмой король этой династии и именуюсь Альфредом Четвертым, а мой сын станет королем Эдуардом Пятым. Наши предки постарались сохранить существовавшее положение вещей их Родины. Все моряки с «Аталанты» стали дворянами, грамотой, пожалованной Эдуардом Первым. Простолюдины из местных племен, которых наши предки приняли в подданство, стали жителями Уэссекса. Среди них тоже есть дворяне, за многие годы без этого не могло обойтись, – вздохнул Альфред.
Пользуясь паузой, герцог Фалмут вставил:
– Они из новых дворян, при Дворе их влияние мало.
– Так как был риск, что наши предки могут раствориться среди многочисленных местных племен, было принято решение создать школы, где дикарей обучали языку, прививали им любовь к Христу и Божьим Законам. Каждый из нас, передавал своим детям, что рано или поздно явятся наши соплеменники и мы воссоединимся. И мы этого дождались! – Улыбка тронула лицо короля.
Альфред рассказывал больше двух часов – как они воссоздали судебную систему, сборы налогов и податей, воинскую повинность. Получалось, что они воссоздали Англию в миниатюре с оглядкой на местные реалии. Когда Альфред закончил, на пару минут воцарилась тишина – саксы, затаив дыхание ждали моего рассказа. Язык они сохранили хорошо, конечно, встречались обороты и слова, которые я не знал, но мы прекрасно могли общаться. По ходу его рассказа я вспоминал записи в судовом журнале «Аталанты», удивляясь, как легко ассимилировали предки Алолихеп и как сильно сохранили свое прошлое сбежавшие матросы.
– Среди моих людей есть потомки экипажа «Аталанты», – это было правдой, но после покорения Ондона прошло больше ста шестидесяти лет и вряд ли кто из Русов помнил и знал о своих предках из города на Ниле.
– Но я сам, как и большинство моих людей, не являемся потомками людей с корабля, оставившего вас здесь.
– Граф Тиландер, – следуя правилам саксов, произвел американца в графы, – является американцем. А граф Бер, – жест в сторону сына, – прямой потомок кроманьонского вождя. Для ваших предков оставалось загадкой, как они попали в дикие времена?
– Это загадка и для нас? – Альфред привстал на своем стуле, – вы знаете ответ?
– Есть такие кротовые норы во времени, – лица собеседников выражали недоумение.
– Лазейки во времени, когда человек, корабль или группа людей может попасть в прошлое. Это случилось с вашим кораблем, это случилось с самолетом графа Тиландера и со мной, – не стал уточнять, чтобы не перегружать собеседников.
– Что такое самолет? – не утерпел граф Кокрейн, не проронивший до этого ни единого слова.
– Это такой тип парусника с восемью мачтами, – не имело смысла объяснять, что такое самолет. Для них это будет выглядеть ложью. Но даже упоминание о восьми мачтах заставило саксов нервно вскрикнуть.
О России и русских Альфред не имел понятия: видимо предки тоже мало знали и не оставили об этом записей. Сбежавшие матросы, спустя годы проживания в этом месте, умышленно отказались от самоназвания «британцы или англичане», вернувшись к историческому «саксы». Рассказывал я долго, но дозированно. Из моих слов получалось, что есть империя Русов, занимающая практически всю территории Европы. О Европе у саксов были довольно посредственные знания: предки оставили им записи, где призывали опасаться французов и испанцев. Для них Европа располагалась очень далеко и была населена опасными дикарями французами и испанцами. Тиландеру не очень понравились слова о его предках, но американец сдержался.
– Мы все же один народ, – радостно выделил момент Альфред, когда я повторно упомянул о том. Что среди Русов есть потомки с корабля «Аталанта».
– Мы разные народы, но мы можем быть союзниками, торговать, обмениваться опытом.
Мое предложение саксы встретили с горячей радостью. Долгое время живя на острове изолированно, не видя серьезного соперника, саксы потеряли бдительность. После разговора Альфред пригласил нас прогуляться по Фалмуту: количество кузнецов и прочих ремесленников удивляло. Бер, едва потрогав лезвие меча и ножей в первой кузне, тихо шепнул мне, что качество стали у саксов значительно лучше. Вторым моментом удивившим меня, оказался строительный цемент. Каменные дома и сам дворец Альфреда были очень крепкими, камни скреплялись цементом. О прочности последнего стало понятно после пары ударов по цементу – нож высек искры. Технологию изготовления цемента стоило узнать любой ценой. И третье, что особенно обрадовало Тиландера – превосходный антрацитовый уголь, которым саксы отапливали дома. Месторождение угля находилось совсем недалеко, количество по словам саксов, было неисчислимое. Наше месторождение на полпути между Макселем и Берлином давно иссякло. Горняки искали, но найти месторождение не удавалось. Если наладить морское общение с саксами, после их детской наивности. Я не видел в них врагов, можно получать первоклассный уголь с доставкой на дом.
Саксы остались верны традициям английского лука – большинство воинов было вооружено именно таким лонгбоу. Наши ружья саксы изначально приняли за оружие с «Аталанты». Их удивлению не было предела, когда осознали, что оружие было создано заново.
– Наши предки, их сыновья, внуки и мы сами пытались, но у нас не получается, – пожаловался Альфред, восхищенно гладя приклад ружья Бера.
Взяв ружье сына, протянул его королю:
– Это подарок от меня, – глаза Альфреда сверкнули. По его указанию, граф Кокрейн принес ржавое ружье времен начала девятнадцатого века. У ружья был сломан приклад и отсутствовал боек.
– Это все, что осталось от предков, – посетовал король, – мы не смогли его починить.
Отсыпав королю два десятка патронов, показал, как пользоваться ружьем. Альфред радовался как ребенок, прижимая оружие к груди. Моих воинов, оставшихся у дворца, накормили сытно – даже не зная языка, с молодыми русами заигрывали местные девушки. На фоне довольно бледных саксов, мои смуглые и высокорослые воины смотрелись предпочтительнее.
Когда мы вернулись во дворец, навстречу выбежала девочка лет семи и кинулась королю в объятия. Следом вышел парнишка старше на пару лет:
– Мои дети, принцесса Эвелина и принц Эдуард. Кстати, Макс Са, у тебя есть дети?
– Трое сыновей, – я не сразу понял к чему клонит Альфред.
– Я отдам свою дочь за твоего сына, – девочка освободилась из рук отца и слегка присела, обозначая поклон.
– Я буду хорошей женой вашему сыну чужеземный король, – Эвелина снова бросилась в объятия отца, зарываясь с головой в его парчовой накидке.
«Династический брак, – пронеслось в моей голове, – а ведь это решение многих проблем, главное, чтобы Кинг оказался не глупее этой девчушки, она явно неглупа», – я протянул руку Альфреду:
– Почту за честь породниться с Великим Домом Уэссекса!
– Объявим помолвку и вечером закатим пир, – пожав мою руку Альфред похлопал герцога Фалмута по плечу:
– Полноте, дорогой друг, ведь мы не можем всю жизнь родниться между собой, так и выродиться можно. Об этом в «Завещании» писали наши предки-основатели.
– Как скажете, сир, – Фалмут поклонился, но взгляд, брошенный на меня не предвещал ничего хорошего.
«Нажил себе врага», – пронеслось в голове. Саксов я не боялся – во время прогулки по городу, оценивал численность воинов, оружие, физические данные населения. Одних воинов со мной, хватило бы играючи завоевать весь Фалмут и Уэссекс, если королевство состоит из этого одного города. Словно прочитав мои мысли, Альфред обратился к графу Кокрейну:
– Пошли гонцов во все дворянские семьи Уэссекса – в Бристоль, Глазго, Ньюпорт, пусть немедленно прибудут на королевскую помолвку.
– Сир, куда мы всех разместим? – Кокрейн выглядел смущенным.
– Накроем столы снаружи, рассчитывай на двести гостей, а ты Эвелина беги к маме и сообщи ей новость.
Сияющий король повернулся ко мне:
– Жаль мало времени, придется проигнорировать дворян Ньюкасла и Эдинбурга, им добираться несколько дней.
Даже не задав вопрос, я получил приблизительный ответ, что королевство саксов не уступает по численности населения моей империи. Следовало быть осторожнее с подарками и технологиями – саксов больше всего интересовало огнестрельное оружие. Это мы сегодня друзья, даже собираемся породниться. Кто знает, что будет спустя сто лет или еще больше. Никогда не вооружай своего друга, если не хочешь, чтобы он стал врагом. Что-то типа этого я слышал во время обучения в Звездном, жаль был невнимательный, мог бы запомнить больше полезной информации.
Глава 28
Русь изначальная
– Герман, я не шучу, это самый лучший вариант по-крайней мере для меня, кто не как ты меня должен понять? – американец вскинул седую голову. Время безжалостно состарило нас, напротив меня сидел семидесятилетний старик. Поседели даже его брови, не говоря о жидкой бороде. Я и сам выглядел не лучше – каждое утро начиналось с болей в спине, пояснице. Последние два месяца стал стремительно терять в весе, появилось отвращение к мясу, вкус еды изменился, часто отдавая ржавчиной или хлоркой. Трудно было не увидеть в этом группу симптомов Савицкого, сигнализировавшем о раке желудка.
– Макс, я не могу решиться на такое, это самоубийство, – высохшая рука американца легла на мое колено, – если твое решение бесповоротно, мы сделаем это вместе. Накрыв своей ладонью старческую руку друга, я молчал. Решение далось мне нелегко – я еще мог ходить, выполнять легкую работу, но финал был неизбежен. Еще задолго до первых симптомов рака думал как уйти из жизни когда придет это неизбежное время. За тридцать три года, прошедших после возвращения с Африки, Русы сделали громадный рывок в развитии. Империя теперь называлась Русь, у нас были развиты торговые отношения с Уэссексом, территория раскинулась от Гибралтара до северо-восточных границ бывших земель Дойчей. Два года назад мой сын Мал, превратившийся в пятидесятилетнего крепкого мужчину, попросил разрешения уйти с частью Русов на восток.
– Хочу туда, откуда ты родом, – скупо объяснил свой план Мал. Это несомненно было влияние Белояры, ставшей хранительницей письменности и истории Русов. Спустя год после ухода, от Мала пришел гонец, сообщивший, что он заложил поселение на берегу Большой Реки и назвал его Кий в честь своего первого внука.
– Макс, я дам указание, чтобы готовили корабль, – Тиландер отвлек меня от воспоминаний.
– Дедушка, дедушка, – в комнату вбежали десятилетний Слава и восьмилетняя Ника, дети моего сына Кинга. Дети бросились в объятия, спасаясь от матери, уэссекской принцессы Эвелины, превратившейся в сорокалетнюю женщину. Увидев, что дети под защитой деда, Эвелина отложила наказание, поинтересовавшись не хочу ли я поесть. Получив отрицательный ответ, невестка ушла, следом упорхнули и внуки, убедившись, что наказания не последует.
Тридцать три года пролетели очень быстро: я отчетливо помнил первую встречу с Альфредом четвертым своего имени, как мы договорились о свадьбе детей. Как помогли саксам со строительством двухмачтовых кораблей, способных достигать Макселя в неспокойную погоду. Развитие торговли принесло пользу обоим народам – каменным углем мы были обеспечены надолго, получили секрет цемента, узнали секрет сталелитейного дела саксов. Но и наши новые союзники не остались в накладе – через несколько лет, саксам стал доступен процесс изготовления огнестрельного оружия. Купцы с обеих сторон, курсируя между городами Руси и городами Уэссекса, способствовали обмену знаниями, культурой, языком. Среди моих подданных можно было встретить людей, неплохо говоривших на английском. Как и среди саксов появились любители языка Русов.
Король Альфред 4 умер на восьмой год нашего знакомства. Воспользовавшись молодостью принца Эдуарда, герцог Фалмут предпринял попытку захватить власть и убить принца. Но тому удалось бежать в последний момент, корабль доставил его в Максель к новой родне. А через пять дней тысячная армия Русов высадилась в Уэссексе и привела наследного принца к власти. Герцог Фалмут был повещен на центральной площади, но его три сына успели скрыться. Ходили слухи, что они пустились в бега на корабле в сторону Африки, но в те дни так сильно штормило, что едва ли побег оказался благополучным.
Тридцать три года союзнические отношения между Русью и Эссексом, как стал именоваться Уэссекс после попытки узурпации власти Фалмутом, были безоблачны. Саксы не забыли о нашей помощи: спустя семь лет после воцарения на престол Эдуарда 5, они пришли к нам на помощь, откликнувшись по первому зову. В 213 год по максианскому календарю, летоисчисление пошло со времени моей высадки на планету, огромная орда под предводительством Маркози, высадилась на Гибралтар. 13 лет понадобилось французу, чтобы ассимилировать несколько тысяч кроманьонцев и относительно неплохо обучить их военному делу.
Высадившиеся, практически под корень вырезали последнее неандертальское поселение Пансо, праправнука Санчо. Но телепатический сигнал я успел получить. Когда со своими воинами подоспел на поле битвы, французы успели продвинуться вглубь страны на сто километров, попутно разграбив три небольших поселения. Не знаю, как им это удалось, но французы сохранили дезинтеграторы и успешно ими пользовались. После двухнедельных боев и стычек каждый день, враг был отброшен назад. К шестому дню сражений подоспела помощь в лице саксов на трех двухмачтовых парусниках.
Тесня французов и кроманьонцев, теряя людей, мы освободили свои территории. На берегу Гибралтарского пролива состоялось подписание трехстороннего мирного договора между Русью, Эссексом и Галлией. Уничтожить врага мы смогли бы только ценой колоссальных потерь, в то время как Маркози мог терять своих воинов сотнями. Инициатива о мире исходила от Галла, согласился на нее, только по причине огромных потерь среди Русов. Перед окончательным заключением мира, наши безвозвратные потери составляли сто сорок девять человек, саксы потеряли тридцать восемь человек. Отступающие французы с дикарями, оставили больше трех сотен трупов. Но мои разведчики насчитали более двух тысяч боеспособных врагов, не считая большого количества легкораненых. Каждый мой воин был на счету, Русь растянулась на две тысячи километров, и я не мог всех брать на войну. С севера были дикие племена, периодически тревожившие наши заставы.
Маркози немного постарел, но глаза по-прежнему смотрели цепко. Суть мирного договора заключалась в том, что Галлы навсегда отказываются от попыток силового захвата наших территорий в обмен на право торговли с нами и саксами. Герцог Тиландер, вернувшись из первой поездки в Уэссекс, я внедрил иерархию дворянства по типу саксонской, был против мирного договора. Но перспектива долгой и кровопролитной войны мне не нравилась. В глубине души теплилась надежда, что со смертью Маркози забудется желание французов обосноваться на нашей территории.
Они неплохо развились на западном побережье Африки, где в мое время располагался город Агадир. Еще навещая Урра, я видел как растет поселение на берегу черного континента, но каждый раз проплывал мимо, не предпринимая попыток высадиться.
– И так месье, вы были правы – у вас много воинов, есть союзники. Мы неплохо обосновались на западном побережье. Но мне надо было реально распрощаться с надеждой осесть в родной Галлии. Прощайте, больше мы с вами лично не встретимся, – каждый из нас имел по три экземпляра мирного договора на русском, английском и французском языках.
С того времени прошло уже пятнадцать лет и Галлы, не предпринимали попыток вторгнуться. Их небольшие утлые суда, со временем преобразились, превратившись в нормальные корабли. Оживленная торговля между нами, галлами и саксами вносила свою лепту в развитие каждого из народов. С Эдуардом Эссекским был устный договор – не подпускать галлов к технологии изготовления огнестрельного оружия. Еще во время вторжения у галлов было только два дезинтегратора вместо прежних десяти. Ресурс этого оружия не был бесконечным, а без дезинтеграторов они не представляли опасности.
Галлы оказались предприимчивыми купцами, поставляя финики, бананы, пробковое дерево, свинец и медь. Месторождения меди и свинца оказалось как нельзя кстати, давая нашим металлургам возможность развиваться.
К существовавшим уже городам Руси добавилось еще три – Нелград, названный в честь моей первой и самой лучшей жены Нел, Новгород и Рязань. Нелград был основан на западном побережье Франции на месте, где в старом мире находился Брест. Новгород и Рязань расположились на прямой линии от Нелграда к Макселю, связав дорогой западное и восточное побережье. Еще порядка десяти крупных поселков и более тридцати хуторов-деревень располагались на основных путях сообщений между Максель-Берлин-Мехик-Штатенгартен-Регенсбург. А после основания Малом города Кий на Днепре, предстояло связать дорогой новое поселение сына и Регенсбург. Но это предстоит сделать моим сыновьям, мое время, как оказалось, уже истекло.
Поднявшись, размял затекшие ноги. С четвертого этажа моего дворца просматривался почти весь Максель. В порту стояло несколько кораблей – саксонский бриг с желтым львом на задних ногах на голубом фоне. Чуть поодаль две одномачтовые шхуны галлов – голова нахохлившегося петуха черного цвета на ярко-алом фоне. Величавый «Катти Сарк» стоял на рейде, освободив место торговым судам. Над фок-мачтой реял триколор Руси – черно-желто-белый флаг. От прежнего флага с головой медведя отказался, сохранив изображение косолапого на гербе и монетах.
Императорская казна была полна – система сбора налогов, заимствованная у саксов, приносила большой доход. Уменьшив общий процент налога до 10%, ввел универсальный налог по типу церковной десятины. Любое подворье, производство, ремесленники платили лишь 10% универсального налога. Любые иные платежи, скрытые, религиозные и любые другие, были под строгим запретом. Такая упрощенная система привела к тому, что практически любой житель мог оплатить налог, отпадала надобность в долговых тюрьмах и большом штате сборщиков налогов. Жители деревни, например, собирали свой десятипроцентный налог, и староста доставлял его в столицу. Отсутствие бюрократического аппарата уменьшало издержки, не позволяло чиновникам младшего ранга наживаться на людях.
Десятипроцентная пошлина была введена и в отношении товаров, поступающих из Эссекса и Галлии, что давало дополнительный доход в казну. Понемногу совершенствовалась система врачевания, образования. Лекари и учителя в школах платили уменьшенный вдвое налог, что стимулировало Русов учиться и становиться лекарями. Армия в Руси была профессиональной под руководством герцога Бера Макс Са, именно так теперь именовался мой сын. Численность армии составляла две тысячи человек, из которых восемьсот несли службу в пограничных городах и заставах. Две сотни постоянно находились в казармах Макселя, еще тысяча находилась в резерве, сменяя первую тысячу каждые три месяца. Находившимся в резерве дозволялось вести хозяйство или ремесла. В мирное время воины получали символическую плату, но они сами и члены их семей освобождались от уплаты налога. Это позволяла содержать постоянной боевой готовности профессиональных военных при мизерных затратах.
Одной из главных утрат после возвращения с Африке была смерть Уильяма Лайтфута. Американец погиб во время испытания нового образца пушки: Лайтфут грезил изготовлением орудия, заряжаемого с казенной части. После его смерти работы над новой технологией заряжания были свернуты, рисковать Мургом я не хотел.
Шесть лет назад, с моего одобрения, Тиландер открыл мореходную школу. Двухгодичные курсы капитанов закончили дважды, скоро ожидался третий выпуск. Среди двадцати студентов оказались трое саксов и двое галлов. Максель постепенно превращался в центр цивилизованного мира. Появились и первые музыкальные инструменты: арфа, барабаны, гусли. Богатея, Русы старались подражать своему Великому Духу, возводя двух и трехэтажные особняки из камня. Распространение получила профессия печника, хотя лучшие специалисты были из саксов. А вот русским баням аналогов у саксов и галлов не было. Первые использовали горячие источники для купания, а галлам, в связи с теплым климатом, вполне хватало и холодных водоемов. Но все хорошее трудно удержать в секрете: купцы и матросы, побывавшие в Максельской Бане быстро смекнули преимущества таких водных процедур. И вскоре за специалистами Русами охотились заезжие саксы и галлы, предлагая очень высокую оплату за строительство на их родине подобных купален.
Я больше не женился после предательского бегства Наты. После нашего переезда в Максель из Африки, Урр по своей инициативе несколько раз прочесывал местность в поисках обломков звездолета, но никаких следов крушения не обнаружил. Племя Нуахили, Урр стал вождем после смерти Хмана, осело частично в Форт-Россе и частично на берегу океана, перейдя к оседлости. Я трижды навещал сына, в последний раз поселение на берегу океана напоминало город, а сам Урр был крупным взрослым мужчиной сорока лет. Он еще хорошо говорил на языке Русов, но само племя говорило на своем. Его семеро детей, дважды Эя родила ему двойню мальчиков, не понимала ни единого слова на русском. Отплывая домой после третьего посещения, знал, что обратно не вернусь. Урр стал Нуахили, его практически не интересовала судьба старшего единокровного брата, ни судьба Кинга.
Из пяти братьев Лутовых в живых не остался никто, последний умер три года назад, зажеванный пилой на пилораме. Их дети по-прежнему продолжали семейное дело, поставив уже третью лесопилку между Штатенгартеном и Регенсбургом.
Многое изменилось в Руси, теперь именно так именовалась моя империя, после возвращения из Африки. Был возведен первый мост через Рону по которому могли разъехаться две повозки. Строили долго, на три года растянулось это строительство. Дно у реки было илистое, сваи, спустя время начинали уходить глубже, нарушая конструкцию моста. Линию Максель – Нелград, вместо со стоящими на пути Новгородом и Рязанью, связала дорога, проходившая через живописные леса и холмы.
