Текст книги "Возрождение (СИ)"

Автор книги: Ивар Рави

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 17
Безымянное озеро

Сто километров до поселения Ранаати мы плыли трое суток: «Зерг» оказался плохо приспособлен для плавания вверх по реке почти при полном отсутствии ветра. Если первый день парусник еще двигался, отставая от парохода с каждым часом, то на второй день, по мере сужения русла и усиления течения, практически остановился. Тиландер взял корабль Балта на буксир, паровой котел «Руси» работал на пределе, таща за собой груженный парусник.

– Нам бы добраться до озера, там водная поверхность большая и ветры всегда есть, – американец периодически спускался в машинное отделение, переживая за состояние котлов.

Балт выставил косые паруса, стараясь по мере возможности облегчить задачу пароходу. Утром второго дня на минуту солнце проглянуло полностью в освободившуюся прореху, знаменуя окончание вулканической зимы. К вечеру светило снова появилось на небосклоне перед своим закатом, озарив багровым светом запад Африки.

– Ярило появилось, быть удаче, – на реке Богдана Лутова не укачивало как на море. Он подставил под теплые лучи бородатое лицо, наслаждаясь теплом и блаженно улыбаясь. За последний месяц воздух основательно очистился: видимость возросла в пару раз. Только очень отдаленные предметы немного размывались в очертаниях.

Швартовку к берегу на ночь Русы встречали с радостью – трудно целый день сидеть плечом к плечу с товарищем, оба наших корабля обладали малой вместимостью. Во время второй ночевки, разведчики наткнулись на следы отряда Бера, успевшего пройти в этом месте пара часов раньше нас. На утро четвертого дня, показалось безымянное озеро, о приближении к нему становилось понятно по сменившемуся ландшафту. Деревья и кустарники по берегам реки уступили место камышу и высокой траве. И сразу паруса «Зерга» поймали свежий попутный ветер.

Бер со своим отрядом пришел еще вчера вечером: вместе с ульрихом он встречал нас на пристани, заметно преобразившейся с нашего прошлого плавания.

– Макс Са, – крепко пожав мою руку, Ульрих кинулся в объятия, – я уже думал, что не увидимся, прошло больше трех месяцев.

– Были проблемы, – освободившись от объятий немца, спросил у Бера, не встречались ему следы сбежавшего Схапити. Мог бы и не спрашивать, мрачное лицо приемного сына красноречиво свидетельствовало о его неудаче в поисках Схапити.

– Макс Са, Бер рассказал нам про уничтожение Схапити. Признаюсь, вчерашняя ночь была самой восхитительной с момента моего появления здесь, после слов вашего командира. Да и Ранаати не могли уснуть до утра, каждый год мы ожидали, что Схапити появятся вновь, готовились к обороне, сознавая свою малочисленность.

– С Схапити покончено, Ульрих. Ничего нового нет про твоих товарищей с звездолета?

– Мы так далеко на север не ходим, но уголь я все же привез для вашего судна, – похвастался немец. Женщины Ранаати сновали везде, пятеро Русов, что оставались здесь с прошлого приезда, поспешили засвидетельствовать свое почтение. Как я и просил, все три месяца Русы усиленно учили язык Русов и многие Ранаати даже бегло говорили на простые темы. Сам Ульрих продемонстрировал знание языка, периодически вставляя фразы и слова на нашем языке.

Еще вчера, после появления Бера с отрядом, инженер послал всех своих охотников на охоту, женщины проверяли верши, вытаскивая пойманную рыбу. Гостеприимный хозяин задумал пиршество в честь дорогих гостей. Но больше всего меня удивил напиток светло-соломенного цвета, с гордостью продемонстрированный немцем.

– Ром!

– Ром? – переспросил не переставая удивляться. У озера в одном месте рос сахарный тростник, Ульрих путем проб и ошибок научился выделять дистиллят из тростника, гордо названный им ромом. Хлебнув, отметил обжигающий вкус, а спустя секунду пришло сладкое послевкусие. Ром или пародия на ром, точно содержал алкоголь и сахар. Я мало разбирался в этом напитке, но, если Ульрих считает его ромом, пусть будет ром.

Готовясь к нашему приезду, немец распорядился построить несколько хижин. Хижины Ранаати строили интересные – основа из прутьев, воткнутых в землю и связанных на верхушке. Между прутьями вплетали камыши и снаружи устанавливали еще вертикальный слой камыша. Получалась очень теплая и полностью закрытая от чужих глаз хижина. На потолке оставлялась дыра для дыма и маленькое окошко, обращенное на восток.

Нате хижина очень понравилась, с помощью Бера она устелила пол привезенными на пароходе шкурами, превратив его в уютное гнездышко.

Праздничный стол, организованный Ранаати помимо мяса животных и рыбы включал несколько видов клубней, мясо птицы и даже сваренные вкрутую яйца. Яйца я не ел давно, посыпая солью мелкие яйца, слопал десяток, прежде чем остановился. Но искренний восторг вызвал кофе: Ульрих вырастил кофе, обжарил их вручную и перемолол. Вкус, давно забытого напитка, был бесподобен.

Ром мы пили уже после пиршества втроем, пригласив в компанию Тиландера. Ната любезно согласилась посидеть с нами, чтобы не было проблем с общением, Ульрих еще плохо знал русский. Американец, не раз пробовавший ром, заявил, что «это вкуснейший ром, что ему приходилось пить». Для меня напиток был слишком сладкий, хотя ударил по шарам конкретно.

– Предлагаю тост, – пьяно икнув Ульрих встал, концентрируясь взглядом на мне.

– Я предлагаю выпить за Великого Кормчего Макс Са и назвать наше безымянного озеро в его честь Озером Макс Са.

Хорошо подавший Тиландер вскочил, расплескивая свой напиток:

– Поддерживаю! – Он потянулся к Ульриху и крепко поцеловал его в щеку со словами «не все немцы гады».

– Это долгая история, – махнул рукой инженеру, удивившемуся странному поступку американца. Ната благоразумно смолчала, не переводя фразы Тиландера. Выпив, американец вспоминал Вторую Мировую и видел в немцах только врагов. Кликнув Бера, попросил его провести и уложить Тиландера. Для них с Санчо Ульрих поставил отдельную хижину чуть поменьше моей.

– Макс, пойдем, я ужасно устала, – Ната встала. Наш хозяин, уронив голову на руки, старался не уснуть, периодически икая. Попрощавшись со слабо соображаемым Ульрихом, мы ушли в свою хижину. Бер выставил охрану предупредив что и сам будет начеку.

– Ложись спать, завтра трудный день, – велел сыну. Мы находились среди друзей, да и кто рискнул бы атаковать две сотни вооруженных огнестрельным оружием людей.

Ната уснула мгновенно, на корню пресекая мое игривое настроение – сон не шел, как я не ворочался. Предстоящее сражение с командой звездолета не давало уснуть. В моей жизни случалось немало битв, но ни одна из них не шла в сравнение с предстоящей. Впервые противник был технологически на голову выше нас. Еще во время перехода из Форт-Росс к Ранаати, Ната окончательно испортила мне настроение. На мой вопрос насколько отличаются дезинтеграторы экипажа «Романо», девушка рассмеялась:

– Макс, ты не о дезинтеграторах думай. Если их корабельные плазмотроны в рабочем состоянии, они одним залпом смогут выжечь все вокруг на расстояние километра.

Далее последовала целая лекция про эти проклятые плазмотроны, изначально установленные на корабли для сбития астероидов или неприятельских звездолетов. В космосе радиус их действия практически неограничен, но атмосфера планеты ограничивает радиус несколькими сотнями метров.

– Максимум километр, – задумчиво проговорила Ната, поясняя что мощность зависит от диирридиевой трубки. Что это такое я не стал уточнять, полученной информации хватало.

Вчера ночью, во время кратковременного ночного отдыха, мне приснился Наполеон, который с криками «проклятые русские» стрелял в меня из плазмотрона. Я понятия не имел как выглядит этот самый плазмотрон, но в руках французского императора это было похоже на автомат калашникова, стрелявший плазмой. Меня выстрелы не задевали, но в ярком пламени горело все: мои дети, корабли, Максель и Берлин. А Наполеон, безумно хохоча продолжать поливать все вокруг плазмой. Проснулся в холодном поту и не смог заснуть до утра.

Снаружи понемногу затихали звуки Русов и Ранаати, для них было отведено отдельное место для пиршества. Подозреваю, что в рюкзаках моих воинов нелегально прибыл и самогон, уж слишком много веселья было для простой трапезы. Или Ульрих не полностью контролировал свой сладкий алкогольный напиток, гордо именуемый ромом.

Обычно я всегда имел хотя основной костяк плана. Не видя местности, где находится звездолет, не оценив его настоящие размеры, не узнав оставшееся в живых количество экипажа, трудно было планировать. Инженер в этом отношении оказался малоинформативным.

«На берегу озера, там еще сзади джунгли», – это была вся полезная информация. Он отлично разбирался в технологической начинке звездолета, но не мог вспомнить сколько оружия было на борту. Даже половину экипажа не знал по имени, мотивируя, что получил назначение перед самым вылетом с Лунной базы.

Я все же смог уснуть под утро, разбудила меня Натасо словами, что все давно ждут меня.

– Подождут, не кончится у них терпелка, – с утра было отвратительное настроение. За тот небольшой период сна видел кошмары, поднялся как полутруп, до того чувствовал себя разбитым. Освежившись, обрел ясность мыслей – сегодня нам выступать на озеро Вольта, раскинувшееся римской буквой V.

Запах кофе прогнал остатки сна, широко улыбаясь Ульрих, словно это не он отрубился вчера, держал в руке железный кубок от которого поднимался пар.

– Ты мой спаситель, – отхлебнул предложенный напиток и поцокал языком:

– Боже, какое удовольствие!

Наскоро перекусив, собрали военный совет. Если Ульрих правильно показал место падения звездолета на карте, до точки рандеву было примерно восемьдесят километров по прямой. По реке выйдет все сто, Вольта петляла и меняла направление. По берегу тоже самое расстояние, следовательно в пути проведем три дня. От идеи использовать «Зерг» я отказался – со вчерашнего дня над озером стоял штиль. Снова тащить его на буксире означало рисковать нашей паровой машиной.

К сожалению, масштаб в Атласе был слишком маленький, чтобы очертить путь по карте. В месте, где начиналось озеро Вольта, по его восточному берегу был заметный залив. С этого места до неприятеля оставалось примерно двадцать километров.

– Смотри, Бер, – сын склонился над Атласом, осматривая точку, что я указывал.

– Ты пойдешь по восточному берегу реки ведя за собой войско. В этом месте, – еще раз указал на заливчик, – к твоему приходу буду находиться я с десятком воинов. Ты не пройдешь мимо этого залива, идя по берегу реки ты непременно упрешься в него. Здесь у нас будет базовый лагерь, отсюда будем вести разведку. По реке мы прибудем на место на день раньше тебя, к твоему приходу, воины даже организуют временный лагерь.

– А зачем нам временный лагерь? – Не выдержал Урр, впервые присутствовавший на военном совете.

– Потому что наш враг очень опасный и у него оружие сильнее нашего. Его нельзя атаковать, надеясь на личное мужество. Придется набраться терпения и искать лучший способ.

Урр промолчал, виновато взглянув мне в глаза. Но я улыбнулся ему, парень молод и горяч, вот и рвется в бой. Заметив на лице инженера сомнения после перевода моих слов Натой, спросил у немца:

– Ульрих, ты что-то хотел спросить?

– Нет, я не разбираюсь в таких делах, но хотел просто уточнить, – инженер сглотнул и продолжил:

– Датчики на «Романо» зафиксируют тепло наших тел.

– На каком расстоянии?

– Я не знаю, – растерялся инженер.

– Наши датчики видели инфракрасное излучение до пяти километров, – вставила Ната, – но часто трудно понять человек это или животное, особенно на дальних расстояниях.

– Я думаю, что эти датчики на звездолете включали очень давно, – Ната удивленно уставилась на меня. – Сами подумайте, французы, будем их всех так называть временно, – уже пять лет находятся здесь. Они вооружены, все племена в округе наверняка уже столкнулись с ними и огребли по полной. Какой смысл держать датчики включенными или пялиться в них, если вас все обходят стороной? Кроме того, не исключено что оборудование пострадало и вообще не функционирует. Все это и выясним во время разведки, а до этого мы просто занимаемся предположениями.

– Может они все уже передохли, – высказал предположение Тиландер, встреченное радостным гулом. Этот вариант особенно мог оказаться наихудшим для Наты, желавшей восстановить работоспособность крейсера.

Военный совет не затянулся, каждый, получив задание, приступил к реализации. Оставив десять лучших воинов, Бер спешно покинул территорию лагеря, им предстоял долгий маршрут. Урра я удержал, пусть лучше будет рядом со мной и Санчо. Неандерталец получил указание присмотреть за Урром, но уже десять минут спустя ушел в камыши, завидев очередную красотку Нуахили.

Ульрих собирался взять всех боеспособных воинов Нуахили, но в них не было нужды. Они все еще плохо понимали язык и координация между Ранаати и Русами была затруднительной. По моему совету он отобрал двоих лучших для непосредственной охраны. Оставлять поселение без охраны было бы слишком самонадеянно.

Отплытие задержалось на полчаса, Санчо пропал и не отзывался. Пришлось использовать телепатическую связь, смирившись с будущей головной болью. На ходу обертываясь в набедренную повязку, раскрасневшийся неандерталец выскочил из камышей буквально в тридцати метрах от нас.

– Вот урод, – в сердцах пробормотал Тиландер, больше всех надрывавший глотку в поисках неандертальца. Оскалившись на его слова, Санчо проскочил на пароход, пытаясь спрятаться от моего взгляда. Чтобы проучить наглеца, послал ему картину с оскоплением, на что неандерталец поставил полный блок и обиженно засопел.

Что и говорить, на угле наши котлы работали заметно эффективнее, «Русь» бойко резала воды озера Макс Са форштевнем, оставляя кильватерный след. Изобилие животного мира поражало – бегемоты, крокодилы, стадо слонов, антилопы разных видов и стада буйволов встречались практически каждые полчаса. Водоплавающие птицы взмывали вверх, потревоженные шумом паровой машины.

Ульрих в сопровождении Наты и Тиландера спустился вниз, вернувшись, долго расхваливал принцип работы котлов.

– Это просто фантастика изготовить такие механизмы имея ограниченные ресурсы, – американец сильно вырос в глазах немца, хотя заслуга паровой машины принадлежала Лайтфуту.

На ночь не стали выходить на сушу – еды с обой было вдоволь, запасов воды также хватало. После полудня второго дня, Тиландер сбросил ход:

– Мы должны находиться рядом с заливом, – устроившись на носу, американец вглядывался вперед. Вольта в этом месте сильно поросла камышами и низким кустарником, закрывая обзор берегов. Залив показался через час малого хода, я был прав, пройти мимо было проблематично, он глубоко вдавался в береговую линию.

Глубина не позволила подойти к берегу вплотную, заякорившись, спустили шлюпку. Урр с воинами высадился первым, сразу оцепляя периметр. Высадившись вторым рейсом, поднялся на небольшую высотку, чтобы оглядеться. С востока подступал довольно густой лес, не доходя до воды на расстояние полета стрелы. На север шел подъем, достигая максимума в паре сотен метров, если выставить там дозор, весь лагерь и окрестности будут идеально просматриваться. Места прекрасно подходило для базового лагеря, оставалось дождаться Бера с основным отрядом.

Бер, как я и предполагал, появился после обеда следующего дня. По пути им встретилось небольшое поселение дикарей, при приближении Русов, жители которого стремглав бросились в густой лес, оставив на произвол судьбы маленьких детей. Помня мой наказ, Русы обошли поселение, не вступая в контакт с местными.

– Сегодня отдыхаем, а завтра разведка. Надо определить местонахождение врага и оценить ситуацию своими глазами. Пойдем малой группой, только Ульрих, ты, я и Санчо.

– А я? – Ната протиснулась ко мне, – только я смогу понять какие повреждения получил крейсер и включено ли силовое поле.

– Сможешь определить на глаз? – усомнился в ее способностях, но девушка не дала высказать мысль до конца.

– Есть видимые повреждения, поверь, я смогу понять, насколько плохо обстоят дела.

– Хорошо, – сдался под ее напором, – идем впятером, вшестером – исправился, заметив с какой надеждой смотрит Урр. Глаза младшего сына Мии сверкнули такой радостью, что мне даже Ната одобряюще похлопала меня по плечу:

– Правильно, Макс, больше свободы и ответственности, помнишь?

Глава 18
Галл

Николя Маркози родился в маленькой деревушке на юге Франции. Он был единственным ребенком в семье французского фермера Оливье и школьной учительницы Клодетт, урожденной Суассон. Родители Николя происходили из семьи так называемых «отрицантов» – в последние годы наметилась сильная тенденция возврата к натуральному образу жизни. В их сельском доме не было Искусственного Интелекта, замок в двери использовался механический, а не сканирующий как у большинства. Отец Николя, Жан, имел сорок гектаров земли, возделывая их на архаичном тракторе с двигателем внутреннего сгорания. Мать Клодетт собрала в доме обширную библиотеку на бумажных носителях. Последнее обстоятельство было предметом трения между семьей Маркози и Фондом Защиты Лесного Хозяйства.

Еще в детском возрасте, мать привила интерес к чтению, и маленький Николя зачитывался бумажными книгами, изданными еще сто лет назад. Над ним смеялись сверстники, большинство никогда не брало книгу в руки, получая необходимую информацию прямо из височного имплантата ОЗУ – оперативно запоминающего устройства, подключенного к планетарной информационной системе.

Образ жизни семьи Маркози настолько отличался от общепринятого, что к ним даже приезжали просто для того, чтобы все это увидеть своими глазами. Первоначально родители Николя принимали таких любознательных в штыки, но вскоре поняли, что их образ жизни может приносить реальный доход. И уникредиты стали пополнять счета фермера и школьной учительницы.

Юный Николя поглощал книгу за книгой, предпочитая авторов темного средневековья, античной истории и периода римской империи. Его лучшим книжным героем стал король Хлодвиг, основатель первой франкской империи. Но каково было разочарование юного Маркози, когда он встретил информацию, что франки являлись германским племенем. Своему названию были обязаны обоюдоострому топору.

Ошарашенный Николя попросил разрешения подключиться к ОЗУ школьного друга, но планетарная система информации не дала ответ на этот вопрос – цензура давно удалила все что касалось этой теории. Прошло три года безуспешных попыток, прежде чем подросток получил возможность попасть в Парижский Архив Архаичной Литературы. Толстые фолианты, некоторым из которых было больше тысячи лет, подтвердили, что франки являются германским племенем.

Получив среднее специальное образование по Звездной Геометрии, Николя поступил подписал контракт с Звездным Десантом Франко-Германской Унии. К этому времени юноша ненавидел все немецкое всеми фибрами своей души. Его ненависть зиждилась на том, что германское племя франков, дав название его стране и народу, фактически навязало свой стиль жизни и языка. Для своих сослуживцев Николя выбрал позывной Галл.

Начав с простого штурмовика Унии, Николя делал карьеру, благодаря своим навыкам и терпению. Он никогда не жаловался, вызывался добровольцем на самые рискованные высадки на астероидах. Его рвение не осталось незамеченным – Штаб Звездного десанта рекомендовал его в офицеры. Обучение длилось три года, где за ним окончательно закрепилось имя Галл.

Николя исполнилось тридцать лет, когда его перевели на боевой крейсер «Романо» в должности первого помощника капитана. До него никто не поднимался так высоко в столь юном возрасте. Франко-Германская Уния представляла собой содружество государств, объединенных романским происхождением. Основными конкурента Унии были Славянский Союз, Англосаксонская Уния во главе с Америкой, Уния Цин. Перенаселение и неконтролируемое потепление климата привело к тому, что население Планеты Земля остро нуждалось в новом доме. Все Унии уже на протяжении многих лет бороздили просторы космоса в поисках подходящей планеты. С открытием аксиомы Рубинштейна и обнаружением рубиннад, человечество изменило параметры поиска. Планеты даже Альфа и Проксимы Центавра оказались непригодны для жизни. Поиск пошел в совершенно ином направлении.

Будучи первым помощников, Николя отвечал и за кадровую политику на звездолете. За три года работы, он умудрился изменить соотношение немцев и французов, хотя обе нации давно были двуязычны и не видели особой разницы в своем происхождении. Но видел ее Галл, твердо вознамерившийся возродить величие своих настоящих предков – Галлов. Когда французов на звездолете стало больше и среди них появились его единомышленники, Николя ждал удобного момента для узурпации власти. Устав Звездного Десанта разрешал передачу полномочий капитана первого помощника в двух случаях: биологической смерти и интеллектуального помешательства.

Когда «Романо» получил информацию с «Последнего шанса», что ими обнаружена планета во временном промежутке появления человека разумного, Николя понял, что шанс близко. На звездолете «Последний Шанс» не было тяжелого вооружения, капитан Штиблет ясно выразилась о полученном приказе: разведчика захватить, ненужных свидетелей устранить и представить в Галактический Совет притязания на планету. Захват власти Галл планировал сразу после устранения ненужных свидетелей с разведчика Славянского Союза и до передачи информации в Генеральный Штаб Унии о выполнении задания.

Еще во время последнего отпуска, пользуясь своими знаниями по архаичным технологиям, Николя создал оружие, использовавшееся более трехсот лет назад. Один единственный патрон в полой трубке с ударником должен был решить судьбу капитана. Использовать дезинтеграторы внутри звездолета не позволяла Система Контроля За Вооружениями.

– Занять боевые посты, – прозвучала команда капитана «Романа» едва «Последний Шанс» показался на четырехмерном радаре крейсера. А дальше все пошло не по плану, эта букашка, невзрачный разведывательный звездолет Славянского Союза проигнорировал приказ Штиблет и включив гипердвигатель нырнул в рубиннаду.

– Огонь, – успела отдала приказ капитан и две плазмотронные пушки послали пучки плазмы на дерзкого беглеца. «Романо» с невероятной силой швырнуло вперед, людей даже вырвало из кресел. Николя так и не понял, как остался жив, когда услышал, как бортовой искусственный интеллект крейсера предупреждает о столкновении с планетой. Невероятным усилием воли, ему удалось включить режим аварийной посадки и спустя буквально мгновение падение затормозилось и крейсер плавно совершил посадку.

Увидев трупы членов экипажа в командном отсеке, Николя решился. Со словами: «Вы предали Унию», Галл нажал на спусковой крючок своего оружия. Между глаз капитана расцвел небольшой яркий цветок и БИИС констатировала биологическую смерть капитана.

– Доложить о повреждениях и потерях, – ошеломленный экипаж и не вздумал бунтовать. Большая часть и так была под влиянием Макрози, оставшиеся еще не встречались с такой неординарной ситуацией. Повреждения получили несколько систем крейсера, но ядро функционировало, как и система жизнеобеспечения. Погибших было трое-все навигаторы, что ставило крест на межзвездных путешествиях, если крейсеру суждено попасть в космос. Но самая главная потеря была в тяжелой травме второго пилота. С его смертью звездолет так и оставался бы прикованным к планете. В Системе Управления Полетами нет ключей, кнопок или стартеров. Все пилоты планеты Земля имели допуск к полетам, через интерфейс височного имплантата. Это было сделано с целью безопасности полетов и недопущения захвата звездолета посторонними лицами. В случае, если звездолет был бы захвачен, интерфейс пилота на данном корабле просто отключали дистанционно.

– В медицинскую капсулу его, – распорядился Маркози, понимая, что от жизни пилота зависит вся их дальнейшая жизнь. Несколько немцев смотрели на его действия угрюмо, явно осуждая за убийство капитана. Их эмоции новоявленного капитана мало волновали. Назначив своим первым помощником Сержа Шамплейна, Галл распорядился выдать оружие только своим надежным людям. Предстояло поговорить с экипажем и Николя распорядился открыть наружный шлюз. Система жизнеобеспечения показывала, что снаружи все показатели в норме. Стоя на трапе, Галл огляделся: впереди расстилалось озеро или море, это еще предстояло уточнить. Кустарник вблизи звездолета переходил в лес по мере отдаления. Воздух был упоительно чистый – на воде галдели птицы, а с левой стороны, на почтительном расстоянии виднелось стадо животных.

– Вы все видели что случилось, – начал речь Маркози, едва оставшийся экипаж собрался перед ним.– Наш командир грубо нарушила основы безопасности деятельности вблизи гравитационных полей рубиннад. Как следствие, нас затянуло в гравитационное поле рубиннады и швырнуло на эту планету. Мы потеряли своих товарищей, трое мертвы, четвертый ранен так тяжело, что спасательная капсула оценила его шансы лишь на 7 процентов.

Лица собравшихся выражали растерянность, сожаление, страх, но Галл не видел ни одного члена экипажа, с пылавшим от гнева лицом.

– Я отправил аварийный буй в момент нашего перемещения, и то, что мы пропали с радаров и транспондеры не работают, уже наверняка заметили в Штабе, – Маркози сглотнул, давая время для осознания информации. Про буй он соврал, и если рубиннада схлопнулась, как гласила теория, вряд ли помощь придет.

– Но до тех пор мы должны выжить, для этого я объявляю себя единоличным командиром и ввожу первую боевую готовность. Сейчас, каждый пройдет за свое рабочее место и проверит систему, доложит о неисправностях и примет все усилия для восстановления работоспособности всех систем крейсера. Наши полипринтера в рабочем состоянии, с голода не умрем. А если придется, будем охотиться и рыбачить, как это делали наши далекие предки, – при этих словах на лицах людей отобразилось сомнение. Охота и рыбалка казались чем-то невероятно сложным, люди их круга даже кофе себе не наливали, все делал робот-помощник.

– И последнее, – Маркози оглядел свой экипаж, – до момента появления спасательной экспедиции, объявляю планету Галлией, несогласные могут высказаться.

Желающих высказаться не нашлось, но Николя заметил, как обменялись взглядами два инженера – Ульрих Гейц и Дин, фамилию второго он подзабыл. А день спустя, Галл корил себя и срывал ярость на оставшихся немцах – оба инженера исчезли. Вначале было предположение, что они могли стать жертвой хищников, ночью рычание слышали все. Но Галл выбил показания из оставшихся немцев – инженеры сбежали, более того подбивали и остальных немцев на побег. Учитывая то, что оба сбежавших не имели при себе дезинтегратора, Маркози успокоился – дикая планета не место для прогулок безоружных людей.

Дни шли за днями, люди постепенно привыкали к новому месту. Медицинская криокапсула не смогла вылечить второго пилота, его похоронили в густом кустарнике, насыпав горку земли и обложив могилу камнями. Еще одного техника съел крокодил, когда тот уснул на берегу озера. После этого момента, Маркози ввел обязательное дежурство. Силовое поле Третиньяка, получившее повреждение работало всего год и отключилось, не получив регламентных работ.

Со временем люди привыкли длительно находиться вне защищенного крейсера. Первые аборигены появились в этом месте уже на пятый день их пребывания на планете. Маркози запретил применять против них силу, а ошеломленные видом межзвездного корабля дикари, стали приносить подношения. Именно тогда у Маркози появилась мысль создать свое племя, говорящее на языке его предков.

На третий год пребывания на планете, трудно было узнать это место – целое поселение расположилось у звездолета. Племя Сару, обитавшее в этих местах, стало союзником Небесных Людей. Экипаж «Романо» обзавелся женами, люди, постоянно бывая на солнце загорели, их руки огрубели и галлы, так теперь всех называл Маркози, приспособились к новой жизни.

А потом случилось странное: небо постепенно заволокло пылью, солнце надолго скрылось из глаз. Средняя температура упала на несколько градусов, заставляя ощущать прохладу по ночам. Ядро крейсера функционировало, но Маркози включал системы звездолета все реже и реже. На пятый год жизни в этой местности уже никто не сомневался, что помощь не придет. Колонисты Галлы не болели – этому способствовало наличие криокамеры и полипринтеров, из которых получали необходимые микроэлементы и витамины. Но нет ничего бесконечного, после окончания сезона дождей пятого года проживания, картриджи принтеров показали, что достигнут критический предел. Еще пара месяцев и принтеры превратятся в рухлядь. Включив четырехмерный радар Маркози вывел на экран карту местности в привязке с крейсеру. В его реальности на месте нахождения звездолета находился небольшой городок Киалабира с численностью населения порядка двадцати тысяч.

От места нахождения звездолета до его родной деревушки расстояние по прямой составляло четыре тысячи сто километров. В последнее время его все чаще посещала мысль попробовать попасть на территорию будущей Галлии, где он планировал создать новую цивилизацию. Но катастрофа, повлекшая за собой загрязнение атмосферы, пропажу солнца и похолодания заставила отложить эти планы. На территории временного поселения возле звездолета, названного им Лютецией, уже бегало не меньше двенадцати детишек.

– Будущие галлы, – любил повторять Маркози, наблюдая за резвыми ребятишками. Если не считать шестерых немцев, остальные тринадцать были французы. Вначале он хотел избавиться от немцев, чтобы соблюсти чистоту крови. Но потом решил оставить все как есть – немцы умрут, а их потомство будет считать себя галлами.

Год спустя после катастрофы изменившей климат, появились первые признаки, что атмосфера начинает очищаться. Периодически можно было увидеть очертание солнца сквозь тяжелый серый воздух. Маркози понял, что приходит время и вскоре им придется отправиться в путь. Им предстояло пересечь всю Африку с юга на запад, преодолеть реки, пустыни, если они уже существовали. Преградой вставал Гибралтар, пока Николя не придумал как его пересечь, но не сомневался, что это достижимо.

Проблем с дикарями и хищниками он не боялся – на «Романо» был солидный запас военных дезинтеграторов, отличавшийся от обычных повышенной емкостью и прочностью. Даже не имея питания с кораблем, военные дезинтеграторы были способны хранить тридцать зарядов на протяжении годов. На первое время этого хватит, а потом придется начинать с нуля: изучать металлоплавку, строительство лодок, использовать энергию воды и ветра. В команде было еще три инженера, не считая бежавших Гейца и Крейса, спустя годы Маркози вспомнил фамилию второго инженера.